Август Котляр
Хроники турбулентости 2020-2023
Откуда появились огромные деньги в американских банках после войны? Ведь США вошли в войну прямо из Великой депрессии, но началась прямо в 1940-е годы там эпоха невиданного процветания, откуда и почему? Это из-за производства танков и снарядов? Но разве их носят на себе красивые женщины, разве живут в танках, готовят на миномётах, а продукты хранят в пушках? На какие деньги возник строительный бум в 1947 году, когда Уильям Левитт запустил массовое строительство домов? И почему эмблемы многих крупнейших американских банков напоминают свастики, например, эмблемы банков Chase и Вank of America? Почему эмблема фирмы, производящей спортивный инвентарь, Columbia, так напоминает свастику? Она же основана в 1938 году беженцами из Германии в Канаду. Беженцы – и вдруг свастика? А какова судьба 750 фирм, основанных нацистами в Швеции и в Швейцарии? Они влили огромные деньги в будущий шведско-швейцарский концерн ABB, Asea Brown Bovery, серьезнейшую машиностроительную компанию. Был расчлёнён и стал неуязвимым огромный химических концерн IG Farben. В принципе, никто из индустриальных титанов Третьего Рейха серьёзно не пострадал. Фридриха Флика выпустили из тюрьмы и вернули все заводы на территории Западной Германии, и он снова стал богатейшим немцем и, возможно, самым богатым человеком мира, богаче Аристотеля Онассиса и Пола Гетти. А на чьи деньги созданы и кто стоит за финансовыми монстрами, контролирующими всю мировую экономику, за The Vanguard Group и Blackrock? Почему вся информация о собственниках и контролирующих лицах упрятана так, что даже первые лица крупнейших банков этого не знают? Человек, которому доверили основать The Vanguard Group, Джон Богл, умер совсем недавно и его состояние оценивалось в 80 миллионов долларов, при том, что активов было больше чем на 5 триллионов долларов. Это как если бы умер человек, распоряжавшийся миллиардом долларов, но у него не было в кармане и десяти центов. Значит, не он был хозяином, а совсем другие люди. Как какая-нибудь группа “Спектр” из фильмов про Джеймса Бонда: их никто не видит и не знает, но они есть и крутят всю машину, и руководит бандой триллионеров какой-нибудь Франц Оберхаузер, он же Эрнст Ставро Блофельд, и вообще имён и идентичностей у этих людей может быть сколь угодно. В 1960-х годах огромные нацистские деньги на номерных счетах в швейцарских банках были сняты неизвестно кем и делись неизвестно куда.
Нацизм никуда не делся, его упорно не хотели и не хотят замечать, тема стала педалироваться лишь тогда, когда на Украине запахло жаренным, и толпы молодчиков стали маршировать с нацистской символикой и под нацистскими лозунгами. Но Западу это все было на руку. В американских и британских доктринах национальной безопасности прописано, что Россия – враг номер один. Не какие-то там исламские терриристы, наркоторговцы, расчеленители людей на органы, но именно такое твёрдое и первоклассное государство как Россия. И началось более интенсивное расчеловечивание русских, чтоб их было не жалко убивать, уничтожать, утилизировать. Я попал под эту волну оголтелой русофобии и жил под её удушающим прессом несколько лет в США. Меня отовсюду гнали, никто нигде не хотел со мной разговаривать. В издательствах я предлагал свои книги о реальной России, а не России их выдумок и фантазий, меня гнали отовсюду. Меня гнали из всех университетов и фабрик мыслей, где я предлагал прочесть цикл лекций о настоящей России, а не ту пургу, которую гнали российские либерасты по всем американским вузам. Я без мыла пытался влезть в STRATFOR, которое почему-то называют в России теневым ЦРУ, но на самом деле это сборище бездарных и безграмотных болванов, которые уж в российских делах точно ничего не смыслят, но на их измышлениях часто строится внешнеполитическая линия США. Я им хотел донести правду про Россию, но они от меня прятались, им такая правда была не нужна, у них была своя правда, им приятная. В университете Райса, в Хьюстоне, в Центре Бейкера, занимающегося международной проблематикой, один хороший и добрый человек, когда мы остались вдвоём, посмотрел на меня с сочувствием и сказал: “Боюсь, коллега, что тема хорошей России не найдёт понимания в американских университетах и пространстве публичных дискурсов”. Я намёк понял.
