Angi_kam
Тени Солнца
И сейчас, после тяжелого разговора, где было высказано много неприятных слов, он стоял у окна, опустошенный, чувствуя, как злость и лед текут по венам.
Мерцание прошлось по подоконнику. Стало легче, но все еще не то.
У Святогора сейчас была проблема поважнее, чем отчитывать Каза за его поведение, но тем не менее, он, как и все Морозовы, делал вид, что ситуация полностью принадлежит ему. Но, как бы его наставник не старался держать лицо, масса неприятностей значительно подпортила картину полного порядка.
«Кто? Кто? Кто?»
А ведь дед оплошал. И видимо, ситуация настолько плоха, что хранительница Озерного края была вынуждена оставить преемницу в самом безопасном, хоть и ненавистном месте, боясь, что её настигнет судьба Жрицы. Каз задумался: девушка пропала в конце лета, а сейчас середина декабря, где можно столько времени держать её в плену, а главное зачем?
Её исчезновение было определенно связано с теми людьми в черной броне. Прямую связь он чувствовал всей душой. Кулаки снова сжались, а иней замерцал ярче, когда лед начал прорываться из рук. Почему то контролировать его было проще, чем ветер. Каз посмотрел на несколько носящихся потоков и представил, как они соединяются в один большой, способный вырвать дерево с корнем. Но на деле ветра лишь разлетелись в разные стороны.
Он рассказал Святогору, что среди нападавших был маг льда. Кто-то из Волковых, но вот кто? Гарольд и Ворцлав главные мужчины в роду, но была еще Велея, двоюродная бабка Светланы. Они повелевали льдом, но существовали еще и другие родственники девушки, не столь близкие, жившие в других городах Черногорья.
«Кто? Кто? Кто?»
Народ севера не прощает предателей. Род отомстит за это, кем бы ни был тот, что направил на него магию. Но дед не поверил, сказал, что род Морозовых выше предательства.
От досады Каз разбил только что выстроенное ледяное стекло.
Осколки пронзили кожу и начали таять от выступившей горячей крови. «И вовсе она не серебряная» – подумал Морозов, когда послышался шорох за дверью.
Он не собирался оборачиваться, когда дверь тихо отворилась, запустив тоненький поток сквозняка в комнату. Каз чувствовал ее присутствие каждой клеточкой тела, и от этого становилось только хуже. Он не пошевелился даже тогда, когда подушечки пальцев осторожно коснулись спинки его кафтана. От этого жеста замерла душа, и тоскливо заныло сердце.
Если он сейчас не оттолкнёт её, то однозначно нашлет на себя гнев предков. Надо же, ведьма в личных покоях потомка Николая Морозова. Застань их сдесь одних… скандал вышел бы красочным.
Утром дед рассказал ему правду. Черногорье не прощает предателей и лжецов. Такими были ведьмы – коварными и хитрыми. Они предали доверие своих братьев северян, отрекшись от них. Казу не следовало забывать об этом.
Когда-то давным-давно её далекие предки предали его.
– Каз, – подошла она совсем близко, продолжая стоять сзади, все еще еле касаясь кончиками пальцев его лопаток. Так близко и так далеко.
– Не нужно, – только хотел проговорить Морозов и отстраниться, но девчонка вмиг очутилась перед лицом, беря его ладони в свои, не обращая внимание на выступившую кровь. На ощупь её руки такие же холодные, как лед.
Морозов не нуждался в утешении или жалости, особенно от неё. Он знал риски и знал, что мог спастись один. Нужно было всего-то поймать один из множества ветряных потоков и направиться его в Черногорье. Вместо этого он целую ночь направлял магию на то, чтобы согреть их тела, защитив от холода, и обессилил лишь под утро.
Разве после этого он нуждался в жалости?
– Я буду на твоей стороне, Казимир Морозов. До тех пор пока иней не покроет меч Кузнеца, – её шепот тонул в голосах его мыслей. От поразившего его удивления, он открыл рот. Не зная, что сказать, лишь запоздало начиная отмечать застывшие слезы на девичьем лице и губы, продолжающие молвить слова.
