Анна Панкратова
Затонувшая свобода
Глава 1
Айви сорвала с себя короткий сарафан и выпрыгнула через защитный барьер. Едва кожи коснулась вода, тело начало меняться. Неприятно, но она давно привыкла, как кожа слипается, сращивая ноги в хвост, покрывается чешуей, позволяющей быть быстрее. На ногах, руках, даже шее. Когда стопы окончательно соединились, Айви махнула ими, вызывая плавник: серебристый, слегка мерцающий, он был ее продолжением, магией, которая текла по венам и в каждой чешуйке.
Все произошло так быстро, что Айви едва поняла, как оказалась втянута в эту историю. Вот еще отец делает очередной выговор за нарушение порядков общины, называет бестолковой, а вот уже ему сообщают о постороннем, и он, не задумываясь, отправляет туда хрупкую русалку.
Отказать нельзя – казнь.
Думать нельзя – казнь.
Приказ нужно исполнять. И если речь идет о тонущем – в эту же секунду. Иначе – казнь.
Душа пряталась за ребрами, ведь такие поручения обычно выполняли русалы, причем сильные и опытные. Айви знала, почему именно ее отправили разобраться с тонущим мужчиной – чтобы найти наконец повод избавиться от обузы, ведь верили, что она не сумеет. От страха немело тело, но она плыла, намереваясь выполнить поручение и убить несчастного.
Земли общины русалок и русалов, Тенебрис, священны, закрыты от посторонних. И сейчас тонущий медленно погружался на дно, к их дому, и защитный барьер пропустит его туда, где есть воздух. И если он выживет, если Айви сейчас его не убьет – убьют ее.
Вода ласкала паникующее тело, пыталась успокоить, но в глазах уже темнело, а живот сводило. Айви заметила силуэт, вздрогнула, понимая, какой крупный мужчина шел ко дну. Солнце пыталось пробиться сквозь толщу воды, но было слишком глубоко, чтобы лучи хотя бы коснулись тонущего. Рыбы расплывались, пугаясь нарушителя спокойствия, и лишь одна русалка направлялась к чужаку, впервые оказываясь так далеко от дома.
Зачем отец отправил ее сюда? Их территория в сотне метрах отсюда, мужчина бы утонул, ведь не попал бы за барьер к воздуху. Тут нечего охранять. Однако приказ растекался по венам, иглами впивался в кожу и чешую, напоминая, что за ослушание русалку ждет казнь.
Айви подплыла ближе, облегченно выдохнула, понимая, что мужчина без сознания. Так будет проще… Было бы, если бы она убивала прежде.
Она казалась совсем крохотной рядом с ним, худенькой и белесой. Его кожа – смуглая, ее – белая, такая тонкая, что видны вены. Руки тонущего были сцеплены наручниками, волосы по плечи и борода скрывали резкие черты лица, испещренное шрамами. Значит, он не сам прыгнул. Значит, его хотели убить? Сбросили над Тенебрисом, зная, что община убивает всех чужаков, даже тех, кто и сам неплохо справляется с умиранием?
Страх накрыл волной, норовя утащить домой, но Айви мотнула головой, заставляя себя собраться. Может, сделай она это сейчас – и жить станет проще. Может, тогда ее наконец примут…
Айви открыла рот, заставляя клыки вырасти и стать острыми. Глаза сузились, краснея, а вены почернели. Она уже почти вонзилась в шею чужака, как поняла, что не сможет. И вместо этого перекусила наручники, поморщилась от вкуса метала, но не простого – зачарованного. Она хотела поймать разломанные браслеты, но те уже отправились ко дну, а потому Айви сжала руку мужчины, чтобы убедиться, что не ошиблась, сохранив жизнь.
Одно касание, один контакт кожи к коже, и тело покрылось мурашками. Айви расслабилась, возвращая прежний вид, схватила мужчину под мышками и заработала хвостом, выбираясь на поверхность. Он тянул на дно, словно уже смирился со смертью. Смирилась и она, едва поняла, что отныне связана с ним душой, а значит – не сможет убить.
Слезы душили, ведь она понимала, что в ее руках теперь жизнь человека, которого морская богиня выбрала для нее… почему человек? Почему сейчас? Она не может любить его… Не могло произойти душесвязание с человеком!
