Анна Штерн
Загадка шотландского браслета
– Нет, только развеемся немного, – сказал Брюс.
Вздохнув, Виктория пошла за Брюсом, решившим идти вперед по узкой дорожке, ведущей через заросший сад. Хоть погода и показалась девушке поначалу крайне недружелюбной, через несколько минут она все же адаптировалась и начала с любопытством оглядываться по сторонам, знакомясь с родными местами Брюса, насколько это ей позволяли начавшие сгущаться сумерки.
Виктория всегда любила природу, а в этом месте она виделась ей совсем дикой и первобытной. То тут, то там девушка наблюдала мирно пасшихся овец соседа мистера Бухана, использовавшего поля семьи Брюса, как пастбище для своих стад. Милые животные выглядели совсем ручными и привыкшими к обществу людей, но стоило девушке подойти к ним, как те тут же разбежались, недовольно блея.
Вдруг Брюс резко остановился, да так, что Виктория чуть не влетела в его спину.
– Что такое? – встревоженно спросила девушка.
– Ммм, – только ответил Брюс, словно в трансе. Вика посмотрела на мужчину: его глаза устремились вперед, но ничего не выражали, точно он и впрямь находился под гипнозом, а все мускулы его лица напряглись.
– Эй, Брюс! Что случилось? – еще раз поинтересовалась Виктория.
Мужчина, наконец услышав ее, потряс головой, будто отряхнул волосы от дождя, после чего с улыбкой ответил девушке:
– Ничего. Просто я на секунду представил, как здесь все выглядело лет сто – сто пятьдесят назад. Знаешь, мне даже показалось, что я видел спускавшихся с холмов фермеров, несущих в руках орудия для полевых работ, а те деверья, что сейчас почти скрыты от нас темнотой, привиделись мне совсем низкими. Мне даже почудилось, что я ощутил запах свежеиспечённого хлеба, доносившийся откуда-то издалека.
– Хм… ты пробовал обращаться с этим к врачу? – едва сдерживая улыбку, спросила Вика, – у тебя явно симптомы психического расстройства.
– Ничего смешного. У меня такое не впервые. Я же говорил тебе, что иногда ощущаю нечто подобное, когда нахожусь в старых домах и особняках, которые нужно отреставрировать.
– Еще хуже! Тяжёлый и запущенный случай, мистер Бухан, – рассмеявшись, ответила Виктория, решив, что ее избранник просто через чур впечатлительный и восприимчивый человек с хорошо развитым воображением.
– Ну, я тебя за это накажу! – якобы грозно сказал ей Брюс и, развернувшись к девушке, попытался схватить ее. Вике удалось вырваться из цепких объятий мужчины и, смеясь, она побежала вперед, по направлению к темным холмам, видневшимся впереди. Брюс нагнал ее в два счета и, подхватив, закружил в объятиях. Они оба смеялись, как дети, радуясь близости друг друга.
– А знаешь, после такого сытного обеда и прогулки на природе я чувствую себя полным сил, – тихо сказал ей Брюс, чьи глаза вдруг показались девушке затуманенными от страсти.
На удивление, не смотря на холод и походные условия, и сама Вика чувствовала прилив энергии и желания. Взяв Брюса за руку, она повела его под большой дуб, стоявший неподалеку. Почти все листья уже опали с дерева, но огромные, раскидистые ветки все же давали кое-какую защиту от ветра и любопытных глаз, если таковые имелись поблизости.
– Ты хочешь сделать это здесь? – спросил Брюс, без удивления в голосе, снимая с себя теплую куртку.
Вика только кивнула, расстёгивая свое пальто.
Решив не морозить девушку, Брюс присел под деревом на свою же куртку, а Виктория села сверху, обвив его ногами, слова змея.
Ни он, ни она не чувствовали холода и сильных порывов ветра, хлеставших их сбоку, они также не ощущали холодных капель, падавших на них с ветвей дерева. Во всей вселенной существовали только они вдвоем, и ничто другое их не интересовало и не волновало.
