Август Котляр
Хроники турбулентости 2020-2023
И ещё один тренд, который мало кто замечает – помимо страшного дефицита рабочей силы, в России уже наблюдается страшный дефицит мозгов – не только из-за падения уровня образования, уровень как раз не падает, просто он ничему уже не соответствует, потому что образование само по себе, а живые запросы рынка труда сами по себе. В России нужны ежегодно десятки тысяч айтишников и умников с техническим образованием, нужны тысячи гениев, но система в состоянии произвести лишь две-три сотни. В то время как США из кожи вон лезут, чтоб втянуть и своих детей в точные науки, и высосать юные мозги из Китая, Индии и России. А Россия пытается высосать рабочие руки и хоть какие-то мозги из бывшего Союза. В общем, велика Россия, а работать некому.
Компонент седьмой. У России мало ума
Почтальон Печкин спрашивает кота Матроскина, дескать, в чём у вас проблема, нет, что ли, средств? Да нет, отвечает Матроскин, и постукивая себя по лбу, говорит: средства у нас есть, вот ума у нас маловато. Душераздирающая, но точная сцена, характеризующая основную проблему России на протяжении сотен лет, равно как и проблемность дорожной сети.
Россияне искренне уверены, что хотя и на Западе живётся покомфортней, но всё равно ими, как бандерлогами, восхищаются все джунгли, и даже завидуют, потому что русские обладают духовностью и богатым внутренним миром, а также это самый читающий народ в мире, и, соответственно, самый умный, умнее некуда. Евреи придерживаются иной точки зрения, нагло жонглируя статистикой – дескать, составляя ничтожные доли процента от мирового населения, сыны Авраама дают чуть ли не тридцать процентов нобелевских лауреатов и чуть ли не четверть в списке Форбс. Непропорционально много по их местечковому самомнению. У англичан есть своё мнение на этот счёт, а китайцы и японцы тоже про себя думают, что они шибко умные, если их IQ среднем выше, чем у европеоидов.
Истина же лежит в иной области. Самые умные из всех – это те, кто нанимает специалистов думать за деньги. Потому что настоящий ум – это понимать пределы своих возможностей и находить рычаги для их расширения.
Отличие России от других стран – абсолютизация академического ума, отвлеченного и теоретического. В России все знают, как управлять страной и решать сложнейшие проблемы человечества, но вот построить сортиры, делать приличного качества автомобили или электронику не могут, слишком умные для этого. В Америке, например, ум носит прикладной характер – как организовать какое-нибудь локальное дело, чтоб оно работало хорошо и сопрягалось со всем окружением. По отдельности у тотального большинства американцев нет такого кругозора, как у русских. Но они туго, до тонкостей, знают свою специальность. Учат в Америке конкретному делу очень хорошо – если дядя сантехник, то он сантехник-сантехник, а не криворукий недоумок с разводным ключом. С абстрактными дисциплинами там не очень, но вот прикладное дело – тут американцам, немцам и англичанам нет равных. В принципе, это всё один этнический субстрат, потому что англосаксы – это немецкие племена англов и саксов (с Ганноверщины и Дрезденщины), смешавшиеся с германскими же племенами норманнов; все люди дельные и предметные.
Так вот, эти англосаксы никогда не стеснялись признать, что есть люди не глупее их самих, и что думание требует времени, досуга и пищи как питания для мозга. Решая практические задачи, они не считали ниже своего достоинства нанять специалистов, чтоб те думали, какое решение принять для достижения наилучшего результата с наименьшими затратами. Не особо вдаваясь в историю создания фабрик мысли, заметим, что думание за деньги поставили как индустрию американские военные. Одной из самых знаменитых фабрик мысли стала RAND Corporation, которая сначала обслуживала оборонку, а потом стала думать за деньги для всех платёжеспособных. Параллельно развивалась отрасль консультантов, самые известные из них – McKinsey и Boston Consulting Group. Фабрики мысли (thinking tanks) решают проблемы вообще, а консультанты выявляют слабые места в корпоративном управлении и помогают наладить и отшлифовать все деловые процессы в структурах, будь то бизнес, фонды или иные учреждения. Отличие от академической советской науки с её отраслевыми, проектными или общенаучными НИИ – нацеленность на оплачиваемый конкретный результат.
