Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 3
– Летал, да не над ней, – подумав, отозвался Мерсьек. – И сейчас бы не совался. Сколько вокруг неё шаров исчезло. Сколько бойцов. Почитаешь анналы – дрожь берёт… Вот почему и прилетел на одном, к тому же старом, шаре. Случись что, не так жалко его потерять…
Они помолчали, потом перекинулись ещё парой незначащих фраз.
– Что ж… Мы пошли. – Тлуман оглянулся к своим людям, оценил их готовность к выходу. Спросил: – Да, тебе помощь наша нужна?
– Нет. Сами справимся. Время не сожмёшь, а у нас всё дело как раз в нём. Заплатку поставить не долго, а вот заполнение, да ещё после збуна… Выгорело всё. Пока натечёт нужное со стороны… Ладно, взлетим, дам знать… Думаю, послезавтра утром.
– Ждём!
Мерсьек вглядывался вдаль до тех пор, пока крин во главе с Тлуманом не стушевался с мутным горизонтом.
Едва отойдя от места встречи с Мерсьеком, думерт понял: збун практически полностью уничтожил следы преследуемых ими людей и путров. Правда, он был к такому повороту событий готов, но полагал, что всё-таки что-то должно остаться после прохождения такой большой ватаги людей и путров. Но лишь свиджей через десять удалось удостовериться в правильности выбора направления движения. Здесь, в неширокой серповидной ложбине, несмотря на полное выгорание старой травы и щетины новой ярко зелёной поросли, явно кто-то устраивал стоянку, свидетельством тому были не только каблуками сапог взрытая земля, но и пепел от истлевших упаковок тескомовских пакетов.
– Осмотреть, выяснить, куда они отправились отсюда, – распорядился Тлуман. – Да не топчитесь так! Потом только себя будем видеть… Что у тебя?
– Вот, шейн, нашёл, – тескомовец протянул думерту закопчённый кружок в ноготь величиной.
– Что это?
– Обменная рахма, шейн.
Тлуман потёр в пальцах кружок, освобождая от гари.
– Да, рахма. Но… Надо же! – воскликнул он с удивлением. – Это же рахма времён Войны Выродков. Они тогда их изготавливали для себя. Видишь знак?.. Как же они у них назывались?
Тескомовец, молодой ещё человек, не знал. Он по-настоящему не знал и того, что какие-то знаки показывают на современных рахмах, так как тескомовцы ими не пользовались, а уж об упомянутом Тлуманом знаке – и подавно.
А Тлуман вспоминал, чтобы понять: если этот раритет оставил кто-то из догоняемой группы, то в ней могут находиться многоимённые, поскольку только у них могла сохраниться такая древность, взятая в дорогу из-за отсутствия современных, или в спешке. Но у них, как можно было предполагать из сообщений хожалых, многоимённых не должно было быть.
Но вдруг есть? Тогда… Что тогда? Появляется вариант, что это не те, за кем они идут от самого Примето. А если те, то рахма совершенно меняет значимость его погони, так как может служить правильности посещающего ему предположения: где Ольдим, то где-то там, впереди, и Свим. И кто знает, кого он ведёт за собой в этот раз? Весной у него также были женщины и дети…
Но, может быть, всё куда проще. Эта рахма пролежала здесь века, и только случай вывел крин к месту её утери в далёкие времена.
– Где ты её нашёл? Покажи!
– Вот тут она лежала, – подвёл тескомовец Тлумана к невысокой кочке, где до збуна, по всей видимости, оставался с прошлых лет клок травы, а теперь сгоревший. Тескомовец нагнулся. – Вот… отметина.
Так откровенно на поверхности рахма не могла пролежать долгие годы. Значит, потеряна недавно, до збуна, оттого и закоптилась.
Думерт в задумчивости перебросил кружок из ладони в ладонь. Сказал:
– Молодец! Пусть она пока побудет у меня, – и отвернулся от тескомовца, крикнул остальным бойцам: – Что-нибудь нашли?
– Нет, шейн. Если что и было, то… Пепел… – Подошедший кринейтор, по-видимому, смахивал со лба пот и оставил на нём жирную чёрную полосу.
– Что ж… Собери крин. Пойдём в том же направлении, как шли. Но пусть поглядывают под ноги, вдруг что-нибудь увидят.