Ощущения, полученные при этом акте любви, никто из них до этого ни разу не испытывал. Они словно стали частью друг друга, полностью слившись в экстазе, унёсшим их на другую планету и лишив всех сил, одновременно с этим отдав им всю энергию друг друга. Когда все закончилось, Виктория еще несколько минут молча лежала на Брюсе, пытаясь восстановить дыхание и избавиться от легкого, но приятного головокружения. Однако холод декабрьского вечера все же постепенно проникал под распахнутое пальто девушки, поэтому Вика встала и, отряхнувшись, начала приводить себя в порядок. Брюс тоже поднялся, при этом слегка покачнувшись. Он никак не ожидал, что когда-нибудь займется любовью с девушкой на дикой природе в декабре, но пережитый им опыт хотелось повторить. Застегнув брюки и накинув куртку, немного испачканную мокрой травой и листьями, он помог Виктории справиться с оставшимися пуговицами и крепко поцеловал девушку в губы, после чего взявшись за руки, молодые люди молча отправились к дому, даже не обратив внимания, что над их головами на коре дуба кто-то очень давно вырезал сердце с буквами «Б» и «В» внутри.
Зайдя в дом, они застали Эвана за просмотром новостей. Не став мешать старику, Вика и Брюс отправились на кухню мыть посуду, хихикая при этом, как нашкодившие школьники. Поскольку поздний обед оказался очень плотным, от ужина все отказалась, решив выпить только чаю с кексом. В случае мистера Бухана – это был кекс с виски вместо чая.
– Я, наверное, пойду наверх собираться ко сну, – около десяти вечера, зевая, сказала Виктория, и пожелав Эвану спокойной ночи, вышла из гостиной.
Отец с сыном еще какое-то время посидели вдвоем, досматривая передачу об автомобилях. Когда Брюс, отставив пустую чашку, уже хотел подняться с дивана и отправиться вслед за Викой, Эван взял его за руку и попросил задержаться.
– Сынок, я хотел тебе кое-что сказать. Только, не считай меня сумасшедшим.
– Да, я тебя слушаю, папа, – несколько напрягшись, ответил Брюс.
– Эта девушка – Виктория. Даже не знаю, как тебе сказать. В общем, с ней что-то не так. Ты должен быть острожен.
– Я не совсем понимаю тебя, па. Ты же сказал, что она тебе понравилась. Если это из-за того, что она из России, то брось все эти глупые стереотипы….
– Нет-нет, – прервал его Эван, – ты меня не понял. Она мне действительно нравится, но мне кажется, тебе стоит ждать неприятностей от отношений с нею. Не от Виктории самой, конечно.
– Ты меня окончательно запутал, – сказал Брюс уже серьезнее, начиная слегка злиться на отца, – что ты хочешь мне всем этим сказать?
– Ну, если быть на сто процентов честным, то я бы посоветовал тебе бежать от нее подальше, но так как я вижу, что вы оба без ума друг от друга, то этим советом ты вряд ли воспользуешься.
– А знаешь, мне кажется, ты просто перебрал с виски, – сказал Брюс, вставая и намереваясь закончить этот глупый разговор.
– Когда вы гуляли, твоя мать заходила. Она мне сказала, что от Виктории исходит опасность.
– Наша мама? Сюда заходила мама? Да, о чем ты?! – в шоке от услышанного спросил Брюс.
Эван только утвердительно закачал головой.
– Папа, – начал Брюс, присев перед отцом на корточки и взяв его за руку, – нашей мамы уже нет на этой земле. Ты помнишь, она умерла несколько лет назад, и мы оба хоронили ее на кладбище недалеко отсюда?
Эван только кивнул на слова сына, а глаза старика заблестели от набежавших слез.
– Па, ты просто переволновался, да и выпил лишнего, вот и говоришь всякую ерунду. Давай, я помогу тебе подняться наверх и лечь в постель.
– Нет, я хочу еще немного посидеть тут, – несколько отрешенно сказал Эван.
– Послушай, пап, у меня для тебя новости. Я все-таки хочу сделать в этом доме ремонт, и на это время я заберу тебя к себе в Стратфорд. Что думаешь? Мы бы смогли вместе проводить выходные и даже рыбачить. Я знаю несколько хороших мест на реке Эйвон.