Так вот, в США работают 2300 фабрик мысли, в России на полтора порядка меньше, около полутора сотен. Любое дело, которое делается в России, плохо обмозговано, не обдумано со всех сторон, потому что любое решение принимается узкой группой заинтересованных лиц, и не учитываются последствия для иных сторон. Построили плотину на Волге, получили какое-то количество электричества, но погубили осетровый промысел почти под ноль, потому что осетры не могут подняться вверх по течению на нерест – упираются в бетонную стену. И так во всём. Отсюда и гениальное черномырдинское “хотели как лучше, а получилось как всегда”. Это не потому, что русские идиоты в медицинском смысле, а только потому, что не хотят собрать дополнительные мнения специалистов. Жалко потратить лишние три рубля на тунеядцев, которые будут лежать на диване и плевать в потолок. То, что мысль такого тунеядца может принести миллиарды или сэкономить сотни миллионов, в головы русские залетает редко. В американские почаще – там научены жестко и дорого расплачиваться за ошибки.
Как-то мой покойный отец беседовал с одним очень проницательным еврейским мальчиком лет восьми. А отец был крупным системщиком, отвечал много лет за коммунальную гигиену города Москвы, был кандидатом философских наук, защищался у Гвишиани в Институте системных исследований Академии наук, до этого много лет работал в Министерстве гражданской авиации и очень много сделал для охраны окружающей среды. Так вот, этот мальчик очень внимательно слушал моего отца, задавал вопросы, а потом сказал своей маме: “Владимир Моисеевич знает много, очень много. Но всё не то”. Это диагноз всей стране, почему всегда выходит то, что выходит.
Управляемый хаос потерял управление
Патрушев в одной из своих статей пишет об управляемом хаосе. В российских интеллектуальных кругах считается, что застрельщиком идеи управляемого хаоса служит целая институция – Институт Санта Фе, который еще называют Институтом проблем сложности в Санта Фе. Но всё не совсем так, насколько я понял из личного опыта, посещая многие заведения типа “коробочка с мыслителями” (оно же “фабрика мысли”, “думающая ёмкость” – thinking tank) или же пытаясь иметь с ними сношения через электронную почту.
Проблему хаоса впервые обозначили досократики, которые набрались умственности в Древнем Египте, который сильно ослаб к 5 веку до нашей эры и потерял гриф секретности на многих слоях знания и когнитивных методологий, накопленных со времен Раннего Царства, то есть за 3 тысячи лет. Перескакивая еще через две с половиной тысячи лет, первым естественно-научным исследователем хаоса был бельгийский ученый российского происхождения Илья Романович Пригожин, еврей по этническому происхождению, родившийся в Москве в 1917 году и вывезенный из Советской России в 1921. Илья Пригожин стал очень модным в середине 1980-х годов, когда вышла его книжка “Порядок из хаоса”. Оттуда пошли всякие умные выражения типа “самоорганизация” и “точка бифуркации”, а также с его подачи стали повсюду видеть действие третьего начала термодинамики и говорить о необратимых процессах. Пригожин получил Нобелевку по химии в 1977 году, а также ему в Техасском университете в Остине организовали Центр Ильи Пригожина по изучению статистической механики сложных систем. Я был там в 2015 году, душераздирающее зрелище – бедность, запустение, если кто ещё что и понимает в этом деле (сам Пригожин умер в 2013 году), то это только работающие там русские преподаватели и китайские студенты. Точно как в американской шутке: что такое лучшие американские университеты? – Это места в США, где русские профессора учат китайских и индийских студентов.
