Эвери Лириан
Сапфировая Ярость
ГЛАВА 7
Утром Элея проснулась в прекрасном настроении, несмотря на то, что это было в замке Беатрис. Посмотрев в окно, ей захотелось прогуляться с Сэмом по пленительному саду, чтобы обсудить план по очарованию сердца Сары. Девушка подошла к зеркалу, выбирая наряд. По щелчку пальцев образы менялись один за другим. Остановившись на лимонном льняном платье с рукавами до локтя, она убрала золотистые волосы в хвост, оставив свободными пару прядей, обрамляющих лицо и открывающих серьги из позолоченной ракушки.
Выйдя из своей комнаты, она направилась к Сэму. Улыбаясь от своих размышлений, Элея шла по коридору, но внезапно заметила, как Нил аккуратно закрывал дверь, застегивая рубашку. Ее лицо побледнело, когда она поняла, что он вышел из покоев королевы и направился в ее сторону. Не желая быть замеченной, Элея щелкнула пальцами и, манипулируя светом, сделала себя невидимой. Нил прошел мимо, не подозревая о ее присутствии.
Элея не могла поверить своим глазам, она была уверена, что брат ненавидел королеву. Какой извращенный план включал в себя делить постель с врагом? Прогулка по саду внезапно отменилась. Элея поспешила в комнату Сэма. Он очаровательно спал, развалившись на всю кровать, но она распахнула темные шторы одним легким движением пальцев. Он скорчился от стремительного яркого света, заполнившего комнату, потирая глаза и начиная постепенно просыпаться. Только он успел открыть веки, как Элея взяла его за руку и потянула за собой.
Так же как и Сэму, это утро давалось Саре с трудом. Прищурившись, она оглядела сумрачную комнату: сквозь закрытые шторы пробивался солнечный свет, на кровати возле сиреневых атласных подушек лежали открытие дневники. Она широко зевнула, прикрыв рот рукой, понимая, что уснула за чтением.
Сара потерла глаза, вспоминая прочитанное и направилась в ванную. Она открыла кран, набрала в руки воды и брызнула ее на лицо. Сара чуть не вскрикнула, увидев себя в зеркале: черные глаза как у панды от размазанного макияжа, растрепанные волосы, вчерашнее помятое бархатное платье. Она освободила туго заколотые волосы и поморщилась от пробежавшей по коже головы боли.
В зеркале отражалась манящая ванна со светящейся лазурной водой как в фонтане и плавающими лепестками роз. Сбросив платье, Сара погрузилась в воду, закрыв полупрозрачные изящные бежевые шторки, обрамлявшие ванну. Вода приятно окутала кожу, Сара закрыла глаза, прокручивая в голове события последних дней.
Недавно новый мир ощущался уже почти привычным. На краю ванны располагались различные баночки, пузырьки и нежно-розовое мыло в форме распустившихся бутонов роз. Она сосредоточилась на одном из них, предвкушая бархатное прикосновение и в одно мгновение в руках оказался бутон.
Так просто. Она еще не успела моргнуть. Сара искренне обрадовалась даже такой мелочи и улыбнулась от того, что смогла без чьей-либо помощи передвинуть предмет. Странно как она раньше жила без магии? Она пульсировала в каждой клетке ее тела, окружающий мир был не только пространством, но и живой материей, зовущей и играющей. Сара переместила мыльную розу обратно.
Приняв ванну, она вернулась в комнату, открыла шкаф и обнаружила множество различной одежды. Даже чересчур много. Снаружи шкаф казался небольшим, но внутри словно была еще одна комната.
Сара прошла мимо мраморного стола с многочисленными ящиками и остановилась возле вешалок с одеждой, проведя рукой по вещам из шелка, бархата, льна, парчи. Безусловно ей нравилась роскошная королевская одежда, но в голове промелькнула легкая грусть по прежним вещам.
В этот момент неожиданно на вешалках среди платьев появились свитера и джинсы. Сара радостно воскликнула. День сегодня начался как нельзя лучше.
Среди своей теплой одежды она нашла легкий белый топ с открытыми плечами, который она обычно надевала на вечеринки и нахмурилась, осознавая, как давно это было.
