Андрей Гупало
Спокойная ночь
Глава 16
«Перед тем, как приступать к взлому сверхсекретного сообщения противника, убедитесь, что у вас в руках не обрывок старой газеты», – любил повторять студентам преподаватель основ криптографии, когда те не замечали, что тестовая шифрограмма состоит из числа Пи.
Чтобы не искать смысла, там, где его нет, Антон для начала решил пошарить в интернете.
«Если это Серебряный век, то там давно уже все оцифровано и выложено с комментариями», – рассуждал он, перематывая запись на нужный момент. Женский голос вновь продекламировал таинственные строки, и Антон набрал в редакторе первую половину четверостишия:
Искали они, но найти не могли
В прошлом и настоящем…
Отмотав пленку назад, он нажал кнопку пуск и приготовился набирать вторую часть. Едва прозвучали последние аккорды цоевской баллады и начался стих, как из колонок раздалось невнятное бормотание, и запись прервалась.
«Зажевал-таки, скотина!» – выругался Антон.
Вынув кассету из приемника, он стал потихоньку вытягивать узкую полоску магнитной ленты из механизма протяжки. Первые результаты не радовали – большая часть аварийной ленты напоминала помятый кусок серпантина. А когда под конец пленку заклинило, и Антон потянул чуть сильнее, она легко порвалась, оставив на резиновом валике клочок размером в несколько сантиметров.
«Пусть хоть пара слов останется, все лучше, чем ничего», – успокаивал себя Антон, склеивая скотчем оборванные концы. Но все было напрасно: сделав пару оборотов, техника встала, игнорируя нажатие любых клавиш и умеренное рукоприкладство. Стало понятно: кассета ни при чём, все дело в железе.
– Что я теперь твоим хозяевам скажу? – посмотрел он с упреком на останки последнего самурая аналоговой эпохи. – Извините, парни, но ваш японский друг сделал сеппуку![16]
Снова погружаться в рутину ремонта не было ни малейшего желания. Да и зачем, если есть более простое решение.
Вытащив штепсель из розетки, Антон уселся за компьютер: для поиска в интернете первых двух строчек более, чем достаточно. Он скопировал набранный текст, вставил в адресную строку браузера и нажал клавишу ввода.
– Опаньки… – растерянно уставился Антон в появившийся на экране набор совершенно бессмысленных ссылок.
Попробовал сократить запрос («Ну уж теперь-то не спрячешься!»), но снова безрезультатно.
– Да как так?! – простёр он руки к монитору.
Новые варианты запросов не помогли – каждый раз вместо ссылки на стихотворение какого-нибудь Саши Черного поисковик выдавал издевательское: «не найдено».
«Или это очень редкое произведение», – теребил Антон кончик носа, – «или… самопал. Тогда вообще без разницы, главное расшифровать послание. Только бы память не подвела!»
Погасив монитор, он принялся нервно расхаживать по комнате взад и вперед, бормоча под нос первые две строчки четверостишия. Последняя строчка выскочила сразу: расхожее евангельское выражение «Ищущий да обрящет» женщина прочитала трижды. А вот от третьей остались только обрывки.
«Что-то там про «доброе слово» говорилось, – кусал он от напряжения сжатые в кулак пальцы правой руки. – «Доброе слово» чего или кого? Нужна рифма к слову «смогли»… Может, «вдали», «в пыли»? Но это предложный падеж… А что, если там глагол?.. Блин, как все не вовремя!»
– Убить тебя мало! – замахнулся он на магнитофон, но остановился и, выдохнув: «Ос-с-с», медленно опустил руку до пояса.
«Дух самурая невозмутим, как море у подножия Фудзи в солнечный день», – сочинил он правило для собственного бусидо и его тут же озарило: надо определить место этой пары в строке, тогда будет легче искать остальные слова.
Одиннадцать слогов – классический амфибрахий с ударением на второй слог. Значит словосочетание «доброе слово» должно находиться где-то посередине. Антон встал посреди комнаты и, раскачиваясь в темпе вальса, попробовал совместить с ритмической конструкцией строки запомнившиеся слова:
– Та-доб-ро-е-сло-во-та-та-ра-та-та… Нет, не то… Та-та-ра-та-доб-ро-е-сло-во… земли, – взмахнул он рукой и застыл, прислушиваясь к всплывшей из глубин подсознания рифме. – Точно! «Доброе слово земли»!