Так вот, возвращаясь к Институту Санта Фе. Это место в курортном городке Санта Фе, штат Нью-Мексико, недалеко от Альбукерке, где происходило действие сериала “Во все тяжкие” про прикладное применение теоретической химии. На самом деле, это не НИИ в советском понимании, где сидят тунеядцы со степенями и изображают научное исследование за гарантированный оклад. А это крыша, под которой на деньги спонсора (гранты) собираются на какое-то время умники со всего света, чтоб решить какую-нибудь проблему – или хотя бы обсудить её с коллегами, авось какая искра и пробежит между разобщенными полушариями головного мозга. Так же устроен и Институт перспективных исследований в Принстоне, который я посещал в 2011 году. Этим они отличаются от Принстонского университета или Стэнфорда, в которых умники сидят на окладе. И всё это разнится со стабильно работающими фабриками мысли вроде RAND или STRATFOR, потому что некоторые обслуживают преимущественно одного заказчика, как, например, RAND – это оборонное ведомство, а STRATFOR изображает из себя частное ЦРУ для всех желающих, хотя уровень их умственности и текстов – это политинформация для учеников 8 “Б” класса, которым не удалось сбежать с уроков покурить за углом. Но у STRATFOR много подписчиков, на подписку они и живут, как порнохаб. Был несколько лет назад скандал, что данные о подписчиках STRATFOR утекли – и оказалось, что куча разведывательных ведомств США, включая Госдеп, черпали всю информацию из цедулек СТРАТФОРа. Чтоб понимать уровень исследователей – на российской тематике сидело два молодых человека, парень и девушка. Парень был из семьи российских эмигрантов, девица местная. Мальчонка знал по-русски хорошо, девица плохо. Но зато она врала, что стажировалась полгода в России в самых верхах, спала с чиновниками категории “А” и поэтому владела инсайдерской информацией. Её потом выгнали, а то было слишком даже для доверчивых американцев. На основании писанины этой парочки принимались внешнеполитические решения, сочинялась аналитика, делались прогнозы.
Если послушать российские СМИ, то складывается впечатление, что злонамеренные американцы только спят и видят, как напакостить России. Правда же совершенно оскорбительна – до России нет никому никакого дела, её шпыняют по совершенно иным соображениям, прежде всего по шкурно-личным. На ней хорошо делать себя политическое имя, потому что нет российского лобби в Вашингтоне – до сих пор нет и уже не скоро будет, нет никаких серьёзных игроков, которым были бы интересны серьёзные отношения, построенные на деньгах и которым бы мешали политические дрязги. За Россию некому заступиться в вашингтонских коридорах, кулуарах и буфетах, вот её и можно гонять так же безнаказанно, как Кракозию или Мобутию. В 2010-х годах я несколько раз пытался организовать нечто вроде Центра русских исследований в США, чтобы доносить до американского истеблишмента и общества непредвзятую, достоверную, объективную информацию о России. Последней моей попыткой был заход в Институт Бейкера при Университете Райса в Хьюстоне, штат Техас. В общем-то, правда о России никому не интересна, пояснил мне один грамотный человек, дескать, нас вполне устраивает та информация, которой располагаем, связи с Россией минимальны, русский язык и культура мало кому нынче интересны, нам ничего не надо, потому что и так хорошо.
Если посмотреть, какую галиматью пишут аспиранты и всякие околонаучные сотрудники в журналах The American Interest и The National Interest, Foreign Affairs и Foreign Policy, то чему удивляться в российско-американских отношениях? В России ещё ошибочно считают, что это, может, несильно важно, что пишут всякие американские НКО о России, что профессиональные дипломаты и разведчики лучше ориентируются в ситуации и с ними можно хоть о чём-то договариваться. Но мало таких людей, кто бы хорошо знал Россию, потому что даже американские дипломаты, прожив несколько лет в России, практически не выходили за периметр “дом-посольство-школа-магазин-Шереметьево”, им это неинтересно было: языка не знают, культура чуждая, при этом глубокая и превосходящая по многим параметрам текущую массовую типа “комикс-мюзикл-блокбастер-фастфуд-шоппинг-бейсбол”, точек соприкосновения нет.
На словах все за дружбу и взаимопонимание, за уважение к чужой культуре и образу жизни. Но когда я попытался пристроить свой труд Russia: How Does It Work (Россия: как она устроена), ни одно (!) издательство мне не ответило, а когда я пытался настаивать, технично посылали меня по известному адресу под самыми разными предлогами: тема не подходит издательству, не видят коммерческих перспектив, принимают книги в печать только от своих авторов или по рекомендациям своих же авторов. Никакие мои разумные аргументы не действовали, нет и всё тут. Хотя в США нет ни одной серьёзной книги о жизни в России: как рождаются, растут и воспитываются дети, как устроено образование и медицина, как приобретается специальность и как люди работают, чем живут, какие ценности для них приоритетны, что они думают о России, Америке, мире, что есть русская духовность, дружба, жертвенность, стыдливость, справедливость, богобоязненность и тому подобное. Но никому это оказалось не нужным и не интересным.