Это была клятва. Такая же древняя, как и все Черногорье. Она шла к зарождению мира, когда еще великий Кузнец только строил свою кузню из черных камней.
И как эта маленькая девчонка с двумя косичками узнала её? Уж не могли ученики Гнездеца рассказать ей об этом, а жители подножья больше не использовали древние клятвы в повседневной жизни. Не иначе, как ведьма на ухо нашептала!
Отчего-то смутившись, Зара разжала руки, поражаясь безрассудности и честности своего поступка. Но стыдиться ей было нечего, она всего лишь хотела вернуть долг за спасенную жизнь.
Посмотрев еще раз на удивленного воина, она кивнула, сама не понимая зачем, и поспешила к выходу из комнаты. И лишь на пороге её остановил твердый голос Каза:
– Я буду сражаться за тебя, пока звезды озаряют наш путь.
Глава 25
Потрясение, что они пережили в одной из деревни Подгорья, никак не отразилось на предстоящем празднике. Мальчики подозревали, что ученики даже не знают, что на их землях ходят чужие войска, подчиняющиеся неизвестному врагу. Святогор продолжал делать вид, что контролирует каждый сугроб в Северном крае, однако Каз замечал, как прибавилось морщин уже не на молодом лице деда.
Они пережили еще одну крупную ссору. На этот раз Каз высказал больше, чем хотел и мог себе позволить. Он рассказал все опасения и предположения. Святогор, при всех его достоинствах, не подбирал выражений, жестко ставил внука на место, повторяя, что край полностью защищен от вторжений. Морозов ему не верил, но со связанными руками он мало что мог сделать.
Зара разделяла опасения друга, так же переживая за собственные земли. Часть её не могла найти покоя из-за пропажи юной жрицы. До сих пор не было никаких вестей с Восточных земель. Радовало одно – Шаман и его приемник живы, однако почти не выходили на связь. Последнее письмо, что они получили, оказалось кратким, всего в несколько слов, что поместились на клочке бумаге.
«Нападение. Встреча отменяется».
Сокол доставил записку, а после улетел, так пронзительно глянув на собравшихся, что Зара подумала, что на самом деле вместо птицы был человек. Святогор, узнав, что еще один член Круга отменил визит, пришел сначала в ярость, потом в негодование, а следом в старческое ворчание. Теперь каждый из них волновался о предстоящем ритуале, праздник в честь Зимнего Солнцестояния был приятным бонусом для глаз и желудка. И, конечно, лишним поводом покрасоваться.
Несколько дней Гнездец готовился к празднику. Ученики украшали коридоры, доставая свои самые нарядные одежды. Скатерти, глубокого синего оттенка, расстелили на широких столах, положив для каждого гостя салфетку с золотым узором ворона. Никто не должен забыть основателя рода.
После обеда на кроватях девочек оказалось два платья. Уступок, на который пошел король Севера. И если наряд Веледары был заметен еще с самого входа, то Зара даже не сразу поняла, что то, что лежало на одеяле является платьем. Уже час она смотрела на себя в зеркало, гадая, чем было вызвано недовольство Святогора в её сторону.
– Святогор либо не понимает ничего в платьях, либо точит на тебя зуб! – заворчала Веледара, словно курица-наседка, носящаяся вокруг подруги в попытках приукрасить наряд. На фоне древнего замка Зарина казалась духом в прозрачных одеждах, в то время, когда сама Вельда облачилась в яркий оранжевый сарафан с зелеными вставками. Воротник той расшит драгоценными камнями, переливающимися на свету.
– Он точно мне мстит за что-то, – Зара посмотрела в зеркало, но отражение не улыбалось ей. Серая ткань лишь прибавила бледности и оттенила не только незаживший ушиб на щеке, но и синяки под глазами. Заботливая швея положила руку ей на плечо, слегка поглаживая большим пальцем.
– Он мстит не тебе, дорогая, а твоей наставнице.
– Что? – воскликнули все в комнате. Женщина тяжко вздохнула.
– Говорят, большая трагедия была. Ходят слухи, что предала его хозяйка болот, вот и очерствел наш Святогор.