Она разглядывала себя в зеркале и ей нравилось, как спадают с плеч ленты бантов, на которых держался топ. «Особенно его обожали парни на тех вечеринках», – ухмыльнулась она.
Проведя рукой по мягким и невероятно гладким волосам, Сара заметила, что они были аккуратно уложены, хотя она ничего для этого не делала. В голове промелькнула мысль:
«Была ли это заслуга необычной светящейся лазурной воды?»
Как бы там ни было ее волосы еще никогда не выгляди так безупречно, Сара заплела две маленькие косички с левой стороны так, что волосы больше не падали на лицо.
Ее взгляд переключился на полки с обувью, взгляд разбегался от разнообразия расцветок. Дома у нее было две пары обуви, и то они были теплыми сапогами и ботинками, а здесь было все.
Сару привлекли желтые туфли, на которых переливающимися нитями были вышиты цветы. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить название, ей казалось, что это были подсолнухи. Она надела туфли на высоком каблуке, сделала пару шагов и обрадовалась, что заклинание все еще работает, и она без труда может передвигаться в такой обуви.
Обычные джинсы изящно облегали ноги и сочетались с туфлями из королевского гардероба. Сара прошла мимо стеллажа с украшениями и вновь восторженно вскрикнула. На верхней полке с головными уборами лежала ее любимая желтая шапка с помпоном. Взяв ее в руки, Сара прижала ее к себе, невольно вспомнив свой дом. Она грустно вздохнула, понимая, что для такой шапки сейчас слишком жарко и потянулась за бежевой соломенной шляпой с большим желтым бантом позади. Без труда она могла бы целый день провести в этой комнате, рассматривая многочисленные украшения и меняя образы, но решила не поддаваться такому искушению.
Вернувшись в спальню, Сара подошла к огромному окну на всю стену, от яркого солнечного света и обилия красок все еще немного болели глаза. В саду никого не было, Элея и Сэм приближались к воротам, парень на ходу пытался застегнуть рубашку. Сара пригляделась, узнав в нем Сэма. Как только они пересекли магический барьер, силуэты испарились, словно их и не было вовсе. Сара потерла глаза, сомневаясь в реальности происходящего.
Следом за ними последовал Нил, по быстрой походке было понятно, что он явно куда-то торопился. Нахлынули вчерашние моменты с ним наедине.
«И зачем я начала извиняться? – Сара раздраженно помотала головой. – Да и зачем вообще устроила ту сцену у магического барьера? Он наверно думает, что я – идиотка. Мне стоит меньше говорить рядом с ним, чтобы опять не сморозить какую-нибудь глупость. И вообще я здесь не ради новой интрижки, мне нужно сосредоточится на более важных вещах. – Сара сжала кулаки, продолжая мысленно ругать себя за безрассудство. – Может Сэм был прав, и я вправду не отдаю себе отчет в том, что делаю?»
Нил пересек барьер, обернулся, затем щелкнул пальцами и исчез. Значит ей ничего не показалось, но зачем нужно было выходить за пределы замка? Разве нельзя было переместиться прямо из комнаты? Об этом она позже расспросит Элею.
Сара нахмурилась и шумно выдохнула, разомкнув губы. Воздух достиг окна, но на стекле не осталось и следа, как это бывало в Малеоне, когда Сара подходила к окну, проверяя погоду.
Внезапно ей расхотелось выходить из комнаты, она села на кровать, сбросив шляпу и открыла один из дневников матери.
– Идем, – Элея указала на дорогу.
– А где мы? – парень разглядывал незнакомый простиравшийся перед ним город. Они находились на дороге, которая резко спускалась вниз и вела к океану.
– В Кадансе Надежды, здесь живут бекары – потомки фениксов. Они способны силой любви возрождать то, что было повержено. А это – городок Бритсон, граничащий с вашим миром.
– Совсем как целители… – пробормотал Сэм, завороженно смотря на океанские волны и солнечные лучи, мерцающие на воде. Все было именно так, как из его детских воспоминаний. Таким мог бы быть его мир.
Элея направилась к проезжающему трамваю и запрыгнула в него.
– Сэм, скорее, – махнула она рукой.
Парень, покачав головой и также запрыгнул на парапет трамвая.
– Ты сошла с ума, – рассмеялся он, крепко схватившись за металлический поручень.
