Анастасия Сагран
Решимость: почти святой Брайан
И ещё: он не помнил, чтобы смотрел в глаза Моргане с такого расстояния в первые встречи в Синеренесси. Знал, что она опасна и не приближался. Она же накинулась на него, как только подвернулся подходящий момент. Она и в трезвом уме частенько делала то, за что её убить хотелось, но стал бы он убивать её сейчас? Разве можно запрещать ей жить сейчас?
– Хорошо, Кристиан. Я ни черта не вижу в нём, но попробую отмолить. А пока в Абверфор его.
Доспешники повели эскорта прочь, несмотря на то, что Брайан теоретически не должен был им приказывать. Вместо того чтобы обратить на это внимание, Кристиан спросил:
– Ты сделаешь это?
– Что? Отмолю ли я его? Я далеко не тот, что прежде, и Священные тексты в руках давно не держал. Думаю, мне бы помог отец Бенедикт.
Кристиан повертел головой:
– Я не стану его уговаривать.
– В нём истинной святости, я уверен, в разы больше, чем у меня.
– Да брось… он всё ещё влюбляется то и дело…
– Я тоже влюблялся, будучи кардиналом.
– Он ленив, не собран, с трудом соблюдает пост…
– Правда? – удивился Брайан.
– Правда. Отличие между тобой и всеми остальными в клире церкви, как говорили, в том, что ты сделал себя идеальным, другие же то и дело потакали и потакают своим маленьким слабостям.
– Я стремился к идеалу, но я им не был. У меня, знаешь ли, даже в святости было полно тёмных пятен на совести.
– Что-то было незаметно.
– Ну, может быть, два-три. Тем не менее, если хочешь понравиться Моргане, выпроси у отца Бенедикта понемногу времени на этого эскорта.
Взгляд Кристиана заскользил вдаль, затем крылатый улыбнулся мечтательно и кивнул:
– Я это сделаю, – отвернулся и пошёл, но затем резко вернулся и тронул руку Брайана с обеспокоенным видом:
– Я не задел тебя?
– Чем?
– Я ни о чём таком не думал, на счёт Морганы, честно. У меня нет никаких планов относительно неё.
Брайан нахмурился:
– А что это ты так стараешься меня в этом убедить?
– Просто так, – пожал плечами Кристиан и, сделав пару шагов назад, весьма ловко смешался с доспешниками, покидавшими квартал.
Жеребец Брайана по кличке Соня наслаждался зеленью живой ограды Кер Гласса. Рядом с ним стояла молодая человеческая женщина и уговаривала жеребца перестать. При ближайшем рассмотрении она оказалась очень красивой и нежной, несмотря на крупные черты лица. Большие и чистые серо-зелёные глаза смотрели не без лёгкого страха, но в меру решительно.
– Виконтесса Хансбор, – представилась она, сделав реверанс. – Если вы не помните, то скажу, что мы с вами встречались раньше несколько раз.
– Уверены?
– Уверена, ваша светлость. Когда тебя представляют как «одну из», сложно запомниться.
Брайан не смог не улыбнуться. Но затем сказал:
– Вам следует вернуться в дом. Вы без сопровождения.
– Ерунда. На женщин нашего клана распространяются те же правила, что и на мужчин – вашего.
– Для мужчин нашего клана, – Брайан взял руку виконтессы и поцеловал, – прекрасная леди – всегда леди и обращаемся мы с вами соответственно своей позиции.
Брайан, стараясь быть аккуратным, впихнул девицу за калитку, но она тут же выскочила обратно, не успел он и пары шагов сделать.
– Вы что, хотите, чтобы вас похитили? – поинтересовался Брайан. – Дан-на-Хэйвин вы или нет, но вы – человек, вам на улице Ньона небезопасно.
– А на что же тогда ваши доспешники?
– Они не вездесущи.
– Но вдруг я мечтаю, чтобы меня похитили?
– Сделать это для вас? Прямо сейчас? – Брайан сам не знал, что несёт. Похоже, слегка влюбился. Виконтесса действительно немного взбудоражила. Прежде, чем она ответила задорной улыбкой и согласием, в её глазах мелькнула какая-то хитринка. Брайану сразу вспомнился Сапфир и как его, как домашнюю скотину, вела, куда хотела, Игрейна Первая.
