Анастасия Сагран
Решимость: почти святой Брайан
– Мир же.
Ючин согласно кивнул:
– Выпьем.
Моргана с опозданием осознала, что ей глубоко противны и вино, и привлекательный дядюшка-дракон.
«А может это с Брайаном случилось?! – думала она. – А вдруг, когда он вышел от неё, то попал в уличную потасовку? И я должна оставить его?»
Бокал её покатился и упал со стола. Она положила руки на стол и склонила голову. Как ни старалась она не плакать, всё же это началось.
– Что это с ней? – тихонько спросил Ючин у брата.
– Любовь.
– Отличный тост!
– Нет, нет.
– А что?
– Наслаждайся один, прошу, – Ксенион взял Моргану на руки и понёс куда-то.
Через мгновение он разбудил её.
– Вставай, надевай лучшее платье и лети к выходу.
– О, уже утро? Я не хочу. Я бы ещё немного поспала. Да и в теле какая-то слабость. Однако ж вино – отрава не хуже, чем та, что Оллуа насыпал… Ну…
– Ладно, поспи.
Эскортесс просыпалась и снова засыпала. Много раз. Так много, что самой ей пробуждение и решение ещё немного поспать казались привычными. Снились ей сны всегда разные, но часто снился Брайан, так что она вновь засыпала с надеждой на сон, в котором можно будет увидеть его. Затем сны стали редкими. Чаще всего ей снилась её комната. Однажды ей приснился экипаж и Брайан в нём, затем был сон, в котором Брайана не было. Потом ей всегда-всегда снилось, что она просыпается в своей спальне в Кер Велле и засыпает снова.
Но однажды её разбудил Ксенион. Делал он это не в один приём, а в несколько, потому что сначала она думала, что ей всё снится. Но когда он пришёл будить её с чашкой горячего латкора с двойным кофе и тарелкой лиоловых булочек, она сумела удержать глаза открытыми и сесть в постели. Потом ей показалось, что она может сожрать не только булочки, но и тарелку, и чашку, и шкуру, ту, что серого кремола с изножья кровати.
– Ну? Как? Проснулась? – Ксенион провёл чашкой с благоухающим питьём у неё под носом и высыпал булочки ей на колени. Тарелку буквально бросил на столик, что шагах в трёх от него, стоял под окном. Утварь несчастно, со скрежетом, зазвенела, и, отскочив от стены, остановилась на краю.
– Как себя чувствуешь? – Ксенион принёс одной рукой кресло к её кровати и сел на него так, чтобы не расплескать латкор. – Ешь аккуратнее. Ты в Кер Велле, кстати. Что смотришь? Я тебе уже всё объяснял… ну… ладно… расскажу ещё раз. Ты легла спать восемь лет назад. Кушай-кушай. У меня, в ньонском Кер Глассе.
– Я это помню. Как я оказалась здесь?
– Всё твой Брайан. Пытался тебя разбудить раз пять, но затем просто вынес из дома, закинул в экипаж и вылез у северных ворот. А ты так и поехала на север.
– И что, я так и спала?
– Ага.
– И меня больше не пытались разбудить?
– Пытались пару раз. Потом перестали. Сапфир сказал, что для тебя долгий сон не вреден и не имеет никакого отношения к их долгому сну, ну, когда они вроде как по миллиону лет не шевелятся и не дышат, а затем… ну ты слышала.
– Слышала.
– А вот Пэмфрой…
– Пэмфрой?
– Тот сын Шерил Чедвик, который…
– Шерил Чедвик?
– Это вдова древнейшего Макферста. Сказала, что не хочет носить высокий титул и сидеть в зале с розой, потому что родители её – крестьяне и сама она крестьянского рода. Так этот Томас Пэмфрой, который надоумил её так вести себя с Роджером Кардифом, чтобы тот отстал, сказал про тебя, что ты можешь слегка регрессировать, но только немного, так что это не беда.
– И что? Думаешь, я регрессировала?
– Чего хочешь ещё?
– Крови.
– Думаю, да.
– Что да?
– Думаю, ты действительно регрессировала.
– А докажи.
– Это ты мне должна доказать, что тебя не надо продавать каждому, у кого деньги лишние имеются.
– Хм… – Моргана положила остатки булочек на одеяло, подумала и переложила их под подушку. – Я ещё посплю.
