Анастасия Сагран
Решимость: почти святой Брайан
И Моргана уже ничего не смогла сделать. Пользуясь её материалами, Стефан Вир подсчитал количество «лишних» эскортов и император, подумав, правда, пару дней, подписал постановление парламента о том, чтобы сварить восемь, а после её отдельных просьб, семь десятков эскортов в кислоте. На взгляд Морганы, это была самая отвратительная из казней.
Затем проект был принят единогласно. Парламентарии были довольны собой.
После казни Моргана не спускала глаз с Брайана. В ней горело столько злости, что она стала мечтать о смерти бывшего святого. Брайан это ощущал. Ощущали и другие. Сапфир наверняка предвидел печальную развязку, когда открыто заявил, что её, Моргану Дан-на-Хэйвин, маркизу Аргиад, следует посадить под замок до тех пор, пока она не остынет. Моргана как очнулась:
– Хочу к Игрейне, в Абверфор.
Так Моргана оказалась подле своей внучатой племянницы. У них появилась масса времени, чтобы наговориться. Моргана постепенно рассказала Игрейне всё, даже больше.
– Так чего же ты хочешь? – однажды спросила Игрейна. – Убить его? Или ты хочешь, чтобы он без устали хвалил тебя за то, что ты такая правильная и так хорошо его знаешь и знаешь, что ему нужно?
Моргана уставилась на Игрейну и так ничего и не смогла ни понять, ни поймать единой мысли в своей голове, ни выдавить подобия ответа.
Игрейна продолжала:
– Как я поняла, вздумай он затащить тебя в постель, ты бы уговаривала его не делать этого и сбежала бы, хотя это прямо противоположно твоей природе. И, честно говоря, уму непостижимо! Ну и зачем тебе идти на это? Потому что печёшься о его безгрешности. Мол, сделав это с тобой, он почувствует себя мерзко. Бред! Он почувствует себя так, будто побывал на тех самых Небесах, к которым стремился. Если тебе нравится такой подход, то соблазнив его, ты и отомстишь ему достаточно, отобрав то, что ценно в глазах их Единого – его невинность. Особенно если потом позволишь ему увидеть себя в объятиях кого-то ещё…
– Не хочу кого-то ещё.
– Ну, так если ты понимаешь, что хочешь своего Брайана… просто сделай то, что хочешь. Вдруг он и сам хотел нарушить свой обет? Вдруг он постоянно борется с собой, чтобы не наговорить тебе прелестной лжи и не погладить тебя там, где хочется? Он же мужчина и хочет того же, что и все!..
– Это ещё надо проверить, как у него там и что работает. А вдруг действительно не может?
– Прикасался? Целовал тебя?
– Не то, чтобы… не уверена, что он знает, как это вообще делается.
– Иди и проверь!
– А если Сапфир?..
– Какое дело Сапфиру до любовных приключений остальных Сильверстоунов? Поверь, он заботиться о совершенно других вещах.
– Ещё одно… Я не уверена, что это так уж нужно мне.
– Секс волнует всех и каждого – ты сама мне говорила об этом, когда рассказывала про…
– Не напоминай мне об этом. Как вспомню ту казнь… я много чего видела в своей жизни, но это…
– Так ты ещё хочешь убить его?
– Нет, но я хочу отомстить.
– Уверена?
– Да.
– Тогда Сапфир непременно выпустит тебя.
– Но если я и Брайан…
– Постигай тонкое искусство управления мужчиной – вот и всё, что я ещё могу тебе сказать.
И Сапфир выпустил Моргану из Абверфора.
В тот же вечер Моргана послала записку Брайану о том, что желает встретиться и поговорить.
