Алиссандра Кардаш
Приговорён к свободе
Нарцисса
– Нарцисса, ты ненормальная? Идиотка, сумасшедшая, кто?! – кричал Август, возвышаясь надо мной. Нас окружила молчаливая команда, рядом тихо билось о берег покладистое, миролюбивое море.
– Она едва не убила Орфея, – отвечаю я совершенно спокойно, подавляя желание извиниться. Ничего не могу поделать с этой привычкой! Август в ответ на мою реплику только качает головой.
– А ты приказала Касперу поджечь их дом, тем самым подвергая опасности и себя, и команду. Ты же прекрасно знаешь, что нельзя…
– Мы всю жизнь боялись сделать это! – воскликнула я, не сдержавшись. – Ты боялся, Август. Но я не позволю им безнаказанно убивать людей. Моих людей.
– И поэтому ты убила их, – яростно усмехнулся капитан. – Сама же им уподобилась.
– Их огонь убил, а не я, – заявила с нервным смешком. – Мы преступники, Август. Мы всегда были и будем ими, и не так важно, убили ли при этом на одного человека больше, или нет.
– Не так важно? – Август глубоко вздохнул и на секунду отвернулся к морю. – А ведь я когда-то вами гордился… – и я не нашла, что на это ответить. Несколько секунд тишину нарушал только шум моря и крик чаек. – Кажется, я ошибался, Цисса, – и он, снова печально усмехнувшись и покачав головой, прошёл через расступившуюся толпу и побрёл вперёд вдоль берега, больше не оглядываясь.
– Да пошёл ты! – крикнула я ему вслед, и точно знала, что Август услышал. – На корабль. Отправляемся через пять минут, – сообщила уже команде, направляясь к кораблю. Пошло всё к чёрту… Мы завтра утром должны быть у границы!
Я чувствовала, что этот разговор ещё не один раз всплывёт в памяти и пробудит совесть, но не жалела о том, что совершила. Некоторые люди заслуживают смерти, и Анна была как раз в их числе.
***
– Нарцисса? – в мою каюту осторожно заглянул Феникс.
– Проходи, – я махнула ему рукой, не отрываясь от карты. – Что-то случилось?
– Нет, всё в порядке, просто я подумал, что тебе интересно будет узнать, – он протянул мне какую-то газету.
– Дело о поджоге не закрыто? – я нахмурилась, дочитав статью, и вопросительно взглянула на Питера.
– Сначала обвинили сестру Анны с Чарли. Но её вскоре отпустили. Во-первых, не было доказательств. Во-вторых, оказалось, что наследство она всё равно не получила, значит, не было мотива. У Анны есть законный муж Аполлон, у Чарли – жена, – он пожал плечами.
В голове нет никаких мыслей на этот счёт. С девочкой Орфея до сих пор не всё в порядке, хотя с момента пожара прошло несколько суток. Я не могу точно сказать, что с ней всё-таки произошло, но домой до сих пор не отпустили. Оставили под наблюдением, так что Орфей не высыпается, нервничает и почти всё время проводит в её палате.
– Надеюсь, что на нас никто не выйдет, – Феникс растерянно дёргает плечом, но спустя мгновение его взгляд снова становится осмысленным, и он протягивает мне ещё одну газету. – Открой четвёртую страницу, – говорит он с улыбкой. Я слушаю его и натыкаюсь на заголовок: "Отель Августа Ярл "Семь ветров" приглашает всех желающих на концерт в честь открытия! Первого августа в шесть вечера, не пропустите!"
– Ярл? – невольно удивляюсь я. Феникс смеётся и несколько раз задумчиво кивает.
– Ты разговаривала с Августом?
– Он взял другую фамилию, потому что в розыске? – мы с Питером говорим почти одновременно, но он всё же отвечает, подтверждая мою догадку. – Но почему Ярл?
– Не притворяйся. Ты знаешь, что это за фамилия, – Феникс хмурится, словно ему неприятно об этом говорить.
– Я не общалась с Августом уже две недели. Он не звонит, не…
– Ты послала его, – Питер скривился и сжал руки в кулаки. – С чего он будет звонить?
