Вячеслав Анатольевич Гильштейн
Имменсерит. Легенда о Бьярмалане
Глава 6. Бьярмалан
Прошло почти десять дней после возвращения Авенира и Эфрона домой с последней охоты. Наступил тот момент, когда они засобирались в новый поход. Теперь прямиком в Бьярмалан.
Для удобства транспортировки будущей добычи братья снарядили с собой сани. Внизу, у подножья гор по зелёной траве они бесполезны, но они понадобятся наверху, в снегах, для того, что бы перенести находки из цитадели в Одинокий дом. Тащить, например, телегу в гору было бы очень непросто, но необходимость, любопытство и жажда знаний их подталкивала к действиям. Поэтому и взяли с собой сани.
К первой луне братья добрались до своего укрытия, поужинали и остались там, чтобы переночевать. В планах было выйти засветло, ведь путь был неблизкий, тем более в гору, по снеговым залежам. Сугробы конечно были, но не такие высокие, как в первый их поход, но заметно мешали передвижению.
Во второй половине дня путники пришли к тому самому утёсу, на котором пряталась пещера. Взобравшись наверх, братья запалили факелы и погрузились во тьму, волоча за собой сани. Они оставили их на развилке трёх коридоров, и двинулись по направлению к кузнице и шахтам.
Целью сегодняшнего похода была опасная затея, которую они хотели реализовать. Первое, что Авенир и Эфрон решили сделать, это проверить те шахты, где велась добыча руды. Их было четыре и все они располагались по пути к кузнице. Неизвестно что там могло скрываться долгие годы. А вдруг снова дракон?
Первую дверь легко открыли с помощью ключей, которые Авенир сохранил с первого похода и даже чуть-чуть привел в порядок, пока находился в посёлке. Шахта начиналась с общего места, наподобие кладовой. Вдоль стен стояли ящики полные чёрных глыб. Это было черное железо. Его было полным-полно и внизу, у подножия. За второй дверью ситуация была схожа, и в ящиках были пласты серо-молочного цвета. Это была белая сталь. Её так же было много, и работать с ней приходилось всем, кто хоть как-то был связан с кузнечным делом. За третьей дверью было достаточно большое помещение. Здесь кроме ящиков были два стола и несколько скамей. Видимо здесь вели учёт добытым материалам. В ящиках был тот самый драгоценный металл цвета ночного неба. Его было так много, что и десяти походов с санями не хватило бы, что бы перенести всё добытое в Одинокий дом.
– Я уверен, что жила ещё не исчерпала себя, с ней можно работать и работать, – с восхищением в голосе проговорил Эфрон не отрывая глаз от ящиков вдоль стен.
– Ты удивишься ещё больше, когда узнаешь, что ещё тут добывали, – ответил ему Авенир, держа в руке белый камень размером с виноградину, – хотя нет, не удивишься. Арох же нам рассказывал о драгоценных камнях.
Даже во тьме он излучал слабое молочное сияние. Авенир бросил этот камешек Эфрону, тот поймал его и покрутил в пальцах, подсвечивая себе факелом.
– Их тут несколько ящиков. Различных цветов и размеров. Есть совсем маленькие, размером с горошину, а есть и просто огромные, с яблоко, не меньше, – рассказывал Авенир, пока Эфрон осматривал ящики с метеоритом.
– Это всё конечно здорово, слов нет, но нас же не камни интересуют, правда? – задал вопрос Эфрон, не глядя на Авенира.
– Да, мы пришли за металлом, но камни не стоит оставлять тут. По крайней мере часть из них точно. Ведь покойникам они не помогут, да и вообще без надобности, согласен? – ответил Авенир.
– Согласен, но потащишь сам, – завершил обсуждение Эфрон тоном, не терпящим возражений.
Ящики с рудой были перенесены на развилку к саням и составлены вдоль стены. Камни были пересыпаны в мешок и подготовлены к транспортировке. Времени прошло много, уже заканчивалась ночь, и солнце выглядывало из-за вершин гор. Оба брата устали так, как прежде не уставали никогда. Они прекрасно понимали, что им ещё предстоит путь до Одинокого дома, и только там они смогут отдохнуть и поесть.