Тот ответил только утром, причём назначил ей встречу в ратуше, вечером. Таким образом, эскортесс прожила в ожидании этой встречи, долженствующей стать особенной, двое суток. Всё это время Моргана почти не могла думать о чём-либо другом и всё проигрывала в своём воображении то, как Брайан, по её мнению, будет себя вести с ней. После того, как в последние периоды он был холоден и груб, она предполагала самое худшее и всё время была готова отменить встречу. Естественно, когда она появилась в его кабинете, то уже была настроена на проигрыш, а потому трепетала перед Брайаном, как преступник на оглашении приговора.
– В чём дело? – с его стороны это был типичный вопрос, но он выглядел напряжённым и внимательно разглядывал её.
– Я… хотела поговорить?
– Неужели не понятно: раз я назначил время, то согласен на переговоры?
– Переговоры?! – переспросила Моргана. – Брайан! Ах, что с нами стало!.. Куда девалась наша дружба!
Она быстро пересекла кабинет, обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. Оставалось только надеяться, что в этом нелепом театре свистки не раздадутся уже в начале представления.
Он отодвинул её, но рук с её плеч не снял. Раздражение его ушло, и вопрос прозвучал спокойно:
– Ты разве больше не злишься на меня?
– Я не знаю, Брайан. Злюсь или нет… я ведь не хочу быть далеко от тебя, ты знаешь!
Его глаза стали шире на миг, а затем она взяла его лицо в свои руки и приблизилась к нему своим:
– Посмотри мне в глаза. Ты видишь там злость?
– Я вижу страх. Да и ты вся… дрожишь. Что случилось?
– Я боюсь стать твоим врагом, боюсь потерять тебя. Очень, – это была правда, пусть не полная и Брайан, так долго смотревший ей в глаза, всё же поверил ей и обнял её. Она бы спрятала лицо на его груди, но металлические пластины заставили её дёрнуться и поднять голову, тогда как он решил посмотреть вниз. Их губы оказались на таком расстоянии друг от друга, что удержаться было слишком сложно. Её остановило лишь то, что ей владел замысел сблизиться с ним, но не показывать, чего она хочет на самом деле. Она должна была вынудить его на желаемые действия, но ничего не делать сама.
Моргана достаточно долго смотрела на его губы, так и не смея ни разрушить собственные планы, ни окончательно оставлять себя без желанного поцелуя. Она и сама не заметила, как облизнулась. Всё как-то застыло, Моргана заметила это, очнулась и решила, что всё-таки надо аккуратно отодвинуться. Брайан воспользовался этим, чтобы одной рукой расстегнуть куртку. Но он быстро обнял её снова, его рука скользнула вверх, к её затылку, лицо приблизилось, и у Морганы даже мысли не успело возникнуть о том, что она одержала верх в первой маленькой схватке.
Его губы аккуратно коснулись её. Сладко, приятно, мягко. Это длилось столько, сколько ей хотелось.
Губы перевёртышей обычно очень твёрдые, оттого, наверно, они совершенно недооценивают поцелуй, кроме редчайших знатоков вроде Классика. И потому никто из её хозяев не позволял ей достаточно насладиться поцелуем.
Но теперь пришло её время, да?
Когда Брайан поднял голову, её лицо пылало, а кровь горела и жгла изнутри. И тут же поцелуй повторился – Брайану, очевидно, понравилось, хотя кажется, ничего в таком поцелуе особенного и быть не может. Затем ещё и ещё. Но с Морганой случилось то, чего не случалось раньше – она увлеклась настолько, что перестала думать о том, что делает и с кем. Лишь когда она осознала, что опять, как восемь лет тому назад, зажата между Брайаном и краем его стола, то поняла, что почти выиграла. Но что она должна сделать для полной победы?
Он снял куртку, что послужило ей знаком, после которого Моргана должна была сменить тактику, но, что бы она ни планировала, а продолжала следовать инстинктам и совершать одну ошибку за другой.
В результате Брайан улетел на свои Небеса, а она осталась в лёгком шокированном недоумении: как же она?