– Предала? Но, как?
– Неизвестно. Забылась эта история, но, кажется, помешала она свадьбе владыке гор и его возлюбленной, – швея смахнула невидимые пылинки с сарафана Веледары и поправила золотую вышивку на груди. – Столько лет прошло…. Мы забыли, а он нет.
Зара посмотрела в глаза Морозова, стоящего в дверях, в них плескалось такое же непонимание, но и было что-то еще. Что-то такое, чего понять она пока не могла, но чувствовала, что после недавнего разговора изменилось многое.
Девушка тяжело вздохнула, резко разворачиваясь в сторону подруги: та крутилась возле зеркала, рассматривая, как ловко заплетены её непослушные волосы в низкий пучок и как цвет сарафана подчеркивает глаза и веснушки. Только появление на пороге Влада, заставило её оторваться от своего отражения.
– Влад, представь себе, ваш Святогор распрекрасный решил испортить Зарине весь праздник!
– Все нормально. Это всего лишь платье, – озерная колдунья провела рукой по серой ткани. Она была тонкой, совершенно не защищающей от холода, в отличие от кафтанов, что надеты на мальчиках. Ей отсюда была заметна пуховая изнаночная обивка.
– А что не так с платьем? – не понимая происходящего, улыбнулся парень. – Как по мне, то очень красивое. Уж лучше, чем то, что выбрала Светлана. Она в нем похожа на лакомый кусочек для вороны. Того и гляди – украдут.
Он нелепо улыбнулся, но тут же изменился в лице, едва увидел Каза.
– Пусть девчонки прихорашиваются, пока есть время. А мы подождем их у входа в бальный зал.
– Хорошо, – скучая, согласился Морозов, бросая последний взгляд на светлую комнату. Но на их уход никто не обратил должного внимания, каждая девушка занялась собственными мыслями.
Когда они, наконец, дошли до бального зала, по коридорам продолжали носиться ученики Черногорья. Каждый был в начищенном парадном кафтане, в цвете своей семьи.
– У тебя большие проблемы, – со знанием дела пропел Власов, все еще отходя от увиденного. Рано или поздно это должно было произойти, но не таким образом, и уж точно не сегодня.
– Проблемы серьёзнее пропажи Жрицы и неизвестной армии на землях Севера?
– Не в таких масштабах, конечно. Но да, серьёзные.
– Боюсь, этим вечером я не хочу решать никакие проблемы, Влад. Это последняя ночь перед тем, как мы… Я хочу провести Солнцестояние в кругу семьи и друзей, пока у меня есть эта возможность.
Власов оставался непреклонным.
– Светлана надела особые цвета дома Морозовых, точнее её платье – это громкое заявление всем.
Каз похолодел, то ли виною было замершее сердце или заявление Волковых. Хуже всего, что он понимал, что такой исход событий очень даже возможен, а еще это было согласовано между семьями и Зимним советом. Ему пришлось досчитать до десяти, прежде чем дыхание пришло в норму, и голова прочистилась.
«Синий и золотой» – взмолился он на традиционные цвета его рода. Но этим заявление не сделаешь. Эти цвета на балу были равносильны учебной форме Черногорья.
– Белый и золотой, – закончил Власов. Безнадега наполнила коридоры. Две могущественные семьи рано или поздно подняли бы вопрос о женитьбе, тем более, что их объединяет намного большее, чем статус и богатство.
– Он мне не поверил. Даже после всего, что я рассказал…
Влад похлопал друга по плечу. Но, разве это могло помочь? Слух о брачном союзе Морозовых и Волковых давно бороздил города Подгорья, но слухи оставались слухами. Каз надеялся на то, что у его семьи не появятся такие мысли, особенно тогда, когда он узнал, что один из Волковых является предателем. Именно они помоги схватить его и Зарину в Подгорье.
– Еще не все потеряно, – прошептал Власов, оборачиваясь на звук шагов в коридоре. Через секунду показалось ярко оранжевый сарафан Веледары.