Присмет со скучным лицом всё это время простоял в стороне и всем своим видом показывал – я тут человек случайный, хотя вам без меня нельзя.
Глава 10
Ближе к берегу болота следы буйства недавнего збуна стали ослабевать. Верховой збун тем и отличался от фронтального, что возникал на ограниченной территории, правда, иногда охватывающий громадные площади.
Под ногами людей и путров команды Свима стали появляться островки невыгоревшей прошлогодней травы, воздух очистился от гари, стало легче дышать, что прибавило сил беглецам.
Однако оживление длилось не долго. Постепенно компактная группа разумных растянулась, разбившись на пары, тройки. Всё-таки молодые дурбы гонки не выдержали. К тому же им, ослабевшим, приходилось время от времени нести своего товарища, пострадавшего от збуна, и каждый раз принимать его под свою опеку им становилось всё труднее. Женщины, хотя их не нагружали лишней ношей, тоже выдохлись. Так что Свиму и Камрату, да и Сестерцию, всё чаще перепадала очередь брать переноску Сулона на себя.
А до желанной цели – укрыться в береговых зарослях – оставалось ещё не меньше трёх-четырёх свиджей, и, несмотря на все усилия беглецов, она словно не приближалась, а постоянно маячила в отдалении.
– Надо остановиться! – догнал Свима Харан. – Лучше потерять полпраузы, чем сегодня вообще не дойти до берега.
Свим сам уже подумывал о привале, но, стиснув зубы, в каком-то безудержном упрямстве двигался вперёд и увлекал за собой остальных. И сейчас он нёс тескомовца. Поэтому Харан как бы дал сигнал: всё, дальше издеваться, по сути, над собой, нет смысла.
– Да, – выдохнул Свим, с облегчением ставя Сулона на ноги. – Постой!
– Стою, – неуверенно проговорил пострадавший и даже потоптался на месте, однако с завязанными глазами начал сбиваться в сторону и едва не упал, оступившись в небольшую рытвину.
Харан взял его за руку.
– А ну-ка попробуй идти со мной… Хорошо… Поднимай повыше ноги… Так, так… Дальше пойдёшь сам, а я поведу тебя. Теперь посиди. – Харан усадил Сулона и сказал Свиму: – Он может идти. Не быстро, конечно. Но мы сейчас все идём в таком темпе… Я его поведу.
– Хорошо бы, – удовлетворился Свим. К этому времени команда подтянулась к ним, и Свим мог распорядиться: – Полпраузы на отдых! К”ньюша!.. Как ты?
– Ногу ударил. Даже не знаю обо что… – пожаловался хопс, но тут же поторопился пояснить: – Но идти не мешает. А что?
– Надо бы…
– Я уже думал, – хопс с полуслова понял человека. – Я пойду. Только давай выделим какой-нибудь ориентир.
Они вгляделись вдаль.
– Вон там, – неуверенно сказал Свим, – наверное, какое-то большое дерево или возвышенность на берегу… Видишь?
– Вижу… Это дерево! – К”ньец видел лучше, оттого был уверен в сказанном.
– Вот и давай к нему… Но отдохни!
– Сяду, хуже будет. Я пойду сейчас… – повернулся хопс и упёрся в Сестерция. – Чего стал?
Торн дёрнул головой, посмотрел на Жаристу, стоящую рядом с ним.
– Люди!
– Какие люди? Я – хик. Свим, скажи ему, чтобы не мешал!
Свим и сам озадаченно осмотрел торна, окутанного голубоватой аурой, и повторил вопрос хопса:
– Ты чего это встал на дороге? К”ньюша пойдёт вперёд, посмотрит. Мало ли что…
– Ему одному идти нельзя! – заявил торн и опять посмотрел на Жаристу, так ответила ему утвердительным кивком.
– Это почему же? – отступил от них К”ньец.
– Мы пойдём с тобой вместе.
– С Жаристой?
– Мы с тобой. Ты и я.
– Фу на тебя, Сестерций! И на тебя, Жариста, тоже! – перевёл дыхание Свим, подумавший уже невесть что о поведении этой невероятной парочки. – Иди, конечно. К”ньюше веселее будет.
– Да он же мне житья не даст, наставляя, что и как надо делать! – будто бы возмутился хопс, но было видно: он не против идти с напарником.
