Андрей Шестаков
Хроники одного рейдерства. Частный случай
Пока Савин и Панов занимались юридической стороной дела, Тоболин попытался выяснить, кого персонально почти откровенно сопровождает «Фольксваген», принадлежащий предположительно службе наружного наблюдения финансовой полиции. Этот автомобиль появился на смену злополучному «Опелю» недавно. Его обитатели парковались на небольшой площадке перед въездом на территорию «МЭО-Гурьев» с начала рабочего дня и исчезали поздним вечером. За два дня наблюдений с помощью охранников, фиксирующих въезд-выезд, удалось установить, что финпол интересуется только передвижениями директора Толчинского, главбуха Макаровой и московских представителей «МЭО».
2 октября 2006 года (понедельник) – 10.00 Атырау
По длинному коридору межрайонного атырауского суда неторопливо вышагивал седовласый мужчина среднего роста, пытавшийся благодаря стильному прикиду казаться моложавым и подтянутым, но уже немного оплывшая комплекция изрядно этому мешала. На вид ему было около шестидесяти. Одет он был в светлый костюм из хорошего магазина итальянской одежды, белоснежную рубашку, на шее был повязан пестрый галстук из шелка, украшенный массивной золотой булавкой. На ногах – дорогие оксфорды. И дополнял этот портрет маслом дорогущий портфель из натуральной кожи. Мужчина держался на некотором отдалении от остальной делегации «Шельфконнекта», которую представляли фиктивная хозяйка ТОО, ее юрист и какой-то свидетель со стороны ответчика. Они громким шепотом что-то горячо обсуждали, время от времени почтительно обращаясь с вопросами к этому солидному господину.
По описанию Рязанцева советник понял, что это и был Тархан Алимович Омаров, собственной персоной.
Советник выбрал момент, когда Омаров находился в самом дальнем конце коридора, и энергично приблизившись к нему, представился.
– Тоболин Олег Алексеевич, советник по безопасности директора холдинга «Межевразийское энергетическое объединение», город Москва.
– Я знаю, – с вызовом сказал Омаров, – ну и что?
– Тархан Алимович, я тоже о вас кое-что знаю. Мы с вами в каком-то роде коллеги, не правда ли?
– Ну, и что из этого следует? – нисколько не заинтересовался Омаров.
– Хотел бы с вами поближе познакомиться, пообщаться. Ведь мы с вами когда-то работали в одной союзной конторе.
– Это было давно, – с явным неудовольствием заметил Омаров, пытался закрыть тему.
– Но это было, – с легким нажимом подчеркнул Тоболин. – Если есть общее прошлое, почему не может быть такого же настоящего и тем более будущего? К тому же и сейчас мы с вами схожие функциональные обязанности выполняем. Наши работодатели могут ссориться, иметь на способы ведения бизнеса разные взгляды, но мы то с вами…
– Давайте встретимся за обедом в ресторане «Каспий», – неожиданно уступил Омаров. – Правда, я не знаю, чем могу вам помочь, но раз уж мы бывшие коллеги, то, по нашей, да и по старой советской традиции как хозяин, я обязан угостить гостя.
На званом обеде, данном Омаровым в ресторане «Каспий», расслабленный хозяин застолья сразу и безапелляционно заявил, что Сырабаев очень обижен на руководство холдинга «МЭО». Главной претензией экс-партнера и совладельца «МЭО-Гурьев» было якобы отсутствие признательности и уважения со стороны «Генерального». Дальше этот рефрен повторялся на протяжении всего застолья. Омаров, поощряемый новыми порциями спиртного, формулировал свои высказывания в стиле «привыкли, как в советские времена, ничего не делая, а лишь указывая из Москвы, деньги лопатой грести». Тоболин сделал вид, что уязвлен, но не прерывал собеседника, провоцируя его только тостами, чтобы у Омарова не иссякало желание высказать все в лицо слабому и безответному противнику.