– Куда пожелаете быть похищенной? – спросил Брайан, подводя красавицу к жеребцу и помогая сесть в седло. – Может быть, вы позволите спрятать вас в отеле?
– Если только со связанными руками, – соблазнительно улыбнулась виконтесса.
То, о чём Брайан вслед за этим подумал, вероятно, отразилось у него на лице или в глазах, потому что виконтесса залилась краской.
– Гер, ты, что здесь делаешь? – услышали они знакомый голос. Это была Моргана. Она только что вышла из экипажа, огляделась. Она ещё не знала, что Кристиан забрал её братишку.
Брайана словно обсыпало горячим песком и ударило по голове чем-то гигантским, мягким и нетяжёлым.
Моргана тем временем оглядела всю сцену у живой ограды и не торопясь направилась к калитке, говоря:
– Этот на тебе не женится, я уже пробовала. Поищи кого-нибудь ещё.
– Это на тебе не женился, а на мне женится!.. – крикнула виконтесса вслед уже ушедшей эскортесс, и Брайану стало примерно ясно, сколько лет мечтательной девице, что сидела сейчас на его коне.
– Так ты хочешь замуж? – уточняя, спросил Брайан. – Это можно устроить. Вот разве что необходимо принять мою веру, чтобы венчаться.
– Проще простого, – взволнованно заявила девушка.
– Вперёд, а после крещения я обязательно похищу тебя. Идёт?
– Да.
– Иди за шалью и бегом в первую попавшуюся церковь Единого.
Он снял виконтессу с коня, и она исчезла за калиткой.
Брайан влез на Соню и отправился в дом Роджера. На девчонку ему все ж было плевать, потому что, как оказалось, сердце при виде Морганы сжимается как прежде, хоть опять зелёный холм ищи и звёзды считай.
Но тучи закрыли небо, до заката ещё четыре свечи, да и Энтони решил собрать клан. Племянник давно назначил дату, а теперь, после приезда сильно повзрослевшей Мелиссы в столицу, вся семья, за исключением Роджера, была в сборе. Брайан слегка опаздывал. Он вошёл в гостиную, когда уже некоторое время ждали только его.
– Итак, у меня новость, – Энтони даже светился. – Чайна Циан согласилась заключить со мной контракт.
Брайан сначала подумал, что ослышался:
– Ну-ка повтори.
– Она выйдет за меня замуж.
– С ума все сошли что ли?
– Брайан, – укоряюще протянула Мелисса и похлопала брата по бедру, – только ты не заметил ничего из их предбрачных игр «в саду сегодня просто чудно, идём скорее»… Я рада за вас, Тони, Чет…
– Ну что ж… – начал герцог Сильвертон, тщательно скрывая эмоции. – На это мне тоже есть что ответить…
Дверь распахнулась и Брайан, оборачиваясь, подумал, не Роджер ли это вернулся, а то все на месте и только его не хватает.
Но это была Моргана. Как и в прошлый раз, годы тому, дворецкий и не пытался остановить её.
– Брайан, нам нужно поговорить!.. – видя, что он не торопится, она схватила его за руку и стащила с кушетки.
– Подожди меня… где-нибудь, – Брайан отцепил её руки от себя. – У нас клансбор.
– Нет, я хочу говорить сейчас! – женщина слегка притопнула ногой. Сапфир показал на это Даймонду пальцем, тот кивнул. Моргана всплеснула руками. – Немедленно! Ты что, не слышишь меня?!
– Нет, я сказал, нет.
– А я сказала – да! – она опять потащила его к дверям.
Ещё чуть-чуть и он взорвётся. Он знал, зачем она пришла и в каком состоянии находится, но не собирался входить в её положение тогда, когда один из племянников объявлял, что, похоже, до идиотизма влюбился в слепую княжну перевёртышей, уже почти шестнадцать лет жившую при этом клане.
– А ну сядь! – Брайан приподнял эскортесс, сделал пару шагов и посадил женщину на подлокотник кресла у дверей: – И жди, пока я не услышу всё, что хочет сказать каждый в этом клане. Затем я послушаю тебя. Поднимешь писк – покусаю.
