Анна Панкратова
Затонувшая свобода
– Не факт, что это хранитель разума. Но скорее всего так. Согласен.
– «Но не забудь исправить стрелку на кость из тельца порождения того, кто величает дьяволом себя. Тогда вернетесь вы домой. Туда, где зародилась каждая душа». – Айви устало потерла переносицу. – Где мы кость ребенка возьмем? Джек, мы сжигаем погибших! И прошло столько тысяч лет! Да и… кто сказал, что морской дьявол существует?
– То есть морская богиня – не выдумка, а дьявол – да? Так получается, красотка?
Айви не удержалась и толкнула Джека в плечо, видя усмешку и лукавые огоньки в глазах. Он рассмеялся и потряс головой.
– Начнем со сложного – кость. Найдем ее – компас не будет проблемой.
Айви с грустью посмотрела на скалы вдали, понимая, что вот там-то хочет оказаться меньше всего. Даже Тенебрис не так страшил, как острова Амор Инсулае, про которые бабушка рассказывала, расширив глаза от ужаса.
– Идеи? Мы сжигаем погибших и выпускаем в океан, веря, что их души возвращаются к морской богине, а прах сливается с морской пеной.
– Мы тоже сжигаем. Многие прячут прах под порогом дома, веря, что мертвые защитят от злых духов. Поэтому никогда не наступай на порог, входя в дом. А то… обидеть можно страшно.
Они задумались. Айви вспоминала, как они выпускали в океан урны, которые должны были раскрыться, достигнув поверхности, понимая, что многие из них были попросту пусты. По коже побежали мурашки, смешиваясь с грустью и радостью, которые сплетались, как жар и холод, в диком танце. Джек чесал бороду, глядя на скалы.
– Шаман?
– Кто такие шаманы?
– Не слышала? Правда?
Айви пожала плечами: они изучали людей, живущих на поверхности, деление на виды, на муз и нимф выделялся урок, но про шаманов никто ей не рассказывал. Даже бабушка.
– Шаманы общаются с духами мертвых. Изгоняют злых из домов. Приманивают хороших. Может, он сумеет из праха кость сделать для компаса.
– Допустим. Прах мы где возьмем? Ты представляешь, сколько тысяч лет прошло?
– Есть идея у кого спросить. Все равно его пора навестить. И так бурчать будет, что совсем забыл отца. Да и… по слухам морской дьявол где-то в тех джунглях и обитает.
– Отца?
– Ну… второго. Капитана пиратского корабля, который приютил меня и сестру, когда мы сбежали из дома. Он живет в доме посреди джунглей, вечно недоволен, потому что хочет в океан, но, увы, не может.
– Стар?
– Ага. И больной. По дому еле ходит… Но он воспитал из меня мужчину, объяснил, как работает этот мир. Так что… буду рад вас познакомить.
Айви кивнула, радуясь, что путешествие на Амор Инсулае откладывается. Старые, ворчливые пираты прельщали ее сильнее, чем древняя магия, из-за которой пропадали русалки и тонули корабли.
– Слушай, – заговорил Джек, – ты не обязана мне помогать. Если хочешь…
– Не хочу, – твердо ответила Айви, боясь даже услышать, что Джек посмеет где-то оставить ее одну. Да и жгучее желание найти морскую богиню, посмотреть ей в глаза и спросить, как она спит по ночам, когда ей поклоняется Тенебрис, захватило сознание. – Я тоже хочу попасть в Марибертус, Джек. И найти морскую богиню. Или… убедиться, что ее нет. Мне это необходимо.
Джек тряхнул головой, избавляясь от размышлений, и вытащил из кармана кулон на длинной золотой цепочке. Айви сощурилась, разглядывая якорь, оплетенный цветами, и уставилась на Джека. Сердце бухало в груди, ведь он никак не мог держать в руке то, что еще год назад висело на ее шее.
– С днем рождения, Айви.
– Откуда? – выдавила она, позволяя положить на ладонь украшение. Золотой якорь мерцал в лучах почти спрятавшегося солнца и казался тяжелым, как мир.
– Твой друг заплатил год назад за помощь. Я заплатил Дженни за новую одежду и помощь в одном деле. А сегодня попросил вернуть, ведь догадался, что он может… быть знаком тебе.