От общих обвинений представитель «Шельфконнекта» перешел к частностям. «Даже на последнее апрельское собрание никто из основных акционеров «МЭО» не явился, о чем говорить дальше. Кто такие эти Савин и Панов?» – и все в таком духе.
Тоболин, когда готовился к встрече с Омаровым, еще раз проанализировал взаимоотношения «Генерального» и Сырабаева и причины их разрыва. Многие моменты этой истории партнерства, превратившегося в откровенную неприязнь, были неясны, поэтому внимательно слушая безопасника «Шельфконнекта» советник, перепроверял свои первичные предположения.
Основное Тоболин понял быстро. Слово «уважение» у казахстанских «экс-партнеров» было эквивалентно слову – «деньги». Эти халявные деньги – выплаты доли с прибыли казахстанским совладельцам «МЭО-Гурьев», которые ничего не делали по своим обязательствам, оказались слишком тяжелым испытанием для Сырабаева. Получив по итогам первого года солидный куш, «совладелец» и в последующем рассчитывал на многолетнюю безвозмездную щедрость российских партнеров.
По имеющимся данным, Сырабаев очень рассчитывал на эти «нетрудовые доходы», и когда их не получил, решил задать акционерам «МЭО» жесткую трепку в Алма-Ате на общем собрании. Но они не приехали на эти разборки, потому что знали, все будет вертеться вокруг этих выплат и завершится взаимными обвинениями и скандалом. В принципе все так и произошло, но заочно, а не публично. Однако дальнейших шагов Сырабаева в «МЭО» не просчитали.
Дождавшись окончания монолога Омарова и подняв тост за хозяина застолья, Тоболин перевел разговор в другую плоскость. Вспомнил советские времена, совместную учебу в заведениях КГБ с ребятами из Казахстана, и предложил Омарову не забывать, что они коллеги, а сегодняшнее состояние войны между их нынешними работодателями считать делом частным. После этого, вполне удовлетворенные общением, бывшие коллеги поспешили расстаться.
Конечно, на этом званом обеде Тоболин лукавил, как и Омаров, который не раскрывал всех замыслов Сырабаева в отношении «МЭО-Гурьев». Но главное Тоболин выяснил. Настрой у владельцев «Шельфконнекта» был чрезвычайно серьезный, они убеждены, что выиграют суд и у них есть все основания для такой уверенности, они «играли» на своей территории.
Эта встреча с Омаровым неожиданно дала понять больше, чем все предыдущие беседы с руководителями «МЭО», которые не горели желанием распространяться о своих отношениях с бывшими партнерами.
«Получается, что владельцы «МЭО», перед заключением договора с «Шельфконнектом» досконально не выяснили кто такие их будущие партнеры. Кого они представляют, каковы их возможности и намерения. Поверили медийной мишуре или явно переоценили свои силы… не удосужившись понять по каким правилам придется здесь играть. Понятно, что их всячески подталкивали к заключению этого контракта, но, когда начались угрозы и провокации необходимо было остановиться…
Вот здесь, кажется, решающую роль сыграло аристократическое происхождение «Генерального», хотя об этом никто почему-то не говорит. Его слово было решающим. Он слишком понадеялся на свое отношение к высшему дворянскому сословию и свои неформальные связи с правящими кланами РК. Но это сейчас так не работает. Это во времена российской империи местные князьки едва ли не поклонялись представителям петербургских светских салонов, а ныне они хотят сами распоряжаться в своей вотчине. Именно об этом довольно прозрачно намекал Омаров… Похоже этого кто-то высокомерно не учел….
Ладно, это было до меня, и прошлым жить нельзя. Хотя… даже сейчас, вроде бы правильно поступили, не прилетев на общее собрание в Алма-Ату, но сделали явную стратегическую ошибку, обратившись в суд. По всему выходит, что подали иск сами на себя… Не поверив предупреждениям, что россиянам выиграть судебный процесс в Казахстане у казахстанской компании, за которой стоят нехилые покровители, невозможно».
