Анастасия Сагран
Решимость: почти святой Брайан
Моргана кивнула. Она всё поняла. Но основа её желаний в тот момент была в том, чтобы скрыть своё горе, своё страдание. Это плохо получалось, и Брайан понял, что эта женщина действительно сильно его любит. Но женская любовь часто действует отравляюще – её следует избегать, ей нельзя поддаваться.
К тому же что-то настойчиво подкрадывалось к нему изнутри. Какая-то новая мысль, идея, какое-то знание.
– А теперь тебе следует уйти, – сказал он, и на некоторое время стало очень тихо.
– Что? – она не поверила ушам, и опять было заплакала. Решила, что он всё же прогоняет её от себя.
– Ненадолго оставь меня. Я хочу помолиться.
– Ах, конечно, – Моргана стала торопливо вытирать слёзы и подниматься с пола.
И именно тогда надо было войти Эрику Бесцейну в сопровождении всей «свиты». Комната была тесна для всей компании, но древнейшие и Колин Хант были таковы, что в любой луже грязи вели себя наиболее подходяще не только ситуации, но и своему статусу, а что касается Эрика Бесцейна и Ретта Адмора, то им была свойственна сдержанность в достаточной мере, чтобы не жаловаться. И никто не вменил Брайану в вину то, что он не встал и не поклонился и даже не кивнул. Моргана задержалась чуть, чтобы собрать свои покрывала, но тоже никому почтения не стала выказывать.
Алекс Санктуарий никогда раньше не видел её так близко и сейчас он преградил ей дорогу к выходу:
– Куда это так быстро?
Хайнек Вайсваррен, также впервые лицезрел Моргану без покрывал на лице и волосах, так что ещё просто стоял, разглядывая её. На его лице постепенно проступало восхищение. Его за глаза звали Сильверстоуном из-за нехарактерно чёрных для всех прочих крылатых, волос. Шутники говорили, что Вайсваррен, однако, носом не вышел – Сильверстоуны отличались ещё и слегка длинноватыми носами. Ходили так же упорные слухи, что Хайнек скрывает страсть к питью крови перевёртышей, и именно эта тайна заставила древнейшего потемнеть изнутри и снаружи.
Для Хайнека казалась необычной такая реакция на красивую, но ничем по его понятиям не достойную женщину.
Санктуарий же не был намерен молча восхищаться. Его планы, что в глазах читалось совершенно точно, были куда более практического характера. Даже для крылатых высокий, мощный и несколько тяжеловесный древнейший, подавляюще сильный, солнечно-красивый, мало напоминал обликом человека. Но инстинкты у него были человеческие.
Брайану показалось, что он ненадолго уснул, но вернувшись к реальности, застал тех же существ и ту же картину: вокруг за некоторым исключением застывшая свита Бесцейна и он сам, Вайсваррен роняет слюни на пол, а Санктуарий пытается завлечь Моргану.
– Алекс, помолчи, – вклинился Вайсваррен в предложение Санктуария вместе провести время. – Моргана Аргиад слишком хороша для любого момента в твоих сутках. Хотите красивое платье, милая?
Неожиданный вопрос слегка сбил женщину с толку. Брайан тоже был удивлён.
– Зачем мне оно? – спросила Моргана.
– Затем, что через два периода будет огромный бал в Ньоне. Приедут многие титулованные с обеих сторон.
– Почему я, интересно, ничего об этом не слышала? – Моргана обернулась в сторону Брайана и бросила на него спокойный взгляд, как бы показывая, что у неё есть свои источники.
– Потому что это неофициальное мероприятие и там будет весьма ограниченное количество женщин, – быстро сказал Рэйн Росслей. Говорили, что Моргана чуть не убила принца Росслея в Шестой битве на Преньоне. Хитрец притворился мёртвым, а эскортесс была слишком пресыщена кровью, чтобы надругаться над его телом. Другие эскорты также уже одурели от избытка тел вокруг, и на Росслея, слишком низкого и костлявого, никто не обратил внимания. Так легендарный повелитель дождя и выжил – благодаря дурости и сытости эскортов.
Моргана некоторое время молчала. Брайану опять показалось, что он уснул на пару мгновений.
