Андрей Шестаков
Хроники одного рейдерства. Частный случай
Тоболина отвлек от его анализа процесс постановки членами штаба вопросов, закончившему свой рассказ Ковалеву. Советник тоже задал зам гендиректору холдинга вопрос:
– Когда накануне задержания вы с Яном и еще двумя дружественными брокерами пили пиво в ресторане отеля «Атырау-Плаза», кто еще там присутствовал из знакомых вам лиц?
– Ах, ты об этом, – растерянно произнес Ковалев и после паузы добавил – Там была Аханова.
– Одна?
– Нет с каким-то мужчиной, я его где-то уже видел в Казахстане, но не помню.
– Это был не начальник службы безопасности Сырабаева?
– Нет, того я помню, а этого я не знаю.
– Вам Керимбеков говорил, что у него есть проект постановления на ваше задержание?
– Нет. Он, наоборот, всячески подчеркивал, что я иностранный гражданин и поэтому он не может меня долго задерживать.
Ковалеву легко было так просто рассуждать он не знал, что для того, чтобы его вытащить из финпола работали десятки людей, в том числе были подняты на ноги работники российского МИДа и посольства в Астане, сотрудники ФСБ и КНБ и даже пресловутый российский консул в Уральске,
Но дело в том, что Тоболину достоверно было известно – финпол подготовил постановление о задержании зам гендиректора «МЭО» гражданина Ковалева и направил его на имя атырауского областного прокурора для получения санкции. И здесь пришлось приложить все силы для доведения до прокурора информации о том, что о задержании российского гражданина уже известно дипломатической миссии России.
«Генеральный» решил завершить собеседование, а Тоболин на выходе из приемной попросил Ковалева, чтобы, отдохнув дома в спокойной обстановке, замгендир вспомнил и подробно записал все, что происходило на допросе в финполе.
– Когда представить сей опус? – недовольно поинтересовался Ковалев.
– Он нужен был еще вчера, поэтому крайний срок завтра утром, – хладнокровно парировал Тоболин и не оставляя времени на возражения решительно направился в свой кабинет.
29 марта 2007 года (четверг) – 11.00 Москва
С утра, ожидая копии объяснительной Ковалева, советник по безопасности решил навести порядок в сейфе и рассортировать документы по «МЭО-Гурьев». Однако, когда он закончил с бумагами и в кои-то веки даже полил цветы на окне, телефон молчал. Советник в очередной раз просмотрел электронную почту, но на информационном поле все по-прежнему было тихо. Недоумевая, Тоболин пошел в кабинет Савина. Там был и Панов, который после короткого и сухого приветствия намекнул, что они очень заняты – прорабатывают очень перспективный вариант по спасению руководителей «МЭО-Гурьев».
– А что там по объяснительной Ковалева? – спросил советник, не обращая внимание на намеки Игоря.
– Она готова, но там ничего нового по сравнению с тем, что он рассказал, нет, – ответил Панов.
– Может быть, мне тоже кто-то даст ее почитать? – поинтересовался Тоболин.
– Поверь мне там ничего интересного по твоей части нет, – настаивал Игорь – Керимбеков интересовался только контрактами «МЭО-Гурьев», причем в основном почему-то за 2001 – 2002 годы.
– Может быть, прочитав объяснительную у меня получится понять это «почему-то»? – агрессивно предположил Тоболин.
– Навряд ли. Ты тогда еще не работал в компании и, кроме того, акционеры уже обсудили контракты, которыми интересовался Керимбеков и дали оценку, что он не туда копает. В общем, вопрос исчерпан. Кстати, анализы Ковалева ничего не показали.
– Понятно, – сдержанно отреагировал Тоболин и посмотрев на молчавшего Савина вышел из кабинета.