– Знаешь, я хочу ещё раз сходить в общий зал и открыть ту дверь, что была позади главного стола. Мне очень интересно, что находится за ней, – Авенир обращался к Эфрону, надеясь что он тоже проявит любопытство.
– Я не против, только надо сделать это быстро.
Братья быстро добрались до общего зала и нужной двери. Она была заперта и ни один из ключей не смог этого изменить. Дверь была из металла, и открыть её силой казалось невозможным.
– Ну что, посмотрел? – ухмыльнулся Эфрон, уже планируя повернуть назад.
– Нет, но сейчас посмотрим, – ответил ему Авенир, погружая последний ключ необычной формы в нишу рядом с замочной скважиной.
Повернув его вправо, в механизме замка что-то щёлкнуло, и дверь подалась вперёд. Потянув её на себя, они заглянули внутрь, держа факел перед собой. Помещение было небольшим, округлой формы, без особой мебели, но тут была лестница. Она вилась вдоль стен помещения и уходила вверх.
Братья двинулись по ступеням, в поисках прохода. Идти пришлось долго. Лестница, как и предполагалось, оканчивалась одной единственной дверью. Дверное полотно было массивным, сделанное из белого дуба, и если бы проход был закрыт, то весь этот подъём был бы зря. Но удача сопутствовала братьям, и из-за приоткрытой двери лился солнечный свет. Авенир толкнул её и зашёл внутрь. Следом шагнул Эфрон.
Комната была очень большой и светлой, с красивым убранством, с множеством высоких витражей под пологим потолком. На стенах висели красивые полотна с изображением гор и белого медведя. Но самое главное, в середине комнаты располагался огромный прозрачный камень, высотой в два человеческих роста, а внутри этого камня стоял на задних лапах белый медведь чудовищных размеров, с открытыми глазами и ощеренной пастью. Зверь был как живой, если не считать тот факт, что был заключён в огромный кристалл. Величественность этого монумента пугала и восхищала одновременно. Так тонко и качественно была проделана работа, что братья не сразу пришли в себя и оторвали взгляд от него.
Осмотревшись, Авенир заметил, что на самой дальне стене, на скобах были выставлены два меча из небесной стали. Каждый был особого вида, с широким плоским лезвием, и без как таковой гарды, но эфес был изящной и необычной формы. При хватке за рукоять, пальцы были защищены тонкой полоской стали, которая была продолжением острия. Сам клинок был с расширенной верхней частью и изогнут в противоположную сторону от державшего оружие. Лезвия обоих мечей украшал тонкий золотой узор, начинавшийся от рукояти. По всей поверхности клинков играли блики. Они были обоюдоострыми, а потому, невероятно опасными в умелых руках. На полке под ними так же на подставке были выставлены их ножны. Авенир взял в руки сначала один клинок, оценивающе взвесил его и очертив дугу, рассекая воздух, передал его рукоятью вперед Эфрону.
– Это оружие не для моих рук. Если бы тут был боевой молот или топор, то другое дело, – отозвался Эфрон возвращая меч Авениру.
– Мне будет слишком много иметь два меча и два кинжала. Ты возьмешь себе мои кинжалы? – спросил Авенир, протягивая ему снятый с себя широкий кожаный пояс с пристёгнутыми ножнами из драконовой кости и кинжалами в них.
Эфрон не без удовольствия забрал их себе, закрепив один спереди на поясе, поперёк живота, другой на пояснице, так же поперёк. После чего вернул брату его вещь.
Авенир держал по мечу в каждой руке, всё-таки они не были одинаковыми полностью. Узоры на них были разными, и кажется, складывались в слова на древнем непонятном языке. Спрятав мечи в ножны, Авенир направился к выходу, Эфрон двинулся следом. Они потратили и так слишком много времени на этот осмотр. Правда он принес свои плоды, этого нельзя отрицать.
– Я как-будто всю жизнь их искал. Надо подумать, как удобнее носить эти мечи. Возможно, самый лучший вариант, это одеть их на ремнях за спину. Хотя, надо попробовать и у бедра, – делился своими мыслями Авенир, изучая на ходу ножны найденных клинков.
