Андрей Гупало
Спокойная ночь
Глава 12
Несколько дней Антон отлеживался дома, скрывая от матери следы побоев: он надевал пижаму с длинными рукавами и носки, чтобы не было видно синяков на руках и ногах. На вопрос: чего это он прихрамывает, отвечал небрежно: «Шел через каток в парке – поскользнулся». Запираясь же в спальне, Антон кряхтел и стонал, как старый дед, радуясь тому, что удалось сохранить от ударов лицо. Может просто не целились? Иначе убили бы такой-то толпой.
Он уже понял, что напали на него люди мэра: бандит, он и в кресле мэра бандит. А вот кем была прекрасная незнакомка с телепатическими способностями, и почему за вечер они повстречались дважды, было загадкой. По сравнению с ней, даже беседа с профессором отходила на второй план.
Но скоро синяки ныть перестали и содержание беседы стало всплывать в памяти все чаще. Антон даже записал, все, что смог запомнить из услышанного в парке, и попытался осмыслить логически.
Нарисованная профессором картина оказалась на редкость стройной. Единственное неправдоподобное место в ней – пресловутая пространственно-временная аномалия. Это уже из области фантастики, пусть и научной.
«Наверное, бред ученого именно так и должен выглядеть», – горько усмехался Антон. Ему было жаль старичка, ведь его одержимость выросла из трагедии целой страны, которую он, по-видимому, воспринял слишком близко к сердцу.
Между тем, наступал Новый год, и можно было встретиться с парнями, не навлекая лишних подозрений: то, что слежка за ним продолжается Антон не сомневался. Договорились собраться у Глеба. Жанна уже приходила, нарядила елку и принесла посуду. Ким и Буран приволокли аппаратуру для вечеринки в стиле 80-х. Соло, как всегда, просил, чтобы без него не начинали.
Накануне праздника мать хлопотала на кухне – оттуда еще с вечера тридцатого тянулись разные вкусные запахи.
– Мам, можно я возьму пирог с капустой? Хочу ребят у елочки угостить.
– Бери, конечно, чего спрашиваешь! Новый год с ними справлять будешь или домой придешь? – в голосе матери прозвучали нотки надежда.
– И с ними, и с тобой, – хитро прищурился Антон.
– Это как?
– Страна у нас большая, – развел он широко руки, – Нового года на всех хватит!
– Понятно. Ну, смотри, жду тебя к двенадцати по-московскому. Где на этот раз собираетесь?
– У Глеба. У него машина сломалась, а трястись в старом пазике до своей деревни не хочет. Так что, придётся ему довольствоваться нашей компанией.
– Надеюсь, на этот раз Глеб тебя не потеряет? – легкая ирония промелькнула в вопросе матери.
Антон сконфузился: неужели все женщины телепатки? Или это только мать так умеет – читать мысли детей по одному выражению лица?
– Не потеряет, – произнес он через губу, воспользовавшись лучшим способом защиты – нападением. – Если, конечно сам не потеряется где-нибудь.
Договорились собраться в десять, и Антон сидел в зале и не торопясь чинил старую гирлянду. Но уже в шесть раздался звонок и Соло прогундосил в трубку:
– Тут такое дело: Дед Мороз со Снегурочкой приходили, подарки оставили. Надо решать, что с ними делать.
Таким голосом Соло мог просто поздороваться, и Антон бы уже понял, что случилось что-то неладное. А тут еще какие-то подарки от Деда Мороза. Если это не традиционный еврейский юмор, то дело вообще дрянь, и надо спешить. Антон моментально оделся, схватил пирог и выбежал на улицу.
Через полчаса он уже названивал в дверь съемной квартиры Глеба. Дверь открыл Ким и это тоже не предвещало ничего хорошего.
– Что случилось? – с порога спросил Антон.
– Дед Мороз приходил… – улыбнулся Ким так, словно только что получил подарок за прочитанный под елочкой стишок.
– Ну все, хватит шуток, – рассердился Антон, – я серьезно.
– И я серьезно, – обиделся Ким. – Проходи, сам все увидишь.
В старой однушке было не по-праздничному тихо и темно. Голая елка со одной звездой макушке стояла в углу, прислоненная к стене. Игрушки и пластинки с кассетами валялись на полу, некоторые в раскрошенном виде.