– Я могу сама обеспечить себе платье, если захочу, а вот что касается приглашения, то я его отклоняю. Колин и Ретт вместе и по отдельности, могут арендовать или по доброй воле предоставить почти всех эскортесс, если желаете. Ну а если вам нужны приличные женщины, то тут я всё равно не подхожу.
Брайан поймал себя на том, что испытывает некую гордость за Моргану.
– Я слышал, вы теперь ведёте очень скромный образ жизни, – обратился к женщине Эрик Бесцейн.
– Значит, теперь я достаточно прилична? Бросьте, Эрик. Никто из крылатых с вами не согласится. Тем более, если я буду в платье.
– Тем не менее, я считаю, что ваше присутствие необходимо. Должен быть Классик.
– Это опасно.
– И Сапфир…
– Вы что, с ума сошли? Их нельзя сталкивать!
– Оба пообещали не убивать друг друга.
– …Чтобы им дали встретиться… и убить друг друга.
– Если отвлечь одного из них…
– …Второй ударит первого из-под моей руки или даже через моё тело. Так мне обхаживать Классика или Сапфира? Вы, на чьей вы стороне? – женщина явно говорила неверные вещи.
– Моргана! – прикрикнул Брайан. – Выйди!
Эскортесс, не взглянув ни на кого, юркнула за дверь.
– Эк она тебя слушается, – вздохнул Алекс, под руку которого только что ловко поднырнула женщина, чтобы пройти. Глаза принца заблестели и с интересом оглядели Брайана. – И чем ты вызвал в ней столько преданности?
– Вернул на место некоторые принципы, полагающиеся женщине. Но, не слишком качественно, потому что её иногда заносит, – сказав это, Брайан оглядел всех: – Но в чём-то она права. Вы действительно считаете, что Классик перенесёт присутствие Сапфира? А Ли – Мэйна? А вы, Адмор, уверены в том, что вид Даймонда Лайта позволит вам сохранять равновесие? Я бы не стал рисковать.
– А вы и не рискуйте, святой Брайан, – Колин Хант бухнулся на скамью рядом с Брайаном. Как все перевёртыши, Хант придерживался веры в семибожие, но Брайана называл святым как большинство в Ньоне. – Расчёты по риску – наше дело. А вы – помолитесь. У вас это отлично выходит.
– Молитва хороша, но имейте в виду, я буду присутствовать и запущу в зал две дюжины доспешников. Я не склонен доверять ни Сапфиру, ни Классику. Сколько бумаги извели на описания стычек этих двоих – одна лишь Книга Свидетельств массивнее, чем книги легенд об их вражде.
– Если б ты был категорически против, то не разрешил бы это мероприятие, – парировал Алекс.
– Я тут пытаюсь исполнять волю Бога, – слегка язвительно отвечал Брайан, при этом почти смиренно опустив голову. – Он хочет, чтобы наступил мир. Поэтому я согласился на эту встречу. Но Он не хочет, чтобы Классик и Сапфир убили друг друга.
– Тогда подсунь под Классика Моргану, – весело подвёл под общую мысль Колин Хант. – Она кого угодно сделает мирным.
– Оно того не стоит, – покачал головой Брайан.
– Ты хорошо подумал? – скептически спросил Алекс. – Не стоит? Разве не стоит? Небольшой грешок этой дамочки…
– …Зная, что Классик всё равно, что Роджер Кардиф неженатый… – буднично вставил Эрик Бесцейн и Алекс так же ровно продолжил:
– …Не зачтётся ли и тебе и ей за доброе дело, особенно если оно поможет в установлении мира, которого так хочет Бог?
– Ну, во-первых, это лишнее, Алекс. Я на это никогда не соглашусь. А во-вторых, если даже я бы согласился, то кого бы вы посоветовали подложить под Ли?..
– Перестаньте, господин святой, – холодновато оборвал Ретт Адмор конец фразы. – Не надо лицемерия.
Вайсваррен вздохнул и усадил свой тощий зад на угол стола:
– Ретт имеет в виду, что Ли будет держать себя в руках, поскольку Чайна Циан ещё у нас на Юге. Стычка может быть интересна только Классику.
– А Рашингава?