Айви смахнула слезы, отвернулась, не желая показывать очередную слабость. Чувства сбивали, как волны, ведь она верила, что потеряла единственное, что осталось от матери, навсегда. Она помнила, как перерыла всю комнату, ища кулон, сразу как исчез Стив. Она-то думала, это совпадение! Разве же могла представить, что друг не просто сбежал без нее, так еще и украл вещь, которая столько значила для нее.
Джек осторожно сжал ее руку, подвинулся ближе, словно не понимал, что она и сама уже устала бояться и плакать.
– От мамы остался, – прошептала Айви, сжимая якорь в руке. – Не думала, что Стив посмеет его украсть.
Джек нахмурился, понимая ошибку, раздраженно тряхнул головой.
– Может, забрал на память…
– И поэтому так легко отдал пирату.
– Ему надо было заплатить…
– Не важно. – Айви стерла слезы, повернулась к Джеку. – Спасибо. Мне очень важен этот кулон. Спасибо, что вернул.
Он несмело обнял ее, помог надеть украшение. Она разглядывала якорь, вспоминая Стива и их последнюю встречу перед его пропажей. Он устало бурчал про беременную жену, жаловался, как устал от такой жизни, но Айви наивно верила, что виновен был недосып, ведь Стива стали постоянно ставить на ночные смены.
– Айви… ты уверена, что твоя мама…
– Я искала ее кровным заклинанием. Про это отец не соврал.
– Мне жаль.
– Я не помню ее даже.
На этом разговор себя исчерпал. Айви не хотела рассказывать о несбывшихся мечтах найти маму и жить с ней на поверхности, а Джек тактично не спрашивал.
Когда солнце окончательно скрылось, Джек отвел Айви к Дженни, сказав, что муза не против, если они остановятся у нее на пару дней. Пока именинница разглядывала захламленную кухню, совмещенную с гостиной, и лестницу, ведущую на открытый второй этаж, на котором места хватало лишь для кровати и тумбочки, Джек что-то объяснял Дженни, устало потирая переносицу.
Айви скинула ботинки и прошла по мягкому ковру, вдыхая аромат цветов, которые стояли на каждой свободной от тканей и одежды поверхности и даже на деревянном полу. Зачарованные свечи мягко освещали пространство, которое словно бы напитывалось магией музы и мерцало, даря вдохновение.
– Дженни составит тебе компанию, – сказал Джек, подходя ближе. – А я вернусь до утра.
– Куда ты? Я пойду с тобой…
– У меня заканчиваются монеты, Айви. Я лучше… сам.
Она устало выдохнула, понимая, куда отправляется Джек. Она бы предпочла, чтобы он остался рядом, позволил и эту ночь провести в его объятиях, но смиренно кивнула, зная, что пойди с ним – будет обузой, которая еще и читает нравоучения, что воровство – очень и очень плохо.
Айви с грустью смотрела, как Джек спускается по ступенькам к магазину, чтобы выйти из дома, пытаясь понять, когда успела так к нему привязаться. Она-то думала, что смирилась с одиночеством, и ей нравится проводить вечера и ночи без компании.
Дженни, виляя бедрами, подошла ближе и положила руку на плечо.
– Не смотри ты так ему вслед! Вернется.
– А если что-то случится? – Айви заглянула в лукавые глаза музы. – Если его поймают?
– Хранителя разума? Не бойся, прекрасная моя, вернется твой Джек. Голодная?
Айви помотала головой и вслед за Дженни села на диван. Муза отпила из стакана с чем-то красным – вином, как она пояснила позднее – и подтянула ноги под себя, довольно вздыхая.
– Дженни, а можно спросить?
Она кивнула, предложила напиток, но Айви отказалась, решив, что алкоголь пробовать точно не хочет.
– На кого не действует магия хранителя разума?
Дженни игриво закусила губу, поддалась к Айви.
– Не рассказывал, подлец? – Муза откинулась на спинку, отпила вина. – На тех, кто равен или сильнее его магически. Русалки и русалы. Другие хранители разума. Музы. Нимфы. Тот, кто пьет напиток чистого разума ежедневно. Штука дорогая и труднодоступная, поэтому это королевская семья, королевская стража, королевский флот. Поэтому не бойся, в Марадео стража такой напиток не пьет и отпустит Джека, даже если он на виду у всех подожжет храм морской богини.
– А тут есть?
– У побережья с другой стороны города.
