Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 3
Он машинально хотел выхватить меч, но рука промахнулась – меча у него не было. Тогда он, разбежавшись, прыгнул ногами вперёд.
– Свим! – предостерегающе крикнул Камрат.
Он уже видел этот приём, когда на них напал беззубый вождь выродков. Прыжок ногами вперёд. Тогда Свиму удалось повалить наземь целый ряд, стоящих перед ним выродков.
Удар!.. Вспухающий в размерах стол закувыркался, превращаясь в шар. У него отвалились кривые ножки, но отрастали длинные ноги, он приподнялся на них и… пустился наутёк.
– А-а! – Свим развернулся к торнам, но дорогу ему перерезал Сестерций.
– Стой, потомок Обезьяна!
– Ах ты, кастрюля дырявая! – закрутился на месте Свим. – Я и тебе…
Всё происходило так быстро и странно, что никто из команды не успел вмешаться в перепалку. А три торна стали теснить Свима, грубо и болезненно толкая его руками.
Камрат встал между ними, К нему плечом к плечу – Невлой. С криком: – Сесик! подбежала Жариста и повисла у него на плече.
Неистовствующего Свима Камрат и Невлой ухватили с двух сторон и вытолкнули за свои спины. Люди окружили место стычки, всё ещё до конца не понимая, что происходит.
– Сестерций! – пытался обратить на себя внимание торна Камрат.
Сестерций же стоял в той, неповторимой своей позе превосходства над ними, с гордо откинутым назад компом. Разноцветная аура окутывала его и волнами стекала вниз. Он ничего не ощущал: ни зова Камрата, ни толчков Жаристы. Все его чувства слились с чувствами рецепторов встретившихся торнов в режиме узнавания: кто они и кто он?
Недавняя вспышка ярости на человека, осмелившегося напасть на идентичных ему биороботов, потускнела, растаяла в радостном единении всех трёх систем разума. Он узнавал, они узнавали.
Он: о миссии рода Акарака на планетах Солнечной системы и за её пределами – охранять Узел Перехода на его подходах.
Они: прикоснулись к уже легендарным для них истокам своего происхождения на Земле.
Их системы обменялись знаниями и воспоминаниями.
И когда Камрат, наконец, стал виден ему, и до него дошёл звук тревожного голоса, он смог уверенно сказать:
– Это стража и защита Узла Перехода. Внешняя составляющая. Их предупредили о нашествии неизвестных биологических существ, удивительно похожих на Великих Пéтров, но неведомо откуда взявшихся в пределах Круга Жизни.
– Что стража и защита – ясно. А остальное… – Камрат повернулся к Невлою. – О чём они?
– Я могу сказать то же самое. Сестерций, кто такие Великие Пéтры?
– Пéтры… Великие… Это люди!
Поясняя, Сестерций опять ощутил, что его системы стали работать невпопад – что это он такое говорит людям о людях?
– Они там, похоже, все считают, что на Земле жизни не осталось, кроме как в этой её части, – предположил Харан. – Вот они и охраняют, и защищают этот Оазис Обмена и Надежды или, как сказал Сестерций, Круг Жизни.
– Если на Земле нет жизни, то от кого надо защищать этот Круг? – возразил Ольдим.
– Сестерций! Очнись! Ты слышал вопрос? – прикрикнул на торна Камрат. – От кого здесь установили защиту? И ещё. Мы можем идти дальше?
– Ото всех защита… А идти можем… Внешняя составляющая говорит можно… Торны…
– А из кого состоит внутренняя составляющая? – спросил Харан и пояснил: – Если есть внешняя?
– Давайте оставим пока Сестерция в покое, – сказал Невлой. – У него срыв… Пусть восстановится. А мы пойдём. Думаю, эти торны-защитники помогут нам встретиться с внутренней составляющей без помех.
– Так и сделаем. Вперёд! – подал команду Камрат.
Глава 29
Высушенное дно Болота загорелось сразу в нескольких местах. И хотя поднявшийся дым перекрыл пятна збуна, но огонь стелился, перебираясь то узкими огненными тропами, то, охватывая большие области, особенно в бывшей прибрежной полосе.
Всё живое бежало, а кому это не удавалось, попадали в огненную западню. Теперь каждый бочаг, каждая невысохшая лужа служила спасением, однако дышать становилось всё труднее – дым густел.