6 октября 2006 года (пятница) – 21.00 Атырау
Учитывая, что последнее заседание суда удалось перенести лишь на сравнительно небольшой срок, Савин и Панов всеми возможными коммуникативными и иными способами занимались срочным поиском адвоката. Иногда, когда необходимо было перемещаться по Атырау для встречи с очередным претендентом, их сопровождал Тоболин. Данная мера была предпринята после того, как стало очевидным, что наблюдение со стороны финпола становилось все жестче и в любой момент могло закончиться каким-нибудь спровоцированным дорожным конфликтом.
Время шло, а поиски результатов не давали. Положение становилось критическим. Было очевидно, что все более или менее перспективные и продвинутые молодые адвокаты сидели в своих «светлых и теплых» офисах и не торопились вступать в битву с гидрой зла. Складывалось впечатление, что они будто знали, что к ним должны приехать люди из «МЭО» и сразу, буквально на пороге, вежливо, но твердо отказывались. Наконец, кто-то из связей Савина вспомнил, что среди атырауских защитников справедливости числится владелец адвокатской конторы «Гуринович и сын».
Тоболин, через возможности «Хана» и Рязанцева, отработал насколько возможно весь список предыдущих кандидатов в адвокаты «МЭО-Гурьев»., но на Гуриновича, который являлся старожилом Атырау, данных оказалось на удивление мало. Согласно имеющимся сведениям Гуринович Валерий Иосифович, 1946 года рождения, уроженец города Гурьева, работал адвокатом с незапамятных времен. Когда-то он действительно «гремел». Выиграл ряд громких уголовных дел, удачно защищал интересы местной нарождающейся буржуазии и никуда не исчезавшей, несмотря на смену общественной формации, «братвы». Однако, судя по сообщениям источников, бремя славы оказалось слишком тяжелым для Гуриновича. От сознания своего величия или уяснив пагубность содеянного, Валерий Иосифович начал пить. В действительности мужик он был не только умный и грамотный, но и достаточно крупный. Около двух метров роста и почти сто сорок килограммов живого веса, что и спасало его от окончательного «впадения в алкоголизм», как говорила жена Гуриновича. За серьезные дела он теперь не брался, да его и не приглашали, но продолжал консультировать всех без разбору, что давало возможность его фирме кое-как оставаться на плаву.
Сын, который значился в названии фирмы, вырос на отцовской славе, но не достиг высот своего родителя в адвокатском деле, а так и остался заштатным стряпчим с маленькой буквы, как на вывеске на фасаде конторы.
Представители холдинга «МЭО» приезжали к конторе Гуриновича несколько раз и утром, когда она должна была только открываться и вечером, когда начиналось закрытие соседних офисов, но все безрезультатно, хозяин не появлялся. Зато в один из вечеров они наткнулись на сына, который видимо периодически заезжал в офис с разными подружками и друзьями. Это происходило скорее всего по мере необходимости открывать отцовский сейф. Причем, на вопрос об отце отпрыск развязно ответил: «Я не в курсах, где он, и когда объявится».
На самом деле, как сообщил «Хан», Гуринович жил в соседнем доме и в настоящее время появлялся в офисе лишь когда у него кончались деньги на пиво, на которое он перешел, выходя из очередного запоя. Пришлось ждать. Адвокат материализовался к концу очередного дня ожидания. Небритый и опухший, в тапочках на босу ногу, в видавших виды джинсах и такой же майке неопределенного цвета он мало походил на поборника правосудия. Но когда он величественным жестом, выпрямившись во всю свою стать, пригласил ожидавших войти, Панов отметил, что даже в таком состоянии Гуринович умеет себя подать.
Смахнув со стола крошки, видимо остатки от пребывания в конторе сына и его друзей, адвокат предложил всем присесть и начал рассказывать о своих славных делах, одновременно показывая вырезки из газет с упоминанием его блестящих побед в судах.
– Валерий Иосифович, – перебил его Панов, – Мы не из газеты «Пионерская правда» и не юные тимуровцы. Нам нужна реальная помощь местного адвоката. Вы не хотели бы нам помочь?
