Анна Пейчева
Романовы forever
Глава 3. В меню – горячие блины и холодная месть
– Каков наглец! Не постыдился явиться на императорский праздник со своей кикиморой! Нет, ваше высочество Катарина, это никуда не годится! Может, вышлем его из страны? А что? Хороший пинок этому напыщенному Кену не помешает! Я лично выступлю на телевидении и опозорю его на весь мир. Давайте, Катарина, расскажите мне все его грязные тайны, попадем в прайм-тайм на «Всемогущем»!
Премьер-министр Мелисса Майер рвалась в бой, словно голодная немецкая овчарка. В отличие от государя-императора, не выносящего многолюдные мероприятия и общение с прессой, энергичная Мелисса обожала публику. Публика отвечала ей полной взаимностью. Маленькая, хрупкая, но невероятно деятельная и острая на язык глава правительства стала не только первой женщиной на этом посту, но и самым открытым государственным деятелем за всю историю Российской империи. Телезрители знали о двух разводах Мелиссы едва ли не больше, чем ее бывшие мужья.
Бешеная популярность помогла ей совершить головокружительную карьеру: из маленького провинциального депутатишки – в лидеры либеральной партии «Вольнодумцы», а затем, после победы на прошлогодних выборах, аж в премьер-министры. Соперник Мелиссы, немолодой и солидный председатель консервативной партии «За Веру, Царя и Отечество», только лысину чесал в ответ на ее колкие нападки во время теледебатов.
В последнее время Мелисса немного заскучала. Работа премьер-министром оказалась не такой зажигательной, как ей представлялось до выборов. С утра до ночи она барахталась в океане скучных бумаг. Времени на салонные процедуры, кои она так любила, совсем не оставалось. Порой ей казалось, что всего за один год она состарилась на сорок лет.
Да и государь-император обращался с ней настолько церемонно, так подчеркнуто вежливо, словно Мелиссе и вправду было не тридцать семь, а семьдесят семь. Пожалуй, даже этот глупый обеденный стол вызывал у него больше эмоций, чем она, очаровательная – а Мелисса прекрасно знала, что она очаровательна, – кареглазая брюнетка в темно-синем брючном костюме от знаменитого Лидваля. А ведь именно ради Николаса она стремилась попасть сюда, в Зимний: перевернула мир с ног на голову, принесла в жертву оба своих брака. Но максимум, чего удалось добиться премьер-министру от императора, – получить два пустующих этажа дворца под нужды правительства. Теперь на первом собирались еженедельные заседания Совета министров, а на третьем располагалась резиденция его руководителя.
Мелисса заправила волосы за уши – короткое каре с французским оттенком подчеркивало модельные скулы – и положила себе на тарелку еще один ажурный блин, щедро полив его малиновым вареньем. Метаболизм Мелиссы был таким же неутомимым и активным, как и она сама.
– Ну же, ваше величество, поддержите меня!
Государь вежливо кашлянул и отложил старинную серебряную вилку в сторону:
– Госпожа Майер…
– Ну что вы, ваше величество, я для вас просто Мелисса!
– Э-э, госпожа Мелисса Карловна, я прошу вас не принимать так близко к сердцу наши семейные трудности. Уверяю вас, они не стоят вашего внимания. Мы с Кати рассказали вам об этой неприятной ситуации только для того, чтобы вы были в курсе и журналисты не поставили вас в тупик, когда об этом станет известно общественности.
– А общественность наверняка узнает об этом уже сегодня, – со вздохом вставила Екатерина, отодвигая тарелку с нетронутым блином в сторону. – Видели, сколько фотографов было утром на площади? Вспышки так и мелькали. А Джим – он как собака Павлова: при виде камеры тут же поворачивается в три четверти, наклоняет голову немного набок и задумчиво смотрит вдаль. В общем, принимает эффектную позу. Прятаться от папарацци он не станет.
– Катарина, но неужели вы не хотите отомстить предателю? – Мелисса со стуком поставила на стол розовый бокал с малиновым морсом. – Неужели вам не хочется его крови? А я помогу. Знаю, что вы не любите телевидения. Выступлю сама в любых программах.
У Мелиссы даже задрожали руки от нетерпения, когда она представила, как сидит в студии Ангела Головастикова, вся в ярком свете софитов, и в таких же ярких красках расписывает негодяйский поступок дурачка Джима. И вся студия в один голос ахает. И на большом экране позади Мелиссы – огромное расколотое сердце с фотографией великой княжны и ее экс-бойфренда.