В Америке, если жить там всерьёз, по-другому выстроены межчеловеческие отношения – люди там замечательные, но по-иному устроенные. Встречаешь милейшего человека, а поговорить о чём-то, кроме как о Библии, больше всерьёз не о чем, если только о его специальности. О кино если только, да о спорте, если кому это интересно, потому что американский футбол, равно как бейсбол, софтбол, американский баскетбол от россиянина крайне далек. И вот, сидишь в баре с хорошим человеком, пьёшь пиво – он Будвайзер, ты – Хайнекен или Стеллу Артуа, ибо вкусы тут тоже разные, и разговаривать особо не о чем. Плюс собеседники ещё боятся ляпнуть что-нибудь неполиткорректное; надо долго проработать с людьми бок о бок, чтоб они начали говорить то, что думают о своей жизни, о дури и измывательстве политического начальства над этой прекрасной страной.
Барин не приедет и не рассудит, он сбежал в Лондон
Но у Америки есть остатки социального иммунитета – высший класс хоть в каком-то виде сохраняется, причем в белом англосаксонском исполнении, куда входят сами американцы английского, шотландского, голландского и немецкого происхождения, и отчасти потомки французских протестантов. Евреи, даже самые богатые финансисты, в 4 случаях из 5 являются оголтелыми леваками, и даже если еврей стал мультимиллиардером, разбогатев на фондовом рынке или на технологиях, он делает всё, чтоб Америку и частную собственность на средства производства уничтожить. Не я один заметил этот парадокс, Михаил Веллер написал по этому случаю книгу “Еретик”, и в самой Америке здравая часть еврейства отмечает такой нехороший тренд. Потому что здравомыслящие евреи знают, что их недолюбливают и англосаксы, и тем более чёрные, о которых либеральные евреи так сильно пекутся. В Америке эта тема фактически табуирована; начнёшь рот открывать среди коллег – вылетишь с работы и никуда не устроишься, особенно в университетской и академической среде, масс медиа и культурной сфере.
Высший класс США сохраняется, но размывается. Лидерами мнений и образцами для подражания больше не служат Генри Форд или леди Астор, а Канье Уэст и Ким Кардашьян. Не вклад в общество, а внимание общества стало ценностью, ибо о вкладе Ким Кардашьян в культуру сказать особо нечего. Старые магнаты типа покойного Дэвида Коха пытались присматривать за Америкой, но у них есть только поддержка белого Юга и трудяг Ржавого пояса, которых все меньше и меньше. Средний класс нищает, но у айтишников и хипстеров не хватает сил в промытых мозгах для понимания всей пагубности левых идей для процветания общества – они будут такими же полезными идиотами, как и русская интеллигенция, радостно принявшая сначала эсеровский террор, а потом и большевистский переворот.
В России ситуация была хуже, но становится лучше. За 100 лет в России десять раз менялись элиты и высший класс. Сначала была царская, потом смешанная кадетско-либеральная, потом большевистская первой волны: Ленин, Троцкий, Свердлов, Дзержинский, Луначарский, Каменев, Зиновьев, Радек, Бухарин и т.п. Затем пришёл товарищ Сталин и привел своих людей. Потом товарищ Сталин поменял их во второй раз, и хотел в третий, но умер. А это уже была пятая элита, которой принадлежал Хрущёв, которую сменила шестая элита, брежневская, после которой пришла элита горбачевская – Яковлев, Лигачев и другие товарищи, на смену которой пришла восьмая элита, ельцинская, первого разлива – Гайдар, Явлинский, Чубайс, Шахрай, Бурбулис, Тарпищев, Коржаков, Барсуков, после которой стали появляться новые люди, в том числе и Путин, запустивший процесс формирования 9 элиты – всех тех, кто приехал с ним из Питера, а именно Грызлов, Кудрин, Виктор Иванов, Сергей Иванов, Якунин, Медведев и компания. В конце 2010-х стала формироваться новая элита, российская власть нащупала точный нерв, самое главное чувствительное место: демократия демократией, но за ней надо присматривать, чтоб её не уносило в разнос. И что улучшение жизни общества невозможно без ясных целей, планирования и прописанных на бумаге стратегий, будь то вопросы национальной безопасности или освоения Арктики.