Запад больше не хочет в русских видеть людей, он хочет вычеркнуть их из списка народов и даже стереть память о русских, об их жертвах, принесенных ради прекращения расчеловечивания других народов. Наталья Ивановна Конева долго пыталась противиться сносу памятника своему отцу, маршалу Коневу, в Праге. Не убедила чешские власти, там у них демократия. Убрали и памятник Коневу в Варшаве. Убрали Бронзового солдата в Таллине. Взорвали монумент воинской славы в Кутаиси, Грузия. Посносили все памятники на Украине, это уж само собой, и поставили памятники фашистам и палачам. И Прибалтика вся такая же, приравняла по статусу нацистских пособников к ветеранам войны, а потом начала трамбовать ветеранов Великой Отечественной и возвеличивать подвиги фашистских недобитков. Эдуард Дмитриевич Лозанский много лет проводил Всемирный Русский Форум в Конгрессе США, и пытался сохранить хоть какие-то мосты между Россией и США, пока это не просто небезопасным. Хотя он всячески пытался донести и правду об Америке, что там есть нормальные и здравомыслящие люди, и всячески поддерживал Дух Эльбы, и участвовал в открытии мемориала “Дух Эльбы” в Москве.
И я напоследок расскажу очень личную историю, как я пытался поставить памятник Александру Печерскому в Хьюстоне, штат Техас, в течение нескольких лет, с 2011 года по 2018. По журналистской работе я познакомился с руководством Хьюстонского музея Холокоста. Я им долго рассказывал про свою семейную историю, про дедов, которые обвешаны орденами и медалями, о том, какой русский народ замечательный, какой Путин хороший президент и сколько он сделал для России, и как теперь нет в России антисемитизма, и вообще мы, евреи, должны стать цементирующей силой для всех стран мира, чтоб люди жили дружно. Меня вежливо слушали и даже один раз покормили в еврейском кафе. После чего предложили заняться сбором денег среди русскоязычных евреев США для выставки какой-то там художницы, которую собирались выставить – это была какая-то азиатка-феминистка, которая навертела белых бумажных журавликов, и они должны были быть развешаны на ниточках в выставочном пространстве. Я думаю: алё, гараж, вы в своём уме? При чём тут журавлики в музее Холокоста? Но вежливо им говорю: вы знаете, у меня готова выставка, посвящённая детям, уничтоженным самыми дикими и варварскими способами по программе Aktion T-4. На них ставили бесчеловечные медицинские эксперименты, просто запирали и переставали кормить, а это была безобидная малышня, от двух до шести лет, беспомощная, и они бы точно Вермахт и СС не объели бы. А потом их рачительные немцы утилизовали крайне практично – они сварили из детей мыло. А все документы с их именами и фамилиями сожгли в кремационных печах, как будто такие люди и не рождались на свет. И вот у меня готово несколько сот таких кенотафов, то есть могильных камней без покойников, только с фотографиями личиков. Но это не камни, это куски мыла с фотографиями на переработанном картоне, привязанные грубой бечевкой, и они выстраиваются стеной, как колумбарий. Производит убойное впечатление, и рассказывает о расчеловечивающей сущности нацизма лучше любого текста или кино, и гораздо нагляднее, чем эти скрученные в журавликов бумажонки. И я вам всё сделаю бесплатно, просто дайте мне это сделать, и всё тут. Они на меня смотрят рыбьими глазами, и я понимаю, что разговариваю с рыбками Дори. Нет, говорят, у нас по плану эта азиатская феминистка с журавликами, и нам нужны деньги, сто тысяч долларов. А твою идею мы рассмотрим потом, как-нибудь.