– Молодой человек, Вы спросите в Гурьеве кто такой Гуринович и вам всякий за меня расскажет. Со мной первый секретарь обкома за руку здоровался…
– Сейчас нет ни первых, ни вторых секретарей, – опять не выдержал Игорь.
– Вот это и плохо, – спокойно и без тени раздражения заметил Гуринович. – В этих нынешних правителях нет ни державности, ни солидности…
– Давайте об этом как-нибудь в следующий раз, – предложил Панов и постучал указательным пальцем по своим наручным часам.
– Я вас понял, время – деньги, – прокомментировал жест адвокат и приняв деловой вид, обратился к присутствующим. – Итак, что вас беспокоит?
Панов вкратце рассказал о процессе.
– Кто у вас был адвокатом до этого времени? – спросил внимательно слушавший Гуринович.
– Малышев Виктор Михайлович.
– Знаю, хороший был мужик. И вот теперь мне все ясно. Защищать я вас не буду, но совет дать могу.
– Почему? – жестко поинтересовался Панов.
– И на этот вопрос я отвечать тоже не буду. Я вот еще хочу пожить, пивка попить, – сказал Гуринович и, неторопливо достав из сейфа бутылку пива, начал ее открывать. – А совет мой такой. Адвокат вам местный никакой не поможет. Деньги, как я понял, у вас есть. Так что ищите крупную и влиятельную международную адвокатскую контору.
– Что вы слышали о нашем процессе и о смерти Малышева? – вступил в разговор Тоболин.
– Товарищ, «ваш процесс», как вы это выразились, яйца выведенного не стоит. Я ничего такого о нем знать не знаю, но выиграл бы его, не выходя отсюда, по телефону. А вот Малышева Виктора Михайловича я знал и это единственный человек, который мог вам здесь в Атырау помочь. Теперь все. Рабочий день окончен, я закрываю контору. Вам понятно?
– Да, – сквозь зубы, едва сдерживаясь, сказал Панов. – До свиданья.
Когда они вышли, Панов с чувством хлопнув дверью адвокатской конторы, начал яростно и громко выражать свои чувства, но Тоболин остановил его и предложил обсудить вопрос – чего испугался Гуринович, когда услышал фамилию Малышева.
– Ясно, что Атырау город не большой, слухи здесь распространяются быстро. Гуринович всю жизнь варился здесь в адвокатских кругах и до сих пор кого-то консультирует. Поэтому, он скорее всего в курсе всех «громких» дел, которых здесь не так много. И естественно знает о том, что Малышев умер, работая на российскую фирму…, – нервно высказался Панов.
– Ну и что? Малышев, по официальной версии умер не насильственной смертью. Наш процесс к «громким» не отнесешь, он даже не уголовный. Я не вижу во всем этом ничего такого страшного, что могло бы напугать такого прожженного адвоката как Гуринович, – не согласился Тоболин.
– Ты намекаешь, что это Сырабаев или кто-то из его подчиненных из «Шельфконнекта» так напугали этого адвоката? – догадался юрист.
– Думаю да. Понятно, что потуги Сырабаева не могли повлиять на республиканский финпол и минфин. Пока даже на уровень первых областных руководителей его ресурса не хватает, но на Гуриновича, например, как и ранее на других наших адвокатов он вполне мог воздействовать, – резонировал Тоболин.
– Да, но люди Сырабаева не могли знать, что мы обратимся именно к этому адвокату…
– Тем не менее получается, что кто-то его предупредил и посоветовал не иметь с нами дел, раз он так прятался от нас и сейчас, сразу и категорически отказал.
– Согласен, – вмешался, молчавший до этого Савин. – В принципе Гуриновича предупредить могли даже через сына, не говоря уже о множестве других вариантов.
– Да он нам и не нужен, этот Гуринович, алкаш проклятый, – вновь «взорвался» Панов.
– Не скажи, – возразил Тоболин. – Он мог бы консультировать, а ты выступал бы в суде…
– Что об этом спорить? Поезд ушел, – как всегда подвел черту Савин. – Давайте думать, что делать дальше.