– Это его дело, – я нервно дёргаю плечами и отворачиваюсь.
– Я пойду на открытие отеля, – твёрдо произносит Феникс через несколько секунд напряжённого молчания.
– Нет, – я резко оборачиваюсь и смотрю в глаза парню. – Не пойдёшь.
– Пойду, – он как-то странно улыбается, и меня это пугает. – Команда уже знает. Те, кто состоял в Хели при Августе, тоже собираются на открытие.
– Мы теперь зовёмся Легендой, – процедила я яростно, с трудом сдерживая порыв ударить Питера.
– Да плевать, – улыбка так и не исчезла с его лица. Несмотря на это, Феникс готов к нападению, я вижу это по тому, как он держится. – Старый состав команды – Хель. Они хотят увидеть Августа, поздравить его и извиниться. Он сумел завоевать их авторитет, был вторым отцом. Он принял их на корабль, когда они уже отчаялись и не ждали от жизни ничего, кроме ужасов. Конечно, это безумно рискованно и неправильно, но, когда нет другого выхода, люди готовы на многое. И Август поддержал их в тот момент, когда они так в этом нуждались. Он был преступником, но не убийцей, – Питер осуждающе качает головой, и мне снова становится плохо. Как вспомню свой дрожащий голос и испуганные глаза Каспера после того, как он поджёг этот особняк…
– Никто на открытие не пойдёт, – я пытаюсь успокоиться, но Феникс видит, как тяжело это мне даётся, и его улыбка становится ещё шире.
– Хочешь пойти против команды? Желаю удачи, – и он выходит из каюты, оставляя меня в одиночестве.
Через несколько дней люди, которые пришли в команду при Августе, действительно сказали, что собираются идти на открытие гостиницы первого августа. Не спросили, а именно сообщили, и мне не оставалось ничего другого, кроме как принять это и не обращать внимания усмешки Питера и его перешёптывания с Чародейкой.
Эти три недели пролетели быстро, как никогда. Мы усиленно работали, выполнили с десяток заданий и заработали столько, что хватит на целую осень. А в самых последних числах июля, когда мне казалось, что ничто не сможет испортить этот волшебный вечер, я внезапно осознала, что мы двигаемся совершенно в другую сторону. Через несколько минут Питер с той же иронией сообщил мне, что около полудня мы будем у причала, и команда отправится в город, чтобы успеть к началу концерта.
В ту ночь попутный ветер подгонял корабль, и к берегу мы прибыли ещё раньше. Легенда веселилась, особенно – старый состав. Они переговаривались между собой, бросая на меня осторожные взгляды и желая познакомить поближе новых участников команды с великим и неповторимым капитаном Августом. «В прошлый раз не удалось», – смеялись они.
– Ты идёшь? – ко мне подошёл Персей, торопясь так, будто боялся опоздать, хотя до праздника оставалось пять часов. Они, кажется, хотели прийти раньше всех и поздравить бывшего капитана.
– Подойду позже, – бросила я раздражённо, притворяясь, что занята, в сотый раз перечитывая список заданий. Два придётся отменить или перенести, а с этим возникнут проблемы… На самом деле я даже не вникала в это. Зато была уверена, что ни за что не пойду на это чёртово открытие.
– Ладно, – Персей по-мальчишески засмеялся каким-то своим мыслям и исчез.
Я перечитала список ещё раз. И ещё двенадцать.
Телефон включился, и я прочитала короткое сообщение от Орфея: "С Гердой всё в порядке, мы вернулись домой неделю назад. Идёшь на открытие отеля?"
Такое чувство, что Август преследует меня. Он говорил, что оборвёт все связи с Легендой. Говорил, что ему нужно залечь на дно, чтобы избежать опасности. А в итоге становится известным, каким-то невероятным образом завоёвывает обожание команды и Орфея, даже не являясь капитаном.
А у меня сейчас такое чувство, будто моя любовь к Августу, если это была она, конечно, быстро превращается в ненависть.
Орфей
Пока я был в больнице с Гердой, в "Сиянии", агентстве Джима, происходило что-то странное. Но ещё безумнее было то, что, когда я вернулся на работу, Джим заявил мне, что уходит на покой и оставляет своё агентство мне.