– Ничего с тобой не будет. Идите!
Жариста помахала вслед уходящим, торну и хопсу, рукой и направилась к женщинам. А Свим, наконец, смог присесть на землю, как все члены его команды, и отдохнуть.
В дорогу поднимались нехотя. Медленно побрели за Свимом.
Сулон, ведомый Хараном за руку, крепился, но все понимали: ну, свидж, ну, другой, но нести его придётся опять…
Женщины сплотились вокруг Камрата, даже те, кто нашёл поклонников среди молодых дурбов. Но дурбы оказались ненадёжными опорами – сами едва передвигали ноги, а не то, чтобы кому-то ещё помогать.
А желанная цель достижения словно глумилась над ними: идут, идут, а она как остановилась вдалеке, так и не приближается. Во всяком случае, так виделось утомившимся людям. На самом деле, спустя праузу, уже можно было явственно различать не только отдельно стоящие деревья, но и кустарниковые заросли и даже прорехи, почему-либо ими не освоенные.
К”ньец словно вынырнул из жухлой травы. Его личина из-за отсутствия уха и той новости, которую он нёс команде, неузнаваемо перекосилась, усы брызгами взлетали под самые его глаза.
– Свим, – в изнеможении от быстрого бега, мяукнул он. – Там люди… путры… гурт собак… оприты… много. Почти весь берег занят ими. Становятся на ночёвку.
Помянув Край, Свим оглянулся на вновь растянувшуюся в длинную цепь команду, крикнул:
– Всем пригнуться!.. Присесть!.. Не двигаться!.. – и сам припал к земле. – Сестерций?
– Он смотрит… Он сказал…
– Ну, К”ньюша, не тяни!
– Надо ждать ночи, он сказал. Он придёт и скажет, где нам лучше остановиться… Да, Свим, воды нет!
– То есть?
– Болото высохло.
– А?.. А-а… Та-ак.
Пригибаясь к траве, к Свиму подошёл Харан, следом за ним Камрат за руку с Гренией. Зливан заметил передвижку и тоже присоединился к предводителю команды. Свим и К”ньец познакомили их с возникшей у них обстановкой. Выслушав, все дружно посмотрели и оценили положение солнца на небосклоне – даже до сумерек ещё праузы две. А вокруг: травяной кочкарник, небольшие бугорки; сидя за ними, конечно, можно, спрятаться, но не видел ли кто их подхода к берегу болота?
Обменявшись междометиями, люди надолго замолчали. Да и о чём говорить? Оказались как в ловушке: то ли кто нагрянет от берега, то ли появятся над головой тескомовцы?
А в это время Сестерций неслышной тенью, как ему казалось и придавало ему гордости быть не слышным и не видным, проскакивая от куста к кусту или таясь за деревьями, выискивал место, куда могла бы перебраться команда Свима без опаски столкнуться с кем-либо. И, наконец, ему показалось, что он нашёл такой укром, вполне подходящий для этих целей.
Небольшая банда опритов беззаботно расположилась на самой кромке недавнего берега отступивших вод болота в полусвидже от найденной Сестерцием опушки среди кустарника. Такая же малочисленная малака выродков, почему-то определённая К”ньецем как состоящая из псовых, заняла место невдалеке от опритов и, похоже, не собиралась исследовать округу, так как добрались сюда недавно после длительного перехода и теперь отдыхали. Севернее стоянку устроил большой отряд разумных, в нём преобладали люди, к тому же среди них много было дурбов. Они уже выставили охранение, но вблизи от стоянки, и явно готовились к ночлегу.
А здесь оказалась почти замкнутая со всех сторон кустами незанятая никем площадка. Сестерций обошёл её. Определил по солнцу время его захода и решил, что через праузу можно будет вернуться к команде, чтобы потом привести её сюда. Он даже наметил, где сегодня расположиться с Жаристой на ночь.
Оставалось только подождать, купаясь в заходящих лучах солнца, и… он прекрасно справился с заданием Свима!
Как вдруг…
Из-за ближайшего к Сестерцию куста, едва раскрывшего листья и оттого просматриваемого насквозь, раздался негромкий, но властный голос:
– Сестерций, стой!
