Владимир Великий
Клятвоотступник
Отто Шредер, одноклассник Эрики был сильно взбешен, когда увидел в магазине свою подругу с красивым и очень высоким парнем. Он с самого детства искал к соседке пути-дороги, которая всегда держала его на расстоянии. Этот же хахаль ему был незнаком. Прибавило ему ярости и странное поведение девушки. Она, словно не замечая своих молодых односельчан, демонстративно взяла своего верзилу за руку и потянула его в сторону парка. Отто нисколько не сомневался, что он далеко не конкурент тому, кто так бережно держался за руку девушки. Он впервые увидел ее с кавалером. Соседка почему-то всегда сторонилась парней. Он после окончания школы делал все возможное и невозможное, чтобы «закрутить» с ней роман. Она ухаживаний влюбленного не замечала, как и не замечала других ребят. В последнее время недотрога стала по вечерам куда-то исчезать. Это почти все в деревне заметили. Ее не было ни дома, ни на танцах, она словно сквозь землю провалилась. Появление Эрики, да еще с таким красавцем, подлило огонь зависти и ненависти к ее избраннику. Отто, который был низенького роста и довольно полный, решил недотроге отомстить, отомстить по-настоящему, чтобы запомнила на всю жизнь…
В этот вечер Отто Шредер и его четверо друзей решили не бить стекла в квартире молодой и красивой гордыни. Никто из них нисколько не сомневался в том, что она сейчас находится в объятиях длинного дебила. Все только терялись в догадках того, где эти встречи происходят. Друзья, наверное, еще довольно долго рассуждали о месте пребывания влюбленных, если бы не Гюнтер, лучший кореш Отто. Он пару дней назад видел парочку на берегу озера. Молодые люди, основательно нагрузившись спиртным, поздней ночью сели в старенький советский «Москвич» и поехали к озеру. Влюбленных на озере не оказалось, решили основательно прочесать лес. В нем увидели шалаш…
Только на второй день после того, как Александр Кузнецов был вынужден покинуть свое убежище, он решил основательно передохнуть. Он был не против и дальше двигаться в таком же темпе в неизвестном направлении, если бы не давала о себе знать его рана. Кровь продолжала течь, несмотря даже на то, что он снял свою майку и сделал из нее подобие бинта. Раненый исключал возможность обращения в больницу, не намеревался он обращаться и за помощью к людям. Любой немец при виде окровавленного человека позвонит в полицию. Силы оставляли его с каждым часом, давал о себе знать и голод. Только глубокой ночью, когда в округе все стихло, беглый решил приблизиться к одному из населенных пунктов. Он незаметно подполз к небольшому домику, стоящему на окраине, и увидел зеленый ящик, в котором жители складировали остатки пищевых продуктов. Он, сильно прихрамывая на правую ногу, приблизился к контейнеру и осторожно его открыл. Ящик был полный и это его очень сильно обрадовало. Он наугад взял в руки два целлофановых мешка и незаметно скрылся в темноте. Провиант оказался не очень богатым. В одном мешке из продуктов питания было два блина и полбанки сметаны. Другой мешок до отказа был набит картофельными очистками и женскими прокладками… Еще через час Кузнецов на противоположной окраине этой же деревни с бельевых веревок снял теплое одеяло и пару простыней. В эту ночь его рана немного успокоилась.