– Рашингаве всегда на всё класть, – грубо, но с неизменной улыбкой сказал Колин Хант. – Но от кусочка Морганы он бы тоже не отказался. Что я говорю… никто бы не отказался. Разве что… ты. А может ты и не отказался? Потому она тебе так преданна? Говорят, Кардиф безмерно хорош с женщинами. И талант, верно, у вас в крови, а? – Последние слова Хант уже нашёптывал вкрадчиво.
– Хватит! – притворно разозлившись, обернулся к Ханту Брайан. – Моргану я не стану направлять на это. – Он сказал это очень твёрдо, так что сразу стало ясно, что это его последнее слово.
– Чёрт, – обронил Рэйн Росслей и, встретившись взглядом с Эриком и Хантом, рассеянно двинулся к выходу, по своей привычке придерживая эфес рапиры.
– А ну стой, Рэйн! – повысил голос Брайан. – Ты собираешься встретиться с Морганой наедине и уговорить её? – Рэйн остановился и посмотрел на Брайана слегка непонимающе. Он вёл себя естественно, но Брайан всё равно видел, очень ясно, его намерение. – Я не ясновидящий, я не знаю, получится ли у тебя, потому запрещаю. Но обещаю, что переговорю с Сапфиром о том, что стоит сделать без вреда для её души и моей совести.
– Ого! – Санктуарий хлопнул себя по лбу. – Я и забыл!.. Мы все, господа, сваляли дурака. Брайан в принципе не мог согласиться на это. Он бы потерял свою святость.
– А-а-а… – хором протянули Вайсваррен, Хант и Эрик Бесцейн.
– Нечестивцы, – улыбнулся Брайан их искреннему открытию. – Как вас Единый терпит?
– По той же причине он не спит с Морганой, – объяснил Санктуарий для Колина Ханта.
– А-а-а… – снова протянул Хант, но уже тоном выше. Потом энергично вскочил. – Что я с ним вообще рядом делаю? Ходу отсюда, хо-ду!..
Все, будто заразившись энергией Юго-Восточного Царя, бодро двинулись прочь.
Вайсваррен остался.
– Платье, шикарное платье, требует времени, Брайан, – сказал принц, – так что поторопись с принятием решения. И лучше, гора-а-аздо лучше, если оно будет положительным.
Брайан не смог удержать брови на месте. Брат всегда высоко поднимал брови, когда его что-то безмерно удивляло. Надо сказать, такое происходило почти каждый день. А в обществе – каждые полсвечи.
– Ты как будто мне угрожаешь. Но я не могу в это поверить, – изложил Брайан причину своего удивления.
– Я не угрожаю.
– Хайнек, я не буду попустительствовать греху, – подражая своему отцу в этом приёме, Брайан разыгрывал усталый вид.
– Греху? О чём ты?
– Платье, – намекая, произнёс Брайан.
– Платье, – с удовольствием произнёс Вайсваррен, улыбнулся и кивнул, но стало ясно, что мужчины друг друга абсолютно не понимают.
– Когда мой брат покупал для леди платье, это обычно значило…
– Да и нет, – Вайсваррен теперь понял, о чём речь, – по меткому выражению Ханта от кусочка Морганы никто бы не отказался, однако я достаточно ещё верю в Бога, чтобы его не гневить… я имею в виду только платье…
– Платье? – Брайану показалось, что он начинает сходить с ума. А так точно случится, если кто-нибудь повторит это слово ещё раз.
– Хочу сам проследить за этим делом. Когда я вижу красивую женщину, я всегда хочу её раздеть… потом одеть… и снова раздеть… и, знаешь, одеть снова. Но только разница между мной и остальной тысячью мужчин с подобными желаниями в том, КАК я хочу её одеть, ну, ещё, в зависимости от обстоятельств, например, если она чья-то жена, я могу её не трогать. Мне нужно, необходимо, страшно хочется! увидеть её в том образе, который сам создам. Женщина, ты не поверишь, способна иметь тысячу лиц…
Брайан слушал древнейшего Хайнека Вайсваррена ещё очень долго. Последнего звали принцем-убийцей за то, как тихо, быстро и незаметно он уничтожает врагов. Но, похоже, никто никогда не понимал этого крылатого по-настоящему. Тайное увлечение этого мужчины состояло в самой странной страсти для легенды кровавых сражений – шитье платья. И только красивейшая из женщин могла вдохновить настолько, чтобы заставить Хайнека открыться перед кем-то.