Айви мотнула головой, чувствуя, как теряет веру в морскую богиню и начинает сомневаться в целесообразности ее указов все сильнее. От этого на языке горчила вина, а по венам разливалось что-то гадкое и тягучее.
– Я все думаю… – Айви нервно облизала губы, боясь поднимать эту тему. – У истоков власти были хранители разума, так? Они объединили острова. Власть передавалась от отца к сыну, пока хранителей разума не свергли, отобрав власть. Их истребляли, и поэтому, по слухам, осталась лишь линия, что шла от королевской семьи. И тогда…
– Даже если Джек наследник престола, прошло слишком много тысяч лет. Даже я не жила при правлении хранителей разума. Но могу сказать точно, что последнее, чего хочет Джек, – быть королем. Он любит океан и свободу.
Айви кивнула, задумываясь вдруг о возрасте музы. Дженни выглядела не старше тридцати, но, кажется, ей было куда больше.
– Знаешь ли ты, почему хранителей разума свергли?
– Я слышала, что… – Айви зажмурилась, вспоминая рассказы бабушки, ведь в школе эту страницу истории всегда обходили стороной, – людям не нравились методы их правления. Их боялись.
– Боялись, верно. Потому что именно хранители разума повздорили с Марибертусом, где правили морская богиня и морской дьявол, и создали страшное проклятие, которое унесло город под воду.
Дженни поставила бокал на низкий столик у дивана.
– То есть ты веришь, что Марибербут существует?
– Разумеется. А еще я верю, что морская богиня все еще там.
Айви почесала руку, на которой начали расти чешуйки, повинуясь усталости, переживаниям и вине на саму себя.
– Последний вопрос, – сказала Айви. – Прости, если лезу, куда не надо. Сколько тебе лет?
Дженни широко улыбнулась, коснулась чешуек на руке Айви, и те вдруг засверкали.
– Мне пять тысяч лет, прекрасная. А тебе пора ванну принять, да? Идем.
Айви понеслась за музой, переваривая услышанное: пять тысяч лет! Пять! Тысяч! Это же… Что там жалкие пятьсот лет, которые уготованы русалкам и русалам? Они зашли в темную комнату, куда едва проникал свет из комнаты.
– Я не все это время живу в привычном тебе понимании. Иногда я так устаю, что засыпаю, сливаясь с природой. На неделю, месяц, года…
Дженни зажгла свечу от зажигалки с зачарованным огнем, повернула кран и села на бортик деревянной ванны. Комната так же была заставлена вазонами и горшками с цветами, но в ней не было тканей.
– По правде, с каждым годом я устаю все сильнее. Я списывала это на возраст, но другим музам не легче. Магии становится все меньше.
– Магии?
– А ты не чувствуешь? Говорят, раньше русалки могли жить и тысячу лет. Говорят, раньше любой стихийник мог достичь такой силы, что пробуждал в себе стихийного дракона!
– Это же легенды. Глупые россказни.
Айви облизала губы, вспоминая, как и бабушка когда-то рассказывала ей про стихийных драконов – легенду, покрытую толстым слоем песка.
– Может быть. Может… но правда в том, что уже рождаются дети, которые не владеют стихией. Их так мало, что никто не бьет тревогу… но они есть.
Айви пораженно вскинула брови: дети без стихий? Вот это уже точно россказни и неправда! Во всяком случае, в Тенебрисе все было нормально, и каждый ребенок владел стихией, подходящей его характеру.
Дженни внимательно оглядела Айви, опустила глаза, словно и сама боялась того, что собиралась сказать:
– Музы думают, мы можем быть последними. Мол, не хватит магии, чтобы создать новую взамен нас.
– А ты… умрешь?
– Разумеется, прекрасная! Когда-нибудь я так устану жить, что моя магия иссякнет. Но я не умру, нет, просто… сольюсь со всем прекрасным, что тебя окружает. А мое место должна бы занять новая муза, ведь без вдохновения этот мир не может. Когда-то я заменила свою предшественницу. И надеюсь, что все это глупости, и после меня придет другая.
Айви смотрела на Дженни, которую не пугала смерть. И это было так удивительно, ведь у музы не было души, которая позволила бы ей существовать дальше.
– Не буду тебе мешать. Что-то нужно – кричи.