Утром, когда первые лучи солнца опустились на просыпающуюся землю, беглый основательно занялся своим лечением. Постоянная ходьба только вредила заживлению раны. Он также боялся и людей, которые могли его засечь и сообщить полиции. Поэтому он решил днем отсиживаться, а ночью двигаться. Из-за отсутствия каких-либо медикаментов на рану он прикладывал небольшие листья всевозможных трав, находящихся в лесу и на полянах. Какие это были травы, помогали ли они ему, он и сам толком не знал. Сейчас сама жизнь заставляла его прибегать к этому. Чудодейственную силу трав и настоек он никогда не отрицал. Ему на память пришла бабушка Елизавета Яшина, которая была настоящей травяной целительницей. За помощью к ней обращались все жители Найденовки. Помогла она и отцу Александра. Не без ее помощи он навсегда забыл о болях в животе. К бабке обращался и сам Санька, когда ему в драке сосед Мишка ударил палкой по руке. Врачи районной больницы намеревались нижнюю часть его сильно распухшей руки ампутировать. Родители несчастного ребенка со слезами ринулись к Елизавете. Через месяц у школяра опухоль исчезла. У семидесятилетней целительницы вместо ножа были настои из трав и молитва. Содержание молитвы мальчишка не мог понять. Женщина ее очень тихо шептала себе под нос. Однако это его нисколько не пугало. Он не сомневался, что баба Лиза просила Бога изгнать злой дух из болячки юного пионера.
Прошла еще одна ночь. За это время беглый «отмахал» километров двадцать, не меньше. Каких-либо ориентиров на пути он не намечал, в этом он не видел смысла. Он шел просто так, шел наудачу. В его душе и в сердце в очередной раз поселился холод и пустота. Людям он не верил, для него они были никчемными существами. Не пылал он уже любовной страстью и к Эрике. Сейчас он опять стал человеком без определенного места жительства и без определенного гражданства. Бомж и Бог в одном лице. Нагрянувшее одиночество его полностью поглотило. Днем он отсиживался в лесу или скрывался в полосах подсолнечников. Он ложился на землю, и положив под голову одеяло, моментально засыпал. Будили его, как правило, оглушительные звуки медицинских карет или кошмарные сны, которые почему-то преследовали его почти постоянно. Донимали его также голод и жажда.
На третью ночь беглый сделал очередную вылазку за продуктами питания. На этот раз ящик для пищевых отходов был абсолютно пуст, что его очень сильно разозлило. Он от досады повалил контейнер на землю. Неожиданно все вокруг потемнело и раздались оглушительные раскаты грома. Затем пошел дождь, такой сильный, что его спортивный костюм моментально промок до ниточки. В потрепанных кедах зачавкала вода, сильно заныла рана. Кузнецов внимательно вглядывался в темноту, надеясь найти для себя хоть какое-нибудь укрытие. В хозяйственные постройки и дома деревни он решил не соваться, очень боялся «засветиться». Вдруг неподалеку от себя он увидел силуэты забора. В центре не то площадки, не то какой-то стоянки горел большой фонарь, который висел на высоком столбе. На какое-то время он прислушался. Вокруг стояла ночная тишина, которая то и дело нарушалась мощными раскатами грома. Он, озираясь по сторонам и сильно прихрамывая, медленно двинулся к источнику света…
Минут через пять верзила сидел уже на скамейке под козырьком небольшой кирпичной башенки и внимательно разглядывал, расположенные напротив его и вокруг, могильные кресты. Он сейчас их нисколько не боялся, хотя в детстве он на деревенское кладбище один никогда не ходил. Трусил он быть там в одиночестве и взрослым. Ему всегда казалось, что мертвые односельчане просто-напросто могут его укусить или забрать к себе. Этой же ночью многолетний страх у него куда-то исчез. Скорее всего, причиной его храбрости были чужие покойники, которых он никогда не знал и не собирался знать…