Антон нашел Глеба сидящим на диване: откинувшись на спинку, он подставлял лицо медицинским процедурам Жанны, вскрикивая по временам от прикосновений смоченного в воде бинта. Выглядел он ужасно: глаза заплыли от синяков, нос скривился, губы распухли, будто латексные, на лбу кровоподтеки.
Несколько секунд Антон не мог ничего сказать, – он стоял посреди комнаты и внутри у него все сжималось от каждого прикосновения к ранам друга. Ким и Буран деловито приводили в порядок комнату, вздыхая над грудой радиодеталей, в которую превратилась их дискотека. Соло держал в руках большую чашку с розоватой водой, пытаясь руководить процессом «реанимации», но встречал со стороны Жанны только неприличные английские глаголы.
– Кто? – наконец-то смог произнести Антон.
– Кто-кто! Конь в пальто! – неожиданно вспылила Жанна. – сказали же тебе: Дед Мороз!
Антон вопросительно посмотрел на Соло.
– А шо ты так удивляешься? – Соломон всегда переходил на одесский говор, когда задавал вопросы. – Очень даже популярный тренд: одеваться на преступление, как на маскарад. Никому ведь и в голову не придёт, что Дед Мороз и Снегурочка – профессиональные костоломы. Вот и Глеб не думал, что окажется в мешке у Деда Мороза, а посох будет использован вместо биты.
– Это правда? – округлил глаза Антон.
– Афда, – кивнул Глеб и тихо простонал.
– Жаль, что мы дедушку не застали, – сокрушенно вздохнул Буран, пытаясь соединить две половинки японского кассетника. – Мы бы объяснили, что так делать нельзя.
– Что им было нужно? – спросил Антон.
Глеб показал измазанным в крови указательным пальцем на Антона и с трудом произнес:
– Эфо фепе пофаек.
– Сиди и не шевелись, – прикрикнула на него Жанна, – я еще не закончила! А ты что, не видишь, – накинулась она на Соло, – воду надо поменять!
Тот медленно встал с табурета и, высоко держа чашку с кровавой водой, проследовал в ванную.
Антон положил пакет с пирогом на стол и присел на край кресла. Он старался не смотреть на изуродованное лицо друга, но не слышать его стонов не мог. Кто и зачем «послал» ему этот «подарок» было понятно без лишних слов. Избиение Глеба – дело рук абрамовских молодчиков. Встретив неожиданный отпор в переулке, они решили отыграться на нем. Почему именно Глеб, тоже ясно: простой деревенский парень, живет один, не спортсмен и не сын главврача городской больницы.
«Вот тебе и барабанные палочки, – хмурился Антон. – Сам дал их в руки Бивню, а он – своим бандосам. А те уже сделали из Глеба барабан».
– До Нового года осталось четыре часа, товарищи, – сообщил Соло голосом телевизионного диктора, появившись в дверях комнаты со свежей порцией теплой воды.
Все посмотрели на него удивленно, а Жанна, ухмыльнувшись, покачала головой:
– Ну ты и… даун!
– А шо такого? – обиделся Соло, – я просто констатирую факт.
Глеб вдруг затрясся и стал издавать хриплые гортанные звуки. Жанна испуганно склонилась над пациентом:
– Глеб, Глебушка, милый, тебе плохо, да?
Глеб помотал головой и развел руки:
– Ш нофым хохом!
Сначала прыснул Ким, легкий на юмор, за ним – задумчивый Буран. Даже Антон изобразил горькую усмешку.
– Дураки, – страдальчески улыбнулась Жанна и посмотрела на Соло, – ему же больно!
– А я тут при чем? – пожал он плечами.
– Это моя вина, парни, – неожиданно выдал Антон. – Если бы не контры с властями, этого бы не случилось.
– А про нас ты забыл? – посмотрел удивлённо Соло. – Мы же всё вместе делали.
– Да, Антон, – согласился Ким. – Ты, конечно, у нас сэнсэй, но… Мы – команда. А в команде каждый отвечает за всех.
– Один за всех, и все за одного! – помахал декоративной планкой от усилителя Буран.
