Яна Бендер
Госпожа Вольтури
Весна внутри
Время шло. До осени оставалось несколько дней, но внутри меня жила весна. Во мне расцветала новая жизнь, и чувствовала я себя прекрасно, в отличие от Беллы Каллен, когда она была беременна. Иногда, мне это, действительно, удавалось, я ловила себя на мысли, что моя беременность так похожа на простую, человеческую, что я вполне могла ощутить себя смертной женщиной, ожидающей ребенка.
Аро изменился. Это заметили все. Он стал намного мягче, уступчивее, что иногда его братьям приходилось упрекать его в этом. Карлайл наблюдал за моим состоянием, а мой муж приказал давать мне по бокалу свежей крови каждый день, чтобы ребенок чувствовал себя прекрасно, ровно так же, как и его мать.
Соня и Люциан вернулись в свой дом на окраине Вольтерры, где готовились к появлению своего малыша.
– Мне кажется, что я схожу с ума, – признался мне Аро, прогуливаясь со мной по умирающему саду.
– С чего вдруг? – удивилась я.
– Я скоро стану отцом…
В его глазах я видела искреннюю радость и любовь. Он был по-настоящему счастлив.
– Хочешь пообщаться с ним? – предложила я, указав на свой большой живот, в котором возилось маленькое чудо.
По его размерам можно было предположить, что я уже на седьмом или восьмом месяце, однако в сущности прошло всего чуть больше тридцати дней.
– Хочешь, чтобы я почитал его мысли? – замер Аро, глядя то мне в глаза, то на живот.
– Почему бы и нет?
Он осторожно приложил ладонь к моей коже чуть выше пупка и прислушался к тому, что происходило внутри меня. Я молча стояла, ощущая на своем теле его прикосновения и лёгкие толчки в себе по направлению к его руке.
– Боже… – прошептал Аро с блаженной улыбкой. – Как это великолепно…
– Что говорит? – положив свою кисть на его, поинтересовалась я.
– Она любит меня и тебя… Ей нравится твой голос, когда ты поешь ей колыбельные, а ещё она предпочитает вторую положительную кровь, а не первую.
– Интересно, кто научил ее разбираться в группах крови? – задумчиво спросила я.
Он был вдохновлен тем, что узнал от неё.
– Так. Стоп, – опомнилась я. – "Она"? Это девочка?
– Да… Определенно… – он выдыхал каждое слово, стараясь скорее освободиться от их неполноты, которая не позволяла ему выразить всё его восхищение.
– У нас будет дочь?
– Давай назовем ее Агнессой?
– Если ты этого хочешь…
Он с восторгом смотрел на меня. Я растворялась в его взгляде, пытаясь зачерпнуть его до последней капли.
Я притянула его к себе и поцеловала.
– Я надеюсь, – продолжил он с тем же нескрываемым трепетом, – что это не последний наш ребенок…
– Я думала, что ты превратишь меня… – призналась я.
– Обязательно, но не сейчас. Хочу ещё сына.
– Как скажешь, мой господин, – улыбнулась я и, взяв его под руку, продолжила прогулку по саду.
Несмотря на то, что мой организм был достаточно выносливым, меня периодически мучали недомогание: головокружения, тошнота и прочие мелкие проблемы. Конечно, если рассматривать ситуацию в сравнение с человеческой беременностью, то между нам можно поставить знак равенства, поскольку для обычной смертной женщины достаточно и того, что в ней развивается человеческий ребенок. Я же имела подобные симптомы, обладая высокой регенерацией, но нося в себе дитя вампира. Хотя, если сравнивать с госпожой Каллен, то я чувствовала себя превосходно.
Наступил сентябрь. Я ощущала в себе полноценную жизнь и, несмотря на осеннюю погоду, цвела весной внутри.
И вот однажды, когда я сидела в библиотеке подле старейшин Вольтури, я почувствовала сильнейшую боль внизу живота. Слегка подавшись вперёд, я схватилась за спинку стула.
– Что случилось? – Аро подлетел ко мне, как молния и опустился на пол рядом со мной.
– Кажется… Ой, ой… – простонала я.
– Карлайла! Быстрее! – крикнул он Алеку, стоявшему поодаль.
Кайус и Аро проводили меня до спальни, где уложили на кровать. Через несколько секунд примчался глава семейства Калленов и выгнал всех из комнаты, оставив только Беатриче и Джейн.