В Ренце, войдя в её воды, сидели люди и путры. Уже через день тескомовские суда нагрузились так, что случись даже невысокая волна, их могло бы захлестнуть. Зато все трудились проталкивать суда против течения Ренцы, а где появлялась возможность, то выходили на выжженный берег и тянули на тросах. Что творилось ниже по течению, спросить было не у кого. Поэтому Тлуман, как только определил, что нежданные пассажиры уже сами могут уйти от пожара, высадил их и вновь направил суда вглубь Болота.
Загорание высохших водорослей вдоль дороги Страха случилось по вине опритов – плохо затушили костры. И когда огонь стал догонять банду Кемеша, противостоять ему долго не удавалось. Да и средство для того нашлось только одно – вытаскивать из ям траву и выжимать из неё воду на узкие места между дорогой и влажной порослью кюветов, здесь ширина возможного возгорания едва превышала берметов пять.
С догоняющим пламенем стравились, потратив полдня, а вечером Кемеш выявил убавление своей банды не менее чем на десяток опритов. Где и как они затерялись, можно было только предполагать.
Кемеш готов был выплеснуть на их головы брань и угрозы, но его успокоил Ий-Сой:
– Хорошо, что их нет. Чем нас меньше, тем лучше… Много – заметнее. Меньше – проще.
– Но я им ещё устрою! – затаил злость и обиду вождь банды, и уже неоднократно по пути к Скале.
Именно, и обиду. Не хочешь идти – так предупреди, скажи о том открыто. Он ведь никого не держит. А то убегают тайком. И кто? Те, с кем десятки лет промышлял вместе!
Но из-за этого закрадывалась странная пугающая мысль: а не воздействует ли таким образом дорога Страха на тех, кто не мог или даже не имел права находиться рядом с ней? Его осторожные вопросы Знающему и Оконду, похоже, собеседников не тронули, они не видели в том роли дороги. Всем известно – некоторые оприты их банды убежали ещё до подхода к ней.
А Кемеш боялся и за себя. И везде, где это позволяла обочина, он старался идти дальше от дороги. Его не убеждал тот факт, что те оприты, сумевшие набраться храбрости выскочить и пройтись несколькими шагами по зеркально чистому полотну, оставались вместе со всеми. Но кто знает?
Вот Лакой словно дразнит себя. Перебежит дорогу, посмотрит, что за нею и – назад. А на вопрос об увиденном, один ответ:
– Всё то же самое, – капризно говорил он.
Но на следующий день к пополудни его перебежка закончилась не так, как прежде. Он вдруг остановился посередине дороги и завертелся на месте, как если бы что-то уронил, а теперь ищет. Так всем вначале и подумалось. Но он стал что-то выкрикивать и вихляющей походкой пошёл вспять по дороге. На окрики и призывы не отвечал. Так и уходил.
Не растерялся только Оконд – Читатель, как его для себя называл Кемеш. Он тоже выскочил на дорогу и побежал вдогонку и силой, обхватив Лакоя сзади, вытолкнул его на обочину. Лакой смотрел на Оконда и подбежавших к нему опритов безумными глазами, будто видел перед собой нечто ужасное, оттого пятился назад, выставив в их сторону руки. Лицо его налилось краской.
– Кто?!. – вдруг закричал он. – Кто осмелился нарушить закон?!.
И рухнул наземь.
Оприты, ошеломлённые выкриком немо окружили Лакоя, как будто не подающего признаков жизни, но Ий-Сой неторопливо приложил руку к его голове, пошевелил губами и успокоил всех:
– Он спит.
– Спит! И пусть проспится! – зло сказал Кемеш. – На дорогу ни шагу! Слышите?.. По ней просто так ходить нельзя. Понятно?
Оприты охотно согласились с ограничением поведения у дороги, но это не прибавило им воодушевления. Лакой, выходя на дорогу, придавал всем уверенности, что она хотя и Страха, и Смерти, но уже не та, что была в стародавние времена. Но вот знак – она ещё могла преподнести неприятность.
Вынужденная остановка, когда заняться нечем, а запасы еды тают с устрашающей быстротой, внесла в банду разлад. Появились обособленные группки со своими мнениями, не совпадающими с другими.