– Нет.
– Почему нет? Зачем и кому я нужна? Тебе – из-за денег? Я отказываюсь.
– Подумай, может, хочешь? Я к тебе могу только симпатяг…
– Нет, я лучше посплю.
– М-м-м… – задумчиво помычал Ксенион. – Но ты не можешь.
– Почему?
– Недавно приняли новые Каноны. Те, что про совместную уживаловку видов-подвидов. Подписали и в парламенте, и в принсипате. Эрик – само собой. Решено было назначить тебя представительницей вида эскортов. При одном условии – если ты докажешь, что осталась такой, какой была. Их!.. До своего сна, разумеется.
– А если нет?
– Решат вопрос иначе, – Ксенион то говорил, то почти пел какую-то чушь: – Скорее всего, о ла, ла-ла, выдавать лимиты на кровь, секс и прочее будем мы, да-да, драконы. А это… м-м-м, сильно усложнит всё. Дошло до того, что Ли и Адмор боятся, как бы эскорты не стали отрекаться от своих отцов, лишь бы у другого получить побольше вкусненько-го-о. Я бы рад зачислить, таким образом, в клан нескольких дамочек эскортских. И дело-то пары дней. Наваляем кому надо – как на аукционе всё будет… но будет ли? – дракон осёкся. Теперь заговорил почти монотонно: – Это жаль, но только я не знаю всей системы лимитирования. Так что мне сложновато будет всё исполнить. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что все желают как-то ограничить лицензии на кровь и всякие ваши пытки, а на секс – ну нет, нет.
– Мне всё ещё всё равно.
– Это плохо. Это значит, что ты стала намного тупее, чем была. Пэмфрой и Сапфир не правы. Неправы? Ну, быть не может!.. Ты просто ещё не пришла в себя. Я найду, чем тебя расшевелить.
– Дай, – Моргана указала на чашку с латкором.
– Уже остыл, другой принесут.
– Не, дай этот.
– Ладно. Но я!.. – Ксенион закончил на высокой ноте, вытаращил глаза и застыл, словно накрепко забыл, о чём говорил и где находится, но взмахнул рукой и тихо закончил: – спрошу другой.
Моргана не смогла промолчать:
– Ты либо сам регрессируешь, либо тебя здесь очень интересует какая-нибудь служанка. В первое я не хочу верить, а потому я и спрошу: сколько человеческих женщин уже умерло из-за вас драконов?
– Перестань, я не один такой. Ючин куда чаще делает этим женщинам беременности, чем я.
– А ты старше и начал раньше. Никто никогда не говорил, сколько эскортов казнила Игрейна Вторая, но ведь их было много, чтоб тебя! Эскорты будут продолжать рождаться, их матери – умирать, тогда император обо всём узнает! Кстати, на месте он?
– А, да. Сидит крепко. Игрейна Пятая в Абверфоре, Оллуа после Ральфа притаились и молчат. Говорят, у них там ещё кто-то умер.
Латкор после такого долгого сна уж очень сладкий и густой. Пить его приятно. Ксенион стал болтать о том, что изменилось в клане. Принесли ещё латкор. Горячий, пахнущий вкусно и горько. Моргана доела булочки из-под подушки и допила вторую чашку.
– А что нового в Ньоне? – спросила она, когда Ксенион послал на кухню за второй порцией булочек.
– Много чего. Ньон всё растёт. Да на юг всё растёт. А за северными воротами есть предместье, в которое переселились эскортесс. Там же живёт множество шлюх всех мастей. Но Коллуэй не в ведении Брайана, а то он спалил бы там всё. До сих пор они с императором на эту тему гры…
– Брайана? Говоришь так, будто ты с ним озеро крылоскола выпил.
– Так и есть, отчасти. У нас было много поводов для дружеских встреч. Когда тебя разбудить он пытался… Ух, он бывал у нас… А вообще он года три назад стал куда чаще появляться в обществе высокородных, так что мы и вправду пили с ним много… келлера, естественно.
– Келлера?