– Теплую воду, чистой полотенце и бинты! Срочно! – приказывал он своим помощницам.
Я ощущала, как наша дочь вырывалась наружу, и времени оставалось слишком мало.
– Послушай меня, – взывал ко мне Карлайл, видя, что я его практически не слышу. – Дыши ровно. Это тебе не обычные роды.
– Я знаю, – ответила я на его мягкую улыбку. – Позови Аро. Мне с ним будет легче.
Он вышел за дверь и через мгновение вернулся в сопровождении моего мужа.
Аро сел рядом на край постели и взял меня за руку. Я с силой сжала её от накатившей схватки.
– Ого, какая ты сильная! – пытался отвлечь меня глава Вольтури.
– Посильнее некоторых вампиров, – усмехнулась я и закричала.
Я никогда раньше не ощущала такую сильную боль. Вообще мой организм не воспринимал ее так чувствительно, даже когда меня убивали…многократно. Предыдущие роды тоже проходили без таких ужасных ощущений. А здесь… Был сущий ад.
Джейн и Беатриче принесли все, что от них требовал доктор Каллен. Он готовился принимать ребенка.
Маленькое тельце, ломавшее мои тазовые кости, когда те сростались снова, прорывалось по родовым путям. Я чувствовала его каждой клеточкой. Эта была нестерпимая боль.
– Смотри на меня! – приказывал Аро, когда я опускала голову вниз, где был Карлайл и окровавленные края моей рубашки.
Я впивалась глазами в лицо Аро, но мне это не помогало. Вопли разносились по всей резиденции и обескураживали всех обитателей.
Я вскрикнула последний раз и упала без чувств на подушку, слыша сквозь туман, нахлынувший на мое сознание, плач новорожденного.
Кости были раздроблены, ткани органов порваны в лохмотья, а постель окровавлена.
– Ей нужно отдохнуть, пока организм не восстановит все ее внутренности, – пояснил Карлайл вслух.
Аро поцеловал меня в лоб. У меня был жар и его холодное прикосновение облегчало мое состояние.
– Регенерация закончится и все будет в порядке, – наблюдая за тем, как уже начали сростаться мышцы, объявил доктор Каллен.
Я лежала без движения, хоть сознание и вернулось ко мне. Моему организму нужно было какое-то время, чтобы все залатать. Боль прошла, оставив после себя привычное ощущение заживления тканей.
Беатриче переодела меня в чистую одежду, едва прикосаясь к моему телу.
Когда я открыла глаза, то увидела сидевшего на краю кровати Аро и, державшего в руках наше крохотное чудо.
– Агнесса… – прошептала я высохшими губами.
Карлайл осмотрел меня и сделал вывод, что моя регенерация закончена. Горничная подала мне стакан с водой, и я залпом выпила его до дна.
– Твою мама замучила жажда, – объяснял малышке ее отец.
Я отдала посуду Беатриче и приподнялась на постели, глядя на дочь. У нее были глаза цвета темного шоколада, смешавший кроваво-алый отцовский оттенок и небесно-голубой материнский. Она смотрела на него и все понимала, каждое его слово. Она впитывала его образ в свою память, стараясь навсегда запомнить лицо своего отца.
Он бережно держал ее на левой руке, а правой осторожно подхватил меня и помог удержаться в вертикальном положении, облокотив на свое тело.
Я с умилением смотрела на крохотное создание, рождённое мною. Она была прекрасна.
– Интересно, – прошептала я на ухо Аро, – какая у нее способность?
– В ближайшее время узнаем, – с улыбкой, не отнимая взгляда от дочери, ответил он.
Он стал таким теплым… Нет, не в физическом смысле, а в моральном. Раньше он был практичным, холодным и расчётливым, а сейчас он расплывался в блаженстве от одного только вида собственного ребенка.
Через два дня к нам приехали мои родители.
– Дайте мне посмотреть на взошедшее солнышко! – воскликнула мама, войдя в мою комнату, пока я держала Агнессу на руках.
Она села рядом и, расправив пеленки, зацеловала малышку так, что та тихонько смеялась от щекотки.
Отец спокойно прошел в спальню и с умиротворением взглянул на внучку, а затем на счастливое выражение лица Аро. Я видела, как отец изменился и поняла, что в его мыслях установилось альтернативное мнение о моем муже, которого он раньше недолюбливал.