Дженни потрепала Айви по щеке и вышла за дверь. Мысли кружили в голове, пытались слиться в единую картинку, но самое важное ускользало. Айви забралась в ванну, вырастила чешую и облегченно выдохнула. Откинулась на бортик и закрыла глаза, надеясь немного отдохнуть.
Утром Айви с грустью пошарила рукой по пустой кровати и лишь потом открыла глаза. Почему-то она наивно верила, что Джек окажется рядом, но нашлась только простыня. Тревога и грусть сплелись в танце, но она напомнила себе, что Джек ничего ей не должен.
Одевшись, Айви подошла к лестнице, но замерла, так и не ступив на ступеньку, ведь услышала голоса. Не зная зачем, она села на пол, заправила волосы за уши, прислушиваясь.
– Разве не ты Тори направила в Марибертус? Не ты ей все уши прожужжала, как там здорово? – спросил Джек и со стуком поставил что-то на стол.
– Я. И не отрицаю. – Голос Дженни звенел, наполненный сталью. – Она устала от твоих правил! Ты душил ее заботой! Девчонке нужна была мечта!
– Ради которой она исчезла и, возможно, умерла.
– Или нашла, что искала. Здесь ей было плохо, и ты это знаешь. Она не создана для жизни на пиратском корабле.
– Знаю! Но я спасал ее от замужества!
– И ты все сделал верно. Но ей нужно было уйти.
– В место, которого не существует!
– О, Марибертус существует, дорогой. Просто… надежно скрыт от нас. – Дженни шумно выдохнула. – И признай, что знаешь, что виноват в ее побеге. Это ты заставил ее сбежать. Потому что не давал ей свободу. Не спрашивал, что хочет она.
– Я опекал ее. Спасал!
– Я знаю! Но она выросла. И ей пора бы обрести свободу и самой решать, как жить. Ради закрытия бездны, не совершай эту ошибку с Айви.
Джек промолчал.
– И скажи-ка, почему Айви ночует в кровати одна?
Тишина. Замешательство. Айви и сама покрылась мурашками, ощущая неловкость, повисшую в воздухе.
– Скажу, если подскажешь, как отвязать ее душу от моей. Она… ну, знаешь…
– С тобой! Удивительно!
Айви, услышав истинный восторг в голосе музы, не сдержалась и поддалась вперед, выглянула сквозь перила и увидела Джека и Дженни на кухне. Она что-то мешала в кастрюле, пока Джек устало вздыхал, сложив руки на груди.
– Так ты знаешь, как ее отвязать?
– И зачем же?
– Зачем? – Джек вздернул брови, удивившись так, словно его отправили жить в Тенебрис. – Я не хочу, чтобы она была связана со мной. Хочу, чтобы она была свободна и сама выбирала, с кем ей быть. Не ты только что винила меня, что я ворую свободу?
– А воспользоваться ситуацией? А? Она глаз с тебя не сводит!
– Так неправильно. Я не трону ее, пока не узнаю, что она… сама хочет. Да и потом не трону. Она достойна другого.
Дженни отвернулась от кастрюли, с восхищением посмотрела на Джека, довольно улыбаясь.
– Джек Торренс влюблен! Удивительно! Не думала, что доживу до такого события. Тебе это пошло на пользу, знаешь ли. Наконец понял, что нельзя всех заставлять делать так, как хочешь ты.
Айви отпрянула от перил и прижалась к стене, часто дыша. Щеки краснели, а тепло разливалось по всему телу, смешанное со страхом, смущением, непониманием.
– Я едва ее знаю, – тихо ответил Джек.
– И что? Для влюбленности достаточно одного взгляда, прекрасный мой. Вот для любви – чуть дольше. Но для истинной любви – достаточно одного касания. И она…
– Хочет меня, потому связана душой.
– Да нет же. Не так это работает. – Дженни цокнула, зашуршала платьем, видимо, подходя к Джеку. – Знаешь, как работает их связь? Может, сначала она и хотела тебя, пока боялась, приглядывалась, и ее связь выдавала то, что проще всего – жгучее желание, смешанное с ужасом.
Айви не выдержала, слыша тишину, и вновь выглянула на кухню. Джек внимательно смотрел на довольную музу, которая объясняла про душесвязание с таким воодушевлением, словно сама могла испытать подобное.
– Она узнавала тебя. И чем больше понимала, что ты не будешь ее обижать, чем больше ты дарил ей поводов улыбаться, тем больше угасал страх. А ваша связь превращалась в… Что ты чувствуешь, когда влюблен? М-м?