Короче, я их душил, как Шариков котов, но, на их еврейское счастье, музей закрылся на ремонт. Тогда я пошёл к главному спонсору этого музея, нефтяному миллиардеру Лестеру Смиту, который выделил 25 миллионов долларов от щедрот своих на этот музей. Когда я просочился к Смиту, я понял, что он не просто богат или очень богат, а он filthy rich, то есть богат до неприличия и омерзения. Все коридоры его офиса были обшиты дорогущим деревом, и на стенах висели подлинники – импрессионисты, Модильяни, Пикассо, группа Синий всадник. Я всё-таки искусствовед, кое как в этих вещах разбираюсь: на стенах висели десятки, если не сотни миллионов долларов.
Лысый и шикарный семидесятилетний дядька смотрел на нас с женой оценивающе: давать денег или не давать? С виду мы были очень приличные люди, на побирушек, даже дорогих побирушек вроде собирателей пожертвований из музея, не похожи. Я ему показал стеклянный короб, в котором стоял глиняный колосс, обмотанный проволокой. Он изобразил заинтересованность, легкое любопытство. Начало было многообещающее. Я ему сказал следующее: это проект памятника Александру Печерскому, советскому офицеру, организовавшему единственное за всю войн успешное восстание в концлагере Собибор, куда свозили евреев и русских военнопленных для уничтожения. И что от меня требуется? – спросил Лестер, – сколько денег хочешь у меня выудить? Тут я его озадачил: вот смотри, памятник состоит из камней, гранитных глыб, глыбы я купил, и протянул ему квитанцию, как сын лейтенанта Шмидта председателю исполкома города Арбатова. Я продолжал: это означает, что мы, люди и евреи в частности, как глыбы и живые камни, что у нас несокрушимый дух и мы рвём цепи, наши узы, рвём колючую проволоку, и выдираемся на свободу, а сверху этого условного тела из глыб голова старшего лейтенанта Красной Армии Печёрского. Камень есть, черты лица я высеку. А цепи тоже есть, я купил. Так от меня что надо, спросил нас с женой Лестер. Я ему посмотрел в глаза и сказал: Лестер, я к тебе пришёл не денег просить, а как еврей к еврею, чтобы ты повлиял на еврейский музей, чтоб они дали поставить памятник еврею, спасшего и евреев, и других пленных от уничтожения в газовых камерах. Он замолчал и задумался. Потом он спросил меня: чего ты ждёшь? Я говорю: что дальше? Он мне: дальше – дверь, она вон там. И выгнал меня бесцеремонно. Мы с женой выпали в осадок. За нами бежала помощница, она понимала неуместность лестерова поведения, но мне было всё равно. Я так и не понял логики и мотивации этих людей. Я долго жил среди американцев, многие годы, но часто их образ мыслей и образ поведения был за гранями даже моих широких взглядов. Я не мог поверить, что щедрый меценат Лестер Смит ни с того ни с сего меня попрёт. Сначала я подумал, что у него чердак поехал, у него была терминальная стадия рака яичек. Он вскоре умер. Потом я подумал: он же думал о деле прежде всего, и что он мог подумать? Наверно, что я стану большим и всемирно известным художником, пусть и не за его конкретно денежный счёт, но за счёт влияния его пожертвований на музей и его руководство. Он понимал рынок искусства и цену вхождения нового имени к вершинам славы, и подумал, что он сделает какого-то русского с улицы всемирно знаменитым скульптором вот за так, за здорово живёшь, и ему это могло показаться неприятным, а сдрючить с меня что-нибудь взамен он не мог. Он, чтоб разбогатеть, всю жизнь рисковал, а я вот стану богатым и знаменитым вот так, задёшево, за его счёт, но при этом он даже не похвастается, что это именно он купил хотя бы булыжники. Он почувствовал душевный дискомфорт, и решил от нас отделаться, просто выставил за дверь даже без “до свиданья, приятно было познакомиться”. С глаз долой и из сердца вон. Это был западный человек, он по-другому устроен, и, очевидно, по-иному он поступить просто не мог. Не денег ему было жалко, а чего-то ещё, чего нам не понять. Ну и ладненько, пусть ему на том свете будет хорошо, а нам на этом ещё лучше.