В резиденции Вольтури теперь текла размеренная жизнь, пока они снова не появились на нашей территории.
– Я сотру тебя в пепел! – в ярости кричал Аро, на сидевшего перед ним Одона. – Реки обогрятся кровью, и я утоплю тебя в них!
Кайус прожигал ледяным взглядом своего врага, поддерживая брата.
– Не нервничай, Аро, – никак не реагируя на крики главы Вольтури, перебил его оппонент.
Я стояла за дверью, держа за руку Агнессу. На вид ей было года три, но на самом деле ей было чуть больше двух месяцев.
– Послушай меня, – подлетел Аро к нему и навис над ним, – если ты притронешься к моей семье хоть одним когтем, я вырву их все с корнями и засуну в твою глотку!
– Кажется, тебя ещё никто так не выводил из себя, – злорадно усмехался Одон.
– Пошел вон! – Аро сел в кресло у стола и откинулся на спинку.
– Мое предложение остаётся в силе, –подвел итог переговорам гость.
– Я сказал, вон! – бросил ему мой муж.
Одон ушел с гордо поднятой головой, оставив старейшин клана Вольтури размышлять над своими словами.
– Возмутительный молодой человек! – заметил Маркус.
Аро провел рукой по своим волосам, собрав их в кулак, и посмотрел на своих братьев.
– Мы же этого так не оставим? – требовал Кайус.
– Нужно все обдумать, – заявил Аро.
Агнесса проскользнула в дверь и, подбежав к нему, обняла.
– Моя малышка, – грустно произнес он, гладя ее по голове.
Я прошла следом за дочерью и села на то место, которое занимал Одон несколько минут назад.
– И что же он хочет? – поинтересовалась я.
Аро скользнул по мне взглядом и посадил ребенка на колени.
– Он требует выдать Соню или предоставить доказательства ее гибели. В противном случае, он… Его не устраивает то, что она станет одной из нас.
– Чем нам это грозит? – тяжело вздохнув, уточнила я.
– Как всегда… – невозмутимо ответил он. – Войной с другим кланом.
Агнесса обняла его за шею и поцеловала в щеку. Он посмотрел на меня.
Я видела все его эмоции. Мы слишком хорошо знали друг друга. Я разделяла его переживания, особенно сейчас, когда у него на коленях сидела наша дочь.
– Полагаю, нам нужно обсудить сложившуюся ситуацию с Люцианом и Соней, – вмешался в наш немой диалог Маркус.
– Алек, – прозвучал стальной голос Аро, – пригласи наших друзей сюда.
Брат Джейн удалился.
Ожидание давило на нас тяжёлым грузом мыслей.В зале воцарилась тишина. Я слышала только дыхание Агнессы и биение ее маленького сердечка. Она осторожно возилась у отца на коленях, крепко обнимая его крохотными ручками. А он был далеко в своем сознании, не обращая внимание на свою дочь.
Вдруг раздался стук ботинок о мраморные плиты, и появился Алек. За ними шли Люциан и Соня.
Они сели с нами за стол и окинули присутствующих тревожным взглядом. Аро посвятил их в суть дела, и ликан, сжав кулаки, начал говорить.
– Господа Вольтури, я благодарен вам за все то, что вы нам дали. Поскольку Одон угрожает жизни не только стае, но и вашему клану, мы должны покинуть Вольтерру.
Он посмотрел на Агнессу и перевел взгляд на меня.
– Прости, – прошептал он, не сводя с меня глаз.
Я опустила голову, стараясь не подчиняться соблазну начать их уговорить остаться и обещать защиту здесь.
– Когда назначены роды? – уточнил Аро.
– Через месяц, – ответила Соня.
– Нам бы выиграть немного времени… – произнес вслух Маркус, словно размышляя.
– Всего четыре месяца? – удивилась я.
– Ты за два с половиной управилась, – усмехнулась девушка.
– Ах, да…это же не просто дети…
– Довольно, – остановил наш разговор Аро. – Я сообщу Одону, что мы убьем тебя в следующее полнолуние. Вам нужно успеть до него. Мы превратим тебя в ночь.
– С чего ты думаешь, что он поведется? – возразил Кай.
– Я буду убедительным, – со свойственным ему напором ответил Аро.