После обеда в офисе по-прежнему никто не обсуждал тему объяснительной Ковалева, как будто ее и не было в природе. Савин занимался своими финансовыми делами, Панов рассматривал юридические стороны новых контрактов. Раздосадованный недоверием штабистов Тоболин, для успокоения решил еще раз проанализировать схему случившегося с «МЭО-Гурьев» для того, чтобы окончательно понять, где же были допущены ошибки и подготовиться к решающему разговору с «Генеральным» о необходимости безотлагательной встречи с Бексултановым.
«Все беды «МЭО» в Казахстане начались в самом начале сближения с Сырабаевым. Понятно, что бурно развивающийся рынок услуг на Западе Казахстана, где удачно работало ТОО «МЭО-Гурьев», требовал расширения бизнеса. Последовало внешне выгодное предложение, сулящее новые контракты и перспективы. Была робкая попытка единственного представителя службы безопасности обратить внимание на необходимость более тщательного изучения потенциального партнера. Были действия похожие на грубый «нажим» на слишком долго раздумывающих руководителей российской компании (нападение на Толчинского и Киняева). В результате сделка на заведомо невыгодных условиях все-таки состоялась. Необходимость подписания договора обосновывалась потребностью заполучения долгосрочного контракта с еще одной солидной западной фирмой. Но думается главным и решающим фактором подтолкнувшим «МЭО» в «объятия» Сырабаева, являлась жизненная необходимость обретения казахстанской «крыши», которая взяла бы на себя все функции по защите от «наездов» лихих государственных органов. Здесь мои работодатели лукавят. Они наверняка слышали, чей человек Сырабаев и надеялись, что попадают под опеку самого Бексултанова, но они ошиблись так как последний не занимается таким мелким менеджментом.
Достаточно быстро стало понятным, что Сырабаев, как партнер для мезальянса был выбран неверно. Но даже в этом случае необходимо было строить с ним отношения, искать компромиссы, общие точки соприкосновения и одновременно работать в направлении выхода из-под этой «крыши». По каждому спорному вопросу, каким бы он малым не казался надо было устраивать встречи на самом высоком уровне, тянуть время, а самим упорно искать возможности цивилизованного ухода.
Однако, вместо этого, когда «крыша» сама начала «наезжать» на защищаемый бизнес наши стратеги не нашли ничего лучше, чем резко оборвать все пути к компромиссу».
Вопросов было много. Поэтому Тоболин только обозначал их, не пускаясь в дальнейшие рассуждения. Потому, что если себя не сдерживать, то можешь наткнуться или на чью-то очевидную глупость, или на изощренную подлость. Например, «избитый» вопрос «кому в холдинге было выгодно заключение контракта с Сырабаевым?», может привести к тому, что сделаешь вывод о возможном предвидении и желании кем-то наступления таких последствий, которые сейчас наблюдаются.
В это время прозвучал сигнал мобильного телефона, который прервал очередную попытку Тоболина собрать всю картину падения «МЭО-Гурьев» воедино.
Звонил из небытия, из вечности бывший сослуживец по работе в КГБ СССР, а ныне подполковник КНБ РК Каиров Раис. Оказалось, что он находится в командировке в Москве и жаждет встречи. Времени у него в обрез и поэтому он сказал, что ждет Олега незамедлительно в ресторане на Ленинском проспекте. Тоболин всегда с удовольствием встречался со старыми товарищами, а теперь, чтобы избавиться от неприятного осадка от утреннего инцидента, решил развеяться и согласился увидеться.
Начало встречи с Каировым было похоже на все дружеские мероприятия такого рода. Воспоминания о былом, расспросы об общих знакомых и о настоящем собеседника. Каиров дослужился до должности заместителя начальника департамента центрального аппарата КНБ, но остался таким же балагуром и весельчаком, каким был в должности опера двадцать лет назад.
Когда общих воспоминаний осталось не так уж много, и они находились все с большими паузами, Раис сказал:
– Слышал я, что у компании, где ты сейчас работаешь в Атырау проблемы.