Торн вспыхнул огненной аурой, его, недавно гармоничное и целиком подвластное ему естество, взбудораженное от несогласованности составляющих его систем, дрогнуло от внезапной смены ситуации, и Сестерций едва не упал.
– Расслабься, Сестерций! Это я!
Из-за куста вышел Малион, а с противоположного края поляны послышалось уханье Невлоя.
Пылающая аура торна пожелтела, истончилась, однако его трясло, он никак не мог восстановить согласие мыслей и движений. Его система согласования справлялась, но в ней всё-таки что-то осталось, заставляя Сестерция чувствовать незнакомый ему дискомфорт. Он возник от неожиданности, и от сознания несовершенства чувств, приведшей его к этой неожиданности. Ведь он всегда был уверен – они никогда его не подведут. Но тогда как он мог пройти и не заметить, не определить присутствия Малиона и Невлоя? Не могли же эти люди возникнуть из воздуха, а, наверное, следили за его ухищрениями оставаться незаметным постороннему глазу…
«Люди!..»
А он-то считал себя, чуть ли не бесплотной тенью, скользящей незримо по округе!
– Малион, – наконец, выдавил он имя недавнего спутника, а, в действительности, руководителя команды Свима по достижению и проникновению в Примето.
– Это я, Сестерций, я! – успокоительно, словно, чтобы не вспугнуть, говорил Малион, подходя к торну. – А вот и Невлой!.. Ну, как дошли?.. Где все остальные?… Как Камрат?
Торн, чуть сбиваясь вначале, рассказал, как шли, кто за ними гонится, о появлении шара тескомовцев.
– Сейчас все в свидже отсюда, – закончил он повествование и, даже неожиданно для себя гордо вскинул свой комп, увенчанный тюрбаном и гордо заключил: – А я ищу место для ночлега команды!
– Нашёл?
– Да… Здесь.
– Что ж, можно и здесь, – окинул опушку взглядом Малион. – Невлой, как думаешь?
– Только ночлег! – быстро отозвался двейрин.
– Согласен… Сестерций, зови команду!
– Нельзя! Ещё светло. Всё видно. А тут рядом…
– Сегодня ещё не страшно, – помедлив, сказал Малион. – Зови!
Непредвиденная встреча с Малионом и Невлоем поразила знавших их по Сажанею. Она и обрадовала, и насторожила.
Малион мог знать многое из того, что оставалось неведомым команде Свима, идущей на деле вслепую: до Дороги Страха, а там – видно будет. А Малиону, возможно, ведомы иные пути достижения Скалы – более надёжные или хотя бы безопасные.
Однако новое их появление могло грозить всей сменой устоявшихся отношений между людей и путрами. Это одно. Другое – это серьёзное понимание самих событий после ухода из Примето. Преамбула похода к Скале с гонкой, преследованием тескомовцами, страданиями от збуна, рывком к болоту – закончилась. Пока что успешно: без потерь, стычек с кем-либо. И вот явно наступал очередной период странствия, непосредственного движения к Скале.
Лично Свим к последнему относил ещё и возможность снять себя если не всё, то часть бремени принятия решений в самой сложной части их экспедиции.
Узнав от Сестерция о Малионе, Свим вдруг подумал, что это его не удивило, так как безотчётно подозревал о подобной встрече. Раз Камрата, а с ним тех, кто был выведен с ним из-под угрозы нападения тескомовцев и бандитов на Сажанее, взяли под опеку и без труда ввели в Примето, то кто-то должен появиться на их пути, чтобы опять же взять на себя заботу о Камрате и, естественно, обо всей команде.
И вот этот кто-то появился в лице Малиона. Но так и должно было быть, поскольку не надо долго знакомиться, выяснять отношения, присматриваться, ибо время не терпит,
Ни Малион, ни Невлой не выказали удивления новому внешнему виду Камрата. Лишь двейрин, обойдя вокруг бывшего мальчика, туманно высказался:
– А он получился ещё лучше, чем думалось.
Зато появление в команде дурбов, да ещё в таком количестве, явно озадачило Малиона. Он критически осмотрел людей и путров, приведённых Свимом. Вид их был плачевным. А вынужденная отсидка, полная тревоги и неопределённости, не пошла впрок: расслабились, раскисли, потеряли настроение.