Эван Бухан только улыбнулся и погладил сына по голове, словно тот был еще маленьким мальчиком.
– Ты всегда был хорошим сыном. Ладно, иди к своей Виктории, – сказал он, мягко улыбнувшись, – и забудь все, что наговорил тебе глупый старый отец. Ты прав, я несколько перебрал с виски.
Брюс ничего не ответил, только обнял отца и, встав, вышел из гостиной, с грустью думая, что не стоило оставлять отца одного на столь долгое время. «Вероятно, из-за одиночества и тоски по маме он и выдумывает все эти истории», – предположил Брюс, поднимаясь по лестнице.
А внизу Эван Бухан продолжал сидеть в гостиной, но смотрел он уже не в телевизор, продолжавший все это время работать, а на кресло перед собой, словно там кто-то сидел. Старик улыбнулся и кивнул головой креслу, но никто ему, конечно, не ответил. Только догоравшее в камине полено громко треснуло, и на пол перед решеткой высыпался целый каскад ярких искр, потухших почти сразу после соприкосновения с каменным полом.
Брюс, желая отделаться от неприятных мыслей, поселившихся в его голове с приездом к отцу, решил сходить в душ и смыть с себя всю усталость и переживания сегодняшнего дня, тем более, что Виктория уже спала и тревожить ее рассказами о своей семье не имело смысла. Зайдя в ванную, Брюс внимательно огляделся по сторонам, прикидывая в уме, как лучше отремонтировать комнату и сколько денег для этого потребуется. По его подсчетам выходила кругленькая сумма, но мужчина был готов к растратам, только бы заменить облезлую ванную, отколовшуюся во многих местах плитку, а также избавиться от плесени, охватившую часть потолка.
– И, конечно, необходимо заменить эту жуткую раковину и видавший виды унитаз, – сказал вслух Брюс, выйдя из душа и вытираясь перед зеркалом.
Планы и расчеты немного отвлекли мужчину от недавно состоявшего разговора с отцом, а теплая вода, в конце ставшая холодной, поскольку вся бойлерная система также была весьма старой и новая вода еще просто не успела нагреться, освежила Брюса. Теперь ему вовсе не хотелось спать, и он раздумывал над тем, чтобы взять свой ноутбук и, используя телефон, как модем, залезть в интернет и ответить на письма от клиентов, а также набросать черновой план ремонта дома.
Размышления Брюса оказались резко прерваны внезапным шумом, донесшимся из коридора. Мужчине показалось, что он слышал раздавшиеся рядом с ванной комнатой шаги, которые вряд ли могли принадлежать спящей в кровати Вике или же смотревшему внизу телевизор отцу. Насторожившись, Брюс быстро накинул футболку и шорты и, приоткрыв дверь, осмотрелся. Темный коридор оказался пуст.
– Виктория, это ты? – тихо позвал Брюс, предположив, что девушка могла проснуться и захотела посетить уборную, – я уже закончил. Ванная комната в твоем распоряжении.
Но никто не ответил мужчине. Тогда Брюс, выключив свет в ванной комнате, прошел вдоль коридора до лестницы. Свесившись с перил, он увидел край седой головы отца, продолжавшего сидеть в гостиной. «Значит, это все же Виктория», – решил Брюс и, развернувшись, направился в спальню. Однако в комнате его ждал сюрприз: девушка спала в той же позе, в какой он ее видел до этого. Нахмурившись, Брюс подошел к ней и тихонько позвал по имени, но Вика даже не пошевелилась.
«Но я же слышал чьи-то шаги», – сказал сам себе Брюс, не зная, что и думать. И тут же вспомнил слова отца о том, что его мать заходила сегодня в дом. В голову мужчине тут же полезли разные страшилки о приведениях, но являясь человеком рационального склада ума, он постарался отогнать от себя все эти фантастические бредни. Подумав еще немного, его вдруг осенило, что вероятно, то были мыши или, что еще хуже, крысы. Стая крыс могла наделать довольно много шума, а акустика в старом здании отличалась своей специфичностью.