Мысль о том, что на этом кладбище могут быть захоронены советские люди, у Александра появилась совершенно случайно. Равнодушие к вечно покоящимся немцам так бы и осталось у него, ежели бы не жуткий холод. Его знобило не только от холодного дождя, но и от сидячего положения. Он без всякого желания приподнялся и стал лениво прохаживаться по довольно большому кладбищу. Через несколько минут гром прекратился, лишь вдалеке на горизонте кое-где вспыхивали молнии. Установилась по-настоящему гробовая тишина, даже моросящий мелкий дождь ее не нарушал. Однако на все это человек, бесцельно бродящий среди крестов, не реагировал. В самом углу кладбища он увидел небольшой памятник. В отличие от других, больших и маленьких, на этом памятнике была пятиконечная звезда. На какую-то долю секунды его сердце тревожно екнуло, он прибавил ходу и тотчас же оказался у могилы. В том, что это было захоронение советских людей, беглый уже нисколько не сомневался. Он присел на корточки и стал внимательно читать фамилии погибших офицеров и солдат. Все надписи были на русском языке. В середине металлической пластины он увидел и тихо прочитал: «Кузнецов Иван Пантелеевич. 25. 09. 1910 – 05. 05.1945 гг.». Молодой человек от неожиданности опустился на землю, ему стало невыносимо душно. На какое-то время силы его оставили, в таком состоянии он был довольно долго. Ему все еще не верилось, что он так совершенно случайно найдет могилу своего прадеда. Он вспомнил сон своей матери и заплакал. Он сейчас уже нисколько не сомневался в пророчестве умершей матушки, которая от имени Бога просила свою единственную кровинушку идти по жизни смело и решительно. Он ласково гладил рукой то холодные буквы из металла, то большую пятиконечную звезду и сильно рыдал. Его плач в гробовой тишине раздавался словно тревожный набат, который всегда собирал людей в очень трудные для них времена. Правнук погибшего солдата ни того набата, ни своего плача нисколько не боялся. Через этот плач его душа, душа праведника и грешника очищалась. Иногда сквозь пелену тумана, застилающую его глаза, он вновь обращал свой взор на русские фамилии. Все двенадцать советских офицеров и солдат погибли за три дня до великой Победы. Среди погибших был и его прадед, гражданин Советского Союза, простой солдат Советской Армии, которая спасла мир от коричневой чумы фашизма. На какое-то время правнук погибшего победителя ударился в размышления. Он, стоя на коленях перед обелиском погибших, ругал себя за то, что не знал родословную своих предков. Санька, будучи школьником, да и взрослым парнем, был просто-напросто шалопаем. Он никогда не интересовался жизнью ни своего деда, ни своей бабушки. Его мать, да и то однажды, очень скупо обмолвилась, что его прадед погиб в самой Германии. О месте его захоронения она и сама не знала. Антонида всегда отдавала дань памяти и уважения не только прадеду своего сына, но и всем погибшим. Кузнецовы вместе с сыном ходили к памятнику советскому солдату, который стоял возле клуба. Это всегда делалось в день Победы. К этому празднику в магазине раскупались искусственные цветы.
Смутное понятие имел беглый и о своем деде. Он когда-то жил в Найденовке и был неплохим конюхом. Погиб он совершенно случайно и даже нелепо. Мужчина ремонтировал крышу зернохранилища и с нее сорвался. Крыша была не очень высокая, однако дед упал неудачно и сильно себя покалечил. Через год он умер. Воспитанием единственного сына Николая, отца Александра занималась жена погибшего. Бабушка прожила также недолго. Старший Кузнецов остался круглой сиротой в восемнадцать лет…
