Angi_kam
Тени Солнца
Глава 29
– Нужно было пригласить Айсулу к нам в гости, – Веледара обеспокоенно прижимала руки к груди. По раскрасневшимся щекам едва не капали слезы. – Вы видели, как она вскочила? Наверняка обиделась!
– У неё сейчас непростое время, – чувствуя вину, подтвердила Зара. – Ей нужно привести в порядок себя и храм. После похищения, сомневаюсь, что наставница отпустит её куда-нибудь дальше порога.
Каз, начинавший засыпать, встрепенулся:
– В этом есть смысл. Думаю, каждый из нас получит своё наказание от семьи и наставников. Но я не жалею, что отправился сюда.
– Мы спасли Айсулу. Ради такого можно и месяц подежурить в Красных скалах.
Влад отпил вина за своеобразный тост. Мысли о доме приносили странную боль и неуверенность, думать об этом не хотелось. Власов зевнул, глубже кутаясь в плед и находя теплую руку Веледары. В груди потеплело.
– Согласна. Равновесие восстановлено, разве можно нас за это наказывать? – воскликнула Зарина, но тут же нахмурилась от внезапной головной боли. Виски сдавило, а в глазах слегка помутнело. Девушка покосилась на пустой стакан, молча обвиняя его в своих бедах. Но тот молчал, а ей самостоятельно пришлось бороться с болью – она медленно начала распускать волосы.
– Скажи это моему деду. Святогор будет попрекать нас до самой смерти, еще сделает выговор на собрании при всех.
Зара посмотрела на него исподлобья, замирая от того, как ярко сияют синевой глаза. Как теплый свет ложится на его лицо, выделяя красивый профиль. Она открыла рот, чтобы добавить, но тихое сопение перебило её. Удивившись, они оба посмотрели на Веледару, уснувшую на коленях у Влада. Власов, опираясь спиной о стену, тихо посапывал, приоткрыв рот.
– Кажется, пора расходиться, – догадался Каз, вставая на ноги. Он еще раз посмотрел на спящих друзей и укрыл Веледару своим одеялом. Обернувшись к Заре, он подал ей руку, помогая встать. – Сама сможешь дойти до комнаты?
Ноги предательски зашатались, когда Зара попыталась встать. Она четко осознавала, что ей нужно дойти до ближайшей кровати и прилечь. Это не было трудным заданием, но, треклятое вино путало мысли, не то, что ноги.
– Да, я дойду одна.
Ей удалось самостоятельно выйти из комнаты, задев плечом косяк двери. Боль прояснила разум, но алкоголь тут же его затушил. Кажется, она еще и порвала рукав, но с этим разобраться можно утром, а сейчас хотелось спать.
Коридоры привлекали темнотой и тишиной. Холодная ночь неприветливо впустила Зару в свои удушливые объятья. Совсем скоро они вернутся домой, в родной край с хорошей новостью – жрица найдена и равновесию ничего не угрожает. Зарина представляла, как снова увидит родные лица в колдовской деревне, обнимет Ольгу Петровну и Василия Ивановича? Посмотрит в глаза Дмитрию, своей первой любви, уже не детским взглядом, без прежних чувств. Зайдет в гости к Петру Васильевичу и его козе Марте.
Затуманенный взгляд остановился на неразборчивом силуэте, облокотившемуся спиной на колонну. Зара остановилась и пригляделась. Чужой взгляд висел над ней осязаемым грузом. Чужак сделал два шага вперёд. Луна осветила серебряную бороду, броня засветилась в бликах. Вместе с ним, появилась опустошенная слабость в теле. Словно от ожога, кожа на горле вспыхнула огнем. На смену удивлению, пришло беспокойство. Зара попятилась назад, ртом хватая воздух, пока не врезалась спиной в чью-то рубашку.
Подавить вскрик она бы не смогла, даже если бы захотела.
– Тиши ты, – поймал её Каз, хватая за предплечья. – Сейчас весь храм перебудишь.
Её вечно холодные руки обхватили его, ища спасение, а губы быстро зашептали:
– Там кто-то был. Человек, в броне. Здесь, в храме кто-то был.