На следующий день снова явился Одон. Старейшины Вольтури долго вели переговоры и, наконец, определились с результатами. Нам предстояло прожить самый напряжённый месяц в нашей жизни. Если ребенок Люциана не успеет родиться, Соне грозила смерть. В случае, если все удастся, Вольтури обманут потомков Виктора и превратят ее в вампира.
– Нужно начать обучение Агнессы, – сказала я, стараясь разрядить обстановку, пульсирующую в резиденции.
– Я найду ей лучших учителей, – согласился Аро.
– Разве есть лучше тех, что служат тебе? – польстлила я ему.
– Хочешь, чтобы они её приобщали к наукам?
– Почему бы и нет? Что-то могу и я ей дать, что-то, например, ряд языков, Маркус, что-то ты…
– Хорошо. Я обсужу это с братьями.
Я улыбнулась ему и продолжила чтение книги.
Со следующего дня наша дочь изучала ряд наук, которые не были столь востребованы среди смертных, но считались необходимыми среди нас. Ей никогда не понадобится то, что воспевают люди, ведь Агнесса не будет вращаться в их кругах. Ей предстоит вечная жизнь среди таких, как ее отец и его братья.
Маркус преподавал греческий язык и философию, Аро –историю, итальянский, латинский и искусства, я – каллиграфию, этикет и хореографию, а Кайус – математику и логику. Девочка была смышлёная не по годам и усваивала все с легкостью, присущей только гениальным смертным.
Ее дядюшки радовались общению с ней, одним взглядом она влюбляла в себя всех, даже самых стойких вампиров. Это и был ее дар – делать счастливыми окружающих, лишь взглянув на них.
"Как моя покойная сестра, Дидима" – однажды заметил Аро.
Я сидела в саду одна на каменной скамье и читала книгу. Лёгкий декабрьский ветерок заставлял меня посильнее укутываться в плед. Зима была теплой, но оставляла свое ледяное дыхание на моей коже.
– Не помешаю? – уточнил Люциан, занимая место рядом со мной.
– Нет, – ответила я, улыбнувшись ему и, закрыв книгу.
– Давно мы с тобой вот так не разговаривали… – заметил он, глядя мне прямо в глаза.
– У тебя есть подходящая тема?
– Есть, – признался он. – Замёрзла?
– Немного, – натягивая мохровую ткань, произнесла я.
Он приобнял меня, согревая теплом своего раскаленного тела.
– Прости за то, что у нас с тобой так всё получилось, – с бесконечным сожалением говорил он.
– Всё хорошо. Обстоятельства сложились, как нельзя, лучше.
– Мы бы могли быть вместе…
– Тогда бы у меня не было моей дочери…
– Она славная девочка, – заметил Люциан.
– Да, – согласилась я.
– Знаешь, я, наверное, до сих пор влюблен в тебя, несмотря на то, что произошло между нами…
– Но бывали и положительные моменты, – напомнила я.
– О, да… – протянул он. – Та ночь была самой прекрасной в моей жизни.
Я подняла голову и дотронулась пальцами до его подбородка. Он замер в ожидании чуда.
Моя рука скользнула по его щеке, а губы стремительным движением прильнули к его устам. Во мне проснулся жар, в котором я тонула, как тогда…год назад. Я почувствовала, как неведомая сила вновь заставляет меня желать этого мужчину. Я снова хотела ощутить его рядом, а, быть может, даже и внутри, ведь он был таким жгучим, что я не могла удержаться. Он обхватил меня руками, не позволяя отстраниться от себя.
– Нет, – оборвала я это бешенство. – Так не может больше продолжаться.
– Мы снова поддались соблазну, – осознал он.
– Нам нужно прекратить видеться. Извини.
Я встала со скамьи, прижав к себе плед, и покинула сад, оставив его одного под холодным зимним небом.
– Мама! – кинулась ко мне Агнесса, когда я вошла в холл. – Дядя Марк научил меня сегодня читать по-гречески. Он мне так нравится!
– Кто? Греческий или дядя Марк? – я посмотрела на счастливое лицо брата Аро, гладя по голове свою дочь.
– Мне все нравится! – воскликнула она и побежала обратно к своему учителю.
Я закрылась в своей комнате, упав на пол возле кровати.
"Зачем все это? – спрашивала я саму себя. – Неужели ты до сих пор не равнодушна к ликану? Ты, родившая дочь от Аро, ставшая его законной женой и госпожой его подданных… Почему ты опять совершаешь одну и ту же ошибку? Объясни хотя бы сама себе!"