С одной стороны, успокоенный этой логичной мыслью, а с другой стороны расстроенный тем, что в доме поселились грызуны, Брюс лег в постель рядом с Викторией, решив отложить работу с компьютером до завтра и, прижавшись к теплому и такому манящему телу девушки, закрыл глаза, после чего сам того не осознавая, мгновенной уснул, убаюканный близостью любимой.
Спустя некоторое время из вентиляционной решетки, через которую маленький Брюс раньше слушал разговоры взрослых в гостиной, начала просачиваться странная субстанция темного цвета, одновременно похожая на густой черный туман и вязкую жидкость. Заполнив пол рядом с кроватью, субстанция начала расти ввысь, приобретая при этом человеческую форму, и превратилась в долговязую человеческую фигуру с длинными руками и ногами. Если бы Виктория тогда проснулась, то она бы узнала в загадочной черной фигуре ту сущность, с которой столкнулась недавно в Стратфорде, но ни Брюс, ни Вика не шелохнулись, продолжая мирно спать.
Фигура же спокойно стояла над кроватью, изучая спящих людей. Лицо сущности представляло собой темную массу, по которой, словно волны по морю, иногда проходили колебания. Однако черты лица на ней отсутствовали. Сущность обошла кровать и подошла к старому туалетному столику, стоявшему возле окна. На нем Брюс оставил семейный альбом в надежде перед сном показать его Вике. Темная фигура, заметив альбом, приблизилась к столику вплотную и прикоснулась своей костлявой кистью к его обложке. Со стороны это выглядело так, словно фигура подзаряжалась энергией, исходившей из альбома, плотно прижав к нему свою руку, но на самом деле сущность изо всех сил старалась ощутить альбом, что значило бы, что она может воздействовать и на материальные объекты этого мира. Фигура вдруг начала медленно терять свой насыщенно-черный цвет и стала приобретать тускло-серый оттенок, но при этом рука и кисть сущности оставались темными и неожиданно стали уплотнятся, словно на сухопарой конечности вдруг начала расти мышечная масса, придавая руке более человеческий облик. Сущность поняла, что для обретения ее руки силы и плотности, она должна пожертвовать почти всей своей энергией, из-за чего она теперь и теряла цвет. Но оно того стоило! Пальцы фигуры, ощутившие наконец-то жизнь и плотную кожаную обложку альбома под собой, сжались в кулак. Замахнувшись, черная рука уже хотела со всей своей обретенной силой ударить по альбому, но за секунду до соприкосновения с книгой остановилась и вместо удара открыла альбом и принялась листать его страницы, словно ища что-то. На середине альбома рука замерла.
В темной спальне сложно было различить, что же увидела фигура в альбоме, и что заставило ее остановиться, но на старых страницах выделялась светлая фотокарточка, почти полностью отошедшая от листа альбома и державшаяся только на одном приклеенном уголке. Фигура долго стояла, рассматривая фотографию, после чего, взяв ее черными пальцами, окончательно оторвала от альбома и поднесла к лицу, где у сущности должны были бы располагаться глаза. Однако изучению снимка помешали шаги Эвана в коридоре: старик решил отправиться спать. Но не сам Эван привлек внимание сущности, продолжавшей держать снимок, а странное свечение, внезапно появившееся под дверью спальни. Сущность могла лишь гадать, что или кто являлся источником света, но яркие лучи, скользившие теперь по полу комнаты, могли разрушить и забрать все силы, накопленные черной фигурой за долгие годы. Не став рисковать, сущность замерла и стала постепенно растворяться в воздухе, вновь становясь вязким туманом. Фотокарточка выпала из расплывавшихся рук фигуры и упала на ковер перед туалетным столиком, а темные клубы тумана устремились к вентиляционной решетке и вскоре пропали в ней.