Слово за слово…
Внезапный збун, покрывший небольшой участок усохшего Болота, не дал разрастись полному расколу банды, а опять объединил опритов, заставивший их надеть копольцы и сбиться в одну тесную группу. Кое-где вспыхнули высохшие водоросли. Дым притушил ярость збуна, но стало трудно дышать. А воздух, словно замер – ни дуновения, чтобы отогнать куда-нибудь густеющее облако дыма. Поминая Край, часть опритов во главе с Кемешем, подхватив под руки Лакоя, побежала вдоль дороги вперёд, к Скале. Другая – десятка полтора опритов – побежала назад…
Впереди, болтая ножками, плыл «стол». За ним торны-охранники, потеснившие назад Сестерция, пытающегося встать между ними. Он двигал за собой платформы с рюкзаками, Знающими и женщинами на них. Затем уже команда людей и путров во главе с Камратом и Малионом. А замыкал её по установившемуся порядку Невлой с тяжело топающим Т”еварой.
Шли не быстро. Пахло дымом.
Как выяснил Сестерций, до Скалы при такой скорости движения оставалось, как и предполагалось, ещё дней десять, а то и больше пути, так как внешние защитники сами никогда не то, что рядом, но и близко не бывали к ней.
Опять монотонная ходьба. А всё уже рассказано и пересказано друг другу, всё, казалось, передумано и решены все вопросы. Правда, порой, чтобы развеять скуку, повисшую над командой и угнетающей её, принимался хохотать Невлой, а среди женщин вдруг разгорался никчёмный спор по такому же вопросу. Но и уханье Невлоя и сварливые голоса женщин быстро затихали и опять – только шорох шагов.
Команда уже собиралась остановиться – середина дня, пора поесть и отдохнуть. Как откуда-то стали доноситься странные звуки. Чуть позже оказалось – сверху.
– Сестерций, что это? Спроси у своих… этих. Чего молчишь? – бросился догонять торна Свим.
Торн не удостоил его ответом, даже не повернул в его сторону комп. И Свим… Свим растерянно оглянулся на Камрата и отстал от Сестерция.
А звуки усиливались. И когда, казалось, всё вокруг затрепетало, Сестерций выкрикнул:
– Птицы!.. Самаберсы!.. Лунные!..
Крикнул и пригнулся.
«Стол» перевернулся кверху ножками и, обогнув ведомую им команду, быстро помчался назад, а следом ретировались за ним и торны-охранники внешней защиты.
– Где?… Где?… – люди слышал, но не видели никаких птиц.
Проявили беспокойство путры.
– Ко мне!
Голос Камрата едва был различим, но его поняли, сплотились вокруг него; в центре оказались путры, кроме Т”евары, он, как и люди, пытался увидеть подлетающих птиц, но шея его плохо изгибалась вверх, и он не нашёл ничего лучшего, как упасть на спину, вызвав сердитый окрик Невлоя.
– Что сказали защитники?… Почему убежали? – Камрат почти навалился на Сестерция.
– Это разведка… Да… Но у них… полномочия…
Камрат даже тряхнул головой, обдумывая ответ торна. Что бы это означало – разведка с полномочиями. Он пытался получить от Сестерция подробности, но тот не отвечал, создавалось впечатление, что на него будто бы нападают, а он защищается.
– Вон они!
Над командой появились силуэты птиц. Находились они высоко, оттого казались мелкими и не страшным. Клёкот их стих, и они стали кружить и снижаться, стремительно увеличиваясь в размерах.
– Неужели это те, что напали на кравелей?
– Это… Это… – лепетал Сестерций, обливаясь синюшной аурой. – Это торны…Они летают!
– Но ты говорил Самаберсы…
– Не говорил… Они летают… Они не хотят мне верить.
– Чему?
– Что я тоже торн… Что вы люди.
Новое напоминание – неверие видеть в них людей уже стало как бы установкой для забарьерных обитателей. Они тысячи лет не видели людей. Такое могло означать либо то, что Узел Перехода бездействует, либо нигде за пределами Земли людей не осталось.
Одна из птиц стала быстро снижаться, метя в середину команды, где расположились путры. От испуга пролаяла Х”вьюся, Ф”ент прильнул к ней – не защищал, а прятался, но мгновенно блеснули мечи в руках людей и чуть позже в лапине К”ньеца.
