Андрей Шестаков
Хроники одного рейдерства. Частный случай
Жанабекова, выходя из офиса аудиторов, вспылила и заявила Раисе, что ей все надоело, и она уже устала от этих Кудабаевых и Елебаевых, и будет выполнять свой профессиональный долг, показывая то, что есть на самом деле, а не прислуживать этой наглой орде. Баева ничего на это не ответила.
После того как Галия немного поостыла, она язвительно спросила у начальницы:
– А что они подразумевают под термином «транспортное экспедирование грузов»?
– Обратись с запросом к аудиторам, они там у себя много чего навыдумывали, – устало отмахнулась Раиса. – Эти владельцы фирм между собой дерутся как собаки, а мы разбираться должны. Все деньги поделить не могут, все им мало. Можно было все мирно решить, а они такую войну раздули… Ну ладно, Галия, это не наше дело. Пойдем работать, а то мы из этой «дыры» точно никогда не уедем.
Тоболин, ранним утром прилетевший в Атырау, весь день готовил конспиративную встречу с Уразбаевым. В результате поздним вечером они в первый раз, с момента начала сотрудничества, встретились в безопасном месте, располагая достаточным количеством времени для обстоятельного неспешного разговора. Советник, после взаимных приветствий, участливо спросил:
– Маму готовят для поездки в Москву?
– Брат в Астане занимается. Правда у него возникли вопросы, как мне удалось добиться договоренности по операции. Ведь он второй год не может влезть в квоту. У небожителей и их челяди тоже оказывается много больных родственников. Но я рассказал ему нашу заготовленную историю о своем новом друге-аудиторе из южного Казахстана, который в молодости учился в Москве и там, на студенческой вечеринке, познакомился с будущим главврачом кардиологической клиники. Вроде сработало, по крайней мере он лишних вопросов больше не задавал. На работе тоже поделился с шефом новостью, сказал, что брат пробил квоту за границей. Так что пока все нормально.
– Вот и хорошо, но бдительности не теряй, мало ли кто еще может поинтересоваться этим вопросом. Сразу ставь в известность. А теперь хотелось бы послушать твое мнение о всей этой нашей проверке поподробнее.
– Вы когда-нибудь работали в бухгалтерской или финансовой сфере?
– Нет, бог миловал.
– Понятно. Я, конечно, могу расписать все в мельчайших деталях, но, чтобы это стало более-менее удобоваримым, придется рассказывать до утра.
Алмаз достал из сумки файл с бумагами.
– Вот возьмите. Здесь основные направления, по которым выявлены некоторые нарушения и дальнейшие планы аудиторов и финпола.
– Спасибо.
– Но это для специалистов, а для вас лично попытаюсь, если смогу, сформулировать цель проверки и ее особенности в специфических условиях Атырау. – Алмаз отхлебнул из пиалы зеленого чая и продолжил. – Понимаете, цель всего этого действа – рейдерство в чистом виде. Кто за ним стоит, не совсем понятно. По слухам, сам Бексултанов, но это не его уровень. Реальным бенефициаром усматривается Сырабаев, который еще в самом начале после письма Ахановой заходил к руководству атырауского налогового комитета. Затем несколько раз интересовался проверкой и обещал моему начальнику всякие блага в случае положительного решения вопроса. Да и сотрудники финпола рассказывали, что он и к их руководству приходил.
Алмаз допил свой чай и продолжил.
– Цель мы определили, выгодоприобретателя почти. Методы пока стандартные. Остается местная специфика. Дело в том, что любые решения, которые принимаются в Астане, здесь работают немного криво. Вот я, который год работаю и проживаю в Атырау, но по местным понятиям я южанин, а значит – чужой. И не важно, сколько я еще здесь проработаю, для местных я так и останусь чужим, как и Сырабаев. Поэтому какими бы именами он ни прикрывался, какими бы карами ни грозил из Астаны, местные – замначальника областного финпола, мой шеф, начальник МВД и другие, не будут без получения собственной выгоды бежать и выполнять его «пожелания». Они хотят иметь собственный куш с любого дела и бизнеса на своей земле. Поэтому попытки Сырабаева продавить их из столичных кабинетов здесь плохо работают. А сейчас, по-моему, начальник финпола Керимбеков в вашем деле начинает собственную игру. Он не получил от Сырабаева ничего кроме обещаний и понуканий из столицы, но, предприняв кое-какие усилия, заимел некоторые документальные материалы, с помощью которых попытается теперь выбить деньги из вашего холдинга. Немного путанно, но здесь вообще все не просто.