Элея широко улыбнулась и запрокинула голову, наслаждаясь теплыми ветром, скользящим по щекам.
Прибыв в нижний район города, они сошли с трамвая и свернули на улочку с маленькими разноцветными домами, похожими друг на друга. И наконец, выйдя к океану, направилась к закусочной на берегу.
Зайдя внутрь, Сэм сразу выбрал место возле окна, с которого открывался вид на живой океан, на котором ветер разгонял волны, создавая пену. Таким Сэм его видел очень давно, слишком давно.
Сделав заказ у автомата, Элея присоединилась к парню. Через пару минут на их столе появились две кружки кофе и две тарелки с яичницей, беконом и блинами. Сэм сразу начал уплетать еду за обе щеки.
Элея, сказав, что скоро вернется, направилась к стойке с десертами. Она показала сотруднику заведения свое кольцо, и он указал ей на дверь, ведущую на кухню. Пройдя в помещение, она оказалась в огромной комнате.
На плите готовилась еда, помешивающаяся в кастрюлях при помощи магии и, разлетаясь по тарелкам, перемещалась в зал. Возле полок с многочисленными зельями и ингредиентами стояла молодая привлекательная девушка с оливковой кожей, измельчая веточки валерианы. Элея позавидовала такому количеству снадобий, в ее коллекции была только малая часть находившихся здесь ингредиентов.
– А ты совсем не изменилась, Сивелла.
Девушка с собранными в хвост волнистыми каштановыми волосами, подняла голову, оторвавшись от разделочный доски.
– Элея!
Сивелла стряхнула с рук остатки трав и подошла к давней подруге, крепко обняв ее.
– Каждый раз как я тебя вижу, ты становишься еще красивее и моложе, Сив.
Слова Элеи не были обычным вежливым преувеличением, они были ровесницами, но в свои двадцать пять ее подруга едва выглядела на восемнадцать.
– Что тебя привело в наше скромное заведение?
– Неповторимый аромат твоей кухни.
Сивелла рассмеялась.
– А серьезно?
Элея взяла подругу за руку и, сделав глубокий вдох, задержала дыхание, подбирала слова.
– Я только узнала о твоей трагедии, соболезную, Сивелла. Это ужасно несправедливо.
Она опустила взгляд, уставившись в одну из плиток каменного пола.
– Все произошло так внезапно, Эли, словно на нас обрушилось торнадо среди ясного дня. Моя мама не стала сопротивляться, это было против ее природы. Она верила, что насилие порождает лишь еще большее насилие, – слезы заполнили глаза девушки настолько, что темный пол превратился в смутное пятно, голос дрогнул от тяжести воспоминаний. – Тризеран предложил ей: «или она отдает ему сонат Каданса Надежды добровольно или он заберет его силой». В нашей культуре верят, что все происходящее уже давно предначертано и мы не в силах ничего изменить. Все что мы можем – это следовать своему предназначению. Она просто неподвижно стояла, пока он не сорвал цепочку с камнем силы вместе с ее головой. – Сивелла закрыла лицо рукой от нахлынувших воспоминаний.
Элея покачала головой и крепко обняла подругу:
– Если так погибнуть было ее предназначением, то я отказываюсь верить в настолько жестоких богов. Он должен заплатить за все зло, что причинил.
– Все в нашем мире нейтрально, Элея, только мы придаем событиям смысл добра или зла. Я верю, что каждый поступок имеет значение и каждому возвращается именно то, что андант посылает в мир.
Элея развела руками:
– Неужели мы можем позволить, чтобы ему сошли с рук все его злодеяния?
– А какое право мы имеем судить кого-то? – нахмурилась Сивелла.
– Ваш каданс лучше всех нас вместе взятых, и вам выпала такая трагедия, это ужасно несправедливо.
Сивелла накрыла руки подруги своими.
– Мы не можем контролировать действия других, но у нас есть сила управлять собой, своими эмоциями, поступками. Если мы станем похожими на Тризерана, если мы впустим в наши сердца ту боль, с которой он живет каждую секунду каждого дня, мы проиграем. Только сила любви может победить. Я верю в то, что наши предки избрали путь любви не просто так, они знали больше, чем мы способны понять.
