Андрей Шестаков
Хроники одного рейдерства. Частный случай
– Эти твои песни я еще утром в твоей конторке слышал, и ты на меня, засранка, не ори. Документы давай, а сказки своим друзьям «финикам» рассказывай. Пошла вон отсюда! – вконец рассвирепел Ибраев.
Кудабаева, опять зашмыгав носом, молча попятилась к двери, каким-то невероятно ловким бесом выскочила и напоследок грохнула дверью так, что слышно было во всех кабинетах офиса.
Тоболин сидел в своем гостиничном номере и внимательно слушал адвоката, только что прилетевшего из Алма-Аты. C первого взгляда адвокат советнику не понравился. Был он какой-то легковесный и чересчур манерный, как актер немого кино, вечно играющий роли второсортных любовников, из-за чего складывалось впечатление, что ты где-то уже видел этого лощеного, самоуверенного и напыщенного человека. Но сейчас вся эта физиогномика, или как там она еще называется, не играла никакой роли, важно было понять, что за человек этот адвокат и на чьей он будет стороне. Его нашли Савин с Пановым через какие-то свои связи и привлекли к работе без консультаций с советником по безопасности на каких-то космических условиях. Но это были их проблемы. А работать сейчас с адвокатом предстояло Тоболину.
Панов говорил, что адвокат пробудет в Атырау минимум неделю, а у того, как успел заметить советник по прибытии, похоже не было даже сменной рубашки. Он был одет в дорогой модный костюм, обут в лакированные оксфорды, но в руках держал лишь солидный кожаный портфель, что явно говорило о его намерениях не задерживаться в Атырау. Видимо адвокат рассчитывал сразу после осуществления формальных процедур по предъявлению проверяющей стороне своих полномочий, вылететь назад в Алма-Ату. Сейчас он сидел напротив Тоболина, пил чай и бойко рассказывал о своих связях в Атырау, Алма-Ате, Астане и Москве. Советник прервал адвоката:
– Вам необходимо срочно пройти в офис и встретиться с представителем налогового комитета республики, он выдвигает определенные требования и настаивает на их немедленном выполнении. Постарайтесь жестко поставить его в процессуальные и временные рамки и указать на права нашей стороны и обязанности проверяющих, а то, похоже, они садятся нам на шею. Предварительно переговорите с директором Толчинским и главным бухгалтером Макаровой, они введут вас в курс дела. После этого встретимся и обговорим наши дальнейшие действия. Вопросы есть?
– Да, – не колеблясь, сказал адвокат. – Во-первых, мне необходимо время для выяснения ситуации вокруг «МЭО-Гурьев». Кто за всем этим стоит, и какие силы подключены здесь, в Атырау, и в Астане. Во-вторых…
Тоболину все это не понравилось, и он резко перебил адвоката:
– Во-первых, люди, которые вас рекомендовали, заверяли нас, что вы один из самых перспективных и грамотных адвокатов Казахстана, и обладаете способностями, позволяющими сразу, без долгих коллизий, включаться в любые самые сложные дела. Во-вторых, джентльмены, которые вас наняли, как мне известно, ввели вас в курс дела. И, в-третьих, немалые деньги, которые мы предложили – вас устроили, поэтому давайте отрабатывать и вашу репутацию, и наши деньги.
– Давайте попробуем, – нехотя согласился адвокат и направил свои стопы в офис «МЭО-Гурьев».
Когда адвокат вернулся, Тоболин перед заслушиванием итогов его встречи с Ибраевым, предложил:
– Может совместим приятное с полезным, поедем в город и где-нибудь поужинаем?
– Нет, – без раздумий отказался адвокат. – Я понял, что вынужден буду немного задержаться в Атырау, и в этой связи мне нужно сделать кое-какие бытовые покупки, после чего я планирую кое с кем встретиться по вашему делу, как раз за дружеским ужином.
– Хорошо, тогда давайте кратко самое главное, а вечером, когда вернетесь, все детально обсудим.