– Попробую переварить, а что насчет проекта акта проверки?
– Он пока не готов, от слова «совсем». Аудиторские фирмы, понукаемые финполом, хотят выйти на очень большие суммы нарушений, которых здесь попросту нет. Налоговый комитет, поддерживаемый минфином, это знает и никогда такой акт не подпишет. Но давление идет из более высоких сфер и минфин, пока у него еще есть такая возможность, будет уходить из проверки, сбросив все на областной уровень.
– Получается, у Сырабаева нет влияния на республиканском уровне?
– Не совсем так. У руководителей республиканских фискальных органов явно нет желания заниматься такой мелочью, как «МЭО-Гурьев», у них там совсем другие аппетиты и приоритеты, но и отказаться совсем по каким-то причинам они не могут, поэтому переводят стрелки на свои областные структуры. Видимо всем в Астане уже надоел этот Сырабаев и где-то «на верху», видимо, принято негласное решение отправить его решать свои проблемы непосредственно в Атырау. Вот поэтому и оживился Керимбеков. Он здесь сейчас видимо будет главным действующим лицом. Так что готовьтесь воевать с местным финполом.
– А если все-таки попытаться выйти на руководство минфина, чтобы получить объективный акт проверки?
– Может быть раньше в этом и был какой-то резон, который обошелся бы в половину стоимости «МЭО-Гурьев» и то не факт, что это бы сработало, но сейчас руководство минфина на это уже ни за что не пойдет.
7 августа 2006 года (понедельник) – 10.00 Атырау
Утро, как всегда, выдалось бурным, на планерке у Кудабаевой обсуждался очередной острый вопрос. Уразбаев, которого его начальство все-таки обязало ежедневно отчитываться перед аудиторами, доказывал:
– Налоговых доначислений не будет, если перевозки не признают международными…
– Ты, Уразбаев, мне давно не нравишься, – бесцеремонно перебила Кудабаева. И приблизившись к налоговику закричала ему прямо в лицо. – Всю проверку ведешь себя как адвокат «МЭО». Посмотри пятую статью – в отношении косвенных налогов. Автомобильный перевозчик должен иметь транспортную лицензию. Главу 35 Транспортная экспедиция. Все, спорить не будем. Считать, что московский холдинг «МЭО» является агентом, а не транспортно-экспедиторской фирмой и в 2006 году оказал агентские услуги. А ты, Уразбаев, немедленно меняй позицию, если не хочешь, чтобы господин Елебаев тебя «на кичу» упек как пособника укрывателей. Ведь это ты три года проверял этих фирмачей, и ты представлял их к вручению звания лучший налогоплательщик года. Давай срочно готовь и направляй запросы по 22 нерезидентам и помни, где живешь и кому служишь.
После совещания Баева и Жанабекова по дороге в офис «МЭО-Гурьев» успокаивали расстроенного Уразбаева.
– Очень жалко, что здесь нет Ибраева. Если бы он был здесь с самого начала проверка шла бы по-другому, – перед самым офисом подытожила Раиса.
В это время в кабинете начальника финпола – полковника Керимбекова, также проходило совещание, посвященное проверке «МЭО-Гурьев». Докладывал Елебаев, но глава финансовой полиции области его не слушал. Еще вчера Керимбеков узнал от верных людей из Астаны, что министерство финансов с чьего-то высокого позволения выходит из игры, а значит, все «валится» на областной уровень. Здесь были и свои плюсы и свои минусы. К плюсам можно отнести – возможность взять дело под свой контроль и получить определенную выгоду из сложившейся ситуации. К минусам – то, что, по словам его подчинённых, проверяемая фирма не хочет договариваться. И хотя петля, наброшенная финполом, сжималась все туже, московские хозяева казахстанской «дочки» не шли с поклоном и не предлагали взаимовыгодный компромисс. Впрочем, здесь полковник не сомневался, что рано или поздно удастся поменять этот минус на плюс. Никуда эти москвичи от него не денутся, их упрямство – фактор временный.
