Яна Бендер
Госпожа Вольтури
– Вы снова вернулись к нам, госпожа Вольтури! – прозвучал с некоторым недоверием голос моей давней знакомой из стаи Люциана – Хелмы.
– Не смей обращаться к ней так! – альфа подскочил со своего места, зло оскалив клыки.
– Прошу прощения, – усмехнулась она. – А как я должна её называть?
– Иоанна, госпожа, как хочешь, но, если ты ещё раз упомянешь вампиров в подобной ситуации…
– Я поняла, – смиренно заключила она, уловив нотки гнева в его приказе и оттенки угрозы в его взгляде.
Она отошла от нас, вернувшись к своему жениху, а теперь, по-видимому, мужу – Горту.
– Завтра полнолуние, – напомнила я, положив ладонь на плечо Люциана, когда он вновь сел рядом.
– Да, я помню, – отозвался он, крепко сжав кулаки, что были на столе.
– В тебе закипает голод, – уточнила я, слегка поглаживая его спину, стараясь убавить ненависть ко всему окружающему, что закипала в нем.
– Ранним утром мы уйдем в замок Виктора. Здесь останутся лишь немногие, включая женщин и щенков.
– Так вы называете детей? – улыбнулась я.
Он повернулся ко мне, приблизился так, что я чувствовала его горячее дыхание на своем лице.
– Ты останешься со мной, зная, что я такой монстр? Зная, что я ликан? – его глаза испепеляли меня мольбой, на которую я не могла отказать, поэтому дала положительный ответ.
– Все мы отчасти звери, – пояснила я своё решение. – Кто-то – меньше, кто-то – больше.
– Я не пью кровь, – он убрал локоны моих волос с моего лба, – но зато во мне бьется сердце.
Я положила руку на его грудь, ощущая мощные толчки в его средостении.
– Я это чувствую, – подтвердила я его слова.
Он перехватил мою ладонь и бережно коснулся запястья губами. Я же была вынуждена лишь с бесконечной тоской во взгляде наблюдать за его действиями.
– Мне жаль, что я лишил тебя достойного общества, – искренне говорил он. – Здесь тебе не удастся найти того, кто смог бы обсудить с тобой живопись и архитектуру… Аро был прав, мы – варвары, но, я клянусь тебе, ты никогда не пожалеешь, что сделала этот выбор.
– Ты мне его не оставлял, – напомнила я условия договора.
– Я не стал бы его убивать, – вздохнул он.
– Ты был столь убедителен, что я поверила в это.
– Прости, что ввёл тебя в заблуждение.
– Брось, Люциан, ты ведь не раскаиваешься.
– Нет, конечно, – откровенно произнес он. – Сожалею лишь о том, что раньше не забрал тебя у него.
– Ты так уверен в том, что я бы пошла с тобой…
– Разве нет?
– Я устаю от однообразного времяпрепровождения.
– Все бессмертные страдают от этого.
– Поэтому мне было интересно проводить свою жизнь среди людей, впитывая их осознание неизбежной кончины.
– Я дам тебе то, что ты ищешь.
– Удиви меня, – несколько вызывающе бросила я.
– Ощущение свободы и обретение смысла.
– Нет, Люциан, – с грустью возразила я, – даже смертные не смогли меня обеспечить этим, не говоря уже о тех, кто провел на этой земле несколько веков.
– Возможно, скоро это всё прекратится.
– Поясни.
– Нет, пока тебе лучше оставаться в неведении. После, когда наступит момент, я тебя всё расскажу.
– Меня пугают твои слова.
– В них нет ничего дурного, но то, что нас ждет впереди… Изменит твое представление о нашем мире.
– Нашем? В каком смысле? Том, что живут все существа под этой луной? Или то, что сокрыт от глаз простого человека, в котором правим мы, создания с вечной плотью?
– Обо всём. То, что окружает тебя, на самом деле выглядит совершенно иначе. Здесь добро и зло не сражаются между собой. Добра нет как такового. Менее густой мрак пытается поглотить более светлый, но и тот, и тот принадлежат ко тьме. Все мы дети одной черноты.