– Его мамаша, та, которая родная его, рит-принцесса Эллиан… Она всё хочет женить его, потому таскает по всем этим танцам. «Вечер с келлером!» Крылатые это так называют. Оно всё сахарно-мило, но не без подвоха. А он уже и не сопротивляется, особенно после… появления и амнистии сыновей Джулиана, Дарк-принца то есть… что-то там у них такое было, я даже и не полностью разобрался, что… Говорят, Ханней Сильверстоун и этот, второй, Лиорг-о-Дарк, сбежали из нашего плена и остались хулиганить тут, на севере. Развлекались, готовили диверсии, ждали, чем всё закончится. Но, потом убедились в мире, поверили в него, да и вышли из подполья…
– Я думала, что она отреклась от него, нет?
– Ты о чём? Об Эллиан? Не слышал об этом. Может, помирились. Так вот…
– Послушай… отец.
– Что? Ну что?! Я тут пытаюсь тебе самые любопытные слухи про Сильверстоунов припомнить, а ты меня перебиваешь!.. И так не могу ни о чём думать, кроме!.. прости, ладно, слушаю тебя.
– А если я стану представителем подвида, мне можно будет жить в Ньоне?
– Ну, Брайан сказал, что ты будешь жить в нынешней столице на законном основании, но по официальному приглашению – бумаге, которую тебе даст император, которую подпишут и парламент, и принсипат, и сам Брайан, и леди Чедвик, и даже Кристиан Рэйли.
– Парламент? Какой ещё Кристиан Рэйли?
– Герцог Рэйли из рода Санктуария. Кристиан, на девку похож, помнишь?
– Кто бы говори-ил… – пропела Моргана. Ксенион по-прежнему стригся только когда проигрывал в споре братьям-драконам и ненормально длинные волосы вовсе не делали его мужественнее.
– … а никто и не говори-ил! – передразнил дочь Ксенион.
Попробуй ему кто сказать, что он женоподобен!.. Всем головы откусит! Себе в удовольствие и другим в пример.
– А Рэйли теперь руководит доспешниками, – мирно продолжал родитель Морганы. – Обещает, что они скоро полностью заменят городскую стражу.
– Ясно… значит, я просто обязана прибыть в Ньон. Не могу же я так просто упустить такой шанс.
– Какой шанс? Всё ещё Брайана хочешь? И не надоело тебе? Рядом с ним, кстати, всё время вертится хорошенькая монашка. Действительно милая, не-по-средст-вен-на-я. Ты могла бы быть такой же, если бы хотела, а этот кусок сильверстоунских замашек наверняка расплавился бы.
– Расплавился? – Моргана переспросила, не вполне уверенная в том, как интерпретировать слова отца. – Сильверстоунских замашек?
– Ну, в хорошем смысле. Да, – Ксенион немного помолчал. Принесли ещё латкора и булочек, и он заговорил с новой энергией, которая, впрочем, у него никогда не кончалась: – Нет, ну ты скажи, ты вот, это… восемь лет проспала и думаешь, что всё ещё его любишь? Вот так просто понимаешь это?
– Я ничего такого не говорила. Просто хочу его увидеть и больше ничего, – сказала Моргана, мысленно прибавив: «И понять, любит ли он ещё меня или уже увлечён монашкой?»
Она начала собираться, но Ксенион остановил её. Сказал, что сначала пошлёт письмо с просьбой составить нужный документ, подписать и переслать его, а затем…
Время тянулось томительно долго. Хоть как-то ускоряя события, Моргана спала большую часть суток. И всегда, каждое утро, Ксенион будил её горячим латкором и булочками. Иногда к ней на постель бросал шкуру тара, и сильный запах крупного зверя будоражил эскортесс.
Ксенион не только беспокоился о том, чтобы Моргана надолго не заснула снова, но и развлекал её, как мог, видя, что она мрачна и скучает. Ксенион устраивал охоту, возил её на скачки, в театр, на местные танцы и пирушки.
Однажды он спросил прямо:
– Почему ты не трясёшься от нетерпения? Почему не рада, что увидишь его скоро, если любишь? Что тебя гнетёт?
Моргана некоторое время молчала, но затем решила доверить отцу свою мысль:
– Я увижу его, и это будет замечательно. Пусть дальше я получу сомнительное удовольствие от разговора с ним. Но что потом? Никогда он не станет моим. Даже чуточку счастья в этом мне не дано. Так чего веселиться? К чему готовиться? Силы нет лицемерить и смеяться, строить из себя что-то… быть приятной и такой… как ты говорил? Милой, живой, да? Как эта монашка?.. Вот тебе правда жизни, какой её получила я: какой бы я ни была, это не изменит того, что Брайан будет держаться от меня подальше! К Хенеру этот мир! Он меня не устраивает таким!..