Особенно это сказалось на молодых дурбах. Весёлые и жизнерадостные в дуваре Кате Кинг Кторы и по выходу из Примето, сейчас они переживали кризис, полное переосмысление дела, за которое взялись с лёгкой душой. На их лицах, недавно светившихся романтическим задором, ничего, кроме усталости и раздражения, усилившееся от нелицеприятных шуток и высказываний без обиняков, обрушившихся в их адрес от Невлоя. Выведенный из себя Зливан даже пригрозил ему неприятностями, если он от них не отстанет. Но угроза, правда, отодвигалась до той поры, когда они отдохнут, поедят и придут в норму.
– Хо-хо-хо! – было ему ответом.
– Оставь их, – попросил Харан.
Он переходил от дурба к дурбу, выяснял их состояние. Всё-таки это были молодые люди, так что обещание Зливана отдохнуть, поесть, а потом стать дееспособными, могло вполне произойти. Кроме Сулона, над дурбами довлела элементарная усталость. Усталость не привыкших далеко и долго ходить людей, и не только ходить, а практически постоянно передвигаться беглым шагом.
Невлой сопровождал его, но от лежавшего на земле пластом Сулона, он оттеснил Харана.
– Займись пока другими. А я – этим…
– Ему нужна закалочная… И глаза…
– Разберусь! Не мешай!
Харан лишь пожал плечами, в спор вступать не оставалось сил. Но что-то в предыдущей встрече на Сажанее Невлой никакого лечения над кем-либо не производил и в заботы Харана не вмешивался. А тут вдруг занялся самым проблемным дурбом. Впрочем, пусть крутиться с одним, больше времени останется для других. Харан устал, подобно всем, но вида не подавал. Но вскоре отметил, что Сулон сел, а чуть позже Невлой снял с его глаз повязку.
А вот с женщинами возникали сложности. И не только из-за изнеможения, как у всех, но и внезапно возникшей между ними распри. И виной здесь выступали те же дурбы. Кого-то из них не поделили. Увещевания Гелины остались втуне. Что женщинам её слова, если с ней рядом Харан. Вон, даже Грению пристроила! Оттого женщины сидели врозь, дулись друг на друга и порой выкрикивали слабеющими голосами какой-нибудь упрёк недавней подруге. Заводилой у них оказалась Иолада. Похоже, приключение на Сажанее ей не пошло впрок. Она и здесь откровенно присматривалась ко всем мужчинам, порой перебивая налаживающиеся отношения подруг.
Харан безрезультатно потоптался около них, словно в пустоту сделал несколько наставлений, как расположиться, чтобы тело отдыхало правильно, сбросить с себя остатки дневной напряжённости. На его советы они не реагировали.
К Малиону, послушать, что он скажет, подтянулись Свим и Камрат с Ольдимом. Зливана не позвали.
– Болото усохло сильно, – начал Малион.
– Всё равно его напрямую не пройти, – тут же своё мнение вставил Ольдим.
– Почему же? – выражая недоумение, спросил Малион.
– Болото оно и есть болото!
– А, ты вот о чём… Я не знаю, почему и Первый и Второй заливы моря Крапа названы болотами. Но они отнюдь не болота. Поэтому по обсушке можно пройти. Правда, не везде посуху, но пакостей обычных болот… я имею в виду трясины, нет.
– Э?.. Мы что, пойдём… напрямую? – обеспокоено оглядывая собеседников, спросил Свим.
– Будет и прямо. Но до того… – Малион помедлил. – Сейчас к Скале идут все, кому не сидится на месте.
– Знаем, – сказал Свим, а остальные подтвердили кивкам.
– Наверное, знаете. Но, думаю, не всё. Вы же шли к Дороге Страха?.. В Дикие Земли никто не пошёл…
– За нами шли тескомовцы, – напомнил Свим. – Оттого мы и свернули сюда, к болоту. У них появился шар. Здесь можно от него спрятаться.
– Не уверен… Свернув сюда, к бывшему берегу болота, вы вклинились в самую гущу охотников достичь Скалы. Идут, даже не зная, зачем это им надо и что их может ожидать в случае достижения цели. И все настроены агрессивно, все мешают друг другу, соперничают. Сколько уже схваток произошло, не счесть. Тем не менее, постепенно идёт укрупнение всех этих разрозненных ватаг, объединяются банды, хожалые, гурты и превращаются в грозную силу.