– Все так, парни, – угрюмо согласился Антон. – Но больше так рисковать нельзя. Бивень готов на всё, и, боюсь, на этом не остановится.
– И что ты предлагаешь? – поставил Соло чашку с водой на пол и, нахмурившись, сложил руки на груди.
– Финита ля комедия, братцы. Надо кончать эту возню. Вы же видите – ничего нельзя изменить. Система – железобетонная, с места не сдвинешь. Встанешь у нее на пути – в порошок сотрет.
– Погоди, погоди, – удивленно спохватился Ким, – ты нам что, предлагаешь… сдаться?
– Я предлагаю просто жить нормальной жизнью, как все, – выдавил из себя Антон и обвел взглядом друзей.
– А других вариантов нет? – Соло всегда ставил под сомнение слова Антона.
– Есть: – улыбнулся Антон. – слинять за бугор и оттуда вести борьбу с режимом.
– Класс, – злобно прошипела Жанна. – Я в этот гадюшник больше ни ногой.
– Постой, – встревожился Ким еще больше, – ты это серьезно?
– Вполне. Можно спокойно жить и учиться в Европе (там куча грантов для иностранных студентов), а Бивня мочить дистанционно. Там он нас не достанет… Что вы так на меня смотрите? Разве сейчас мы не тем же занимаемся?
– А почему сразу в Европу? – оживился Соло. – Есть и другие места…
– Израиль, например, – вставил Ким.
– Да, Израиль… И не надо делать улыбку. Там море, тепло и много наших.
– Ваших везде много, – буркнула Жанна.
– Как? – растерялся Соло. – Шо значит «ваших»?.. А-а! Если хочешь знать, там и нашим и вашим живется неплохо.
– Всё, хорош уже! – прикрикнул Антон. – Не хотите – не надо. Я один уеду.
Жанна изменилась в лице и опустила руки:
– Как, один?.. А как же мы?
– Я же сказал: кто хочет – едет со мной. Кто не хочет – остаётся в этом… – не закончил он, брезгливо поморщившись.
– Ну, знаешь… – покачал головой Ким. – Вольному воля, конечно… – Он встал и обратился к Глебу: – Мы после Нового года заскочим, заберём музыку, хорошо?
Тот сделал жест, что не против. Ким стал собираться, а Буран так и стоял, держа в руках половинки кассетника, словно ребенок сломанную игрушку. Антон, все еще хмурясь, предложил:
– Давай починю.
– Спасибо! – обрадовался молчун Буран. – Я только в пакет сложу.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – засуетился Соло, – а то Новый год на носу.
– Проводишь меня? – схватила Жанна его за руку.
Соло вопросительно посмотрел на Антона, рассеянно вертевшего в руках динамик от колонки, и улыбнулся:
– Со всем нашим удовольствием!
Жанна кинулась на кухню и стала греметь посудой.
– Оставляю вам «цезаря» и устриц, – донеслось с кухни, – пельмени сварите сами, – они в холодильнике. Посуду забрала, – появилась Жанна в дверях одетая, с коробкой в руках.
– Тебе помочь? – показалась из-за ее спины голова Соло в шапке-ушанке.
– Еще спрашиваешь, – сердито буркнула Жанна и всучила коробку незадачливому кавалеру. – Ну все, Глеб, поправляйся. Завтра зайдём, проведаем тебя, правда, Соломон?
– Так разве ж я против? – послышалось из коридора. – Жанночка, ну мы идем или нет? Такси ждет!
Жанна недовольно цыкнула, а потом жалобно посмотрела на Глеба и послала воздушный поцелуй:
– Всё, бай-бай, лавли. Хэппи нью еар!
Она вела себя так, будто Антона в этот момент в комнате не было. Ким и Буран тоже ушли не попрощавшись. И только Соло потряс на прощание пятерней с идиотской улыбкой на лице. Глеб, наверное, тоже ушел бы, если бы мог.
– Прости, брат, – угрюмо буркнул Антон, – испортил тебе праздник…
Тот промычал что-то невнятное, махнув отрицательно рукой.