– Ну, деточка… я бы с удовольствием переделал для тебя всё мироздание, но не способен, пожалуй.
Моргана одарила отца тяжёлым взглядом, думая только о том, что все слова пусты и любая фраза лишь сотрясание воздуха, вызывающее преждевременное утомление.
Но пришла ожидаемая бумага с печатями и Моргана с Ксенионом отправились в путь. Рекордный мах крыла Ксениона в естественном виде позволил им прибыть в Ньон уже следующей ночью. Пришлось спуститься у северных ворот, повинуясь законам и странному слуху, что полётное пространство над столицей искажено загадочным образом.
Они наняли экипаж и с комфортом доехали по хорошо освещённым улицам. Моргана никогда не видела такого:
– Что это за странный свет? Ровный, жёлтый. Волшебство?
– Электричество. Принцы, говорят, пытаются вспомнить всё, что в их времена было хорошего, и если это не сверхсложная штука, без которой можно обойтись, то получают патент на производство. Лавочники теперь продают такие странные штуки… Тебе должно быть интересно. Тут тебе и тепло без огня, и перо без чернил, и вместо пуговиц застёжки такие…
– Отец, ты просто!..
– Что?! Что не так?
– Я спросила, что нового в Ньоне, а ты мне первым делом о проституции рассказывать стал!.. А тут такое!..
– Здорово, а?
– Здорово, – Моргана смотрела в окна и не узнавала Ньона совсем.
– Куда мы едем?
– Кер Гласс теперь находится не в Цитадели, а за юго-восточными воротами, в Лэнгде.
– Где?
– Так называется та часть Ньона – Лэнгд.
– Понятно, – Моргана вспомнила, как однажды Сапфир крупно, прямо по стене, расчерчивал будущую карту Ньона. – Ты купил другой дом или успел за такие сроки отстроиться?
– Начал отстраиваться. На самом деле мы едем в другую часть, в Гинну, где наиболее подходящий отель для высокородных. Там пока поселишься.
Моргана стала думать о Игрейне, которой несколько лет пришлось пожить в отеле, чтобы затем быть переправленной в Абверфор.
– Я не имела права засыпать.
– Вот-вот! Столько всего пропустила!..
– Игрейна там одна… я обязана была навещать её, поддерживать, забраться к ней туда и посидеть с ней…
– Посидеть с ней? В тюрьме?.. – Ксенион захохотал, откидывая голову и мотая ей из стороны в сторону.
– Что смеёшься? Я так и сделаю!..
Но Ксенион смеялся до тех пор, пока экипаж не остановился. Отель и вправду был огромный и красивый, с хорошо освещённым подъездом. Убранство внутри было богатым, а служащие, несмотря на очень позднее время, вежливы до крайности; комнаты – отлично обставлены, кровать – мягкая. Ксенион показал ей, как включать и выключать электричество, прежде чем уйти.
Необъяснимо, но оказавшись в черте города Брайана, Моргана перестала ощущать подавленность и утром чуть ли не пела. Так, проснувшись, она умылась и, немного побродив, обнаружила подсунутые под дверь сложенные вчетверо огромные листки, ровно и красиво отпечатанные со всех сторон. Там были «Информационные листки столицы» и «Универсальная Газета», но пока Моргана их читала, колокола забили время второго завтрака. Служащая отеля принесла поесть и ходила по комнатам, сдёргивая занавески с окон. В дверь постучали. Служащая опередила Моргану и вернулась, чтобы доложить:
– Губернатор, ваша светлость.
– Я… эскортесс.
– Прошу прощения, – озадаченно моргнула служащая и попробовала ещё раз, вопросительным тоном: – Губернатор, ваше благородие? Ваша милость?
– “Милость” мне больше нравится. Он один?
– Нет, с ним монахиня.
– Пусть заходят.
– Сказать им, чтобы подождали, пока вы оденетесь?
– Нет, ничего, губернатор не любит терять время, так что приглашайте немедленно… но моё платье в пыли и неизвестно в чём ещё… Вы не могли бы отдать его в чистку?