Впрочем, обнимая крылатого, который умудрился познать грешное удовольствие, почти не познав её как женщину, Моргана чувствовала легчайшее блаженство.
Брайан посмотрел ей в лицо, но не в глаза. Она ожидала от него каких-то слов, но он молчал, постепенно приходя в себя. Она предпочла выскользнуть из его объятий и исчезнуть за дверью.
Утром он пригласил прогуляться вместе по недавно засаженному парку в Денкасре – юго-западной части Ньона.
Приветствия не было – оба молчали. Просто сошлись и пошли в одну сторону, вглубь парка.
– Не нужно было делать всего этого, – сказал он ей, когда вокруг никого не стало. – Я благодарен, но буду считать себя отныне обязанным. Что я могу для тебя сделать?
Моргана отвернулась, когда слушала, и хорошо сделала, потому что вытаращила глаза так, что Брайан, увидев это её лицо, потерял бы дар речи.
– Ты мне не обязан ничем, – вернув мимику под контроль, говорила Моргана. – Если меня долго обнимать, то сам дойдёшь до вершины блаженства. Я так создана. Странно, что ты не слышал: мы, эскортесс, считаемся лучшими в истории мира, искусницами постельных игр.
– Да, что-то такое… но говорили, будто бы вы… вечные девственницы?
Эскортесс кивнула и продолжила объяснение:
– В прошлый раз я решила, что для тебя будет лучше, если я уйду. Вечером я об этом не подумала.
– И всё?
– Да. Тоже с поцелуями. Если совмещать одно с другим, то всё случится быстрее. Как вчера.
– Это неприятно.
– То, что ты испытал, было тебе неприятно?
– Неприятно понимать, что ты – игрушка в чьих-то руках.
– Но я здесь ни при чём.
– Я о Едином. Не зря я получил это проклятие.
– Ты опять?..
– Помнишь, когда Даймонд спросил, кто готов отдать за жжёную свечу с тобой почти шестьсот пятьдесят империалов? Я думал поднять руку, не смотря на то, что мне была отвратительна вся ситуация.
– Объяснись, не то я попаду впросак с неверными выводами. Ты хотел меня защитить, помочь мне или же хотел меня в известном смысле?
– За такие деньги я хотел удовлетворить себя по всем трём пунктам… попутно сломать тебе шею, высказать тебе всё, что думаю, а так же всячески оскорбить и унизить. Меня взбесило твоё выступление перед парламентом настолько, что я держался только из страха опорочить как-нибудь свою семью. По той же причине помедлил. Ах, нет, ещё я впервые захотел выпороть женщину. И в итоге…
– …И в итоге уничтожил своим советом семьдесят эскортов.
– Прости. На самом деле я чуть мозга не лишился, а ты сама сказала, что другие варианты неприемлемы.
– А этот был неприемлем для меня!..
– Но ты сглупила, не подумав о такой реакции на твоё предложение.
– Я была уверена, что парламентарии будут думать только о сексе, и согласятся на всё.
– Я тоже думал, что так будет. Но принцы…
– Особенные, ты прав. Умеют они держаться.
Они некоторое время молчали. Горечь от проигрыша всё равно ещё не ушла. К тому же Брайан прав – она должна была предвидеть всё. Роджер, без каких-либо способностей ясновидящего, подробно расписывал лист за листом, варианты дальнейших событий, особенно, если дело касалось принятия какого-то очень ответственного решения Брайаном. Роджер называл это прогнозированием. Уоррен смеялся и говорил, что Роджер научился этому, когда шёл на соблазнение самых оригинальных и непоследовательных леди Деферрана.
Но и она занималась прогнозированием!.. Только для нужного случая ничего не предусмотрела! А всё потому, что принятый вариант лицензирования уж очень ей нравился, и она была уверена в успехе. Ну и, скорее всего, она просто глупая.