– В целом, все в порядке. Я представил свои документы, обозначил права и полномочия. Выслушал пожелания главы группы из минфина господина Ибраева. Между прочим, Талгат Каримович произвел приятное впечатление адекватного человека и большого профессионала. Он попросил, чтобы к пятнице все документы по проверке были у него на столе. Подъедет главный эксперт из министерства и будет смотреть ваши бумаги. Я уже дал необходимые рекомендации Толчинскому.
– Пожалуйста, попытайтесь дословно вспомнить это место разговора, – остановил адвоката советник.
– Какое именно?
– Про эксперта из минфина.
– Это так важно? – удивился адвокат.
– Да.
– Попробую.… Так, он сказал: «Подъедет наш главный эксперт по проверкам, будем смотреть документы».
– Ибраев не называл конкретную дату приезда эксперта?
– Точную? Нет. Он сказал к пятнице.
– Фамилию?
– Нет.
– Хорошо, что было дальше?
– Я его заверил, что мы заинтересованы в объективной и беспристрастной проверке, поэтому с нашей стороны он может рассчитывать на любое содействие. В то же время я дал ему понять, что они в этой проверке главные и попросил не подпадать под влияние частной аудиторской конторы, а отстаивать марку элитного государственного органа. Ибраев на это осторожно заметил: «Мы быстро устанем, балансируя между вами и аудиторами». Затем, разоткровенничался и рассказал, что вынужден был прервать отпуск на престижном заграничном курорте из-за этой проверки. Ему пообещали, что после окончания проверки «МЭО-Гурьев» он продолжит отпуск на еще более элитном курорте, поэтому он хотел бы поскорее все здесь закончить.
В процессе общения Талгат Каримович высказал претензию, заявив следующее: «Ваши специалисты представляют документы и ничего не могут объяснить по своим проводкам. Работникам «МЭО-Гурьев» нужно готовиться и уметь объяснять все моменты по своим же документам. Необходимо разбираться в сути материалов, и приходить по нашему вызову уже с готовыми разъяснениями».
– Вы довели эту претензию до Толчинского? – перебил Тоболин.
– Безусловно.
– Продолжайте.
– Я обратил внимание Ибраева на строгий прокурорский надзор за деятельностью проверок подобного рода. Талгат Каримович на это мне резонно заметил, что прокурор не влияет на хозяйственную деятельность частных фирм и вообще, на сей момент он удовлетворен, документы представляют вовремя, претензий пока нет, никакого криминала еще не выявлено. В заключение добавил, если что-то докажем, то, как положено по закону, вынесем постановление и изымем документы.
Советник внимательно выслушал последнюю часть рассказа адвоката, поблагодарил его и простился до вечера.
К полуночи, как обещал, адвокат в гостиницу не вернулся. Тоболин сидел, ждал его и переписывался с Рязанцевым, которого попросил «подсветить» начальника управления минфина Уразбаева Марата Диханбековича, родного брата Алмаза – атырауского налоговика. В перерывах, обдумывая ситуацию, Тоболин пришел к выводу, что Алмазом придется заняться «поплотнее», так как имеющегося объема информации на него не хватало для выбора основы вербовки. Советник чувствовал, что очень устал за этот длинный, суматошный день, который никак не хотел заканчиваться, но необходимо было обязательно узнать результат встречи адвоката с его таинственными атыраускими связями.
Адвокат пришел около двух часов ночи и осторожно, чтобы не разбудить Тоболина, начал открывать дверь в свой гостиничный номер. Советник встал с кресла, открыл дверь своего номера и тихо спросил:
– Как наши дела?
Адвокат, немного поколебавшись, предложил.
– Сейчас переоденусь и зайду к вам, переговорим.
– Я купил себе билет в Алма-Ату на послезавтра, у меня там важная встреча по одному интереснейшему делу, которое я вел еще до вас и продолжаю по нему работать, – начал адвокат.
– Вы же приняли наше предложение и должны были знать, что в интересах нашего дела, возможно, придется задержаться в Атырау, – прервал его Тоболин.