Летающий торн широко раскинул крылья, тормозя падение, и с недовольным оглушительным криком над самыми головами людей, кинулся в сторону, сопровождаемый хохотом Невлоя. А торн приземлился, пританцовывая на ногах, сложил крылья. Внешне он резко отличался от Сестерция. Правда, может быть, по тому, что голый бугристый комп не был покрыт чалмой, и на нём практически отсутствовала одежда, а на ногах сапоги с движителями.
– Вы люди… – сказал Сестерций. – Они вас узнали. У вас оружие людей…
– То-то! – воскликнул Свим, дабы показать и своё присутствие, так как без меча сам он ничем помочь путрам не мог бы.
– …но почему среди людей… притаились, – продолжал монотонно говорить Сестерций, – те, кому запрещено входить сюда?.. Кому мы запретили входить к нам?.. – Сестерций смолк и словно через силу повернулся к Камрату. – Они так говорят.
– Скажи им – это наши помощники.
– Нет, Камрат! – Харан всё ещё держал в руке меч. – Нельзя им потакать. Они не могут сами…
– Да, Камрат! – вмешался Свим. – Только люди! Мы! Только мы можем что-то запрещать. А они – самозванцы!
– Свим прав, – согласился Харан. – Они признали в нас людей. А их действия – самоуправство. Никто не может что-либо решать или запрещать, кроме нас, людей.
– Я думаю, – Малион смотрел в небо. К месту встречи подлетала ещё одна стая торнов, может быть, вызванная на подмогу первой, – не всё так просто. Это торны. А мы знаем…
– Вначале были торны, а потом люди! – вскинулся Сестерций.
– Заткнись, кастрюля! – цыкнул на него Свим.– Ты лучше слушай, что говорят люди.
Малион покачал головой.
– О том я и хотел напомнить. Торны имеют своё представление о себе и о мире. Но мы должны придерживаться версии, предложенной Хараном.
– Конечно, – тут же напомнил о себе Свим.
– Сестерций! Ты у нас единственный регламентированный торн. То есть торн настоящий. Твой инкубатор мог произвести только первозданного потомка Акарака. А эти, – Камрат перевёл дыхание, – искажённые копии.
От упоминания своего происхождения Сестерций налился розоватой аурой и принял гордую позу. Лесть Камрата сделала своё дело.
– Этот так! – подтвердил Сестерций его вывод о своей исключительности и ничтожности копий.
Появление летающих торнов для него стало ударом, и только недоверие к очевидному факту их существования ещё поддерживали в нём равновесие всех систем. Камрат как бы придал ему уверенности в самом себе. Он и только он здесь – настоящий торн! А они… копии.
– Вот и поведай им, как это умеешь только ты, об их заблуждении устанавливать что-либо помимо людей. То есть нас. В том числе и тебя.
Сестерций застыл, входя в контакт со своими летающими подобиями. Комп его порой дёргался, когда он, похоже, с чем-то не соглашался; стекающая с него аура меняла цвета.
– На самой Скале всё будет ещё сложнее, – тихо проговорил Малион, наблюдая за Сестерцием. – Торны захватили власть. Копии они или нет, не столь суть важно. Вот почему, наверное, Узел Перехода не выполняет своего назначения.
– Но неужели с другой его стороны не осталось людей? – Лицо Ольдима исказилось, черты его стекли к подбородку. – Они бы могли…
– Закрытая дверь и с одной стороны не открывается, – сказал Свим.
Помолчали, поглядывая на Сестерция.
– Если закрытие с этой стороны, то людям сюда не пройти. Наверное, и вправду закрытая дверь, – невесело заключил Харан.
– Узел Перехода… – мечтательно произнёс Малион. – Будто бы входишь в комнату с одной стороны, а выходишь с другой, но уже не на Земле… Или в другом конце Земли.
– Я бы вначале на Луну, – сказал Ольдим. – Чем они там занимаются… Я однажды попал под их лучи. Вот узнать бы, что это?
– Я тоже видел, как они траву выжгли, – поделился весенним воспоминанием Свим. – Узнаешь, и что?
– На планету льда хочу посмотреть… И… Всё хочу!