Я кричала в душе, требуя объяснений самой себе и, ненавидя себя за очередной грех перед Аро. Я его жена и не имею права на повторное нарушение закона. В противном случае, я должна буду казнить сама себя же, но это будет безрезультатно… Замкнутый круг. И нет в нем ни входа, ни выхода. Я запуталась в своих желаниях и утонула во мраке бесчестия, играя верную супругу.
Невыносимое
– Обрати меня, прошу! – упала я на колени перед Аро в тронном зале, где кроме нас двоих никого не было.
– Что с тобой, моя дорогая? – удивился он, отложив старинную рукопись.
– Я так больше не могу! – простонала я. – Во мне снова появилось это ужасное чувство влюбленности…
Я хотела, чтобы он все знал. В конце концов, он мой муж, и подобную проблему мы должны решать вместе.
– Снова Люциан? – почти равнодушно, но более с состраданием говорил он.
– Да.
– Знаешь, почему я тогда отпустил тебя с ним? Потому что видел твои метания и сомнения. Я хотела, чтобы ты могла сравнить меня и его. Это как два напитка… Не попробовав второго нельзя оценить великолепие первого…
– Аро, ты бесконечно мудр… Но прошу тебя, в этот раз…
Я задохнулась от эмоций, которые растворялись в моих слезах. Я по-прежнему стояла на коленях, склонив голову перед ним. Он подошёл ближе, опустился, чтобы заглянуть в мои глаза, которые я так старательно прятала, прикоснулся ледяными пальцами к моему подбородку, и убрав другой рукой локоны с лица, поцеловал меня.
Во мне все умерло в тот миг. Почему он поступил так хорошо со мной? Он должен был выбросить меня из резиденции, как последнюю шлюху, но он не сделал этого. Он стал любить меня ещё сильнее, что убило окончательно мою совесть. Какая же я дрянь!
Мы все с трепетом и страхом ждали январское полнолуние, до которого оставалось чуть меньше недели.
– Все должно разрешиться в скором времени, – беспокойным голосом повторяла Соня.
Я смотрела, как она тяжело передвигается по комнате, придерживая рукой живот.
– Давай, солнышко, скорее рождайся, – просила она своего малыша.
В комнату зашел Аро. Я грустно посмотрела на него, давая понять тем самым, что мы находимся в крайне напряженном положении.
– Они придут в полнолуние сюда, под стены Вольтерры. И если мы ровно в полночь не выполним условия договора, они атакуют нас, – тихо прошептал мне мой муж.
– Может попросить Карлайла как-то ускорить процесс? – предложила я.
– Я разговаривал с ним. Он сказал, что вервольф может не до конца сформироваться…
В резиденции царила такая ужасная обстановка, что, казалось, если зажечь спичку, то все взорвется и взлетит на воздух. Среди нас концентрировалось отчаяние. Одна только Агнесса весело смеялась, бегая по мрачным коридорам Вольтерры.
Наступил тот день, которого мы ждали с неимоверным опасением. День, предшествующий ночи полной луны. Соня устало сидела возле окна и смотрела на мертвые зимние пейзажи Италии.
Я подошла к ней и прислонила ее голову к себе. Она заплакала.
– Прости меня, – прошептала она сквозь слезы. – Я причинила вам столько неприятностей, что моя смерть – была бы лучшим выходом для всего клана.
– Прекрати, – остановила я ее негативные мысли. – Не вреди ребенку плохим настроением.
В резиденции была суета. Мы готовились принять бой и выступить против Одона. Не ему устанавливать правила на территории Вольтури!
– Это безумие! Это невыносимо! – без единой эмоции повторяла Соня, схватившись за волосы.
– Ожидание смерти подобно, – заключила я и вышла из комнаты.
Аро сидел в тронном зале и беседовал со своими братьями.
– Останешься с ней, – обратился он ко мне. – Карлайл будет с вами. Агнессу заберешь с собой. Укроетесь в самой дальней комнате резиденции.
В зал влетел Люциан в образе ликана и, приняв образ человека, оставшись нагим, подошел к старейшинам.
– Оборотни наготове! – сообщил он.
Аро осмотрел его и повернулся ко мне, чтобы поймать на моем лице эмоции при виде обнаженного бывшего любовника. Он не нашел ничего. Сейчас все мои мысли были заняты только одним – уберечь дочь и Соню от Одона.