– Мне? – я до последнего не верил, что он говорит правду, так что в первые минуты не было ни радости, ни восхищения.
– Тебе, Алекс. Ты тот человек, который не позволит агентству угаснуть. Ты прекрасный следователь. И я уверен, что будешь таким же руководителем, – он улыбнулся и сильнее сжал мою руку, протягивая какие-то бумаги.
Несколько дней, включая выходные, я поздно возвращался домой, выслушивая упрёки теперь уже совершенно здоровой сестры, проводил собеседования, набирая новых людей, и одновременно с этим пытался раскрыть два дела. Голова кипела от количества информации, сил не оставалось даже на разговоры с Гердой, но уже на следующей неделе я смог расслабиться. Благодаря новым сотрудникам, бывшим гвардейцам, сложнейшие дела раскрыты, а документы в полном порядке.
Когда Герду всё-таки выписали из больницы, мы с ней неторопливо брели домой, и мне позвонил Август. Ответил я в ту же секунду – честно сказать, страшно испугался, но всё же совершенно спокойно спросил:
– Август? Что-то случилось?
– Случилось! – воскликнул он радостно. – Приглашаю тебя на концерт в честь открытия отеля "Семь ветров" первого августа! – проговорил он на одном дыхании.
– Ты серьёзно? Уже? – я искренне улыбнулся, не отпуская руку сестры.
– Я же говорил, что постараюсь сделать всё как можно быстрее. В начале августа откроются все четыре отеля, но тот самый, про который я рассказывал – первого числа. И в честь его открытия будет концерт. Адрес пришлю. Приедешь?
– Конечно, приеду, – ответил я. – У меня тоже новости, – я рассказал Райану о своём повышении до должности руководителя детективного агентства "Сияние", выслушал его поздравления и, пообещав приехать в скором времени, положил трубку.
Теперь, спустя несколько дней после того звонка, мы с Гердой оказались на берегу моря, куда уже прибывали люди. До концерта ещё три часа, а сквозь толпу давно не видно виновника торжества, зато отель привлекает всеобщее внимание. Может, виной тому внешний вид здания, может, концерт, который устроили в его честь, но это точно успех в чистом виде.
– Орфей! – нас с сестрой внезапно окружила Легенда.
– Какая встреча! – поражённо воскликнул я. – Теперь Августу поддержки точно хватит, – я усмехаюсь – здесь определённо большая часть команды. Ближе всех ко мне стоит Питер, держа за руку Чародейку.
– Как самочувствие? – спрашивает он, наклоняясь к Герде. Девочка, весело улыбаясь, пожимает плечами, но все понимают, что это лучший ответ, какой только мог быть.
– Вам Август звонил? – спрашиваю я, обращаясь конкретно к Питеру. Нарциссы видно не было, на моё сообщение она вчера так и не ответила, так что лидером сейчас определённо был брат виновника торжества.
– Мне, – на его лице почему-то мелькает волнение. – Ты с ним уже говорил?
– Подожду, пока толпа поредеет, – я рассмеялся, кивая головой на поток людей, через который практически невозможно пробраться сейчас.
– Поверь мне, она поредеет только к утру, – закатывает глаза Флёр, и, обернувшись к команде, громко спрашивает: – Предлагаю действовать сейчас. Нас много, разве не сможем отодвинуть в сторону какую-то толпу? – она говорила вроде бы серьёзно, но всё же на лице держалась уверенная, наглая улыбка. Легенда с радостью согласилась.
– Мы с вами! – Герда тянет меня вперёд, к команде, крепче сжимая руку, чтобы не потеряться.
Что же, Август, много лет назад с выбором команды ты точно не ошибся.
***
На лице капитана сияла самая счастливая улыбка, какой я не видел никогда. Он, оторвавшись от толпы благодаря Легенде, прошёл с нами к скалам, где людей почти не было.
– Поздравляем!
– Это великолепно!
– Август, ты лучший! – слова разобрать сложно – все торопятся высказать капитану то, что думают, а он только улыбается и благодарит каждого по несколько раз. Август искал в толпе кого-то – кажется, Нарциссу, – но убедившись, что её здесь нет, снова перевёл свой взгляд на нас с Гердой, показывая большие пальцы.