Неизвестно, вспомнила ли она путешествие с ним из Синеренесси в Сент-Линн и его лёгкий укус, но она застыла, сложила руки на коленях и глаза опустила. Брайан присел на подлокотник дивана, на котором сидели Джулиан с Лиоргом и спокойно напомнил отцу, зная, что ещё не остыл после приступа гнева:
– Отец, ты хотел сказать Тони что-то важное.
Сильвертон посмотрел на свою герцогиню, а затем снова стал переводить взгляд с Брайана на Моргану и обратно. При этом он говорил:
– Иногда мне кажется, что хуже уже и быть не может, но затем Господь снова удивляет меня, а Сапфир умудряется всё развернуть таким образом, что я сон теряю.
Наконец Брайан малозаметно покачал головой и Сильвертон обратил лицо к Энтони:
– Я только лишь надеюсь, что вы двое не будете кусаться… э-э, простите, оговорился… не станете, я хотел сказать, позорить друг друга. В частности, это касается тебя, Тони. Чайна Циан при мне не сделала ни одного неверного движения. Она всегда справедлива, честна, безукоризненна и полна достоинства. Никогда не думал, что скажу это по отношению к перевёртышу, но… не испорть ей жизнь ещё сильнее, чем это уже сделал Даймонд, пожалуйста.
Мелисса весело вклинилась:
– Мы с Чайной Циан решили, что Даймонд принёс ей не только зло, но и благо. Будь она зрячей, Тони не требовалось бы проявлять к ней внимание и заботу. Эдак он бы не обратил на неё внимания вовсе.
Девушка немного помолчала:
– Так или нет, а, Сапфир?
– Подумай лучше о себе. Вот как выдам тебя замуж за Рэйна!..
– Нет-нет! Хватит меня пугать! И замуж мне ещё рано!.. Совсем рано! Не хочу, ни за что, никогда!..
– А что? Рэйн – добрый. И тебя никто не заставляет мокнуть с ним вместе под дождём. Ведь так, Моргана?
Послушная эскортесс смотрела на Брайана и молчала. Разве что кивнула однажды. Но затем обернулась и стала смотреть на Сапфира. Ясновидящий отвечал эскортесс тем же. Молчаливая дуэль длилась и длилась. Затем Моргана снова опустила глаза и сложила руки, как прежде.
– Тони, Чайна Циан, это будет прекрасный брак, – сказал Сапфир торжественно. – Можете смело заключать бессрочный контракт.
Наступила часть поздравлений, поцелуев и объятий. Когда всё закончилось, Си вернулись на свои места и молча уставились на Брайана.
– В чём дело? – спросил он, когда стало ясно, что никто ничего говорить не собирается.
– Пусть Моргана говорит при нас, – сказал Сильвертон. – Всем любопытно, что за дело у неё к тебе.
Брайан припомнил, с чем, вероятно, пришла Моргана, и посмотрел на отца:
– Обсуждение её проблем наверняка испортит вечер.
– Нет ничего лучше, чем получить официальное разрешение на подслушивание чужих разговоров. Да ещё и о проблемах! М-м! Это отличный подарок! – протянув это, Энтони сделал паузу, но когда его слова не возымели эффекта, продолжил тоном умоляющего: – Правда, нет ничего интересней сейчас, чем узнать тему и содержание беседы, которая по всем правилам была бы проведена с глазу на глаз с Красивейшей из женщин. Разве нет, нет?
– Любопытство родилось вместе с Тони, – кивнул Джереми. – Сегодня ночью он искусает свою подушку, пока будет гадать о том, чего же он не услышал.
– Мне всё равно, – пожала плечами Моргана и повернулась к Брайану: – Что ты собираешься сделать с Алардом?
– Так зовут твою зверюшку?
– Хватит, Брайан, он не зверь.
– Зверь или нет, но стоило ли мальчишке вообще давать имя?
– Я убью тебя, клянусь, – страстно сказала она. – Если ты отдашь приказ…
Брайан рассмеялся:
– Подумай головой, эскортесс. Я не уполномочен распоряжаться жизнью или смертью эскортов. Я только защитил город от его зубов надёжнее, чем это делал Ксенион. Посадил твоего Аларда в Абверфор и нанесу ему пару сотен визитов с молитвенником в кармане. Если хорошо попросишь отца Бенедикта, то и он будет стараться ради твоего братишки.
– Почему ты изменил мнение?
– Сапфир сказал, что есть шанс. Нужно только постараться.