А от Брайана зависело, сможет ли Вайсваррен удовлетворить свою страсть и последний так и продолжал рассказывать Его Святейшеству всё, что считал нужным – так оплыло полсвечи.
Когда Брайан ощутил, что у него немеет лицо, принц вдруг сказал самое главное:
– А ещё я могу делать одежду особенной. Могу придать ей кое-какие свойства. Скажем, защитить эскортесс от кислоты…
– Что же ты раньше молчал-то?! – Брайан так оживился, что даже покалывание в теле ощутил. Вайсваррен захихикал, но тут же взял себя в руки и предупредил:
– Есть одно но, очень логичное, но о нём все всегда забывают – сорви с неё одежду, и она останется беззащитна перед кислотой.
– Всё равно, считай, что лично я уже согласен. Осталось только с Сапфиром… послушай, дорогой друг, а можно ли как-то, с помощью платья, защитить её от этого самого греха, а? Скажем, пусть она флиртует с Классиком, но хотелось бы от его постели её всё-таки сберечь.
– Я мог бы зачаровать её платье таким образом, чтобы Классик не вызывал у неё никаких импульсов. Однако тут от неё мало что зависит… Классик… он хуже, чем когда-либо был твой брат, я полагаю. Крылатые и фиты, в отличие от других видов, женщин не способны насиловать.
– Так считается, – кивнул Брайан. – Думаешь, Классик может так поступить?
– Знаешь, откуда у принца Хоакина это прозвище – Классик?
– Он родоначальник классической школы литературной критики. Ещё, я слышал, он немалый вклад внёс в искусство фехтования.
– Сапфир говорит иначе. А он старше, чем само понятие литературной критики в нашей культуре, так что ему можно доверять.
– Так что он говорит?
– Он говорит, дословно: «Хоа – классический мерзавец. Всё, что схоже у большинства подонков всех знакомых мне видов во всех знакомых мне Вселенных – всё имеется у Хоа в комплекте».
– Ну, тогда всё должно быть просто. Прекрасно подходит противокардифская схема. Следует просто держаться наготове и не дать ему увести жертву из виду.
– Нужно, чтобы этим занялся тот, кто знает, чего от него ждать.
– Любой из древнейших крылатых может схлопотать от него дыру в голове просто в дань вражде. Лучше этим я займусь лично, – сказал Брайан. Но Хайнек покачал головой.
– Ты слишком… ангел. Ты всегда жил в окружении крылатых, так что не знаешь, что может выкинуть старый грязный развратник вроде Классика. И, что важно, ты до сих пор толком не знаешь, на что способны перевёртыши в целом.
– Главное, чтобы не совратил Моргану и попутно не убил никого, так?
– Так. Но я буду тебя прикрывать, думаю, что должен, – Вайсваррен слегка ссутулился.
– Спасибо, друг. Я приму это, – Брайан нащупал рукой крест. – Мы уже всё обсудили, осталось только выслушать, что скажет Сапфир… Кстати, не знаешь, у него это тоже прозвище?
Вайсваррен посмотрел в сторону, но вернулся взглядом к Брайану и, заблестев глазами, рассмеялся:
– Это настолько длинная и запутанная история, что её нельзя рассказывать просто так, без подготовки.
– Без подготовки? – переспросил Брайан. – Мы, живущие с ним в одном доме, разве не достаточно подготовлены?
– Не знаю точно, а потому буду молчать. Но одно совершенно точно – Сапфир Сильверстоун не его имя.
– Что же? Наша фамилия должна звучать иначе? Забавно, что я узнаю об этом даже не от члена семьи.
– Да нет, для этой вселенной всё подходит.
– Точно.
Все Сильверстоуны отличались тем, что после смерти по ряду причин превращались в колотое чистейшее серебро. Тогда как другие крылатые в этом мире становились речным песком, с немалым, правда, содержанием золота. Впрочем, Рэйн Росслей утверждал, что в его мире после смерти все крылатые обращались мелкими сферическими кристаллами. Но это действительно могло иметь место, ведь Рэйн внешне не слишком походил на крылатых. Не говоря уже о тщательно скрываемых коротеньких рожках, которые, все знали, прячутся в его извечно завитых локонах.