Джек тряхнул головой, плотно сжав губы. Казалось, он не хотел верить в то, что говорила Дженни, боялся даже пустить в сердце мысль, что все куда серьезнее, чем он мог себе представить.
– Чувствую, что я… ну… влюблен.
Дженни усмехнулась.
– Мужчины… Влюбленность – это тепло, что расползается по организму, следуя от кончиков пальцев, едва ты касаешься любимого. Это теплые лучи закатного солнца, которые обнимают тебя, едва ты видишь ее или его улыбку. Это ощущение защищенности, пока вы рядом. Это непреодолимое желание просто быть рядом. В объятиях. Понимаешь?
Джек качнул головой. Дженни в ответ закатила глаза и раздраженно развела руки.
– Странные вы, люди. Вам дано поистине прекрасное чувство! А вы избегаете его всеми возможными способами.
– Потому что это не любовь, если она нарушает чью-то свободу.
– Ой все! Как ребенок, честное слово! Берешь ее, женишься, создаешь семью, живете счастливо до конца ваших дней. Для чего люди женятся, как считаешь?
– Чтобы быть вместе.
Дженни тяжело вздохнула, явно недовольная скупой формулировкой.
– Чтобы быть вместе, верно. Проходить невзгоды, разделять счастливые моменты. Никто не должен все тащить на своих плечах. Бороться с этой жизнью в одиночку. Поэтому мы так и стремимся найти человека, с которым будет просто хорошо. Спокойно. С которым не надо притворяться кем-то. Вы поддерживаете друг друга, радуете друг друга, помогаете справляться с трудностями. Разделяете все на двоих. Иначе – я вообще не знаю, зачем связывать жизнь с кем-то.
– Думал, ты муза без души.
– Может, души у меня нет, но есть мозг. А еще чувство прекрасного! А взаимоподдержка – прекрасно!
Айви поняла, что пора покидать укрытие, ведь еще немного, и ее сердце раскрошит ребра. Она немного отошла от лестницы, чтобы сделать вид, что не сидела у перил, подслушивая.
– Доброе утро! – крикнула она, спускаясь на первую ступеньку. – Джек, рада, что ты вернулся.
Он оценил ее взглядом, словно бы разочарованно свел брови вместе. Ожидал голые ноги? Айви поправила юбку нового платья, смущенно заправила прядь волос за ухо.
– Какие планы? – спросила Дженни. – Завтрак готов.
– Планы… сходим в бухту, выпущу нашу русалку в море, – сказал Джек, а потом едва скрыл улыбку, видя реакцию Айви. Она открыла рот, хлопая глазами от удивления.
– Меня не поймают?
– Бухта закрытая, ваши точно не заплывут. А остальные даже не поймут, что не так – сама видела: в городе живут русалки.
Джек обхватил Айви за плечи и повел к столу, ведь она окончательно впала в ступор, предвкушая плавание.
– Нам корабль не надо воровать?
– Надо. Но мне надо время подумать, составить план. Куда-то спешишь?
Айви мотнула головой, садясь за стол.
– Дженни, идешь с нами?
– У меня магазин, прекрасный мой. Сегодня придет важная клиентка.
Они выдвинулись к бухте сразу после завтрака. Айви едва не подпрыгивала от предвкушения, пока они ехали в телеге на другую сторону города. В этот раз она была открытой, а потому можно было разглядывать широкие улицы, от которых ответвлялись совсем узкие, высокие башни и домики из камня. Как и обещала Дженни, нашелся храм морской богини: высокое здание с несколькими башнями, завершающимися шпилями. Стены пестрили символами Тенебриса, Марибертуса, а на одном из знамен даже была схематично изображена русалка.
Айви передернулась, видя храм, понимая вдруг, что за три дня не просто разуверилась в морской богине, а начала испытывать стыд, что когда-то верила во все, чему ее учили. А мозг уверенно напоминал обо всем, что она успела увидеть и узнать на поверхности.
Мысли о морской богине и Тенебрисе снесло прибоем небольшой бухты. Айви чуть не выпрыгнула из телеги, так скучала по морю, но Джек потянул ее за рукав и кивнул в противоположную сторону.
– Там – бухта погибших кораблей. Виды потрясающие, особенно с корабля. Но течение жуткое.