Поздним вечером, когда все члены штаба по спасению «МЭО-Гурьев», почти сломав головы и ничего не придумав, разошлись по своим номерам, Савину из Москвы позвонил «Генеральный» и дал указание срочно вылетать в Москву для оформления документов и подключения к делу нового адвоката Фоминых Николая Ильича.
Из краткого сообщения Рязанцева советник почерпнул, что Фоминых Николай Ильич, был человеком опытным, ранее, до ухода на пенсию, работал в генпрокуратуре Казахстана «важняком» – старшим следователем по особо важным делам. По этой причине знал законодательство РК и имел обширные связи не только по линии прокуратуры, но и в других казахстанских госорганах. Однако значительным минусом было то, что Фоминых не так давно начал адвокатскую деятельность и не имел высокой репутации в казахстанских судебных инстанциях.
Если время, место, помощники или способ действия выбраны плохо или не тобой,
не удивляйся, если что-то не получится.
Слова Ванталы
Часть III
Глава 17. Отступление
30 октября 2006 года (понедельник) – 13.00 Атырау
Состоялось заключительное заседание суда по иску холдинга «МЭО» к ТОО «Шельфконнект».
За день до этого Савин, Панов и Тоболин прилетели из Москвы. Настроение было слегка тревожным, но боевым. Панов самозабвенно готовился к выступлению на суде и заучивал финал блистательной заключительной речи. Савин контактировал с директором и главбухом атырауского филиала. Тоболин, с трудом оторвавшись от в конец обнаглевшей наружки финпола встретился с «Ханом». Последний сообщил, что на нового судью в преддверии «финального аккорда» в открытую продолжают оказывать давление и теперь не только люди Омарова, но и представители финпола. Заключение помощника было очевидным и не утешительным – суд выиграют «шельфконнектовцы». Советник довел эту информацию до коллег, но Панов не поверил в такой исход и попросил Тоболина не мешать его подготовке к решающему заседанию.
На самом заседании чудес не случилось. Судья, выслушав заинтересованные стороны, в том числе и блестящее выступление Панова удалился для принятия решения. Возвратившись через полчаса, буднично зачитал вердикт, который полностью совпал с пессимистическим прогнозом «Хана».
Выходили из здания суда разозленными и мрачными, стараясь не смотреть на полностью удовлетворенных и самодовольных представителей «Шельфконнекта». В машине молчали, но, когда вошли в холл гостиницы «МЭО-Гурьев», Панов взорвался и начал ругаться и доказывать, что проиграно сражение, но не война. Клятвенно заявлял, что будем биться дальше. Савин поддерживал директора юридического департамента и говорил, что как только получим решение суда на руки, сразу вылетим в Москву готовить апелляцию в вышестоящую инстанцию.
У советника по безопасности не было желания спорить поэтому он молчал, хотя по-прежнему придерживался другого мнения по поводу методов спасения «МЭО-Гурьев».
1 ноября 2006 года (среда) – 18.00 Атырау
«Клон» не зря утверждал, что может расписать весь дальнейшей сценарий ревизии дочерней компании холдинга и угрожал осложнениями. После относительного затишья началась проверка внешнеэкономической и иной деятельности «МЭО-Гурьев», теперь уже департаментом таможенного контроля Атырауской области.
Вечером Толчинский, после очередного тяжелого дня проверки, продолжавшейся уже шестой месяц, зашел в гостиницу пообщаться с Тоболиным. Это, в общем-то, было событием неординарным. Обычно советник по безопасности выходил провожать Владимира Даниловича и пытался, насколько это возможно, говорить на прощание какие-нибудь ободряющие слова.
– Можно к тебе? – каким-то надломленным голосом спросил Толчинский, вваливаясь в гостиничный номер советника
– Да, пожалуйста, проходите, Владимир Данилович, присаживайтесь, – неуклюже засуетился Тоболин.