Расставшись с Вайсварреном, Брайан поспешил встретиться со своим приятелем Элайном и определить, какие дела у него на данный момент в приоритете. Но не успел за них засесть, как в кабинет к нему вошёл Сапфир собственной персоной.
– Господа, леди Аргиад, – кивнул Сапфир присутствующим, и без предисловий объявил, – хочу отстроить в Ньоне дворец!
– Какой дворец? – спросил Роджер.
– Красивый, – был ответ.
Брайану почему-то опять показалось, что он сходит с ума. Сапфир стал разглагольствовать о том, какой дворец он хочет, а Брайан схватился за голову. Сильвертон убьёт всех их, если только узнает, в какую сумму встанет строительство. Чем больше Брайан пытался вслушиваться в слова Сапфира, тем сильнее у него мутилось в голове. В какой-то момент он запаниковал, так как ощущал, что сознание будто бы отслаивается и глаза, словно ещё одни, помимо своих собственных, видят тоже, но очень расплывчато, и это так углубляет и усложняет видимое, что начинает разрываться голова.
Конец этому ужасу пришёл постепенно – как только Брайан почувствовал руку Сапфира на плече, всё стало возвращаться к норме.
– Дыши, – громко сказал Сапфир над ухом.
Брайану потребовалось сделать две попытки вдохнуть воздух и запаниковать, чтобы начать дышать нормально.
Казалось, никто ничего не заметил. Сапфир, видимо, сказал своё «дыши» очень тихо, просто его голос ударил по обострённым нервам Брайана десятикратно сильнее, чем должен бы.
– Что это было? – шёпотом спросил Брайан у Сапфира. – Ты знаешь?
– Нет. Но предвидел, потому и прилетел.
– Спасибо.
– Это было так плохо?
– Это было… казалось опасным, – Брайан вернул своему голосу громкость, проморгался и встал, опершись о край стола. – Кстати, ты разве лично представлен леди Аргиад?
– Э-э… мы познакомились как-то раз.
– На поле боя?
– Нет.
В кабинете давно стихло. Сапфир и Моргана слишком долго смотрели друг на друга. Молчание затянулось.
– Классик как-то “угостил” меня эскортесс, – легко сказал Сапфир. – Но в ясновидении есть большой плюс: можно не делать того, за что потом будет стыдно, как бы этого не хотелось. Я отослал её назад на Север.
– И не задержал? – Роджер слегка расстроился. Он часто расстраивался, когда впору сердиться.
– Я же ясновидящий. Если не задержал, значит, это могло привести к проблемам там, где это совершенно не нужно было.
– Например?
– Лифордский этот… герцог же… как там его… Рассел, он хотел её. Он ворвался бы в Сильверхолл и разрушил бы его до основания. А затем находил и убивал бы наших женщин до тех пор, пока мы не выдали бы ему Моргану.
– А Рэй?
– Он бы всё равно погиб. Но давай на время предположим, что я предоставил твоему отцу выбор… Эм, Ричард, кого хочешь убить? Сына или жену и сестру?
– Моргана прикончила не только нашего брата. Она прикончила тысячи чьих-то братьев и сыновей.
– А Рассел Лифорд прикончил бы тысячу чьих-то сестёр, матерей и дочерей и всё равно получил бы желаемое. А вот армия из-за этого потеряла бы дух. Мы действительно могли бы… ну, в общем, Роджер, доверяй мне, ладно? Я ведь мог бы тебя на тот свет послать, знаешь?
– Тоже встал перед выбором?
– Вроде того. Ты бы женился на своей Шерил, но потерял духовный меч, перебил бы… я тебе в другой раз поведаю, как всё болезненно для тебя могло бы сложиться, ладно?
– Женитьба на Шерил могла быть болезненной?
– Ужасно, мой милый, ужасно…
– Сапфир, предскажи мне что-нибудь, – попросил Уоррен.
– Не благодарное это дело, дружок. Могу сказать только одно – ты на верном пути.
– Я не из сомневающихся, – сказал Уоррен, имея в виду то, что он не нуждался в приободрении.
– Сочувствую, – Сапфир, чуть опустив голову, как будто сам себе посмеялся. – Но могу сказать только это. Итак, вернёмся к Нью-Лайту. Мне нужен план города. Ага, вон тот, на стене? Есть чем начертить?