– Дети из ада?
– К сожалению, и свет солнца мы променяли на бледный диск полной луны.
– Пьем слезы и кровь… – прошептала я.
– Разве ты не знала этого?
– Почти две тысячи лет я жила в неведении, заботясь о делах смертных, до которых мне не было никакого дела. Знаешь, как сказал один из римских философов, cum sis mortalis, quae sunt mortalia cura (лат. Поскольку ты смертен, заботься о делах, свойственных смертным)…
– Ты сокрушаешься над тем, что тебе это недоступно? Или, что это изречение не относится к тебе?
– Немного того, немного этого… Тяжело осознавать, что ты не такая, как все.
– Ты же живешь с этой мыслью почти две тысячи лет.
– Я не живу, я существую.
– Забудь об этом. Теперь ты обрела новую жизнь.
– Так же я думала, когда пришла в клан Вольтури.
– Не вспоминай об этом. Начни всё с самого начала.
– Я могу рассчитывать на тебя? – улыбнулась я, хоть и не до конца желала поверить в его слова.
– В любое время дня и ночи…
– Лучше ночи, – кокетливо добавила я, сделав очередной глоток эгерского вина, что именуется бычьей кровью.
Мы покинули трактир вместе за три часа до рассвета. Ночь обретала самые глубокие синие и черные тона. Взгляд терялся среди далеких звезд, что на секунды пропадали за наплывающими тучами. Растущая луна готовилась окончательно округлиться к следующему вечеру, после которого её полный диск обещал вновь показаться над землей, чтобы позволить вервольфам обрести несокрушимую силу.
– Каковы твои планы на ближайшие мгновения темноты? – глотая влажный от росы воздух, сладко прошептал Люциан мне в ухо, обжигая своим дыханием мой висок.
– Я не хочу возвращаться в дом, – призналась я, вглядываясь в сумрак, окруживший нас, нарушаемый лишь парой факелов, что горели возле входа в таверну.
– Тогда… – он взял меня за руку. – Следуй за мной.
Он шел быстрыми шагами прочь из поселения, ведя меня за собой. На окраине он остановился, отдалившись от меня на пару метров, сбросив плащ на землю. Его кожа обнажилась под лунным светом, а череп начал деформироваться в звериный. После трансформации он опустился на четыре конечности, приглашая меня к себе.
Я оказалась на его спине. Люциан нёсся вперёд с неимоверной скоростью, огибая стволы деревьев, подчиняясь воле спутника земли, что освещал ему путь. Его бег оборвался на окраине небольшой поляны, где-то посередине того расстояния, что отделяло посёлок и замок Виктора.
Я прислонилась к коре высокой сосны, что оказалась позади меня, а Люциан тем временем вновь принял человеческий образ. Медленными шагами он преодолевал дистанцию между нами.
По моей коже пробежал лёгкий холодок, вот только я не знала, чем он вызван – свежим ночным ветром или тем чувством, что возникло в моей груди, ведь сердце в тот миг с силой колотилось внутри меня.
– Ты вся дрожишь, – заметил он, бережно проведя сильными руками по моим плечам.
– Здесь не очень-то и тепло, – рассеянно улыбнулась я в ответ.
– Замёрзла, – его голос топил меня в забытьи, а прикосновения обжигали недвусмысленностью, с которой он смотрел на меня в свете практически полной луны.
Его губы коснулись моих, я забыла о потребности в дыхании, потом он спустился ниже, к ключице, туда, где мой пульс ощущался особо остро. Его борода уколола мою кожу, а я лишь выгнулась навстречу, прижимаясь к его телу крепче, чем это требовалось, ведь внутри меня разгоралась нешуточная страсть.
– Твоя плоть снова обрела человеческую температуру, – скользнув пальцами под мою кофту, заметил он, слегка укусив клыками мою шею.
Я тихонько простонала, отдаваясь во власть его похоти, хоть и основанной на безграничной любви.