Айви замерла, вспоминая, что люди не могут не дышать так долго. Верно, он уже едва жив, хоть и прошло не больше пяти минут с тех пор, как его выкинули за борт. Она обхватила мужчину за шею и впилась губами, даря поцелуй и воздух. Он задергался, открыл глаза, пытаясь отпихнуть. Айви не отпускала – рано, слишком рано. Прикусила его губу, заставляя открыть рот, вторглась языком, а потом резко выдохнула частицу своей магии. Вот теперь можно и отпустить: отныне он не утонет.
Айви попыталась отплыть, но мужчина схватил за руку. Она уставилась в синие глаза, внимательные, ничего непонимающие, не зная, что делать дальше. Он до боли сжал ее запястье, словно злился, что она удумала спасать его. Будто она была счастлива, что морская богиня решила подшутить и душесвязала ее именно с человеком!
Мужчина сделал вздох, закашлялся, и Айви закрыла его рот ладонью и помотала головой, пытаясь объяснить, что под водой он не может дышать – ее магия наполняет легкие воздухом. Он сжал зубы, кивнул, а она вновь схватила мужчину под мышками и поплыла к солнцу, чтобы наконец увидеть, что таилось на поверхности. Сильные руки грубо обхватил ее за талию, Айви оказалась прижата к твердой груди. Мужчина резко сменил направление, видно, зная, куда плыть. Айви смирилась, продолжая работать хвостом, добавляя им скорости.
Солнце вновь удалялось. Позади оставался и Тенебрис, и Айви знала, что когда вернется домой, то успеет только попрощаться со всем, что любила, перед казнью.
Они выплыли в полумраке пещеры минут десять спустя. Мужчина закашлялся, вылез на песчаный берег из пруда, откинул мокрые пряди и косы, украшенные бусинами, с лица. Айви наблюдала, как он выплевывает воду, пока чешуйки, повинуясь магии, исчезали, даря возможность ходить. Она пыталась понять, что ощущала теперь, когда все же связала душу с… человеком, а не с русалом, как пологалось. Любила? Нет, скорее боялась, почти тряслась, но одновременно не могла утихомирить сердце, а главное – тело, которое молило оказаться в его объятиях…
Мужчина стащил через голову мокрую широкую рубашку, сел на песок и оглядел Айви. Длинные пепельно-белые волосы почти сливались с кожей, доходили до бедер, прикрывая нагое тело. Его взгляд скользнул по груди, опустился ниже, заставляя ее часто дышать. Он тряхнул головой.
– Свихнулась? Нашла кого спасать…
Айви залилась румянцем. Отвернулась, не желая разглядывать голый торс, пытаясь понять, почему чье-то тело сумело смутить русалку, привыкшую к наготе.
– За спасение обычно благодарят, – холодно изрекла она, едва сдерживая слезы. Суровая реальность уже падала на хрупкие плечи, придавливая ко дну.
– Я того не стою. Убей меня, пока есть возможность, слышал вас казнят за спасение утопающих.
Айви вздрогнула, заправила волосы за уши.
– Так ты сам прыгнул?
Мужчина закатил глаза, кинул в Айви мокрую рубашку. Капельки мерцали на его рельефном животе, груди, освещаемые от сверкающей бирюзово-розовой воды в пруду.
– Прикройся уже, а. И нет, меня выкинули за борт.
Айви непонимающе крутила в руках рубашку. В Тенебрисе носили одежду, но легкую, едва прикрывающую тело, чтобы в любой момент можно было раздеться и отправиться в открытый океан. У них все привыкли к наготе. Она прижала к себе мокрую ткань, и тут наконец заметила метку на правой ключице мужчины: как и все на Луорских островах, он – стихийник, она не могла разглядеть, чем он владел, но отчетливо видела череп со скрещенными костями, указывающий, что он пират, который пытался спрятать метку хранителя разума.
Хранитель разума! Хранитель! Да если бы она его убила… Теперь-то у нее есть шанс все исправить: всего-то и надо оглушить да притащить в Тенебрис, где пирата тут же заберут в лабораторию. Надо бы… надо бы… Но она перевела глаза на его лицо, испещренное шрамами, вспомнила, что ощутила, когда впервые коснулась и связала душу: тепло, надежду, заполняющую изнутри до краев, заставляющую сердце биться в предвкушении, а тело гореть от желания…
– Джек Торренс! А ты, красотка?