Моргана, заулыбавшись, стала вытирать хлынувшие слёзы.
– Сапфир, я у тебя в долгу, – всхлипывая, сказала она и убежала.
Брайану стало ощутимо легче и спокойнее. Он чувствовал себя куда свободнее, так как совесть снова была спокойна, ведь он сделал всё, что мог, для женщины, которая, не смотря ни на что, была ему небезразлична.
Обратно прибежала Моргана и, поцеловав в губы, снова исчезла.
Если кто-то не понял или не увидел, что случилось, то другие Си поторопились всё объяснить.
Из-за поднявшегося возмущения женщин, из-за шутки Энтони и последовавшего смеха мужчин, Брайану удалось скрыть волнение. Если бы Си не было рядом вовсе, он бы не дал Моргане так просто убежать после поцелуя.
Однако хорошо, что Си – здесь. Целовать чужую жену нельзя и Си правы, осудив поступок Морганы.
Верная ли она жена?
Может ли быть, что она до сих пор верна ему, Брайану? Нет, нет. Рэйн – один из древнейших, а все они, по словам Роджера, умеют выбирать нужную маску для каждой женщины. Кем Рэйн притворялся ради Морганы? Любящим отцом? Она могла…
Брайану удалось отвлечься от мыслей на небольшом домашнем празднике. Джереми «плакал» что они с Энтони всегда были вместе, а теперь он останется один.
– Твой папуля без меня нормально живёт и дышит. Было бы иначе, утащил бы меня с собой, – успокоил племянника Брайан. – Найди себе дело по способностям.
Джереми проигнорировал совет, вздохнул:
– Чем, интересно, он сейчас занят?
Как всегда позвали Сапфира.
– Я в будущее смотрю, а не в настоящее, – сказал Сапфир, болтая в бокале келлер. – Это Уоррен мог бы… а нет, ещё нет… ну… да спит он.
– Как спит?
– Как мы спали. Перешёл на другой способ поддержания жизни. Когда в тебе нет надобности, просто готовишься к следующей битве. Жизнь крылатого – война и любовь. Война закончилась, любовь всей его жизни ещё не вылупилась из своих предрассудков, что ему делать? Вера его не спасла. Брайана, впрочем, тоже. Вера всегда спасает, если спасает, отчасти.
– Ты вот так просто говоришь об этом? – сощурившись, процедил Сильвертон. Даймонд сел как можно удобнее в кресло, ожидая драки прародителя и главы клана.
– Роджера мы разбудим, когда понадобится, – успокаивающе замахал руками Сапфир. – В противном случае парень только будет мучиться, пока не уснёт снова или не наступят такие времена, когда он сможет жить так, как хочет. Все древнейшие, в целом, ждут такого времени. Разница только в возрасте.
– Я полагал, вы, древнейшие, своего рода гении… – слегка неуверенно начал Джереми. – Как говорят северяне, полубожества. Роджер-то что, молодой вариант древнейшего? Это наш-то папочка-развратник?
– Ну, Господь не оставил на нём той же печати судьбы, что и на нас, но в целом… может быть, да. В любом случае, он действительно гений меча, это отрицать нельзя. Но и это не показатель того, пойдёт он сквозь века или нет. У Даймонда, к примеру, не гениальность есть, а дар, даже два, но один скрыт и даже в бою редко нужен при его-то навыках, а другой… ну вообще редко полезен.
– Вы трое… всё чокнулись на чём-то своём, и оно не даёт вам жить ровно, – заявил Энтони. Похоже, он имел в виду Сапфира, Даймонда и Роджера.
– Да у всех есть что-то такое, – парировал ясновидящий. – Брайан вон помешан на своей чистоте, однако всё ниже падает.
– Перестань, – поморщился Брайан. – Я остановился.
– Ах, неужели? Ещё немного и будешь как второй Роджер.
– Но ты сказал…
– Ты веришь в Бога как никто и от того твоя молитва чудотворна. А что и кто ты сам – твоя, только твоя забота.
– У тебя сегодня есть все ответы что ли?
– Что, неприятно? – Сапфир стал медленно пить келлер, не обращая внимания ни на кого больше.
– Спишь с женой Рэйна? – холодно спросил Сильвертон у Брайана. Тот понял, что Сапфир, сказав о продолжающемся падении и сравнив близнецов, представил поцелуй Морганы в совершенно другом свете. То же, что и Сильвертон, увидела в поцелуе Морганы и Оливия, и даже Мелисса.