Часы на деревенской ратуше пробили ровно три часа ночи. Удары курантов на какое-то время прервали размышления позднего посетителя. От свежего, даже несколько холодного воздуха, он то и дело ежился. Сделать пробежку по дорожкам и основательно согреться ему мешала рана, она опять кровоточила. Он присел на скамеечку и сделал перевязку. Боль утихла, не стала сочиться и кровь. Все это приподняло настроение беглому, и он опять направился в стороны дорогой ему могилы. Он пристально посмотрел на знакомую фамилию и расцвел в улыбке. Он только сейчас понял, что его прадед и он, его внук, родились в один и тот же день. Случайное или роковое совпадение придало ему новый импульс для размышлений. Сейчас у него уже не было никаких сомнений в подлинности своего предка. Тем более, он вспомнил и его отчество. Мать ему его когда-то называла. Имя Пантелей для мальчишки почему-то было очень труднопроизносимым. Он иногда его вспоминал и то с большим трудом, ежели перед ним возникал образ дядьки Пантелея Винтенко, единственного водителя в деревне. Шофер он был первоклассный, мог по любой дороге и в любую погоду выполнить наказ управляющего. В голове верзилы односельчанин «появлялся» чаще не как водитель, а как небесный, даже святой человек. Святость Пантелея была проверена на практике. Однажды он пригласил своих друзей на гулянку, хотел обмыть свою новую машину. Совхозный «ЗИЛ» и вправду был шикарный. Мужчины поехали на котлован, покупались и сели пировать. Внезапно погода изменилась, разразилась страшная гроза. Молнии то и дело рассекали небо. И здесь случилось страшное. Во время пирушки один из раскатов угодил в тройку закадычных друзей. Двоих убило наповал. Лысый Пантелей отделался легким испугом…
Чем больше сидел правнук у могилы погибшего прадеда, тем больше он ненавидел себя. Ненавидел за то, что он так бесшабашно прожил два десятка лет на этой земле. Прожил не так, как жило большинство людей, даже не так, как жили его сельчане и одноклассники. Память о героическом подвиге офицеров и солдат, лежащих в братской могиле, выворачивала его душу наизнанку. Он все больше и больше осознавал свою трусость. Именно благодаря ей, он все еще не мог прижиться в этой стране, дабы получить какое-либо благополучие для себя. От осознания собственной никчемности он впадал в истерику и начинал громко рыдать. Вскоре все это ему надоедало, и он принимался шептать что-то себе под нос. «Общение» земного живущего и ушедшего в иной мир длилось довольно долго. Что говорили они друг другу, никто не знал и не слышал. Все это было ведомо только одному Богу, который по своей воле определил судьбу прадеда и его правнука. Александр только сейчас в своей исповеди перед предком честно признал, что красноармеец Иван Кузнецов за свои тридцать пять лет сделал в жизни куда больше, чем он, дезертир из ЗГВ. Он убежал не только, как настоящий подонок и трус, но и стал предателем той страны, ради которой отдали свою жизнь миллионы людей…
Часы пробили пять раз. Внезапно подул сильный ветер. Он был такой силы, что верзиле, сидящему в углу кладбища, казалось, что он вот-вот вырвет с корнем одиноко стоящую сосну, которая соседствовала с захоронением советских солдат. Через несколько мгновений небо стало страшно черным и озарилось всполохами молний. Раздались оглушительные раскаты грома, от которых одиночка замирал. Иногда ему казалось, что Всевысшний разгневался и решил жестоко его наказать за предательство. От внезапного страха перед Богом и перед своей душой он вздрогнул и невольно прикоснулся рукой за гранитный постамент могилы. В этот момент что-то яркое и непонятное пронеслось возле его уха и ушло в сторону одинокой сосны. В сей миг раздался оглушительный раскат грома…
Ночной посетитель кладбища очнулся минут через двадцать и не мог понять своего состояния. Он медленно шевельнул руками, затем открыл глаза. Небо над ним было чистое, без облаков. Часы пробили ровно шесть раз, удары курантов снова вернули его к жизни. Он медленно приподнялся и посмотрел в сторону одинокого дерева, одна из его веток полностью обгорела. Кое-где маленькие язычки пламени лениво лизали мощный ствол, все еще надеясь спалить сосну. При виде этого у беглого по спине пробежали мурашки. Он невольно оглянулся назад и мгновенно замер. Из подножья братской могилы струился дым… Он от страха рванулся прочь....