Он подскочил к столу, включил монитор и набрал найденную фразу в редакторе. Осталось вспомнить одно, максимум два слова и – готово! Антон замер перед экраном, скользя глазами по четверостишию.
«Третья строчка звучит, как оппозиция к первой, это я помню. А если так, то вместо «они» должно быть «мы». Дальше: «они» искали что? «Слово», конечно. Значит «ему» известно «слово», а «им» – нет. Так, так… Может быть «известно нам»?
– «Известно нам доброе слово земли», – произнес Антон нараспев.
По смыслу и размеру подходит. Но зачем эта аллитерация: «известно нам»? Никакого благозвучия, – язык сломаешь. И почему обязательно в третьем лице? Логичнее писать от первого: не «нам», а «мне». Он посмотрел на новый вариант и поморщился – коряво. Проще сказать «я знаю». Только вот куда лишний слог девать?
– Лишний слог, лишний слог, – продекламировал он, – если это… не предлог. Или местоимение? – Антон принялся перебирать варианты: – «Я знаю про…» Нет, не пойдет… «Я знаю то… там»… Нет, нет, нет… «Я знаю и…»
Союз прозвучал неплохо, но чтобы оппозиция выглядела гармонично, Антон поменял его местами с местоимением.
– Точно! Именно так и должно быть: «Искали они» – «И знаю я».
Он встал в полный рост, набрал полную грудь воздуха и, задрав руку вверх, прогремел:
Искали они, но найти не могли
В прошлом и настоящем.
И знаю я доброе слово земли –
Ищущий да обрящет!
– Ура, товарищи! – крикнул он восторженно и подмигнул магнитофону: – Что, съел, япошка?
Голова кружилась от напряжения, но его так и подзуживало засесть за расшифровку сообщения. Усилием воли Антон заставил себя выключить комп и выйти на улицу, чтобы немного проветриться.
Март выкатил из-за Уральских гор огненный диск и тот пылал на небе, заливая город морем радостного света. Но снег под ногами еще скрипел, и мальчишки во дворе вовсю продолжали кататься с горы, образовавшейся после расчистки улицы на месте детской площадки.
Прогуливаясь по двору, Антон с интересом наблюдал за возней ребятишек.
Вот какой-то резвый бутуз вскарабкался на самый верх и стал строить друзьям рожицы, обзывая их трусами и слабаками. Те попытались согнать его с горы снежками, а когда не получилось, взяли ее штурмом.
Не успел задавака скатиться вниз, как за его место развернулась отчаянная борьба. Мальчишки толкались и кричали, хватая друг друга за одежду и срывая шапки, пока наконец на вершине не остался один из них. Этот тоже принялся смеяться над друзьями, хотя еще недавно стоял вместе с ними внизу.
«Прекрасная метафора политической борьбы в России: – усмехнулся Антон, – залезть наверх, чтобы удобнее было плевать на тех, кто ниже».
Только один из этой шумной компании не участвовал в игре: он где-то раздобыл палку и орудуя ею, как лопатой, делал с одной стороны горы подкоп. Получалось что-то вроде грота, внутри которого паренек выточил сиденье и, судя по всему, собирался соорудить стол. Пару раз он приглашал друзей присоединиться к его работе, но те, увлеченные борьбой, не обращали на него внимания.
«Каждый выбирает собственный способ самоутверждения: пока одни толкаются локтями у властной кормушки, другие обустраивают этот мир».
Мальчишка так увлёкся своим занятием, что не заметил, как Антон приблизился и присел рядом на корточки. Стол из снега уже был закончен и расчерчен по верху на девять частей. Отламывая щепочки от палки, паренек выкладывал внутри нарисованных квадратов цифры от одного до девяти.
– Привет! – улыбнулся Антон мальчонке.
– Здрасьте! – буркнул тот, не оставляя своего занятия.
– Классная у тебя квартирка, – решил подмазаться, Антон.