– Пригласить сюда господина губернатора?
– Да. И… будете забирать платье, заверните в бумагу… а лучше оденьте перчатки! Слюни дракона могут быть токсичны.
Служащая сделала реверанс и удалилась из спальни.
Послышался шум, девичьи голоса.
Моргана устроилась на подушках и прикрыла ноги простынёй.
В спальную комнату вошёл Брайан. Почти не изменился. Поступь чуточку важнее, да грива гуще.
– Вот уж не ожидал, что ты примешь меня полуголой и в постели, – прищурился он.
– Считай, что я твоя бабушка, – отвечала Моргана с внезапным вдохновением.
– Не получится. Но если подумать, в таком свидании нет ничего необычного, ведь все последние наши встречи тоже проходили именно так.
– Жаль я совсем не помню, – слегка улыбнулась Моргана.
Вошла монахиня. У неё были не такие уж большие, но детски открытые и чистые серые глаза, а также вьющиеся светлые волосы. Черты лица с неприятной заострённостью, как у очень худого, истощённого человека и нечёткие, неверные, как бывает у крылатых, не пользующихся мимикой вовсе. Но она была красива, достаточно высока, с ровным тоном кожи, и точно сказать к какому виду она относится, не представлялось возможным. Кстати, Моргана так и не поняла, к какому ордену или монастырю относила себя вошедшая женщина – такого рода одежд эскортесс ещё не встречала. Только гигантских размеров крест на груди убеждал, что эта женщина действительно выбрала путь служения Единому.
– Познакомься, – представил женщину Брайан, – это сестра Джинджер. Сестра, это Моргана Дан-на-Хэйвин, маркиза Аргиад.
Монахиня светски сделала реверанс; Моргана молча кивнула. Эскортесс стоило серьёзных усилий не сказать, что сестра Джинджер чем-то напоминает Шерил Чедвик. Но сдержалась. Не хотелось, чтобы Брайан немедленно понял, что любовь всей его жизни всё это время была рядом, и быть вынужденной пронаблюдать, как прервавшись на середине слова, близнец Роджера Кардифа расправил бы крылья, прыгнув в окно – навстречу истинному счастью.
Брайан, не дожидаясь приглашения, выдвинул кресла и сел в ближайшее. Монахиня скромно, но вполне уверенно заняла другое кресло.
– Чем обязана?
– Если ты не заметила, то по документам у тебя есть всего пять дней, для представления парламенту, принсипату и прочим. А до этого я ещё должен подтвердить, что ты способна выполнять то, что от тебя требуется.
– И как ты собираешься меня экзаменовать? Я правильно поняла? Речь об этом?
– Да. И я понятия не имею, как доказать, что ты не регрессировала. Для начала я задам тебе несколько вопросов, – Брайан сделал паузу, расстегнул забыто-привычным движением плащ. – Что думаешь о своём состоянии сама?
– Я в полном порядке.
– Но до сих пор не вылезла из постели. Моргана, которую я знал, поднималась с рассветом…
– А ещё она либо всюду следовала за тобой, либо за императором, либо за оркестром и звоном бокалов. Так что это не…
– Принято. Что именно заставило тебя приехать? Ксенион убедил?
– Нет.
– Хочешь власти?
– Нет.
– Хотела повидать друзей?
– Да.
– Повидала? Всех?
Сестра Джинджер хотела было что-то вставить, но только закрыла рот, продолжая следить за диалогом.
– Можно сказать, что да.
– Да или нет? – неизвестно зачем, но Брайан настаивал. Он и так должен был знать, что является единственным её близким другом в Ньоне, но уточнение, как показалось, было нужно для того, чтобы узнать, прежние ли её к нему чувства или нет.
– Да. Это всё, что мне нужно, – Моргана немного опустилась на подушках и подтянула простыни до уровня груди. Ей стало интересно, насколько монашка посвящена в дела Брайана. А в его личную жизнь? Она выглядела так, будто была действительно сестрой Брайана. И имела кое-какие права при нём.
– Но ты не поэтому проснулась. У тебя была причина? Что тебе сказал Ксенион?
– Много чего. Мы болтали без умолку. Ты же знаешь, раньше я не умела поддерживать дружеских отношений и когда научилась, то мы сразу сблизились. Мне очень нравится быть его дочерью. Наверное, я поняла, что такое дочерняя любовь.