– Я тоже хочу, но только после тебя, – вставил Свим.
– Почему?
– Где ты прошёл, там пройду и я. А где тебе не повезёт, я туда соваться не буду. Поберегусь.
Ольдим недовольно хмыкнул, Харан и Малион улыбнулись выходке Свима.
Камрат в разговоре не участвовал. Он лишь подтверждал каждую реплику мимикой или кивком головы. Его охватило ощущение своего соучастия между нелёгкой немой перепалкой, возникшей между Сестерцием и летающими торнами, а их над командой кружило уже десятка два, и каждая особь имела, оказывается, свою точку зрения на неожиданное для них событие – встречу с людьми. Кроме того, такими же соучастниками общения торнов, как и он, как будто были Невлой и… Орей. И если Невлой, похоже, знал о том, то Орей стоял в позе человека, придавленного тяжёлым грузом, и ничем не выдавал своего отношения ко всему, что происходило вокруг него.
Наполовину поредевшая банда Кемеша бежала вдоль дороги не долго. Дым остался позади, но впереди на их пути, как на самой дороге, так и по обочинам появилась цепочка странных созданий в виде чётких теней.
И занимались они странным делом – перебрасывали друг другу какие предметы различной конфигурации.
Глава 30
Тени от летающих торнов перекрывали солнце, потому рябило в глазах.
– Жаль, что люди после Войны Выродков наложили запрет на агреты. Мы бы их сейчас… влёт! – подняв голову вверх, высказал своё мнение к ним Свим.
– А они тебя слёту, – в тон ему сказал Ольдим.
Кружение над головой биороботов, безмолвные с ними переговоры, разговоры об Узле Перехода вдруг настроили Ольдима на воспоминания далёкой молодости, когда каждый день, как и на пути к Скале, мог преподнести нечто неожиданное, значимое. Тогда-то он и произнёс:
Открыл глаза…
И видишь – незнакомый мир,
Не тот, что был вчера, а новый…
Поистине! Летающие торны!.. Как в детской сказке.
– Они согласились, что вы настоящие люди, – проговорил, запинаясь, Сестерций. – Но почему среди вас, – повысил он голос, – и разумные нелюди и даже… даже фохты?.. Да, фохты!.. Настоящие фохты!.. Они среди вас!.. Как они могли попасть в стадо людей?.. Тут и Лейда… Тут и Сельда!.. Как?..
– О чём он? – растерянно спросил Малион
– Бредит…
– Комп у него поехал, – высказал Свим и свою точку зрения на странные выкрики Сестерция.
– Хо-хо! – раздался оглушительный хохот Невлоя. – Сельда! Сельда – это же я!.. А ну-ка, вы… там! Всем на землю! Я сказал всем! Иначе…
– Этого не может быть!.. Фохт Сельда! – казалось, кричали все торны, почти камнем падая наземь.
– Что происходит?
На вопрос Камрата Малион пожал плечами.
– Что-то… новое, – проговорил он глухим голосом, словно находился за перегородкой. – Невлой!
Двейрин отмахнулся.
– Сейчас…
– Фохтами называли биологов, якобы создавших биороботов, – сказал Харан. – И, похоже, один из них… Сельда. Возможно один из тех, кого Сестерций называет Великим Биологом.
– И что? Он дожил до наших дней? – почти с испугом спросил Ольдим.
– Я помню рождение Невлоя, – задумчиво сказал Малион. – Здесь что-то иное… И среди нас находится ещё один фохт. Некто Лейда… А они, смотрите, ему повинуются!
– Сестерций! – позвал Камрат.
Торн оглянулся, вспыхнул едва подкрашенной белой, будто ранняя заря, аурой и, не ответив, резко отвернулся. Чалма едва не слетела его с копма.
– Сесик! – бросилась к нему Жариста, но словно наткнулась на раскалённую стену, ойкнула и отступила. – Се-есик…
Движения людей терялись на фоне стремительного мельтешения летающих торнов, а их голоса тонули в шуме хлопанья крыльев.
Неугомонный Свим перебегал от молодых дурбов, плотно стоявших вокруг Зливана, к Камрату и обратно, подступал к Знающим, что безмолвно взирали на суматоху, поднятую вокруг них.