– Это не квартирка, – деловито ответил мальчик.
– А что?
– Тоннель, не видишь, что ли?
– А, понятно. И куда ведёт твой тоннель?
– Это не мой тоннель, а всехний.
– Хорошо, пусть будет всехний. Так куда же он все-таки ведёт?
– Куда тебе нужно, туда и ведёт.
– Как это?
Мальчишка простонал, задрав голову вверх:
– Я же говорю, куда тебе нужно!
– Ладно. А как узнать, куда тебе нужно?
– Это очень просто, – заиграли в глазах у мальчишки лучики смеха. – То, что ты хочешь, то тебе и нужно.
Паренёк выложил из веточек девятку и отряхнул рукавички.
– Готово!
– А это у тебя что, компьютер?
– Не-е-е! Это замок, электрический.
– Понял – код надо набирать.
Мальчишка кивнул утвердительно.
– Ты уже придумал какое-нибудь число?
– Угу.
– Скажешь?
Мальчишка отрицательно повертел головой.
– Правильно! Никому не давай ключи от своего мира. А можно я свой код придумаю?
– Можно. Только осторожно: одна ошибка и – буф-ф-ф! – нарисовал он руками круг в воздухе и выбрался из своего «тоннеля». – Пацаны, подождите, я с вами! – заорал он в сторону уходящей компании мальчишек и побежал за ними.
– А «буф», это что? – крикнул вдогонку Антон.
– Взорвётся! – прозвенел издалека голос мальчишки, и вся компания скрылась за углом соседней пятиэтажки.
«Вот еще одна жертва Эксперимента», – думал про себя Антон. Видимо кто-то из родных пропал в тоннеле, а парня теперь кормят баснями про неведомые миры. А может и сам все выдумал: фантазия в этом возрасте – хоть отбавляй.
А как на вопросы отвечал! Просто, не задумываясь, но в самую точку. Не знаешь, как определиться с целью, чтобы не распылять силы по пустякам – спроси себя, чего ты хочешь больше всего. Самые фантастические желания исполняются, если захотеть очень сильно, по-настоящему.
О беседе со смышленым пареньком Антон вспоминал сидя на кухне с кружкой горячего кофе, прислонившись спиной к стене с отоплением. Очищать ум от мысленного «шума» прогулками на свежем воздухе и философией он привык уже давно. Иногда даже жалел, что не имеет собственного дома на берегу озера, где можно было, расположившись посреди сада камней, предаваться созерцанию красот природы и вечных истин.
«Земли в России столько – каждому на дом с садиком хватит. А из-за жадности богатеньких приходится народу ютиться в этих клетушках», – терял он душевное равновесие, протискиваясь сквозь слегка приоткрытую дверь спальни с тарелкой бутербродов и чашкой свежего кофе в руках.
Усевшись за стол, Антон положил перед собой новый перекидной блокнот и достал шариковую ручку. На первом листе он старательно вывел строчки четверостишия и с удовлетворением отметил, что писать он еще не разучился.
Работа по восстановлению третьей строки показала, что именно в ней спрятан код для магического пульта. Остальные три слишком просты по смыслу и объединены логической связью – все они призывают читателя искать нечто. А где это нечто? В третьей строке, конечно же!
И это очевидно: она как бы выпадает из логики остальных строк, да и внутренний смысл уловить трудно. А это – верный признак шифрограммы.
Решение нестандартное: обычно приходится иметь дело с цифрами, которые с помощью ключа нужно преобразовать в текст. Здесь же все наоборот: в роли шифра выступают литеры, скрывающие некое число.
Принцип Керкгоффа гласит: «Система должна быть проста в использовании, и понятна без умственного напряжения или соблюдения большого количества правил».
Для начала Антон определил количество цифр в коде. Если разделить строку на простейшие грамматические единицы, то получится шестизначное число. С учетом отсутствия нуля на магическом пульте, это 262 144 варианта!
«У мальчишки тоже нуля не было, – усмехнулся он занятному совпадению и начал с самого простого – подсчета букв в словах. – Чем ближе спрячешь, тем трудней найти». Получилось 141 645.