Три дня понадобилось братьям, что бы на санях перенести все ящики с метеоритовой сталью в Одинокий дом. По вечерам братья ели добытую в лесу дичь, в основном это были кролики. На четвертый день, на рассвете к Одинокому дому пришли их дядья – Орит и Ямит с мулом, запряжённым в телегу, и помогли погрузить руду для отправки вниз. Им хватило времени с рассвета и до заката, что бы перевести всё ящики.
Глава 7. Камень снов
Прошёл год. Авенир регулярно уходил в башню белой медведицы и сидел там, смотря сквозь камень в глаза мёртвому зверю. Он мог часами молчать, вглядываться, и ни о чём не думать. В голове его всплывали образы, звучали обрывки фраз с голосами тех людей, кого он никогда не знал. Или не помнил, что знал когда-то. Он чувствовал, что эта комната полна какой-то энергии, или даже магии, суть которой ему не понятна и неясна. Голоса были тихими и громкими, иногда добрыми, даже нежными, а иногда жестокими. Некоторые ему казались такими знакомыми, что на сердце становилось тепло и радостно, но быстро приходила тоска и грусть и возвращала его в реальность. Ему казалось, что он знает всех тех людей, чьи образы тенями всплывали у него в голове, но он никак не мог за них ухватиться и вспомнить хоть что-нибудь существенное.
Авениру никто не мог в этом помочь. Эфрон поддерживал его, но не ощущал того же самого. Смотря на камень и медведицу в нём, он видел только необыкновенно искусную работу мастера, и совсем не чувствовал магию, исходящую от кристалла, как чувствовал её Авенир.
Арох смотрел на сына с пониманием и всегда готов был выслушать и направить советом, но Авенир не хотел никого тревожить своими мыслями и тоской. Он осознавал, что живя в поселении сделал всё, что мог, и ему некуда расти и нечего добиваться, а сердце его требовало свершений.
Ему шёл семнадцатый год и скоро они с братом станут по-настоящему взрослыми мужчинами. Они входили в тот возраст, когда было принято заводить семью и детей или идти на службу в армию. Но Авенира не привлекала ни та, ни другая судьба. Поэтому он приходил каждый день к медведице и, глядя сквозь кристалл, безмолвно просил показать ему жизненный путь, который предстоит выбрать. Бросить всех и сбежать он не мог и даже мысли такой не допускал, но всё равно хотел бы уйти, пусть даже без благословения отца, и ему было горестно от этого.
Однажды вечером, за семь дней до своих именин, Авенир сидел возле кузницы, оперевшись спиной на большой валун. Он смотрел вверх, наблюдал как движутся звезды, и заметил двухвостую комету, летящую через всё ночное небо, пересекающую его с запада на восток.
Дверь кузницы распахнулась, и оттуда вывалился Эфрон, он только что закончил создавать очередной предмет для исследований по просьбе Ароха. Какая-то ёмкость, для нового опыта. Авенир не углублялся в этот процесс. Эфрон уселся рядом, и тоже посмотрел наверх.
– Ты видишь падающую звезду с двумя хвостами? Интересно, куда она упадёт. Тебе никогда не хотелось узнать, что происходит там, по ту сторону реки, с другой стороны гор, или там где кончаются поля и долины? Сколько есть городов, рек и озёр, гор и хребтов? А сколько в мире чудес! Ты можешь себе представить? – задал вопрос Авенир, глядя на небо, и затаил дыхание, потому что ответа Эфрона он боялся больше всего.
Сам он уже давно готов был уйти на поиски себя и своей судьбы, уйти, чтобы узнать что-то новое. Но Авенир всегда планировал идти не один, и ему хотелось бы, что бы его брат был с ним рядом. Он понимал, что этот трудный разговор о будущем неизбежен, и боялся услышать ответ Эфрона.
– Ты хочешь уйти отсюда?
– Да.
– И куда же ты пойдешь?