– Испортил, испортил, – продолжал винить себя Антон, – и не только праздник, – с грустью посмотрел он на изуродованное лицо друга. – Не думал, что они на такое решатся. Слава Богу, живой…
Глеб тяжело вздохнул и попросил жестом попить. Антон уже зашел на кухню, но услышал возмущенное мычание: Глеб настойчиво тыкал пальцем в сторону окна. За шторой на подоконнике оказались бутылка шампанского и коробка конфет.
– Сладкоежка! – улыбнулся Антон, знакомый с пристрастиями друга. – Шампанского налью, а вот как закусывать будешь?
Мучительный вопль раздался из уст страдальца.
– Ну ладно, ладно, – успокоил его Антон, – что-нибудь придумаем.
Пробка выстрелила, врезавшись в облупленный потолок, и пенистая струя брызнула по чайным бокалам.
– Главное – содержание, форма – вторична, – изрек по случаю Антон и подал шампанское другу.
– Афай, ш нофым хохом, – приподнял бокал Глеб и поднес к распухшим губам.
Слезы текли по синим мешкам под глазами, смешиваясь на подбородке с шипящими струйками шампанского, льющимися мимо изувеченного рта. Мыча от боли и кашляя, он все же осилил свою порцию и умоляюще посмотрел на друга.
Осушив бокал парой глотков, Антон протянул бедолаге салфетку:
– Держи, мазохист.
Конфеты и вправду оказались шоколадные: не превращались в бесформенный кусок пластилина, когда дробишь их ножом на разделочной доске.
– За папу, – пытался шутить Антон, поднося ко рту Глеба шоколадную стружку, – за маму… Ну как, вкусно?
Тот поднял вверх большой палец правой руки.
Несколько минут просидели молча. Антон не знал, чем ещё утешить друга, а заводить разговор – доставлять ему лишнее мучение. Скоро за окном загремели одиночные взрывы салюта, возвещая о приближении Нового года.
– Ладно, брат, пойду я. Мама ждет. Справишься тут без меня?
– Ифи, ифи, я ф фоятке.
Глеб с трудом поднялся с дивана и, прихрамывая, проводил друга до двери.
– Там на столе пирог с капустой, – с виноватой миной произнес Антон, – мама испекла. Как полегчает, поешь.
– Ахиво, – поблагодарил Глеб, и дверь за Антоном захлопнулась.
«Ну зачем, зачем, зачем!» – грыз себя Антон, бредя по оживленным улицам предновогоднего города с обломками старого кассетника в пакете. Зачем надо было болтать о какой-то Европе? Неужели нельзя было просто сказать: «Я устал от бессмысленной борьбы и вечного страха. Я не могу больше засыпать в ожидании бед, и просыпаться, с предчувствием плохих новостей. Мне больно видеть, как страдают те, кто рядом со мной. А еще больнее – знать, что эти страдания напрасны. Давайте перестанем строить из себя героев, и честно скажем: нам не под силу изменить этот мир»? Нет, это же невозможно! Ведь тогда ты станешь трусом в глазах товарищей, предателем общего дела, осквернителем высокой идеи. Поэтому и слетело с языка это безумное предложение – бежать из страны, как будто это не трусость и не предательство в одном флаконе! Боялся потерять друзей, и на тебе – сделал все наоборот.
Десятки ракет со свистом и грохотом взмыли вверх. Они взрывались в ночном небе огненными разноцветными шарами и, озаряя город веселым светом, возвещали о наступлении Нового года. Отовсюду неслись восторженные крики, детский смех и пение, как будто стрелки часов, замерев на мгновение на цифре двенадцать, превратились в волшебные палочки и произвели на свет какое-то небывалое чудо или открыли новую эпоху, не больше, не меньше.
«А ведь это и вправду чудо, – думал Антон, задрав голову к небу, и любуясь всполохами рукотворного сияния. – Ждать от обычного физического явления чего-то нового и непременно хорошего – само по себе чудо. Видимо, человек так устроен, что без веры в лучшее ему не прожить. Несмотря ни на что, мы всегда будем верить в победу добра над злом, правды над ложью, света над тьмой. И даже если ничего из этого не произойдет, через год люди снова выйдут на улицу и будут ждать с замиранием сердца это мгновение, и верить, что теперь-то уж точно жизнь наладится».