Гораздо больше мешал казахстанский совладелец «МЭО-Гурьев» этот прохиндей Сырабаев. Он включил административный ресурс на самом верху и считал, что этого достаточно для решения всех своих проблем. В начале проверки Сырабаев, здесь, у него в кабинете, обещал учесть заслуги и старание руководителя атырауского финпола. Сейчас, похоже, забыл об этом и напоминает о себе лишь в виде очередных директив из Астаны. Вроде бы не молодой уже и сам должен понимать, что без него, Керимбекова – главного вершителя судеб всех фирм в регионе, ничего не получится. Все здесь доверено ему, и республиканские небожители спрашивают именно с него. А такой подход к делу, какой использует хозяин «Шельфконнекта», не приведет ни к чему хорошему. Будет одна волокита и неразбериха. Наверх будут идти одни отписки, а здесь проверка будет продолжаться в «дежурном режиме», от звонка до звонка.
Отдавая себе отчет в том, что Астана все равно не слезет с него, Керимбеков надеялся, что дело с проверкой «МЭО» будет двигаться так, как он захочет. Если этот прохвост – хозяин «Шельфконнекта» со своим столичным адмресурсом этого не понимает, ему все обойдется дороже, гораздо дороже. Придя к такому заключению, глава атырауского финпола решил завершить совещание и прервал оратора на полуслове:
– Все понятно, все свободны, идите, работайте. А ты Елебаев, прекрати болтать. Мне уже доложили, что ты на каждом шагу заявляешь: «Я в курсе. Мы все вам обеспечим, после этого дела за других подрядчиков американцев возьмемся». Впрочем, это всех касается, а то я вам языки быстро укорочу.
Макарова заглянула в кабинет проверяющих, Баева была одна. Она стояла спиной к главбуху и говорила по телефону. Ганна Ильинична собиралась повернуться и уйти, но ее «зацепила» какая-то фраза проверяющей, и она остановилась и прислушалась. По обращению к собеседнице главбух поняла, что Раиса Касымовна разговаривает с Кудабаевой.
– …Нет у них кодов, нет своих вагонов. Не являются они экспедиторской компанией, – доказывала Баева. Затем выслушав собеседницу, продолжала. – Да, подтверждение на 180 миллионов за 2003 год есть. Это не я говорю, это финпол говорит, что не проведенные по счетам 9 миллионов – это «откат» американцам. Я еще не смотрела, но они говорят, что лицевой счет не открыли, начисления налогов не провели…. Да, нарушение, но это же всего на 3 миллиона 900 тысяч. Какое уголовное дело? Максимум штрафные санкции. Куда эти финполицейские смотрели, я не знаю. Они только угрожают постоянно…
Послушав, минуты три свою собеседницу Раиса продолжала,
– Нурсулу вы же сами говорили им об этом. Надо смотреть ценообразование, нужны трансферты по главной фирме. Необходимо проверить сумму вычета от «МЭО-Гурьев» к московскому холдингу через трансферт. Это внешнеэкономическая сделка превышает 1 миллиард….
Видимо Баеву перебили, и она опять несколько минут молчала, вставив лишь:
– …возьмем цены «РЖД» по экспедиторским услугам и сравним по этой сделке с холдингом «МЭО» на 59 миллионов…
Раису опять перебили и когда она попыталась сказать:
– …логистиксервис там суммы такие большие – 50 миллионов тенге. Ибраев сказал, их с вычета убрать, составить список и дать вам….
Но не успела договорить, так как на другом конце линии видимо бросили телефонную трубку.
И пока Раиса стояла в задумчивости, Макарова потихоньку отошла от двери, ей как специалисту было понятно, какие шаги собираются предпринять проверяющие. Быстро спустившись на первый этаж, Ганна Ильинична вошла в кабинет Толчинского и доложила о нечаянно услышанном телефонном разговоре руководителя налоговой министерской проверки с главой местной аудиторской фирмы.
Владимир Данилович тут же в присутствии главбуха набросал записку и отправил ее по электронной почте в адрес Савина и Панова. Затем вызвал своего юриста Мулатову, и они втроем начали набрасывать примерный план дальнейших действий. Пока ответственные работники компании намечали первоочередные меры, пришло указание за подписями Савина и Панова, предписывающее не предпринимать необдуманных действий, а ждать указаний руководства холдинга.