Айви вздрогнула, вырываясь из мыслей, несмело пожала протянутую мозолистую и шершавую ладонь, вновь покрываясь мурашками, ощущая жгучее желание оказаться в его объятиях, ощутить его поцелуи, его…
Выступили слезы, а Айви осознала, как жестоко с ней обошлись жизнь и морская богиня. Грубый и хриплый голос царапал уши, замораживал душу, от внешнего вида пирата стыла кровь, но от касаний Айви таяла, теряла связь с реальностью. Она боялась Джека, но вместе с тем так желала, что не могла соображать. И все из-за душесвязания! Магии, что без ее согласия связала глупую русалку с суровым человеком!
– Айви, – выдавила она, расслабляясь, едва он убрал руку. Наваждение уходило, но медленно, словно надоедливый гость, непонимающий, что давно за полночь. Джек внимательно изучал русалку, не скрывая любопытства. Айви окончательно избавилась от чешуек и встала на колени. Песок впился в кожу, а рубашка упала к ногам.
Схватить. Оглушить. Утащить на дно и передать в лабораторию. Так просто! И так сложно, ведь ужас оплетал паутиной, едва она представляла, что отдаст Джека на волю самого ужасного места Тенебриса. Нет, лучше пусть ее казнят.
Айви откинула мокрые волосы за спину, полностью обнажаясь. Такое жгучее и человеческое желание смешивалось со страхом, ужасом от мысли, что этот мужчина может сделать с ней. Чувства тянули к колючему пирату, может, и чужие, навязанные душесвязанием, но умереть будет проще, если поддаться им. Она преодолела расстояние быстрее, чем Джек понял, что она задумала, но он успел схватить ее за плечи и оттолкнуть.
– Остановись. Убей – и дело с концом. Я не просил спасать меня.
– Я нарушила не один закон. Меня казнят сегодня… Прошу лишь одного: притворись, что любишь. Хотя бы раз в жизни, хочу знать, каково это…
Джек устало выдохнул, выругался, а Айви обхватила его за лицо, желая бы знать, как соблазнять мужчин. Она очертила его губы, дрожа от страха, но и желая с такой силой, что не могла остановиться. Как яд бездны, возбуждение врывалось в тело, пытаясь смыть волной страх.
Руки Джека ослабли, и Айви села на его ноги. Холод мокрых брюк не сумел остудить, она приблизилась к лицу, ощутила горячее дыхание, почти коснулась губами, но он подмял ее под себя и грозно навис.
– Остановись! Я не гуманитарная помощь и невинности не лишаю по запросу! Особенно детей!
– Я не ребенок! – Айви зашипела, когда Джек схватил ее за запястья и завел вверх.
– На вид совсем ребенок! – Джек тряхнул ее руки, но устало выдохнул, видя наконец, как пугает Айви. Она замерла под ним, едва видя от слез, запутавшись, сгорая от стыда, зная, что это последнее, что ждет ее в жизни. Желание еще стучало на задворках сознания, но страх оказался сильнее. – Знаю я ваши законы: к шестнадцати создаете свои эти пары, если нет – изгоями становитесь.
– Мне двадцать. Будет в четверг. – Айви зажмурилась, не в силах больше сдерживать слезы. – Было бы…
Джек слез с Айви, грубо выругался, рывком посадил и прижал к себе. Она обняла его, утыкаясь носом в шею, ощущая неловкие поглаживания по голой спине.
И когда этот день свернул не туда? Еще час назад она была нянькой, помогала единственной русалке, что общалась с ней, два часа назад – мыла посуду на общей кухне, а полчаса назад ругалась с отцом, который ненавидел ее за сам факт существования.
– Я получеловек, знаешь? – прошептала Айви, вонзая ногти в грубую кожу Джека. – Они только и ждали повода избавиться от меня…
Айви всхлипнула, а Джек вздохнул так тяжело, будто на него свалили грудного ребенка.
– Почему ты? Разве у вас… ну, женщин допускают до такого?
Айви пожала плечами, не зная, как объяснить, что все ждали повода, чтобы избавиться от нее.
– Под руку попала.
Джек шумно выдохнул, зажмурился, словно не мог решиться и принять решение.
– Ты идешь со мной. Жизнь за жизнь. Поняла?!