– Не пугай, – вставил Ольдим.
– Я не пугаю, – метнул Малион в его сторону укоризненный взгляд. – Я не пугаю. Но завтра сюда подойдёт такой объединённый отряд. В нём две сотни разумных. Люди составляют девять десятых. Возглавляет их некто Кемеш. Он совсем недавно…
– Кемеш!? – воскликнул Свим.
– Знаком?
– Знакомы. Правда, заочно. Кемеш вождь банды. Особенно хорошо его знает Ф”ент. Он на своей шкуре это знание испытал. Кемеш якобы связан с Тескомом.
– Не связан. Впрочем, Теском знает всех вождей и иногда с ними консолидируется для каких-то целей…
– Как на Сажанее?
– Вот именно. Другое дело, что Теском иногда использует вождей, в том числе и Кемеша, без их ведома. Но суть не в том. В его… Не буду называть, что в банде. Оприты в ней есть, но к ним примкнуло много тех, кого ведёт простой интерес, а не отнюдь вольница… Так вот, с ним идут… скажем так, Знающие. Они знают некоторые подходы к Скале. Поэтому…
– Постой, Малион! Откуда знающие? Из анналов каких-нибудь? Так Теском давно бы добрался до Скалы… Много таких знающих…
Высказываясь, Свим хотел хоть на время отвлечься от слов Малиона и подумать, надо ли его дальше слушать, а не пора ли заняться обустройством ночлега, а потом уж послушать, что Малион подготовил им новенького.
– Знающие знакомы с другими анналами, Тескому не доступными.
– Скажешь ещё… – Ольдим запнулся, но всё-таки договорил: – Скажи ещё, что это Знающие, о которых сказки рассказывают.
– Скажу… Но не сейчас. Свим прав, надо вам устроиться на ночь. Завтра придётся сняться до зари и очистить это место. Уйти, чтобы обогнать Кемеша.
– Темнишь, Малион, – заиграл гримасами Ольдим. – Наговорил тут, даже в голове шум.
– Это как слушать… Ладно, устраивайтесь, а мне надо поговорить с Камратом. Пойдём, Камрат, прогуляемся.
Камрат посмотрел на Свима, тот в ответ слегка пожал плечами.
Совсем недавно Камрат обижался на то, что его называли малышом. Теперь его сбивало с толку обращение к нему как к взрослому. И он был не готов к таким вот взрослым разговорам. Будучи малышом, он каждой сказанной фразой утверждал себя, а, став взрослым, не находил своего места в возрастной иерархии и порой ощущал себя Камратом трёхмесячной давности и порывался высказать мнение того времени, но успевал останавливать себя: он уже не тот, а совершенно иной человек – взрослый, а взрослые…
Он никак не становился взрослым, и это видели другие. Особенно злословили молодые дурбы, мол, увалень на голову выше всех, а зачем его взяли в команду, не понятно.
Но с каждым днём Камрат замечал в себе перемены, пока необременительные, однако наполнявшие его какими-то, словно позабытыми, а теперь возвращающимися знаниями, стимулами к поступкам и размышлениям, желаниями…
– Да-а, темнишь, – последнее слово осталось за Ольдимом, однако как ворчание.
Оно прозвучало уже в спину Малиону, уводящего Камрата к кромке опушки. Они шли молча, пока Малион не сказал несколько витиевато:
– Поздравляю тебя с возвращением в естественное твоё состояние.
– Спасибо, – произнёс Камрат, словно в задумчивости. – Но я не знаю, а у бабки не спросил, кто и зачем меня ввели в это… неестественное состояние?
Малион улыбнулся.
– Хороший, как говорят, вопрос. Но я оставлю его без ответа. И не потому, что я не знаю. Впрочем, знаю, да не всё. А ты об этом уже знаешь лучше меня, а, может быть, вот-вот узнаешь.
– Я не знаю, – растерянно сказал Камрат.
– Значит, узнаешь… У меня с тобой как раз о том разговор. Чего ты как будто не знаешь, но будешь знать.
Теперь непроизвольно улыбнулся Камрат.
– Темнишь, Малион.