Тоболин узнал о первых сфальсифицированных результатах проверки, озвученных в телефонном разговоре между Баевой и Кудабаевой от главбуха «МЭО-Гурьев». Как всегда, он зашел в кабинет Макаровой для того, чтобы поддержать морально, подвергавшуюся наибольшим стрессам носительницу главных финансовых секретов компании. Советник понимал, что она является одним из основных объектов атак финпола и старался, по мере возможности сохранять с ней хорошие отношения и одновременно стать тем человеком, с которым можно поделиться всеми производственными проблемами. Поэтому, в последнее время он чаще всех заходил в кабинет к Ганне Ильиничне и с пониманием выслушивал ее жалобы как на проверяющих, так и на собственное руководство.
Узнав главную новость дня, и похвалив Ганну Ильиничну за находчивость и отвагу, Тоболин прошел в свой гостиничный номер и набросал электронное письмо коммерческому директору холдинга, копию которого направил также начальнику юридической службы «МЭО». В нем советник высказал претензии к адресатам, по поводу очередного игнорирования своего участия в процессе принятия решений по ключевым моментам проверки «МЭО-Гурьев». В заключение письма выдвинул требование – «Считаю необходимым с целью пресечения действий фискальных органов по подготовке фальсифицированного акта проверки «МЭО-Гурьев» срочно принять меры по организации встречи с Бексултановым».
Дальше он распространяться не стал. Прописная истина – «написано пером – не вырубишь топором», подтверждается на практике с удручающим постоянством. Поэтому если какие-то искаженные цифры попадут в акт, то после его подписания никакой возможности их исправить и опровергнуть будет невозможно.
Как и ожидалось, через некоторое время последовала реакция начальника юридической службы холдинга.
– Ты, что паникуешь Олег? – агрессивно начал Панов, позвонив на мобильный. – У нас всегда есть возможность обратиться в суд.
– Игорь, ты же прекрасно знаешь наши российские суды, а здесь все еще «поколоритней» будет.
– Да, ладно… У меня знаешь какой опыт в таких делах… Если надо в европейские суды будем обращаться.
– Ну, если в европейские… – грустно усмехнулся советник, – тогда я пас. Правда до этого придется районный атырауский пройти, который мы заведомо проиграем, так как будем играть на чужом поле и по чужим правилам, а последующие судебные разбирательства только подтвердят решение первой инстанции.
– А вот это не твоя забота, – сразу почувствовав сарказм, ощетинился Панов. – Ты давай там свою работу лучше выполняй. Когда копия акта будет у нас?
– Вынужден вам напомнить Игорь Николаевич, такие конфиденциальные разговоры не ведутся по телефону, – в свою очередь жестко отреагировал Тоболин. И чтобы совсем не разругаться спросил. – Закончился срок прокурорской проверки? Что делать?
– Олег, не лезь в мои дела. Это тебе там Мулатова такой вопрос подсказала? Так вот, повторяю у меня все под контролем. Кстати, обязательно напомни ей, чтобы не забыла подготовить официальное письмо в финпол и копию аудиторской фирме. Гуд бай. До связи.
8 августа 2006 года (вторник) – 10.00 Атырау
Тоболин, традиционно с утра встретился с Толчинским, выслушал его обычные сетования на бездействие московского холдинга, после чего зашел с целью поднять настроение и приободрить личный состав в бухгалтерию. Здесь и разыскала его запыхавшаяся Мулатова:
– Олег Алексеевич, пришел ответ на нашу жалобу из областной прокуратуры, – сообщила юрист, после выхода из офиса.
– Что там?
– Подписано зампрокурора Атырауской области. Сообщают, что жалоба, адресованная нами в Генпрокуратуру на неправомерные действия должностных лиц контролирующих органов рассмотрена. В процессе установлено, что в производстве атырауского финпола находится на рассмотрении заявление гендира «Шельфконнекта» о незаконных действиях «МЭО». Дальше куча ссылок на различные подзаконные юридические документы и вывод, что в результате проверки наши доводы о личной заинтересованности налогового комитета, финпола и аудиторской компании не нашли своего подтверждения. Вместе с тем по допущенным отдельным нарушениям сотрудников дано разъяснение по устранению налоговому комитету и финполу.
– Получается облпрокуратура указала нам на то, что сами находитесь под подозрением, а на честных людей поклеп возводите? Лихо.
– Да, очередная отписка.