Антону вдруг стало ужасно плохо от этих мыслей. Он не просто лишил самых близких ему людей светлого и доброго праздника. Он украл у них надежду, растоптал слабые ростки веры в их сердцах, цинично предложив бросить все и бежать, сравнив свою страну с дерьмом.
Домой он пришёл совершенно разбитым.
– Ну как, – встретила его улыбкой мать, – отпраздновали Новый год?
– Да… Шампанского выпили, – промямлил Антон, стягивая ботинки.
– А я стол накрыла, через час будем вместе с Москвой встречать. Может пригласишь Глеба? Чего ему одному под ёлочкой-то скучать?
Слова матери резанули по сердцу.
– Он не придёт, устал очень… И я тоже, – натужно улыбнулся Антон и поплелся с пакетом в комнату.
– Постой, ты случайно не болен? – Мать приложила руку ко лбу сына. – Вроде бы, нет… Ладно, ступай, отдохни. Я пока семгу из духовки достану, а там и за стол сядем.
«Такого Нового года у меня еще не было, – размышлял Антон, уплетая мамину семгу и запивая её крымским рислингом. – Лучшего друга подставил. Товарищи – отвернулись. Девушка – бросила. И главное, что сам во всем виноват!»
Мать с тревогой поглядывала на сына, но с расспросами не приставала: мало ли что случается у молодых? Захочет – сам все расскажет и совета попросит, как бывало не раз.
Только когда куранты пробили двенадцать по Москве, и, напуганная выстрелом шампанского, мать весело рассмеялась, Антону полегчало: в конце концов и у него есть право на чудо. Главное – не терять надежды.
Глава 13
Зимние каникулы – одно из самых прекрасных времен года! Можно спать хоть до обеда, а потом гулять, где вздумается: бродить по утопающим в снегу улицам города и аллеям парка, кататься на лыжах или коньках, смотреть сериал или устроить с друзьями вечеринку в Маке. И зависать там допоздна, слушая плоские шутки Соло, влажные мечты Глеба о Мерседесе и безобидные приколы Жанны над братьями. И никаких тебе секций, семинаров, зачетов, – свобода!
Так происходило много лет и казалось, что эта новогодняя традиция никогда не изменится. Но на этот раз все было по-другому. Единственное, что осталось от праздничного прейскуранта – возможность спать, сколько влезет. И Антон использовал эту возможность на полную катушку.
Мама, хлопотавшая с утра на кухне, уже заглядывала в комнату со своей обычной шуткой: «Вставай, засоня, на пожарника ты уже сдал!» Но Антон все никак не мог оторваться от подушки. Свет нового дня не сулил ничего, кроме унылого сидения дома и похода в магазин. Гулять не хотелось: смотреть на то, как повсюду веселятся дружные компании, слышать шутки и смех, видеть радостные лица, было выше его сил. Но и торчать дома у телевизора и в десятый раз смотреть, как «Иван Васильевич меняет профессию», доедая вчерашнюю сельдь под шубой, вариант не из лучших. Эх, вернуть бы все обратно, чтобы не было тех глупых слов, и все оставалось по-прежнему! Но, увы! Еще никому не удавалось повернуть колесницу Хроноса вспять.
Запах ухи с семгой, приправленной душистым черным перцем и укропом проник сквозь щель под дверью и защекотал ноздри. Антон попытался спрятаться под одеялом, но желудок, получив ароматный сигнал, обиженно заурчал. Досадуя на свою слабость, Антон встал с кровати, накинул халат и отправился совершать утренний туалет.
– А помолиться? – напомнила мать, видя, как сын, выйдя из ванной, устраивается на диване перед праздничным столом. «Угу», – промычал Антон, уже успевший отправить в рот ложку горячей ухи, и перекрестился.
Два часа длилось праздничное застолье. Прикончив две порции ухи, Антон принялся за новогодние салаты и завершил обед душистым чаем с липовым цветом и нежными блинчиками с красной икрой. Мать со счастливой улыбкой смотрела на сына: давно они не праздновали Новый год вместе. Обычно Антон, напившись чаю. или так, голодом, убегал к друзьям и пропадал с ними допоздна. Но сейчас он никуда не спешил и материнское чувство подсказывало, что это неспроста.
– Ты куда-нибудь идешь? – осторожно поинтересовалась она.