– Я не знаю. Но это вопрос времени. Я смотрел старые карты своего отца и видел множество городов больших и малых. Все они находятся на западе. Скифос, с его базарами и ярмарками, Арборлан и его дикие древние леса, Гранума – город за высокими стенами, на обрыве утёса. Его ни разу не покоряли враги. Я хочу увидеть их, понимаешь? Ты хочешь пойти со мной? – с надеждой в голосе задал вопрос Авенир и впервые посмотрел на Эфрона, посмотрел ему в глаза.
– Конечно я пойду с тобой, брат. Тут и обсуждать нечего, – ответил ему Эфрон.
А где-то далеко в ночном небе вспыхнула и погасла комета.
На следующий день Авенир снова отправился в медвежью цитадель, в башню с монументом. Он чувствовал какую-то тягу к нему, необъяснимую, странную, пугающую. Авенир отправился туда один, не предупредив никого. Он планировал вернуться в дом к вечеру следующего дня.
Дойдя до места, он как всегда поднялся по лестнице вдоль стен башни на самый верх, так же, как делал уже десятки, а может сотни раз. Войдя в комнату, он по привычному расположился на полу перед камнем и стал изучать его взглядом, все грани, блики, зверя, что покоился внутри. Он ни о чём не думал, и его разум был свободен терзаний. Постепенно он снова начал слышать голоса и видеть туманные образы, так уже бывало прежде.
Авенир понимал, что это монумент так влияет на него, а может быть и сам зверь, что в него закован. Но это не пугало юношу, а скорее наоборот, притягивало. И вдруг, совершенно неожиданно Авенир осознал, что зверь внутри камня смотрит на него, прямо ему в глаза. «Но этого не может быть» – подумал он, вскакивая на ноги. А камень вдруг треснул, и ещё, и ещё! Он начал крошиться и сыпаться. Не прошло и нескольких мгновений, как разрушенный кристалл валялся мелкими осколками на полу, а перед опешившим Авениром стояла белая медведица, и смотрела на него лютыми, полными злобы глазами. Она рванулась на него так резко и неожиданно, что он едва смог отскочить в сторону, и кубарем прокатившись по полу, вскочил на ноги у дальней стены. Не успел Авенир толком подняться и вытащить кинжал, как хищница снова атаковала его, не оставляя шансов выжить. Чудовищным по силе ударом, она отшвырнула его к другой стене, а Авенир пролетев почти через всю комнату с треском приземлился на полки, на которых стояла разная утварь. От удара всё попадало на пол, и Авенир обратил внимание на звон, с которым рухнула старая цепь с медальоном в форме медведя. По какому-то необъяснимому стечению обстоятельств, он схватил этот амулет в руку и выставил перед собой, практически ткнув им в разинутую пасть медведицы. Она злобно прорычала, и не умолкая отодвинулась назад, усевшись перед ним на пол. Хищница продолжала издавать угрожающие звуки, но больше не атаковала Авенира, а лишь смотрела на него не сводя глаз.
– Ты совсем непростой мальчик, верно? – спросил чей-то хриплый голос у Авенира.
Голос шёл от медведицы, но она исчезла, а на её месте уже был невысокий, ниже на три головы, чем сам Авенир, человечек, с косматой длиннющей бородой и седыми волосами, такими же длинными и нечёсаными. Лишь большие, полные жизни глаза смотрели исподлобья на Авенира, не то с любопытством, не то с горечью. Человек был одет в простой балахон.
– Кто ты? – Авенир был не из трусливых, но лишь мёртвые не ведают страх.
– Разве так важно кто я? Мне кажется гораздо важнее кто ты. Ты думал об этом? – возразил невысокий человек, – ты понимаешь, что ты держишь в руках, мальчик? Что это за медальон?
– Нет. Но мне кажется, что ты это знаешь и можешь рассказать, – ответил Авенир немного самонадеянно.
– Да, могу, но не сразу. Я видел твои воспоминания, мальчик. Ты хочешь разобраться в них? Ты чувствуешь в себе силу, которую не способен пока что объяснить? Можешь не отвечать. Конечно чувствуешь. Я ведь наблюдал за тобой все время, пока ты был здесь, каждый раз когда приходил в мою башню.