Тоболин попросил Мулатову сбросить копию Панову и направился в свой гостиничный кабинет. Ознакомившись самолично с текстом письма, советник резюмировал, что теперь надо ожидать очередного усиления «наезда» со стороны финпола. Ведь облпрокурор все-таки указал начальнику финпола на недостатки, а Керимбеков этого не любит. Советник досадовал на Савина и Панова, которые не разделяли его убежденности в том, что любая их жалоба провоцирует ответные действия проверяющих, а реальной пользы для «МЭО-Гурьев» не несет. Очередной раз выходить на «Генерального» и доказывать свою правоту не хотелось, да и смысла, по-видимому, не имело.
Вся эта проверка с самого начала была какая-то странная. Государственные органы в лице налоговиков «прогинаются» перед частной аудиторской фирмой. Понятно, что у аудиторов – чей-то оплаченный заказ, финпол контролирует весь ход проверки и, возможно, тоже не без «интереса». Местные налоговики – люди подневольные, их все «пинают», но они никуда деться не могут, а вот республиканские – из министерства, похоже явно хотят выйти из игры. Как, с чем и какой ценой они будут выходить вот в чем вопрос?
В реальности все было сделано довольно просто. На следующий день Уразбаев позвонил поздним вечером и попросил срочной встречи в условном месте «АЗС». Тоболин быстро переоделся в спортивный костюм и выдвинулся к ближайшей автозаправке, где подсел в машину родственника «Хана», которую Алмаз использовал по мере необходимости.
Налоговик рассказал, что бригада из минюста в лице Баевой и Жанабековой, по-тихому покинули Атырау. В конце рабочего дня им позвонили из министерства и сообщили, что они могут завтра утренним рейсом возвращаться в Астану, передав наработанные материалы местным налоговикам. Баева обратилась к Алмазу и попросила строго конфиденциально принять материалы проверки, а их самих тайно сопроводить в аэропорт.
– Почему ты сразу мне не позвонил? – прервал повествование озадаченный Тоболин.
– Они боялись и просили никуда не звонить и никому ничего не говорить. Буквально не позволяли мне даже в туалет отойти. Я еще спросил Баеву к чему такая спешка, завтра все спокойно сделаем. Так она прямо умолять меня начала, заявила, что они боятся куратора из финпола Елебаева, который если узнает, что они собираются уезжать, сделает все возможное, чтобы их оставить. Они поэтому скоропостижно ближайшим рейсом в Уральск вылетели, говорят там лучше переночуем, чем до утра оставаться в Атырау.
– Что они еще про причину своего отъезда говорили?
– Баева все больше про материалы проверки напоминала, а вот Галия по секрету сообщила, что наверху принято решение отозвать их, а всю ответственность за результаты проверки возложить на начальника атырауского налогового комитета. Я переспросил ее, вернутся ли они для подписания акта проверки, но Жанабекова сказала, что не вернутся, а кто будет подписывать акт, пока не известно. Хотя, подумав, предположила, что могут и их заставить, прислав оригинал в Астану.
– А твой шеф знает обо всем этом?
– Да, ему Баева перед посадкой в самолет сообщила, что в министерстве принято такое решение и попросила от имени замминистра до утра воздержаться от сообщения в финпол. Он меня сразу набрал и отругал, а я сослался на звонок замминистра. Завтра эти «финики» прохода не дадут. Тем более, что еще накануне наш шеф собрал всех налоговиков области и приказал во всем слушаться финполицию.
– Может тебе больничный сделать? – предложил Тоболин.
– Нет, не надо, а то потом финполовцы этого врача, который выпишет больничный, затаскают. Я закаленный выдержу, да и брат если что – поможет. Ну, а теперь мне ехать пора, а то мой шеф может до утра не дотерпеть и позвонить в финпол, а те меня начнут искать.
– Резонно, – согласился Тоболин и положив на сиденье конверт с вознаграждением, дал поручение. – Сними пожалуйста копии с наиболее важных, по твоему мнению документов минфиновской группы и сбросить мне на почту. И еще… в дальнейшем при получении новостей, касающихся проверки постарайся по возможности в кратчайшие сроки ставить меня в известность.
13 августа 2006 года (воскресенье) – 08.00 Атырау
В Атырау стояла жаркая и ветренная погода, обычная в этих местах для начала второй декады последнего месяца лета. Тоболину до чертиков надоела гостиница и он, учитывая, что был выходной день, решил с утра пораньше, пока жара не стала изнуряющей, а ветерок сохранял признаки прохлады прогуляться по набережной Урала. Приятное и полезное, из-за нехватки времени приходилось соединять еще и с необходимым. Наблюдая за плавным течением реки, советник в очередной раз пытался спрогнозировать дальнейшие действия Сырабаева и его команды.