– Я попробую выяснить все у деда, пока рано волноваться, – Морозов тоже заметил появление девушек и добавил уже тише. – В любом случае, это не повлияет на наши планы.
Веледара улыбалась, сверкая так ярко, что даже темные коридоры приобретали не такой мрачный цвет. Зарина же, напротив, поджав губы, шла прямо, смотря в одну точку перед собой. Каз сразу понял, что настроение девушки находилось где-то на дне Багрового моря.
– С каждой минутой вы все прекраснее, – улыбнулся Влад, будто секундой назад не обсуждал насущные проблемы.
– Верно, – хитро ответила Вельда и подмигнула ему. – А еще, с каждой минутой, мы пропускаем все самое интересное! А я слышала, что сегодня обещали нечто грандиозное, так ребята помладше сказали. – И, не теряя времени, она обхватила его локоть, что-то при этом весело щебеча о празднике, двигаясь в сторону открытых дверей. Озерной колдунье только и оставалось смотреть в спины друзей, пока в её душе происходило сражение, о котором не догадывался никто в целом замке.
– Не хочу туда идти, – призналась она, делая несколько шагов назад, закрывая глаза, чувствуя, как слезы подступаю активнее прямо на пороге большого празднества. Старые раны дали о себе знать знакомой болью.
– Почему? – удивился Каз. – Если это из-за взглядов, то не стоит обращать на них внимания. Некоторые из нас не могут принять того факта, что Гнездец распахнул двери для озерных ведьм.
Колдунья открыла глаза, смотря на него с такой болью, что у него защемило сердце. Он мог поклясться всеми драгоценностями рода, что сделал бы все, чтобы она улыбалась. Дело было явно не в косых взглядах.
– Думаешь, я не догадалась, что хотел сказать твой дед, дав мне это платье? – её взгляд коснулся нескольких девушек и юношей, одетых в холодно-красные одежды. – У каждой семьи есть свои цвета, не так ли?
Каз кивнул.
– Цвета Морозовых синий и золотой. Цвета Волковых белый и голубой, цвета дома Влада красный и черный…
– Да, все верно. Но, что ты…
– Я не принадлежу ни к одному роду, Каз, – почти выкрикнула она. – Моя мать бросила меня на болоте. Семья отказалась от меня, лишь потому, что я не была похожа на остальных. У меня не осталось ничего от них, даже фамилии, – одинокая слеза скатилась вниз. – Цвет платья – серый. Он означает, что я не просто не принадлежу к какому-то семейству, он означает, что я отвергнута всеми.
Серый – цвет пустоты.
О непростом характере своего деда Каз знал не понаслышке. Но о таком, он не мог даже подумать, что король Севера сможет так гнусно поступить. Это слишком, даже для него.
– Я бы хотел принести извинение от всего нашего рода, но, боюсь, что они не помогут. И у меня нет в шкафу ни одного женского платья, хотя, можно спросить Влада…
Зарина улыбнулась, Каз счел это маленькой победой, а потом вдруг посерьезнел.
– Слушай, я не могу окрасить платье. Но могу попробовать сделать кое-что другое.
Аккуратно Каз убрал длинные волосы с её плеч, наблюдая, как быстро бьётся жилка на шее и как распахиваются глаза. Кончиками пальцев, еле касаясь, на уровне одних лишь ощущений, он провел линию от основания шеи, до самых запястий. Под его прикосновениями расплывались морозные узоры. Наитончайший слой инея играл на свету, переливаясь всеми цветами радуги.
Зара ахнула, когда почувствовала секундный холодок, расплывающийся по коже, а потом странное тепло окутало её. Сейчас она сама сверкала, как бриллиант, изнутри и снаружи.
– Теперь ты похожа на ледяную принцессу. А еще, это должно защитить от холода, – Морозов оглядел свое творение, восхищаясь увиденным. Та самая тонкая красота раскрылась перед ним.
– Я не знаю, что сказать, – призналась она, все еще смотря на парня в упор. – Сегодня твой День рождение, а ты делаешь мне такой подарок.
