Анна Штерн
Загадка шотландского браслета
Она продолжала стоять на коленях, но руки ее уже опустились, и она вовсе перестала сопротивляться удушению. Ремень все также стягивал ее горло и еще чуть-чуть и попросту сломал бы шею, но руки девушки, словно по волшебству, поднялись и ухватились за руки Брюса, от чего мужчина удивленно посмотрел на Вику, которую уже считал почти что мертвой.
Виктория бросила бешеный взгляд на мужчину и с силой вцепилась в его запястья, впиваясь ногтями в самую кожу. Рука с браслетом начала пульсировать, кровь в ней побежала быстрее, от чего девушке стало жарко, не смотря на холод и промозглость ночи. Яркие камни начали издавать слабое свечение, как если бы оказались подсвечены чем-то изнутри. Словно алые капли крови они начали багроветь и становиться все ярче, наполняя браслет и руки девушки жизнью и небывалой силой.
Увидев, что происходит, мужчина ослабил хватку и Виктория смогла сделать вдох, обжегший ее горло и наполнивший легкие долгожданным воздухом. Она не могла сказать ни слова, так как в горле у нее пересохло и жгло огнем, но тем не менее она продолжала смотреть прямо в глаза Брюсу, и ее взгляд говорил громче, чем слова. Она знала, что сильнее его. Знала, что ему не победить, и знала, что в ее руках сейчас сосредоточена вся сила, что хранили потомки Беатрис.
«Тебе конец, ничтожество», – говорил взгляд девушки, и мужчина, отпустив ремень, попытался разнять руки Виктории, державшие его, как кандалы, но у него ничего не вышло.
Его собственные руки начали гореть огнем, исходившим, казалось, из переливавшего всеми оттенками красного браслета. Пламя медленно проникало к нему в тело, нагревало кровь, и она горячим потоком неслась прямо к нему в сердце, обжигая и жаля его.
– Нет… – сказал он, в ужасе глядя, как Виктория встает с колен и, смотря прямо ему в глаза, приближается к нему.
Они вместе сделали пару синхронных шагов назад, и он уперся спиной в ствол дерева. Дальше бежать некуда: мужчина оказался в ловушке. Колдунья вновь одолевала его, снова он не в силах сопротивляться ее чарам.
– Пощади, – прошептал Брюс, но Виктория не услышала его. Перед собой она видела лицо Рэндольфа Бэйли. Бледное, без шрамов, лицо измученного человека. В нем не осталось больше зла, только скорбь, и Виктория чувствовала это, как и то, что она в силах даровать ему долгожданную свободу. В ней не было злости на него, а лишь жалость и боль.
Но гранаты и рубины в браслете начинали меркнуть. Их свет больше не обжигал ни ее, ни его. Вика разжала руки и отпустила запястья мужчины. Тот, не в силах больше стоять на ногах, упал, схватившись за сердце. В груди у Брюса жгло, как никогда раньше, слово целый рой ос жалил его в самое сердце. Дышать стало больно, а пред глазами поплыли разноцветные круги. Мужчина закрыл глаза и, стиснув зубы, молча терпел боль, начавшую потихоньку отступать. Из его ушей, глаз, рта и носа сочилась кровь, темнее, чем обычная, почти черная. Густым, вязким потоком она уходила прямо в землю, в корни старого раскидистого дуба, под которым он в детстве так любил греться на солнышке.
Обессилевшая Виктория тоже опустилась на колени. Глаза ее закрылись, и она тяжело задышала. Ей сделалось жарко и холодно одновременно, но какое-то небывалое чувство легкости странным образом наполнило ее тело. Боль в правом запястье отступила, и застежка браслета открылась сама по себе. Изящное украшение соскользнуло с руки девушки и упало на мокрую от дождя землю. Белесого цвета серебро и прекрасного гранения камни начинала покрывать грязь и старинное изделие уже не казалось столь красивым, а выглядело скорее потускневшим и каким-то… мертвым.