«Блицкриг получается, у них провалился, прошло почти пять месяцев с момента направления письма в силовые госструктуры и с начала проверки, но цель – любой ценой прекратить работу «МЭО» в Казахстане не достигнута. Бригада из минфина улетела. Проверка продолжается в вялотекущем режиме с кучей мелких неприятностей, но когда будет готово заключение, начнутся проблемы. Какие? Представить, в общем-то, не сложно. Рязанцев, как всегда, оказался прав, предположив, что за всеми этими проверками стоит рейдерство. Я ему не поверил, но теперь это предположение подтвердил Алмаз, который является специалистом в этой сфере. На практике сталкиваться с подобным явлением не доводилось, поэтому обратимся к теории, которая подскажет, что нас ожидает при осуществлении противником классической рейдерской схемы».
Тоболин, высмотрел немного в стороне от набережной небольшой скверик. Побродив по нему, обнаружил вполне приличную скамейку и приземлившись, достал из папки пластиковый файл. Вынул из него листки бумаги, на которых была напечатана памятка по вопросам рейдерства, сделанная Пановым по его просьбе и углубился в чтение.
Рейдер (от англ. Raider – участник налета, набега, облавы, «налетчик»).
В Британии рейдерами называли одиночные корабли, перехватывающие торговые суда противника с одобрения властей, но при этом на свой страх и риск.
«Выходит, если разграбил чужой корабль – герой, – рассуждал Тоболин. – Проиграл и попался – сам виноват, выкручивайся, как хочешь, да еще и при случае «свои» могут повесить неудачника за совершенное преступление».
По аналогии, в финансовом мире рейдеры – это люди, а чаще организации, которые перехватывают и потрошат чужой бизнес, т.е. специалисты по враждебным поглощениям.
Согласно экономическому словарю, рейдер – это физическое или юридическое лицо, приобретающее акционерную компанию без согласия акционеров, путем агрессивной скупки акций на открытых торгах.
«Так, кое-что надо пропустить, а то тут еще много мудреных определений …»
В некоторых ситуациях рейдер – это специалист по перехвату оперативного управления или собственности компании.
Рейдерский – захватнический, агрессивный.
Рейдерство – движение, целью которого является перераспределение собственности от неэффективных собственников эффективным; система поглощения предприятия путем захвата, насильственного слияния, скупки акций через подставную структуру, осуществляется путем вынесения судебного решения с последующим силовым захватом предприятия.
«Ух, ты они эти рейдеры оказывается еще и «санитары леса». Несут такое мощное позитивное начало, как уничтожение плохих хозяйственников. Вот если бы к тому умнику, что это писал, пришли серьезные ребята и выкинули его из собственной квартиры как неэффективного «владетеля». Интересно, что бы он тогда написал?»
Анализ рейдерских атак последних лет показывает множество способов отъема собственности криминальными методами. Так, например, можно подделать договор купли-продажи недвижимости или акций, после чего официально зарегистрировать переход права собственности в органах регистрации или реестре акционеров. Были случаи подделки документов о смене генерального директора для внесения записи в единый государственный реестр юридических лиц. Иногда рейдеры заручаются поддержкой охранных структур и просто выгоняют прежнего собственника с предприятия. После чего переделывается реестр акционеров.
Затем наступает очередь “покупки” решений судов (например, о переходе доли собственности предприятия во владение рейдера). Как правило, для этого захватчик выбирает отдаленный от места событий суд, где и проводит нужное ему решение. Подкуп судьи доказать очень трудно, он всегда может сослаться на то, что вынес решение, исходя из представленных документов, и формально будет прав. Документы – забота рейдера.
Нападение часто сопровождается мощной пиар-компанией по дискредитации законного владельца компании, “сливом” компромата и откровенной лжи. В результате на стороне захватчика оказывается общественное мнение.
Жертвами захватов становятся не только крупные компании, а рейдеры – далеко не всегда олигархи.
«Это, наверное, какие-то классические схемы, которые к нашим оппонентам никакого отношения не имеют. В нашем случае, похоже, все гораздо проще Сырабаев от имени высокопоставленного покровителя, попросил руководителей ряда госорганов и те организовали проверку, которая в совокупности с последующими судебными разбирательствами и обеспечит конечный рейдерский результат».