– В твою башню? Значит ты медвежий король? – изумился Авенир. Он не верил собственным глазам и ушам.
– Когда-то меня так называли, но сейчас нет. Моё королевство погибло из-за меня. И поэтому я до сих пор здесь, а не среди небесных светил.
– Что произошло с цитаделью? Когда мы с братом были в кузнице в первый раз, мы нашли два драконьих скелета, а третий дракон, едва живой, попытался нас убить, но ему это не удалось – Авенир рассчитывал на разговор, задавая этот вопрос.
– Драконов было больше, всего их было тринадцать. Мы перебили всех, как нам казалось, но трое пробрались через печные дымоходы и атаковали нас со спины. Когда я понял, что нам не удержать цитадель, я сделал так, что нижние ярусы вместе с шахтами, кузницей и той частью коридора, что ведёт наружу, затопились водой, а вода в свою очередь очень быстро стала льдом. Так цитадель Бьярмалан исчезла из мира со всеми своими секретами. Но пару лет назад случилось так, что лёд растаял и вода ушла, а через какое-то время пещеру Медвежьей пасти нашли вы с братом. Но я боюсь что слишком поздно. Последнего выжившего дракона могли услышать. Тот кто по-настоящему слушает – услышал его точно. Тот, кто ждал всё это время, и он скоро придет на зов, – человек уставился на Авенира с полной серьезностью во взгляде.
– Я не понимаю, как я или мой брат связаны со всем этим. И о ком ты говоришь? Кто услышит? Да и дракон не смог бы издать такого звука, что бы его не услышали мы, находясь в поселении у подножья гор.
– Скоро ты всё поймёшь сам. А может быть и не скоро, всё зависит от тебя. Я хочу что бы ты научился управлять своим даром. Помогая себе, ты окажешь неоценимую услугу мне. Возьми с собой мой медвежий медальон, он пригодиться тебе когда-нибудь. Ведь мои мечи ты взял, – и Медвежий король не спрашивал, а утверждал, глядя на Авенира испытующе.
– Я не думал, что у них ещё есть владелец, – честно признался Авенир, – я их верну, если ты того требуешь.
– Оставь себе, мальчик. Тебе они пригодятся больше чем мне. Я не могу держать оружие, но ты можешь. Таких мечей ты не найдешь во всём мире. Их зовут Коготь и Клык. Береги их, а они уберегут тебя.
– Ты хочешь мне помочь, я это понимаю, но не совсем понимаю в чём. Я не планирую ничего такого, где мне понадобилось бы прибегнуть к силе, – ответил Авенир.
– Просто ещё не время, мальчик. Скоро ты всё поймёшь, – ответил ему косматый человечек и исчез.
Авенир очнулся посреди комнаты, в которой только что был и говорил с Медвежьим королём. Посреди комнаты по прежнему стоял монумент с белой медведицей на задних лапах внутри прозрачного кристалла. Всё было таким же, как когда он сюда пришёл. Только он сам лежал на полу.
Авенир уже было решил что это дурной сон, как вдруг осознал, что в руке сжимает медвежий амулет.
Глава 8. Первое путешествие
Вечер они провели за столом, в окружении своих отцов и их братьев. Блюда были простыми, но очень вкусными. Была красная рыба из ледяной речки, разная дичь из хвойных лесов на склоне гор, был козлёнок с травами, орехами и мягким сыром, приготовленный на вертеле во дворе. Был свежий хлеб, пироги с кашей и свежие фрукты. Ели и пили там же, где готовили – под открытым небом, за домом старшего из братьев – Ароха, отца Авенира, ибо погода позволяла сидеть на свежем воздухе до середины ночи, а может и всю ночь.
Звезды светили ярко, а поселенцы пили много. Ягодное вино, сладкое, тёмно-красное, потому что сделано было из дикой вишни, мёд, такой густой и хмельной, что от первой кружки у Эфрона подкосились ноги, елаха из яблок и груш, сбродившая и выдержанная в дубовых бочках. Деревянные кружки стучали по столу, звенели вилки и ножи, все ели мясо и рыбу, заедали кашей и свежим хлебом, запивали питьём, каждый на свой вкус. Стоял дружный смех и гомон, всем в этот вечер было весело.