Екатерина нахмурила брови, взгляд ее потяжелел, и Мелиссе почему-то сразу вспомнилось, что перед ней сидит праправнучка императора Николая Второго, сумевшего за считаные месяцы расправиться с непобедимыми фашистами и на самом старте остановить Вторую мировую войну.
– Мелисса Карловна, – отчеканила Екатерина. – Да, я хотела бы отомстить Джиму. Я хотела бы отомстить ему больше всего на свете. Я хотела бы расстрелять его в упор из личного охотничьего ружья моего прапрапрадедушки Александра Александровича. – Великая княжна махнула рукой в сторону коллекции старинного оружия, украшавшей стену Арапской столовой, где проходил высочайший обед. – Но я не стану опускаться до его уровня. И тем более не позволю трясти своим нижним бельем перед телекамерами.
Все-таки голубая кровь четырехсотлетней выдержки – сильная вещь. Великую княжну Мелисса не то что побаивалась – нет, человек, забравшийся на верхушку российского Олимпа, никого уже не боится, – скорее просто не понимала. Екатерина был слишком надменной, слишком холодной, слишком самоуверенной. Снежная королева. Достойная самой снежной страны мира.
Мелисса обратилась к своему доброжелательному соседу, который никогда не изменял своей врожденной деликатности.
– Ваше величество, а ведь мы упускаем замечательный шанс опозорить Соединенные Штаты! Покажем, каких кукурузников они там воспитывают в своих деревенских школах. Убожество, а не бойфренд! Женщины всего мира будут нам рукоплескать.
А дружочек Головастиков будет так рад заполучить премьер-министра на свое ток-шоу.
Бонусом станет унижение нынешней президентши США, которую Мелисса, если честно, терпеть не могла. Блондинка, да еще и высокая… Невозможно было пережить, что на мировой политической арене появилась еще одна женщина. Их недавняя дежурная встреча на конференции в Нью-Йорке была полна неискренних добрых слов и искренних ревностных взглядов.
Император нажал кнопку автоматического заваривания чая на бронзовом самоваре «Электро-Пых-пых 2014». Модель морально устарела – ее изготовили на ВАЗЗе пару лет назад, и с тех пор появились варианты с дистанционным управлением, – но работала исправно. Электро-Пых-пых издал булькающий звук, в нижней части устройства открылась потайная бронзовая дверца, откуда на особой подставке-непроливайке выехала наполненная горячим напитком чашка, сделанная мастерами Императорского фарфорового завода лет двести тому назад.
– Вы знаете, госпожа Майер, Российской империи не нужно опускать другие страны, чтобы подняться, опираясь на их поверженные плечи. Нам не нужен черный фон, чтобы сиять белизной. Наша страна и так во многом превосходит Соединенные Штаты: и в плане технического прогресса, и в плане личного комфорта граждан, да мало ли чего еще. Не стоит прибегать к помощи низкопробных телевизионных шоу, выкладываться на потеху толпе…
Прочувствованную речь государя прервали неожиданно распахнувшиеся двойные двери. В столовую из темной анфилады – Романовы заботились об экологии и сохранении природных ресурсов, а потому экономили электричество – ворвался Семен Столыпин на черном гироскутере с красной подсветкой.
– Вашвеличество! Первые результаты Дня Гнева!
Обер-камергер Столыпин был юн – чуть моложе великой княжны, хорошо образован и полон энтузиазма. Бараньи кудряшки вечно топорщились от переизбытка идей, голубенькие глазки горели воодушевлением, на шее беспокойно болтался магнитный пропуск, запутываясь в веселом галстуке с желтыми утятами. Из нагрудного кармана пиджака торчал старинный символ обер-камергерской власти: золотой ключ, украшенный бриллиантами и государственным гербом.
Все двери в Зимнем давно уже были оборудованы автоматической охранной системой, но бесполезный ключ положено было повсюду таскать с собой. У государя никак не доходили руки отменить неактуальное правило. После масштабного сокращения числа постоянных придворных – с четырехсот пятидесяти до четырнадцати – и полной модернизации дворца оставались еще некоторые бюрократические неувязки.
Так, например, подчиненные обер-камергера ежедневно обязаны были проверять температуру в опочивальне императора. Но теперь толпу слуг заменили цифровые градусники, отправляющие свои данные в режиме реального времени лично императору, на его перстень-разумник. Если Николаю Константиновичу хотелось прохлады, он мог приказать приложению «Домовой», ответственному за комфорт во дворце, проветрить комнату. Перстень-разумник передавал сигнал на оконные защелки, которые раскрывали рамы на автоматически рассчитанную ширину.
