Алиссандра Кардаш
Приговорён к свободе
Эпилог
Орфей
Восемь лет спустя
– Алекс, я возьму это дело, ладно? – Герда подходит ко мне с папкой в руках, и я киваю, почти не глядя. – Кстати, Аврора пригласила нас на обед. Питер с семьёй тоже будет. Поедем послезавтра? Я уже попросила Вильяма, чтобы он остался в агентстве.
– Поедем, конечно, – ответил я с радостной улыбкой. – Ты идёшь домой?
– Иди без меня, я задержусь, – она как-то хитро улыбается, и я, подмигнув, выхожу на улицу. Свежий летний воздух ударяет в лицо, солнце медленно опускается за здания, вдалеке шумит река, повсюду толпы людей. Вечер пятницы – лучшее время, чтобы прогуляться по улицам родного города. А через несколько минут мне звонит Флёр.
– Извини, телефон в комнате, двойняшки спят, – весело говорит Питер вместо приветствия. – Ты как? Герда уже сказала про ужин в воскресенье?
– Сказала. Вы будете?
– Да, Флёр тоже едет. Двойняшки уже подросли, можем их взять с собой. Родители приедут. И знаешь, что ещё? Нарцисса приезжает!
– Нарцисса? – поразился я. Вот кого-кого, а её точно не ожидал встретить. В последний раз видел девушку года четыре назад, не меньше!
– Да, она приедет с мужем. По крайней мере, так сказала мне Ева.
– У Циссы есть муж? – кажется, этим вечером Питер не перестанет меня удивлять. Он спрашивает:
– Ральфа помнишь? – я фыркаю и смеюсь. – Вот-вот. Так что приезжай обязательно, не пропусти зрелище. Нарцисса в одном доме с нашими двойняшками, великой и неповторимой Авророй и твоей неукротимой Гердой, когда рядом море.
– Полагаю, будет весело, – усмехаюсь я.
– Уверен в этом. До встречи.
– До встречи, – и я убираю телефон в карман, чувствуя, как поднимается настроение. Сквозь светлую рощу добираюсь до дома, тороплюсь, чтобы не попасть под дождь. У подъезда, пытаясь открыть дверь, стоит девушка с каштановыми волосами до плеч, в которых проглядывает седина.
– Молодой человек, вы не подскажете… – начинает она, когда видит меня, и тут же замирает. Переводит взгляд на мой протез и снова смотрит в глаза. А я не могу произнести ни слова. Мимо проходят люди, ругаясь на нас за то, что стоим прямо у дверей, через пару минут должны включиться фонари, а на розоватом небе собрались чёрные тучи и вот-вот начнётся дождь.
– Алек? – она шепчет моё имя как раз в тот момент, когда эхом отзывается гром, а в небе появляется первая молния. Девушка бросается ко мне так стремительно, что я не успеваю ничего предпринять. Обнимает крепко, и я едва не падаю на землю, слышу её всхлипы и боюсь, что из глаз сейчас вырвутся горькие слёзы. Она стоит так несколько минут, перебирает руками мои волосы, шепчет что-то неразборчиво, и я могу понять только слово «прости», которое она произносит несколько раз.
На её запястьях порезов больше нет, но под глазами – тёмные круги, а кожа бледная, словно сейчас не лето, а ледяная морозная зима без солнца. Когда я отстраняюсь, девушка ждёт хотя бы одного моего слова, и кажется, что даже не дышит.
Она говорила мне: «Люблю тебя» при каждой нашей встрече. Кричала это, стоя посреди улицы, и приветливо размахивала рукой, пугая птиц. Шептала, подкрадываясь со спины. Она вручала мне чашку с горячим чаем в самые тяжёлые и дождливые дни. Она любила бросаться снежками, временами резвилась, как маленький ребёнок, временами становилась такой серьёзной, что меня в дрожь бросало.
Я обнимал её крепко и носил на руках в прямом и переносном смысле. Доверял больше, чем себе, готов был дарить цветы хоть каждое утро, спускаясь по ночам в цветочную лавку, но она их не любила. Зато приносила домой птиц со сломанными крыльями и отпускала на волю, излечив – добро в ней определённо победило бы любое зло.
Я мог сотни тысяч раз повторять себе, что легко пережил её уход, но это не так. Не легко. И не пережил. Всё время ждал, что она вернётся и не любил больше никого так сильно, как Хельгу. Даже спустя много лет.
Я знаю, что сейчас не смогу сказать всё это ей, но так боюсь потерять, что лихорадочно подбираю слова, только бы не оттолкнуть… И глядя в бездонные тёмные глаза, наполненные надеждой, я ещё раз убеждаюсь в том, что был прав. Она солгала.
На самом деле она любит меня. И мир вокруг – тоже.
Я произношу только мысленно, про себя: «Я тоже тебя люблю, родная», словно читаю её мысли.
Хельга, я обязательно скажу тебе это вслух, слышишь? Обещаю. Только подожди немного. Мне нужно собраться с мыслями.
– Восемь лет прошло, – произношу твёрдо, но на лице блуждает загадочная улыбка. Девушка кивает боязливо и только собирается что-то сказать, как я её перебиваю: – Сейчас начнётся дождь. Пойдём пить чай?