– Нет, Камрат. В тебе заложено столько, что я могу только предполагать о твоих знаниях и возможностях… Но мне надо сказать тебе… напомнить тебе об одном из направлений этих знаний. Запомни, Камрат! Что бы ни случилось, но ты должен дойти до Скалы.
– Э-э, Малион… Что означает это: что бы ни случилось? – спросил Камрат и непроизвольно оглянулся на оставленную команду, как если бы между ним и ею возникла неодолимая стена.
Малион, по-видимому, ожидал от него подобной реакции.
– То, что ты подумал, не обязательно, – сказал он. – Но подходы к Скале могут преподнести нам такие неожиданности, о которых мы можем лишь подозревать… Во всяком случае, предварительно рассчитывать или что-либо навряд ли возможно. Тем не менее, Камрат… Калея тебя называла Три-Бланкой?.. Вот и оставайся пока им, поскольку с этим именем связаны надежды нынешних поколений людей. Ты должен дойти до Скалы, иначе уникальная возможность этого года может отодвинуться на сотни или тысячи лет. И может быть последней. Так как будет ли тогда для кого-то вообще необходимость в Скале Перехода? Так-то, Камрат, – закончил Малион печальным голосом.
– Я… – Камрат помедлил, соображая, как и что сказать, – постараюсь… Лучше со всей командой. Но ведь дойти до неё, это не всё. Что я должен сделать на Скале? Зачем я на ней? Ради чего?.. Бабка сказала, что я буду знать. От тебя?
– Нет, Камрат. К сожалению, нет. Это знаешь ты и только ты один. И зачем, и ради чего.
– Но я не знаю! – воскликнул Камрат.
Утверждения Малиона о его всезнании стало приводить в отчаяние, поскольку он, по истине, не знал того, о чём ему говорил Малион, и чем ему следует руководствоваться в будущем.
– Ты будешь знать! И я сказал тебе всё… Правда, мне смутно, но известно, как пройти пол пути до Скалы. И это знают Знающие, что идут с Кемешем. Вот почему их надо опередить… О Знающих как-нибудь расскажу. Не сейчас.
– А что собой вообще представляет Скала, ты знаешь? – спросил Камрат в надежде хоть что-то выведать у Малиона. – О ней я столько наслушался в последнее время, что порой думаю, а надо ли нам к ней идти? А наш поход превратить в очередную прогулку команды по Диким Землям. Посмотреть на Дорогу Смерти или Страха. Развеяться после сидения в дуварах… Я вот с удовольствием…
– Ну и хорошо, что с удовольствием, – с улыбкой сказал Малион. – Но, увы, Камрат, это не прогулка. Недаром твоя бабка… Да-а… Никогда не думал, что блестящую Зариму будут называть бабкой… Это она придала вам целый отряд дурбов?
– Она. Сегодня у нас был тяжёлый день. Они выдохлись. Завтра им будет нелегко подняться и опережать Знающих.
– Не страшно. Невлой всем им к утру вернёт силы и бодрость.
– Невлой?
– Да, он! Все двейрины обладают такой способностью изначально. Возможно, это их прямое предназначение – заменять людям закалочные, и после общения с ними восстанавливаться… А теперь о Скале… О ней и вправду ходят многочисленные версии предназначения. Но с большой вероятностью на ней расположен узел связи и управления колониями землян вне Земли.
– Людьми?
– А вот об этом нет никаких сведений. Поэтому я и говорю о землянах. А кто они: люди, путры или биороботы – неизвестно. Ведь при создании колоний, а они создавались на основе немногочисленных групп переселенцев, в них входили разумные разных видов. Прошли тысячелетия. Кто выжил в этих колониях? Вопрос, как видишь, остаётся открытым.
– Интересно… Мы, когда шли по Заповеднику Выродков, встретили кравелей. Кролики… Они убежали… Ну да, убежали от дороги Страха. На них там напали громадные птицы с вертикальным хвостом… Самаберсы. Лунные птицы. Эти птицы, говорят, прилетают к нам с других планет. Прожорливые…
– Такое мнение бытует. Но они чисто земного происхождения и живут где-то за Болотами. Бывают периоды, когда они залетают в Сампатанию и не только.
– Интересно… Земля большая. А кто на ней живёт, достоверно знают мало. Но почему?