Элея пождала губы, это была красивая теория, но как жить, опираясь на нее в реальном мире?
– Кто сейчас возглавляет ваши земли?
– Все пока очень неопределенно, – пожала плечами Сивелла. – Мой старший брат думал, что этот титул перейдет ему, но совет старейших бекаров решил, что без камня силы не может быть единоличного правителя. По правде говоря, он был даже рад, что освобожден от такой ответственности и уехал сразу после похорон кто знает куда. Моя сестра тоже не смогла больше оставаться в нашем доме, и покинула каданс со своей парой.
– Значит ты осталась совсем одна?
– Я не одна, – улыбнулась Сивелла, – у меня есть эта закусочная и, по твоим словам, моя кухня не так уж плоха. – Элея улыбнулась и кивнула в ответ. – И к тому же в моей жизни появился кое-кто очень особенный.
Элея удивленно подняла брови и дразняще улыбнулась, подняв один из уголков губ выше другого.
– И кто же этот счастливчик?
Сивелла сняла фартук и отвела руки назад, облокотившись ладонями о край стола. Легкое шелковое платье голубого цвета с белыми горошинами в виде сердец идеально облегало стройную фигуру. Красный пояс с такими же горошинами еще больше подчеркивал невероятно тонкую талию, которую не тронули все годы, проведенные на кухне.
– Его зовут Аллевис. Он добрый, заботливый, веселый, умный, – Элея одобрительно кивала головой, – и невероятно обаятельный.
– Звучит интригующе, – выгнула она бровь.
– Знаешь, именно благодаря ему я могу находить моменты счастья в этом происходящем безумии. Иногда мне даже удается забыть обо всем.
Элея понимающе кивнула.
– Он бекар, как и ты?
Сивелла поджала губы, сделав паузу, она знала какую реакцию вызовут ее следующие слова:
– Нет, он из Каданса Мечты, – воодушевление Элеи сразу улетучилось, и она только собиралась что-то сказать, но Сивелла ее опередила: – он не похож на остальных фриссонов, если бы ты провела с ним хотя бы один день, ты бы увидела.
Элея уже не слышала других слов после «Каданса Мечты», но знала о чем они, она и сама через это проходила: «он не такой как все, он особенный».
Ее подруга туже затянула красный шелковый бант с белыми сердечками, которым были перевязаны волосы.
Элея прищурилась, заметив на шее подруги медальон. Сделанный из золота, с множеством инкрустированных драгоценных камней, в центре было изображение бабочки пурпурного цвета. Орнитоптера приам – символа Каданса Мечты.
– Откуда у тебя этот медальон?
Сивелла с нежной улыбкой дотронулась до вещицы и улыбнулась:
– Это подарок Аллевиса, я знаю, что он весьма дорогой, но он уверил меня, что для него это не проблема.
Вещь была очень и очень дорогой. Если он из обеспеченной семьи для него это пустяк, а если нет – кто знает как этот фриссон его заполучил. Внизу медальона Элея увидела гравировку в виде альта, от которого исходят музыкальные ноты. Она не могла сдержать свое удивление и прошептала: «Ты моя альта».
Сивелла улыбнулась и открыла медальон, Элея не могла поверить своим глазам. Внутри лежали засушенные цветки камелии, которые росли только в Кадансе Мечты и служили защитой от чар фриссонов. Их было крайне сложно найти, да стоили они целое состояние. Обычно против чар использовали более доступные травы и заклинания, которые давали кратковременную защиту. Но цветки камелии были единственным средством, полностью защищающим от всех способностей фриссонов.
«Возможно, она и вправду ему дорога, если он так ее защитил не только от себя, а от всего своего рода», – подумала Элея, с грустью осознавая, что фриссон из ее прошлого никогда бы такого не сделал.
– Ладно, – кивнула Элея, – пока он заслужил каплю моего одобрения, но будь осторожна. Может в некоторых фриссонах есть что-то хорошее, но это еще не значит, что они все такие.
Сивелла широко улыбнулась:
– Это все, о чем я прошу.
– Знай, что если тебе станет одиноко, ты всегда можешь остаться у меня. В любое время.
– Спасибо, Эли. – кивнула она. – Каданс Ярости при королеве Беатрис – как такое пропустить?