Вика легла на холодную мокрую землю рядом с Брюсом, положив свою голову мужчине на грудь. «Раз – два…раз-два» услышала она медленный ритм его сердца, и это успокоило девушку. Ей резко захотелось спать, и она с невероятной легкостью представила себя дома, в родной постели, под теплым одеялом. Холод стал отступать и сильная дрожь унялась. «На подушке мягко, а в привычной кровати уютно. И пусть за окном барабанит дождь. Какая мне разница? – думала Вика, – Я ведь дома в тепле и комфорте. Можно немного поспать и набраться сил, а о завтра, если оно когда-нибудь наступит, беспокоиться пока не стоит. На то оно и завтра, а пока лишь отдых и долгожданный сон».
Глава 17.
Дискомфорт в животе выдернул Викторию изо сна. Ей казалось, что ее живот пронзили ножом, но, конечно, ничего подобного не произошло. Веки девушки сделались тяжелыми и опухшими, отчего ей стало тяжело фокусировать взгляд. Она отлично помнила, что произошло, но события ночи казались ей сейчас какими-то сюрреалистичными.
– Брюс… – хрипло прошептала Виктория, увидев мужчину, лежавшего рядом с ней.
Все лицо мужчины было в крови, словно кто-то нанес ему серьезный удар, но раны Виктория не заметила.
«Нужно встать и идти за помощью», – подумала девушка, но слабость и боль оказались сильнее ее, и все, что ей удалось, так это сесть и опереться спиной о ствол дуба. Просидев несколько минут под деревом, не шевелясь, девушка вновь открыла глаза и огляделась по сторонам. Она не могла сказать с уверенностью, но ей показалось, что возле дома отца Брюса засверкали огни. Стена из дождя мешала ей разглядеть, что точно там происходило, но она надеялась, что это не ее воображение, а свет фар автомобилей.
«Значит, Джимми, все же привел помощь», – облегченно вздохнула девушка, но тут же поняла, что здесь, под деревом, подмога к ним вряд ли подоспеет быстро. Никто не станет сразу искать их тут, а потерянное время может обернуться трагедией для нее и Брюса. Набрав воздуха в легкие, она попыталась крикнуть и дать знать о себе, но с ее губ сорвался только тихий стон, который никто не услышал. Виктория попробовала еще раз, но ничего не вышло. Она оказалась слишком слаба, да и голос куда-то пропал, вероятно, после удушения.
Оставалось либо ждать, либо все же встать и идти к дому. Понимая, что это ее шанс, Вика встала, держась одной рукой за ствол дерева, а второй за живот. Ее сильно шатало и мутило от боли, но она все же сделала первый шаг, затем второй. Ступала она медленно и осторожно, боясь поскользнуться на мокрой земле и упасть, после чего уже вряд ли встала бы без посторонней помощи. Робко она пошла вперед, смотря только себе под ноги. В голове крутилась глупая детская считалочка, услышанная ею в детстве. Виктория сама не могла понять, откуда она вдруг взялась, но решила, что лучше уж повторять детские стишки, нежели думать о боли и предстоящем, отнюдь не столь коротком, пути.
Девушка остановилась лишь однажды, на пол пути до дома. Она подняла голову и посмотрела в правильном ли направлении двигалась и сколько ей еще идти. Несколько приободрившись, стиснув зубы, она продолжила путь вперед. Когда до задней двери дома оставались считанные шаги, она услышала вой сирены скорой. На сердце у нее сразу стало легче, ведь Вика надеялась, что врачи обязательно окажут помощь Эвану и спасут его. О том, что ей также необходима срочная госпитализации она даже не думала, полагая, что теплый чай и пара таблеток парацетамола сделают свое дело. Неожиданно луч света осветил размытую и скользкую дорожку перед ней, а также и саму Вику.
– Мисс, с вами все в порядке? – услышала Виктория мужской голос. Девушка подняла руки, чтобы защитить глаза от света, и разглядела несколько силуэтов, подбегавших к ней.
– Скорее, в машину ее и в больницу, – сказал кто-то рядом с ней.
– Там… – прохрипела Вика, пытаясь сообщить им о Брюсе, – под дер…
– Все хорошо. Не переживайте. Мы позаботимся о вас. Носилки сюда, быстрее!