Каз молча достал кинжал из ножен, пихая девушку за спину и призывая ближайшие ветра. Те послушно облетели коридоры и периметр, докладывая хозяину. Сейчас храм Зари являлся скоплением темноты с полупрозрачными тенями, пляшущими по стенам. Холодные глаза внимательно следили за ними. Зарина тут же расслабилась, когда вздернутый клинок вернулся обратно в ножны.
– Здесь никого нет, тебе показалось.
На щеках выступил яркий румянец. Колдунья могла поклясться, что ясно видела высокий мужской силуэт с серебряными глазами, и готова была лопнуть со стыда от недоверия Каза. Под веками заплясала картина библиотеки в Гнездеце: та же темнота, обволакивающая их тела, похожий холод, слишком сильная нужда в прикосновениях.
– Мне не показалось.
– В храме нет чужаков, – парировал Морозов, наблюдая, как от обиды поджимаются пухлые губы. – Мне все же следует проводить тебя до самой кровати, раз уж ты теней шугаешься.
Несколько секунд Каз и Зара мерили друг друга взглядами. Хуже всего то, что она чувствовала, как её в открытую разглядывали, и это приносило чувство странного удовольствия. Более того, ей чудовищно хотелось сделать что-то такое, чтобы запечатлеть его взгляд на себе как можно дольше. Ненужные мысли, образами, посетили голову.
– Так и скажи, что боишься самостоятельно дойти до своей комнаты, Морозов.
Его фамилия из её уст не должна была звучать так… вызывающе. Каз торопливо закатил глаза, запуская руку в отросшие волосы. Зара поняла, что затаила дыхание, когда он нагнулся к ней на расстоянии дыхания.
– Если жаждешь моего присутствия, маленькая ведьма, то просто признайся в этом.
Несколько секунд неотрывно сверлил её взглядом, замечая, как тени ложатся на скулы и прямой нос, останавливаясь на арочкой губ. Каз наклонил голову, встречаясь с Зарой взглядом, и темная прядь падает на глаза.
Зарина глубоко вздохнула, чувствуя, как запах Морозова попадает в неё. Удивительно, что после всех путешествий, что они вынесли, ему удалось сохранить морозную свежесть. Он него пахло зимней стужей и хвоей. К этому можно привыкнуть, как и к его самодовольству.
Она молчала, а он усмехался, выпрямляя спину, смотря сверху вниз. Каз был уверен, что если бы не полынное вино, Зара бы приложила все усилия, чтобы попытаться задеть его куда сильнее. Она, вероятно, тоже так считала, но продолжала смотреть так пристально, что Морозов решил уступить, отдаляясь в темноту.
– Пошли.
И, судя по тому, как Каз уверено шел в темноте, Зарина задумалась – а могли ли потомки Морозова видеть в темноте, как днем? Полумрак больше не пугал её, то ли дело собственные мысли. Они пугали своей назойливостью. Зара ловила себя на том, что почти собиралась взять Каза за руку, вовремя себя остановив.
Взгляд упал на прямую спину, когда Морозов открыл одну из дверей. В ней так же плескалась темнота.
– Надеюсь, до утра ты проспишь спокойно.
Оставаться одной ей до жути не хотелось.
– Ты когда-нибудь чувствовал одиночество, находясь в окружении людей? – спросила Зара, останавливаясь посереди комнаты. Ей хотелось, чтобы он вошел, но Каз оставался неподвижным, загнанным врасплох её вопросом. Тонкие губы разжались.
– Да, к удивлению все чаще. Это чувство, словно…
–… словно ты отличаешься от остальных, – закончила за него девушка, обхватывая себя руками. Морозов кивнул, наконец, переступая через порог. По мере приближения, Зара чувствовала свою дрожь, не понимая, чем она вызвана. Глаза обхватили светлую рубашку, ярким пятном застывшую в темноте.
– Когда я смотрю на Влада, Вельду или остальных, я чувствую, что они принадлежат другому миру. Словно, они живы, а я нет. Даже при взгляде на Айсулу, я не ощущаю того же, хотя она одна из Круга.
– Мне кажется, это из-за того, что мы «тень солнца». Белобог создал Южные земли и Восточные, дав всё для жизни. Наши же созданы в противовес, богом смерти.
Каз невесело кивнул, соглашаясь.
– Ты же знаешь, почему нас четверо? Я лишь недавно понял, что число равновесия это четыре. Четыре времени суток. Четыре времени года. Четыре стадии жизни: рождение, взросление, старость и смерть. Мы с тобой начало конца, ведь так?