Во многих случаях органы гос. власти и управления вовлекаются в корпоративный конфликт по инициативе компании-агрессора, которая, разрабатывает стратегию враждебного поглощения, предусматривает различные способы давления на компанию-цель, ее менеджеров и крупнейших акционеров.
Компания-агрессор использует госорганы для достижения следующих целей:
1.Сбор информации в отношении компании-цели. Особо конфиденциальные документы компании-цели можно достать с помощью сотрудников правоохранительных органов. Разумеется, компании-агрессору потом будет сложно объяснить, где и каким образом она получила эти документы, но для целей изучения ситуации и последующего анализа они вполне подойдут.
2. Оказание давления на менеджмент компании-цели, ее основных акционеров. Как известно, практически не один корпоративный конфликт не обходится без возбуждения уголовных дел. Компания-агрессор использует этот проверенный инструмент для формирования позиции к переговорам, суть которого проста: «Отдайте предприятие, или мы вас посадим». Уголовные дела, возбужденные в ходе операции по захвату компании-цели, обладают одним любопытным свойством: все они разваливаются на стадии предварительного следствия, не дойдя до суда, т.е. как говорится, прекращаются по реабилитационным основаниям.
3. Создание различных проблем компании-цели, направленных на затруднение ее обычной хозяйственной деятельности. На предприятие внезапно являются с проверками представители различных контролирующих органов. По результатам проверок выявляется значительное количество нарушений. Компания-цель вынуждена реагировать на результаты проверок. Это не только отвлекает силы от основного фронта борьбы, но и формирует у менеджеров и крупнейших акционеров ощущение того, что предприятие является проблемным активом.
4. Решение отдельных тактических задач при реализации проекта по враждебному поглощению компании-цели. Названные задачи могут быть самыми различными. Например, с помощью проверки…
5. Силовая поддержка операции по перехвату управления в компании-цели. Исполнение судебных актов о нечинении препятствий или об удалении с территории чревато оказанием мощного сопротивления захватчикам. Именно поэтому включение в группу поддержки судебных приставов-исполнителей людей в масках и камуфляже способно подавить сопротивление и довести операцию до победного конца.
В свою очередь компания-цель вынуждена реагировать на действия компании-агрессора, что подталкивает ее е обращению в те же органы гос. власти и управления (что мы и пытались делать).
Предприятие, подвергшееся враждебной атаке, совершает в первую очередь следующие шаги.
1. Обращается к высшим должностным лицам с призывом вмешаться в ситуацию, оказать поддержку, защитить предприятие от нападения.
2. Обращается с заявлениями в прокуратуру и органы внутренних дел по фактам угроз и мошенничества, имевшим место при скупке акций.
3. Пытается создать проблемы компании-агрессору, аналогичные тем, которые та уже создала или собирается создать предприятию-цели (проверки фактов незаконной деятельности, возбуждение уголовных дел в отношении руководителей и сотрудников компании-агрессора и т.п.).
4. Оказание противодействия операции по перехвату управления путем привлечения сотрудников правоохранительных органов для организации охраны предприятия.
«Все правильно. Вот, что значит теория. Правда, похоже, Сырабаев и «финики» ее не учили. Они уверены, что, находясь на своей земле, могут просто забрать себе все, даже не задумываясь, как это будет называться и как правильнее этот захват организовать, а мы вооруженные знаниями теперь…».
Рассуждения советника прервал звонок мобильного. Номер вызывавшего абонента был скрыт и поэтому Тоболин начал разговор осторожно с нейтральных фраз. Сразу, вспомнить этот низкий чуть хрипловатый голос с характерным восточным акцентом не смог, слишком давно его не слышал. Наконец, насладившись легким замешательством Тоболина, звонивший представился.
– Да это я Булат Маратов, помнишь такого?
– Булат Рашидович, дорогой. Прости не узнал. Богатым будешь.
После взаимных и бурных приветствий вспомнили совместную работу в КГБ СССР, а затем стали расспрашивать друг друга об изменениях в личной жизни. Маратов рассказал, что тоже недавно ушел из Комитета. Тоболин хотел уточнить на пенсию или в другое силовое ведомство, но Маратов уклонился от обсуждения этой темы и заявил, что у него есть конкретное деловое предложение.
– Для серьезного разговора нам нужно в ближайшее время встретиться в Астане, – прервал Маратов попытки советника выяснить статус бывшего комитетчика.
– По какому вопросу? – осторожно поинтересовался Тоболин.