Элея ухмыльнулась.
– А как тебе Каданс Ярости с дочерью королевы Лили?
Губы Сивеллы внезапно разомкнулись.
– Не может быть, я думала беременность королевы – всего лишь слухи.
– Поверь, Сара вполне реальна и у нее есть сонат каданса.
Сивелла закрыла рот рукой.
– И она может использовать его силу? – Элея кивнула. – Значит сонат не был утерян в битве, она передала его дочери. Тризеран… если он узнает…
Элея опустила взгляд.
– Он уже в курсе, – досадно подметила Сивелла.
– Саре нужна защита, но я не знаю, как ей помочь. Я и сама до конца не понимаю, как работают ее способности и откуда Каданс Ярости берет свою силу? Мне порой кажется, то они представляют собой отдельную расу.
– Думаешь Беатрис скрывает свои когти и крылья? – рассмеялась Сивелла. – Раньше я часто сталкивалась с воинами Каданса Ярости, и когда я пытаюсь излечить их, то погружаюсь в их разум, там мне приходится пробираться через железный лес, где у деревьев вместо веток – оружие. Мне нужно быть очень осторожной, чтобы пробраться в центр этого леса, где в воздухе парит меч, окутанный синим пламенем. Я не могу видеть их воспоминания, но могу чувствовать боль, терзания и тьму, исходящую от этого огня.
Элея нахмурила брови.
– Как же ты их лечишь, если там ничего нет кроме железа, нет памяти, на которую можно опереться?
– Я чувствую, что это страдающее пламя – живая материя, которой нужна любовь.
– У меня мурашки от такой картины, – Элея обхватила себя руками, – неужели Саре тоже придется с этим столкнуться?
Сивелла пожала плечами.
– Это всего лишь образ в их голове, может их тренируют возводить защитные барьеры в своем разуме, чтобы враги ничего не смогли прочесть. Как бы там ни было, Сара имеет дело с очень опасной силой.
Девушка оглянулась, внимательно разглядывая полки с травами и цветными пузырьками. Она потянулась к верхней полке, приподнимаясь на пальцах ног, взяв небольшой флакон с едва видимым беловатым дымом и тряхнула головой, смахивая прядь каштановых волос.
– Возьми, это создаст защитный барьер вокруг Сары, единственное чем я могу помочь, – ореховые глаза Сивеллы были наполнены искренним сочувствием к трудностям, которые встретятся на пути наследницы Каданса Ярости.
Элея вглядывалась в струящийся белый дым, понимая, что этого будет недостаточно, но все же лучше, чем пустая надежда на лучшее.
– Спасибо, – Элея поджала губы, осознавая безнадежность вопроса, крутящегося у нее в голове. – Как ты думаешь, существует ли на самом деле способ побороть Тризерана? Мой брат уже многие годы одержим этой целью, и я боюсь к чему могут привести эти поиски.
Сивелла шумно выдохнула, дотронувшись до своего медальона.
– Если Нил не переставал об этом думать со смерти ваших родителей, то скорее всего он уже понял, что одолеть Тризерана сможет только сила, превосходящая его возможности, которой не существует, насколько мы знаем.
Взволнованные сверкающие голубые глаза Элеи слегка потухли от осознания, что Нил пойдет на все, чтобы отомстить Тризерану.
Сивелла достала из ящика небольшую запечатанную коробку.
– Держи. Открой, когда в твоей голове возникнут тяжелые мысли, не позволяй этой энергии занять место в твоем сердце.
Раздался стук по деревянной раме дверного проема. Самой двери не было и этот стук был скорее вежливым жестом привлечь внимание.
– Ты уже здесь, – воскликнула Сиви, и подбежав к молодому парню, поцеловала его.
«Значит это и есть тот самый Аллевис», – подумала Элея. Внешне они были очень похожи друг на друга: каштановые вьющиеся волосы, наивность и беспечность молодости в темных глазах. Его волосы прикрывали заостренные уши, что совсем нетипично для фриссонов. Обычно они намеренно показывают их, даже с длинными волосами.
– Знакомься, это моя очень хорошая подруга, Элея, – Сивелла с фриссоном подошли ближе.
Парень протянул руку.
– Очень приятно, Аллевис.