Слава Богу, что запас прочности у России таков, что ни три революции и Гражданская война, ни надрыв коллективизации и индустриализации, ни уничтожение целых слоёв населения, ни сорокамиллионная жертва Великой Отечественной, выбившая целое поколение мужчин и эхом сказывающаяся спустя даже 80 лет, ни экономическая катастрофа перестройки, ни ревущие 1990-е – ничто не сковырнуло Россию с карты мира. Сколько людей сбежало с награбленным в 1990-е и 2000-е годы из страны, сколько предприятий было по глупости и жадности уничтожено, сколько народу пыталось докричаться с берегов Темзы – откуда выдачи нет – что России конец и она вот-вот рассыпется, и всё равно она есть и будет.
Николай Патрушев очень точно и разумно вывел необходимость возведение национального суверенитета в высшую ценность и основу последующего строительства человеческой цивилизации. Суть этой мысли: мы видим, к чему идут общества, исповедовавшие “универсальные” ценности – этими химерами тихо и незаметно сгублены страны, народы которых потом и кровью поколений строили благополучие для своих детей и внуков, и не будет теперь у них ни детей и внуков, а плодами трудов и благами пользуются совершенно иные люди, не имеющие к наследию этих народов никакого отношения. Россия пойдет другим путём, а весь мир пусть идёт куда хочет.
Самая же существенная задача двуедина. С одной стороны – это формирование правящего класса, новой номенклатуры с собственностью, как бы ни антидемократично это не звучало, но без этого Россия опять покатится в коммунизм, но не научный, а практический, когда коммунистические элиты готовы продать свою страну за бубль-гум и подержанную иномарку. Власть без собственности – это всегда соблазн предательства, потому что терять нечего. У чиновного люда должен быть капитал, должны быть имущественные корни в родной стране, которые они могут передать потомкам. Иначе это не родина, а территория, данная на самоуправство и разграбление. У человека во власти должен быть дом, земля, имущество, акции предприятий, активы – тогда он будет за них драться, тогда он будет волноваться за свою страну и цепляться и за имущество, и за возможность реализовывать свои идеи по улучшению жизни. В Америке, во Франции, в Великобритании, в Германии – власть и собственность в руках правящего слоя, который у власти и при собственности в поколениях, в какие бы одежды демократических процедур и лозунгов социальной справедливости не рядились бы.
Вторая сторона медали – независимая кредитно-денежная политика. Международная резервная валюта, она же национальная американская, стремительно обесценивается. Доигрались демократы в демократию. При этом растёт стоимость компаний, за которыми ничего нет, кроме веры в их светлое будущее, как у той же Тесла Мотор. Что производит Фейсбук? Небольшие финансовые потоки от рекламы, это не нечто абсолютно гениальное, а это обычное программное обеспечение, это пшик. Что производит Гугл? Это обычный поисковик, со множеством неудачных проектов типа собственной социальной сети, которую закрыли за полной ненужностью и невостребованностью. Плюс Гугла – это почта и не им созданный, но им купленный Ютуб. Но и платформа для видеоконтента не является чем-то из ряда вон выходящим. Но эти компании стоят в районе триллиона долларов каждая – не кажется ли это странным, что Toyota c 10 миллионами автомобилей стоит примерно в 10 раз дешевле (около 200 миллиардов), чем Гугл (Alphabet Inc.), который стоит уже около 2 триллионов? А откуда эти деньги? Не те ли это инвестиции, которых так ждал Алексей Кудрин, с которым я беседовал на эту тему в 2003 году, и который так их и не дождался? Я ему говорю: Алексей Леонидович, какие есть основания думать, что в Россию придут иностранные инвестиции? И если они не придут, не проще ли и надёжнее вкладывать эмитированные Центробанком России деньги в инфраструктурные проекты, откуда они будут попадать в экономику? А Кудрин упрямо: нет, тогда будет инфляция, мы же должны создать все условия для иностранных инвесторов, и тогда они придут!