Брайан закончил её мыслительный процесс, когда остановился, взял её за руки и развернул к себе, чтобы, глядя ей в лицо, сказать:
– Мне тяжело говорить тебе это, но я обязан предложить тебе… стать моей любовницей.
Моргана проверяла, не обуглились ли листья на ближайших деревьях, и не покраснело ли небо, а Брайан продолжал говорить с длительными паузами:
– В прошлый раз тебе удалось поставить меня на место… но после этой восьмилетней разлуки, в которую я скучал, как ты и обещала… и после вчерашнего вечера… я совершенно точно не хочу и не могу больше верить в то, что обещают Священные Тексты грешникам… Если бы я мог, я женился бы на тебе, это совершенно точно… но раз я не могу сделать этого, то… что ты скажешь мне?
Это было именно то, о чём она столько времени мечтала, втайне или нет. От радости и возбуждения она чуть не подпрыгнула и не бросилась к нему на шею. Но последние слова Игрейны о том, что мужчинами надо учиться управлять, заставили её взять себя в руки. К сожалению, она так и не придумала ничего умнее, чем сказать:
– Такие вопросы сразу не решаются. У тебя было время подумать, так дай и мне немного времени.
– Лет восемь? Извини за вопрос, но… неужели тебе вправду совсем не нужен мужчина? Я никогда не молился конкретно об этом, – Брайан привлёк её к себе и поцеловал очень… серьёзно подойдя к этому делу.
Моргана сначала поддалась, но тут же попыталась отстраниться. Брайан держал её крепко, но почувствовав сопротивление, дал отойти. Моргана огляделась и обнаружила, что в этой части парка на данный момент никого нет.
– Ты… – Моргана задохнулась от избытка эмоций. – Понимаешь… вообще… что делаешь?! Ты погубишь себя так!
– Что…
– Нельзя, чтобы нас кто-то увидел!
– А-а, ты об этом. В этой части парка слишком сумрачно на вкус крылатых, а фиты предпочитают бывать здесь рано утром или поздно вечером. Разве что люди могут зайти сюда… но обычно не заходят – считают прогулки по паркам блажью богатых, бездельников и помешанных.
Моргана только хмыкнула в ответ. Брайан неожиданно передразнил её, снова привлёк к себе и целовал неопределённое количество времени.
– Скажи мне, чего бы ты хотела, Моргана, – негромко, с особенными нотками в голосе, говорил Брайан между поцелуями. – У меня достаточно власти…
– Хочу оперу! – как очнулась женщина. – Люблю её до безумия. Спроси кого хочешь, и он скажет тебе: до плена я не пропустила ни одной премьеры! И это учитывая моё безмозглое состояние!
– Смотри-ка, засияла… – пробормотал Брайан, прижимая её к себе ещё плотнее. – Будет тебе опера! – и опять поцеловал.
Так Брайан Валери стал любовником Морганы.
На самом деле Моргана не планировала лишний раз подтверждать подспудное мнение о себе, как о женщине, которую можно купить. Но ей захотелось воспользоваться правом добиться от Брайана чего-то конкретного во имя себя, да и по опере она тосковала. Так что когда поцелуи в парке зашли довольно далеко, наслаждаясь, она сказала себе, что ничего плохого не случится, если она примет предложение Брайана, не расставляя акценты.
Свидания их проходили в самых разных местах: там, где можно было исчезнуть обоим из вида окружающих, при этом не вызывая подозрения, и там, где в определённые моменты третий лишний не мог оказаться – в ратуше и в специальном номере пригородного дома свиданий.
Каждая встреча оказывалась неповторимой по обстоятельствам, накалу чувств, по набору эмоций и мыслей каждого, а так же по тому, как вёл себя Брайан. Он, бывало, обращался с ней как с бесплотным существом или сильно торопился, за целый день взбудораженный ожиданием свидания. Позже Моргане думалось, что не зря он торопился, потому что после одиннадцатого свидания им пришлось остановиться.