Она вздрогнула, слыша холод и сталь в голосе Джека. Резко отдалилась, непонимающе смотря в его темно-синие глаза. Он смахнул слезы с ее щек, криво улыбнулся и спихнул с себя.
– Как скоро они поймут, что все пошло не по плану?
– А?
– Искать тебя когда начнут?
Джек через голову надел на нее свою мокрую рубашку, взлохмачивая волосы. Она задрожала от холода, поежилась от колючего взгляда, пытаясь понять, как к такому человеку вообще можно испытывать хоть какие-то чувства, кроме страха.
– Час. Не больше.
– Тогда идем.
Джек схватил ее за руку, поднял. Она покачнулась, но устояла. В голове кипело, кровь в венах бушевала, ощущая волнение магии, готовой вырваться на свободу. Куда она пойдет? С пиратом? С людьми ее ничего не ждет. И уж тем более с человеком, которого она не по своей воле «любила» и боялась одновременно, с таким холодом он смотрел в ее сторону. Да, она всю жизнь мечтала сбежать на поверхность, но…
– Не нужно.
Айви вырвалась и прыгнула в воду. Росла чешуя, тело радовалось, оказавшись в своей стихии. Даже страх отступал – зато все закончится. Она перестанет быть изгоем, станет свободной, соединится с океаном… отправится к морской богине…
Джек схватил ее за ногу, потянул на себя. Она брыкалась, но даже под водой не могла победить мужчину, который был на полголовы выше. Могла бы использовать клыки и ногти, но не хотела причинять ему боль. Айви попыталась срастить ноги в хвост, но не успела: Джек притянул ее к себе, прижал к твердой груди и потащил на поверхность. Бороться с ним без клыков – настоящее безумство!
– Ты не понимаешь! – вопила Айви, пока Джек выталкивал ее на берег. – Мой дом там! Мой отец! Я не могу уйти!
– Эти люди тебя убьют!
– Потому что я нарушила законы! Спасла утопающего, так еще и связала душу с человеком! Полюбила человека! А не своего сородича! Ты не понимаешь, что это значит для нас! Мы – не люди!
От паники ноги срослись в хвост, но на суше это, напротив, сделало ее легкой мишенью. Джек довольно улыбнулся, касаясь чешуи.
– Не сбежишь больше, правда?
Он взял ее на руки, вытерпел удары по груди и одернул рубашку, которая задралась на хрупком теле.
– Влюбилась говоришь, а? Это ты выкинь из головы.
Айви вскрикнула, когда Джек наклонился и чуть ее не уронил, чтобы пробраться сквозь узкий выход. Она обхватила его за шею, цепляясь за волосы.
– Да не уроню я тебя! Ты легче пушинки.
Они пошли по узкой пещере. Джеку приходилось наклонять голову, чтобы не удариться о потолок. Он щурил глаза, едва видя во мраке, заставляя Айви гадать, знал ли он, куда вел этот проход. Чешуя, повинуясь страху, исчезала медленно, лишая возможности ходить, а тем более – бежать. Айви не могла объяснить, почему отказывалась от помощи. Не хотела стать обузой? Быть должной? Подумаешь, спасла жизнь… Она-то не достойна ответного спасения, отец ясно дал понять, какое она недоразумение.
Джек шел вперед, не выпуская ее из сильных рук, унося от Тенебриса все дальше. Она, пользуясь темнотой, смотрела на его сосредоточенное лицо, ведь видела даже без света, если была покрыта чешуей. Разглядывала метку, пытаясь понять, как так вышло, что именно ее отправили убить хранителя разума.
– Ты не понимаешь, – тихо заговорила Айви. – Мы влюбляемся один раз и на всю жизнь. Лет в 12-14. Одно касание – и твоя душа навсегда связана. Это называется душесвязание. Это нельзя контролировать.
Тяжелый вздох. Мрачный взгляд. Пальцы сжали ее предплечье, словно так можно было избавиться от этого дурацкого признания. Айви зажмурилась.
– Только по этой причине мы строим союзы в шестнадцать. Ведь уже все решено морской богиней.
Джек ойкнул, стукнувшись о потолок, выругался, покрепче прижал к себе Айви и пошел дальше.
– Выбрось это из головы. Это все ерунда. Поверь, люди прекрасно влюбляются по много раз.