– Есть такая буква, – не стал лукавить Тоболин, но внутренне насторожился.
– Может быть помощь нужна? Ты скажи. Земляк у меня там является одним из руководителей области. Поможет.
– Спасибо, Раис. Я подумаю.
– Ты подумай и прилетай в Астану, я тебе нашу новую столицу покажу, заодно там все и обсудим.
– Хорошо я тебе позвоню.
Глава 23. Прострация
30 марта 2007 года (пятница) – 10.00 Москва
Размышляя о вчерашней встрече с Каировым, советник вспомнил свой первый разговор с Рязанцевым в Астане.
– А ты сам нам не сможешь помочь? Ведь твой шеф достаточно влиятельное лицо в республике, – поинтересовался советник.
– Я не смогу, даже шеф мой не сможет. Он относится к другому элитному клану, который всегда пытается хотя бы приблизиться по могуществу к клану вашего противника. Конечно, можно попробовать использовать это соперничество и разыграть сценарий перехода вашей компании под нашу «крышу». Но поверь, я знаю, что это такое. Всерьез за вас «колотиться» никто не будет, а «подоят» с превеликим удовольствием. Впрочем, сейчас в вашем положении найдется масса «спасателей» желающих «развести» попавших в беду россиян. Причем они будут возникать неизвестно откуда и наперебой предлагать свои услуги. Отбиваться не будете успевать.
– Но откуда они узнают о наших проблемах?
– О, об этом не беспокойся, это их работа, они этим живут. Эти «спасатели» через своих многочисленных родственников, одноклассников, просто знакомых в прокуратуре, финполе, суде, КНБ, полиции отслеживают именно такие случаи и начинают свою работу.
Советник понимал, что встреча с Каировым и его предложение не просто случайное совпадение и не счастливый рождественский подарок. Это ария «спасателя» как раз из той оперы «Развод» постановку, которой предрекал Рязанцев. И здесь не было смысла даже гадать, откуда Каиров знает о работе Тоболина в «МЭО». Это могла быть информация и от «Клона», и от сотрудников или руководителей республиканского и областного масштаба финпола, прокуратуры и суда, которые были осведомлены о наличии уголовного дела по «МЭО-Гурьев».
Неожиданно в кабинет советника зашел Савин и сообщил, что на него вышла Нуриева у нее есть серьезные новости и поэтому надо как можно быстрее вылететь в Астану и увидеться с ней.
– А как же ваш новый прожект?
– Да как тебе сказать… – скучно без прошлого оптимизма начал Валерий Викторович.
– Ладно, не продолжай я и так понял, что очередной экстренный план спасения «МЭО-Гурьев» рухнул. Это еще раз говорит о том, что нужна планомерная, кропотливая работа по обеспечению безопасности компании, но никак не кампанейщина с судорожными отрывочными и лихорадочными действиями. Вот выберемся из этого бедлама и начнем строить настоящую службу безопасности. Правда?
– Правда, – нехотя согласился Савин.
– Кстати, у меня тоже появился проект и думаю, что он такой же «разводной» каким был ваш. – И Тоболин рассказал финдиректору о предложении Каирова, и о своих мыслях по этому поводу.
– Вот и выясни заодно там, в Астане, что конкретно предлагает этот твой бывший коллега, – приободрился «финансовый гений» холдинга.
2 апреля 2007 года (понедельник) – 10.00 Астана
Когда Тоболин летел в Астану, то заранее предполагал, что договоренность Савина и Панова с Нуриевой о начале зондирования возможностей решения гражданского дела «МЭО-Гурьев» в Верховном суде ни к чему не приведет. Несколько встреч с Нуриевой и последующие общения по телефону окончательно сформировали у советника представление, что Айгуль законченная авантюристка, которая думает только о том, чтобы «нарубить бабла». Где и каким образом это не важно, главное как можно больше. Известная международная аудиторская фирма «Диамант», которую якобы Нуриева представляла, оказывала какую-то помощь холдингу. Но у Тоболина сложилось стойкое впечатление, что Айгуль прикрываясь респектабельной международной вывеской работает вполне самостоятельно. Тем не менее, Савин и Панов отчего-то очень благосклонно относились и к «Диаманту», который по какой-то причине не разрешал использовать результаты своего аудита по «МЭО-Гурьев» для доказательства в суде, и непосредственно к представлявшей его Нуриевой.