«Стоило огород городить, поэмы сочинять, чтобы взять и положить код под самым носом: нате, ешьте, пожалуйста! – скептически кривил он губы, глядя на шестизначное число. – Должны быть еще варианты, иначе – детский лепет».
Антон снова пробежал взглядом по строчкам и остановился на последней.
«Зачем три раза ее повторять? Итак понятно, что и где искать. Да и зачем, если можно было ограничиться шестью словами?» – задумался он.
– Ищущий да обрящет, – трижды произнес он вслух.
Уловить, в чем смысл повтора не получалось. Антон открыл Библейскую Симфонию и стал искать ссылку на знакомые с детства слова. Слово «ищущий» он нашел в Нагорной проповеди у Матфея. Но в русском переводе после него стояло «находит».
«Понятно: четвертую строчку из славянской Библии взяли», – сделал он вывод.
А что если отправитель сообщения предлагает перевести шифрограмму на церковнославянский? «И вемъ азъ доброе слово земли». Разница, правда, небольшая: только единичка в третьей позиции меняется на тройку – 143 645.
«Ну уж нет! Если бы все числа поменялись, тогда другое дело. Да и не нравятся мне эти четверки посередине. Любое совпадение в коде – подсказка для врага», – забраковал Антон новый вариант.
В прихожей щелкнул дверной замок и в комнату заглянула мать:
– Привет, Антош! Я по дороге теста купила. Хочешь, пирожков на ужин напеку?
– Спрашиваешь! – облизнулся Антон. – Целый день на бутербродах сижу.
– А в кастрюлю заглянуть тяжело? – мать всплеснула руками. – Я же тебе суп куриный приготовила!
Антон виновато улыбнулся, но объяснять матери, что ему сегодня не до супа, не стал.
Первый шаг на пути к расшифровке сообщения был сделан, но дальше не клеилось. Нужны были другие, нестандартные варианты и Антон перебирал в памяти все, что знал о славянском языке из курса церковно-приходской школы.
Решение пришло неожиданно. Антон даже рассмеялся, – таким простым оно ему показалось.
Еще древние греки для написания чисел употребляли буквы алфавита. Кирилл и Мефодий позаимствовали эту систему при создании славянской азбуки. Об этом Антону напомнила литера «и», стоявшая в начале строки. Она обозначала цифру восемь и ее легко было перепутать с буквой «н» – пятьдесят. Дело, вроде, пустячное. Но когда речь шла, скажем, о поклонах на всенощном бдении, то такая ошибка могла дорого обойтись нерадивому переводчику.
Перевести строчку на язык чисел для Антона не составило труда: и (иже) – 8, в (веди) – 2, а (азъ) – 1, д (добро) – 4, с (слово) – 200, з (земля) – 7.
Однако, результат разрушал всю систему, которая до сих пор казалась вполне логичной: одно слово – одна цифра. Да и нулей в коде быть не могло – пульт в замке Райды состоял только из натуральных чисел.
«Так все хорошо начиналось!» – бросил ручку Антон и, закинув руки за голову, развалился в кресле.
Вариантов больше не оставалось. Что еще можно выудить из строчки, где среди слов-цифр затесалось слово-число? Может быть, сократить нули и оставить двойку? Но тогда возникает та же проблема: за счет совпадения знаков, да еще и в симметричной позиции, облегчается вскрытие кода врагом. Опять же, нарушается принцип Керкгоффа.
«Может перевод не точен?» – размышлял Антон, внимательно вглядываясь в стихотворную строчку. Ну как еще можно перевести слово «слово»? Оно и в русском, и в славянском звучит одинаково.
– На кухню не ходи, я там надымила, – зашла мать в комнату с тарелкой ароматных пирожков с картошкой.
Антон выхватил самый румяный и, потянув носом, зажмурился от удовольствия:
– Дас ист фантастиш!
Мать поставила тарелку на стол и заглянула в исчерканный словами и цифрами блокнот:
– К госам готовишься? Это правильно, времени мало осталось.
– Да нет, мам! Так, от нечего делать шараду одну разгадываю, – откусывал он, обжигаясь, небольшие кусочки от источающего горячий луковый дух пирожка. – У-м-м, блаженство! Кстати, ты не знаешь, как со славянского на русский переводится «слово»?