Однако команда в целом сосредоточилась на жестах Невлоя. Он взмахивал то одной, то другой рукой, то обеими – всё это заставляло торнов соблюдать относительный порядок в приземлении и расстановке. Ощущалась некоторая субординация между ними, хотя они постоянно перемещались. А пассы Невлоя то, словно подчищали их ряды, то уплотняли. Наконец, перед людьми оказалась большая толпа биороботов, внимавшая фохту. А тот витийствовал, обращаясь к ним.
– Вы счастливо дождались моего прихода к вам. Я пришёл, и со мной пришли люди, чтобы восстановить назначение Узла Перехода и вновь связать всех разумных, где бы они ни находились. На Земле или на других планетах. Вот перед вами люди. И они хотят знать, как достичь Узла Перехода, что он собой представляет и почему не работает на благо разумных? Отвечайте людям!
Выкрикнув последнюю фразу, Невлой повернулся к Камрату.
– Они, я надеюсь, могут нам подсказать, хотя бы как без задержки дойти до Скалы, и что нас может ожидать до и после её достижения. Задавайте им вопросы. Что мы хотим сейчас знать?
Приглашение Невлоя застало людей врасплох. Вопросов долго не возникал.
– Они что, понимают сироче? – спросил Малион.
Невлой поджал губы, думал.
– Нет. Я им говорю, а они… Ну, конечно! Они общаются через Сестерция. То-то он стоит столбом.
– Сколько времени нам ещё добираться до Узла Перехода? – наконец, нашелся Свим, что спросить.
– Да, да! – поддержал его Лепток, выйдя вперёд из группы молодых дурбов.
– Человек спрашивает, как далеко ещё до Узла Перехода? – выкрикнул Невлой, так как они слушали только его.
После короткого выяснения, что, собственно, хотел узнать «человек», оказалось, что при том темпе движения команды, которого она придерживалась, оставалось ещё не менее десяти-двенадцати дней до достижения Скалы, если, конечно, ничто тому не помешает.
Пока обсуждался ответ Свиму, у людей появилось время, чтобы прийти в себя. Посыпались вопросы, так же передаваемые Невлоем через Сестерция.
…Скала – холм с плоской вершиной, на ней и располагаются строения Узла Перехода. Однако, что в них, кто в них обитает и как осуществляется сам переход, летающим торнам известно не было, так как им пребывание на вершине запрещено. Кем?.. Невлой так и не выяснил.
– Наверное, изначально, – сделал он вывод и не совсем уверенно завершил этот вопрос: – Там и разберёмся.
…Дорога, как всё-таки удалось выяснить, к Узлу никаких преград практически не имеет, кроме неширокой, но глубокой полосы воды – проток вокруг Скалы. Но в ней торны видели каких-то ужасных тварей.
– Монстры, – сразу определили Невлой и Малион, да и остальные о том подумали.
– Всё зависит, к какому роду они принадлежат, – сказал Малион Камрату. – Плохо, если к к”вузанам. Нам с ними не договориться.
– Кто бы ни был, а путры могут пострадать, – уточнил Невлой.
– Это – да, – согласился Малион. – Что к”вузаны, что в”ексалы, но путры для них только пища. И мы остановить их мирно не сможем.
– Был бы у меня меч… – вздохнул Свим.
– Ты же их видел. Что им твой, да и все наши мечи? Игрушки, – возразил Малион.
– Не оставлять же их здесь, – сказал Камрат, стараясь не смотреть в сторону присмиревших выродков. – Будем, как сказал Невлой, разбираться на месте. Что ещё? У кого есть вопросы?
– Во! – воскликнул Лепток, давно ожидавший момента, чтобы высказать свой вопрос. – А эти… торны разве не могут нас на себе перебросить через этот проток с монстрами? И выродков тоже, а?
– Невлой?
– Я понял. Сейчас я с ними…
Он быстро произнёс полу понятные фразы. Оказалось, могут.
– Они, – хохотнул Невлой, – когда-то для того и были созданы какими-то шутниками… для игры… спорта…
– Даже так?
– Могут хоть сейчас перенести нас. Недалеко, правда, с учётом полёта на полдня. А отдохнут, и опять на полдня. Но… Через протоку они нас перенести как будто не могут.
Последние слова Невлоя, похоже, никто не слышал.