Вельга готовила её к тому, что когда-нибудь ей придется провожать неуспокоенные души в мир мертвых, тогда ей казалось это очередным уроком, который не пригодится никогда. Оказалось, что это одно из её предназначений. Связь с мертвым миром шла задолго до знакомства с наставницей.
– Никогда не думала об этом, но в твоих словах есть смысл. Я символ угашения жизни, а ты олицетворение смерти, вечной зимы. Так, неужели мы до последнего вздоха будем чувствовать опустошение в душе?
– Хотелось бы верить, что нет.
Слеза проложила одинокую дорогу на её щеке. Каз видел, как мелко дрожат плечи и сжимаются губы. Почти сделал шаг навстречу Заре, но она уже стояла перед ним с распахнутыми глазами-омутами.
Несколько долгих секунд прошли в тишине.
Пальцы правой руки осторожно коснулись её плеча, невесомо пробираясь к лопаткам, аккуратно притягивая к себе. Она не сопротивлялась, податливо уткнулась носом в основание шеи, пряча вырывающие слезы.
Над обоими повисла усталость, в каждом движении и взгляде пожирающая пустота.
Оба понимали, что это было нужно – прийти в себя, отпустить груз прошлого, довериться кому-то. Каз вдыхал ночной воздух, чувствовал, как дрожит тело в его объятьях, как сильно прижимается к нему, будто отражая его собственные чувства.
Небольшая комната наполнилась переживаниями обоих.
Ему захотелось рассказать ей все – о чудовищной пустоте, что он ощущал, пересекая порог родного дома. Смущенный взгляд матери, смотрящей с неловкостью на его малочисленные вещи. Настороженность четырехлетней сестры, видящей его всего пять раз, сменяющейся озадаченностью при слове «брат». Морозов готов был поведать о самых темных уголках души, о существовании которых не догадывался даже Влад за все время. Каз знал, что она поймет.
– Я боюсь, что когда мы вернемся домой, это все закончится, – сбитым дыханием произнесла колдунья.
– Что «это»?
– Все. Наши встречи, разговоры. Что будет, если нам запретят видеться до самого посвящения? Что будет, если после вхождения в Круг, мы будем видеть друг друга только на обрядах?
Умоляющий взгляд, сквозь поток слез, стереть которых он не мог. Морозов знал, что нет на свете той силы, что разорвет их связь. Он позволит Совету наложить на него цепи, но даже он не сможет запретить ему пересекать границу Северного края.
– Раненного, ты притащила меня к себе в дом. Прости, поганка, но с того дня ты подписалась терпеть меня до конца своих дней.
Почти что клятва. Каз встрепенулся, не хватало только, чтобы он позволил ведьме вить из себя веревки. Но прямо сейчас он держит её в объятьях, проводит рукой по длинным волосам и замирает. Пальцы зарылись глубже. Он почти видел их отражение на гладкой поверхности стены. Тела прижаты друг к другу, и даже нет мысли отдернуться.
Морозов просто смертельно устал. И сейчас цеплялся за таково же разбитого человека. Удивительно, что из всех возможных людей, Боги свели его с ней, той, кого предки твердили презирать. Он бы и рад, следовать их наставлениям, но сейчас слушал рваное дыхание колдуньи. От ощутимых, коротких всхлипов, кружилась голова.
Зара не плакала ни у кого на плече, не говорила о боли, скрываемой так ловко, что никто и не догадывался. И пока размягчается застывшая скорлупа души, она впервые захотела разделить это с кем-то. Потому что «это» неслось сквозь года ноющей болью, от которой не спасали настойки трав.
– Пообещай, что не уйдешь, – быстро зашептала Зара, прижимаясь сильнее, будто его объятья были самым безопасным местом.
– Не уйду.
Глубокий вдох, нос улавливает запах соли, принесенный ветром. Воздух остыл, возвращая желанную прохладу. Сейчас Каз был единственным источником тепла в комнате. И стало по-настоящему страшно, когда Зара поняла, что не хочет, чтобы наступало утро. Медленный вдох, потом выдох, чуть медленнее. Пальцы рук по-прежнему сжаты у него за спиной. Они так близко, что соприкасались всем: грудью, животом.