Но вот что получается в итоге опыта и размышлений. Мир был умышленно настроен против России, против русских. Не весь, но наиболее активная и влиятельная его часть. То давление, те расчёты на умышленное, сознательное разрушение экономики России, те расчёты на физическое уничтожение России как страны и русских как народа, не получилось сделать ещё раз, спустя почти 80 лет после окончания той войны. Но идеология расчеловечивания, приведшая к той войне, никуда не делась, она умышленно была законсервирована на какое-то время, потом распакована и оживлена. За последние полвека Западу таки удалось создать и вшить в сознание своей публики алгоритмы и коды, заставляющие воспринимать русских как плохих и опасных, которых желательно уничтожить, ибо ценности от них ноль. Именно поэтому сейчас пошла волна отмены всего русского, русского языка и русской культуры, русских товаров и торговли с русскими, русских начали третировать как людей не просто третьего сорта, а как бесправных животных, у которых можно отнимать личные вещи на таможнях в пользу украинских фашистов. Русских сделали коллективно ответственными за преступления, которых они не совершали, и приговорили их к гражданской казни, а если получится – то и к физической.
Запад снова сколотил блок и снова идёт в атаку: неважно, это под свастикой или под британским Юнион Джеком, под жовто-блакитным знаменем или жёлтыми звёздами Евросоюза. Пощады от них не будет, ибо их импульсом и движущей силой, так называемым в английском языке “моментумом”, были, есть и будут зависть, жадность, слепая жгучая ненависть, русофобия и людоедство. Если Путин, армия, флот и спецслужбы их не переиграют, нам кранты, неважно, русский ты, татарин, якут или еврей. Нас уничтожат как носителей чуждой генетики и чуждых культурных кодов. Нам нужен Дух Эльбы – это Дух спокойной, сдержанной, дружелюбной, но неотвратимой и необоримой военной силы, это Дух боевого товарищества и братства, но не прощающий предательства и выстрелов в спину. Благодаря “Сарматам”, “Булавам”, “Кинжалам” и “Посейдоном” Дух Эльбы может проведать бывших братьев, друзей и партнёров, напомнить о правилах приличия и необходимости уважения чужого достоинства, а то и принудить к возрождению взаимной дружбы и любви.
07.10.2023. Русские – очень умные. Пора бы и разбогатеть.
Самый главный вопрос в Америке – если ты такой умный, то почему такой бедный? Это как два главных вопроса России – кто виноват? и что делать? Попробуем ответить сразу на все три, ибо объективные данные – которые умышленно замалчиваются – свидетельствуют, что русские являются самым умным и творческим народом планеты, но при этом только на пути к первому месту среди народов планеты.
Ой, а с чего это ты такой умный?
В интеллектуальной табели о рангах народов планеты Россию поставили на 34 место со средним значением коэффициента интеллекта IQ в 96,29. Для России это умышленное оскорбление и натягивание маленькой совы на очень большой глобус. Как обстоит дело на самом деле, мы поймём, если ответим на простой вопрос: есть ли принципиальное различие в интеллекте белоруса и русского? Они чем-то отличаются расово, генетически, антропологически, культурно, они мыслят на разных языках, у них принципиально разное дошкольное, школьное и высшее образование? Ответ абсолютно очевиден: нет. Это один народ, одна кровь, одни и те же мозги, язык и мышление. Но вот что удивительно: белорусы имеют самый высокий коэффициент интеллекта среди всех людей белой расы, это 101,6. Следующей идёт Финляндия, с коэффициентом IQ 101,2. Верхние места делят меж собой люди финно-угорской и германских народностей, или, как сказали бы лет сто назад, нордической расы: финны, немцы, голландцы, англичане, при этом собственно викинги – датчане, норвеги, шведы, исландцы – уступают русским и белорусам 4 единицы. Самыми умными считаются японцы, у них 106,48 единиц, потом идут китайцы: Тайвань (106,47), Сингапур (105,89), Гонконг (105,37) и КНР (104,1), а за ними южные корейцы с IQ 102,35. А дальше уже все остальные народы планеты, но впереди всех белорусы и, соответственно, русские, хотя формально их забросили в четвёртый десяток как собирательных “россиян” со средним IQ 96,29. Что говорит о некоторой условности различий в оценке интеллекта одной и той же этнической группы? Тот факт, что северным корейцам, которые с южными есть один единственный народ, только немножко недокормленный, насчитали IQ 98,82. То есть разницу в три-четыре единицы обеспечивают условия жизни и образования. Почему азиаты такие умные? Это особенность расы? Где самая чистая монголоидная раса? Ясное дело, в Монголии. Какой там средний IQ? 91,03 единицы, что выше, чем в Казахстане (88,89), в Узбекистане (88,01), и даже выше чем на Украине (90,07), Армении (88,82), Турции (86,8), Азербайджане (84,88) и Грузии (84,5).