Стоило исчезнуть темной фигуре, как и лучи света на полу спальни стали тускнеть и вскоре полностью пропали. Но на этом загадки ночи не закончились: рядом с кроватью молодых вдруг раздались те же шаги, что слышал Брюс, находясь в ванной. Они казались легкими, но в то же время довольно громкими и явно не могли принадлежать крысам, так как в комнате кроме двоих спящих людей не находилось ни одной живой души. Шаги обошли вокруг кровати, как до этого сделала и черная сущность, и остановились рядом с изголовьем постели по стороны Брюса. В комнате раздался тихий вздох, а волосы мужчины внезапно откинулись назад, словно кто-то провел по ним рукой. Мужчина улыбнулся во сне, но не проснулся, а только крепче обнял Викторию. Больше в комнате не раздалось ни звука за исключением мирного дыхания Вики и сладкого посапывания Брюса. События последнего часа можно было бы списать на грезы, но открытый альбом на туалетном столике и лежавший на полу снимок говорили об обратном: о том, что нечто все же посетило спальню и оставило после себя следы.
Свет луны, пробившийся в комнату сквозь щель между шторами, попал фотокарточку и осветил изображение молодой девушки, стоявшей возле дверей дома, где она родилась и где в данный момент находились Брюс, Виктория и Эван. Девушка выглядела весьма молодо и была одета в темную юбку и белую блузу. Ее голову украшала светлая шляпа с широкими полями, а длинные волосы волнами лежали на плечах и груди девушки. Хоть шляпа и затеняла лицо незнакомки на фото, все же его черты хоть немного, но можно было различить: прямой нос, аккуратно очерченный рот, высокие скулы и пронзительный взгляд. Если хорошенько присмотреться, то девушка во многом напоминала внешне Викторию. Словно русскую девушку из далекого Санкт-Петербурга одели в старинные одежды, нанесли немного грима и попросили поучаствовать в ретро-фотосессии. Конечно, незнакомка на снимке не являлась Викой, но весьма сильно походила на девушку. Их можно было бы принять за близких родственниц, но эта возможность исключалась, ведь девушка на фото происходила из Великобритании, а семья Вики и все ее предки – из России. Правда, одно связующее звено между девушками из разных эпох и стран все же имелось: и у незнакомки на фотоснимке, и у спящей Вики на руке красовался изящный браслет.
Глава 9.
– Что здесь делает этот снимок? – удивленно спросила Виктория на следующее утро, проснувшись и встав с кровати.
Девушка подобрала фотокарточку с пола, чтобы рассмотреть получше. Брюс, все еще лежавший в постели, удивленно посмотрел сначала на Вику, а потом и на раскрытый альбом на туалетном столике. Он отчетливо помнил, что не открывал фотоальбом вчера.
– Дай взглянуть, – попросил мужчина.
Виктория протянула снимок Брюсу, а сама, накинув пеньюар, стала собирать туалетные принадлежности, чтобы отправиться в ванную комнату, оставив на тумбочке браслет, который она забыла снять вчера вечером перед сном. Девушка любовно погладила ярки камни украшения и перевела взгляд на Брюса, разглядывавшего снимок.
– Так что это за фото? Леди на фото кажется мне почему-то знакомой, – спросила Вика.
Брюс, нехотя оторвав взгляд от снимка, поднял глаза на Викторию и пристально посмотрел на девушку.
– Неудивительно, – после некоторого молчания сказал он, – ты внешне чем-то напоминаешь ее.
– Правда? Можно еще раз взглянуть? – попросила заинтересованная Вика.
– Пожалуйста, – мужчина протянул девушке фотокарточку, – знаешь, ведь это – моя дальняя родственница. Кстати, обрати внимание на ее руку.
– И правда, – несколько отрешенно ответила Вика, – мы немного похожи. И браслет! У нее мой браслет на руке. Вернее, у меня сейчас ее браслет. Невероятно!
– Да, действительно странно. А ведь у этого браслета своя история.
– Почему ты мне об этом не говорил? – спросила Вика, присев на кровать, и продолжая рассматривать фотографию.
– Вероятно, потому что история не слишком приятная и несколько печальная.
– Но я бы все равно хотела ее услышать.
– Думаю, что лучше расскажу ее тебе после завтрака.
– Хм, а почему не сейчас? – удивилась Вика.
– Потому что я так голоден, что не в силах думать ни о чем, кроме еды, – как можно веселее ответил Брюс.
– Тогда, – ответила Вика, отложив наконец снимок, – я быстро в душ, а потом вниз готовить завтрак.