Да и само название чина «обер-камергер» – проще говоря, постельничий – уже не соответствовало его назначению. Из простого обслуживающего персонала обер-камергер превратился в доверенное лицо императора, стал его советником и помощником. В Букингемском дворце человек с обязанностями Столыпина назывался бы личным секретарем монарха.
Мелисса не слишком любила Семена. Этот неуемный живчик часто сбивал императора с толку и непредсказуемо менял курс, намеченный премьер-министром.
– Сеня, мы обедаем, не мешай! – недовольно поджала губы Мелисса.
– Мелисса Карловна, да я быстро! Вашвеличество, вы захотите это услышать!
Государь благосклонно кивнул, разрешая приступать к докладу:
– Блинчик хочешь, Семен? – После сокращения штатов император обслуживал себя и своих гостей сам, за исключением особо торжественных обедов.
– Благодарю, вашвеличество, мне не до блинчиков. – Столыпин спрыгнул с гироскутера и потряс в воздухе распечаткой. – Вот, вот что нужно сунуть в печку вместо блинчиков!
– Блинчики не в печке готовятся, а на сковороде, – не упустила случая поправить обер-камергера Мелисса, гордившаяся своим участием в нескольких кулинарных программах. – Ничего-то ты, Сеня, не знаешь.
– Вашвеличество, это только что прислали ребята из Аналитического центра. – Столыпин не обратил внимания на колкости премьер-министра. – Они обработали уже несколько тысяч онлайн-обращений и все рукописные жалобы из почтовой кареты. И боюсь, у меня плохие новости.
Государь воздел прямые русые брови и сделался похож на свой парадный портрет из Портретной галереи Дома Романовых.
– Нам есть о чем беспокоиться? Нас не любят?
Столыпин поправил магнитный пропуск, освободив его из плена желтых утяток.
– Скорее, любят слишком сильно. Народ недоволен вашей закрытостью. Люди хотят знать все о личной жизни императорской семьи.
Мелисса непроизвольно ахнула.
– Майн готт! А я ведь вам говорила!
Екатерина молча взяла у Столыпина распечатку. Николай Константинович насупился.
– Ну а мы с Кати не желаем им ничего рассказывать.
Столыпин немного нервно пригладил бараньи кудряшки.
– Вашвеличество, вы еще не слышали моего плана.
– Что ж, попробуй доказать государю-императору всероссийскому свою правоту, – усмехнулся Николай Константинович. – Дерзай, Семен.
И Семен дерзнул.
– Ни для кого уже не секрет, что великая княжна рассталась со своим бойфрендом – простите, вашвысочество… – обернулся он к Екатерине.
– Неужели уже все в курсе? – обреченно переспросила она.
– Да, к сожалению, Интерсеть не дремлет. И в связи с этим у меня родилась идея на миллион долларов, как говорят в Америке – ой, еще раз простите, вашвысочество, что напомнил…
– Семен, ближе к делу! – нахмурилась великая княжна.
– Да-да-да, приближаюсь. Считаю, что нельзя игнорировать глас народа, и во избежание негативных последствий следует исполнить безобидное желание ваших подданных. Не хотелось бы напоминать вам про несчастную Швейцарию…
– Вот и не напоминай, – настолько грозно, насколько позволял его учтивый характер, сказал император. – Печальная история, да. Очень печальная.
– Прежде всего хочу сказать, что со «Всемогущим» я уже предварительно договорился, – затараторил Столыпин. – Их креативный директор в восторге, в натуральном восторге. Он готов выделить лучшие вечерние часы по воскресеньям…
– Да подо что выделить-то, Сеня? – не выдержала Мелисса. Она чувствовала, что наклевывается что-то интересное.
– Под новую программу под названием «Великая княжна точка лайв»! – торжествующе объявил Столыпин. – Что в переводе с телевизионного сленга означает «Великая княжна в прямом эфире». Это будет шикарное, беспрецедентное, захватывающее реалити-шоу, в котором ее высочество Екатерина выберет себе жениха из толпы претендентов!
Семен раскланялся, явно рассчитывая на бурные аплодисменты.
Однако его зрители пребывали в недоумении.
Мелисса, до начала его речи уверенная, что сейчас все дружно станут уговаривать ее на интервью с Ангелом Головастиковым, сидела открыв рот.