– Мне бы сейчас на исповедь, похлопал Антон себя по животу, – ибо объядохся, обпихся и без ума смеяхся.
– А может и правда, сходишь? – вспыхнул огонек надежды в глазах матери. – Скоро пост закончится, а там – Рождество. Давай прямо завтра и пойдем.
Антон уже пожалел, что помянул всуе церковное таинство, и, сделав виноватую мину, промямлил:
– Давай потом, а? Я отоспаться хочу, да и… не готов я еще.
– Потом, так потом, – смиренно вздохнула мать и, чтобы не портить праздничное настроение, улыбнулась: – Может еще блинчиков с чаем?
– Ма-а-м! – возмутился Антон и принялся выбираться из-за стола.
Он уже знал, как скоротать эти долгие зимние дни, когда реальная жизнь превратилась для него в подобие клетки. Выход из нее всегда под рукой, стоит только нажать кнопку «старт» на передней панели компьютера. Там, и глубинах интернета скрыты такие миры, которые и не снились большинству живущих.
Уже давным-давно, на заре отрочества, Антон выбрал для себя вселенную Варкрафт и, поселившись в стране пандаренов[5] под именем Меркатора, прошел ее вдоль и поперёк верхом на драконьей черепахе, участвуя в эпохальных боях с Ордой и восходя по лестнице геймерской[6] славы.
С поступлением в институт, он почти забросил свое детское увлечение. Но сейчас, оказавшись в плену вынужденного бездействия, вдруг услышал голос, доносящийся из сетевых глубин: «Вернись, Меркатор! Ты нужен нам! Азерот[7] в опасности!»
Последний раз Антон заходил в игру накануне ареста. Именно тогда анонимус передал ему посылку, содержание которой утопило рейтинг Бивня на жалкие одиннадцать процентов. Правда и Бивень в долгу не остался: прислал такой подарочек, что полетели клочки по закоулочкам.
И сейчас, открывая новый сеанс, Антон в глубине души надеялся, что анонимус объявится и хотя бы спасибо скажет. Ведь одно дело делали, начиная «Охоту на кабана». Если, конечно, квест не предполагал конкретного результата – в виде Бивня на скамье подсудимых, например. Но на то она и реальность – здесь сколько игроков, столько и сценариев. Можно только предполагать оптимальный результат, а каким он будет, зависит от тысячи неизвестных обстоятельств.
То ли дело Варкрафт! Здесь все сценарии расписаны создателями, и они же следят за тем, чтобы все шло по правилам. Хочешь добиться силы, богатства, славы – соблюдай их, и все получишь в свое время. Потому и тянется сюда народ, чтобы сбежать от обычной жизни, где все с ног на голову перевернуто…
Наконец «старичок» разогрелся до нужной кондиции и на мониторе появился медвежонок в кимоно.
– Нихао! – улыбнулся ему Антон и отправил аватара в комнату с бамбуковыми стенами.
Там, в ожидании хозяина. хранились добытые в многочисленных сражениях доспехи и оружие храброго пандарена. Когда церемония облачения завершилась, Меркатор вышел из дома и оседлал драконью черепаху, ожидавшую его на зеленой лужайке недалеко от крыльца.
– Ну что ж, вперед, на поиски новых приключений! – пришпорил Антон своего необычного скакуна и помчался по каменистой дороге.
Прежде чем отправляться в путешествие по Азероту, всякому, кто следовал кодексу пандаренов – тушуй, следовало посетить Штормград и засвидетельствовать свое почтение Аисе Воспевающей Облака – духовному лидеру расы.
Аиса приняла его благосклонно, и пожелала новых побед в поединках, «дабы могущество расы пандаренов известно было во всем Азероте».
В первую очередь Антон отправился на Кладбище Павших Героев, где встретился с Йориком. Хранитель кладбища был как всегда молчалив, и только отрицательно покачал головой в ответ на вопрос Меркатора: не было ли ему письма или посылки?
«Рано или поздно, я узнаю, кто ты, и ради чего так рисковал», – подумал Антон об анонимусе, и с чистой совестью направил свою черепаху в сторону Златоземья. В этом городе сходились все пути Азерота и именно там собирались самые отважные воины, жаждущие славы, денег и могущества. Их можно было получить, участвуя в поединке с равным или более сильным соперником. Там все решали не богатство и раса, но сила, ловкость и отвага. А решения судей были справедливыми и не подлежали сомнению.