Элея пожала ему руку и заглянула в его светящиеся светло-карие глаза с аметистовым ободком у самого зрачка. Она уже видела их, это были глаза Сэма: доверчивые, открытые, еще не сломленные жестоким миром, полные надежд на лучшее будущее.
– Взаимно, – слегка прищурилась она.
Убрав руку, Элея поняла, что чувствует себя по-прежнему, не было ни эйфории, ни радости, ни волнения. Значит он не использовал свои чары, если бы она не знала кто он, то приняла бы за обычного парня. Возможно, с Сивеллой у него еще есть шанс противостоять темной стороне своей природы.
– Мне уже пора, спасибо за все, – Элея обняла подругу и поспешила покинуть кухню.
Сэм уже съел все содержимое своей тарелки и смотрел в окно на волны, разбивающиеся о скалы, на ослепляющее солнце, попадающее ему в глаза, на горизонт, за которым остался привычный ему ранее, морозный кусочек мира. Он думал о том, что с каждой минутой, которой он наслаждается здесь, набивая брюхо, его мир становится холоднее. От этой мысли по телу пробежали мурашки.
– Мы можем спуститься туда, – Элея присела за столик, указывая глазами на пляж.
После недолгой паузы Сэм ответил, но в его привычном звонком голосе что-то надломилось:
– Ты не представляешь как сильно я всю жизнь мечтал о том, что есть другой мир, что однажды попаду туда и найду ответы на все свои вопросы. А сейчас я сижу здесь и ем бекон, как будто все в порядке. Элея, как мы сможем противостоять тому, кто на протяжении почти двадцати лет управляет солнцем?
– Вместе, – Элея взяла парня за руку и нахмурилась, заметив странный символ на салфетке под рукой Сэма. – Что это?
Парень взял салфетку с начерканным на ней рисунком: стрела, пронзающая солнце и полумесяц.
– Я не художник, не обращай внимание на эти кривые линии, – бормотал Сэм. – Я пытался запомнить татуировку Нила, потому что она кажется мне знакомой. Ты знаешь что-нибудь про этот символ?
Элея удивленно подняла брови и покачала головой.
– Подожди, у моего брата нет татуировок.
– Самое странное то, что я отчетливо видел этот символ на его предплечье во дворце в Малеоне, но в этом мире татуировки на его руке словно и не было.
– Действительно странно, – нахмурилась она.
– Не страннее чем автобус, на котором мы сюда приехали. Зачем вам вообще транспорт, если вы перемещаетесь по щелчку пальцев?
– Это трамвай, – рассмеялась Элея. – И мы можем перемещаться только в те места, где уже были ранее. Каданс Надежды значительно отличается от других кадансов. Бекары используют свою магию в основном для исцеления и для работы, а во всем остальном они ведут образ жизни, похожий на людской. Они верят в то, что так они накапливают магическую силу.
– И это работает?
– Я думаю это работает для их вида магии, для моей это бесполезно.
Сэм крутил в руках салфетку.
– Так тебе знаком этот символ?
Элея помотала головой.
– Нет, я впервые его вижу, но я могу спросить у Нила.
– Я надеялся ты знаешь, – разочарованно вздохнул Сэм, допивая крепкий чай. – Может ли он скрывать татуировку каким-нибудь заклинанием?
– Это возможно и если это так, то он скрывает что-то серьезное.
Сэм сложил салфетку, убрав в карман штанов. В закусочной играла ненавязчивая мелодия, запахи блинов и бекона тянулись с кухни, анданты покидали соседние столики, и их сменяли другие. Все вокруг было таким привычным, только на лицо Сэма падали лучи солнца, того давно забытого тепла из детства. Он чувствовал себя самозванцем, которого вот-вот раскроют, но на него никто не обращал внимания.
– Они могут понять кто я на самом деле?
– Бекары? – мягко улыбнулась Элея. – Нет, помнишь они не тратят попусту свои силы. Да и если бы они узнали, то приняли бы тебя. Каданс Надежды открыт для всех.
– Почему Сара не могла быть дочерью королевы этого каданса? – они посмотрели друг другу в глаза и посмеялись.
– Итак, я держу свои обещания и придумала как помочь Саре обратить на тебя внимание, я кое-что выяснила. Для начала…