– Я отрекусь от тебя, – пообещал Сильвертон. – Моей дочери не нужен такой брат.
– Мелисса, тебе нужен такой брат, как я?
Мелисса бросилась к Брайану:
– Ещё как нужен!
Пока девушка целовала его щёки, Брайан смотрел на отца и смотрел ему прямо в глаза, чтобы тот увидел его честность:
– Я не сплю с женой Рэйна.
– Она могла тебя соблазнить. Признайся, – настаивал Сильвертон. – Фактически, твоей вины здесь не было бы.
– Она никогда не пыталась соблазнить меня, – Брайан, говоря именно то, что сказал, иначе представляя отцу и создание того мальчика, герцога Элстрэма, которому дали старинное имя Феррон, а крестили Кэвином. Он не мог соврать, жаль, но не опасался отцовского гнева. Ричард Сильвертон не отрёкся от Роджера, значит, не отречётся и от Брайана.
– Сапфир прав, выходит?
Брайан ничего не ответил.
Сильвертон мигнул, подумал, предупредил, что будет следить за ним, и отошёл от сына. Хани, старший сын Джулиана, рождённый от человеческой женщины, плавно приблизился:
– В разное время он каждому грозил изгнанием из клана. Не думал, что до тебя дойдёт когда-нибудь эта несчастная очередь.
Мелисса, ещё цеплявшаяся за брата, повела плечами:
– Мне он грозил, что выкинет меня даже тогда, когда я ленилась в учении.
– Ты и сейчас ленишься, – деланно-сухо сказал Хани. – Слышал, ты сбежала с урока музыки.
– Ты даже с музыки сбегаешь? – удивился Брайан.
– Столько интересного в жизни происходит!.. А я в гаммах должна путаться? – возмутилась Мелисса.
– Невероятно, – поразился Брайан. Он ожидал чего-то подобного, всё время, от Морганы. Тогда как она почти ни разу не проявила легкомыслия в делах, хотя то и дело, с большинством поклонников, выбирала образ женщины со своеобразными взглядами и неглубоким суждением о жизни. Но тут Брайану пришло в голову, что все те поклонники, с которыми она вела себя так, совершенно ничего для неё не значили. Учитывая невероятное количество влюблённых в неё мужчин, этот её стиль общения могли перенять и молодые, только выходящие в свет, леди. Этот стиль могла перенять и Мелисса. Разве что энергичные и весёлые девушки всегда нравились определённого сорта мужчинам и всегда существовали в любом собрании.
Как же всегда была серьёзна с ним она, Моргана Аргиад!
На следующий день Брайан отправил информацию для обсуждения в зале с розой. Это должна была сделать и Моргана, если только она не рассчитывала продолжать скрывать существование своего младшего брата. Вечером Брайан отправился в Абверфор. Он вошёл к Аларду, считая себя спокойным, но в дальнейшем не смог прекратить сравнивать Аларда с Морганой, а Абверфор с тюрьмой в Синеренесси.
Он делал всё то же самое, что и тогда, с небольшой разницей – он объяснил всё, абсолютно всё, до мелочей, эскорту и не стал отчитывать его на предмет демонического присутствия. Алард не отличался пугающе резкими переменами настроения, как Моргана в первое время, и не смотрел безумно как она. Он не выл, не стонал, не рычал и не проклинал.
Алард вёл себя почти спокойно, был, разве что, неоправданно весел и смешлив для той ситуации, в которой находился. Кроме того, он проявлял чудовищную забывчивость, но с каждым днём повторяемые слова запоминал.
Разница и схожесть того, что было в прошлом и того, что происходило сейчас, заставляла Брайана то и дело, в каждую свободную долю свечи, где бы то ни было, вздыхать, вспоминая о своей работе с эскортом, и молиться о том, чтобы Единый даровал возможность совершать чудо.
На собрании титулованных члены расширенного состава принсипата ему вменили то, что он делает услугу Моргане. Эскортесс опередила ответ Брайана, озвучив его слова о том, что «Сапфир сказал, что есть шанс». Когда спросили Сапфира, он сказал, что как бы там ни было, шанс, что эскорт после всего останется нормальным, ещё меньше.