В таверне «Огненный лев» как всегда толпился народ. За столом у окна кучка гномов распевала песни, прославляющие непревзойденную мудрость и отвагу «жителей гор и подземелий». Антон улыбнулся: коротышки пытались спровоцировать случайных гостей на драку, запрещённую в этом месте, и получить награду за свою хитрость. У столика поближе двое воинов из расы людей выясняли отношения. Эти уже готовы были сразиться и им осталось только выбрать время и место для поединка. Другие столики занимали представители прочих рас – любители позвенеть мечами где-нибудь на лужайке Нефритового леса.
Пандарен Меркатор присел за свободный столик и заказал кружку эля – только так все будут знать, что ты не случайный прохожий, а настоящий джентельмен удачи. Напитка хватает ровно на пятнадцать минут. Если за это время не найдешь себе партнера для поединка, придется покупать еще одну кружку. И так до тех пор, пока не опустеет кошелек. Пандарен Меркатор был небогат, но обычно выпивал не больше двух кружек, как его уже вызывали на дуэль: кому же не хочется помериться силами с представителем таинственной расы и, в случае победы, раструбить об этом по всему Азероту? Правда, случаев таких Азерот не припомнит.
Вот и на этот раз, едва Меркатор пригубил эль, как у стола появилась стройная девушка с белыми волосами и светящимися глазами. Антон сразу признал в ней мага из расы ночных эльфов[8].
«Ты хочешь биться с воином?» – набрал он на клавиатуре, с удивлением глядя на ее неприспособленные для ближнего боя матерчатые доспехи.
«Помощь твоя нужна мне», – появился ответ эльфийки в диалоговом окне.
«Вот так поворот», – подумал Антон и вслух добавил:
– Что, интересно, нужно этой… Райде.
Имя эльфийки, светившееся над ее головой, показалось ему знакомым, но надо было продолжать разговор.
«Я готов помочь тебе, дочь Элуны, если цель твоя благородна и в кошельке звенит золото».
«Поможешь вернуть замок – заплачу, сколько попросишь».
«Так, так, так! – азартно повертел мышкой Антон. – Прогоню банду оккупантов, получу кучу золотых и справлю себе новые доспехи!»
«5000 зл», – набрал он молниеносно.
«Согласна», – ответила эльфийка не торгуясь, вышла из таверны и оседлала своего саблезуба.
Меркатор вышел следом, запрыгнул на черепаху, и они помчались в сторону Полуденных Гор.
Антону любил путешествовать по Азероту и смотреть на причудливый мир, придуманный создателями игры, любуясь закатами над Южным морем или диковинными разумными растениями в зарослях Нефритового леса. Но, глядя на мелькающие по пути перелески, деревни и руины древних крепостей, Антон не узнавал местности. Это был какой-то совершенно неизвестный маршрут. «Когда это они успели новое дополнение выпустить?» – недоумевал он, следуя за несущимся стрелой саблезубом с прекрасной всадницей на спине.
Скоро на горизонте появился горный хребет, над которым нависли грозовые тучи. Миновав болотистую пустошь, кишащую уродливыми тварями, похожими на крыс и пауков одновременно, и прихлопнув по пути несколько из них, Меркатор со своей загадочной спутницей остановились на вершине невысокого холма.
Перед ними открылся прекрасный вид: в окружении заросших диким лесом гор, одна из которых была выше прочих, колыхались воды небольшого озера. К высокой горе вела дорога: проходя через величественную плотину, она заканчивалась огороженной каменным забором площадкой, примыкающей к огромным кованым вратам, устроенным в склоне горы. По бокам от врат возвышались исполинские статуи эльфов, опирающихся на обнаженные мечи.
У Антона появилось смутное ощущение дежавю: локация показалась ему знакомой, но где и когда он ее видел, припомнить не мог.
«Это – Великие Врата, и открыть их можно только изнутри, – начала излагать эльфийка вводную часть для прохождения квеста. – Внутри горы – подземный замок, а в нем – Алтарь Вечности. Мой народ жил в этом мире многие тысячи лун, пока сюда не пришли люди. С помощью техномагии они завоевали нашу страну, заставив нас переселиться в Инамир».