И в этот раз, встретившись с Нуриевой в кафе «Огни Астаны», советник опять услышал тот же трагический шепот. Только в этот раз Айгуль сразу решила показать себя деловой женщиной и немедленно перешла к обсуждению условий, которые необходимы для решения вопроса в Верховном суде. С людьми из ВС она якобы уже контактировала. Им нужны средства на первоочередные расходы, и они сразу начинают действовать. Причем время не терпит и это нужно сделать без промедления. Нуриева еще что-то говорила про финансовую составляющую, но Тоболин не вникал. Как его проинструктировали Панов и Савин – этот раздел был их прерогативой. Главной задачей для себя советник определил другие ориентиры: кто стоит за «Новой инициативой Айгуль», вероятные «возможности» спасателей и не является ли этот путь к ВС провокацией финпола.
Айгуль между тем продолжала:
– … там не один человек все решает, там их трое.
И здесь в запале своей значимости, которая с каждой фразой возрастала, встретив на пути хорошо слушающего и верящего каждому ее слову «лопушка» (такой вид напускал на себя Тоболин при каждой встрече с Айгуль, а надо отдать должное он это умел) Нуриева проговорилась.
– А сам акт проверки эти люди из ВС видели? – выполняя инструктаж Панова, спросил советник.
Айгуль на минуту прервав свое повествование, недоуменно посмотрела на Тоболина, словно не понимая, как можно задавать такие глупые вопросы, когда разговор идет о глобальных вещах. Затем, словно очнувшись, сказала:
– Да «она» видела акт.
Дальше Нуриева уже опять говорила «они», «эти люди» и так далее, но одной оговорки было достаточно. За всем этим «компотом» стояла одна женщина, а никакой не «триумвират» и советник, сделав зарубку на память, стал осторожно тянуть за эту ниточку, чтобы не оборвать ее и в то же время получить максимально возможную информацию.
Далее Нуриева заявила, что, по компетентной оценке, наших людей весь акт «отбить» невозможно, необходимо оставить 5–6 миллионов тенге. Так как на основных результатах проверки и на налоге на добавочную стоимость это невозможно, поэтому смотреть будем на встречных проверках.
Тоболину эта бухгалтерская «кухня» ни о чем не говорила, и поэтому он просто механически все запоминал, чтобы передать Савину и Панову.
В то же время он пытался уловить какие-то нюансы в поведении Айгуль, которые говорили бы об ее истинных намерениях и степени заинтересованности в решении проблем «МЭО-Гурьев». В этом как казалось ему, и крылась одна из основных задач его работы.
«Не является ли Нуриева детонатором той «адской машины», которая закладывается под холдинг, – начал новое направление своих рассуждений Тоболин. – Ведь если с «МЭО-Гурьев» все предельно ясно, то угрозы Сырабаева в адрес холдинга следует учитывать в обязательном порядке.
В данный момент ничего нельзя отрицать, так как все предыдущие расклады приучили к материализации невозможного (одно заседание СБ чего стоит). Но этот опасный путь гиперболизации возможностей противника может привести к паранойе подозрительности. Конечно, «МЭО-Гурьев» слишком маленькая цель, но если взять холдинг и представить конкретное лицо, интерес которого подогревается очень сильными личными амбициями, то «МЭО» вполне подходит под признаки роковой, достижимой и желанной мишени. Однако Сырабаев, даже с его определенными возможностями и персональными претензиями к «Генеральному» на такого разъяренного тяжеловеса «не тянет».