То есть из всех белых народов IQ выше 100 единиц имеют только русские/белорусы, немцы/голландцы и финны/эстонцы. Как мы понимаем, немцы и голландцы – это очень близкие народности, почти один народ, там к ним ещё примыкает немецкоязычный Лихтенштейн, этнические русские и белорусы – это один народ, и финны с эстонцами – это один народ. Как мы знаем из истории, на территории европейской части России население всегда смешивалось – славянские племена смешивались с финноугорскими и германскими; собственно, пруссаки, цементирующий народ Германии, тоже во многом славянский народ. При Петре и Екатерине в Россию приехали десятки тысяч немецких колонистов, а в СССР жило 2 миллиона немцев. И есть ещё один фактор: и в России, и на территории нынешней Белоруссии, и в Германии жил один небольшой, но весьма смышлёный народ, который радостно впрыскивал свои средние 115 единиц IQ и русским, и белорусам, и немцам. Как говорится, вы будете смеяться, но, например, из 86 процентов нью-йоркских школьников с IQ выше 170 (то есть гении) были по национальности известно кто, и как раз из наших мест – Российская империя (включая Польшу) и Германии.
Есть ещё кое-кто кое-где, но там уже никто никуда не идёт
Правда, феноменальные умственные способности свойственны только евреям-ашкенази, то есть российским и немецким евреям. Средний IQ в Государстве Израиль составляет 92,43 единицы. Потому что ашкенази, родившиеся в СССР и Германии, получившие качественное советское или европейское образование, составляют всего четверть населения Израиля, средние израильские мозги уступают русским и немецким. Хотя не они определяют среднюю температуру по больнице, но именно они сделали из Израиля, из дремучей и пустой ближневосточной окраины, мощнейшее технологическое государство, имеющее практически весь спектр технологий: ядерные, авиационные, компьютерные, сельскохозяйственные, медицинские, образовательные, военные и так далее. Из небольших стран таким набором может похвастаться разве что Швеция, которая потихоньку сдувается из-за понятных причин, прежде всего болезни национального мозга, поражённого вирусами левацких идей, зелёного безумия и педерастии. Израиль, увы, тоже подцепил эти болячки, и в этой связи его перспективы становятся слишком уж радужными в современном прочтении этого слова. Зато Россия держится стойко, и это делает её самой перспективной страной в мире.
Было время, когда советские школьники побеждали на всех математических и естественнонаучных олимпиадах мира. Это следствие советской системы образования и следствие научно организованной работы с одарёнными детьми. И это следствие особой атмосферы в советских семьях, независимо от того, это была русская семья, еврейская или татарская. Меня время от времени родители сдавали на выходные соседям-татарам, я рос с татарскими детьми, у них с мозгами было всё в порядке. Мою дочь в США математике учила татарка из Башкирии, из Уфы, всё её татарско-башкирские дети в Америке получили докторские степени по высшей математике. У русских в широком смысле слова, то есть у людей, думающих по-русски, с мозгами всё на высшем уровне, независимо от европеоидных или монголоидных генов. У меня в школе была одноклассница, Менжин Хашбат, прехорошенькая изящная девушка, дочь посла Монголии в СССР. Так вот, она выигрывала все состязания по русскому языку и литературе, она знала русский лучше подавляющего большинства его носителей. Из всего класса только два человека поступили в МГУ – я на исторический факультет, она на филологический, на русское отделение. К слову, самые большие мозги в мире, и, очевидно, самые способные, если дать им правильное обрамление и направление – это у бурят, то есть наших российских монголов. И у калмыков с мозгами полный порядок, я учился с калмыками. Вообще, России крупно повезло – её населяют очень неглупые народы.