Лишь после того, как отшельник оказался в лесу, он кое-что начал соображать. Учитель физики неоднократно рассказывал старшеклассникам о шаровых молниях, которые могли не только что-либо сжечь, но и также убить человека. Это же явление, которое произошло возле братской могилы, Александр считал ничем иным, как небесным наказанием прадеда за проступок, который совершил его правнук. В этом он нисколько не сомневался…
Эрика Крюгер целую неделю была в плохом настроении. Причиной этому стало предательство русского, который с самого начала ее обманывал. Она дабы забыть все это, решила сходить на дискотеку, отвести душу. Многие ребята были не против потанцевать с молодой и красивой девушкой, она никому не отказывала. Отто Шредер появился на дискотеке поздно вечером. Эрика к этому времени уже прилично устала и решила отдохнуть. Она вышла на улицу и перед ней сразу же появилась знакомая фигура одноклассника, который был пьяный и вел себя бесцеремонно. Он подошел к ней и с силой стал ее тянуть к себе, затем сделал попытку ее поцеловать. Эрика решительно оттолкнула от себя навязчивого кавалера. Оттолкнула так сильно, что тот плюхнулся на землю. Вокруг раздался смех, заразительно засмеялась и бывшая недотрога. Она с нескрываемой радостью смотрела на побежденного. Он сейчас ей был особенно противен. Коротышка неспеша поднялся с земли и сквозь зубы со злостью процедил:
– Ну, смотри у меня… Я твоего долговязого наказал… Скоро и тебя накажу…
После этих слов он как-то неестественно засмеялся и решительно направился в помещение, откуда раздавалась громкая музыка и смех танцующих.
Слова и угрозы одноклассника, словно молния, пронзили сердце и душу молодой немки. Она рванулась домой. Эту ночь она не могла очень долго заснуть. Все ворочалась и думала о русском парне, который стал для нее настоящей любовью. Все плохое, что у нее возникло после пожарища, мгновенно улетучилось. Теперь она думала и думала о том, когда же опять появится этот аусзидлер, самый милый и дорогой для нее человек. Он нравился ей не только внешне, он нравился ей и как настоящий мужчина. Во время коротких встреч с ним она чувствовала себя, как за каменной стеной. Однако волна радостных воспоминаний и очередных надежд у нее все больше и больше улетучивалась, когда она ставила себя на место жены русского. Ей никак не хотелось, чтобы будущий муж ей изменял. Она хотела того, чтобы он был на свою жизнь у нее единственным мужчиной. Жительница объединенной Германии еще в какой-то мере находилась в плену социалистической морали, социалистического образа жизни. Отец всегда учил ее строго блюсти порядки и нравы своей страны. В жизни того общества, она, как член союза свободной немецкой молодежи, находила для себя многое полезное и необходимое. Она и по сей день сильно отличалась от своих ровесников, которые в полном объеме «пожирали» плоды пришедшей демократии. Кое-что свое и старое она находила и у русского Александра, который вел себя очень достойно. Заметила она и то, что он не сорил деньгами. Последнее она к достоинствам и к недостаткам любимого не относила. У нее самой, безработной и круглой сироты, в кошельке так же было пусто. Опустошали ее кошелек и всевозможные экономические эксперименты. С каждым месяцем цены на товары и услуги взлетали вверх…
Воскресное утро для очаровательной Эрики имело доброе начало. Погода стояла словно по ее заказу. Часы показывали только десять утра, а солнце уже «работало» вовсю. Она привела себя в порядок и вышла на улицу. Везде было безлюдно, многие еще нежились в постели. Отсутствие людей ее обрадовало, она неспеша прогулялась по родным улицам. Затем она вышла на окраину и медленно побрела в сторону озера, где неделю назад при странных обстоятельствах «простилась» с русским. Желания, как такового, в очередной раз посетить озеро у нее не было. Она прекрасно понимала, что женатый мужчина навряд ли сунет нос на это озеро. Да и семья Александра должна была приехать два дня назад.