– Нет, когда я говорил с господами Савиным и Пановым, была достигнута только предварительная договоренность о моем участии. Я согласился приехать в Атырау и изучить обстановку.
– Ну и как, изучили? – с иронией перебил адвоката Тоболин.
– Вы знаете, я, конечно, отработаю деньги, которые получил в качестве задатка, но вашим делом заниматься не буду. Вам нужен специалист в области налогового законодательства, а я больше специализируюсь по уголовным делам, а не по хозяйственным.
– Давайте начистоту господин адвокат. Что такого вы узнали, что даже немаленькая, прямо скажем, сумма обещанного вам гонорара не удерживает вас для участия в нашем интересном деле?
– Я действительно навел справки в местной прокуратуре и полиции, причем мои связи не последние люди в этих ведомствах. Так вот они утверждают, что контроль за делом осуществляется сверху.
– Кем конкретно, можете сказать? – нажал Тоболин.
Адвокат точно так же, как и ранее «Аншеф», взял листок бумаги и карандашом написал ту же самую фамилию. Затем порвал бумажку и выбросил клочки в мусорную корзину.
– Мои друзья предостерегли меня от участия в вашем деле, и я принял решение последовать их благоразумному совету, – с облегчением выдохнул адвокат..
– Понимаю, что у вас нет желания бороться на стороне обреченных, но что вы все-таки посоветуете, – спросил советник, наливая чаю.
– Я могу посоветовать одного сильного адвоката по налоговым вопросам из нашей адвокатской конторы. Он, правда, занят по одному делу у нас в Алма-Ате, но если вы его заинтересуете…
– Вы сами верите в то, что говорите? – перебил советник. – После того, что вы здесь узнали, вы будете советовать своему компаньону участвовать в деле, которое грозит вашей конторе проблемами? Это не серьезно, я прошу вашего действенного совета, за наши, заметьте, деньги.
– Надо идти и договариваться с заказчиком, другого пути нет, – тихо сказал адвокат.
– Интересно и каким образом с ним можно договориться?
– Я не знаю, я и так уже сказал вам слишком много. Я буду встречаться завтра и послезавтра с представителем республиканского налогового комитета, буду стараться убедить господина Ибраева действовать в рамках закона и не поддаваться давлению финансовой полиции. Но это все, что я могу для вас сделать. А сейчас, с вашего позволения, я пойду к себе в номер. Я сегодня что-то неважно себя чувствую, и сильно устал.
11 июля 2006 года (вторник) – 07.00 Атырау
Тоболина разбудил будильник, хотя обычно он сам вставал в это время, так как разница в часовых поясах с Москвой была незначительной. Но вчерашний день основательно его вымотал. Быстро умывшись, он переоделся в спортивную форму и выбежал из гостиницы. Пробежав метров пятьсот в сторону города, советник увидел на заправке «Тойоту» своего помощника. «Хан», как и было условлено накануне, был один без водителя. Тоболин быстро сел на заднее сиденье автомобиля, «Хан» сделал резкий разворот, съехал с главной трассы и по старой дороге, которой редко кто в это время пользовался, поехал в сторону города.
– Как дела? – после крепкого рукопожатия спросил советник.
– Да, прижали вас, братишка, – глухо сказал помощник, поглядывая в зеркало заднего вида и закурив продолжил, – но по столичным гостям ничего нового не скажу. Они не из наших краев и у нас не работали.
– Понятно, а что по Уразбаеву?
– Уразбаев Алмаз Диханбекович, 1972 года рождения, уроженец города Чимкента, Южно-Казахстанской области. В Атырау появился в 2001 году. Прибыл из Астаны, где работал на рядовой должности в налоговом комитете министерства финансов. Ничем особенным не прославился, так, обычный клерк, но его родной брат является крупным должностным лицом в министерстве финансов. Он и обеспечивает Алмазу продвижение по службе. Сейчас Уразбаев является кандидатом на назначение на вакантную должность начальника одного из отделов атырауского областного налогового комитета. Пользуется поддержкой местного начальника налоговой, который знает о его родственных связях. Внешне и при общении производит впечатление старательного, добродушного, спокойного и вежливого человека. Однако, один из источников настаивает на том, что на самом деле Уразбаев очень скрытный и расчетливый. Любит за чужой счет поиграть в бильярд и попариться в бане. Возможно, неравнодушен к женщинам легкого поведения. Данную информацию, да и то только косвенно, подтверждает пока только соседка Алмаза.