– В Гнездеце не принято праздновать День Рождение. Лучше скажи, что ты больше не будешь грустить из-за этого. Может, у тебя нет принадлежности к какому-то роду, но, по крайней мере, ты избавлена от их скучных разговоров.
«А еще тебя не сосватают без твоего согласия» – хотелось добавить ему.
– Обещаю.
Он подставил ей локоть, за который она тут же ухватилась. Сам наследник Морозова проведет её в бальный зал, под взглядами самых знаменитых людей Северного края. Она не должна показать им, как сильно могут её ранить их слова. Холодная маска легла на лицо. Зара пообещала её снимать только перед друзьями на этом балу.
Зал сверкал в ледяном свете. Ярко горели факелы и свечи на столах. В конце огромного помещения громадные окна открывали вид на красный горный закат. С каждым её шагом солнце уходило все ниже, пока окончательно не исчезло.
Наступила самая долгая ночь в году.
Загудели барабаны в такт сердцу. А дальше вой рога прошелся по всему замку, а то и по всему горному хребту. Этот праздник не был похож ни на один из тех, что она видела.
– Не пей много мёду. Нам нужна свежая голова сегодня, – напоследок сказал ей Каз, прежде, чем уйти в толпу.
Она и не собиралась, однако теперь глазами искала запретный напиток, мед стоял в кубках из горного хрусталя. В голове мелькнул острый звук разбивающегося стекла, если вдруг, кто-то по неосторожности уронит их все. Зара усмехнулась и потянулась к одному из них. Пряный вкус напитка теплом прошелся по глотке. Усмехнувшись, она перевела взгляд на торжественный зал. Никто не танцевал, не веселился, как это часто бывает на праздниках. По крайне мере на тех, что знала Зара. Сегодня в их селении, наверняка, оживлённее и праздничнее, чем здесь. Столы в общем зале, заваленные едой и напитками, повсюду витал запас сосны, а треск поленьев в большом камине под разговоры близких почти не был различим.
Внезапно заигравшая музыка привела в движение замеривший зал. Все уставились, пораженно закрыв рот, как Светлана, одетая в белоснежное платье учтиво улыбаясь, подает одетую в кольца ручку наследнику Святогора.
Морозов вышел в центр зала, ведя за собой настолько прекрасную, насколько холодную Светлану Волкову. Слепленная изо льда и величия, она казалась еще более надменной, чем когда либо.
Зарине захотелось скривиться. Не от того, как низко лежала рука Каза и не от того, как Светлана прижималась к нему. Оба высокие, с прямой спиной, сверкающие в ночи, словно божества. Наверное, легко было решить, что они являются парой. С ним ледяная колдунья не казалась бесчувственной глыбой, а Каз… А Каз продолжал оставаться собой, только чуть более взрослее и статнее в синим кафтане с расшитым золотым вороном на спине.
Отвернувшись, Зара начала искать глазами свою наставницу. Они мало успели пообщаться, лишь перекинулись несколькими вопросами перед праздником. Вельга стояла чуть в стороне, с бесстрастным лицом наблюдая за кем-то в центре, едва качая головой. Такое выражение лица разобрать оказалось нелегко, в нем читалась скорбь вперемешку с сожалением. Этот взгляд полный нескрываемой боли предназначался Королю ветров. Мужчина стоял возле трона, крепко сжимая свой кубок, следя за каждым движением внука. Губы неотвратимо тянуло вниз, а густые брови почти соединились в одну линию.
Окончательно запутавшись во всем, Зара вернулась к танцу, радуясь, что к танцующим присоединилось еще несколько пар, среди которых она с удивлением обнаружила Влада, кружащегося с черноволосой девушкой, едва ли на пару лет моложе него. Красавица была в алом платье, с подвязанной косой вокруг головы. В волосах ярко горели красные камни, формой напоминающие капли крови.
И все же, прежде, чем отвернуться от светящегося зала, колдунья заставила себя еще раз посмотреть на Каза. Наверное, сейчас он был похож на князя, а не на воина. Движения легки, плавные, как скольжения по воде. Жилистую шею почти не видно, она скрыта за высоким воротником-стоечкой. Ей вспомнилось, как Каз говорил, что ненавидит, когда одежда сковывает движения, отодвигал ту черную колючую водолазку, кривил губы… Сейчас не было ни одного движения, кричащего о неудобстве.