Неожиданно перед ее носом пролетела машина и тотчас же раздался скрип тормозов. На ослепительно черный «Мерседес» она пристального внимания не обратила. У ее друзей в карманах было не так густо, чтобы купить дорогой автомобиль. Из машины выскочил молодой человек и пошел ей навстречу. Затем, поравнявшись с ней, стал на ломаном немецком языке спрашивать у нее дорогу. Эрика без всякого желания отвечала незнакомцу на его поставленные вопросы. Она нисколько не сомневалась, что этот чернокожий не хуже ее знает дорогу. Он просто пытался подцепить случайную девушку для долгой дороги или для приключений. В своих предположениях она не ошиблась. Через некоторое время «топограф» уже не спрашивал дорогу. Он, наоборот, усердно предлагал свои услуги по транспортировке красивой девушки в любую точку Европы. От навязчивых услуг водителя Эрика вежливо отказалась. Затем она двинулась в сторону деревни…
Мысль о том, что Александр, вполне возможно, в это воскресенье изъявит желание порыбачить у озера, возникла у идущей только при виде маршрутного автобуса, который подруливал к остановке. Она, недолго думая, быстро запрыгнула в автобус и через несколько мгновений в ее голову пришла страшная мысль. Ей никак не хотелось верить в то, что Отто и его собутыльники могли убить любимого русского…
К месту пепелища, где когда-то стоял шалаш, она подошла в последнюю очередь. Здесь уже ничего не напоминало о тех страстных ночах, которые она провела с русским. С тяжелыми думами Эрика стояла возле бывшего жилища, ее душили слезы. Неожиданно позади себя она услышала голос, который бы узнала из миллиона голосов:
– Эрика, Эрика… Я здесь, иди сюда и помоги мне…
Сначала молодая особа опешила. Ей казалось, что это был неземной голос, но он принадлежал ее любимому. В этом она нисколько не сомневалась. Через некоторое время знакомый голос повторился. На этот раз она среагировала и обернулась назад. Затем сделала несколько шагов к сосне и остановилась. Сделала еще шаг вперед и замерла. Идти дальше у нее просто не было сил. Возле дерева лежал до боли в сердце знакомый ей человек, близкий и одновременно чужой. В лежащем мужчине она некоторое время не признавала своего любимого, который раньше был красив и статен, сильный и нежный. Этот же, кто лежал и просил о помощи, своим внешним видом ее пугал.
Эрика со страхом рассматривала немощного человека, волосы которого были сильно всклоченные. Почти через всю верхнюю часть его головы виднелся широкий шрам от какого-то удара. Мужчина тяжело хрипел и манил рукой к себе девушку, замершую от страха. Она все продолжала стоять в недоумении. Непонятный страх и непонятное отчуждение к настоящему бомжу, количество которых даже в ее маленькой деревне с каждым днем прирастало, не давали ей силы для дальнейшего движения. Пугало ее и лицо мужчины, оно было осунутым и бледным. Заросшая борода и щетина на впалых щеках значительно его старили.
Отталикивала Эрику и одежда лежащего. Его спортивный костюм во многих местах был изорван, на коленях сияли большие дыры. Через них были видны большие кровоточащие ссадины… Рассматривать немощного и окровавленного незнакомца у стоящей больше не было сил. Она вскрикнула и сделала пару шагов вперед. Затем остановилась и вновь стремительно рванулась вперед, потом опустилась на колени и истошно закричала… Голубые глаза мужчины были ей очень знакомые, они принадлежали тому, кого она впервые в своей жизни полюбила, полюбила по-настоящему. Не только полюбила, но и подарила ему всю свою любовь без остатка. Чем больше красивая женщина вглядывалась в глаза бомжа, тем на нет улетучивались сомнения в достоверности ее спасителя и любимого. Она, стоя на коленях, тихо запричитала:
– Саня, Сашенька, ты опять со мною… Я тебя так долго ждала и переживала.... Ты, милый мой…
Во время причитаний Эрика то и дело смахивала со своих глаз слезы. Она, глядя на любимого человека, также старательно вытирала своими нежными руками слезы на глазах и на впалых щеках русского, которого несколько минут не могла признать. Это вызывало у нее очередной прилив жалости к нему. Александр, как и его подруга, своих слез не стеснялся. Он, скорее всего, их не замечал. Слезы для него были своеобразной отдушиной за все пережитое. Со слезами на глазах он возвращался опять сюда назад, когда понял то, что без любимой немки ему невозможно на этой земле жить. Лишь после того, как Эрика окончательно его признала и успокоилась, она его страстно обняла и крепко поцеловала. Он ответил тем же. На какой-то миг их губы разомкнулись. Девушка опустила голову вниз и тут же ахнула. Нижняя часть правого бедра у Кузнецова вся была в крови, некогда белая повязка была красной и грязной. Она дрожащими руками прикоснулась к ране и чуть было не потеряла сознание. Из довольно толстого слоя ткани мгновенно выступила кровь…
Эрика быстро вытащила из кармана джинсов мобильный телефон и начала набирать номер телефона скорой помощи. Однако она не успела еще набрать и пару цифр, как услышала очень слабый, но одновременно властный голос Александра:
– Не звони, я очень прошу тебя, – вопрошал он. – Не звони, Эрика…
Она на какой-то миг оставила телефон и с недоумением взглянула на лежащего. Его жалкий вид и его слезы ее очень насторожили. Она все еще не могла понять, почему он не хочет квалифицированной медицинской помощи. Непонимание, даже тупость русского ее сильно взбесили. Страх перед тем, что из-за потери крови он может лишиться ноги или даже своей жизни, заставил ее вновь решительно действовать. Она вновь нажала кнопки мобильника… И в этот же момент Кузнецов, превозмогая нечеловеческую боль в ноге, быстро вскочил и кулаком выбил телефон из рук женщины. От неожиданного удара та громко вскрикнула и упала на землю. Через несколько мгновений она оказалась в сильных объятиях бородача. Он, осыпая поцелуями ее лицо, со слезами на глазах настойчиво просил:
– Эрика! Не делай этого, я тебе все потом позже объясню… Не делай этого, моя любимая…
Повергнутая, все еще не понимая загадочного поведения своего победителя, с удивлением смотрела в его голубые глаза и тихо шептала:
– Я тебя не понимаю… Я тебя все равно не понимаю… Саша, не понимаю…
Первую ночь после непонятной и загадочной разлуки дезертир Западной группы войск Кузнецов и безработная немка Крюгер провели в лесу, неподалеку от озера. Эрика до того, как они вместе соорудили постель из мягких сосновых веток и папоротника, успела съездить домой и привести все необходимое для лечения. Привезла она и кое-что из продуктов питания. Александр не ожидал, что его любимая окажется настоящей кудесницей медицины, хотя она никогда этому не училась. Она тщательно продезинфицировала рану спиртом, затем наложила на нее стерильную повязку. Не хуже она обработала около десятка ссадин, которые были почти на всех участках тела великана.