– …Он может влюбиться в императрицу, в сестру, в отца, в статую, в животное, в Классика, чёрт возьми… во что угодно, и постепенно дойти до того же состояния, в котором был бы, не возьмись Брайан за молитвенник. Скорее всего, так и будет. Я только хочу доказать, что молитва Брайана ещё может быть чудотворна и дать небольшой, но шанс, конкретному эскорту.
Сапфир немного помолчал и продолжил:
– Если быть до конца честным, то это шанс, который ему стоит дать. Но, в отличие от нашей незабвенной Морганы Аргиад, «спасибо» он за свою новую жизнь не скажет.
– Таким образом, ты хочешь сказать, что труд Валери – дело неблагодарное? – спросил Эрик.
– Совершенно верно.
– Я так не считаю! – вскочила Моргана. – Если вопрос в том, бросать ли Аларда в кислоту или оставить жить, пусть безрадостно, то я сделаю всё, чтобы дать ему самому выбирать, выбирать осознанно, свою судьбу!
– Подожди ещё, скоро тебе вовсе твоя жизнь осточертеет, тогда посмотрим, что ты скажешь! – заявил Сапфир.
– Что ты собираешься мне устроить?
– Ты сама себе всё устроишь. Я даже вмешиваться не стану.
Удивительно, но Моргана промолчала, хотя посмотрела на Сапфира так, будто бы уже планировала его смерть на сегодняшний вечер. Брайан вспомнил их дуэль взглядов в гостиной дома Роджера. Что тогда сказал Сапфир? Что выдаст Мелиссу за Рэйна? Значит, с Морганой Рэйн не станет перезаключать контракт до бесконечности. Значит, когда-то Моргана станет свободна. И, она поцеловала его, Брайана, узнав об этом. Это знак? Если да, то, что плохого в том, что она хочет быть с ним? По какой причине это недопустимо? Разве что Сапфир скажет ему, что он, Брайан Валери, не может даже смотреть в сторону женщины, пока желает творить чудеса именем Единого. Но даже если это и так, то вынужденное воздержание не сделает жизнь осточертевшей. Должно быть что-то ещё.
Через некоторое время он понял, что слишком долго и слишком пристально смотрит на неё через зал, а она никак не может выдержать его взгляд. Ей очень неловко и немного страшно.
Они встретились в том же парке, что и в прошлый раз. Теперь Моргана была довольно холодна, но он сказал то, что должен был:
– Я бы хотел защитить тебя от неприятностей, которые гарантировал Сапфир. Что я могу сделать? Чем могу помочь?
– Проблема в том, что я понятия не имею, – отвечала Моргана, опустив глаза. – Если это то, о чём я думаю, то ты можешь только молиться.
– Молиться о чём?
– О… да не важно… – она опустила голову немного ниже. – На самом деле я теперь буду бояться любого своего решения и шага. Я лучше вообще ничего не буду делать. Ничего не буду предпринимать.
Желание обнять её казалось нестерпимым, но, похоже, со стороны Морганы ничего подобного не было. И тот поцелуй значил совсем не то, что он себе представил.
– Ты влюбилась в Рэйна?
Она некоторое время молчала. Затем подняла на него глаза:
– Да, – она не лгала, хотя было что-то ещё. Больно было видеть всё это, потому он поскорее отвернулся и вовсе отошёл, чтобы скрыть гримасу. Позже он понял, что «что-то ещё» это страх и боль, тоска и глубокая печаль, желание сохранить достоинство и клятва самой себе не умолять ни о чём его, Брайана.
Сейчас же он взял себя в руки, не без труда, и обернулся к эскортесс:
– Если это то, о чём я думаю, то Мелисса ещё не скоро обратит внимание на Рэйна. Грубо говоря, Колин Хант до сих пор так и не посмотрел ни разу в сторону Берилл, хотя Сапфир пророчил ему страдания ещё в первый год Ньона. Мне начинает казаться, что этого вообще никогда не произойдёт.
– Он сказал о Берилл и Колине после того, как понял, что напутал с реальностью. Значит, я уверена, это обязательно произойдёт.
Моргана была ещё печальнее. Брайан осознал, что уже стоит рядом и целует её руки.
– В конце концов, любовь со временем исчезает.
– Но как много горя она приносит!..