Он сильнее привлёк меня к себе, что впрочем казалось абсолютно невозможным, но мне удалось ощутить его жар через свою одежду гораздо сильнее прежнего. Теперь он стянул с меня, облегавшую моё тело, черную водолазку, отстранился, оглядев призрачные очертания моего силуэта, взял за руки и повёл прочь от леса, на поляну.
– Люциан, – прошептала я, следуя за ним.
– Доверься мне, как прежде, – напомнил он, подхватив меня над землёй, обвив моими бедрами свой обнаженный торс, унося в сердце полянки, где мы были только вдвоем под лунным светом, что обнажал наши и без того беззащитные тела.
Ликан бережно уложил меня на траву, покрывая возбуждённую плоть огненными поцелуями, заставляя меня извиваться под его тяжестью.
– Ты так прекрасна, особенно, когда на тебе нет символов Вольтури, – заметил он.
– Особенно, когда на мне совсем ничего нет, – поправила я.
Он целовал мою шею, первые несколько пар рёбер, а я чувствовала себя лакомой косточкой свирепого пса, как бы забавно это не звучало. Я обхватила его голову руками, запутав свои пальцы в его волосах, позволяя желанию внутри меня перерастать из крохотной искры в кипящее адское пламя.
– Скажи мне, что ты меня любишь, – взмолился он, остановившись на мгновение.
– Я тебя ненавижу, – с кокетливой улыбкой, требующей продолжения нашего безумия, ответила я, скрыв истину под игривой шуткой.
– Тоже неплохо, – огрызнулся он, вернувшись к прерванному занятию.
Теперь уже я не владела собою, а моя кожа воспламенялась от каждого его прикосновения. Он был везде: снаружи и внутри, ворвавшись в пространство меж моих костей, когда моё ожидание, на мой взгляд, несколько затянулось. Лишь потом я осознала, что он всё делал с точностью до секунды – ровно столько, сколько мне было нужно.
Я зажала в своей груди протяжный стон, что был вызван неукротимой волной горячего тягучего наслаждения, которая захватила в плен мою плоть. Этого было достаточно, но осознать то, что наступил конец я ещё не могла, как и позволить ему остановиться. Нет, не сейчас. Мне было его мало, как и всего неба, что безразлично смотрело на нас сверху, предвещая первыми светлыми проблесками скорый восход солнца.
Люциану, казалось, не хватало воздуха, как и мне. Я лишь, забыв обо всём, вцепилась ногтями в его спину, оставляя слегка окровавленные потёки на его теле, вновь и вновь выгибаясь навстречу ему. Его стон отзывался глубоко во мне. Голос ликана слегка дрогнул: то ли от боли, то ли от вожделения, но теперь уже я поймала себя на мысли, что на сегодня достаточно, ведь скоро яркие полосы зари застанут нас врасплох.
– Люциан… – тяжело глотнула я воздух, когда он опустился рядом на траву, захватив меня по-хозяйски в свои объятия.
– Даже если ты меня ненавидишь, я всё равно тебя буду любить, – прошептал он, восстанавливая ритм своего дыхания.
Аро так редко был со мной, исполнял супружеский долг, что я тосковала по нему. Конечно, для существа, прожившего на земле почти две тысячи лет, это должно быть совершенно незаметной мелочью, но, как я поняла со временем, это было, пожалуй, одним из основных развлечений для бессмертного создания вроде меня.
– Вот-вот наступит рассвет, – повернув к нему голову, заметила я.
– Тебе больше незачем бояться солнца, – напомнил он.
– Ты обещал переезд в замок…
– Ты так к ним привыкла, – он слегка оскалил клыки.
– Не думай обо мне, как об избалованной аристократке, – попросила я, ложась на бок, проводя пальцем по его груди.
– И не собирался, – честно ответил он, слегка подавшись вперёд, касаясь устами моих губ, возвращая меня на секунду в сладкие воспоминания о сегодняшней ночи.
– Поехали обратно, – предложила я, ровно садясь на траве.