К вечеру молодые люди, удобно расположившись на валежнике, мирно сидели напротив друг друга и кушали. Эрика очень строго следила за тем, чтобы ее любимый не переусердствовал за «застольем». Александр, немного подкрепившись, решил окончательно «расколоться», отступать ему было некуда. Понимала его состояние и Эрика, которая довольно часто всматривалась в его голубые глаза и напряженно чего-то ждала. Очень важное, которое русский обещал сказать ей еще неделю назад, она связывала с его странным поведением сегодня. Она и сейчас еще не могла понять, почему он боится медиков. Дальнейшее поведение бородача ее вообще разочаровало. Вместо серьезного объяснения русский начал вести себя, как маленький ребенок. После принятия пищи он весело похлопал себя по животу, что-то пробубнил себе под нос и начал рассказывать о том, как он в детстве на железной печи жарил семена подсолнухов. Затем он перекинулся на школьные истории. Расстроенная Эрика из монолога своего любимого не все понимала. Однако по мере оживленного рассказа и таких же жестов Александра, она невольно втягивалась в беседу. Она многое переспрашивала, когда не могла понять причины заразительного смеха своего напарника. Тот почему-то так и не мог ей по-настоящему объяснить значение русского слова из деревенского жаргона «чокнутый». Каких только слов ее любимый не «отыскивал» в своей голове, чтобы перевести это слово на немецкий язык. Не помогло ей и его объяснение о том, что «чокнутых» в его Найденовке становится с каждым днем все больше и больше. В конце концов учитель русского языка прибег к жестам. Он опустился на колени, и слегка ударив рукой по своей голове, трижды громко прокричал:
– Я чокнутый, ты чокнутая, они чокнутые…
Непонятливая от циркачества любимого учителя громко рассмеялась и начала, как и он, стучать кулаком по свой голове и с большим усердием орать:
– Я чокнутой… Я капут, оно капут, ты капут… Я чок-ну-той…
С этого момента в разговорном лексиконе двух влюбленных появилось новое выражение «господин Капут». Александру оно очень понравилось…
После комического рассказа о своем детстве русский предложил Эрике прогуляться вокруг озера, та не отказалась. Он этой прогулкой хотел доказать ей, что он чувствует себя значительно лучше. Это было и на самом деле. Рана напоминала о себе лишь при быстрой ходьбе. Эрика вскоре и вправду успокоилась. Она, обняв великана за спину, все спрашивала и спрашивала его о Сибири, и вообще о Советском Союзе. Кузнецов на одни вопросы отвечал очень коротко, на другие давал пространные объяснения. О том, что происходит в бывшем Советском Союзе, он и сам ничего не знал. Поэтому он довольно часто «уходил» в сторону. Ему сейчас было не до политики и не до медведей на Чукотке. Он все готовился к своей исповеди перед любимой девушкой…
Первая ночь после неожиданной разлуки для молодых людей была особой, в какой-то мере одухотворенной. Гражданин бывшего Советского Союза Александр Николаевич Кузнецов, он же дезертир ЗГВ, основательно излил свою душу перед любимой немкой. Одно он только утаил от нее. Посещение братской могилы, в которой покоился прах его прадеда, он оставил за семью печатями. Он считал себя по сравнению с героем простым ничтожеством…
Эрика в отличие от его предыдущего рассказа о жителях Найденовки, сейчас в исповедь русского парня не вмешивалась. Она не вмешивалась, несмотря даже на то, что кое-какие слова, даже его предложения, она не понимала. Переспрашивать она также не решалась. Она только очень внимательно смотрела в глаза своего друга и молчала. Даже в темноте, которая все больше и больше скрывала не только его глаза, но и его лицо, она ощущала душевные переживания любимого человека. Ей иногда самой хотелось взять на свои плечи, в свое сердце и в свою душу какую-то толику страданий и переживаний, которые обрушились на плечи беглого солдата. Дабы хоть в какой-то мере его поддержать, она то и дело сжимала его мощную руку…
Кузнецов после почти часовой исповеди быстро встал с «кровати» и пошел к озеру. Эрика осталась сидеть одна. Она прекрасно понимала, что ему сейчас очень тяжело. Тяжело не только от многолетней физической усталости, но и от всего пережитого. Одновременно она не только его жалела, но и гордилась им. Русский набрал мужества и в конце концов излил свою душу, которая все это время кровоточила и ныла.
Уединение от внешнего мира нужно было сейчас не только беглому русскому, но и ей самой. Она, как и он, как и все люди, вчера и сегодня хотела счастья, простого человеческого счастья. Ради него она совсем недавно рушила своими кулаками Берлинскую стену, которая не давала возможности людям быть счастливыми. Вчера и сейчас она не представляла свою жизнь без этого русского парня, который переступил черту закона тоталитарного общества. Он, как и она, хотел и хочет быть счастливым человеком. От этих размышлений девушка неожиданно заплакала. Она только сейчас в этом лесу и в эту ночь твердо поняла, что человеческое счастье не может быть в одиночку, оно может быть только с любимым человеком.