Отрезвляющий плевок в самую душу
Сделано всё, чтоб Россия превратилась в страну идиотов. Причём в плохом, немедицинском смысле этого слова. Как из украинцев за тридцать лет сделали невменяемых болванов, махровых, но самодовольных имбецилов, готовых сдохнуть за свою три раза перепроданную и преданную страну, за сохранение у власти воров, жуликов и бандитов, которые пустили свой отупевший народ на кровавый фарш.
Самое крупное преступление – это развал советской школьной системы образования и введение ЕГЭ вместо экзаменов. Никакой объективной оценки знаний и способностей это не даёт. В этом году моя дочь закончила ту же школу, что и закончил я 40 лет назад. Моя дочь – носитель английского языка, он для неё второй родной, она ещё в американской школе проверяла тетради у младших классов по английскому языку, потому что она была уже в 6 классе американской школы лучшим знатоком американского английского, и учителя доверяли ей проверять других учеников и ставить оценки. И вот мы приехали в Россию, и она сдаёт ЕГЭ. И ей ставят 67 баллов. Носителю языка – 67 баллов. То есть трояк с минусом. Она идёт на учиться на биологию, на платное отделение, потому что из-за этих низких баллов по английскому она не добирает на бюджет. Несколько сот тысяч рублей вынь и положь.
В нулевых мой сын был одержим биологией. С шести лет он читал все книги по биологии, он сидел на шкафу, где у него было гнездо и библиотка-читальня, а мы с женой туда подавали тяжеленные энциклопедии. Он сидел и считывал всё подряд: справочники, энциклопедии, атласы, монографии. Он в восемь лет поражал кандидатов биологических наук своими познаниями. Как-то в поезде с нами ехала женщина, врач-гирудотерапевт, кандидат медицинских наук. Мой восьмилетний сыночек три часа читал тёте лекцию о пиявках: какие они бывают, где они водятся, как они сосут кровь, какое давление в капиллярах, какие вещества они используют, чтоб кровь не сворачивалась. Тётенька выпала в осадок, она сказала: я двадцать лет занимаюсь пиявками, но и доли не знаю того, что знает ваш малыш. А малыш с семи лет ходил в ботанический кружок при Аптекарском огороде биофака МГУ, потом несколько лет на курсы при Зоологическом музее биофака МГУ. Он выигрывал все московские олимпиады по биологии. Но я не уверен, поступил ли бы он сейчас куда-то, потому что другие предметы ему были не особо интересны, причем настолько, что даже из снисходительной еврейской ОРТовской школы нас попросили на выход с вещами, и мы поехали за границу, потому что ЕГЭ он бы в России не сдал. Другой его страстью была компьютерная графика, которая и стала его специальностью, но благодаря Америке, в которой делается всё возможное для взращивания талантов (ну, не всё, но многое, и там часто смотрят на живого человека, а не на циркуляры Министерства образования и Рособрнадзора). Я сам никогда не был ангелом, я, бывало, вёл себя плохо и в школе, и в МГУ. Например, на выпускной госэкзамен по научному коммунизму я приехал с утра, но уже в хлам пьяный, упал меж стульев перед государственной комиссией, не мог никак объяснить, что такое общественно-экономическая формация. Меня ласково выставили. И что? Ну, немножко меня на кафедре пожурили, дескать, зачем же так с утра нажираться, не мог пару часиков обождать и с нами отметить, и отправили на пересдачу, и я пересдал на отлично, и поступил в аспирантуру, хотя у меня были трояки по истории партии и социализма. Потому что во мне видели способного и полезного для дела человека, и меня судили не по формальным признакам и отдельным выкрутасам, а по сути – что я знаю, что умею и что могу, и поэтому в МГУ закрывали глаза на мою избыточную молодецкую жизнерадостность. Молодость пройдёт, гормоны успокоятся, голова протрезвеет, и хороший и полезный человек останется на долгие десятки лет, а академическая школа, которую мне, шебутному мальчишке, дал ещё тот, советский МГУ, закрыв глаза на мои бесконечные художества, позволяет теперь мои полевые наблюдения за жизнью превращать в систематизированное и классифицированное знание, и делиться им с десятками тысяч читателей.