– Ну, как у нас дела? – дежурно поинтересовался директор и неожиданно, не дожидаясь ответа, торопливо предложил. – Давай, Олег Алексеевич, по «маленькой», а то что-то тяжко мне. Все нас бросили, только ты вот пока еще остаешься.
Пока советник убирал со стола ноутбук, директор неспеша достал из внутреннего кармана плаща бутылку коньяка и передал Тоболину.
– Вот, мне давно подарили, но как-то повода все не было. Посмотри, говорят хороший.
Советник взял бутылку и, взглянув на этикетку, подтвердил:
– Правду сказали – коньяк отличный, настоящий армянский. А насчет «все бросили», вы немного преувеличиваете, Владимир Данилович. Просто все там, в Москве, пытаются решить ситуацию на стратегическом уровне, а меня сюда вам помогать направляют. Работа у нас с вами сегодня такая – быть на передовой.
– Вот то-то и оно, что они там, в Москве, все решают, а давно пора уже здесь все решать, – раздраженно заметил Толчинский.
Советник понимал, что Владимиру Даниловичу надо выговориться и ломая плитку шоколада и разливая коньяк он, слушая директора, вспоминал последние дни. Каждое утро, встречая директора во время обхода территории, Тоболин слышал, задаваемый с явной надеждой, один и тот же вопрос: «Ну как у нас дела?». Советнику чаще всего отвечать было нечего и приходилось с наигранным оптимизмом нести какую-то чушь, типа – «положение стабильное» или «без перемен в худшую сторону». Вечером Тоболин также выходил провожать Толчинского, и тот каждый раз смотрел на него, как будто ожидая каких-то чудес. Как дети смотрят на фокусника. И не дождавшись, тоскливо говорил: «Ну, ладно… до завтра…» – и уезжал домой.
Монолог директора и «вечер воспоминаний» Тоболина прервала заглянувшая в гостиницу жена Толчинского:
– Ты что тут застрял, я его, понимаете ли, жду в машине, а он здесь банкет устроил, не знаешь разве, что нельзя тебе злоупотреблять.
– Да ладно тебе, мать, какое тут злоупотреблять? Вот с Олегом Алексеевичем по маленькой решили. Ты лучше скажи своим девчатам, чтобы принесли что-нибудь на закуску.
Лариса Афанасьевна вышла, что-то пробурчав, но, не выражая явного протеста. Вернулась она в сопровождении горничной, которая поставила на стол тарелки с тонко нарезанным сыром, колбасой и огурчиками.
– Ты, Володя, не забывай, что врачи тебе говорили. Я пока в своем кабинете побуду. Вы уж недолго тут, пожалуйста.
– Много они понимают эти твои врачи, – добродушно проворчал Толчинский, – и продолжил рассказывать очередную историю из своей богатой трудовой биографии.
Когда коньяка осталось совсем немного, Владимир Данилович с грустью в голосе спросил:
– Скажи, Олег Алексеевич, только честно. Мы все потеряем? Неужели мы все это столько лет создавали буквально на пустом месте для того, чтобы какой-то посторонний дядя прибрал к рукам? Ты же знаешь, сколько у меня грамот от руководства области, благодарственное письмо президента Казахстана и звание «Лучший налогоплательщик года» я завоевывал. Это что же, все не учитывается?
Тоболин не стал говорить всего, что думает по этому поводу, так как понимал, что прямой ответ на такие вопросы только еще больше расстроит Толчинского, а кривить душой после такого теплого общения не хотелось, поэтому ответил шаблонно:
– Вы же знаете Владимир Данилович, принимаются все возможные меры. Будем надеяться, что на свете есть еще справедливость, и мы сможем отстоять, в том числе с помощью вашего авторитета, наше предприятие.