Чужой голос не хотел слушать ее тихие хрипы. Все, чего желали эти люди – это побыстрее оказать ей медицинскую помощь. «Но как же Брюс? Как они узнают о нем?», – думала Вика, когда ее негнущееся тело уложили на носилки, накрыли одеялом и отнесли в машину скорой помощи. Девушка беспомощно озиралась по сторонам, пытаясь сообщить хоть кому-то об оставшемся под старым дубом мужчине, но все только суетились вокруг нее и других носилок, по всей видимости, с Эваном, которые грузили в другой автомобиль скорой.
В стороне Виктория заметила Джимми с несколькими незнакомыми ею людьми, вероятно, соседями Эвана. Все они испуганно смотрели на Вику.
– Джимми… – просипела Виктория и на нее наконец-то обратила внимание медсестра, занятая до этого капельницей.
– Да, ваш друг вызвал скорую. Можете поблагодарить его за это потом.
– Позовите… – простонала Виктория.
Удивленно посмотрев на полуживую россиянку, медсестра передёрнула плечами и, оглядевшись по сторонам, выскользнула из машины и, пока никто не видел, подбежала к Джимми.
Уже через мгновение молодой индус стоял возле Виктории и с беспокойством смотрел на ее измученное лицо.
– Ох, Виктория, ну и ну… я не знал, что все так получится, иначе не оставил бы тебя одну в этом доме, – первое, что он сказал. Совесть мучила его на протяжении всего пути до соседей, а после вновь до дома Виктории. Он знал, что поступил неправильно, покинув девушку в том странном доме, но ничего не мог поделать с собой и своим страхом. То, что он пережил там, не поддавалось объяснению, и он не хотел вновь столкнуть с чем-то подобным.
– Брюс… он там, – еле слышно сказала Виктория.
Не расслышав ее, Джимми наклонился к самым ее губам, и девушка еще раз прошептала ему о Брюсе.
– Эй, а он что тут делает? – раздался громкий голос врача, увидевшего Джимми в фургоне скорой, – нам нужно срочно доставить ее в больницу. Пожалуйста, покиньте автомобиль.
– Но она говорит, что тут остался еще один человек.
– Мы пока больше никого не нашли. Полиция на пути сюда вместе с еще одной бригадой скорой помощи. Если там кто и остался, то им обязательно помогут, а сейчас нам нужно ехать. Навестите ее в больнице, если хотите.
Джимми вышел из скорой и молча наблюдал, как Виктории одевают кислородную маску, после чего двери машины закрылись, и она тронулась с места. Он еще какое-то время простоял там, не мигая глядя вслед уезжавшему автомобилю, и гадая, что же пришлось пережить этой бедной девушке за сегодняшнюю ночь. Джимми искренне надеялся, что она поправится, но вот узнать о том, что на самом деле произошло в доме, ему вовсе не хотелось. Пусть все это лучше останется тайной, о которой никто никогда не узнает.
Из оцепенения Джимми вывела полицейская машина, подъехавшая к дому. Опомнившись, парень побежал к выходившему из автомобиля полицейскому. Ему хотелось сообщить о Брюсе, который находился где-то неподалеку и, как надеялся, Джимми был все еще жив.
Открыв глаза, Виктория долго не могла понять, где она находилась. Светлые стены, специфический запах и кровать, в которой она лежала, явно говорили в пользу больницы, но что она тут делала? Она еще помнила черную фигуру в спальне Брюса, раненого Эвана, красные глаза мужчины, душившего ее, резкую боль в животе, но все это казалось ей сновидением. Страшным кошмаром, просто-напросто приснившемся ей. Да и могло ли такое произойти на самом деле? Нет, конечно. И тем не менее она находилась в больнице, правда, о том, как ее сюда доставили, она ничего не помнила.
– Есть тут кто-нибудь? – позвала она, но голос ее прозвучал очень тихо. Так, словно это и не она вовсе.
– Мисс, вы проснулись? – спросил кто-то слева от нее.
Посмотрев в сторону, откуда раздался голос, Виктория обнаружила, что лежала в палате не одна. Ее соседкой оказалась пухленькая старушка лет семидесяти. Не смотря на желтоватый цвет лица и темные круги под глазами, женщина приветливо и даже радостно улыбнулась ей.