Глупость, которая хуже и преступления, и даже ошибки
Постсоветская власть совершила в отношении образования глупости, которые страшнее любого преступления. Во-первых, это замена проверки знаний, усвоенного и осмысленного материала угадыванием правильных ответов в тестах, и, во-вторых, введением платы за образование и приём в вузы по набранным баллам по угадыванию ответов в тестах. Этим отсекли огромное количество одарённых детей от получения высшего образования. Пусть бы эти дети выучились в вузе и даже бы не пошли потом работать в науку. Образованность населения ценна не этим. Самое главное – эти люди создают иную атмосферу в обществе, они создают в своих семьях другую атмосферу тоже, это уже другие разговоры, при которых растут дети: не о том, кто кому помочился в суп на коммунальной кухне, а о Стругацких, Заболоцком и импрессионизме, о Бахе и камерной музыке, о различиях исполнительской манеры Рихтера и Горовица, о кварках, глюонной плазме, о геноме и пределе Хейфлика. Если бы меня в десять лет мама не брала бы к себе в лабораторию цитологии, где научила меня препарировать, то есть резать мышей, делать препараты и рассматривать в электронный микроскоп, то смог бы я увлечь детей биологией? Если бы она мне не рассказывала про митохондрии и спирали ДНК, когда мне было лет восемь, а отец бы мне не рассказывал про Платона и Аристотеля, то кем бы я стал? У меня были все задатки как Гобсека, так и Бени Крика, и кончилась бы моя жизнь где-нибудь в лесу в годах так в 1989-1992. Советская власть с таким трудом создавала интеллектуальный слой в обществе, которое на 90 процентов было неграмотным ещё 100 лет назад (если быть точным, то грамотной была треть населения, но грамотностью считалось умение читать по слогам, по нынешним временам это бы назвали слабоумием).
Развал науки и образования – это хуже развала промышленности. Потому что завод можно отстроить за три года, а на создание научной школы уйдёт четверть века – пока выучатся кадры, это лет пять, пока они отсеются через аспирантуру и научные результаты, пока вырастят второе и третье поколение учеников, пока сложатся тезаурус и методология, пока складывающаяся научная школа выдержит критику и испытание временем – вот как раз столько лет и потребуется. И сердце кровью обливается, когда вспоминаешь, как это всё было. Например, у моей жены два образования. Музыкальное, она пианистка, и химическое, она химик-инженер-технолог, именно так записано в её дипломе Московского химико-технологического института имени Менделеева. У неё была редкая специальность – электро- и огнеупоры, промышленная керамика. Она была технологом по всем видам керамических изделий – от производства бытовой посуды до кирпичей и электроизоляторов. Получила она в 1988 году распределение в НИИ “Электрофарфор”, то есть главное советское научное учреждение, которое разрабатывало изоляторы для электрогенерации и электропередачи. Без изоляторов нет линий электропередач, то есть электричество никуда не дойдёт. Это небольшой и не особо видный, но критически важный фрагмент индустриальной мощи державы. Сравнить по важности можно только с подшипниками: их никто не видит, но без них ничего не крутится и не вертится: ни колёса в транспорте, ни детали в двигателе, ни валы в станках, ни лопасти в турбинах. Посыпался Советский Союз, посыпалась наука, посыпалась промышленность, и здание НИИ “Электрофарфор” приватизировали, сдали под офисы и магазины, а учёных, лаборатории, документацию просто выкинули на улицу. Таких НИИ по всей стране были сотни, и все помнят, как голодные доктора наук торговали “Сникерсами” на улице, а тётеньки-доцентши мыли полы и подъезды. Спроса на специалистов не стало. Раз нет спроса, нет и подготовки, кто пойдёт учиться на невостребованную специальность? Сейчас всем, кто ещё помнит, как делать изоляторы, от 60 и старше, а нынешний средний возраст тогдашних носителей уникальных технологий – 85 лет. И это бабки, потому что мужики уже вымерли. Нет больше научной школы, нет технологий производства промышленных огнеупоров и больше нет своих изоляторов. Как гениально народные умники написали на каком-то провинциальном бюсте Юрия Гагарина: Прости, Юра, мы всё прое…