Император скрестил руки на груди и вновь воздел брови.
Екатерина не шевелилась и не моргала, глядя сквозь распечатку.
– Вашвеличество? – несмело подал голос Столыпин.
Николай Константинович после короткого молчания вымолвил:
– Ты удивишься, Семен… Но я не против.
– Правда? Правда, вашвеличество?
– Правда, правда. Мне нравится мысль, что за руку и сердце моей дочери будут соревноваться лучшие из лучших. Может, найдется кто-то достойный хотя бы ее мизинчика. – Император с любовью взглянул на дочь. – Это отвлечет ее от грустных мыслей.
– Вашвысочество?
Екатерина подняла на обер-камергера глаза цвета Бермудского треугольника.
– Да?
– Э-э, вашвысочество, что мне передать креативному директору «Всемогущего»? Он ждет звонка.
Екатерина поднялась с орехового полукресла с изогнутой спинкой и подплыла к Столыпину. Тот в явно читаемом смущении вновь мучил галстук, на сей раз пытаясь ослабить его желто-утячий узел. Великая княжна изобразила самую холодную свою улыбку, от которой у Мелиссы мурашки пошли по коже.
– Передай, пусть готовит софиты. Я согласна.
Глава 4. Почтовый сервер Зимнего не выдерживает нагрузки
Лучшие из лучших. Легко сказать! А как их выбрать-то, этих лучших, из великого множества претендентов?
Кастинг для будущих участников реалити-шоу «Великая княжна. Live» объявили 8 марта, когда Швейцария показательно отмечала пропитанный лицемерием Международный женский день. Коммуняки придумали праздник для того, чтобы хотя бы на несколько часов отвлечь внимание швейцарских товарищей женского пола от их беспросветной жизни: тяжелый мужской труд с восьми до шести, а с шести до восьми – беготня по пустым магазинам в поисках дефицитной еды и каторжная домашняя работа. Восьмого марта женщинам дарили полузавядшие букетики желтых цветов, и наивные женщины начинали гордиться, что они родились в такой внимательной, чуткой стране.
Однако в этом году швейцарские средства массовой информации уделили совсем немного внимания Международному женскому дню. Выпуски новостей почти целиком были посвящены «унизительному сватовству российской принцессы, которую выставили на аукцион, словно ярмарочную корову». Но старания дикторов-коммунистов, поливающих грязью Екатерину, привели к обратному эффекту: молодые швейцарцы массово пытались бежать за границу, чтобы поучаствовать в небывалом конкурсе, сулящем сказочные перспективы.
Впрочем, если горячих швейцарских парней перехватывала пограничная служба, то всех остальных желающих останавливать было некому. Под грузом видеоанкет почтовый сервер Зимнего дворца рухнул на следующее же утро, 9 марта. Электронные заявки присылали со всей России, из всех стран мира.
Столыпину пришлось в экстренном порядке нанять несколько сотен программистов-фрилансеров для налаживания технической стороны кастинга. После того как сервер объединенными силами атлантов-сисадминов подняли, выявилась новая проблема: по какому принципу отсеивать неподходящих кандидатов?
Решено было созвать творческую группу из двух сотен психологов.
Собрание отсеивателей устроили в Фельдмаршальском зале Зимнего через неделю после объявления конкурса. За бескрайним дубовым столом в форме буквы «П» председательствовал взмыленный Столыпин, со своими бараньими кудряшками и галстуком, украшенным пухленькими купидончиками, смотревшийся как-то несуразно на фоне батального полотна «Взятие русскими войсками предместья Варшавы».
Рядом с обер-камергером, произносящим приветственное слово, скучала великая княжна, лениво перебирая игры в перстне-разумнике. Екатерина нарочно не стала активировать тактильную голограмму из перстня, чтобы окружающие не разглядели, чем она там занимается, и возилась с крошечным вспомогательным экранчиком, похожим на драгоценный камень.
Поскольку встреча была неформальной, то и одежда Екатерины ничем не напоминала наряд принцессы: обычные джинсы, полуспортивные синие кеды с белыми шнурками, простая белая футболка. Совсем немного макияжа, гладкий хвостик. На голове вместо тиары – кепка с гербом Российской империи. Такие продавались в сувенирных киосках близ Дворцовой площади. В углу Фельдмаршальского зала на стуле валялась голубая дутая куртка. Был выходной день, и после собрания великая княжна собиралась съездить в Царское Село – навестить своего гнедого Кирина.