– Какое именно?
– Да нет же! – засмеялся Антон. – Короче, нужно в славянском найти синоним к слову «слово».
– А, понятно… – мать задумалась на минутку. – Ну, не знаю… Может быть «глагол»?
– Мама! – восторженно пробубнил Антон с набитым ртом, благодарно прислонившись головой к ее цветастому фартуку.
– Ты жуй давай, а то подавишься. Сейчас чаю принесу, – ласково взъерошила она сыну волосы и вышла из комнаты.
«Глагол» в церковнославянском обозначает цифру три и теперь загадочная строчка принимала вид числового шестизначного кода – 821 437. Антон был уверен в результате на сто процентов. Он наскоро вытер жирные руки платком и крупным почерком вывел посреди чистого листа найденное число.
«Хотели посмеяться над Антоном Громовым? Не выйдет! Сейчас я вам покажу, на что способен пандарен Меркатор!»
Пока запускался компьютер, он еще раз пробежал глазами по своим записям, сравнивая варианты расшифровок. Только последний удовлетворял всем требованиям и, старательно выведенный на белом листе бумаге, смотрелся, как железобетонная конструкция, возвышающаяся посреди непостоянной водной стихии.
Из полученных сведений вырисовывался портрет отправителя секретного сообщения. Очевидно, что незнакомец достаточно хорошо знает церковнославянский. А еще ему известно, что Антон владеет грамматикой языка. Значит, они знакомы лично. Но это точно не Соло: бедняга по уши погружен в премудрости Талмуда, а все, что связано с «назорейской ересью» для учеников ешивы под большим запретом.
Но это и не женщина, надиктовавшая текст на магнитофон. Вероятнее всего – мужчина, голос которого слышен на записи. Точно определить возраст трудно, но тембр и интонация выдают в нем человека немолодого.
«Взрослые люди, а компьютерными играми балуются», – усмехнулся Антон.
Единственным, кто соответствовал составленному портрету, был, как ни странно, отец Петр. Сразу почему-то вспомнился ноутбук на столе в келье священника.
«И зачем ему это? – гадал Антон. – Чтобы вернуть заблудшую овечку? Ну, это вряд ли, я на такое не куплюсь».
Когда интерфейс игры появился на экране, Антон усадил своего аватара на драконью черепаху и помчался по знакомому маршруту. Вот они миновали Нефритовый лес и на горизонте замаячила горная гряда. Проскочив на скорости гнилые болота, Антон взлетел на пригорок и остановился в недоумении.
Там, где в прошлый раз плескались воды озера и возвышалась громада горного замка, широко раскинулась каменистая пустошь. Редкие мелкие заросли покачивались на ветру, а высоко в небе парили грифы, высматривая добычу.
В информационном окне появилось описание местности: «Поле Креагунт – место последней битвы объединенных сил Орды и Альянса».
«Ну вот, опоздал!» – нервно расчесал Антон волосы пятерней.
Он смотрел на разбросанные повсюду камни, пытаясь угадать в них детали орнамента Алтаря Вечности. Но от прежней локации не осталось и следа.
«Да, знатное было побоище! Только победитель остался ни с чем: одна ошибка и – буф-ф-ф! как у того пацана».
Антон вырубил комп, завалился на кровать и простонал:
– Тупица, блин! Доходит, как до жирафа!
«Надо будет расспросить библиотекаршу, – думал он, уткнувшись в подушку, – может вспомнит, старая, кто ей кассету принес».
Ночью ему приснилась битва на поле Креагунт: повсюду мелькали мечи людей, летали стрелы эльфов, сверкали стальные бумеранги пандаренов, звучали хриплые вопли умирающих и торжествующие крики победителей. Антон видел себя Меркатором, отбивающим яростные атаки Яг-Морта. Они сражались над пропастью, в глубине которой текла огнедышащая лава.
В какой-то момент Меркатор оказался на краю скалы, и таурен взмахнул обоюдоострой секирой, чтобы опустить ее на голову противника. Но пандарен высоко подпрыгнул, и Яг-Морт, увлекаемый силой собственного удара, с ревом устремился в пучину огня.