– Наверняка, мой отец уже позаботился об этом. Мы все же его гости.
Когда Вика вышла из спальни и отправилась в ванную комнату, легкая улыбка, коснувшаяся губ Брюса, тут же исчезла и, взяв снимок, он вновь уставился на него. Мужчина не мог понять, почему ему становилось некомфортно, когда он смотрел на карточку, ведь девушка на ней выглядела весьма привлекательно. Фотографию не подписали и, конечно, оставалась вероятность, что девушка на ней вовсе не та, о ком он думал и чья грустная судьба никогда не покидала его мыслей.
«Может, спросить у отца?» – подумал Брюс, но отверг эту идею и, положив снимок обратно в альбом, встал с кровати и начал собираться к завтраку.
Одевшись и причесавшись, он спустился вниз и, как и ожидал, застал отца за приготовлением классического шотландского завтрака: на сковородке жарились яйца, кровяная колбаса, бекон, дольки помидоров и грибы, а в кастрюльке разогревалась фасоль в томатном соусе.
– Ох, я сто лет не ел шотландского завтрака, – сказал Брюс, увидев обилие готовившейся еды.
– Я так и подумал, поэтому и встал пораньше, чтобы успеть все приготовить. Думаешь, Виктории понравится? – озабоченно спросил Эван сына.
– Ну, обычно она предпочитает более легкую пищу по утрам, но думаю, что попробовать твой завтрак не откажется. Надеюсь, у Виктории хватит сил на его.
– О чем это вы тут говорите? Сил на что? – спросила Виктория, появившаяся в дверях кухни и одарившая обоих мужчин очаровательной улыбкой.
– Па готовит для нас шотландский завтрак, – пояснил Брюс.
– А что, он чем-то отличается от английского? – спросила Вика, удивленно глядя на плиту и припоминая, что подобную пищу уже ела в Лондоне за завтраком в отеле.
– Осторожнее, юная мисс. Мы здесь не слишком любим все английское, – весело подмигнув, ответил ей Эван, – вот, попробуете мой завтрак и тогда скажите, отличается он от английского или нет.
Вика пожала плечами и, взяв из кухонного шкафа посуду, отправилась в гостиную сервировать стол. Брюс же, оставшись не в удел, последовал за девушкой, намереваясь помочь ей или на худой конец посмотреть утренние новости, если его предложение о помощи отвергнут.
Как он и предполагал, Виктория предпочла самостоятельно заниматься столом, параллельно с этим помогая Эвану накладывать еду в тарелки. Так что Брюсу ничего не оставалось, как включить телевизор.
– Чем мы сегодня займемся? – спросила Виктория, когда все сели за стол, – Рождество ведь только завтра.
– Думал показать тебе окрестности, но после того, как тебя укачало, даже не знаю, хорошая ли это идея, – ответил Брюс, быстро уминая дымящийся и ароматный завтрак.
– Давай, все же попробуем. Здесь ведь так красиво! И да, Эван, завтрак просто изумительный, – поблагодарила старика Вика.
Эван раскраснелся и улыбнулся в ответ девушке, довольный, что угодил россиянке.
– Свози Викторию к Лоху и поднимитесь на один из холмов. Вид откроется потрясающий. К тому же если ее укачает, вода Лоха быстро поможет. Нужно просто намочить платок и приложить ко лбу или затылку, – посоветовал старик.
– К «Лоху»? О чем это вы, Эван? Я не совсем поняла, – спросила заинтригованная Виктория.
– Папа имеет ввиду Лох-Монар – это озеро неподалеку отсюда. Озера тут называют Лох (Loch). Место действительно красивое, но ехать туда на машине около сорока минут или даже часа. Выдержишь?
– Думаю, да. А как мне поможет этот Лох-Монар от укачивания?
– Есть легенда, – хитро прищурившись, начал Брюс, – что озеро обладает волшебной силой и вода из него способна излечить от любых болезней. Однако мне казалось для того, чтобы озеро помогло, нужно выполнить определённый ритуал, не так ли, па?
Эван кивнул головой, тоже хитро улыбаясь, как и его сын.