– Может быть она просто недолюбливает своего соседа?
– Может быть, – согласился помощник.
– Это все?
– Да, а что мало?
– Нет, просто интересно, когда ты успел на него столько накопать? – с явной иронией поинтересовался Тоболин.
– Издеваешься? – с досадой заметил «Хан». – А я с самого начала проверки к нему присматривался. Думал, вдруг пригодится. И как видишь, не ошибся.
– Может и выходы на него у тебя уже есть? – примирительно спросил Олег.
– Чего нет, того нет. Знаешь, я вроде бы неплохо смотрел его окружение, но, во-первых, он не местный, родных и друзей здесь нет. Во-вторых, приехал сюда временно, для зарабатывания стажа на периферии. Видимо планирует перебираться в Астану на повышение. Есть неподтвержденные данные, что брат скоро должен помочь. Поэтому даже с сослуживцами близко не сходится. Правда иногда в свободное время, общается с одним «ментом», тоже выходцем из южного Казахстана. Вот с ним он возможно и откровенничает, и играет в бильярд, и ходит в баню.
– Ну и какие будут предложения?
– Я займусь «ментом», а ты выходи на контакт с Алмазом. Он тебя видел в «МЭО-Гурьев»?
– Видел, – задумчиво проронил Олег. – И теперь, исходя из его характеристики, полагаю даже, знает кто я такой.
– Ну, вот и ладненько. Подумай, ты же у нас светлая голова, а я своей темной тоже покумекаю, что можно сделать. Придумаешь, я организую. А теперь пока, – остановил машину помощник и разблокировав дверь, добавил. – Давай, побегай еще за здоровьем, а мне пора, видишь, движение в сторону аэропорта начинается.
Ибраев с утра собрал в своем кабинете подчиненных и проводил планерку. Говорил он размеренно и внушительно, а Баева и Жанабекова старательно записывали указания шефа.
– Поймите, нам некогда под нее, я имею в виду Кудабаеву, подстраиваться. В пятницу давайте материалы финансовой полиции, наши «встречки», будем все обобщать. Посмотрите, что там, в законодательстве, по холдингам есть, надо уяснить для себя, что они в Москве учредили. И какая связь между ранее существовавшим ЗАО «МЭО» и одноименным холдингом. Если что-то будет непонятно, затребуйте разъяснения их юридического отдела. Еще раз повторяю, чтобы вы твердо уяснили, пока в деятельности проверяемой компании никакого криминала не выявлено, документы не копировать. Тем более, никаких соглашательств и компромиссов на изъятие документов, как того требует эта тупая аудиторша. Для этого необходимо соответствующее постановление, а его у нас нет.
Сделав значительную паузу, Ибраев хотел продолжить инструктаж, но тут без стука и разрешения в кабинет ввалился негласный куратор проверки Канат Елебаев. Никого не поприветствовав, и усевшись на свободный стул, финполицейский небрежно проронил:
– Талгат Каримович, встречные проверки запустили?
Ибраев, являясь представителем республиканского ведомства, не подчиненного финансовой полиции, весь передернулся от фамильярности областного «финика» и резко обрезал:
– Во-первых, надо здороваться, молодой человек…
Елебаев никак не отреагировал на замечание налоговика, и нисколько не смущаясь присутствия подчиненных Ибраева, нетерпеливо перебил:
– Вчера уже здоровались… по телефону. Давайте сразу, что во-вторых?