– Но мы не люди.
– Сама сказала – ты наполовину человек.
Айви зажмурилась от яркого света. Джек же ускорился, явно радуясь, что они нашли выход. Кожа ощутила непривычное тепло, стало так светло, словно кто-то зажег люстру с сотней зачарованных свечей в главном холле ратуши. Айви едва разлепила глаза, испуганно огляделась, дрожа от ужаса. Джек аккуратно поставил ее. Она пискнула, ощущая камешек, что вонзился в стопу. Чешуя вновь росла, но оставляла ноги, не давая упасть.
– Могу дальше понести, – устало бросил Джек. Айви покачала головой.
Она нервно крутилась на месте, часто дышала, хватая воздух, горячий, влажный, такой чужой и… колючий. Ветер шелестел листьями пальм, каких-то деревьев, кустов, которые она видела только на картинках в учебниках о людях, живущих наверху.
– Фривола, думаю, в паре километров. Да! Кажется, вижу крыши! – Голос Джека казался слишком громким, бил по голове и вонзался иглами в кожу.
Айви подняла голову, впервые видя небо. Глаза пронзила жгучая боль, когда она попыталась посмотреть на солнце. Она ослепла! Видела лишь пятна, такие яркие, что начинало тошнить. Джек продолжал что-то говорить, но она схватилась за грудь, задыхаясь. Паника затягивалась на шее, словно канат, воздуха не хватало, и это ей! Русалке, что может сутками плыть, не дыша. Сейчас же страх разжигал в груди огонь.
Джек успел поймать Айви и спас коленки от острых камешков, и вновь подхватил ее на руки.
– Ты не была на поверхности?!
Айви уткнулась в его шею, прячась от света. Джек вдруг показался ей единственным связующим звеном с домом. Плевать, что он с ней сделает, лишь бы не отпускал… лишь бы позволял касаться кожи, чтобы впустить в душу хоть каплю спокойствия и тепла, вызванных душесвязанием.
– Ты же можешь без воды жить?
– Вполне, – прошептала Айви и вонзила ногти в его шею. Сердце бешено колотилось, ладошки вдруг стали липкими и мокрыми. – Но ванну надо принимать раз в день… вода силы дает…
– Эй-эй, полегче. Найду я тебе ванну.
– Верни меня назад. Я тебе не нужна.
– Не нужна. Не спорю. – Айви встретилась взглядом с Джеком, но тут же зажмурилась от яркого солнца. Кожу покусывало и жгло, словно она попала в место, кишащее планктоном. – Но жизнь за жизнь, красотка. Я у тебя в долгу. И надо бы тебе травы от солнца найти побыстрее.
Айви осмотрела красные ноги, понимая наконец, почему больно. Счастье, что руки и грудь скрывались под белой широкой рубашкой.
– Это же… это…
– Солнечный ожог, – подсказал Джек, направляясь к деревьям. – Твоя кожа не готова к солнцу.
– Я сама могу идти…
– Уж лучше понесу, чем буду ловить тебя и спасать от травм, – хохотнул он.
Джек пробирался сквозь заросли, пытался беречь Айви от веток, но те все равно били по голым ногам. К изумлению русалки, рубашка высохла почти сразу, как они оказались в зное джунглей. Тело опутала жара, покрывая его потом, смешанным с мурашками. Она начинала успокаиваться, осознавая наконец, что спасла мужчину, который считал теперь своей честью спасти ее. Или обманывает? Хочет использовать? Для чего там русалки людям могут пригодиться?
Айви покрепче обхватила Джека, боясь, что он выпустит, ведь знала, что сама в этом мире не справится.
– На окраине есть паб моего знакомого. Думаю, он даст нам переночевать. Идет?
– Как скажешь.
– Людей хоть не боишься?
Айви толкнула его, вновь злясь. Джек, усмехаясь, поставил на землю, стер слезы с ее щек.
– А я предлагал меня просто убить.
– Так жить надоело?
– Как и тебе, красотка. Идем уже.
Сильные пальцы сжали локоть, и Айви пришлось следовать вперед. Босые стопы натыкались на камешки, заставляя гадать, как люди ходят по суше, но потом она заметила ботинки на ногах Джека, вспоминая, что наверху носят обувь. Она хлюпнула носом, пугаясь нового места все сильнее.