– Вы разыгрываете меня! – ответила Виктория, не желавшая верить в сверхъестественное.
– А вот и нет! Так оно и есть. Местные до сих пор обращаются к воде Лох-Монар за помощью, – запротестовал отец.
– То, наверное, старики и старухи. Я не представляю, чтобы кто-то из молодых мог увлечься этой мифической стародавней чепухой, – сказал Брюс.
– Осторожнее, молодой человек, – предостерег его отец, – озеро действительно наделено силой, хочешь ты в это верить или нет. Даже твоя мать ходила туда несколько раз.
– Вот видишь. И как-то озеро не слишком помогло ей, правда? – сказал Брюс, не подумав, после чего сразу добавил, – я не имел ввиду ничего дурного. Просто не хочется засорять Виктории голову глупыми местными преданиями.
– Все в порядке, – ответил Эван.
– Спасибо за завтрак! Виктория, я переоденусь и буду ждать тебя в машине, хорошо?
– Хорошо, я только помогу прибрать со стола, – сказала Вика, вставая.
Девушке стало не по себе после разговора Брюса с отцом. Она чувствовала, что любое упоминание о матери Брюса причиняло боль обоим мужчинам, поэтому как могла, старалась избегать этой темы и даже ни разу не расспрашивала Брюса о Лизе и ее смерти. Тем не менее легенда об озере показалась девушке интересной, и она была бы не прочь услышать ее до конца просто из любопытства, а также из-за своей любви к истории и фольклору.
Отнеся грязные тарелки на кухню, Вика поспешила наверх переодеться во что-то более теплое и удобное для лазанья по холмам. Выбрав шерстяной свитер, купленный в одном из магазинов в Ковент Гардене в Лондоне, прочные джинсы, высокие кожаные ботинки и теплую куртку, Виктория чуть ли не в припрыжку сбежала с лестницы. Ей не терпелось увидеть красоты шотландской природы своими глазами, а также вновь побыть наедине с Брюсом.
Только выйдя из дома и идя к машине, где уже сидел Брюс, девушка вспомнила, что забыла надеть браслет, с которым обычно никогда не расставалась. Сейчас же изделие лежало наверху в их спальне, но вернуться ради него девушка не решилась, вспомнив старую примету о том, что возвращаться в дом плохо.
– Быстро ты. Все в порядке? – спросил ее Брюс, как только девушка уселась на сидение рядом с ним.
– Да, все просто прекрасно, – ответила Вика и поцеловала Брюса в щеку.
– Тогда пристегнись и морально приготовься к крутым, узким и виляющим дорогам, – сказал Брюс, выезжая со двора.
Виктория посмотрела в зеркало заднего вида на быстро уменьшавшийся в размерах дом, где в одиночестве остался ждать их возвращения Эван, и вздохнула.
– Может, стоило пригласить твоего отца присоединиться к нам?
– Шутишь, что ли? Он вряд ли выдержит подъем на холм, а ждать нас возле озера или в машине ему быстро наскучит.
– А что, подъем настолько крутой?
– Подожди и скоро сама все увидишь.
Виктория уставилась в окно, стараясь смотреть на линию горизонта и не сосредотачивать свое внимание ни на чем другом. Петляющая и невероятно узкая дорога с подъемами и спусками напомнила девушке американские горки, на которых она, будучи еще подростком, каталась со своими школьными подругами. Но присутствие Брюса все же успокаивало неподготовленную к такому путешествию Вику и на этот раз ей не сделалось так дурно, как в прошлый.
Большую часть дороги молодые люди проехали в молчании. Брюс только изредка бросал на девушку взгляд, удостоверяясь, что с ней все в порядке. Виктория же пыталась отрешиться от всего и сделать все от себя зависящее, чтобы ее не укачало. Под конец девушка даже закрыла глаза и слегка задремала, но из этого состояния ее вывел небольшой толчок.
– Что случилось? – встревоженно спросила она, резко открыв глаза.
– Мы приехали, – радостно ответил Брюс, – можешь выйти и осмотреться.
Удивленная Вика отстегнула ремень безопасности и поспешила покинуть салон автомобиля.