Она больше не плакала. Представляла, как они выглядят со стороны, даже придумала, что скажет Веледаре, если та случайно войдет в комнату. Но сейчас, она чувствовала себя… дома. Подняв глаза, случайно проведя носом по его шее, губами чувствуя, исходивший от Каза жар, она покраснела. Он будто чего-то ждал от неё, продолжая держать в объятьях, прижимая так сильно, что можно уловить стук сердца.
Зара выдохнула, потягиваясь к нему губами, вставая на носочки.
– Смотри, костер почти прогорел, – прошептал Каз, глядя в окно.
Вернувшись к реальности, она опустилась на твердую стопу, больше не заглядывая в глаза морозного неба. Горы и болота несовместимы, глупо полагать, что что-то могла измениться. Колдунья выбралась из объятий, отворачиваясь от Каза. Морозов удивленно на неё посмотрел.
– Уже поздно.
Кровать, принадлежащая другой девушке, оказалась невероятно мягкой, словно сотканной из кроличьего пуха. Тяжелое одеяло, в цвет уходящего солнца, было почти повалено на пол, как и разноцветные подушки, валяющиеся по углам комнаты. Нагнувшись за одной из упавших, Зара вернула её обратно на кровать. Обернувшись, девушка поняла, что Каза больше не было в комнате. Он все-таки ушел.
***
В полдень, когда громкие колокола оповещали рабочих об обеде, храм Зари потихоньку просыпался после трудной ночи. Айсулу, проснувшаяся одной из первых, побежала к погасшему костру, рассматривая старания огня. Против этой стихии человек бессилен. Ей удалось различить уцелевшие кости сестер. Утешая себя тем, что бродячие животные не обратят на них внимания до захоронения, юная жрица вернулась в храм.
После, пока один за другим ребята приходили в себя, девушка приготовила скромный завтрак из остатков ужина. Выходить в город она не решалась.
– У меня во рту восьмая пустыня, – прохрипел входящий Влад. Его глаза наткнулись на наполненный кувшин с водой. – Слава Кузнецу, кто-то додумался его наполнить!
– В храме был колодец. Нам не повезло – его не засыпало песком, – пробормотала Айсулу, но парень её уже не слушал. Выпив половину, он поставил кувшин на место.
– Спасибо. А остальные уже проснулись?
На кухню вошла сонная Зарина, а вслед за ней Веледара. Увидев ребят, девушка густо покраснела и поспешила налить себе воды.
– Я все не могу привыкнуть к такой жаре, – отговорилась та.
Зара плюхнулась на стул, подкладывая руки под голову. Этой ночью ей было совсем не до сна, стыд одолевал её до самого утра, а после, когда лучи солнца проникли в комнату, пришло смирение. Ей просто хотелось выговориться, а Морозов оказался рядом. Так поступают друзья, а злокляое вино лишь затуманило разум.
– Вы видели Касьяна? – спросил Влад. Про пирата он не вспоминал до самого утра, да и утром было не до него. Ребята завертели головой, а Айсулу стремительно побелела. Ногти воткнулись в ладони, а предательское сердце забилось о ребра. Видя растерянные лица друзей, Власов тяжело вздохнул. – Ладно, я пойду, поищу его. Не хватало проблем еще от него…
Проводили его молчаливым беспокойством. Приступать к завтраку никто не решался, дожидаясь, когда проснется Каз и вернется Влад. Зара нетерпеливо заерзала на стуле, в глубине души боясь этого момента. Как она вообще будет смотреть в глаза Морозову после такого?
Но её волнения оказались напрасны – Каз спустился на кухню вместе с Владом, и это уже был не тот парень, с кем она делилась переживаниями под светом звезд. Лицо наследника рода Морозовых перекосилось от злости.
– Этот трус сбежал! – воскликнул он, почти бросая веревку на стол. Все уставились на неё, пораженные услышанным. Каз нервно заходил по комнате.
– Я обыскал храм, его нигде нет. – Влад посмотрел на Айсулу. – Ты перепрятала Чашу?
Ей пришлось впиться ногтями в ладони, чтобы не издать ни звука. Её взволнованный взгляд перехватил Каз и стрелой ринулся к ней в комнату, где в сундуке, на самом дне под вещами, лежала Чаша Жизни. Его не было не больше пяти минут. На покрасневшем от бега лице заиграли желваки.