– Тебе не помешало бы одеться, – поровнявшись со мной, произнёс он, а после подал мне то, что было снято в порыве страсти и горячих эмоций.
Через полчаса мы вернулись в деревню, на окраине которой Люциан, вновь вернувшись в человеческое тело, набросил на себя плащ, оставленный здесь, и, запахнувшись, повёл меня в дом.
Первые солнечные лучи заглядывали в окна. Я сбросила с себя одежду, что испачкалась в зелени травы и немного в песке.
Ванная комната выглядела довольно обшарпанной, я бы даже сказала, холостяцкой, но при этом обладала каким-то шармом, что окутывал таинственным ощущением забвения и пустоты. Бетон и темная серая штукатурка покрывала стены. Я включила воду, перекрыв отток пробкой на сточном отверстии, закрыв жалюзи на маленьком окне.
Люциан тихо приоткрыл дверь, остановившись в проёме, следя за каждым моим движением.
– Тебе не стыдно? – спокойно и почти равнодушно спросила я, всё ещё не поворачиваясь к нему.
– Я потерял это чувство, когда был зачат, – слегка усмехнувшись, я слышала это в его голосе, ответил он.
Теплая вода заполнила ванну ровно на половину, я же медленно и довольно вызывающе, перешагнув через бортик, опустилась в приятную жидкость.
– Ты напрашиваешься, – предупредил он.
– Хочешь стать моим палачом? – улыбнулась я, подняв, не сгибая, ногу над уровнем воды.
– Ты ведь меня терзаешь столько лет… – он оттолкнулся плечом от дверного проема, делая шаг вперёд, а после, опускаясь на колени возле ванны, опираясь на бортик, проводя тыльной стороной ладони по моему плечу.
– Даже не думай, – кокетливо отказалась я. – Хватит с тебя и прошлой ночи.
– Я буду ждать тебя внизу. Нам скоро нужно отправляться, – напомнил он, покидая меня.
К полудню мы переехали в замок Виктора, что впрочем теперь являлся одной из основных резиденций ликанов. Машина въехала в ворота, остановилась по середине двора, а Люциан, подав мне руку, вывел на улицу.
– Что будет дальше? – уточнила я.
– Я займусь твоим воспитанием, – сухо ответил он.
– Что же я опять натворила? – игриво прозвучал мой голос.
– Ты не поняла. Я научу тебя сражаться, несмотря на твою человеческую беспомощность, – пояснил он.
– Хочешь сделать из меня Соню? – догадалась я, пока он, подойдя к деревянному столу в одной из ветхих построек, что находились за высокими каменными стенами замка, открыл один из чемоданов и начал собирать какое-то оружие.
– Соню? – уточнил он. – Нет. Я благодарен тебе за то, что ты и твои друзья однажды воскресили её, но за время, пока она снова была со мной, я понял, что больше не способен испытывать к ней какие-либо чувства. Она была слишком… Холодная. В ней не было того шарма, который скрыт в тебе, – он отложил своё занятие и провел пальцами по моей щеке.
– Что это? – спросила я, кивнув в сторону предмета, похожего на автомат.
– Это? Ох, как много тебе нужно рассказать… Хорошо, начнем с этого. Эта, с твоего позволения, пушка, была изобретена учёными, которые работают на меня. Она излучает ультрафиолет.
– Но зачем?
– Помнишь, потомки Виктора не способны переносить солнечные лучи, поскольку тех испепеляют их.
– Так ты затеял войну с ними?!
– С Вольтури покончено, – он вернулся к своему делу. – Аро и его соратники будут тихо и мирно сидеть в своём болоте в Вольтерре и досыта напиваться человеческой кровью. Но есть те, кому безразличен твой бывший муж, а нужен я. Ради отмщения.
– За смерть Виктора? – построив логическую цепочку, поняла я.
– И за это тоже.
– Значит, мы должны прийти к выводу, что нужно истребить всех иных вампиров, отличающихся от Вольтури и их подданных, – предложила я.