Ни шариков, ни подшипников
Кто знает Шарикоподшипниковскую улицу в Москве? Там был завод по производству подшипников. Теперь улица есть, а подшипников нет. По соседству там рынок “Дубровка”, где торгуют китайской палью, и студия “Амедиа”, где снимают всякую кино- и видеошнягу. Эти полезные заведения располагаются на территории Московского шинного завода. Шин там больше нет. Как и нет завода ЗиЛ, куда поставляли и подшипники, и шины. Вместо автоцехов теперь здания иного назначения. Марка ЗиЛ – это были и грузовики, и правительственные лимузины, и холодильники – исчезла. В нынешней России мало помнят, что такое ЗиЛ. А это была куча разновидностей военных грузовиков. Я в армии в середине 1980-х водил огромный ЗиЛ-131 с телескопическим подъёмным краном, именуемый “гусём”. Самым массовым грузовиком в СССР был, наверное, ЗиЛ-130. Из технической документации ЗиЛа вырос КАМАЗ. Помимо прочего, ЗиЛ выпускал уникальные автомобили, вроде спасательного шнеко-роторного ЗиЛ-2906, у которого вместо колёс или гусениц – огромные винты от мясорубки. ЗиЛ экспериментировал даже со спорткарами, например, с ЗиЛ-112. В 1970-1980 годы ЗиЛ выпускал по 200 тысяч грузовиков в год. В сентябре 2023 года исполнилось 7 лет, как ЗиЛ произвел свой последний автомобиль. Больше ни заводских корпусов, ни КБ, ни рабочих. С приехалом, дорогие товарищи!
Похоже, умышленно в России разваливали инженерные и научные школы, ломали производственные корпуса, сдавали станки на металлолом в Китай. В котором, кстати, в эти годы пробовали всерьёз создавать свою автомобильную промышленность, и никак не могли за это дело взяться. И только к 2000 году китайский автопром пошёл вверх, мало-помалу, а вместе с ним и инженерные школы, и если в 2000 году Китай производил всего два миллиона автомобилей на миллиардное население, то в 2010 году уже 18 миллионов, в 2022 году было произведено 27 миллионов автомобилей. Китай ежегодно строит больше 10 тысяч километров дорог, при том что Россия около 600 километров. Китай вовсю развивает свои технологические школы. И что на выходе? США могут разработать iPhone за счёт подсоса мозгов со всего мира и неплохого образования в Массачусетском и Калифорнийском институтах технологий (MIT и CalTech), а также в Стэнфорде, где готовят программистов. А вот произвести iPhone у себя в США не могут – тоже утрачена инженерно-производственная школа. Производственники остались лишь в Голландии, в Германии, в Китае и на Тайване, в Японии и Южной Корее. Немного осталось во Франции и Италии. Чтоб было понятно, что происходит на самом деле: в мире полно, допустим, архитектурных бюро, и они рождают красоту и умеют говорить слова о городской среде, о работе с пространством, о всякой такой фигне. Но вот чтоб их красота стояла и не падала, существуют специальные инжиниринговые фирмы, например, Arup Group или Bollinger+Grohmann. В России крупные проектные бюро сами умели всё это делать, но они посыпались, и это большое настоящее горе, что такие институты, как “Курортпроект”, где создавали уникальнейшие объекты инженер-конструктор Нодар Канчели, уже покойный, и архитектор Михаил Хазанов, приказали долго жить. А равных этим людям нет, как нет и равных российской градостроительной школе, создавшей в чистом поле более тысячи городов, а теперь утраченной за ненадобностью. Русские себя недооценивают, и это их проблема и беда.