Рука Светланы заскользила вверх по плечам, к той самой чувствительной жилке шеи, медленно гладя большим скрытые ключицы. Улыбка той выглядела довольной.
Неужели этот жест видела лишь она? Зара посмотрела по сторонам, но никого не волновали движения ледяной волшебницы, каждый видел то, что хотел. Никто не догадывался, что впустил семью предателей в Гнездец, однако в душе сетовали на двух озерных ведьм. Действительно, болота и горы несовместимы, то ли дело лед и ветер.
Король ветров и покорительница льда. Действительно, союз, достойный стать легендой.
Обида кольнула сердце, но в этом было что-то правильное, идущее множество веков.
Веледара разговаривала возле большого окна с каким-то парнем. Лицо его выглядело незнакомым, отдаленно напоминало почти каждого ученика Черногорья: те же темные волосы, бледная кожа, на которой светлые глаза кажутся ярче. Зара не хотела им мешать, но подруга уже увидела её и начала махать рукой.
– Здесь так красиво! Представляешь, Борис говорит, что ночью будут фейферки! Я не совсем поняла, что это такое, – начала Веледара. Её глаза ярко загорелись, когда она начала описывать грядущее веселье.
– Фейерверки, – поправил юноша и представился. Зарину он обвел быстрым изучающим взглядом. Девушка была уверена, что все интересующее он мог легко узнать у друзей. В Черногорье слухи расползаются быстро. – После торжественной части потушат все огни и запустят фейерверк. Можно представить, что это будет символом победы света над тьмой.
– Я думала, потомки Морозова поклоняются тьме, – Зара подозрительно выгнула бровь. Ночь была одним из символов Черногорья, как поклонение Кузнецу, идущее от сотворения мира.
– Нельзя вечно жить в тени. Нам точно так же необходим свет солнца, хотя бы ради освещения. Создавать факелы – та еще работёнка….
Она его почти не слушала. Рассеяно кивала головой, иногда невпопад соглашаясь со словами собеседника. В такие моменты спасала Веледара, переключая внимание Бориса на себя. Зара не возражала, половину слов она пропускала, вновь и вновь возвращаясь к танцующим в кругу. Кажется, это был традиционный танец северных земель – танцующие напоминали снежинки в метели.
– Красивая пара, – Борис поймал взгляд Зары. Та почти не смутилась. Песня к тому времени закончилась и все танцующие ушли, не забыв поклониться друг другу. – Тема наряда Светланы будет бороздить Черногорье на протяжении нескольких недель. Могу представить, каково придется её избранному.
– Что ты имеешь в виду?
Усмешка показалась недоброй.
– Разве ты не знала? Наша уважаемая Светлана Волкова…
Неожиданно появившийся Влад не дал закончить фразу, вбиваясь в разговор.
– Наша любимая Светлана Волкова выбрала очень красивое платье, и Борис просто злится, что его дорогой сестре на праздник не досталось похожего.
Борис скривился, смотря на Власова так, словно хотел ударить. Девочки даже заметили сжавшиеся кулаки.
– Не забывайся. Смотри, как бы сам не оказался на его месте. Хотя, тебе тоже осталось недолго.
– Тебе пора, Разин.
Поджав губы, парень удалился. Напоследок окинув нечитаемым взглядом девочек. Веледара пожала плечами, тут же переключаясь на друга – в красном кафтане он выглядел очень красиво и ярко.
– Знаете, речи Святогора обычно красочны, но жутко скучны. Как вы смотрите на то, чтобы оскорбить его своим отсутствием и занять лучшее место на балконе? – спросил Влад, поглядывая на собирающуюся толпу. В центре стоял довольный Святогор, а по праву руку от него притихший Каз, чуть бледнее, чем обычно. Власов мысленно пожалел друга, но ничем помочь не мог.