– Ох, красота-то какая! Это просто невероятно, Брюс, – восторженно сказала Виктория, оглядываясь.
Они стояли на небольшой парковке, находившейся неподалеку от берега озера, раскинувшегося на мили. Вода озера казалась гладкой, как зеркало, и чрезвычайно темной, что придавало озеру несколько мрачный, но в то же время величественный вид. Лох-Монар располагалось между холмами, охранявшими его покой и тишину вот уже тысячи лет. Холмы, высокие и суровые, производили впечатление гигантов, намеренных спрятать озеро от посторонних глаз, словно оно и в правду обладало волшебной силой.
Не смотря на ветер, хлеставший Вику по лицу и пронизывавший до костей, вид необузданной природы потряс ее и какое-то время она стояла словно статуя, стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти увиденные картины.
– Пойдем, – взяв ее за руку, сказал Брюс.
– А куда мы направляемся? – спросила Виктория, следуя за Брюсом, но все же попутно успевая делать снимки телефоном.
– Заберемся вон туда, – ответил мужчина, показывая пальцем на казавшийся не слишком высоким холм впереди.
– Выглядит не таким уж свирепым. Думаю, что с легкостью осилю подъем, – уверенно сказала Виктория.
Холм, хоть не являвшийся самым высоким в группе холмов, которые видела Вика, все же представлял собой возвышенность, подъем на которую никак нельзя было назвать простым и лёгким. Дорогу для пеших путешественников выложили камнями, но во многих местах из-за частых дождей ее размыло, и земля превратилась в скользкую жижу, на которой можно было легко подвернуть, а то и сломать ногу.
После того как Брюс и тяжело дышащая Вика преодолели одну четверть холма, девушка заметила снег, местами покрывавший коричневатую траву и лишайники. Однако ни холод от снега, ни ледяной ветер, ставший еще сильнее на холме, не холодили разгоряченную подъемом Вику, обливавшуюся потом от жары и нагрузки.
– Лучше не снимай куртки. Так ты заболеешь, – посоветовал ей Брюс, когда девушка потянулась к молнии. Поэтому теперь она шла, вернее еле тащилась за мужчиной, обливаясь потом и несколько злясь на себя и на свою физическую неподготовленность. Тем более, что Брюс шел, как ни в чем не бывало, словно он совершал подобные прогулки по холмам каждый день. Мужчина даже не запыхался и только его щеки стали немного розовее, чем раньше.
– Ты как? Мы уже почти достигли вершины, – сказал Брюс примерно через сорок минут после начала подъема.
– Ох, рада это слышать, – еле выговорила Виктория, задыхаясь, – я и не думала, что это так тяжело – подниматься на холм.
– Давай, возьмем небольшой тайм аут перед финальным броском, – предложил Брюс, – ты сильно устала?
– Ну, я еле дышу, а мое сердце колотится так, точно готово выпрыгнуть из грудной клетки и поскакать впереди меня по этому злосчастному холму.
Брюс рассмеялся и, подойдя ближе, обнял девушку.
– Зря ты ругаешь холм. Ему может не понравится или озеро услышит и накажет нас, – сказал мужчина, пряча улыбку в волосах Виктории.
– Ты смеешься? Ты же не веришь во все эти истории, – спросила удивленная Вика, сама не понимая почему, но уже сожалея о сорвавшихся с ее губ словах о холме.
– Я и не говорил, что верю в них. Просто у этого места такая слава. Ладно, нужно двигаться дальше, а то ветер нас просто сдует отсюда.
Дальнейший подъем занял у них еще около получаса, поскольку из-за крутости холма ближе к вершине Виктория делала остановки, чтобы переводить дыхание. Когда же они наконец забрались на самую верхнюю точку, Виктории открылся такой сногсшибательный вид, что всю ее усталость как рукой сняло.
Массив холмов, больше напоминавших Виктории горы, тянулся на мили вперед и тонул в тумане, застилавшем вершины самых высоких из них. Желтовато-зеленые цвета холмов из далека казались более яркими и полными жизни, а озеро, протиснувшееся между ними, поражало своим неимоверным размером и спокойствием.