В принципе весь расклад давно понятен за исключением некоторых, но очень важных нюансов, которые скрыты в личных отношениях противоборствующих сторон. В данную чувствительную область меня не допускают, а без этого невозможно избежать ошибок и неверных оценок.
Рисунок мозаики, которую я складываю, получается слишком пестрым, абстрактным и неразборчивым. И к этому невозможно привыкнуть. С первых шагов работы над проектом спасения «МЭО-Гурьев» стало понятно, что противная сторона задействовала административный ресурс, а сама хотела контролировать и корректировать направление его движения. Но у данного механизма оказались свои настройки и принципы работы. Он подчиняется своим внутренним правилам и инструкциям. И хотя наши противники сами удачно его запустили, но дальше он движется вопреки всему, однако по каким-то причинам достигает того результата, на который запрограммирован самим своим существованием. Причем все это происходит в условиях, когда каждый «винтик» государственного механизма на своем конкретном месте имеет свои личностные амбиции и установки, отягощенные наследственностью или принадлежностью к какому-либо клану. Может быть это ошибка, но есть подозрение, что функция контроля здесь не выполнима даже для государственного чиновника очень приличного ранга. Всем процессом может управлять или командовать только человек входящий в элиту этого общества или близкий к ней. До какого-то уровня, конечно, может прикидываться таковым его порученец или фаворит, но только до определенного. В то же время в нашем деле против своей воли уже задействованы министры, силовики и даже сам президент страны, проводивший заседание СБ, а «заказчиком» похоже выступает ловкий авантюрист и мошенник.
Так ли это на самом деле?».
Одновременно с рассуждениями о глобальном Тоболин ждал, когда выговорится Нуриева. Он пытался вслушиваться в ее болтовню, но в связи с постоянными отключениями на свои внутренние мысли ничего конкретного уловить не мог. Кроме, пожалуй, одного, но ярко выраженного – «деньги, деньги, деньги». О чем бы Нуриева ни говорила, она упорно возвращалась к теме денег. И эта ее зависимость была настолько сильна, что не заметить ее было просто невозможно. Так как Тоболин по большей части предпочитал молчать, то Айгуль рассуждая длинно и путанно начала заговариваться и повторять одно и то же.
Когда советнику все это изрядно надоело, он прервал Нуриеву и спросил:
– Когда вопрос будет решен окончательно?
– До 1 мая, – не задумываясь выпалила международная аудиторша.
– Какие гарантии дают ваши люди?
– Гарантии сейчас очень большие. Акт видели. Почву в верхах зондировали, препятствий нет.
– Все построено в расчете на Атырау? – еще раз переспросил Тоболин.
– Да, в республике все тихо, – ответила Нуриева. – Но нужно поторопиться с деньгами. Всякое может быть.
– Что, например?
– Смена руководства.
После паузы, не дождавшись реакции Тоболина, Айгуль продолжала:
– Там задействованы все большие люди. Поэтому обмана не будет, все понимают, чем рискуют. Я им по своей инициативе предложила вариант с ячейкой. Вся сумма будет лежать в банковской ячейке один ключ у вас, другой у меня. Потому, что я не могу им сказать, что все уже здесь, если этого нет. Представляете, как я буду выглядеть, если они сделают, а я скажу, что расчет завтра. Вдруг вы не сможете переправить сразу всю сумму, а в таких делах промахиваться нельзя. Так что будет лучше для всех, если все будет приготовлено заранее.
В конце она заговорила совсем сбивчиво, и советник еще раз отметил, как она хочет быть обладателем этого ключа ко всей сумме. Значит, он не ошибся во время их первой встречи, определив, что Нуриеву интересуют только деньги. Другое дело, что банковское сейфохранилище в Казахстане оформляется на физическое лицо при предоставлении оригиналов документов, которые проверяются. Дубликат ключа может быть оформлен на предъявителя. А это значит, что при помещении в «ячейку» денег и передаче ключа другому лицу, ты сразу подпадаешь под статью о даче взятки, если обладатель дубликата «сдаст» тебя финполу. В последнем можно не сомневаться.