День близился к закату. Все внимание было сконцентрировано на стенах резиденции, где распределились слуги Вольтури. Внутри ждала армия вервольфов.
Луна медленно выплывала из-за темного леса, заставляя сердце биться чаще. Я взяла Агнессу за руку и повела в убежище. Здесь была жена Люциана и доктор Каллен. Это была небольшая комната в башне, окруженная толстыми каменными стенами.
– Ты будешь со мной? – взяв мою ладонь замерзшими пальцами, прошептала Соня.
– Да, – с сочувствием ответила я.
– Ох, во что вы себя впутали! – тихо произнес Карлайл, подойдя ко мне.
Я ничего не стала ему говорить. Слишком тяжело мне давались слова. Я прижала к себе дочь и села в небольшое кресло, усадив ее на коленях.
За толстыми прутьями решетки на окне раздавались голоса подданных Вольтури. Я услышала, как часы в тронном зале бьют полночь. Луна заглянула в нашу комнатку и осветила мрак, царивший меж нами.
Внизу раздался чей-то пронзительный крик, и я подбежала к окну. Это был Рейз, который объявил о приближении потомков Виктора. Я всмотрелась в темноту, разрываемую лунным светом. Аро гордо стоял на крепостной стене и наблюдал за огромным полчищем вампиров, несшихся на нашу территорию.
– Что там? – послышался из глубины комнаты голос Сони.
– У нас численное преимущество… – успокоила я ее.
На моих глазах происходило невыносимое. Многих слуг Вольтури раздирали на части огромные клыки врага, оборотни отрывали головы соратникам Одона, а старейшины нашего клана бились на равных со всеми членами семьи.
– Аро… – бережно прошептала я.
Соня подошла ко мне и вгляделась в кровавое месиво, кипевшее внизу. Вожак ликанов забрался на стену, отражая удар одного из атакующих, но тот сбросил его на каменные плиты.
– Люциан! – вонзился вопль Сони в стены комнатки.
Она схватилась за живот и упала на пол, хоть Карлайл и успел подхватить ее.
– Кажется, началось… – объявил он.
Мы постелили одеяло на полу. Я принялась ему ассистировать: подала воду, чистую ткань и все необходимое.
– Обе внимательно слушайте моих указаний, – строго произнес он.
Я помогла ему помыть руки и высушить их. Агнесса села в кресло у двери и отвернулась к стене, поскольку я не позволила ей наблюдать за происходящим.
– Эти роды будут трудными, – признался он.
– Я все вытерплю! – простонала Соня, сдерживая боль.
Внизу, в темноте Вольтерры раздавались крики, звуки рвущейся плоти и падений. Здесь у нас начались схватки.
– Посмотри, прошу, что с Люцианом! – схватив меня с неимоверной силой за руку, умоляла она.
Я поднялась и подбежала к окну. Его нигде не было видно. Страх сковал мое тело.
– Все в порядке, – солгала я и вернулась к Карлайлу.
Он разорвал бинты, а Соня вцепилась замерзшими пальцами в одеяло и закричала. Ребенок вырывался наружу, разрывая материнскую плоть.
Она потеряла сознание.
– Может это и к лучшему, – произнес доктор Каллен, зажимая кровоточащий сосуд.
– Говори, что делать, – стараясь оказать хоть какое-то содействие, пробормотала я, находясь в стрессовом состоянии.
За дверью раздался шум. Я не знала, что там происходит, но не могла отказать в помощи Карлайлу. Петли оборвались, и в комнату вломился варвар. Он схватил Агнессу и вытащил в коридор.
Я поднялась и бросилась вслед за ним, оставив Соню на попечение нашего друга. Я бежала по темноте, чувствуя лишь запах своей дочери и, преследуя тварь, похитившую ее. Так мы добрались до тронного зала, где шло сражение.
Потомки Виктора передвигались не так быстро, как Вольтури, и мне удалось нагнать эту мразь. Агнесса выскочила из его рук, но тут же попала в цепкие лапы Одона.
– Вот и дочь Аро, – самодовольно произнес он.
Я поднялась с пола, и мне тут же заломили руки.
– И его жена… – добавил Одон и повел нас за собой в сопровождении своих соратников.
Нас вывели во двор резиденции. Глава вражеского клана, придерживая Агнессу за волосы и, бросив меня на колени, громко призвал Аро.