В то утро, утро после ночи, проведённой у Брайана, Моргана не ожидала увидеть у себя отца так рано. Но он пришёл:
– Да, всё, как я думал, – тихо сказал Ксенион. – Но ты вроде в сознании, так что… до сбора кланов в Цитадели, у Адмора в башне встретятся драконы. Ты там тоже нужна. Разговор пойдёт об эскортах.
– Что-то случилось? – спросила Моргана озабоченно. – Ты редко, когда так серьёзен.
– Всему своё время.
В башне Адмора, отделка которой ещё даже не была закончена, действительно собрались все пережившие войну драконы: Ксенион, по двое старших и младших племянников Ретта Адмора, а так же семеро сыновей Ли. Сами принцы, Ретт Адмор и Ли по прозвищу “Лифорд”, были тут же. У Морганы возникло нехорошее предчувствие. Вечеринки, которые раньше устраивались в такой компании, всегда проходили отлично, но в этот раз выпивка явно имелась для проформы, да и перед собранием титулованных у императора в зале с розой никто бы не стал веселиться.
Все уставились на неё. В этом не было ничего необычного, но драконы-ящеры смотрели так, будто впервые её видели, а перевёртыши были крайне задумчивы.
– В общем, мы знаем, что ты состоишь в связи с Валери, – сказал ей Элтонар Адморский. – Нам заметно, когда эскортесс спят с тем, кто всегда на виду.
– Как будто в грязи вымазалась, – выдохнул другой племянник Адмора, Гиэл.
– Нам это неприятно, – произнёс один из лифордских драконов.
– Тем более, что ты говорила, что можешь обходиться без любовников и обходилась без них – это мы тоже знаем, – еле заметно покачал головой другой сын Ли.
– А раз можешь без любовника, то зачем? – спросил третий сын Ли, известный своей холодностью в отношениях.
– Он мне дорог, – быстро призналась Моргана.
– Из-за него погибли мои дети, – сказал Дже Ючин.
– Что-то ты не очень возмущался, когда всё происходило! – с ленивой агрессивностью парировала эскортесс.
– Я спал.
– И все остальные – тоже? Меня волновала судьба эскортов куда больше вашего!.. В миллиард раз больше вашего!.. Хоть бы слово против сказали! Нет, вам было плевать!..
– Она права, драконы, – произнёс Ли, – если бы вопрос шёл о казни эскортесс, я бы спалил парламент дотла, но эскорты малоприбыльны, а после принятия Четвёртого Канона – вообще затратны. То, что финансовый вопрос взял на себя император вызывает у меня лишь облегчение и благодарность.
– Но её ******* с родственником Даймонда Лайта!.. Никто из драконов не простит ей этого! – вскричал самый младший из Адморских драконов. Другие драконы-ящеры шумно соглашались.
Даймонд Лайт Сильверстоун, также как и его отец, Сапфир, признанный принцем, выискал в своё время способы убийства драконов-ящеров и обучал охотников. Потому драконы всегда будут ненавидеть и бояться Лайта из Си. Впрочем, они никогда не перестанут видеть в каждом из Си цель и опасность.
Ли перекрыл шум властным жестом и не менее сильным голосом:
– Я, наоборот, за то, чтобы она заключила пятилетний контракт с этим Брайаном Валери. Если бы она вошла в его дом как его супруга, то следила бы за Чайной Циан и при этом была бы подле ясновидящего и знала бы, так или иначе, многое грядущее.
– Что? Бред!..
– Заткнись, ящерица, – спокойно, вовсе не громко сказал Ли. – Я давно ещё узнал о том, что на дочерей Ксениона не распространяется запрет на заключение браков, поскольку он мужчина, не человек, а наследовать и получать права владения в клане Дан-на-Хэйвин, можно только будучи человеком и женщиной. Так, Ксенион? Так, всё так. Следовательно, Моргана является идеальным и единственным вариантом для династического брака с кем-либо из крылатых.