– Я рад за тебя, но ты ушла от темы.
– Хм-м? У меня не было причин просыпаться. Ксенион действительно был настойчив и рассказывал разные вещи. Мне всё же стало любопытно, и я стала задавать вопросы. Вот и всё. И потом, он следил за тем, чтобы я просыпалась и пила латкор с кофе каждое утро.
– А с чего ты вообще решила отоспаться?
– Ну, мне хотелось спать…
– И?
– И я не хотела покидать Ньон.
– Так и думал.
– У тебя по моей вине были неприятные моменты?
– Два-три. В целом.
Моргана ничего не стала говорить, Брайан некоторое время молчал тоже.
– Что на счёт представительства подвида? Примешь обязанности? – спросил он.
– Думаю да.
– С какой целью?
– С той же самой, с какой приехала.
– Какая честность. Ты поражаешь меня, – Брайан опустил глаза, выражение его лица в тот момент было очень суровым.
– Как же иначе? Но, я вижу, тебе такой вариант не нравится. Считай, что я приняла твою рекомендацию, и впредь буду преследовать другие цели.
– Например? – Брайан смотрел в окно, мимо неё.
– Поддержу Игрейну…
– Одобряю…
– Выпрошу у принца Хайнека новые платья… И заведу новых друзей!..
Тут он пристально посмотрел на неё. Оба молчали, но тут Брайан не выдержал и спросил:
– Много? Много друзей?
– Ну о чём ты думаешь?! – усмехнулась Моргана и посмотрела на сестру Джинджер: – Вы разве подумали, что под друзьями я подразумевала любовников? Нет? Вот видишь, Брайан, нет! Мужчины!.. – Моргана фыркнула.
– Перестань путать сестру Джинджер. Ты так скоро чёрное и белое попытаешься поменять местами, – сказал Брайан, – но если она ещё не всего знает по опыту, то я знаю о твоей сущности.
– Это ты о чём? О том, что я хотела однажды отомстить отравителю моего хозяина и нашего императора? Или о том, что я НИКОГДА не пыталась тебя соблазнить?
Глаза крылатого заалели. Наверное, за время её отсутствия он привык думать, что снова безгрешен и напоминание о том, что он всё-таки мужчина с теми же похотливыми желаниями, внезапно вывело его из себя.
– Не хочу ничего слышать об этом, – сказал он строго и холодно. – Итак, последний вопрос: ты уверена, что выдержишь давление Адмора и Ли?
– Я буду поддерживать дружеские отношения с императором, и это будет мне защитой.
– Что ж. С некоторым неудовольствием вынужден признать, что ты совершенно не изменилась, – Брайан встал. – Я передам свои впечатления Бесцейну.
– Когда я могу с ним встретиться?
– Обратись к его адъютанту, младшему фиту, маркизу Ченселуру. Тот назначит тебе, – Брайан сказал это через силу и вышел. Почтительная монахиня сделала реверанс, и, бросив «Всего хорошего», убежала за Брайаном.
Какими бы ни были отношения между Брайаном и сестрой Джинджер, она ничего не знала о том, что её друг-наставник-кумир ниже пояса такой же мужчина, как и все остальные, а он и не стал разрушать её представлений. И хорошо.
Плохо то, что они с Брайаном вроде бы поругались. А её, Моргану, это задело так, что она даже перестала ревновать к монашке.
Следующим посетителем был Хайнек Вайсваррен. Моргане очень повезло, потому что принц принёс ей множество готовых платьев.
За следующие пять дней Моргана посетила столько мест, повидала такое количество ньонцев и столько нового узнала, что хватило бы на издание не самых подробных мемуаров.
А затем она официально стала представительницей эскортского подвида и сразу же вплотную занялась теорией и практикой расчётов лимитирования. На середине работы ей пришлось прерваться и проехаться по северу, чтобы опросить каждого эскорта и каждую эскортесс на предмет их нужд и требований, а так же узнать, как давно они получали последнюю долю крови.
В ходе сведения всех цифр ей неоднократно приходили в голову разные мысли о допустимых изменениях правил, но всё застопорилось бы из-за подобных Брайану моралистов-крылатых, которых было предостаточно в парламенте.