Девочки пошли вслед за другом, незаметно выходя на улицу. Морозный воздух щекотал лицо. Под горами расположилось несколько городков, их свет доходил даже до них. Веледара и Зара насчитали два скопления таких огоньков, прежде, чем они один за другим начали гаснуть.
– Начинается! – радостно воскликнул Влад, но по спине Зарины прошелся холодок. Наблюдать, как бескрайняя тьма окутывает горную долину, было тяжело. За каких-то несколько секунд погасла жизнь во всем Черногорье. Даже в замке потухли факелы, а многочисленные гости устремились к балконам и окнам. Их громкие шаги и напряженное дыхание слышны со всех сторон.
А потом раздался взрыв, и тысяча красных осколков пронзило небо.
– Звезды падают? – испугалась Веледара и схватила Влада за руку.
– Нет, конечно, это фейерверк. Черногорье купило несколько штук у народа семи пустынь. Они используют это в качестве сигнала, а мы для красоты.
Зара наблюдала за яркими вспышками разноцветных огней, за красными, синими и зелёными, которые действительно походили на падающие звезды. Наблюдала за Владом с Вельдой и улыбалась, впервые спокойно за этот вечер. Когда погасли все огни до самого утра, давая знак уважения на прощание самой длинной ночи в году. Сегодня четверо уйдет из древнего замка, чтобы к утру быть на границе восточных земель.
Если бы она знала, что им придется покинуть Озерный край на много месяцев, то непременно бы взяла с собой множество важных вещей. Но сейчас у неё было припасено лишь чувство того, что они поступают правильно. Они должны найти жрицу любой ценой.
Прогремел последний фейерверк и тогда всё Черногорье накрыла кромешная тьма. Казалось, что ей нет конца, но каждый из замка знал, что утром, когда Кузнец выкует свое самое мощное оружие, взойдет солнце и осветит его творение.
– Ночь наступает для того, чтобы люди поняли, как важен свет в их жизни, – позади неё неожиданно оказался Каз. Она бы различила его присутствие когда угодно, даже если бы ей завязали глаза и заклеили уши дегтем.
– Даже в самый мрачный час можно увидеть над собою звезды, – ответила девушка, всей душой чувствуя, что говорят они совершенно точно не о звездах. А потом вспомнила касания Светланы, и улыбка медленно сползла с лица.
– В Северных землях много времени уделяют небосводу. Ночь здесь правит большую часть времени, поэтому читать по луне и звездам очень важно для нас, – он воровато огляделся, как будто в такой темноте кто-то мог за ними наблюдать. – Пока есть время, я хочу отвести тебя в Лунную башню.
– Зачем? – хотела спросить она, но Каз уже схватил её за руку и повел к выходу из бального зала. Он шел уверено, не останавливаясь и ловко огибая людей, словно его глаза не нуждались в свете. Совершенно не ориентируясь, Зара смогла лишь разобрать крутые повороты мрачных коридоров. Неожиданно её туфель уткнулся в мягкий снег.
– Сейчас мы пройдем через мост к Лунной башне, там находится наблюдательный пункт.
Колдунья кивнула, покорно следуя за ним и удивляясь, что даже на улице она почти не мерзнет под колдовством Морозова.
Вмиг преодолев наружный мост, они оказались перед длинной башней, вершина которой, казалось, уходит далеко за пределы облаков. Парень тихо объяснил, что сейчас им придется подняться по винтовой лестнице до самого конца, подниматься будет сложно, но увиденное того стоит, чтобы преодолеть тысячу ступеней.
Зара засомневалась в этом уже на половине. И в момент, когда она почувствовала, что вот-вот её собственные легкие откажут в работе, они остановились.
– Пришли, – облегченно сказал Каз, открывая дверь и входя вовнутрь. – У нас есть где-то полчаса, а потом будем действовать четко по плану.
В округлой комнате оказалось темно, лишь одинокая свечка стояла посередине стола, заваленного свитками и бумагами. Зара почувствовала, что этот огонек единственный источник света и тепла на сотни километров в эту ночь. Ей отчаянно хотелось сохранить его до утра.