«Молодец! – услышал Антон знакомый голос и, обернувшись, увидел эльфийку Райду. – Путь свободен», – произнесла она с холодной улыбкой и вонзила ему в грудь сверкающий меч.
Кровь хлынула горлом и он, оступившись, полетел со скалы в огненную реку. Вмиг кошмар рассеялся, и Антон обнаружил, что лежит на краю кровати, мучимый позывами рвоты.
«Сухомятка», – мелькнуло в мутной от сна голове, и он кинулся в туалет, заметив по пути нетронутую кружку чая, оставленную матерью на столе.
Глава 17
Чуть свет Антон примчался в институт и, не раздеваясь, прошел в пункт работы с задолжниками. Кабинет оказался на замке, а на двери висело объявление: «Прием литературы временно ведется по адресу…» Ехать на другой конец города не зная, там ли старушка, не хотелось. Сотрудники ИВЦ посоветовали заглянуть через две недели. Полмесяца Антон боролся с желанием все бросить и забыть, как дурной сон, но геймерское любопытство и честолюбие победили.
В указанный срок книгохранилище оказалось открытым. Войдя, он вынул листок с шифром, чтобы в случае чего попросить передать его по назначению. Но вместо старушки, на скрип двери появилась девушка, совсем еще студентка. Услышав требование, позвать «пожилую сотрудницу», она испуганно захлопала ресницами и пролепетала:
– А Октябрина Марленовна уже уволилась.
Совершенно потерянный Антон вышел на крыльцо, держа в руках развернутый листок с совершенно бесполезными цифрами. Все это выглядело очень странно: таинственный отправитель ключа, сочиняющий стихи, старушка-связная с ультрасоветским именем-отчеством, появление и бесследное исчезновение целой локации в сетевой игре. И все это лишь затем, чтобы какой-то провинциальный геймер поупражнялся в искусстве дешифровки… Бессмыслица какая-то!
Но самое главное, он никак не мог понять, почему чисто геймерская тема так его зацепила! Смешанное чувство обиды и злости съедало его изнутри, как будто он стал жертвой банального развода или чьей-то жестокой шутки.
«Успокойся, это всего лишь игра», – говорил он себе, но легче не становилось.
Снова и снова Антон возвращался в прошлое, в замок Райды, и представлял, как жмет на светящиеся изнутри кристаллы с цифрами, и перед ним открывается портал в новую, никем еще не тронутую, реальность.
А всего-то и нужно было – не на Цое залипать, а забить текст загадочного четверостишия в поисковик. Дальше действия сами выстроились бы в нужной последовательности и у Алтаря Вечности с ключом от Яг-Морта оказался бы он, а не тот чудак, что решил слабать Мурку на магическом пульте…
Стоп! А причем тут Яг-Морт, если замок принадлежал Райде? Может, все было наоборот: руками Антона Райда устранила истинного владельца замка, но не смогла воспользоваться пультом, потому что не знала ключа. Если, конечно, все это не спектакль двух актёров, разыгранный с целью запутать след.
«Еще не легче! – исказила лицо злая усмешка. – Позарился на легкие деньги, и ты уже не игрок, а пешка в руках настоящего мастера».
Погруженный в мрачные мысли, Антон замешкался на пешеходном переходе и оказался на островке безопасности посреди центрального проспекта. Машины двигались таким плотным потоком, что нечего было и думать перебежать остаток дороги на красный цвет.
Неожиданно порыв ледяного ветра налетел на Антона и стал закручиваться в снежную воронку, превратившуюся через пару секунд в настоящее белое торнадо. Все, что находилось вокруг: дорога, дома, машины, – скрылось за непроглядной движущейся стеной. Бешено крутясь и завывая, вихрь жалил лицо и руки, пока не вырвал из окоченевших пальцев листок с шифром, унеся его по спирали куда-то вверх.
Атмосферная аномалия прекратилась так же внезапно, как и началась. Антон стоял, с ног до головы засыпанный ледяной крошкой, протирая ослепшие от снежной наждачки глаза. Машин стало меньше, но таймер светофора все еще отсчитывал секунды ожидания.