Сапфир, беспрестанно болтая, кусочком угля очертил по защитным сооружениям многоугольник.
– Эта часть будет называться Цитаделью. Дальше… – Сапфир широкими движениями разграничил предполагаемые в будущем районы и оставшуюся часть карты, и всю стену. – Другие части города. Эта, – он обвёл квадрат на юго-запад от Цитадели, – будет застроена дельцами и банкирами, то есть торгашами и ростовщиками, если понятнее. Это так называемый деловой центр города… Адовы дети…
– А что между ними? – Моргана указала на огромный квадрат между Цитаделью и Деловым центром.
– Здесь будет дворец одного из царей, а кроме того, здесь будет находиться… Императорская Академия.
– Университет? – глаза Роджера загорелись.
– Да-да, университет. Да не один!..
Сапфир продолжал расчерчивать и даже подписывать части города и нашёл место для Нью-Лайта, дворца Сильверстоунов в Ньоне. От реального Ньона дворец отстоял на порядочном расстоянии. Брайан прикинул, что это, примерно, около одной свечи пути. Он попытался было обсудить это с Сапфиром, но тот его проигнорировал, вдруг, резко, без всяких предисловий, затронув тему Морганы и Классика:
– Я понимаю твои чувства по поводу Морганы, но должен признаться, я думаю, что есть резон в том, чтобы она отвлекала внимание Классика на том вечере.
Роджер задвигал бровями вверх-вниз и вкрадчиво-издевательски, на манер Даймонда в дурном настроении, заговорил:
– А я-то привык думать о тебе, как о непревзойдённом бойце, бесстрашном рубаке, вроде тех, которые ищут противника посильнее, а перед стычкой с ним, сами себя вдохновляют и это выглядит, как что-то вроде: «Да я сделаю его как мальчика!..»
– За-аткнись, Роджер, – недовольно прервал потомка Сапфир. – Каким бы бойцом я ни был, смертельного, старого и очень опытного врага не стоит недооценивать. Тем более что у меня ещё куча планов на предстоящие годы. Ты сам-то не хочешь с ним выйти и фехтовать открыто? – Сапфир сощурил глаза, ожидая увидеть в лице Роджера колебание.
– Немного, – был быстрый и честный ответ.
– Дурак ты, Роджер.
– Что дурак? Я с ним уже скрещивал мечи.
– Когда это?
– На осаде Деферрана. Было сложно, но весело.
– Как это? – последний вопрос Сапфир адресовал прежде всего самому себе. – Как это? Как-это-как-это-как-это?
Сапфир схватился за голову и закрутился вокруг собственной оси. Брайана, да и остальных посетило нехорошее чувство. Сапфир продолжал повторять одно и то же, перемежая фразами: «Как же это? Не может быть! Сколько раз?! А как же?..»
Наконец ясновидящий остановился, и, отняв руки от головы, совершенно убито признался:
– Я потерялся. Это – не та реальность. Нет! Если это не та реальность! Если я её упустил… Нет!
Все молчали. Никто не мог понять масштаба личной катастрофы Сапфира, но всех посетило то самое сильное чувство неуверенности в завтрашнем дне. Брайан вздумал было помолиться, но Сапфир не позволил этого:
– Брайан, отвечай! Моргана тебе заявляла, что всё равно тебя получит? Она делала вот так? – Сапфир, спрашивая, топнул ногой. – На ней было хоть раз красивое белое платье с оборочками? Нет? Нет? О, как же так… Роджер? Ты сделал себе татуировку в виде…
– …Какую татуировку?..
– …нет татуировок вообще? Хорошо. А Классик у тебя ещё Дайрис не отбивал? Господи, да я во всём сомневаюсь… Уоррен… Уоррен, ты видел?.. Ты чувствовал нечисть? Ты уже хотя бы раз чувствовал, что стоишь перед невидимым злом лицом к лицу?
– Да…
Сапфир откинул голову и прикрыл глаза.
– Уоррен, Уоррен. Как хорошо… Как хорошо… Это подходящая реальность, мальчики… Мне… мне нужно побыть одному… недели две-три. Вот это шок! – ясновидящий открыл глаза и заметно наполнился энергией: – Я ушёл.
Брайан, несмотря на то, что попытался его остановить, ничего не смог сделать. Сапфир исчез.