– Добавлю. Не то что мало, а вообще ничего не знают. За пределами койны для большинства ничего нет. И знать не хотят! Люди, к сожалению, из века в век мельчают. И не только ростом, но и содержимым здесь, – Малион коснулся пальцем виска. – Оттого и забывают… Всё забывают… Давай, не будем об этом.
– Интересно… – машинально повторился Камрат.
К ним медленно приближалась Грения. Она как будто не стремилась к ним, а переходила с места на место, но каждый её шаг сокращал расстояние до Камрат. Как она не ухищрялась, Малион заметил её намерения и сказал:
– Пожалуй всё готово к ночлегу… Поговорю ещё с Хараном и Невлоем. – Напомнил: – Завтра поднимемся рано.
Стоило ему только отвернуться, как Грения оказалась рядом с Камратом, ухватилась за его руку, требуя внимания. Но в этот момент Камрат увидел как к их временному лагерю, едва волоча ночи от усталости, подходит Ф”ент. Язык у него вывалился, личина заострилась.
– Ф”ент пришёл… Грения!
– А?…Да, стехар.
– Что-то принёс новое… Я к нему!
– Там Свим… Он всё узнае-ет… – певуче проговорила Грения. – Здесь так хорошо-о…
– Да. Пока хорошо, – не понял её настроения Камрат.
– Ну и пусть с ним Свим говорит! А мы…
– Грения!
Камрат с удивлением посмотрел на девушку сверху вниз и неожиданно вспомнил поведение Клоуды, когда Свиму приходилось вот так же выказывать свою досаду. И в тоне Камрата она прозвучала подобно тому, как это говорил Свим.
Глава 11
Ф”ент добрался до опушки, где расположилась команда, по её следу. Но первым, кого он увидел, оказался Малион. Вначале он его не узнал, вернее, отметил присутствие чужого человека. Запах от него стехару ничего не говорил – он так нанюхался гари за день, что до сих пор не мог восстановить свой чуткий орган, позволяющий ему безошибочно определяться в любой обстановке. Оттого, увидев Малиона, он остановился, поджал под себя обрубок хвоста и попятился обратно в кусты, тоскливо размышляя, куда бы шмыгнуть с глаз долой человека. Он устал и нёс важную весть, а тут…
Помог Малион.
– Это я, Ф”ент… Малион. – И, зная, самолюбие выродка, проникновенно проговорил: – Мы ждём тебя. Надеемся на тебя.
– А-а?.. Малион! Ждали?! Ну, тогда…
Преображение стехара вызвало у человека если не восхищение, то уж мысль иметь бы самому такую способность. А Ф”ент словно подрос, хотя ноги у него дрожали от долгой гонки. Тощий хвост занял нормальное, горизонтальное положение, язык спрятался, и весь его вид преисполнился значительности.
– Ждали, стехар, ждали.
– Ждали? Да… Мне к Свиму! – Ф”енту хотелось сказать это деловито, но его подвёл голос, сорвавшись на скулёж.
Тем не менее, бодрясь, он направился к Свиму. Но тот уже спешил ему навстречу. Позади Ф”ента следовал Малион. Харан и Гелина тоже торопился узнать новости. К нему, как к некому притягательному центру, потянулись Ольдим, Зливан, Сестерций, сопровождаемый Жаристой. А вот и Камрат…
Как он был нужен всем им! И не кому-то там, а людям! Пусть видят все, каков он – стехар и непревзойдённый разведчик!
Каждый шаг, каждое новое движение вливали в него бодрость. Вот он каков, стехар Ф”ент из клана капов!
– Ну, выкладывай! – вырвал его Свим из погружения в заоблачную грёзу, где всё во имя его, всё вращается вокруг него, где ничего не делается без него.
Язык выпал – не удержать. Хвост дёрнулся вниз. Ноги перестали держать, Ф”ент припал к траве.
Взлаивая и скуля, он всё-таки подробно поведал обступившим его людям, что тескомовцы явно потеряли их след и продолжают двигаться по прежнему направлению, а шар упал на землю.
– Как он может упасть? – спросил Сестерций и, со знанием дела, добавил: – Если бы он мог падать, мы со Свимом… Он может только летать, а не падать!
– Збун! – задав несколько наводящих вопросов стехару, предположил Малион. – Получил пробоину, спустил…Это нам на руку.
– Если спустил, то может ещё подняться, – сказал Ольдим.