– Это не так уж и просто. Существуют такие особи среди враждебного клана, которых называют дельцами смерти. Они специально обучены убивать ликанов, поэтому мы создаём оружие, чтобы защититься от них, а после и вовсе уничтожить.
– Могут ли тебе помочь Вольтури в этом деле?
– Вряд ли.
– Почему?
– Конечно, они куда менее уязвимы, чем потомки Виктора, но… Я не собираюсь просить помощи у Аро и его братьев!
– А если я это сделаю вместо тебя?
– Забудь. Для кровососов твоего мужа ты умерла. Не нужно подвергать сомнению его слова, да и себя риску быть раскрытой.
– Если всё настолько серьезно…
– Когда мне понадобится его союзничество, что вряд ли, я сообщу тебе.
Он обхватил меня за талию и повёл в замок через главный вход, поднимаясь по лестнице. Внутри было темно, прохладно и сыро, а стены давили мрачными воспоминаниями на моё сознание.
Я остановилась в центре тронного зала, бросив взгляд, полный презрения, на три кресла, что предназначались для старейшин. Люциан же обернулся, видя моё замешательство.
– Забудь о нём, – настоятельно рекомендовал он.
– Ты должен мне рассказать всю правду! – потребовала я, переведя взор на него.
– Что ж… – он тяжело вздохнул, взял меня за руку и повел к лестнице, что была сокрыта от посторонних глаз за каменными стенами.
Винтовые ступени опускались в глубь ледяного подвала. Здесь было слишком темно, хоть редкие электрические фонари, наличие которых удивило меня, освещали нам путь.
Люциан открыл тяжёлую металлическую дверь и пропустил меня вперёд. Здесь, в изолированном помещении, находилось три стойки, что были на пол метра выше человеческого роста, к одной из которых было приковано окровавленное тело какого-то мужчины, а его руки кто-то связал высоко над головой. По периметру расположились стальные столы на длинных ножках с различными инструментами и орудиями пыток. Здесь же в лабораторных штативах были пробирки с алой жидкостью, по-видимому, кровью. Справа от меня с потолка свисали лохмотья толстой полиэтиленовой пленки, за которыми горел тусклый свет и виднелся чей-то силуэт.
– Кто сюда пришел? – обитатель этого места выглянул к нам из-за своеобразной шторы. – Ах, Люциан, прости, не признал.
– Знакомься, Синдж, – начал вожак. – Это Иоанна.
– Госпожа Вольтури, наслышан, наслышан, – он снял медицинские перчатки, испачканные в крови, со своих рук и, протянув мне ладонь, приложил моё запястье к своим губам.
– Она больше не Вольтури, – пригрозил альфа.
– Вы теперь с нами, госпожа? – быстро адаптировался мой новый знакомый.
– По воле случая, – довольно безэмоционально ответила я, осматриваясь вокруг. – А чем Вы здесь занимаетесь?
– О, госпожа, я не посмею Вам рассказывать. Люциан знает всё гораздо лучше меня, – выкрутился он.
Я перевела взгляд на своего спутника.
– Как раз хотел ввести тебя в курс дела, – усмехнулся он. – Видишь ли… – он посмотрел на Синджа, и тот исчез за полиэтиленом, где, как я успела заметить, находился операционный стол, на котором лежало бездыханное мужское тело. – Существует всего два поколения ликанов… Те, что были до меня, и те, к которым я отношусь, поскольку сам стал их родоначальником. Но сейчас не об этом. Чтобы победить дельцов смерти нужны уникальные способности, в том числе резистентность к нитрату серебра. Вампиры используют это вещество в качестве пуль против оборотней, против нас. Я же хочу создать существо, которое будет уникальным по своим свойствам: отсутствие восприимчивости к серебру за счёт гена вампира и отсутствие восприимчивости к ультрафиолету за счёт гена ликана. Ты ведь знаешь историю возникновения наших видов?