Налоговик, чуть не задохнувшись от неподдельного возмущения поведением этого нахального «финика», сквозь зубы произнес:
– В любой деятельности, а особенно в такой как наша, самое главное – соблюдать закон и работать необходимо в рамках одной проверки, где налоговое ведомство определено главным. Мы все делаем по плану, утвержденному нашим вице-министром, – и, не давая Елебаеву опомниться, глядя в его бегающие глаза, напористо продолжил. – Мне уже надоела ваша Кудабаева. Если я за основу акта проверки этой фирмы возьму ее данные, которые безграмотно и безалаберно свалила для вас в кучу эта особа, то мы с вами угодим на скамью подсудимых. Да-да, уважаемый господин Елебаев, именно туда, так как все, что она насобирала, будет называться подлог, подтасовка фактов или еще как-то там по вашей терминологии. Я в этом участвовать не хочу и не буду. Поэтому убедительнейше попрошу вас, Канат Идрисович, доведите до своего начальства мою точку зрения. И пожалуйста без искажений. Я предлагаю подготовить новое требование на проверку «МЭО-Гурьев», куда не включать Кудабаеву, продлить сроки, и в течение месяца, подтянув силы местных налоговиков, мы завершим проверку. А то у меня, хоть я человек и закаленный в таких делах, уже стойкая аллергия на эту тупую и наглую аудиторшу, причем не только от ее появления, а даже от одного упоминания о ней.
Елебаев слушал молча, не перебивая, только временами странно, как-то по-особому выпучивал глаза, видимо для того, чтобы выглядеть убедительнее. Дослушав налоговика, и еще немного помолчав, финполицейский изрек:
– Вы взрослый и умный мужик, Талгат Каримович. Вы что, не понимаете, там наверху нужен акт, где будет фигурировать именно та цифра, которая указана в бумагах этой «дешевки» Кудабаевой. Каково будет содержание акта проверки, никого не интересует, можете на внутренних листах хоть в морской бой играть, но в заключении должна быть эта проклятая цифра. Кто ее назвал? Ваше начальство знает. Так что будьте уж так любезны, Талгат Каримович, делайте все как надо, не зря же вас из столицы в нашу глухомань прислали. Надо полагать, вы все это уже проходили, знаете и умеете делать так, как требуют большие люди. И не глядя на отвернувшегося к окну налоговика, вразвалочку вышел из кабинета, оставив дверь открытой.
Ибраев не привык к такой манере общения и поэтому, оглушенный натиском наглеца финполовца, не замечая продолжавших оставаться в кабинете подчиненных, дал волю своим чувствам. Он, глядя в окно вслед удаляющемуся куратору финпола, яростно призывал все проклятия и беды на его голову, выговаривал непечатные угрозы и ругательства в адрес всех больших начальников и финансовых полицейских, проклятой Кудабаевой и некоторых других участников и объектов этой дебильной проверки.
Наконец, немного успокоившись и закрыв дверь, Талгат Каримович велел Жанабековой вызвать к нему главбуха «МЭО-Гурьев». Дождавшись Макарову, налоговик жестко продиктовал ей вопросы, которые требовали немедленного освещения и разъяснения, а своим подчиненным приказал, чтобы в понедельник проект акта по проверке «МЭО-Гурьев» был готов. Баева попыталась возразить, что сегодня уже вторник, и за неделю они не успеют, но Ибраев ее перебил и сказал с нажимом:
– Вы что, сгнить хотите в этой дыре? – и не дождавшись ответа, отдал распоряжение. – Три дня – работаете с Макаровой и еще с кем там хотите. В субботу и воскресенье подработаем вместе, подготовим новые требования по проверке и направим их в адрес начальника местного финпола. Свободны.
В это же время Кудабаева, по указанию Елебаева встречала на вокзале нового члена комиссии по проверке «МЭО-Гурьев» – Сакена Шалбаева, руководителя чимкентской фирмы «Южный аудит». Последний был специалистом по проверке фирм, работающих с национальной компанией «Казахстанские железные дороги» («КЖД»). Кроме того, он так же, как и Кудабаева, давно и не бескорыстно работал на финполицию.
По дороге в офис «МЭО-Гурьев» Кудабаева рассказывала аудитору из Чимкента о ходе проверки, о полученных ею результатах и о том, какое давление на нее организовали москвичи.