В один момент его взгляд остановился на чём-то позади нас, и я обернулся, замечая вдалеке женскую фигуру.
– Спасибо! Мне нужно идти, поговорим позже, ладно? Вы же пока не уезжаете? – и когда команда заверила капитана, что будет в городе ещё несколько дней, он с чистой совестью направился вперёд вдоль берега, где его кто-то ждал.
Август
Я давно не был так счастлив, как сегодня. До последнего думал, что из команды на открытии будет только Орфей с сестрой и Питер с Флёр, но меня едва не свалили с ног человек сорок или пятьдесят – почти вся Легенда. Весь старый состав и часть незнакомых мне людей, которые, кажется, знали уже всю мою биографию, потому что поздравляли почти так же радостно, как остальные. Нарциссы, как я и ожидал, в толпе не было, но даже не успел расстроиться, как меня засыпали поздравлениями и пожеланиями.
Все выглядели прекрасно. Может, это из-за улыбок на их лицах, но в этот раз я не заметил ни капли неискренности, хотя научился находить её среди счастливых лиц. В этот раз всё действительно было по-настоящему, и я так и стоял бы до начала концерта у скал, пока над морем летали чайки, не в силах перекричать Легенду, если бы не заметил вдалеке ещё одного человека, на появление которого даже не смел надеяться.
– Спасибо, что пришла, – я остановился на расстоянии вытянутой руки от девушки и сдавленно улыбнулся, пытаясь хоть как-то начать диалог.
– Не могла не заметить свою фамилию среди объявлений, – Ева пожала плечами, но голос оставался всё таким же холодным.
– Извини, – я не знал, как это объяснить. Свою фамилию пришлось вычеркнуть из жизни, и после этого на ум первым делом пришла именно Ева. Не родители, не брат, а именно она.
– Много денег ушло на всё это, наверное? – Ева повернула голову и ещё раз взглянула на отель. – Тем более, что это только один из отелей.
– Много, – киваю я, и понятия не имею, что ещё нужно сказать. Сейчас я не видел в ней той Евы, которая любила и прощала меня всю жизнь, но понимал её, как никто другой. Предательство простить тяжелее всего. Если вообще возможно.
– Это твоя команда? – она кивает головой на Легенду, которая уже возвращается обратно к толпе, негромко переговариваясь.
– Они пришли поздравить меня, – я улыбаюсь. – Ради этого на несколько дней оторвались от дел.
– На несколько дней? – Ева хмурится, но потом вспоминает что-то и, поправив волосы, поражённо спрашивает: – Так ты правду говорил тогда? Что оставил корабль и…
– Да, – я делаю шаг вперёд, но девушка отступает и скрещивает руки на груди. Она подняла изумлённые, гневные глаза – даже сейчас, в эту минуту, в них была только искренность. Нелегко освоиться с этой новой Евой, которая так изменилась за время, что мы не виделись, но такими же остаются её глаза – чарующими, необыкновенно-голубыми. Такими же остаются длинные волосы, которые она берегла с самой юности – хочется касаться и вдыхать их свежесть, едва ощутимый аромат фруктов. Сейчас они заплетены в аккуратную косу – даже не верится, что она сама могла создать такую, но я слишком хорошо знаю Еву. Ей хватает нескольких минут, чтобы превратиться из прекрасной девушки в самую необыкновенную на свете. С лица её пропала девичья улыбка, но я всё ещё верил, что для меня она потеряна не навсегда.
– Поздравляю и желаю удачи, Август, – всё время, что мы говорили, её голос оставался стальным. Девушка отвернулась и, задумавшись лишь на пару мгновений, кинулась бежать.
Она пробежала только несколько метров – я перехватил её руку, и Ева налетела на меня с размаху с такой силой, что закружилась и едва не упала вместе со мной. И всё для меня тогда казалось напрасным: внутренняя изнурительная борьба, долгие старания продолжить дело отца, силой воли подавить желание быть рядом. В этот момент я пережил разом сто жизней. Воля разума погасла перед другим, совершенно новым для меня чувством.