Говорить ничего не требовалось, Айсулу стыдливо опустила голову. Это её вина. Именно она дала пирату сбежать, и теперь только Боги знают, что будет дальше. Взгляд уткнулся в длинную веревку – на ней не было следов пореза. Наверняка пират оставил её там же, в коридоре, а после дождался, пока все уснут.
– Нам нужно найти его, – задыхаясь от злости, сказал Морозов. Он раздраженно ходил по комнате, в голове образовалось пылающее поле мрачных мыслей.
– Прошло больше шести часов. Нам не найти его, – спустя время, уверенно сказала Зара. Эти слова были первыми, что она произнесла за утро. – Мы сами виноваты, что упустили его.
– Он может донести на нас, – взгляд Каза коснулся её, но Зара стойко его выдержала. – Что Касьян сделает с Чашей, имея такую власть?
– Он пират без корабля. В городе его поймает стража, в пустыне ждет смерть. Пока он доберется до своих или до таинственного заказчика, пройдет много времени. Сейчас он ляжет на дно.
Влад, отмерев, кивнул:
– Верно, если он воспользуется Чашей – пойдут слухи. Мы узнаем о них и примем меры.
Тянущаяся тишина обрушилась на храм Зари. Айсулу думала, что уже дважды ноги пирата осквернили это место, и дважды он ушел безнаказанным. Ей остается только просить Богов наказать его, но она сомневалась, что им есть дело до её проблем.
– Давайте приступим к завтраку, – Веледара поставила на стол несколько тарелок. – На голодный желудок я не могу сосредоточиться.
Каз достал из кармана горстку фиников, объяснив, что нашел в саду возле фонтана. Айсулу предложила поискать там что-то еще, ведь, возможно, жара не убила некоторые плодовые культуры. Ей не хотелось думать о походе на рынок. Но, рано или поздно, им придется отправиться туда и ей, как жительнице Кафрана, нужно провести иноземных гостей по узким улочкам.
В груди появилось странное волнение. По началу будущая жрица подумала, что это от наплыва старых воспоминаний и гнетущего чувства стыда, но дело было явно в другом. Сердце упрямо рвалось из храма на разгоряченный воздух. Зара с Казом удивленно переглянулись, а потом вместе посмотрели на Айсулу. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, что происходит что-то необычное.
– Странное чувство в груди, – призналась Зара, дотрагиваясь пальцами до круглого выреза. Каз проследил за её движениями и медленно кивнул.
– Вы о чем? – захлопала глазами Веледара и потянулась к последнему финику. Влад пожал плечами, он ничего странного не почувствовал, разве что солнце засветило жарче.
– Словно зов, – прошептала Айсулу задумчиво, но тут же её осенило. Карие глаза распахнулись в догадке, и юная жрица бросилась к главным воротам храма Зари. Друзья быстро побежали за ней.
Айсулу знала, что не могла ошибиться. Она с рождения чувствовала её присутствие рядом с собой, чувствовала её магию и силу, укрощающую гибель городов восточных земель. Неужели она так долго пробыла за морской грядой, что позабыла зов земли?
Вот показались распахнутые белые ворота. Никто не закрыл их ночью, а может быть их так оставил в спешке Касьян. Айсулу не хотела об этом думать, она бежала вперед, не обращая внимания на горячий песок под ногами и слепящее солнце. Увидев вдали знакомый силуэт, она остановилась всего на секунду, позволяя ребятам догнать её.
Сомнений быть не может.
– Инга! – закричала Айсулу и бросилась к наставнице. Лицо жрицы приближалось, она плакала, как и сама Айсулу.
– Родная моя, – воскликнула женщина, прижимая к себе Айсулу. – Пташка, я думала, что больше никогда тебя не увижу.
Они сидели, обнявшись, на желтом песке, так крепко обхватив друг друга, что никто бы не смог их разлучить больше. Лицо Инги, промокшее от слез, счастливо улыбалось.
– Я так тебя ждала, – прохныкала Айсулу, сжимаясь в комочек. – Они… все погибли, когда пришли… пираты. Их всех…
Рыдания мешали говорить, но Айсулу не останавливалась. Вспоминая весь кошмар, она начала рассказывать наставнице все, пока та, словно родная мать, прижимала её к себе, гладила по волосам и утирала слезы.