Пальмы зашуршали, выпуская маленькую фигурку. Длинные зеленые волосы волочились по земле, короткое платье в тон листьев обтягивало худую девушку с большими глазами и пухлыми губами. Она, склонив голову, оценила Джека, перевела взгляд на Айви, а тату, что усеивали коричневое тело и лицо, уходя зигзагами и завитушками под платье, замерцали красным.
Айви расширила глаза: нимфа? Нимфа этих джунглей?!
– Он обижает тебя, дитя океана? – холодно спросила девушка, подходя ближе. Джек выставил руку, не подпуская нимфу к Айви, но та улыбнулась, сверкая холодными глазами. – Меня зовут Джули, дитя океана, и я помогу тебе вернуться домой, если пират похитил тебя.
В доказательство Джули вырастила ногти на правой руке, сделав их острыми, как щепки.
– Я сама с ним пошла, Джули. Все хорошо, – едва владея голосом, ответила Айви.
Нимфа с сомнением оценила Джека, недоверчиво нахмурилась.
– Боюсь, мне нельзя домой. Меня ищут и хотят казнить.
– А я спасаю ее прекрасную попу от этого, – спокойно сказал Джек и выставил руки, показывая, что безоружен. – Я женщин не бью, Джули. Даже если это нимфа, которая может зарезать меня ногтями, не моргнув.
Айви шумно выдохнула: и правда, нимфа джунглей. Она нимф и муз видела только на картинках в учебниках, ведь даже нимфа океана Свободы, в котором они живут, не желает выходить к тем, кто поклоняется морской богине.
Джули перевела взгляд на Айви, вздернула брови, сверкая красными тату.
– Он говорит правду. Но спасибо тебе за предложение помощи.
Джули расслабилась, тату зазеленели, выделяясь на коричневом, как кора, лице.
– Джули… – осторожно заговорил Джек. – Могу я попросить об одолжении? Для Айви.
– Попробовать можешь, пират.
Айви перевела взгляд с нимфы на Джека, пытаясь понять, почему она с таким напряжением наблюдает за ним.
– Если встретишь русалов, что идут за Айви, сможешь сказать, что мы ушли на корабле на другой остров? Пожалуйста.
Джули впилась взглядом в Айви. Та покраснела, часто дыша, покрываясь липким потом от жары и страха. Нимфа качнула головой, перестав наконец подозревать Джека во всех бедах.
– Они выходят на берег у пирса на рыбацких лодках. Боюсь, в мои джунгли они не заходят.
– Ладно, ничего. Нам пора, Айви.
Джек сжал ее плечо, заставляя двигаться вперед, но Джули выставила руку, метнулась к пальме и сорвала один из листков.
– Поможет твоей коже приспособиться к здешнему солнцу. – Джули разжевала лист, схватила Айви за руку и, не давая той понять, что происходит, порезала вену на запястье.
Джек дернулся, но нимфа злобно посмотрела в его сторону, заставляя остановиться. Наклонилась к порезу и выдохнула темно-зеленую магию. Айви зашипела от боли, зажмурилась, ощущая холод, расползающийся по венам.
– Найди ей травы от ожогов, – сказала Джули, отпуская руку Айви и отходя. – Сыпь в ванну, пока ее кожа не загорит немного. А потом моей магии будет достаточно, чтобы защитить от солнца. И заодно – не позволит найти ее кровным заклятием.
Джули склонила голову, резко развернулась, и почти сразу исчезла среди деревьев и кустов.
– Спасибо! – крикнула вслед Айви, не зная, услышит ли нимфа. – За что она тебя так не любит?
Джек вытащил из кармана платок, дал Айви, и она прижала его к маленькой ранке.
– Первый раз ее вижу, – пожал плечами Джек и велел идти дальше.
Джунгли выпустили их на мощеную улочку. Айви шла как можно ближе к Джеку, сжимая его ладонь. Глаза начали привыкать к солнцу, но она все равно щурилась, пытаясь разглядеть, где находилась. Все было таким чужим, неправильным: низкие дома из дерева, лишенные величия, обилие зелени, яркие цветы с ярким ароматом. Прохожие оглядывались, мужчины не сводили глаз, похотливо пожирая взглядами. Некоторые сидели на лавках, кто-то курил, и на каждом было столько одежды, что Айви лишь недоуменно сводила брови: она же жутко мешает! Да и еще в такую жару надевать на себя столько ненужной ткани!