– Иди сюда! – кричал он. – В моих руках все то, что тебе дорого!
Бой был окончен, и вокруг нас поднимались воины: ликаны, слуги Вольтури и Одона.
Мой муж сломал изнутри решетку на окне комнатки, в которой была Соня и Карлайл, и, выпрыгнув, приземлился прямо перед нами. Сзади к нему подступились Маркус и Кай. На губах Аро была человеческая кровь.
Он посмотрел мне в глаза, и я сложила все факты в единую картину, поняв его абсолютно без слов. Что он делал в башне, почему с его клыков стекала алая жидкость… Я осознала все, что произошло несколько секунд назад в двадцати метрах над нами среди каменных стен, где родился ребенок Люциана.
– Браво, Одон! – с восхищением воскликнул Аро и зааплодировал сопернику.
Потомок Виктора сначала опешил от такого неадекватного поведения Вольтури, но потом, слегка дернув волосы нашей дочери так, что она вскрикнула, он заговорил.
– Слушай меня, Аро! – приказал он.
– Я этим и занимаюсь… – усыпляюще заметил мой муж.
Он тянул время, пока там, над нами происходило перерождение Сони.
– Я убью твою жену и твою дочь, если ты не выдашь мне дочь Виктора!
– Начни с жены, – попросил Аро, улыбнувшись мне.
Я лишь успела усмехнуться, когда меня схватили чьи-то руки и зажали горло. Передо мной сверкнул стальной блеск кинжала. Его приставили к моей коже возле трахеи.
– С нее, говоришь? – Одон передал Агнессу своему соратнику и, подойдя ко мне, схватил меня за волосы.
– Это у тебя фетиш такой? – с презрением уточнила я у него.
– Хм, – он опустился рядом, глядя мне в глаза, – я, пожалуй, сначала награжу ее своей милостью…
Один из его вампиров перехватил мои локоны, а Одон разорвал мое платье.
– Ты же не против, Аро? – оглянувшись на него, блаженно прошептал варвар.
– Ей не понравится! – фыркнул глава Вольтури.
– Где уж мне до тебя… – расстегивая ремень, заметил он.
Я была обнажена и смотрела в глаза Аро. Он был скован, видя перед собой такое… Его дочь была в плену. Я оправдывала его этим, стараясь простить его печальный блуждающий по мне взгляд.
– Раздвигай ноги, дрянь! – приказал мне Одон.
Я плюнула ему в лицо.
– Ах, так! – завопил он и, поднявшись с камней, подошел ко мне сзади.
Он забрал нож у своего собрата и полосонул лезвием по моей шее. Я упала на землю, услышав напоследок крик своей дочери.
– Непослушная девка! – зарычал Одон. – Теперь очередь за твоей наследницей!
Он приблизился к Агнессе.
– Не тронь ее! – зазвенел над ночным небом голос Сони.
В ее глазах горел алый огонь. Аро превратил ее, и теперь она служила ему.
– Кто к нам пожаловал! – воскликнул потомок Виктора.
– Я забираю твоих слуг и объявляю тебя вне закона! – бросила она ему и подошла ближе.
– Они служат мне!
– Они служат Виктору, моему отцу! Я его первородная дочь! Они обязаны подчиняться той, кто по наследству управляет кланом!
– Нет! – завопил он.
Было поздно. Его соратники отступились от него, а она, забрав у одного из них Агнессу, отдала ее Маркусу, стоявшему рядом. Аро бросился ко мне. Регенерация была почти окончена, и рана уже не кровоточила. Каково было удивление Одона, когда я подошла к нему без единого намека на свою смерть и вонзила тот же нож в его сердце, провернув против часовой стрелки.
Он упал. Слуги Вольтури приблизились к нему и, оборвав ему руки и голову, сожгли дотла.
– Все кончено! – заявила Соня.
Она отправилась на поиски Люциана, а мы с Аро прижали к себе дочь.
– Я клянусь, – шептал мой муж, – больше никогда не оставлю вас. Слышите? Клянусь!
– Люциан! – раздавался крик Сони над каменными плитами.
Он лежал израненный в облике человека, зажимая кровоточащую рану на груди. Она нашла его, и ликаны принесли его в их дом, где залечили его тело.
Соня взяла на руки сына, которого они назвали Леоном и положила рядом с отцом.
– Мой наследник, – прошептал Люциан, прижав младенца к себе.