Айви смотрела на скалы, уходящие ввысь, величественные и крутые, понимая, что как бы красиво ни было снизу, наверх она никогда бы не забралась.
Телега остановилась, Джек помог Айви сойти на траву и заплатил стихийнику воздуха, который их вез.
Ветер трепыхал голубое платье, пока Айви восхищено смотрела на пляж с белым песком. Бухта закрывалась от Бирюзового моря скалами, но не такими высокими как с другой стороны. В бирюзовой воде попадались редкие люди, у берега плескалось несколько ребятишек.
– Глубоко?
– Почти сразу.
– Отлично.
Айви нервно развязывала завязки корсета, едва дыша, едва веря, что наконец вернется в свою стихию. Да, большую часть она проводила без хвоста, могла заменять плавание принятием ванны, но душа привыкла к открытому океану.
Платье упало на песок, настала очередь рубашки, но Джек схватил Айви за руку и помотал головой, кивая в сторону парней на берегу, которые не сводили глаз с раздевающейся русалки.
– Идем со мной. – Айви требовательно сжала руку Джека.
– Айви, я…
– Пожалуйста! Идем!
Айви нетерпеливо схватила его рубашку и потянула вверх. Он послушно поднял руки, позволяя раздеть, но нахмурился, устало глядя на море.
– Прошу! Научу тебя плавать со мной в паре! Вдруг пригодится?
– Морской дьявол с тобой! – шикнул Джек, но развязал брюки. Айви в очередной раз задалась вопросом, почему мужчинам можно так легко раздеваться, а женщинам – нет. Едва же Джек остался в трусах, вопрос растаял на солнце, а она потащила его за собой.
Вода ласкала ступни, нежно касалась кожи, зудящей от солнца. Соленое море здоровалось, впуская в себя русалку, оплетало счастьем и покоем. Айви побежала вглубь, нырнула, вызывая на ходу чешую. Привычная боль, и ноги срослись, образовав хвост. Движения бывшими ступнями – и материализовался плавник. Не удержавшись, она рванула вперед, развивая максимальную скорость. Рубашка облепила тело, мешая, но терпимо. Даже с одеждой можно смириться в такой момент.
В Тенебрисе она всегда плавала медленнее всех: учителя ругали, говоря, что она ленивая, но бабушка махала рукой, веля не слушать их, и говорила, что виновата человеческая половина. Бабушка умерла, когда Айви было всего десять, и в первые годы без ее поддержки, легенд и историй было сложно, и, по правде, иногда хотелось сдаться и убрать всю чешую, чтобы утонуть в океане, отдавшись на волю морской богине.
Айви доплыла до скал, коснулась их рукой, улыбаясь, радуясь наконец свободе, возможности плыть, чтобы выплеснуть эмоции и энергию, развернулась и отправилась обратно к берегу.
Джек стоял по шею в воде, сложив руки на груди, даже не думая догонять ее. Айви, не сдержавшись, подплыла и ущипнула его за ногу, вынырнула, громко смеясь, видя, как он крутится, ища «морское чудовище».
– Айви!
– Чего стоишь? Плывем быстрее.
Айви потянула его за руку, Джек поплыл, но под воду так и не погружался.
– С русалкой не утонешь.
– Я умею плавать! Просто предпочитаю ходить под парусом.
Айви схватила Джека за плечи, заглянула в глаза, пытаясь передать ту радость, что рвалась из груди. Так хотелось поделиться этим чувством с ним. Именно с ним и ни с кем другим.
– Главное: не дыши. Пока я рядом, моя магия позволяет тебе не дышать.
– Ты можешь утонуть? – спросил вдруг Джек, проводя по чешуйке на ее руке.
– Могу, если окажусь в воде без чешуи. Например, в зачарованных наручниках. – Она подплыла ближе, почти коснулась его тела своим. – Но тогда ты меня спасешь, правда?
– Правда.
Айви улыбнулась и погрузилась под воду. Джек немного помедлил, но вскоре нырнул. Он казался потерянным, чужим, но Айви протянула ему руку, желая показать свой мир так сильно, что кружилась голова.
Их пальцы переплелись, Айви улыбнулась и поплыла к скалам, медленно, оглядываясь на Джека, наслаждаясь его теплом. А он становился спокойнее с каждой минутой, позволяя ей познакомить его с подводным миром.