Джек одернул на ней рубашку, едва мужчина, проходящий мимо, остановился и засвистел, оглядывая тело Айви. Он уже протянул руку, но Джек вышел вперед, поймал кисть и вывернул. Мужик заорал и покрыл его ругательствами.
– Иди куда шел, или оторву то, что у тебя вместо мозгов, – прошипел Джек.
– Что не так? – прошептала Айви, когда Джек обхватил ее за талию и потащил вперед.
– Твои голые ноги. И просвечивающие соски.
Айви перекинула вперед длинные волосы, успевшие высохнуть на солнце, прикрывая грудь. Но понять, что не так, не смогла.
– Это просто тело.
– Красивое и молодое тело, которое возбуждает мужиков. Девушки здесь прячут ноги под юбками и платьями.
– Но ведь… – Айви наконец поняла, что могла… вызывать возбуждение? И залилась краской, уже сама одернула рубашку. – Вы не однолюбы. Это мы…
Она отвернулась, нервно облизывая губы, а Джек фыркнул.
– Серьезно? Хотите только свою пару? Изумительно. И что, даже не изменяете?
Джек толкнул деревянную дверь и пропустил Айви вперед. Она с радостью юркнула в полумрак и облегченно выдохнула. Приятная прохлада коснулась кожи, остудила голову. Столики стояли без посетителей, заставляя Айви расслабиться.
– Бывает. Но за это…
– Казнь? Вы за все казните?
Айви пожала плечами: надо просто соблюдать законы, и все будет хорошо.
Джек подвел ее к высокому столу, за которым прятались полки и шкафчики, хлопнул по столешнице, привлекая внимание спящего старика. Тот вздрогнул, резко сел, протер глаза и уставился на Джека. Оценил Айви, криво улыбнулся, останавливая взгляд на груди. Джек дернул ее волосы, закрывая просвечивающие соски.
– Торренс! Думал, ты отбыл сегодня на рассвете? – старик закатил глаза, подошел ближе, впиваясь взглядом в покрасневшее лицо Айви. Седой, пухлый и морщинистый, он не скрывал, как ему нравится разглядывать полуголую «девицу».
– Планы изменились. Нашлась потерянная сестренка, пришлось остаться.
– Сестра, говоришь? – Старик привстал, чтобы заглянуть за стол и разглядеть ноги Айви. Джек вновь одернул рубашку. Страх покрыл тело: этот человек явно не дурак, отлично понимает, что русалка и человек не могут быть родственниками, а ее выдавали светлые волосы и кожа.
– Сводная, – спокойно улыбнулся Джек. – Попала в беду. Девушки, ты же знаешь. Комната не найдется? По старой дружбе.
– Пять медных.
– Обычно сдавал за три.
– Так и ты был один. Пять медных, Торренс.
Джек недовольно выдохнул, полез в карман и кинул на стойку пять монет. Старик широко улыбнулся, вытащил из шкафчика ключ.
– Или одну кровать?
– Две. Спасибо.
Джек повел Айви к лестнице. Она знала, что старик провожает ее похотливым взглядом, испытала вдруг стыд за голые ноги. Здесь ее тело явно интересовало всех.
Они поднялись по скрипучим ступенькам на третий этаж, Джек завел Айви в комнату, захлопнул дверь.
– Это ж угораздило так… – выдохнул он, устало посмотрел на Айви, которая сложила руки на груди, желая вдруг спрятаться. – Сиди тут, я скоро вернусь с одеждой, едой и травами для тебя.
– Я не останусь одна! Ты видел, как он смотрел на меня!
– То есть тебе на меня кидаться можно, а им на тебя смотреть – нет? Двойные стандарты, красотка?
Айви обиженно закусила губу, желая, чтобы щеки так не горели.
– Я думала, умру до рассвета. И это… другое. Я… ты…
– Понял уже. – Он нахмурился, думая о чем-то, заставляя Айви смущаться еще сильнее, ощущать боль в душе, там, где теперь была метка, связывающая ее с этим холодным и колючим мужчиной. – Никто не тронет тебя, пока ты моя. А ты – моя, поняла?
– Я не твоя.
Джек устало выдохнул, развел руки.