Но условия создавали-создавали, а денег стало иностранных только меньше. А своих вообще не стало. А финансовая обеспеченность экономики – это ключевой вопрос национальной безопасности. Без денег невозможно перевооружать войска, строить дороги и мосты, добывать углеводороды, выдавать жалованье и пенсии. Из-за этой глупой финансовой политики Налоговая служба коленками выдавливает трудовую копейку из населения, грабит и разоряет предпринимателей, а стрелки умело переводятся на Путина и правительство, и народ считает, что плохо живёт, потому что кровавая гэбня не справляется с тотальной коррупцией. Но это ложь: и гэбня в России очень даже ничего, и масштабы коррупции сильно преувеличены; когда какой-нибудь балбес типа помилованного олигарха ссылается на какие-то цифры коррупции от каких-то международных организаций, очень хочется расспросить про методику подсчёта. Кто, когда, где держал свечку и купюросчётную машинку? Откуда берутся десятки миллиардов долларов в коррупционном обороте? Это что, взятки и откаты сопоставимы с бюджетами федеральных округов?
Путин считает распад СССР крупнейшей геополитической катастрофой прошлого века. А почему развалился Союз? Потому что рухнула экономика. А почему она рухнула? Потому что осталась без денег, ибо была подорвана доходная база советского бюджета, стоявшая на трёх китах, о чём до сих пор никто не пишет. Три кита – нефть, водка и кино. Цены на нефть в конце 1980-х упали как никогда – ниже 10 долларов за баррель. Началась и понеслась антиалкогольная кампания, а потом вообще была утрачена монополия на алкоголь. И в страну пришли массово видеомагнитофоны, а с ними американское и мировое кино, а в кинопроизводстве наступил кризис, которое советское кино не пережило, оно фактически издохло вместе с советским кинопрокатом. Без денег рухнул даже коммунизм.
Парадокс Патрушева заключается в том, что ему и Совету безопасности для решения своих функциональных задач по реализации национальных интересов придётся непосредственно заниматься финансовой составляющей российского суверенитета, хотят ли члены Совбеза погружаться в лабиринты кредитно-денежной эмиссии и стабильности национальной валюты, или нет. Им придётся, иначе все декларации Совбеза и политического руководства страны так и останутся декларациями. Говорят, на внешней стороне ворот средневековой Венеции была надпись “Человек без денег бессловесной скотине подобен”. Это очень, очень точная мысль, актуальная на все времена. А что такое государство без денег? Чему оно подобно? Хочется надеяться, что Совбез и власти в РФ сделают всё, чтобы народ России этого никогда не узнал.
08.10.2021. В Арктике не должно быть медвежьих углов с брошенными людьми
Арктика – главная кладовая России, основной источник наполнения бюджета и запас прочности на будущее. Я попросил своего отчима, Роберта Тиллеса, Генерального директора Росавиацентра, поделиться своими соображениями о логистике в районах Крайнего Севера, посмотреть на текущую ситуацию через призму полярной авиации.
В 2010-х и в 2020-х годах на федеральном и региональном уровнях был принят ряд законов и документов стратегического планирования о придании российской Арктике импульсов устойчивого развития. В какие бы благоугодные, благожелательные и благородные формулировки бы не укладывались пожелания властей, суть их одна – обеспечить доступ к полезным ископаемым и защитить эти полезные ископаемые от возможной агрессии. Четыре пятых российского газа и пятая часть российской нефти добывается в Арктике, стоимость запасов оценивается в десятки триллионов долларов. И это настоящие сокровища, это настоящая капитализация и ценность, в отличие от виртуальных ценностей фондового рынка и высокотехнологичных компаний. Сегодня акции Facebook или Google могут стоить под триллион, а завтра появятся закрывающие технологии и инвесторы останутся лишь с записями в облачном регистре акционеров. Нефть же и газ – это основа физиологического выживания державы, основа жизнедеятельности общества и множества отраслей, где создается реальная добавленная стоимость. В принципе, освоение Арктики должно стать национальным архиприоритетным проектом, таким же, каким в свое время стала индустриализация. Пока такого проекта нет, следует сохранить тех и то, что есть, чтобы этим проектом было, кому заниматься. Затраты на сохранение и поддержание имеющегося чрезвычайно малы по сравнению с выгодами, которые Россия будет получать столетиями от освоения северных богатств.
Кто в Арктике живет? Есть там кто?