Суть была в том, что не имело особенного смысла вообще лицензировать сексуальные отношения эскортов, ведь эти отношения не выходят за рамки обычных. Эскорты, если не оплачивать иное, не занимаются сексом как-то ненормально. Единственно только эскорты предпочитают заниматься сексом чаще, чем есть, пить и прочее. Так и влюблённые, даже крылатые, как она слышала, пропадают в спальне сутками. Что же теперь, запретить влюблённым вести себя подобно эскортам?
С другой стороны вопроса стояла нравственная и законная часть. Если позволить эскортам заниматься сексом, с кем нравится и сколько нравится, то возрастёт частота изнасилований, похищений и, может, убийств на сексуальной почве. Ну и отсюда будет следовать падение нравов, возрастёт напряжённость и тревога, а как следствие – и ненависть к эскортам.
В этом и состояло большое преимущество того, что сексуальные отношения эскортов регулировались до сих пор главами кланов. Ли, Адмор и Ксенион решали, кто станет следующим любовником у их внучки, внучатой племянницы или дочери. И в этом был смысл. Во-первых, главы получали доход. Во-вторых, совершались отношения по полному согласию сторон. В-третьих, почти всегда отношения удавалось сохранять в тайне, если это требовалось одной из сторон. В-четвёртых, эскортесс получали то, что хотели, а если спрос на эскортов падал, то снижалась их цена и голод их всё равно не мучил.
Моргана стала склоняться к тому, чтобы продолжать практику с регулированием по старой системе, но с двумя существенными оговорками. Она хотела получать часть денег себе для того, чтобы закупать на эти деньги кровь, потому что выданный лимит на кровь для эскортов был чудовищно мал, просто ничтожен. Ну и условие полной секретности, потому как спрос на эскортов всегда был куда меньший, чем на эскортесс, и вот для эскортов-то и пригодился бы предусмотренный Каноном лимит, оплаченный императором, тоже весьма и весьма небольшой. Проблему эскортов решили бы профессионалки, которых по слухам, полно в Коллуэе. Готов ли был император платить проституткам за спокойствие и законопослушность эскортов?
На представлении проекта лицензирования её слушали, выпучив глаза и ёрзая. Само собой, вопрос-то горяченький! Моргана и сама испытывала волнение крови.
Парламентарии, как и император, постеснялись спросить у неё, сколько же стоит спокойствие одного эскорта в течение года. Может и не поняли ничего… Но принцы, а в частности Алекс Санктуарий, мало чего стеснялись, и прямолинейностью в обсуждении сексуальных проблем эскортов их было не напугать.
Их голоса доносились до неё с верхних лож парламента так же звучно и отчётливо, как если бы каждый из говоривших принцев стоял рядом.
– Ты подсчитала, сколько нужно одному эскорту в год? – спросил Санктуарий.
– Около пяти полновесных империалов.
– Можно точную цифру?
– Скажу, когда проведу полное исследование записей глав кланов за десятки прошлых лет. Но не думайте, что разница будет существенной. Всего три сентиона в ту или другую сторону. Эскорты достаточно стабильны в своих предпочтениях. Сколько есть ночных свечей в сутках – столько им и требуется. Их успокаивает только бесконтрольное питьё крови, – Моргана мило улыбнулась, вспомнив военные действия. Тогда эскорты совершенно не интересовались сексом. Однако у неё-то секса не было уже с десяток лет… и завидовать не могла, потому что не настолько ей нужно было это всё.
Парламентарии шушукались. Мужчины приходили в себя и осознавали цифру в пять империалов.
– Есть хоть какие-то другие варианты? – спросил Стефан Вир. – Помню, ты запрашивала самые разные архивные данные, включая статистику свиданий фитов.
– У меня есть варианты, но, во-первых, нужно сначала принять общеимперские законы, во-вторых, провести эксперимент, ну а в-третьих… эти варианты возмутят особенно религиозных крылатых.
Брайан на своей ложе с самого начала сидел с невероятно красными глазами, постепенно приходя в такой дикий гнев, что у него по лицу и шее вверх уже пошли белые ветви кровотока.
– А сама-то не желаешь заработать пару-тройку тысяч империалов? – спросил ехидно Даймонд Лайт. – Неплохо ценишься, да и вопрос сразу решится.
– Кто заплатит мне? Ты? За одну свечу?