– Все в порядке, дорогая. Не волнуйтесь. Вы выглядите такой испуганной, – сказала женщина.
– Где я? – спросила Виктория, – что случилось?
– Мы в больнице Святого Луки. Вас перевели в эту палату только сегодня утром.
– Мне нужно поговорить с кем-то из персонала, – сказала Виктория и попыталась сесть в кровати. Ей хотелось как можно быстрее встать и покинуть это место. Больницы она не любила с детства. Однако канюля тут же впилась ей в руку, причинив сильную боль, а мышцы заныли, как после длительной тренировки.
– Не надо, что вы! Осторожнее. Смотрите, слева от вас есть звонок. Нажмите на кнопку, и сестра подойдет, – объяснила ей старушка.
Осмотревшись, Виктория нашла звонок и нажала на него. Меньше, чем через минуту, в палату вошла сестра и, увидев, что девушка пришла в себя, радостно улыбнулась.
– Как хорошо, что вы проснулись, – продолжая улыбаться, ласково сказала она и подошла к Виктории, – так, давайте проверим вашу температуру.
– Но что случилось? Как долго я тут? – спросила Вика, ведь ей не терпелось узнать, что же с ней произошло на самом деле.
– Сейчас, – ответила сестра и взяла больничную карту Виктории, висевшую рядом с ее кроватью, – вы поступили к нам тридцатого января, а сейчас у нас второе января.
– Что?! Я здесь уже несколько дней? Но я ничего не помню, – испугалась Виктория.
– Вам нельзя переживать. Я сейчас позову доктора, который вам все объяснит. Температура, кстати, в норме, что уже хорошо. Погодите минутку, я сейчас вернусь.
С этими словами медсестра покинула палату, оставив Викторию и ее соседку одних. Решив узнать хоть еще что-то у старушки, Вика повернула к ней голову и уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут увидела, что женщина уснула: ее веки были плотно сжаты, а грудь медленно вздымалась. Подумав, что не стоит ее будить, Виктория перевела взгляд на потолок, силясь понять, что из ее воспоминаний являлось правдой, а что игрой воображения. Вспомнились картины из прошлого: Беатрис, Виктор, их запретная любовь и то, что они совершили с полковником Бэйли. Все это никак не укладывалось в голове у девушки. Как она вообще могла помнить о таких вещах? А то, что Брюс, ее Брюс – любимый и такой милый, пытался убить ее?! Или это все же был не он, а полковник в его обличие? А Эван? Что стало с ним?
Не зная, что и думать, Виктория вдруг поняла, что уже несколько дней не общалась с родителями и, уж конечно, не поздравила их с Новым Годом. «Боже, они, наверное, с ума сходят», – подумала девушка и закрыла глаза, чтобы хоть как-то успокоить саму себя. Ей не терпелось позвонить им и сообщить, что с ней все хорошо, иначе, они поднимут на уши посольство Великобритании в России.
«Нужно добраться до телефона, как можно скорее, а также узнать, когда я смогу выписаться. Хотя… куда мне идти после этого? Разумно ли возвращаться домой к Брюсу? Или проще пожить в отеле? А, может, сразу же отправиться в аэропорт и оттуда домой? Ох, Брюс, знать бы еще, что с тобой все в порядке…»
– Мисс Виноградова? – послышалось где-то рядом, и Виктория открыла глаза.
Перед ней стоял врач и несколько озабоченно смотрел на нее.
– Как вы себя чувствуете? – с легким шотландским акцентом спросил он. После чего подошел и взял девушку за запястье, чтобы измерить пульс.
– Вроде бы неплохо, но у меня столько вопросов…
– На которые вы получите ответы, не сомневайтесь. Всему свое время.
Врач присел на стул рядом с больничной койкой Виктории и вновь обратился к девушке.
– Вы не могли бы назвать свое имя и дату рождения?
Виктория удивилась вопросу, но догадалась, что он, скорее всего, хотел проверить, все ли у нее в порядке с памятью, и она без каких-либо затруднений ответила на его вопрос.
– Так, это хорошо. А можете ли вы вспомнить, почему и как оказались в доме мистера Эвана Бухана?