Товарищ Сталин 4 мая 1935 года сказал: "Кадры решают все". Эта парадигма первенства человеческих ресурсов над любыми остальными сменила предыдущую, где техника решала все. Если в Арктике будут живые люди, накормленные и напоенные, обутые и одетые, обогретые и обученные, то Арктика будет освоена. Если же людей там не будет – а эта тенденция к обезлюдеванию пока еще не переломлена – то ничего там не будет. Большинство регионов Арктики в связи с удаленностью и труднодоступностью можно назвать отдельным материком – доступ туда есть по суше или по морю. При этом в Арктике находятся две разные страты населения, которые фактически не пересекаются. Первая страта – это высокооплачиваемые и хорошо снабжаемые работники крупнейших и богатейших операторов – Газпрома и его дочерних структур, Росатома и Атомфлота, НОВАТЭКа и Норникеля, компаний по добыче золота и редкоземельных металлов. Население этой страты живет в Арктике преимущественно наездами, работая вахтовыми сменами, и основное их местожительства – Большая земля, а в Арктике они лишь зарабатывают деньги. У операторов есть свои средства доставки людей и грузов, свои воздушные и морские суда, свои аэродромы и морские (речные) порты. Вторая страта – это население, которое постоянно проживает в Арктике, имеет занятость в несырьевом секторе или вообще не имеет регулярных и официальных источников доходов, и полностью зависит от государственной поддержки, от федеральных и региональных властей.
Одним из основных способов поддержки второй страты населения есть Северный завоз – сложносочинённый комплекс мероприятий без единого управляющего оператора, суть которого – завезти в три коротких навигационных периода продовольствие и топливо в удалённые регионы. Климатические и антропогенные изменения привели к тому, что обмеление рек не позволяет речным судам завести топливо и продовольствие в местные мини-хабы, откуда грузы будут распределяться по ещё более удаленным территориям суши грузовым вездеходным либо авиационным транспортом. Общий объем грузопотока Северного завоза оценивается в 2-3 миллиона тонн, из них две трети – это топливо. Специалисты указывают, что из-за неграмотности, отсутствия технологий и нужных материалов, а также общей халатности, до половины завозимого топлива уходит на обогрев атмосферы. Сооружения, будь то промышленные или жилые помещения, не утеплены по последнему слову энергосберегающих технологий, и топливо, так трудно и с такими жертвами доставляемое, разбазаривается всуе. А есть разница – завезти миллион тонн или два миллиона. Это таки действительно две большие разницы, как барышни, весящие пятьдесят килограмм или сто. И по деньгам это существенно – потратить сто миллиардов или двести.
Северный завоз не может быть рыночным мероприятием
В настоящий момент нет определенности, что делать со второй стратой населения, а это несколько миллионов человек. Занять их в этих удалённых местах нечем, большинство из них не обладает нужной квалификацией, чтобы получить высокооплачиваемую работу у крупнейших сырьевых операторов Арктики, и у них нет средств, чтобы переехать на Большую землю – в Южную Сибирь или европейскую Россию. Есть два варианта их поддержки – либо выплачивать безусловный базовый доход в размере нескольких минимальных оплат труда, либо выделять средства на их переезд и снабжение жильем на Большой земле. Такая практика применялась в Российской Империи, когда крестьян стимулировали переезжать в Сибирь. Такие же решения применялись во времена Советской власти. А ситуация нынче такая, что у людей тупо нет денег и нет никакого выхода, их жизнь хуже чемодана без ручки – и жрать нечего, потому что нечего и не на что купить, и уехать не на что и некуда. Это приводит к озверению, которое топится в палёной водке и сивушном самогоне. Очевидно, что никакой рыночной экономики в таких условиях быть не может, потому что основа рыночной экономики даже не в свободном установлении паритета между спросом и предложением, а в наличии в экономических артериях крови – денег. Если нет денег, то ничего нет, возврат к первобытным формам хозяйствования – меняем пять собольих шкуркок на бутылку водки и банку тушенки. Чтобы там что-то начинало оживать, туда хотя бы должны зайти операторы связи, хоть сотовой, хоть спутниковой, и лучшие финтех компании – Сбер и Тинькофф.
Пока решение о поддержке второй страты населения не принято – это небыстрый процесс, ибо нужны разработка, межведомственное согласование и принятие комплекса непротиворечивых документов, а также закладывание в бюджет необходимых расходов с горизонтом планирования на 10-15 лет – остается скудный и очевидный набор средств поддержки этих миллионов неприкаянных людей. А именно – целевые выплаты, разовые либо регулярные, и снабжение их топливом и продовольствием.