– Представляете, меня во время проверки хватали за руки, водили к прокурору. Он мне, с их слов говорил: «Вы не знаете предмета проверки». Теперь их адвокат на меня кидается. Меня и в местное КНБ вызывали, из республиканского комитета национальной безопасности приезжал молодой мальчик, мне говорил: «Вы работы не знаете». Это все их рук дело, москвичей.
– Вы знаете, Саке, – учтиво обращалась Кудабаева к южанину уже в офисе «МЭО-Гурьев». – Эти фирмачи код экспедирования получили только в конце 2005 года, а сами с начала основания перекачивали деньги в Россию путем экспедирования. Дальше она ударилась в разъяснение взаимоотношений холдинга «МЭО» с казахстанскими партнерами. Но развить эту тему ей не удалось, так как они подошли к кабинету Ибраева.
Представившись налоговику и получив краткий инструктаж о его роли и месте в проверке «МЭО-Гурьев», южанин сразу же решил показать свои возможности. Он набрал по мобильному телефону, как объяснил шепотом во время соединения, одного из руководителей чимкентского финпола и начал просить проследить все поставки «МЭО-Гурьев» в Чимкент, поднять все железнодорожные накладные, установить фирмы, сотрудничавшие с «МЭО-Гурьев» и если на них есть «компромат», использовать его для получения информации по этой фирме. В свою очередь Шалбаев обещал помочь с материалами из Атырау по любым, интересующим собеседника, вопросам.
Завершив разговор по телефону, Шалбаев победно взглянул на налоговика и сказал, что у него все под контролем. Однако на Ибраева все эти ужимки провинциального аудитора не произвели ровным счетом никакого впечатления. Видел он в своей чиновничьей жизни кое-что и покруче, причем в постановке и исполнении куда более талантливых и могущественных лицедеев из числа представителей деловой и политической казахстанской элиты. Поэтому он спокойно сказал:
– Ты, Нурсулу, выйди пока, зайдешь позже вместе с моими. Мы тут с Сакеном кое-что обмозгуем.
Обсуждение схем работы холдинга «МЭО» и его «дочки» заняло у мужской части проверяющих около тридцати минут, после чего Ибраев вызвал своих подчиненных.
12 июля 2006 года (среда) – 10.00 Атырау
Талгат Каримович Ибраев был прожженный аппаратчик и прекрасно знал, что в скользких заказных делах нужны именно такие беспринципные и подлые люди, как Кудабаева, готовые на все ради достижения поставленной перед ними цели. Он также понимал, что ни в коем случае нельзя ввязываться в эту аферу под кураторством финансовой полиции. Необходимо, как принято сейчас говорить, «отскочить», чтобы не быть главным исполнителем, так как любой акт не раз будет обжалован, а оказаться сейчас ответственным за результаты этой проверки – это заведомо попасть в судебную сутягу со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Значит нужно, чтобы кто-то другой, а не он, или его ведомство, оказались «крайними». Ведь для этого его сюда и направили. И сейчас, слушая Кудабаеву, он в первом приближении искал выход из ситуации, и по-быстрому, перебирая все возможные варианты, приходил к пониманию, что выхода нет – налоговиков будут делать главными исполнителями акта проверки.
Между тем Кудабаева в очередной раз рассказывала, что все договора «МЭО-Гурьев» очень размыты, бухгалтерия ТОО боится давать какие-либо документы по проекту с американцами, точно такая же история по ряду других объектов. Закончила она тем, что во всех финансовых документах проверяемой фирмы включены какие-то разные суммы.
Достаточно раздраженный всей этой белибердой, которую несла аудиторша и осознанной безнадегой этой заказной проверки, Ибраев резко вскочил, схватил бумаги Кудабаевой и потрясая ими перед ее лицом закричал:
– Что за макулатуру ты здесь насобирала, да еще с примесью откровенного криминала? За что тебя задержала охрана этой фирмы?