– Я поехала туда на нанятом такси. Мне нужно было найти Брюса. Он мой бойфренд. Мы с ним вроде как повздорили накануне, и я решила, что он поедет к отцу.
– Хорошо. Приехав к мистеру Бухану старшему, вы обнаружили там Брюса Бухана?
– Да, он был в спальне наверху без сознания, а его отец лежал на полу с раной на голове. Я точно не знаю, что случилось. Как он? Я имею ввиду Эвана? И как Брюс? С ними все в порядке?
– Не торопите события. Пожалуйста, давайте продолжим. Вы говорите, что нашли Брюса в спальне. А каким образом он и вы оказались на улице?
– Мы…. – Вика замялась, не зная, стоило ли ей говорить правду, – мы хотели отправиться за помощью.
– Хм, понятно.
Врач прекратил задавать вопросы и начал делать заметки у себя в блокноте, Виктории же хотелось поскорее узнать, что случилось с обоими мужчинами.
– Доктор, так вы скажите, что с Брюсом и Эваном?
– Да, да, конечно. Брюс в порядке. Ему уже позвонили и сообщили, что вы пришли в себя. Думаю, что он прибудет с минуты на минуту. У него произошел приступ сердечной недостаточности и открылось обильное носовое кровотечение, но после двух дней в больнице, мы его выписали. С ним все будет хорошо. Конечно, он еще молод, но такие вещи случаются и с людьми гораздо моложе его. Надеюсь, вы сможете убедить его, что ему стоит начать вести исключительно здоровый образ жизни.
– Конечно, – на автомате ответила Виктории, даже не задумавшись о том, есть ли у нее и Брюса общее будущее, – а Эван? Что с ним?
Врач вздохнул и, сняв очки, пристально посмотрел на девушку, словно решал, сообщать ли ей плохую новость.
– По всей видимости, мистер Бухан старший потерял сознание и, упав с лестницы, разбил голову. Полиция обнаружила следы крови внизу лестницы, а также на ступенях. По непонятным для нас всех причинам он вместе того, чтобы позвонить в скорую, решил подняться наверх, где снова потерял сознание. Других предположений у нас нет. Брюс Бухан сообщил нам, что весьма смутно помнит ту ночь и не знает, что именно произошло в доме его отца, но это вполне нормально, если учесть его приступ. К сожалению, мистер Эван Бухан скончался по прибытию в больницу, не приходя в сознание. Мне очень жаль.
После минутного потрясения Вика все же спросила врача:
– Но… вы уверены, что все произошло именно так? – в глубине души она боялась признаться самой себе, что старик мог пострадать от рук самого Брюса или же того, кто в ту ночь овладел его телом.
– Все говорит о том, что события развивались таким образом. Полиция подтвердила эту версию, но если вам известно больше, то вы вправе поговорить с ними. Я могу позвонить в участок и попросить их заехать.
– Нет-нет, это лишнее. Я так скверно себя чувствовала, что помню ту ночь, как в тумане.
– Неудивительно. Вы поступили к нам с температурой под сорок и сильным кровотечением, но не стоит беспокоится о ребенке: с ним все в порядке. Правда, сейчас вам нужен покой, чтобы восстановить силы.
Виктория не сразу поняла, что сказал врач и какое-то время тупо смотрела на него, пытаясь переварить только что услышанные новости.
– Ребенок? – спросила она и глаза ее округлились от удивления и испуга. Не отдавая себе отчета, девушка приложила руку к низу живота.
– Да, вы на втором месяце. Вы что, не знали?
– Я? Нет…
Кровь прилила к бледным щекам девушки, от чего те стали пунцово-красными. Ее сердце начало биться чаще, а на лбу выступили капельки пота. Заметив это, врач тут же взял ее за руку и попытался успокоить.
– Ну-ну, я и не думал, что вы не в курсе. Если это нежеланная беременность, то еще есть время прервать ее. Если же хотите сохранить ребенка, то вам просто следует беречь себе. Никаких проблем или осложнений после гриппа, который вы перенесли, мы не заметили, а кровотечение прекратилось два дня назад и не повредило плоду.
– Вы говорили об этом Брюсу? – спросила Вика.