– Горя? Нет. Она не приносит горя. Немного больно, капельку обидно, но…
– Ах, вот как ты любил меня!.. – воскликнула, резко подняв к нему лицо, Моргана. – Вот тебе!..
Это была совершенно ненатуральная пощёчина. Шутливая, скорее.
Он схватил её руку и, целуя запястье, быстро спросил:
– Чем он поразил тебя?
– Сложно сказать, – Моргана отвернулась и отошла. Затем повернулась и подняла вверх руки: – Это же Рэйн Росслей!.. В нём тысяча предметов для обожания.
– И всё же?..
Она была слишком задумчива. Он сделал шаг к ней, она опять подняла на него глаза, неуверенно посмотрела, затем, внутренне вдруг возмутившись, воскликнула:
– Я не могу тебе этого сказать! Это слишком личное! – и уже тише, невнятнее: – Это как будто тебя приглашать в нашу постель…
Такая истина не могла не ударить. То, как она подобрала слова, то, как она их проговорила – всё говорило о крепчайшей привязанности эскортесс к Рэйну ещё вернее, чем положительный ответ на вопрос о её влюблённости.
Он услышал её голос, она звала его по имени. Остановился. Она догнала его:
– Ты, правда, любишь меня ещё?
– Глупости, Моргана, глупости. Ты не желаешь, чтобы я вмешивался в твою жизнь. Яснее ясного.
– Если он не станет перезаключать со мной контракт, обещай, что возьмёшь меня обратно!
– Ты совершенно обезумела!.. О чём ты вообще говоришь?! Настолько эгоистичной женщины ещё не видели мои глаза!..
– Брайан, я спасаюсь от страданий как могу, прости, что так!
– Решила, что я настолько добр, что и женюсь на тебе, и буду ждать, пока ты не влюбишься в кого-то ещё? В кого ты ещё не влюблялась? Господи!.. Как представлю!.. Эскортесс, в доме моего отца… Отлично! Да, можно же узнать из чего сделан Даймонд Лайт! Или, влюбить в себя графа Дэлсиера?.. Какая разница, ему всегда в любви не везёт! Так?
Моргана посмотрела на него непонимающе, но затем нахмурилась и голос её, когда она заговорила, дрожал:
– Так вот что у тебя в голове царило, когда ты говорил, что не можешь… жениться на мне?!
Теперь Брайан не мог не пожалеть о своей вспышке.
– Я к тебе как к единственному другу… – почти шептала женщина, – а ты, а ты… ну как?! Ревнуешь, только? И всегда из-за того, что я… из-за того, что я… я не крылатая, что у меня репутация продажной девки?!
Брайан молчал, чувствуя, что позволил Моргане запустить руку в свои внутренности и покопаться там, будто бы в забытом хламе.
– И ты всегда держал это в своей голове, ты, несчастный! Как же?! Каким же чудом ты продержался в святости так долго, когда в тебе было столько презрения?!
– Замолчи. Во мне не было презрения.
– Ах, я не умею видеть ложь, но мне давным-давно было это ясно – ты не мог простить мне моё прошлое, а сейчас не можешь простить, что я обладаю вольным сердцем и умом! Что способна любить кого-то ещё и не просто отдаваться, а именно любить!..
– Да не плевать ли тебе на то, что я думаю?!
– Нет. Ты мне близок… был. Но, был. Прощай.
Эскортесс, торопясь, уходила.
Брайан ещё некоторое время был оглушён пришедшими, вслед за таким прощанием, мыслями. Остановил себя, одёрнул и вновь, как тогда на зелёном холме под звёздами, учился думать иначе.
Первым шагом он сделал необходимое – согласился с тем, что никогда не сможет признать Моргану женщиной, достойной себя. Затем перечеркнул «их прошлое» как план, в котором не ворох, а гора помарок. Решил, что ни по одной из причин не влезет больше в её жизнь и не примет участия ни в одной её заботе. Моргана и так появилась, чтобы смутить разум и лишить ценного. Из-за неё у него теперь есть сын, с которым у него нет, и не будет никакой связи просто потому, что он уже почитает Рэйна как отца и время упущено. И существование сына – самый ужасный позор.
Итак, Моргана, которой он когда-то спас жизнь, сумела полностью извратить всё существование Брайана. До конца жизни он будет помнить о своём сыне как об унижении. До конца жизни будет помнить о том, что самая красивая женщина своей лаской приносит зло.