Для провокации можно было придумать что-нибудь попроще. Впрочем, зачем здесь на своей территории финполу какая-то изобретательность. Куда денутся все эти «пришлые» люди, когда здесь все схвачено. Тем не менее, в этом месте стоило крепко подумать, так как «на кону» стояло уголовное дело на Толчинского и Макарову. Но это все потом, не сейчас, и он вновь принялся слушать, становящийся все более прерывистым и взволнованным, шепот Айгуль, что, впрочем, было объяснимо. При произношении солидных сумм международная аудиторша, похоже, полностью теряла самообладание.
А Нуриева перешла уже к описанию всех своих подвигов, что она сделал во спасение «МЭО-Гурьев» без корысти и справедливости для.
– Я написала и направила письмо в налоговый комитет Атырау с уведомлением о том, что мы будем обращаться в ВС, а также с требованием выслать решение по нашему вопросу.
– А в Москве копии этих документов есть? – перебил советник.
Но ответа не дождался, так как Айгуль, умышленно или по невнимательности пропустив вопрос, переключила разговор опять на любимую тему – осторожности при обращении с крупными суммами.
Прервав ее досужие рассуждения, Тоболин вновь спросил:
– Направлялись ли копии полученных документов в Москву?
Айгуль на секунду остановила свое повествование, посмотрела сквозь него и продолжала рассказывать о своем плане по передаче денег.
Советник понял, что здесь не пройдешь – стена. Видимо есть какие-то договоренности с Савиным и Пановым, и не ему их нарушать. Только не понятно, зачем сами просят сделать одно, а обговорили с Нуриевой совсем другое.
– А если примем все условия и по сумме, и по способу передачи, каковы гарантии, что мы выиграем дело? – перебивая Айгуль, вновь спросил Тоболин.
– Стопроцентных гарантий в таких вопросах никто не дает, но шанс выиграть дело есть. Для начала необходимо перевести всю сумму на меня, а потом уже я буду требовать выполнения условий. Но гарантированная сумма при любом раскладе не возвращается. Она предназначена для представительских расходов. Вы же представляете, как сложно зайти к большому человеку?
– Еще сложнее выйти от него, – тихо пробурчал советник.
– Что вы сказали? – оживилась Нуриева.
– Да так, ничего. Это я про себя.
– А, ну ладно.
Айгуль закурила, и для этого сделала перерыв в своем водопаде слов. Тоболин собирался уже прощаться, когда вновь услышал вибрирующий голос Нуриевой.
– Завтра я улетаю в Баку на три дня по приглашению одной фирмы. Потом у меня еще есть планы. Так что «невозвратную» сумму, если вы хотите, чтобы мои люди начали работать, необходимо привезти как можно быстрее.
Тоболин сухо повторил, что результат сегодняшнего разговора будет доложен руководству, а какое оно примет решение, скорее всего до нее доведет Савин. Произойдет это, видимо, после возвращения Айгуль из Баку. На этом, посчитав свою миссию выполненной, советник распрощался с Нуриевой и пошел в гостиницу готовить отчет в Москву.
3 апреля 2007 года (вторник) – 10.00 Астана
Учитывая, что дата объявления в международный розыск Толчинского и Макаровой, объявленная начальником атырауского финпола, неуклонно приближалась, «Генеральный» разрешил задействовать все возможные варианты для прекращения уголовного дела.
В этой связи Тоболин, непредвиденно задержавшийся в столице Казахстана, ждал встречи с Каировым. Савин и тут достал его и попросил прокомментировать свою переписку с Яном.
Валерий Викторович, добрый день!