– Да, конечно. Он также оказался весьма удивлен, но и, скажу вам честно, очень обрадовался.
– Не знаю, что и сказать. Для меня эта новость – настоящий шок. Я не планировала ничего такого.
– Виктория, такие вещи иногда сложно спрогнозировать. Все идет своим чередом и иногда нам нужно принять жизнь и события в ней такими, какие они есть. Что ж, я оставлю вас на какое-то время. Думаю, ваш молодой человек вскоре прибудет. Сестра проводит его к вам.
Виктория молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Она никогда еще в своей жизни не чувствовала себя такой растерянной, как сейчас. Ребенок! Как гром среди ясного неба. И что ей теперь делать?
– Доктор! – окликнула Виктория врача, уже дошедшего до выхода из палаты.
– Да?
– Как долго мне нужно здесь находиться?
– Если все показатели окажутся в норме, то завтра днем сможете покинуть больницу. Отдыхайте.
С этими словами он ушел, оставив Викторию наедине со своими мыслями и посапывавшей поблизости соседкой.
«Как я могла не знать, что беременна? – подумала девушка, – это какой идиоткой нужно быть, чтобы не заметить такого?! И что мне теперь делать? Боже, как такое вообще могло случиться именно сейчас?».
Страх окутал все тело девушки и ее начала бить мелкая дрожь. Натянув одеяло до подбородка, она легла на бок и поджала колени к животу. Ей стало страшно и одиноко, как никогда в жизни. Виктория всегда любила детей, но никогда не задумывалась о том, чтобы завести своих. Да и куда ей сейчас ребенок? Без работы, без какого-либо плана на будущее, без мужа. Справится ли она? Вряд ли. Конечно, ее родители всегда придут на помощь, но стоит ли взваливать на них такую ответственность и бремя?
– Ох… – тихо вздохнула Виктория и закрыла глаза, решив, что лучшее, что она сейчас может сделать, это попытаться заснуть, а о проблемах она подумает чуть позже, когда первая волна шока спадет.
Девушка заснула на удивление крепко, словно провалилась в темную бездну, где ей было хорошо и уютно. Она не видела никаких четких и ярких снов, лишь размытые образы приходили к ней и тут же покидали Вику. Однако сквозь неясные сновидения к ней вдруг вернулось воспоминание о женщине, чье доброе лицо она видела в ту страшную ночь. Виктория вспомнила, как та держалась за живот и шептала ей, что все будет хорошо и теперь у нее есть сила, способная побороть любое зло, вставшее у нее на пути. Слезы сами собой побежали из глаз Вики, делая ее подушку влажной. Уже во сне она поняла, где видела эту женщину раньше: ее фотографии стояли на полке над камином в доме у Эвана. Женщина являлась матерью Брюса и в видениях Виктории выглядела точно так, как на старых снимках.
Девушка резко проснулась и почувствовала, что ее лицо мокрое от слез. Сердце билось быстро, а от понимания того, что она только что вспомнила, у нее слегка закружилась голова, хотя до Вики тут же дошло, что, возможно, ее физические недомогания все же больше связаны с беременностью, нежели с потусторонними силами.
– Проснулась? – спросил ее такой знакомый и когда-то столь любимый голос.
Виктория обернулась и увидела, что рядом с ее больничной койкой сидел Брюс. Он выглядел очень усталым и осунувшимся, но тем не менее его глаза смотрели на девушку с любовью, а губы тронула легкая улыбка.
– Виктория, я так рад, что с тобой все в порядке, – сказал он и тут же захотел взять ее за руку, но девушка отдернула руку и испуганно посмотрела на него.
– Что такое? – удивился мужчина.
«Неужели он не помнит, как пытался задушить меня?» – подумала про себя Виктория, силясь разобрать в его лице хоть каплю лицемерия и лжи, но видела лишь усталость и тревогу.
– Я… я просто еще не до конца пришла в себя, – ответила она.
– Понимаю, – сказал мужчина и смолк.
– Мне очень жаль твоего отца, – нарушила молчание Виктория, – он был хорошим человеком.
Брюс кивнул и слегка побледнел, от чего жилки на его висках показались темно-синими, а не голубыми, как обычно.