– Тише пташка, не плачь. Боги уберегли тебя, а те получат по заслугам, – жрица обхватила лицо Айсулу руками. Обожжённые слезами глаза, смотрели прямо в душу. – Они же не причинили тебе вреда?
Девушка завертела головой, только тогда Инга успокоилась и прижала её к себе.
– Я так рада, что ты спаслась.
– Но они нет, – дрожащими губами зашептала Айсулу. – Найроби, Фадея, Нагиз, Алайла…
Умирая от боли с каждым названным именем, Инга поднялась на ноги и помогла подняться ученице. Сорок пять имен, сорок пять могил должно было быть выкопано для несчастных женщин и детей. Инга посмотрела на притихших за их спинами ребят, она заметила приемников Вельги и Святогора. С ними она поговорит позднее.
– Алайла жива. Я нашла её, прячущуюся в шкафу с огромным синяком на лице.
– Она жива? – воскликнула девушка, чувствуя, как снова подкашиваются ноги и выступают слезы. На этот раз от радости. Хоть одна из её несчастных сестер оказалась жива.
Инга кивнула, оборачиваясь ко всем.
– Предлагаю пройти в храм.
Жрица прошла в свои владения с прямой спиной и разбитым сердцем. К счастью, последнего никто кроме неё не мог видеть. Храм почти не изменился снаружи, однако его внутренние убранства навсегда будет потеряно для нее. Инга почувствовала запах гари, идущий от большого костра. В воздухе витал пепел. Взгляд задержался на пепелище и обугленных костях, постепенно пожираемыми песком. Она не простит себе и им ту страшную ночь.
Они прошли к внутреннему дворику, там, где некогда журчала вода. Их, как и вчера, встретила разруха и обломки фрески. Жрица обвела взглядом стену – изображение первой жрицы было изломано, она тяжело вздохнула.
– Вы, вероятно, голодны, – она прошла к саду, садясь возле одного из кустов, зарываясь пальцами в сухую землю. Коричневые листья постепенно начали зеленеть, а через время на них начали появляться плоды. Спустя десять минут у их ног лежала небольшая кучка фруктов.
– А я и не знала, что жрице это подвластно, – призналась Зара, надкусывая фрукт. Сначала она подумала, что это перчик, но кисло-сладкий вкус оказался другим.
– Мне подвластна магия земли, оказалось, что плодородие тоже, – Инга грустно улыбнулась, ждя, когда дети рассядутся в полукруг. Она снова оглядела их, таких юных и отважных, незнающих, какие опасности уже поджидают их на пути взросления.
– Инга, скажите, – замялся Каз. – Наш побег из Черногорья сильно навредил?
– Хочешь спросить, ругался ли Святогор? – уточнила женщина. Каз кивнул. – Думаю, он был в бешенстве. Вельга, полагаю, тоже рассержена. К счастью, меня там не было, но, зная моих друзей… они наговорили много гадостей друг другу.
Сколько же всего их связывало…
Инга почти засмеялась, и вокруг её глаз появились глубокие морщинки. Айсулу с удивлением заметила, как сильно постарела наставница. Раньше она казалась такой юной, чуть ли не девчушкой с вздернутым носом и пышной копной рыжих волос. Сейчас же в них вились тонкая паутина седины.
– Моя наставница сильно злится? – устыдилась себя Зара. Больше всего на свете она боялась разочарования Вельги в своей ученице. Ей доверяли, а она предала это доверие своим побегом.
– Она беспокоится, – поправила её Инга. – Вельга пыталась вас найти по быстрым водам, но даже её силы ограничены.
До этого молчавший Влад, радостно объявил:
– Ну, теперь то все хорошо! Мы нашли Айсулу и восстановили равновесие. Колдунья и Воин должны сказать «спасибо».
– Ой, дети, – с болью зашептала жрица в полголоса. Глаза её наполнились тревогой. Она оглядела каждого, останавливая взгляд на Морозове, а после переводя на Зарину. Её мягкие руки сжали ладонь Айсулу. Больше всего на свете Инга боялась за жизни детей.
Все переглянулись между собой. В воздухе повис вопрос.
– Что-то не так?
– Вы еще не знаете, но… – голос женщины дрогнул. – В ночь Йоля Чернобог одержал победу. Настало время вечной Зимы.