– Другим это не говори. И надо завтра же отсюда убираться. – Он повернул дверную ручку, обернулся. – Я скоро. И запру тебя на ключ, ладно?
Айви кивнула, смиряясь, что придется остаться в одиночестве. Хлопок двери заставил вздрогнуть, а звук поворачивающегося ключа вызвал слезы, ведь она ощутила себя пленницей. Она знала, зачем Джек ее закрыл: чтобы обезопасить от чужаков и не дать сбежать, вероятно, не подозревая, как просто она сумеет вскрыть такой замок. Но Айви ничего не могла поделать, ведь эта ситуация напомнила о детстве и вернула во времена, когда отец месяцами держал взаперти, запрещая даже плавать в океане.
Всхлип, и истерика захватила с головой. Паника, ужас, непонимание: все нахлынуло разом. Детские страхи, когда отец наказывал за то, что она не такая, как все, пытался вылепить из нее обычную, послушную русалку, смешались с новыми, приобретенными, едва она вышла в новый мир, крепко держа за руку того, кого боялась и любила одновременно.
Айви нырнула за дверь, надеясь найти там ванну, и облегченно скинула чужую рубашку. Кожа радовалась свободе, тянулась к воде, которая, повинуясь магии русалки, владеющей стихией воды, полилась из крана. Счастье, что и тут есть стихийники, которые наладили водопровод. Упав в деревянную ванну, Айви показалось, что она вернулась домой. В покой. Тишину. Да, ей там было плохо, одиноко, но там она хотя бы понимала, что происходит и за что ее избегают: получеловек, другая, наказание, а не русалка; плавает медленнее всех, не хочет подчиняться, вечно нарушает мелкие указы, не сумела найти пару аж до двадцати лет. Сама морская богиня не дала ей мужа!
Закрыв глаза, Айви оказалась в своей комнате. Дома все было не так: Тенебрис сотворен из мрамора и камня. Высокие здания в бежевых и желтых тонах, величественные арки и статуи, круглые крыши, балкончики с видом на аккуратные улицы. Воздух там был другой: холодный, тягучий, но он всегда ласкал кожу и успокаивал душу, наполняя умиротворением.
На поверхности же воздух жег. Царапал легкие. От него кружилась голова, а сердце бешено стучало. Солнце оседало на теле, вонзаясь иглами, кусало, отчего светлая кожа краснела. Айви провела по ногам, зашипела от боли и жара, вновь возвращаясь в странное и непонятное место. Оглянула ванную, где все было сделано из дерева, темного и неприветливого.
Она вспомнила улицу: низкие дома в один-два этажа, кривые, косые, бедные и лишенные шарма и величия. Смуглые люди с темными волосами. Были и светловолосые, но так мало, что на Айви все оглядывались.
Здесь статуей была она. Здесь она казалась лишней и привлекала взгляды.
Вода закрыла колени, Айви опустила ноги и легла на бортик, отпуская усталость и страх, позволяя вырасти чешуе, но не полностью, ведь сейчас не нужно плыть, а значит плавник ни к чему.
Айви закрыла глаза. Она пыталась представить, что лежит у себя в комнате в отцовском доме: большая кровать, мягкий ковер, минимум мебели, все бежевое. Собственная ванна из мрамора. Круглая, такая большая, что при желании можно сделать небольшой круг. Не то что это маленькое деревянное недоразумение.
Еще один всхлип, и Айви полностью погрузилась под воду, скрываясь от чужого воздуха.
Она пыталась понять, почему душа так рвалась домой, в неволю, туда, где ее казнят. Она все детство хотела к людям, веря, что отец обманывает и мать жива. И пока бабушка не умерла, Айви все сходило с рук: выходки, срывы уроков и побеги в открытый океан. Когда из родных остался лишь отец, все изменилось. Особенно, когда ей исполнилось 15, и стало ясно, что морская богиня обошла ее стороной и не нашла пару. А русалка, оставшаяся без мужа, – ошибка, наказание для родителя, изгой.
Вода успокаивала. Создавала иллюзию безопасности и позволяла не думать…
Айви увидела силуэт, резко вынырнула, но облегченно выдохнула, видя Джека, который притащил к ванне стул и довольно наблюдал за ней. Она пыталась понять, сколько пробыла под водой, догадываясь, что уснула.