Мы всё-таки упали на песок. Руки Евы обвили мою шею, она прижалась ко мне, словно желала запомнить запах, словно вот-вот готова была отстраниться, убежать и больше никогда не появляться. Я сцепил ладони за её спиной, и девушка, словно угадав мои мысли, фыркнула и тихо засмеялась.
– Я обещаю, что отныне всегда буду рядом, – прошелестел я тихо-тихо, но Ева всё-таки услышала и мягко улыбнулась, поймав мой взгляд и коснувшись пальцами лица.
– Лучший способ сохранить обещание – никогда не давать его, – с тенью печали на лице ответила она.
– Ты говорила, что никогда… никогда не бывает достаточно жаль, чтобы больше не повторять ошибку. И я знаю, что совершил их столько, что теперь ни за что не исправить, что новую жизнь начинать уже поздно, но я всё ещё… – я снова поднял глаза на Еву, резко замолчал, глядя на неё, и глубоко вздохнул, пытаясь справиться с роем мыслей в голове. – Всё ещё люблю вас. Тебя и Аврору, – я закрыл глаза и опустил руки, больше не пытаясь удерживать Еву.
– Говорят, что даже любовь не прощает предательств, – слышу я сквозь помутневшее сознание и готовлюсь снова почувствовать холод. – Но знаешь… Нет ведь правил без исключений? – я поднял глаза на Еву и увидел её сияющую улыбку.
И я знаю, как выгляжу сейчас. Как влюблённый идиот. Но ничего не могу с собой поделать и легко касаюсь губ девушек своими, нежно перебирая её волосы.
– Это исключение будет самым правильным. Обещаю, – через несколько мгновений я, наконец, поднимаюсь с песка и подаю девушке руку. Она встаёт, отряхивает платье и снова становится серьёзной, будто ничего не произошло, но её выдают глаза, блестящие от радости и слёз.
– Тогда вперёд, Август, – шепчет она мне в ухо, поднимаясь на цыпочки. – Тебе нужно произнести речь перед зрителями, – и исчезает, убегая от моря и прячась в толпе.
Только в этот раз я точно знаю, что она вернётся.
***
– Ты теперь знаменитость, – говорит Ева, держа меня за руку, когда до дома остаётся идти несколько минут.
– Неужели? – я с трудом улавливаю в её словах смысл, но ловлю эмоции. Именно благодаря им моя торжественная речь на концерте получилась далеко не такой идеальной, какой я себе её представлял, зато искренней.
– Да, – Ева смотрит на меня, серьёзно кивает, но под моим пристальным взглядом не сдерживает улыбки. – Команда бы тобой гордилась.
– Наверное, ты права, – отвечаю я. Девушка миролюбиво кивает и торжественно открывает передо мной дверь в дом.
– Мама! – в коридор вылетает Аврора, но замирает, как только замечает меня. Я не говорю ни слова, но перешагиваю порог и закрываю за собой дверь.
– Аврора, – Ева улыбается и проходит вперёд, будто ничего необычного не происходит.
– Папа вернулся? – девочка щурится, но сомневается в своих словах. – Ты же говорила, что он…
– Он… изменился, – перебивает Ева дочку, и я невольно усмехаюсь, представляя, как она снова объясняла ей моё исчезновение. – И он приготовил тебе подарок, – девушка многозначительно взглянула на меня.
– Правда? – спросили мы с Авророй одновременно, но я, поняв свою ошибку, быстро кивнул. Дочка восторженно посмотрела на меня и подбежала ближе, схватив за руку и потянув за собой на кухню. – Папа, пойдём пить чай? – весело предложила она. Я краем глаза посмотрел на Еву и заметил озорные искорки в её глазах. А сам лихорадочно размышлял, что бы такого подарить девочке…
На следующий день мне всё же пришлось ненадолго уехать, но я пообещал Еве и Авроре вернуться как можно скорее. Встретился с командой в кафе, но вскоре мы перебрались из тесного помещения в парк и несколько часов провели вместе. Я всё ещё с радостью слушал их истории, последние новости и пожелания, действительно был счастлив. А вечером я встретился и с мамой и Арманом – они даже приехали на концерт, чтобы поздравить меня с открытием отеля!