Он стряхнул снег с рукавов и уже наклонился, чтобы очистить брюки, как вдруг услышал справа скрежет металла. Повернув голову, увидел, как грузовой трейлер, ехавший в крайнем левом ряду, на полном ходу начинает разворачивать поперек дороги. Водитель пытается рулить, но длинный прицеп, увлекаемый собственной массой, описав плавную дугу по дорожной наледи, всей своей многотонной громадой устремляется на островок безопасности, грозя снести стоящего на нем одинокого пешехода.
Время замедлилось, и у Антона перед глазами замелькали события последних месяцев: вот мама с прической и в нарядном платье, улыбаясь, разливает чай по бокалам; а это Жанна стоит у ночного окна, обхватив руками обнаженные плечи; Глеб задорно смеется, сидя за столиком кафешки, а за ним – шаман, хитро щурясь, протягивает морщинистую руку…
«Крест!» – молнией пронеслось в голове, и он схватился за нагрудный карман правой рукой, выкрикнув не своим голосом: «Мама!!!» и инстинктивно закрываясь левой рукой от летящей на него громадины.
Как будто невидимая преграда встала на пути трейлера, и машина, свалившись на бок, с адским грохотом покатилась по обледеневшему полотну дороги, затормозив в полуметре от смертельно испуганного Антона.
Он стоял, не в силах пошевелиться, – ноги словно приросли к асфальту. Правая рука все также сжимала нагрудный карман: где-то там должен быть крестик, которым он хотел расплатиться с шаманом за сеанс камлания. Ткань была не слишком плотная, но нащупать крестик никак не удавалось.
Какой-то мужик дернул его за рукав и стал громко говорить, почти кричать, брызгая слюной в лицо. На правом виске у него алела кровь, а глаза выражали страх и гнев одновременно. Антон слышал говорящего, но не мог уловить смысла слов, звучавших, как беспорядочный набор звуков.
– Я вас не понимаю, – хотел он произнести, но ужаснулся: язык еле ворочался, производя вместо речи невнятное мычание.
Говоривший резко махнул рукой и левую сторону лица обожгло, а в ухе зазвенело.
– Очнись, пацан, бляха-муха! – прозвучали первые понятные слова. – Ты целый или как?!
– Спаси… бо…, я в… ннн… норме, – с усилием проговорил Антон.
– Фух! – с облегчением выдохнул мужик и, обняв его, похлопал по плечу. – С днём рождения, браток!
Только сейчас Антон увидел, что вокруг него в беспорядке теснятся помятые автомобили, некоторые без стёкол, с разбитыми фарами и отлетевшими бамперами. Водители озабочено бродили между машинами, разговаривая по телефону, а по обе стороны проспекта на тротуарах толпились зеваки. Никто не суетился, не бежал, не звал на помощь.
«Все живы, слава богу! Только водителю трейлера досталось», – огляделся Антон вокруг, приходя понемногу в себя.
Неожиданно он встретился взглядом со старой знакомой. Та самая девушка из парка стояла в толпе и внимательно смотрела на него своим холодным немигающим взглядом.
«Мой ангел хранитель», – робко улыбнулся Антон и помахал ей рукой.
Девушка не ответила, но резко повернулась и скрылась из виду. Он хотел было пуститься вдогонку, но подумал, что догонять ангела, чтобы поблагодарить за спасение, не совсем тактично.
В этот момент зазвонил телефон. Ответить получилось не сразу – тело тряслось, как у паралитика, и пальцы все время попадали мимо. Он опустил руки и, втянув воздух ноздрями, задержал дыхание на несколько секунд. Дрожь стала чуть тише, и на этот раз удалось нажать на красную кнопку приема.
– Кто это? – крикнул Антон в трубку, и понял, что дар речи к нему вернулся.
– Нормально! – раздался обиженный голос Соло. – У тебя вообще, кто-нибудь кроме Глеба записан?
– Соломон? Не узнал, брат, богатым будешь!
– Обидеть хочешь? Зря стараешься, не получится. Где живу, помнишь? Приходи, мы тебя ждем.
– Кто это, «мы»?
– Мы – это я и Жанночка.