6 ноября 2006 года (понедельник) – 08.00 Атырау
Тоболин вернулся в Атырау поздней ночью и, немного отдохнув, приступил к составлению плана ближайших действий. Командировка обещала быть очень напряженной. Необходимо было посетить филиалы холдинга в Актау (бывший Шевченко, порт на Каспийском море) и Алма-Ате, и, самое главное, встретиться с одним влиятельным лицом. Данное рандеву готовил Рязанцев и по телефону он не стал о нем распространяться, а сказал только, что встреча может быть очень информативной.
В Атырау нужно было посмотреть ситуацию по таможенной проверке. У Павла Вельяминовича Яна – коммерческого директора «МЭО-Гурьев были свои люди в таможне, но он не очень хотел делиться информацией с Тоболиным. В последнее время коммерческий директор напрямую замыкался на «Генерального» и, пользуясь этим, не откровенничал с руководителем службы безопасности. Задача стояла непростая, попытаться выведать у «скрытного» Яна нужные сведения.
«В бизнесе как в разведке – рассуждал советник, – своих получается, нет, кругом чьи-то интересы, амбиции и конфликты. Хотя, в целом все по проверке вроде бы ясно и сведения по действиям таможни ничего пока не меняют, но конфликт интересов между таможней и финполом на почве разногласий по итоговому документу, может нам как-то пригодиться. Пока я не понимаю как, но встреча с Алмазом должна пролить свет на все эти тени.
Кроме того, необходимо поработать на краткосрочную перспективу. Появление на горизонте таких персонажей как «Геолог» и «Клон», свидетельствует о том, что в ближайшее время в ход могут пойти и более откровенные провокационные действия со стороны финпола. В этой связи необходимо в авральном порядке найти «выходы» на прокуратуру. Пока попытки поисков в этом направлении результатов не дали, а ведь по действующему в Казахстане законодательству действия госорганов можно обжаловать только в этом грозном надзорном органе. Человек в прокуратуре нужен нам не для того, чтобы отслеживать прохождение жалоб «МЭО» на многочисленные нарушения в ходе проверки, а для получения сигнала о том, что в этот надзорный орган поступило постановление финпола о заведении уголовного дела на наших атырауских руководителей. Только в этом случае мы сможем успеть их эвакуировать. Фактор времени здесь решающий. В нашем случае предупрежден – значит спасен. Надо дополнительно мобилизовать «Хана» и Алмаза на работу по прокуратуре».
Тоболин давно уже понял, чем закончится проверка «МЭО-Гурьев». Его оперативный опыт подсказывал, что нельзя слепо поддаваться безудержной вере Панова и беспочвенным надеждам Савина, поэтому советник через возможности «Хана» разрабатывал пути спасения Толчинского и Макаровой.
Данная работа неожиданно получила поддержку на самом верхнем уровне у акционеров холдинга. Перед самым отъездом Тоболина вызвал «Генеральный» и дал задание проработать маршруты экстренного конспиративного выезда в Москву Толчинского и Макаровой. Данное нелегкое решение видимо было принято «Генеральным» единолично, так как на штабе накануне оно не обсуждалось. Тоболин несколько ранее уже поднимал данный вопрос, но тогда он не был адекватно воспринят и теперь советник отдавал должное решительным действиям «Генерального», которые безусловно поддерживал.
8 ноября 2006 года (среда) – 10.00 Алма-Ата
Предотвращая наступление негативных последствий от запущенного хозяевами «Клона» сценария, Тоболин, после визита в филиал «МЭО» в Актау, прилетел в Алма-Ату. Он доставил в здешний филиал конфиденциальную почту и провел всеобъемлющий инструктаж руководства по мерам обеспечения безопасности в период тотальных проверок предприятий холдинга.
Все это было сделано попутно. Главной целью визита в очаровательную осеннюю Алма-Ату была встреча с одним из руководителей таможенного комитета Казахстана, которую организовал Рязанцев.
Встреча с «Таможенником» проходила в одном из загородных ресторанных комплексов, расположенном в чудесном горном урочище. Осенний воздух был свеж, чист и прозрачен. В отличие от продрогшей дождливой Москвы, солнце здесь еще пыталось прогревать утренний ноябрьский холодок своими теплыми лучами.