– Я проверяла планы и хотела взять их домой, но меня схватила охрана, – не ожидая такого поворота событий, лихорадочно оправдывалась Кудабаева. – Потом еще вызвали в прокуратуру. Туда заявление охранников – эти фирмачи направили. Я написала объяснение, свой послужной список прокурору рассказала и намекнула, кем мы направлены. А прокурор, гнида, мне заявляет, что я не знаю предмета проверки. Теперь, когда адвокат на меня кидался, я поняла, что прокурора этого просто натравили…
– Что еще за адвокат? – обескураженный тирадой аудиторши, нервно спросил Ибраев.
– Так вы не знаете? – всплеснула руками Кудабаева. – Юрист этих московских фирмачей, совсем отмороженный, адвоката нанял и направил его с заявлением в прокуратуру. Так вот этот адвокат у прокурора был, когда меня вызывали. Это еще что, – продолжала, распаляясь аудиторша, – ведь «кээнбешники» меня тоже вызывали. Местных то я сразу «отбрила», а этому вашему астанинскому, который тоже здесь был, все рассказала. Ведь меня и обыскивали, и обзывали, и жалобы писали, и говорили, что работы не знаю.
В кабинет Ибраева быстро вошла главбух «МЭО-Гурьев» Макарова и с порога спросила, глядя на налоговика и подчеркнуто, не замечая Кудабаеву:
– Как вы представляете возможность выполнения вашего последнего указания, Талгат Каримович? Вы предлагаете остановить работу нашей фирмы?
– В чем дело? – спросил в свою очередь Ибраев и посмотрел на аудиторшу. Кудабаева, и без того «заведенная» своими жалобами, визгливо закричала на главбуха:
– Если трудно представлять документы – дайте копии.
Ибраев, яростно отмахнувшись от Кудабаевой, жестко распорядился:
– Не снимайте никаких копии.
– Что? – аудиторша вскочила и в безумной ярости, брызгая слюной, закричала в лицо налоговику, – Если вы сами принимаете такие решения, я тогда встаю и ухожу.
– Ну и пожалуйста, дрянь, – грубо отреагировал Ибраев, – мы как дали лицензию твоей вшивой конторе, так ее и отберем.
Ничего не сказав в ответ, Кудабаева ринулась к телефону. Лихорадочно набрав номер, и едва дождавшись ответа вызываемого абонента, она начала кричать и рыдать в трубку, что ее здесь унижают и не дают работать. В заключение Кудабаева всхлипывая, заявила, что она выходит из игры. Выслушав ответ собеседника, аудиторша резко как-то сдулась и сказала Ибраеву, чтобы он позвонил в финпол Елебаеву.
Талгат Каримович, еще в начале этого спектакля нудной аудиторши, отпустил Макарову и, отвернувшись к окну, нервно курил, не слушал завываний Кудабаевой. После того как она обратилась к нему, Ибраев несколько минут делал вид, что не услышал, а затем резко развернулся и зло прошипел:
– Пускай этот твой чертов «финик» сам мне позвонит.
Аудиторша молча засопела и стала рыться в своем огромном ридикюле полном каких-то бумаг, но из кабинета не выходила. Ибраеву присутствие Кудабаевой было крайне неприятно, и он, явно тяготясь своим положением, не дожидаясь звонка Елебаева, набрал номер сам.
Услышав голос куратора, Ибраев заявил:
– Повторяю на сегодняшний день я не вижу криминала в действиях проверяемой нами фирмы, и выслушав возражения Елебаева, жестко парировал:
– За эту проверку, как я понял отвечает налоговый орган. Тогда, если считаете мои действия неправильными, звоните наверх.
Положив телефонную трубку, развернулся к Кудабаевой и, не повышая голоса убедительно сказал:
– А с тобой девушка, будем разговаривать по-другому.
И помолчав немного, вдруг, ударив кулаком по столу, закричал:
– Никаких копий не снимать. Я запрещаю!