– С кем угодно, но только не с одним из Сильверстоунов! – заявил Шиан Ли-эс-Ли.
– Я согласен с драконами, – тоже негромко сказал Ретт Адмор. – Только не с Сильверстоунами!
– Дан-на-Хэйвины и Сильверстоуны породнятся, – продолжал говорить Ли, – и в глазах императора это будет хорошим знаком, учитывая взаимную ненависть их кланов после побега Игрейны Первой из Деферрана. Всё ради мира.
– Рыжий Си прочистит ей мозг своей религией, и она не донесёт ничего из сказанного Сапфиром, – неожиданно сказал Ксенион.
Ли мягко и по-доброму усмехнулся, что для перевёртыша было как признак безумия, а в контексте его дальнейших слов вообще пугало до небольшого паралича:
– Валери, после того, как начал падение однажды, уже больше не остановится. Постепенно он потеряет всё, что делало его святым. Он будет превращаться в монстра с рогами, за которые так удобно будет удерживать его наша дорогая Моргана. Я бы пододвинул к нему любую неглупую женщину, но пока он хочет эскортесс, надо дать ему её.
Все молчали, потому что Ли был мудр, стар и говорил так, будто будущее в нарисованной им картине неизменно.
– А Сапфир? – спросил кто-то.
– Сапфиру всё равно, – медленно проговаривал Ли тем же добрым голосом. – Он сам стал монстром. Эти Сильверстоуны… отличаются от крылатых с Аконита. Что другим – позор, то этим Сильверстоунам даже не примечательно. Один Кардиф чего стоит, а ведь он одна плоть с Валери. Из одного яйца с ним. Такой же, значит.
Моргана не могла не испугаться и не начать говорить:
– Меня никогда не примут в их дом. Они говорят, что я убила одного из сыновей Ричарда Сильвертона, брата Брайана.
– Но Брайану это не мешает вылизывать тебя? Не так ли? Падший не хочет помнить о брате. Падший забыл о морали. Скоро он забудет о совести и чести.
– Но Ричард Сильвертон не забудет!
– Уверена?
– Да. Брайан уверен, что свадьбы не будет. Он не готов платить за этот брак слишком высокую цену – не станет он отделяться от клана Си ради меня.
Ли на этот раз молчал.
Заговорил Адмор:
– Ксенион, подумай, за кого бы ты мог выдать Моргану? Из крылатых, разумеется?
– За принца как минимум и за Санктуария к примеру. Он очень хочет её. Но это только ради мира, как говорит почтенный Ли. Ради выгоды, ещё раз выгоды, статуса и мира, я бы выдал её за Росслея. У него нет ни одного наследника, а владения величайшие. К тому же… он полубожество, повелитель дождя. Мне нравится сама мысль об этом.
– Он маг. Хороший маг, – сказал Ли.
– То есть? – не понял Ксенион.
– Он пользуется магией крылатых своего мира. Другим, однако, не выдаёт своих секретов.
Драконы зароптали несогласно:
– Он действительно вызывает дождь без магии, – стали уверять Лифорда его драконы. – Поверь, это так. Хочет – и тогда дождь идёт. Не хочет – всё прекращается.
– Откуда ты узнал о магии? – спросил у Ли Адмор. Никто не сомневался, что драконы действительно увидели всё как есть.
– Росслей ею бою воспользовался. Я долго не мог понять, что и как случилось, пока не вычислил, что это либо чудо вроде их, церковно-религиозного, либо магия крылатых.
– Считалось же, что её нет.
– Воплощение мечей? Призыв крыльев? Целительство? Их нет? – спокойно вопрошал Ли.
– История Санктуария доказывает, что это врождённое, – Адмор даже глаза закрыл, таким несложным ему казался спор.
– У каждого крылатого есть ещё четыре способности, врождённые или нет. И они не так уж часто показывают их тоже, – Ли показывал нетерпение.