В приложении акт о передаче печати ТОО "МЭО-Гурьев", насколько я понимаю, Красавину просто вынудили на это.
Может быть, «Генеральному» или кому-то из его замов, все-таки стоит приехать и провести переговоры с Финполицией.
Первое, что произойдет в ближайшей перспективе – реализация имущества, причем, насколько я понимаю, заниматься реализацией будет «Шельфконнект», второе – выдворение из Казахстана всех бывших работников холдинга "МЭО" (по этому поводу было дано указание на последнем совещании в Налоговом комитете (НК).
Если пройдет реализация зданий – непонятно что вообще делать с бухгалтерской документацией.
С Уважением,
Павел.
03.04.2007
Олег!
Необходимо твое мнение по поводу возможной отсрочки обращения в Верховный Суд (ВС).
С уважением,
Савин.
Павел, а на основании чего планируется выдворение? И еще – пожелание встречи с руководством финплиции – это их мнение или твоё?
Тоболин.
Думаю, при желании – найдут, за что. Понимаю, что вопрос спорный, но при сегодняшнем раскладе уже ничему не удивляешься.
По встрече с финполом – мое мнение, хуже от этого не станет, а какие-то вопросы, возможно, удастся решить. Сейчас, без участия холдинга, столько дров наломают и не факт, что это не отразится на руководстве ТОО «МЭО-Гурьев». Печать уже забрали, есть еще документация, если еще и документы исчезнут… Кроме того, по слухам, ВД и ГИ будут осуждены заочно, просить будут 6 лет.
Возможно, стоит предложить создать комиссию или назначить управляющую компанию, которой будет передана документация и управление активами. Если в верховном ничего не получится – желательно покрывать долги с участием холдинга.
С Уважением,
Павел.
Савину В.В.
С учетом того, что вероятность выигрыша в ВС крайне мала, на первый взгляд не имеет принципиального значения, когда мы обратимся в ВС. Во-первых, наши противники, как я понял из переписки с Яном, прекрасно осведомлены о нашем намерении обратиться в ВС. Во-вторых, они уверены, что мы в ВС проиграем. Об этом свидетельствуют все их действия. Если Нуриева утверждает, якобы посредством консультаций со своими связями в ВС, что все незаконно во всех предыдущих судебных решениях, и атырауский НК должен отдавать себе в этом отчет и не допускать распродажи имущества ТОО, то на самом деле все происходит с точностью до наоборот, и наши противники активизируют свои действия в Атырау.
Предположим, мы принимаем решение отсрочить обращение в ВС, но это никоим образом, как и все предыдущие наши меры, не отразится на работе атырауской ФП, которая действует по указанию конкретного лица (или группы лиц), причем, как показывает время, функционирует спорадически от одного «пинка» из Астаны, до другого. При сегодняшнем нашем намерении подать документы в ВС в кратчайший срок – это также никак не отразится на действиях атырауской ФП. Следовательно, главным критерием, который должен определять сроки нашего обращения в ВС, должен быть какой-то другой важный нюанс, который сложно уловить, не имея полной картины наших ближайших и перспективных действий.
Как представляется – откладывая обращение в ВС, мы имеем некую незавершенность в реализации всего процесса и отсутствие окончательного вердикта высшей судебной инстанции. Может быть, это окажется выгодным в тактическом плане, при принятии каких-то дальнейших наших шагов. Но учитывая сегодняшние реалии, эта выгода пока не просматривается.
В отношении желания начальника атырауского финпола встретиться с руководителями холдинга в Атырау. Почти не боясь ошибиться, можно предположить, что оно продиктовано необходимостью завершить уголовное дело на ВД и ГИ путем дополнительного давления, опросов (допросов) и получения любой ценой необходимой финполу информации. Для достижения своих целей ФП, в качестве крайней меры, может вновь прибегнуть к отработанной схеме и задержать «Генерального».
С уважением, Тоболин.