Сидеть верхом Екатерина научилась раньше, чем читать и писать. На содержание коня уходила почти вся зарплата оператора колл-центра, но без Кирина принцесса не представляла своей жизни.
Да, по дороге нужно было заскочить на работу и отпроситься на время проведения конкурса. Будет непросто взять полугодовой отпуск, пусть даже и за свой счет. Суровый начальник колл-центра может просто-напросто отказаться принять Екатерину обратно. Скажет что-нибудь вроде «нам такие работницы не нужны», и привет. И папа не поможет.
Выражение лица великой княжны можно было бы назвать кислым, будь подобные слова допустимы в отношении наследников императорского трона. Ей почти сразу разонравилась дурацкая столыпинская идея с реалити-шоу. И она бы охотно от нее отказалась, если бы не два обстоятельства: Джиму все-таки нужно было отомстить, доказав подлецу, что все мужчины мира умрут за нее; и потом, папа всегда учил, что слово Романовых прочнее карбона, из которого делают гоночные модели «русско-балтов».
– …И я надеюсь, что ваш опыт и ваши профессиональные навыки помогут вам в этом почетном задании, – распинался перед психологами Столыпин. – Также обращаю ваше внимание, что человек, которого вы выберете, после восшествия ее императорского высочества Екатерины Николаевны на престол будет принимать непосредственное участие в управлении вашей же родной страной, поэтому давайте обойдемся без клинических идиотов и подающих надежды наполеонов. – Обер-камергер высвободил магнитный пропуск из цепких лап галстучных купидончиков и перевел дух. – А сейчас переходим к главной теме нашего собрания. Итак, какие же парни привлекают ее императорское высочество? Какими качествами должен обладать избранник нашей будущей императрицы? Вашвысочество, каков он, ваш идеал мужчины?
Екатерина оторвалась от увлекательного перстня-разумника и обвела взглядом своих вассалов, вооруженных лэптопами с эмблемой в виде золотой рыбки в короне. Продукция отечественной марки «Владычица морская» была невероятно популярна в Российской империи, несмотря на высокие цены и никак не связанное с информационными технологиями название. Компания работала под девизом: «Больше, чем три. Намного больше». И внизу мелким шрифтом: «Наши компьютеры исполнят неограниченное количество ваших желаний». И еще ниже, совсем крохотульными буковками: «Желаний, совместимых с возможностями компьютера».
Сейчас Екатерина желала, чтобы владельцы этих компьютеров исчезли с ее глаз, словно по мановению волшебной палочки. Но, к большому сожалению, компания «Владычица морская» анонсировала выпуск палочки-выручалочки лишь к середине следующего года, а потому великой княжне пришлось отвечать на интимные вопросы. Проклятье, а ведь это только начало.
– Мой избранник должен обладать качествами, необходимыми для хорошего мужа, хорошего отца и хорошего монарха, – с достоинством сказала Екатерина, почти физически ощущая, как ее анализируют две сотни пар внимательных глаз. Но нет, она не позволит им влезть к себе в душу. Отделается общими словами. – Мой избранник – это верный, добрый, трудолюбивый человек. Умный, конечно. Пожалуй, не более чем на пять лет старше меня. То есть ему должно быть до тридцати.
Столыпин взъерошил свои светлые кудряшки:
– А что насчет внешности, вашвысочество?
– Ах, внешность совершенно не важна, – махнула рукой с перстнем-разумником великая княжна. Не дождетесь, ха!
– Неужели цвет волос, глаз или, скажем, рост не имеют никакого значения? – принялся допытываться сидящий поблизости бородатый психолог в вязаной жилетке.
– Абсолютно, – пожала плечами Екатерина. И решила на этом свое участие в собрании считать законченным. – Я, пожалуй, пойду. Благодарю вас. – Она поднялась со стула и направилась к выходу, прихватив по дороге куртку.
Психологи дружно встали – этикет никто не отменял.
В дверях Екатерина обернулась:
– Хотя знаете, господа, есть у меня одно требование к будущему избраннику.
Психологи все одновременно насторожились, как охотничьи собаки, почуявшие запах аппетитного зайчика.
– Он ни в коем случае – слышите, ни в коем случае! – не должен быть похож на модель. Мне нужен человек, которого никогда – слышите, никогда! – не выбрали бы для съемок в рекламе. Особенно – автомобильной.
Уже выйдя из зала, Екатерина услышала отчаянный возглас бородатого:
– Хотите поговорить об этом?