– Спасибо. Я не раз пытался объяснить ему, что с выпивкой нужно завязывать. Но ты же знаешь этого упрямого шотландца! Всегда делал все так, как считал нужным. Врачи сказали, что даже поступи он к ним раньше, вряд ли они смогли бы помочь ему. Или же они просто хотят меня успокоить.
– Соболезную.
– Похороны завтра рано утром, так что я не смогу навестить тебя с утра. Надеюсь, это ничего?
– Не говори ерунды. Это я должна извиняться, что не смогу проститься с ним. Врач сообщил, что сможет выписать меня только завтра днем и то, если все показатели окажутся в норме.
– Это было бы замечательно. После похорон состоятся поминки в доме отца. Приедут соседи, друзья, родственники. Думаю, что лучше я заберу тебя после всего этого. Не к чему тебе сейчас лишние переживания.
– Но я… – Вика замялась. Она хотела сказать «хочу быть с тобой и поддержать тебя», но тут очередная волна недоверия накрыла ее с головой, и Вика решила промолчать.
– Все хорошо, лучше береги себя и… ребенка.
Виктория беспомощно улыбнулась. На какое-то мгновение она забыла, что беременна, и упоминание о ребенке пронзило ее, как стрела.
– Вики, – обратился к ней Брюс, – могу я спросить…эммм… почему ты не говорила мне, что беременна?
– Я и сама не знала, – простодушно ответила Виктория, но по слегка нахмурившимся бровям мужчины поняла, что он не слишком поверил ее словам.
– О том, что я в положении мне сегодня сказал врач, и я сама до сих пор в шоке. Я никак не планировала становиться матерью сейчас. Врач сказал, что еще есть время, чтобы сделать…ну…чтобы избавиться от ребенка.
И без того бледный Брюс сделался еще белее. Сглотнув, он внимательно посмотрел на Вику.
– И ты… ты хочешь сделать аборт? – спросил он.
– Я не знаю, чего хочу. Честно.
В палате воцарилось молчание. Слышалось только тяжелое дыхание соседки Виктории и тиканье часов на стене. Вике хотелось спросить, что сам Брюс думал о событиях той ночи и как объяснил бы свое поведение.
– Зачем ты тогда поехал в Шотландию? Почему не отвечал на мои звонки? – наконец задала вопросы девушка.
– Не знаю. Все как в тумане. Вся та ночь, когда скончался отец, как сон, который я с трудом могу вспомнить. Мы вроде как поссорились, и я просто сел в машину и поехал вперед. Знаю, что делал остановки и даже ночевал в мотеле, недалеко от Ливерпуля: выписка кредитной карты это подтверждает, но сам я толком ничего не помню. Потом я очутился в доме у отца. Понятия не имею, зачем мне понадобилось туда ехать. Может, почувствовал что-то неладное? Твоих телефонных звонков я не слышал. Наверное, я до этого отключил звук на мобильном, а потом уже и не смотрел на экран. Телефон так и остался лежать в бардачке моей машины, откуда я его достал, только когда меня выписали из больницы.
Брюс замолк, а взгляд его затуманился, словно он заново переживал недавние события.
– Потом я только помню, как нашел отца в спальне, лежавшим на полу. Видимо, я потерял сознание. Совсем как девчонка! Со мной раньше такого никогда не случилось. И потом пришла ты. Я помню, как мы спускались по лестнице: я нес отца на руках, а ты шла рядом. А дальше… снова провал. Вроде бы мы добрались до гостиной, где мне снова стало плохо. Но я совсем не помню, как и почему мы оказались на улице. Врач сообщил мне, что я лежал под тем старым деревом. Помнишь, мы там…были однажды, еще до Рождества?
Вика кивнула.
– Больше ни ничего не вспоминается? – спросила она, думая, стоит ли рассказывать ему свою версию. Вика вдруг начала сомневаться в себе. Что, если она все это придумала? Вдруг у нее помутился рассудок из-за стресса, болезни или из-за беременности? Она слышала, что такое иногда случалось с женщинами в положении, а иногда и после родов. Гормоны способны вытворять странные штуки.
Брюс покачал головой.