Встретившись с Каировым, Тоболин, до отлета в Атырау, успел зашифровать и отправить в Москву свой отчет лично «Генеральному».
Как вам известно, вчерашняя встреча с «К» не состоялась, о причине он сообщил заранее и можно принять ее как объективную. Сегодня все прошло в штатном режиме. Первоначально «К» сообщил, что по информации, имеющейся у его связей, за нашим делом стоит начальник Атырауского финпола, который оказывает сильное давление на атыраускую судебную систему, а в рамках республики его поддерживает кто-то очень значительный (предположительно сам спикер Сената Алибек Тасманов). В связи с высказанными мною сомнениями в оценке ситуации «К» запросил дополнительную информацию, которая была представлена в рамках вашего письма в местное КНБ. После этого «К» уехал на консультацию и через 4 часа, когда мы вновь встретились, сообщил, что его связи готовы учесть наши выводы и готовы продолжить сотрудничество, если мы гарантируем оплату их услуг за положительное решение коллегии Атырауского облсуда в размере 700 – 800 тыс. долларов. При этом они оговорились, что не могут в случае неуспеха в облсуде гарантировать решение вопроса в ВС.
Обращает на себя внимание тот факт, что связи «К», которые первоначально предлагали решение вопроса по финансированию несколько позже, по какой-то причине начали форсировать события. Предполагаю, что они зондировали вопрос в Атырау, натолкнулись на противодействие наших оппонентов, и, после соответствующих консультаций на республиканском уровне, поспешили конкретизировать свои предложения. Учитывая их ошибку с заказчиком нашего дела, можно с определенной долей уверенности предполагать, что первоначально они намеревались решить проблему на атырауском областном уровне, но «прокачав» ситуацию, поняли, что понадобятся существенные дополнительные усилия в рамках республики. Данное предположение, а также их поспешные консультации, говорят о том, что они не уверены в положительном решении нашего дела.
Учитывая изложенное, полагаю целесообразным заморозить все связи с «К» и прекратить работу в этом направлении.
6 апреля 2007 года (пятница) – 17.00 Алма-Ата
Савин с Пановым упорно «ставили» на Нуриеву и, хотя Тоболин отчаянно ей не верил, других вариантов по сопровождению дела в ВС не было. Поэтому, для окончательного решения дальнейшей перспективы работы по «Новой инициативе Айгуль», Тоболину вновь пришлось вылететь в Алма-Ату.
Встреча состоялась в кафе «Сорренто», расположенном на алма-атинском Арбате и после нее Тоболин сразу же на месте набросал и отправил в Москву почти стенографический отчет.
Встреча с «Н» не позволила получить однозначные ответы на вопросы, поставленные юридической службой. При этом поведение «Н» по-прежнему вызывает некоторые сомнения в положительном решении нашей проблемы. В частности, в ходе подготовки к встрече сложилось впечатление, что «Н», в отличие от прошлых аудиенций, не очень-то хотела встречаться с представителем холдинга. Так, при первом звонке она сказала, что находится на проверке и встретиться нам лучше на следующий день. При этом обозначила ориентировочное время своего звонка. Сегодня, не дождавшись звонка, через час после обозначенного времени, позвонил ей и «Н» сказала, что можем встретиться в обусловленном месте, куда должны выдвинуться одновременно опять же после ее дополнительного звонка. Однако вновь не позвонила. Самостоятельно прибыв на место встречи, позвонил и сообщил, что жду ее. Она сказала, что уже выезжает и появилась на месте только два часа спустя.
Первый же вопрос, состоялась ли новая встреча с человеком из ВС (ЧВС), вызвал некоторое замешательство «Н». После некоторой задержки она как-то неубедительно ответила, что ЧВС естественно еще не видел копии решения коллегии облсуда, но он в курсе всех других материалов и возмущен противозаконными решениями предыдущих инстанций (последнее – повтор высказываний «Н» во время нашей последней встречи в Астане).