Как можно ни разу не соврать и при этом быть такой лживой?
Но, чёрт с ней.
В следующие дни Брайану, однако, никто не позволял забыть о Моргане. А всё потому, что их видели в парке, разве что не слышали. Слухи обвились вокруг Ньона, и каждый норовил нанести визит в дом Роджера и задать несколько наводящих вопросов. Беда была в том, что если Брайан сухо говорил, что общаться с Аргиад более не желает и её нежелание видеть его во сто раз выше, то Моргана со своей стороны пела ему дифирамбы и расписывала все его достоинства, говоря, что нет никого более доброго и более отзывчивого, кроме маркиза Валери.
Титулованные путались. Подозревали, что между любовниками вышла размолвка, но на деле-то Моргана восхваляла Брайана лишь за то, что он по-прежнему уделял время её младшему брату.
Зимой в Ньон приехал Рэйн с сыном. Брайан видел чету супругов вместе. Сначала он старался не наблюдать за ними, опасаясь, что вид счастливых супругов оскорбит его чувства и зальёт его глаза зелёным полотном ревности. И поэтому не увидел того, о чём вслух говорили все; хорошо, что говорили, поскольку перестали говорить о нём и Моргане. «Рэйн хочет Мелиссу Сильверстоун!» – говорили на каждом углу. Однажды, случайно, он всё же услышал это и, взглянув всего раз, (но как удачно!), увидел всё: наливающиеся тёмно-серым глаза Рэйна в те моменты, когда он смотрел на девушку, юношеский румянец на щеках древнейшего… да он даже вперёд подавался, когда смотрел на неё!.. Уму непостижимо!
Что касается Морганы, то она, кажется, успела к этому приготовиться и совершенно не подавала вида, что всё это её касается. Когда Мелиссы не было в поле зрения Рэйна, она забавлялась, полностью отвлекая своего супруга на себя и играя с ним в «их игры», которые заключали в себе сотню мелочей, явно имевших за собой особый смысл. Когда Мелиссы не было рядом, они казались счастливыми, но ах! как тепло и приятно Брайану было на душе от мысли, что это счастье ничего не стоит, и что в руках его малышки-сестры власть, благодаря которой Моргана настрадается порядком.
Он стал следить за всем происходящим и с возрастающим интересом посещать те же собрания, что и Рэйн с женой, и Мелисса. Это действительно стоило наблюдения. Чем более осознавал Рэйн бесконтрольность своей страсти, чем более осознавала Мелисса величину власти своей красоты, невинности и молодости, тем сложнее Моргане становилось сдерживать себя. Надо отдать ей должное – во всей этой войне она вела себя достойно и ни разу не унизила себя. В действительности, чтобы она не делала, как бы не хитрила, она проигрывала. Она проиграла, как только Рэйн увидел Мелиссу. И Брайан наслаждался зрелищем. Моргана была почти не в себе. Да, ей было больно, да, ей было обидно, злость и ревность душили её, и тем хуже, так как приходилось тщательнейшим образом скрывать это. Но Брайан испытал всё то же. Слабее, когда она ходила возле императора, когда заигрывала с Классиком, с тысячей поклонников, и сильнее, в разы сильнее, когда она заключила контракт с Рэйном, и Брайану пришлось жить на виду и скрывать всё то же в себе.
Следя за тем, как танцуют Рэйн и Мелисса, он старался выбирать такое место, чтобы только как можно лучше видеть, как переживает и нервничает Моргана. Иной раз Брайан чувствовал себя довольным до лёгкости в теле.
Рэйн постепенно сходил с ума, и это тоже ласкало самолюбие Брайана и удовлетворяло его мстительному вкусу.
Однажды, (для Брайана чётко обозначилась разница между прошедшим и будущим), Рэйн всё рассказал Моргане. С тех пор всё неуловимо изменилось. Моргана, лишь сдержанно холодно улыбавшаяся Брайану до сих пор, стала смотреть на него то гневно, будто бы он во всём виноват, то тоскливо, может и даже умоляюще. И она, со всей решимостью разорвавшая с ним однажды отношения, бросилась к нему за помощью:
– Я буду такой, какой ты хочешь, только спаси меня от этого! Возьми меня, Брайан, забери меня обратно!..