Верить в чудеса – это единственный способ жить. И теперь я знаю, как найти в себе этот узел, который соединит все нити судьбы между собой. Теперь я знаю, как не вступить в конфликт с самим собой – нужно лишь прислушаться к внутреннему голосу, обратив на него внимание. Сейчас у меня получилось. Впервые в жизни получилось переступить через свои принципы и отпустить прошлое, не забывая его. Просто оставляя позади.
Я снова учился жить по-новому несколько недель – заново привыкая к журналистам и звонкам от незнакомых людей, к жизни рядом с дочкой и Евой. Решился, наконец, попросить руку и сердце любимой девушки, о чём ни разу не пожалел. Ева в том нежно-голубом платье напоминала мне маму – я был на её свадьбе с Арманом много лет назад. С тех пор много воды утекло, но Ева, смущённо глядя мне в глаза, грациозно прошла вперёд, держа под руку отца и едва сдерживая какой-то шальной смех, что подхватила и дочка. Вечером Ева сказала, что это из-за моего выражения лица. И снова рассмеялась – звонко, искренне, как умела только она и Аврора. Всё это пробуждало во мне самые светлые чувства: эта свадьба, музыка, народ, который смеялся и плакал от счастья, наши с Евой семьи – даже Питер приехал, и Флёр с собой прихватил! И те сутки действительно стоили всех денег, что я потратил, можете мне поверить.
Я привыкал и к нашим семейным вечерам на кухне, когда забывал обо всём, кроме настоящего момента, к звездопадам вдали от города. К долгим походам, к осторожным касаниям и маленьким подаркам. К тому, как Ева поднимается на цыпочки, опаляя моё лицо и ухо дыханием и произнося что-то едва слышное. Я привык к постоянному смеху в доме, к тому, что завтрак иногда приходилось готовить самому, как и встречать Еву с тяжёлыми сумками. Я полюбил это всей душой, насколько вообще мог любить.
На рассвете, как только солнце пробилось сквозь шторы и коснулось наших лиц, Ева разбудила меня и прошептала: «Научишь меня плавать?», а я постарался не отвернуться, зевая и сонно протирая глаза. Пришлось согласиться.
Пока Аврора строила замок, звонко смеясь рядом с какой-то девочкой и её матерью на берегу, я провёл Еву в море, где она могла касаться ногами дна. Пловец был из неё, мягко говоря, не самый лучший, но девушка старательно выполняла мои указания.
– И руками греби! – скомандовал я, удерживая её на воде. – Чего ты так гребёшь-то? Никогда не видела, как люди плавают?
– Как умею, так и плаваю! – тут же возмутилась она, но быстро сомкнула губы, едва не захлебнувшись.
– Ты никак не умеешь, – я на мгновение убрал руку, и девушка тут же стала погружаться под воду и ухватилась за меня. – Греби! – рявкнул я. – И не так быстро!
– Хватит орать, – Ева нашла ногами дно и встала рядом. – Учитель из тебя отвратительный. Как я должна грести, если тону?!
– Грести нужно как раз для того, чтобы не тонуть, – я всё же не сдержал улыбки и поймал её за запястье. – Научишься, – тяну её к берегу, кивая головой на песочный замок и дочку, которая уже несколько секунд пытается привлечь наше внимание. – Пойдём? Потом ещё вернёмся, – она кивает, и тень грусти тут же сменяется предвкушением.
Уже который вечер мы ловим лучи уходящего за море солнца. Последний день лета празднуем, словно первый, потому что знаем, что изменится только погода, остальное останется прежним – всеобщая любовь, безграничное счастье и доверие.
Каждая искрящаяся улыбка Евы, каждое слово Авроры, сказанное так, как умеет только она – словно электрический разряд, дарующий мне энергию. Не верилось, что когда-то я мог жить без этого.
Мы не желали больше ни богатства, ни наград, я не держался за всеобщее признание и славу. Я мечтал никогда не потерять это счастливое время, когда мы можем беззаботно встречать рассветы и закаты и смеяться над каждым словом, не ища подвоха ни в чём.
Я никогда не был тем человеком, которого легко исправить. Но Ева и Аврора смогли изменить меня.