Ямит и Орит рассказывали истории из своей молодости и молодости своих братьев. Царила атмосфера абсолютного доверия и удовлетворённости, преобладало стойкое ощущение радости жизни.
Сегодня Авениру и Эфрону исполнилось по семнадцать лет и теперь они считались взрослыми мужчинами. В подарках не было необходимости, но того требовал обычай, и поскольку оружие у них уже было, им подарили по кожаной куртке с нагрудным и наспинным щитками, на которых был выгравирован символ цитадели Бьярмалан – медвежья морда на фоне солнца, луны и звёзд. Материал для самой куртки частично взяли с убитого ими дракона. Всё-таки не пропадать же добру. Так попросили сами братья, осознавая важность следования традициям. Жена Арета скроила и вышила им по шерстяному плащу с оторочкой из меха лисы чернобурки. Дядья Ямит и Орит подарили в свою очередь по бурдюку для вина или другого питья в дорогу. Молодым братьям было весело, как никогда прежде, они были полны решимости и надежд, веры в себя и свою судьбу. Ночь наступила незаметно, звезды светили так ярко, что свечи и лампады не было нужды зажигать.
Арох, самый старший из четырёх братьев медленно поднялся на ноги и вышел из-за стола.
– Мальчик мой, помоги мне добраться до постели. Я выпил слишком много хмельных напитков для такого древнего старца, как я, – с улыбкой проговорил он, обращаясь к Авениру.
Авенир же, в свою очередь незамедлительно поднялся, и подхватив под руку своего отца, повел его в дом. Войдя в дверь первого этажа, он усадил отца на скамью, потому что тот так захотел, и Авенира это немного удивило. Он выпил предостаточно, но ум его не стал менее ясен, хотя, реакция возможно стала чуть медленнее. Арох внимательно и очень пристально посмотрел в глаза сына.
– Сын мой, ты же знаешь, что я тебя люблю и желаю тебе только добра… – начал он и эта фраза уже вернула Авенира в реальность из пьянящего дурмана.
– Конечно знаю отец, но почему ты так говоришь?
– Пока ты рос, я всё думал, когда же настанет такой момент, как сейчас, и я смогу рассказать тебе то, что ты должен знать, прежде чем покинешь наше поселение, – Авенир был поражён, он хотел поговорить об этом позже, оттягивал этот тяжелый разговор, думая, что отец не отпустит его в мир.
– Да, Авенир, я знаю что ты хочешь уйти. Я знал, что ты этого захочешь ещё до того, как тебе пришла такая мысль в голову, – старик улыбнулся, – это естественно, ты молод, силён и любопытен. И тебе гораздо интереснее будет увидеть всё то, что повидал когда-то я, а может быть даже больше. И Эфрон уйдёт с тобой. Мы с братьями уже обсуждали это, и Арет с женой не станут чинить препятствия, – Авенир вздохнул с лёгкостью, стараясь не выдавать своего волнения, потому что разговор только начинался.
– Сын мой, ты знаешь кто ты? Кем назовёшься, когда тебя спросят откуда ты? Где ты взял такое оружие и готов ли ты к тому, что им захотят обладать другие? – эти вопросы Авенир задавал себе не раз, и был готов ответить на них, но Арох продолжал, не давая ему заговорить.
– Авенир, в своих путешествиях ты узнаешь очень много, но никто не должен узнать откуда именно ты родом и кто твои настоящие родители, – Арох смотрел в глаза Авениру, и казалось, что он смотрит ему в душу. Его взгляд пронизывал насквозь, и Авенир не сразу нашёлся, что нужно сказать.
– У меня есть лишь один отец – это ты, другого я не знаю и искать не буду. У меня есть одна семья, та что живёт здесь, в поселении. И я Авенир, сын Ароха с Медвежьих гор и другого имени мне на надо, – он не отвёл глаз, выдержав испытующий взгляд отца, буравившего его.