– Видов, не относящихся к Вольтури? Конечно. Сказка про двух братьев Корвинусов, одного из которых укусила летучая мышь, и он стал вампиром, а другого волк, и с тех пор он именовался вервольфом, – я отвечала с некоторой наигранной усмешкой, словно всё, что пытался донести до меня Люциан, казалось мне несусветным бредом.
– Я ищу прямого потомка Александра Корвинуса, их отца, что был первым бессмертным, то есть, ни ликаном, ни вампиром, чтобы с помощью крови его далёкого наследника создать уникальный гибрид, – наконец дошёл до сути вожак.
– Значит, война с Вольтури… Это всего лишь репетиция спектакля?
– Да, милая, это театр боевых действий, а не прогулка по лесу.
– Почему ты раньше мне не рассказал?
– Ты была слишком занята своими чувствами, чтобы познать суровую действительность бытия.
– Или я просто была вампиром?
– Или так.
– Ты боялся, что я встану на сторону твоего врага?
– Именно.
– Но Вольтури тоже не выгодно существование другого вампирского клана. Они ставят под угрозу спокойную жизнь Аро и всех остальных, ведь они не подчиняются законам клана.
– У них свои правила, но они не пьют человеческую кровь.
– Как же тогда они питаются?
– Синтезируют её аналог.
– Воистину другой, параллельный мир, – призналась я.
– Прости, что втянул тебя во всё это.
– Знаешь, а так даже интереснее, – внезапно выдала я. – Что меня ждало в стенах Вольтерры? Безмолвное забытье, в котором я бы медленно покрывалась библиотечной пылью. А здесь… Научи меня воевать, – вдруг попросила я. – Я хочу уничтожать потомков Виктора, дельцов смерти и ещё бог знает кого! Вольтури – отработанный материал. Я пожила с ними несколько лет, теперь хочу чего-то нового. Мне нужны эмоции, впечатления. К тому же, не думаю, что старейшины будут против уничтожения сорняков.
– Сорняков? О чем ты?
– О тех, кто не подчиняется итальянскому клану.
– Ты так загорелась этими идеями, – с восхищением посмотрел на меня Люциан.
– Теперь я вне какого-либо закона, поскольку снова стала человеком, хоть и бессмертным. Сам знаешь, мне не страшны ни серебряные пули, ни солнечные лучи. Я, если можно так сказать, гибрид, вот только без той разрушительной силы, которой обладаете вы.
– Что ж, я рад, что ты приняла мои желания и убеждения.
– Люциан, – Синдж вышел к нам, отрицательно покачав головой.
– Не тот? – догадался альфа.
– Ещё одни сутки потрачены впустую, – досадовал учёный.
– Мы найдем его, – успокоил вожак.
– Кого?
– Прямого наследника Александра Корвинуса. Сейчас мы отрабатываем все варианты его потомков, но нам нужен лишь один, тот, кто действительно носит в себе ген великого предка, – пояснил мне альфа.
– Я могу как-то помочь?
– Нет, – отрезал вервольф.
– Вообще-то… да, – возразил генетик.
– Как?
– Если смешать кровь вампира, являющегося потомком Виктора, кровь ликана и бессмертного человека, то получится уникальная смесь… – предположил Синдж.
– Не будем пока впутывать её. Для начала нам нужно найти того, кто даст нам ген Корвинуса.
Люциан увёл меня наверх, проводил в комнату, которая теперь принадлежала мне, а сам пошел давать указания своим соратникам относительно поисков нужного экземпляра.
Мне же предстояло хорошенько обдумать свои действия. Одно я решила для себя наверняка: возвращаться в Вольтерру у меня не было желания. Пока что. События, что разворачивались вокруг стаи ликанов, увлекали меня всё больше и больше, а значит, до тех пор, пока я не удовлетворю своё любопытство, я не смогу спокойно вернуться в клан Вольтури, поэтому всё, что будет впереди, манило меня своей неизвестностью и заставляло принимать своё окружение таким, каким оно было – варвары и сброд под командованием могущественного ликана, который, ко всему прочему, являлся моим любовником, хоть и мнил себя новым мужем.