– Это не доказательство.
– Не доказательство чего, того, что я сражался с этим щуплым принцем и чуть не умер?
– Он, говорят, хоть и мелок, но вынослив.
– Он шиатр, грязнокровка. Потому и вынослив. Но это не объясняет…
– Так почему бы тебе не узнать о нём больше? Ксенион, что скажешь?
– А это интересно, – Ксенион впервые стал улыбаться. – Интересно было бы выяснить, что с этим Росслеем на самом деле. Да и Моргана, может, забыла бы своего Брайана.
– Почему же я так уж должна его забыть? Почему? – негромко спрашивала Моргана.
– Потому что он… убийца, Сильверстоун, и заставил тебя спать восемь лет. А что в следующий раз? Будешь спать сто лет? Двести? А контракт с Росслеем принесёт клану землю или деньги.
– А ему он что даст, м?
– Красивейшую.
– Но я же не могу…
– Для развлечения.
– Не хочу, – качала головой эскортесс.
– Не хочешь его? Живя с ним в одном доме, захочешь. Неминуемо.
– Ну, пусть, но что ты предложишь ему кроме..?
– Пользование Аргиадом.
– Но это неправильно! Это против правил клана!
– Ты вне правил клана, поскольку моя дочь. Цари правы. Ты – не наследница, поскольку происходишь не по женской линии.
– Как же это, я не наследница, если наследовала землю Аргиад?
– Я просил. Императрицы меня так награждали – титулами для моих детей. Всё в порядке. Детей вы иметь не можете, а после смерти ваши земли не дробятся, а целиком остаются в клане.
– Папа… я не могу. Не могу и всё.
– Ты согласишься.
– Не могу.
– Ты Дан-на-Хэйвин, ты должна подчиняться, – Ксенион говорил, полностью осознавая свою правоту, но Моргана из последних сил пыталась вывернуться:
– Ты понимаешь, что если бы сейчас Ли и Ретт не разыграли перед тобой свою маленькую сценку, то тебе бы и мысли в голову не пришло выдать меня за Росслея?!
– Понимаю.
– А ты не задался вопросом, зачем им это нужно?
– Есть у них причины, – и Ксенион улыбнулся царям, страшно обнажив острые зубы. – Но в целом все хотят видеть, как твой Брайан Валери справится, да и не выйдет ли он из себя? Представь, каково ему будет сегодня…
– Сегодня?!
– Сегодня. Утром ещё восхищался тобой, а уже вечером будет проклинать.
– Проклинать?
– Адмор очень хочет, чтобы Валери вышел из себя и с мечом на кого-нибудь кинулся.
– Этого не будет.
– Это очень может быть. Помнишь, на представлении проекта лимитирования в парламенте?.. Да он еле держался, чтобы не сжечь всё дотла. Ли хочет глянуть на огонь, который был у ратуши, когда твой святой пал. Мне так кажется, что если его хорошенько из себя-то вывести… многие так считают.
– Большего бреда в жизни не слышала!..
– Ты скажи, выйдешь за Росслея по доброй воле?
– Нет. Не хочу. Любой крылатый увидит мою ложь.
Ксенион вздохнул.
Дже Ючин воспользовался паузой:
– Глупая кукла, да пойми же! Мы просто хотим поиздеваться над ним. Если он ради тебя свою мораль заглушил, то обязательно будет корчиться!..
– В противном случае мы найдём, как навредить ему, – ясным голосом, громко и чётко сказал Сэй Анли, – и больно будет уже не только ему, но и многим его близким.
– Он должен заплатить за свой длинный язык, – кивнул, резюмируя, Ксенион. – И за то, что не спросил меня, можно ли ему владеть тобой.
– Ты хотел, чтобы он заплатил за… – Моргана осеклась. – Это же решено было, разве нет? Я больше не продаюсь и не покупаюсь.