«Таможенник» был в курсе ситуации с проверкой «МЭО-Гурьев» и сказал, что его ведомство свернет проверку, но не из-за большой любви к россиянам, а потому, что в этом деле финполиция задела честь мундира работников таможенной службы. «Финики» с его слов доказывают, что атырауская таможня слишком благоволила незаконной деятельности «МЭО». Он заявил, что таможня не собирается воевать с финполицией, но и не даст бросить тень на репутацию своего подразделения в Атырау. В заключение, на вопрос Тоболина, что делать с проверкой «МЭО-Гурьев», «Таможенник», как и все предыдущие эксперты, посоветовал выходить на «заказчика» и, поступившись определенными дивидендами, договариваться о приемлемом содержании акта.
Тоболин, поблагодарив «Таможенника», распрощался с ним и, поднявшись в горы, остался ночевать в горном отеле. Только здесь, сидя на открытой террасе и восхищаясь величием и непередаваемой красотой гор, советник почувствовал, как устал, за последние сумасшедшие полгода.
10 ноября 2006 года (пятница) – 11.00 Атырау
«Таможенник» не обманул. Департамент таможенного контроля Атырауской области официальным предписанием приостановил проверку «МЭО-Гурьев». Тоболин, ознакомившись с документом в кабинете Толчинского, пошутил:
– Видимо, это к празднику вам подарок, Владимир Данилович.
– К какому? – удивился директор.
– Сегодня день советской милиции… и таможня, где много бывших милиционеров, дарит вам подарок…
– Да, наверное, последний, – невесело отозвался Толчинский.
– Нет, мы еще с вами повоюем, – как-то неуверенно попытался возразить Тоболин.
– Уже повоевали, Олег Алексеевич. Так повоевали, что остается только распустить людей, закрыть производство на ключ, а ключ закинуть в Урал, чтобы не достался этим… из «Шельфконнекта».
Тоболин не нашел что ответить и стиснув зубы от досады, молча вышел из кабинета.
20 ноября 2006 года (понедельник) – 10.00 Москва
Тоболин находился на приеме у Савина, когда из Атырау позвонил Панов и сообщил, что постановлением коллегии по гражданским делам Атырауского областного суда решение специализированного межрайонного экономического суда оставлено в силе, а надзорная жалоба холдинга «МЭО» без удовлетворения. Савин начал возмущаться, а Тоболин, готовившийся к поездке в Астану, ничего другого и не ожидал, поэтому воспринял новость индифферентно. Его сейчас гораздо больше заботило обеспечение конспирации при организации встречи с Рязанцевым, так как после разрыва с «Клоном» он стал замечать за собой слежку не только в Атырау, но и в условиях Астаны. Выяснить, какое из силовых ведомств является ее организатором, не представлялось возможным, но засвечивать друга было нельзя ни при каких обстоятельствах.
1 декабря 2006 года (пятница) – 15.00 Атырау
Однако визит в Астану пришлось отложить. 21 ноября позвонил Рязанцев и сообщил, что в Атырау сменился начальник Департамента КНБ. Дополнительно Максим проинформировал, что в свое время был наставником нового руководителя областного органа нацбезопасности, когда тот прибыл в Целиноград после окончания учебного заведения.
– Я уже поздравил этого молодого и перспективного генерала с назначением и озвучил твою фамилию, так что ты можешь записаться к нему на прием.
– Что конкретно ты ему рассказал про нашу ситуацию? – поинтересовался Тоболин.
– Просто сказал, что у моего друга проблемы в Атырау и надо помочь. Он пообещал разобраться.
– Он как?
– Не понял? – переспросил Рязанцев.
– В смысле человек нормальный?
– Мы все нормальные, пока по земле ходим, а когда взлетаем, то некоторые теряют ориентиры. Ты в курсе, что у нас в РК генералов небожителями называют?
– Ты не ответил на мой вопрос, – раздраженно заметил Тоболин, который был не в духе из-за снежного кома проблем, которые грозили превратиться в лавину.