«Первый раз слышу. Это что, новая версия Азерота?»
«Инамир – другая земля. Алтарь Вечности открывает вход».
«А можно попроще? – Антону наскучил пафосный стиль незнакомки. – Кто-то захватил портал перехода и теперь ты не можешь перейти на другой уровень игры. Так?»
Эльфийка только поклонилась в ответ.
«Другое дело! – изобразил пандарен несколько ударов по воображаемому сопернику. – Давай, показывай, кто вас обидел?»
«Следуй за мной, Меркатор», – сверкнула глазами девушка-эльф и помчалась вниз по склону холма.
На берегу Райда соскочила со своего саблезуба, простерла посох на воды озера, и оно стало мелеть на глазах. Скоро лишь тоненький ручеёк напоминал о том, что недавно здесь плескались волны. Обезвоженная дамба стала похожа на колонны парадного входа в один из дворцов Азерота. Миновав их, спутники обнаружили в основании горы небольшой грот: находившийся под толщей воды, он бы невидим до тех пор, пока озеро не обмелело.
«Тайный вход в замок», – подумал Антон и не ошибся.
Преодолев сложную систему туннелей, колодцев и комнат, пандарен и эльфийка попали в огромный зал, напоминающий дворец гномов. Мощные готические колонны поддерживали купол, а посередине возвышался украшенный геометрической резьбой каменный алтарь. Над четырьмя его углами взметнулись золотые змеиные головы: пасти у них были зловеще разинуты, зубы сверкали клинками, глаза горели холодным адским светом. Поверхность переливалась бирюзовым цветом, исходящим от девяти кристаллов, каждый из которых имел свой символ. Причудливо изогнутые, они казались загадочными лишь на первый взгляд: Антон без труда узнал в них римские цифры, расположенные в обычном порядке – от одного до девяти.
«Это и есть Алтарь Вечности?» – спросил Антон и его спутница кивнула в ответ.
«Странный квест, – удивился Антон, – прошли весь замок и не одного препятствия».
«Ну, и где твой обидчик?» – поинтересовался Меркатор, обходя зал и пытаясь обнаружить скрытую западню.
«Должен быть здесь», – эльфийка, по-видимому, сама была в недоумении.
«Похоже, здесь нет никого и ты можешь свободно перейти на новый уровень», – приблизился пандарен к алтарю, но тут же был отброшен в конец зала мощным ударом топора: свирепый таурен[9] с головой быка будто из-под земли вырос и сразу кинулся в бой.
– Ух ты! – воскликнул Антон с охотничьим азартом. – Какой экземпляр! Элитный моб[10], не иначе. Ну что ж, Меркатор, давай надерем задницу этому… Яг-Морту.
Пандарен вынул бамбуковый меч, встал в боевую стойку и послал вызов сопернику:
«Невежливо в чужом доме махать топором, так ведь можно и мебель поцарапать».
Он, конечно, рисовался: обычно безличные персонажи не вступают в диалог с игроками.
«Это мой дом! – неожиданно огрызнулся таурен. – Зря ты привел сюда эту эльфийку. Прогони ее и поговорим, как подобает воинам».
– Стало быть, ты реальный игрок! – обрадовался Антон. – Тем лучше – сразимся на равных.
Пандарен совершил боевой танец и, оттолкнувшись от уступа в скале, обрушил град ударов на рогатое чудовище. Соперник оказался на редкость искусным бойцом: он умело уворачивался от бамбукового меча и если пропускал удар, то моментально отвечал взмахом топора, отгоняя пандарена и нанося ему порой значительный урон. Но громила, конечно, не мог сравниться с мастером кунг-фу в скорости и технике боя, и постепенно чаша весов стала клониться в сторону Меркатора.
Девушка-эльф вела себя странно – она наблюдала за схваткой со стороны. Обладая способностью повелевать стихиями воды и огня, она могла присоединиться к сражению, но почему-то не спешила этого делать. Антон пару раз посылал ей сигнал, но, видя ее безразличие, сосредоточился на поединке: это ему обещана награда, и он должен заслужить ее в честном бою.