– Я – нет. Боже упаси. Однако может, найдётся мужчина, готовый выложить без малого… – Даймонд быстро считал, – шесть с половиной сотен империалов?
Колин Хант без всякой задней мысли поднял руку.
Моргана нежно улыбнулась самому молодому из царей и покачала головой:
– Спасибо милый, я тоже тебя очень люблю.
– Что, нет?
– Нет.
– Ж-жалко-то как…
Моргана не могла не улыбнуться снова, но затем повернулась к принцу Лайту:
– Знаешь что, Даймонд Лайт? Зарабатывай сам!.. Ты наверняка тоже ценишься неплохо. Желающие тебя найдутся ещё быстрее, чем нашёлся дорогой Хант. Может и не одна свеча потребуется, но я искренне желаю тебе успехов!
– А почему сама не хочешь? Ты такая же эскортесс, как и те женщины, которых мы сейчас обсуждали. Сними подарочек с каждого любовничка и пожалуйста…
– Молитвами святого Брайана мне не требуются ни любовники, ни хозяева. Вот продержался бы он со своей святостью немного дольше, отмолил бы ещё одного эскорта – вышло бы дешевле.
– В кислоту вас всех, – донеслось с ложи Брайана.
– М… сколько ненависти. Пожалуй, от него уже не добьёшься чудес, – фыркнула Моргана. Брайан держался от неё на расстоянии с самого её приезда. И теперь было понятно почему. Он ненавидел всё, что касалось темы плотского греха. Самому ему, что ли, настолько хотелось?..
– Если ты каким-то образом высчитываешь нехватку секса на одного эскорта, – притворно лениво начал Брайан, – то может быть стоит ещё немного подумать? Как насчёт того, чтобы заполнить расписание нескольких, чтобы им всей этой мерзости хватало, а остальных – в котёл?
– Как…
– Ценны они лишь как воины, но в ближайшие десятилетия нападений на Клервинд извне не предвидится. А как только Сапфир даст знак приготовится, твой дражайший дядюшка Дже Ючин создаст ещё эскортов – он это умеет.
– Сначала передуши своими руками всех безмозглых в ваших спецдомах, а затем поговорим. Или скажешь, что они тоже представляют ценность? Какую?
– Их исцеляют.
– Я подожду следующего святого, и он исцелит моих эскортов.
– Если так хочешь дождаться другого святого, то сначала покинь Клервинд.
Моргане очень хотелось сказать ему что-нибудь обидное, но кроме правды, которая его не только оскорбит, но и унизит при его друзьях и родственниках, в голову ей ничего не приходило.
Эскортесс промолчала, но вслед за этим почти сразу же пришла мысль о том, что Брайан подал императору шикарную идею – казнить нескольких эскортов. Пять империалов – это действительно много для тех, кто при других порядках уже заслужил бы смертную казнь. И ведь сейчас обязательно кто-нибудь припомнит, что её, Морганы, близнец, был казнён за изнасилование и убийство девушки, которая должна была бы короноваться как Игрейна Третья. И что Игрейна Вторая, будучи императрицей, практически выкосила после этого половину эскортов и ничего ей не помешало.
Так всё и случилось. Вспомнилось обо всём. Обо всех отвратительных преступлениях эскортов. Люди проголосовали – за. Крылатые и фиты, все, как один, голосовали за предложение Брайана бросить чудовищно затратный излишек в кислоту.
Альтернативные варианты отметались сразу же, поскольку их аморальность осознавали уже не только особенно религиозные личности, вроде Брайана, но и все крылатые и сколько-нибудь верующие в Единого. Также сработало то, что все эскорты красивы и славятся идеальными постельными инстинктами, а парламентарии-мужчины уже ухватились за идею смерти тех, кто в интимном вопросе мог бы дать им фору. Брайан слегка остыл и даже произнёс речь о том, что жизнь – бесценна, но вызванные свидетели на следующем же заседании рассказали подробности кошмарных событий с участием эскортов в мирное время и аксиома “жизнь – бесценна” сработала в обратную сторону. Эскорты убивали даже без особой нужды, но принцы-хозяева не отдавали их под суд. Теперь же… Чиновники императора составили список эскортов, наименее послушных и совершивших наибольшее количество отвратительных деяний со дня становления империи.