Затем опять взял паузу и через минуту, тихо, но с угрозой в голосе заявил:
– Нурсулу Забировна, вы не даете моим людям сконцентрироваться на работе. Вы, именно вы мешаете мне руководить проверкой. Если вы мне сегодня к вечеру не принесете конкретные, я подчеркиваю, конкретные результаты и выводы, я передам все ваши «туфтовые» материалы в финансовую полицию и со своей группой вылечу назад в Астану. Вам понятно? А до этого времени прошу вас покинуть мой кабинет и не появляться мне на глаза.
Кудабаева, довольная, что легко отделалась, сделала вид, что хлюпает носом, вытащила какой-то сильно усталый носовой платочек, размером с наволочку и уткнувшись в него, провсхлипывала:
– Раз Вы так плохо ко мне относитесь, то не надо было включать меня в вашу группу.
– Я тебя не включал, – досадливо поморщился Ибраев, – Иди уже, ну…
Кудабаева быстро вышла из кабинета и тут же в коридоре начала звонить по мобильному телефону, докладывать Елебаеву о реакции налоговика на указания финпола. Выслушав приказания куратора, аудиторша неожиданно решительно развернулась и снова вошла в кабинет Ибраева. Он сидел на столе, смотрел в окно и с наслаждением, не торопясь, курил сигарету. На вновь появившуюся в кабинете Кудабаеву он взглянул как на вернувшуюся с того света, и спустя несколько мгновений, резко спросил:
– Ну, что еще?
– Там, наверху, интересуются результатами, желают знать, когда мы их представим? – веско сказала Кудабаева, глядя на него в упор совершенно сухими, злыми глазами.
– Дело закончится через несколько дней, – неспешно, растягивая слова, сказал все уже решивший для себя Ибраев. Затем, выдержав длительную паузу, за время которой аудиторша чуть не выпрыгнула от нетерпения из своего бесформенного сарафана, продолжил. – Нет, я думаю, может быть, через месяц…
– Талгат Каримович Вы не представляете, для чего все это делается, – фальшиво взмолилась аудиторша.
Но Ибраев, отмахнувшись от нее как от назойливой мухи, сказал:
– Я представляю, но то, чего ты хочешь здесь накопать, я не увидел, и думаю, этого здесь нет. А теперь точно иди, а то я тебя отсюда вышвырну.
Кудабаева не заставила себя просить дважды, и большой восковой молью выпорхнула из кабинета.
Ибраев, все еще не отойдя от двух встреч с аудиторшей, вызвал Баеву и дал указание как ускорить работу. Затем он начал думать о том, что из всего этого выйдет.
«Пока проверили несколько фирм. Все чисто, но почему Макарова боится давать какие-то документы или это ему только кажется после внушений аудиторши? Вроде представляют все, что требуется, но затягивают, и не дают пояснений, пока не спросишь. Это или стиль работы, или Макарова боится Толчинского, или что-то у них тут не ладно. Возможно, в отчеты они включили какие-то другие суммы, которые не бьют с настоящими, но это схемы, а по схемам надо работать.…
Да, надо работать. Железная дорога «пробивается» в южном направлении, но там должно быть все чисто. Эти «фирмачи», судя по всему, далеко не дураки, не будут возить с нарушениями, слишком много контроля и внимания. Аудиторша говорила, что все договора очень размыты. Есть какие-то схемы. За это можно уцепиться и…
Пока будем подавать это как недостатки, да и в финансовой отчетности что-то всегда можно найти и по налогам, а остальное… сторона юридическая. Пусть финансовая полиция по результатам аудита возбуждает уголовное дело, но моя группа должна остаться в стороне. А этой стерве Кудабаевой я все припомню – как вопросы мне задавать, как жаловаться, как кричать на меня. Про лицензию я ей не зря напомнил. Еще посмотрим, нужна ли она будет после этой проверки своим сегодняшним покровителям».
После таких размышлений Ибраев набрал телефонный номер одного из вышестоящих министерских начальников. Начал разговор сухо и официально, но затем разговорился.
– На выходные прилечу в Астану, встретимся. Сегодня с утра с этой сучкой аудиторской, Кудабаевой, поругался. Представляешь, дает мне указания. Да какое она имеет собачье право давать мне указания.