– Нет. А ты? Расскажи, что случилось тогда.
– Я… я сама все плохо помню. Я заболела и приехала в Шотландию с температурой. Мне жутко не здоровилось и боюсь, что часть моих воспоминаний – это просто бред, вызванный жаром и слабостью.
– О чем ты?
– Не столь важно.
– Но как мы оказались под тем деревом? Мне сказали, что ты тоже пришла оттуда.
– Ты сам меня повел туда, не смотря на мои протесты и попытки вернуть тебя к машине.
– Я? – искренне удивился Брюс, – я не помню ничего такого.
– Ты был не в себе.
– В каком смысле?
– Ты странно вел себя, несколько… эмм… агрессивно и говорил бессвязные вещи.
Брюс поменялся в лице. Он посмотрел на Викторию в ужасе, широко отрытыми глазами. Его до того бледные и впалые щеки залил ярко-красный румянец.
– Я не сделал тебе больно? Или еще чего-то такого?
Вика медленно повела головой из стороны в сторону, не переставая при этом смотреть прямо в глаза мужчине. Ей не верилось, что он ничего не помнил с той ночи, но судя по его растерянному взгляду, он все же говорил правду.
– Боже, Виктория, прости меня! Я честно не знаю, что тогда со мной произошло и что я делал. Но если я каким-то образом обидел тебя или сделал что-то плохое, то прости, пожалуйста.
Девушка тяжело вздохнула.
– Брюс, я сама не знаю, что тогда произошло. Думаю, что сейчас это неважно. Главное, что мы оба целы. И мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом.
– Брось, это было в какой-то степени предсказуемо, – ответил мужчина и попытался улыбнуться, но улыбка вышла несколько кривой и грустной, – как ты сейчас себя чувствуешь? – решил сменить тему мужчина.
– Нормально, если учесть все обстоятельства. Правда, я все еще не пришла в себя от новостей о ребенке, – сказала правду Виктория.
– Что ж, наверное, об этом стоит поговорить, когда ты выйдешь отсюда.
– Но, что ты сам думаешь?
– В смысле? О том, что ты ждешь ребенка?
– Да.
Впервые за весь разговор лицо Брюса расслабилось, а суровые морщинки на лбу и возле губ разгладились.
– Я бы хотел, чтобы у нас появился ребенок.
– Но мы так мало знаем друг друга!
– Это не важно. Для меня не важно. Я уже люблю этого ребенка.
– Не знаю, Брюс, нужно хорошенько подумать. Не уверена, что я готова к этому.
Мужчина вздохнул.
– Какое бы решение ты ни приняла, я поддержу тебя.
Их беседу прервала медсестра, зашедшая в палату.
– Думаю, что на сегодня хватит разговоров, – сообщила она Брюсу и Виктории, – завтра сможете продолжить.
– Я надеюсь, что завтра меня уже выпишут, – высказала свое предположение Виктория, но сестра лишь ответила ей улыбкой.
– Что ж, я пойду. Нужно еще подготовиться к поминкам. Береги себя, дорогая.
Брюс наклонился, чтобы поцеловать Викторию и легонько коснулся ее губ, словно боясь причинить ей боль или неудобство.
Даже после его ухода, Виктория все еще ощущала этот легкий, почти невесомый поцелуй на своих губах. Ей стало по-настоящему страшно от одной мысли, что все ее воспоминания могут оказаться бредом сумасшедшего человека. Она попыталась вспомнить, страдал ли кто из ее родственников психическими расстройствами, но не смогла припомнить никого с таким недугом. «Что ж, кто-то всегда становится первым», – предположила девушка и тут же подумала о том, что так и не позвонила родителям.
Вызвав в палату сестру, она спросила о том, можно ли воспользоваться телефоном и сообщить родителям, что с ней все в порядке.
– А ваш молодой человек не связался с ними? – удивилась женщина.
– Не думаю. Они ведь не говорят по-английски. Что он мог им сказать? У меня был мобильный телефон, но я понятия не имею, где он сейчас.
– К нам вы поступили без него. Что ж, погодите минутку, я принесу наш телефон.
– Спасибо! – с благодарностью ответила Виктория.