– Что ты хотел мне показать? – она подошла к столу и начала вглядываться в текст. Хоть свитки и были исписаны знакомыми буквами общего языка, она не могла разобрать ни слова. К тому же, по догадке, свитки включали в себя каким-то местный диалект.
– Тише, – он мотнул головой в сторону балкона, на котором одиноко стояла фигура человека. Каз уверенной походкой пошел к нему, стараясь ступать максимально тихо, хоть это оказалось напрасно – фигура, не оборачиваясь, со смешком бросила:
– Решил поразвлечься в моей обсерватории, Казимир?
Добрый смех прошелся по башне. Каз поклонился пожилому мужчине, точно так же становясь возле каменных перил. За ними клубилась беспросветная тьма, отыгрываясь в последнюю ночь. Сегодня Белобог победит Чернобога и наступит весна.
– Конечно же нет, Торунн, не могу же я использовать ваш потаённый уголок в своих корыстных нуждах?
– Для этого у тебя не хватит наглости, – заехидничал старик, почесывая бороду. – А твоя спутница не хочет присоединиться к нам? Давно меня не навещали гости с запада.
Только тогда Зарина поняла, что больше не было смысла стоять в тени, и вышла на балкон. Она видела, как морозные узоры платья отражают свет звезд, как блестит иней на каменных перилах и чувствовала, как блеклые глаза исследуют её.
– Позволь представить тебе моего друга, – начал Каз. – Это Зарина, преемница Колдуньи. Она…
– …равная тебе, – закончил старик за него. Мужчина еще раз с ног до головы оглядел девушку, подмечая и рассуждая что-то про себя.
– В Кругу все равны, – в голове возник образ наставницы, когда она объясняла ей, семилетней, законы Круга.
Торунн улыбнулся, жестом приглашая её присоединиться к ним.
– На то он и Круг, дорогая, что там нет углов. В нем все равно, но по-своему. Это как звёзды, – Зара и Каз одновременно подняли головы к небосводу, а старик продолжил. – Каждая из них похожа друг на друга. Некоторые даже думают, что они одинаковы. Но каждая индивидуальна, она родилась и потухнет в свой час.
– Вы звездочет, – догадалась девушка.
– А еще предсказатель судьбы и сумасшедший старик в башне.
Торунн ухмыльнулся, а Морозов захватил глаза. Замысловатые предсказания учителя сбывались, хоть с такой же замысловатой точностью. Таланта в прорицании у него не было, в отличие от нескольких одаренных учеников, но несколько уроков юный воин все же усвоил.
– В моем краю каждый человек может похвастаться знанием в той или иной области гадания,– усмехнулась Зара и пояснила. – Конечно, если он из рода колдунов. Например, наша старейшина гадает на кости. И её слова всегда сбывались.
– Неужто ли Домна все еще при делах? – удивился Торунн. Руки пронзила дрожь.
– Да, она старейшина селения Спадающей луны.
Старик посмотрел на звезды потрясенным взглядом. Морщинистые пальцы коснулись груди, проводя линию вверх, оканчивая свой путь на губах, невесомо надавливая на давний шрам.
– Оставлю ка я вас ненадолго, – тихо сказал старик, направляясь в обсерваторию. Каз и Зара непонимающе переглянулись и пожали плечами.
– Что это с ним? Он, кажется, чем-то расстроен.
– Не знаю, – признался Морозов. – Он никогда не говорит о себе, только о звездах и своих письменах.
Зара замолчала, чувствуя в душе всепоглощающую пустоту. Совсем недавно, еще этой весной она спасла парня от болотных чертей, принесла его в свой дом и несколько часов отпаивала отварами. А сейчас этот парень, мало того, что оказался наследником самого могучего рода, так еще и вскоре займет свое место в Кругу, по левую сторону от неё. Колдунья посмотрела на него, замечая, как ярко блестят глаза в темноте, как свет луны падает на лицо, очерчивая линию скул и делая заметнее небольшую горбинку на носу. Все же, как бы она не отрицала, а Казимир Морозов обладал той самой красотой, которую многие называли холодной. Но она точно знала, что под холодом бьётся самое, что ни на есть горячее сердце.