– Все продаются, но у всех цена разная, – парировал Ксенион.
– Да что же ты за существо такое?! – воскликнула Моргана. Вскочила, но аргументов «против» в её голове больше не было, да даже если и были, теперь ей казалось, что отец не поймёт.
После её плена они с Ксенионом стали так дружны, так понимали друг друга… и вот теперь он мыслит прежними категориями, будто она всё же регрессировала и скатилась до прежнего состояния полной беспечности.
Необъяснимо!
Моргана покинула башню Адмора.
В ней зрел гнев на всех, с кем встречалась сегодня.
Они так, вроде бы, поступками и словами, все хотели мира. Они готовы простить бывшим врагам всё. Они прощали, но теперь им, произвольно выбравшим казнь безмозглых, опасных, бесполезных эскортов, символом мести крылатому, захотелось забыть о мире. И не важно, что до сих пор они так ценили это объединение с крылатыми и фитами. Теперь всё иначе, теперь какого-то нюанса в чьих-то делах достаточно для царей, чтобы обнаружить гигантских размеров не сбиваемое ничем любопытство, которое Ксенион с удовольствием спешит удовлетворить, якобы за отдельную плату.
Вернулась в отель. Что бы она ни думала, как не хотела ослушаться Ксениона, боялась ли обещанной расправы над Брайаном, она не могла отказаться от контракта всё же. Отречься от отца и от клана? Да мыслимо ли это вообще?
В груди заныло, потому что Дан-на-Хэйвины – не просто клан. Это ценности, гордость, Родина, история, традиции, привычки, знания!..
Но внезапно появившееся решение тут же оказалось принято: она и откажется от клана, и от отравы-контракта с Росслеем, и защитит Брайана от скрытой мести драконов. Самое главное то, что она останется там, где всегда хотела быть – в объятиях возлюбленного.
После первого удивления по поводу того, к чему всё пришло для неё, эскортесс вспомнила слова Брайана о своём клане и верности ему и, вдруг, стала нервно смеяться от того, что закипело в её голове.
Её возлюбленный не мог жениться на ней, потому что не хотел потерять свою семью из-за неё. Его семья: девять мужчин, тётка, сестрёнка и мачеха. Все – крылатые. Крылатые, которые должны бы верить не в деньги, как её отец, а в Бога, который есть Всепрощение и Любовь. Эти крылатые рано или поздно приняли бы её, но Брайан не хотел серьёзной размолвки с отцом, с этим властным, на многое способным ублюдком, герцогом Сильвертоном. Ну, надо быть героем, чтобы перечить Сильвертону, но если Брайану даже в голову не пришло подобное?
И какое будущее её ждёт, если она сделает это, откажется от клана? Будет жить на подачки Брайана? До тех пор, пока он не окончит падение и не отдаст её на содержание кому-то ещё? Ведь Ли прав в том, что Брайан постепенно, заметно… превращается изнутри в того, на кого внешне похож. Он превращается в инуэдо, второй сорт перевёртышей. Ниже только трусливые шипастые.
Что она сможет сделать в качестве его скрытно, в бедности живущей любовницы?
Всё! И ничего…
Ничего и ни для кого она не сможет сделать, когда её любят так, как любит он, ничтожно мало.
Никогда она не сможет сделать для него то, что должна – не сможет спасти его от продолжающегося падения. Так что держаться за него? Следует забыть.
Забыть с Рэйном Росслеем?
Придётся.
«Скажу ему, – думала Моргана, направляясь вечером к Сердцу Цитадели, – что раз он не смог бросить клан ради меня, то и я не смогу ради него сделать того же. Что вынуждена повиноваться отцу… Ох! Как же не хочется! Не могу!.. Не-могу. Не-могу я, не-могу, надо же!..» – Моргана тряхнула головой и подумала, что попытается принять окончательное решение в зале с розой.