– Спасибо тебе, сын мой, ты вырос и стал мужчиной, я уже горжусь тобой, но чувствую, что это только начало, – старец улыбнулся, и вынул из-за пазухи небольшой мешочек из свиной кожи и протянул Авениру.
– Это твоё. Оно всегда было твоим, а я хранил его до этого момента и теперь отдаю тебе с чистой совестью и спокойным сердцем. Ты достойный юноша, – проговорил Арох, и, откинувшись на стенку за спиной, тихо уснул.
Авенир поднял на руки своего отца и отнёс наверх. Мешочек он убрал в карман, планируя изучить его содержимое чуть позже. Выйдя на улицу, где всё еще продолжались гуляния. Два его дяди, братья-близнецы пели какую-то залихватскую разбойничью песню и громко смеялись, Арет с женой уже покинули застолье и ушли в свой дом, а Эфрона нигде не было.
Вдруг Авениру в спину прилетел мелкий камушек и он резко обернулся, ища того, кто его бросил, и увидел Эфрона за рядом огромных булыжников, вросших в землю и покрытых мхом и лишайником. Он махал ему рукой, призывая к себе. Авенир не стал долго думать и двинулся следом за братом. Прошло немного времени и они уже сидели на том самом камне, с которого когда-то, будучи детьми, наблюдали гигантскую птицу никтикору.
Эфрон унёс с собой два больших бутыля с елахой. Один он протянул Авениру, а другой пригубил сам. Отпив немного, он достал из кармана под отворотом куртки свою свирель и начал играть. Сначала тихо, постепенно чуть громче, развивая прекрасную мелодию, что струилась как первые солнечные лучи упавшие на землю из бескрайнего чистого неба, озарённого восходом солнца и приходом нового дня.
Эфрон любил играть на свирели, но делал это крайне редко. Ради неё он проделал очень большой путь в поисках разных кустарников и деревьев, и долго трудился потом, что бы найти тот звук, который он хотел услышать. Авенир до этого только один раз стал свидетелем, как Эфрон играет на ней. И услышал сейчас, и это было чудесно. Все переживания и тревоги покинули его и он просто смотрел на восход солнца и иногда пил из своей бутыли. Так они встретили рассвет.
Глава 9. Вороные и телега
Проспавши полдня, братья начали готовить вещи для отъезда. Собрали провизию и всё самое необходимое, снарядили двух лошадей. Авенир, так же как и Эфрон проверил и почистил оружие, хотя этого и не требовалось.
Планировали выехать на закате второго дня, что бы проехать как можно дальше через степь по ночному времени и не попасть под палящее солнце. Из-за сильной жары подаренные кожаные куртки были сложены и убраны в седельные сумки. У братьев с малого возраста были собственные вороные кобылы, которые знали их и привыкли к ним за время взросления. Поэтому и Авенир и Эфрон могли держаться верхом даже без седла и стремян. У каждой из лошадок было красивое имя – Тёмная и Ночная, а если просто и по делу, то Тёма и Ночка. Назвали их так потому, что обе были иссиня чёрной масти, с косматой гривой, и в сумерках их легко можно не заметить.
Путь предстоял трудный – ближайший крупный город, который хотели посетить братья, находился намного севернее их поселения, если смотреть по старым картам. Как раз одна из таких карт была с собой у Авенира, и если верить ей, то примерно в сорока днях пути, на берегу реки Гремучей стоял Сорочий городок. И именно туда они и направлялись.
Река получила своё название от первых местных жителей, и было это очень давно, и вовсе не потому что в округе было много змей, а потому что шум, исходивший от бурного потока вод был подобен грохоту. Получалось так, потому что она брала своё начало в Зелёных горах, а по пути на каменистых порожистых склонах образовывались небольшие водопады. Широкое русло реки использовалось для судоходства, и небольшой портовый городок, живущий одним лишь базаром, что находился практически на пристани, кипел с утра до ночи. Из-за постоянного гомона и криков городок прозвали Сорочьим. Хотя сороки как птицы и встречались в округе, но крачек и чаек было куда как больше.