– Жанна?!
– Я ей сказал – тебе не понравится. Но она не слушает, звони, говорит, и все тут… Короче, приезжай. Только без мачете, пистолета или базуки. Мы же с тобой цивилизованные люди, не так ли?
«Вот же гад, – злился Антон, с трудом пробираясь через столпотворение помятых автомобилей, – нашел время для разборок».
Он уже слышал, что после Нового года Соло стал подбивать клинья к Жанне, и даже как-то заметил их болтающими на остановке. Но то, что это всерьез, не верил – уж очень разные они по характеру. Ему легче было поверить в чудесный характер своего спасения, чем в то, что у Жанны с Соло срастется.
После истории с Глебом, она перестала отвечать на звонки, а при встрече делала вид, что они незнакомы. Антон скорбел недолго: опыт прошлой размолвки показывал, что Жанна отходчива. Нужно только потерпеть, а еще – не пропустить нужный момент.
И вот теперь она сама ищет с ним встречи. Соло только прикрытие, за которым прячется желание наладить отношения. Бедняга! Он и не догадывается, что его используют втемную.
Через полчаса Антон набирал на домофоне номер дома на въезде в Пирамиду – район элитного жилья, сооружённый мэром и его командой для собственных нужд на южном берегу озера в отдалении от городской застройки. Здесь находился и дом главврача центральной больницы Иосифа Марковича Гольдмана – отца Соло. Он, хотя и не принадлежал к элите, зато элита принадлежала ему всеми своими потрохами, которые были так дороги своим хозяевам, что они позволяли селиться рядом с собой такому классово чуждому элементу, как доктор Гольдман.
«Третий переулок направо», – прошуршал, потрескивая, динамик, и высокие металлические ворота, украшенные силуэтами египетских божеств, вибрируя и скрежеща, медленно поползли в сторону.
Соло встретил его на пороге модернового двухэтажного таунхауса с цокольным этажом и балконами по всему периметру. Увидев Антона, он изменился в лице и упавшим голосом пролепетал:
– Я же предупреждал – добром это не кончится.
– Да не переживай ты так, – шутливо улыбнулся Антон, – задачка-то – пшик, из двух неизвестных. Пиф-паф, и готово!
Соло стал мертвенно-бледным и, повернувшись, шагнул в двери дома словно в расстрельную камеру.
– Ты снимаешь обувь? – произнес он обреченно, когда увидел, что Антон замешкался на пороге. – Правильно, следы оставлять не надо.
– Странный ты какой-то! – возмутился Антон. – У вас что, по туркменским коврам в ботинках принято шастать?
– И куртку тоже… – прошептал Соло, наблюдая за гостем, и лицо его исказила страдальческая гримаса. – Что же ты задумал?!
– Соло, ты задолбал уже!.. Где у тебя тубзик, мне срочно надо…
Соло с открытым ртом и выпученными глазами ткнул пальцем в двери с матовым стеклом в конце прихожей.
«Придурок, блин, разыгрывает из себя жертву ревности, – сердился Антон, справляя нужду по-малому. – О-о-о, кайф! Хорошо, прямо на дороге не обделался. Вот бы было позорище!»
За спиной раздался мягкий щелчок дверного замка, и он недовольно крикнул:
– Окьюпайд!
Закончив с туалетом и умыв руки, Антон хотел выйти, но не смог – заклинило дверную ручку.
– Хьюстон, у нас проблема! – заорал он, что есть мочи. – Кажется, замок в туалете сломался!
Ему никто не ответил. Антон удивленно пожал плечами. Потом приложил ухо к стеклу и услышал громкий шепот двух спорящих голосов.
– Ребят, чё за дела? Долго я буду здесь торчать? – возмутился он. Голоса умолкли и стало совсем тихо.
«Мне че, жить теперь здесь, что ли?»
– От-кры-вай-те! – сопроводил он крик ритмичным стуком по дверному стеклу.
– Он сейчас дверь разнесет к … матери! – послышался встревоженный голос Жанны.
– Разнесу, солнце, разнесу! Вот только вытащу свою базуку…
– Я же говорил, полицию вызывать надо! – истерически взвыл Соло.