В порту всегда была свежая рыба, а кроме неё были разнообразные товары из других государств, диковины из далёких городов и многое-многое другое. Конечно же были и женщины, продававшие себя морякам на постоялых дворах и другие увеселения маленького портового городка.
Именно оттуда братья планировали отправиться в древний город Скифос, путь до которого по воде должен продлится не больше полутора месяцев, что на полмесяца меньше, чем по суше. А сколько ещё городов будет по маршруту следования, Авенир не знал. Не знал он и точных сроков водного путешествия, поэтому это были всего лишь его предположения.
Плыть на первом попавшемся корабле было не разумно. У братьев при себе было достаточно золота и серебра, что бы купить любую барку с капитаном и командой моряков, но это стало бы излишеством. Для того, что бы не привлекать к себе излишнего внимания был придуман простой, но эффективный план. Согласно ему, братья должны были по прибытию отыскать капитана самой надёжного судна, и торговаться с ним до последнего за две койки и два места для лошадей.
На всякий случай, у Авенира в кожаный пояс были вшиты два десятка самоцветов, средних и малых. Камни были неогранённые, но очень чистые, что очень ценилось мастерами драгоценных дел в Скифосе. А таких там было очень и очень много. Поэтому проблем с оплатой чего-либо возникнуть никак не должно.
Уезжая из поселения, Авенир и Эфрон пообещали вернуться сюда через год. Если всё пойдет по намеченному плану, то так и получится, а может быть они вернутся раньше, кто знает.
Провожал их только ещё больше постаревший Арох, родители Эфрона пожелали им счастливого пути заранее, так же как и Ямит с Оритом. Всё уже было сказано, обещания даны, советы приняты, поэтому прощание было быстрым. На пути к Сорочьему городку должны были попасться деревни и селения, где можно будет пополнить запасы еды и питьевой воды. Хоть провизии у них с собой было впрок, но мало ли что может случиться в дороге.
Арох настоял на том, что бы снарядить третью лошадь с поклажей, вдобавок к двум осёдланным. Она была не такая могучая и красивая как их вороные кобылы, но являлась весьма крепкой и выносливой. С собой взяли предостаточно солонины и вяленого мяса, хлебных лепёшек, сушёных фруктов, фляги с водой и вином, а так же запасную одежду.
Путь их лежал по старой дороге через степь, поросшую высокой дикой травой и цветами. Таким образом они вышли на большую дорогу, которая уходила через леса на север.
В первые сутки пути, они отъехали от своего родного поселения на три десятка лиг, а когда солнце достигло своей высоты и жара стала невыносимой, укрылись в ближайшей дубовой роще, на поляне близ мелкой речушки. Самое главное, тут была тень и живительная вода.
Лошадей расседлали, спутали и оставили пастись у воды. Братья улеглись на траву, в корнях старого дуба. Дерево было таким большим, что его смогли бы обнять только трое взрослых мужчин, взявшись за руки. Утолив жажду, они молча лежали в тени, лошадки паслись у речки и лишь пение птиц и журчание воды нарушали лесную тишину.
Вдруг вдалеке, с той стороны откуда пришли братья, послышался громкий смех и весёлая песня. Пели минимум человек шесть или семь. Голоса были и мужские и женские, а песня была озорной и задорной. Братья быстро среагировали и приняли выжидательную позицию, ведь разбойники и головорезы не объявляют о своём присутствии залихватской песней.
Братья наблюдали за дорогой в молчании и с небольшого расстояния, но при этом сами находились в тени ветвей старого дуба и заметить их было крайне сложно. Вскоре меж деревьями показалась пара лошадей и повозка. Ей правил молодой парень, на вид не старше самих братьев, в простой рубахе, с взъерошенными волосами и явно без оружия и злых намерений, а в повозке сидели три девушки, такие же молодые и красивые, с чёрными косами и с большими глазами, в длинных сарафанах с узором, Позади повозки ехали ещё трое верховых, и они уже были вооружены, но явно навеселе. Всем скопом они пели одну песню за одной и не замечали в округе ничего. Авенир и Эфрон переглянулись, но решили не вступать в диалог с этой весёлой компанией.