– Что, можно просто сесть на одного из них и… он полетит? – Харан показал на первого приземлившегося торна.
– Говорят, да.
– Вот это да-а… Они за полдня могут сократить нам дорогу на два, а то и на три дня. Вот что важно!
– Но… – Невлой стал оглядываться вокруг себя. – Разрешение на это может дать только другой фогт. Лейда… И он будто бы среди нас… Эй! Кто у нас Лейда?
Никто долго не отзывался. Как раздался неуверенный голос Орея:
– Наверное, я… Спроси их.
– Вот и Орей пригодился, – проговорил Ольдим, больше для себя, чем для остальных; он своего назначения в команде ещё не понял, хотя, конечно, пытался воскресить все те знания, которые могут понадобиться при движении к Скале.
Невлой оглушительно захохотал. Подошёл к Орею и за руку вывел его перед торнами.
– Вот он – Лейда…
– Лейда!.. Он – Лейда! – подтвердили торны.
– Они тебя узнали!.. Орей, ты разрешаешь им взять в полёт людей?
Орей робко пожал плечами.
– Я не против…
– Это ты сам им скажи… Ну, ну, не робей! Ты – Лейда! Это ты научил их летать.
– Да… Я могу… Я разрешаю брать людей в полёт.
– Хо, хо! Слышали?
Возможность покрывать расстояние в полёте вызвало бурное обсуждение. Правда, не у всей команды.
Женщины, так же как и путры, слышали переговоры со стражами границы, сопереживали, но не мешали им этого делать. Женщины из-за безотчётного страха, а путрам было не безразлично, когда говорили о них.
Знающие, так и не покинувшие платформу, словно ничего не видели и не слышали. Они сидели в оцепенелых позах с полузакрытыми глазами, опавшими усами и казались всеми забытыми. Впрочем, некоторое время так оно и было, пока к ним не обратился Камрат, нет ли у них каких-нибудь сведений о летающих торнах и уточняющих их ответы?
Ой-Мой как бы очнулся и неожиданно заявил, игнорируя вопрос Камрата:
– Мы летать не можем.
– Почему это?
– Мы дали клятву никогда не отрываться от земли.
– Кому?.. Зачем?..
– Неважно кому. Но тот, кто отрывается от земли – безумец!
– И совершает непозволительное деяние, – авторитетно добавил Ей-Фей и встопорщил усы.
– Но почему? – вырвался общий как выдох вопрос удивления подступивших к ним мужчин.
Знающие долго переглядывались, возбуждая любопытствующих – кто знает, может быть, полёт и вправду вреден? Но многие уже летали на воздушных шарах и, возможно, совершали необдуманный для их здоровья поступок.
Однако Знающие рассказали, уточняя и подсказывая друг другу, разочаровавшую всех банальную историю. Некогда у них в поселении имелись шары, но те, кто ими воспользовался, навсегда исчезли из обиталища Знающих. Вот предки Ой-Моя и Ей-Фея пришли к выводу безумства и непозволительности полётов, а их потомки клялись никогда не летать.
– Пьфю! – недовольно буркнул Ольдим, его крайне разочаровали разъяснения Знающих о нежелании лететь.
У него уже складывалась каманама, в которой не хватало последних слов, чтобы её закончить:
Полёт безумцам дан в награду…
Полёт подобен звездопаду.
Был человек: взлетел и…
А тут, по сути, идиотские запреты, коими славятся изолированные поселения людей. Да уж если вспомнить, у каждого города свои запреты, заповеди, установки.
Зато Свим оскорбился.
– Вы что хотите сказать? Если я летал, так значит я безумец? И Камрат тоже?.. Сами вы безумцы! А монстры? Они таких, как вы, только и ждут… Мы-то на них сверху плюнем!.. А вас они сожрут! Вот!
Утихомирить его не удавалось долго. Тем более что Знающие внешне, слушая Свима, словно не слышали слов упрёка в свой адрес.
Молодые же дурбы посмеивались и рассказу Знающих и обиженности Свим. А что им – молодым? Да ещё перед лицом Грении и Думары? Для них полёт как будто не внове. Но эта бравада лишь подчёркивала их сомнения. Перспектива полёта на разумном существе, пусть даже специально для того созданного, смущала.
И не только дубров. Это выяснилось, когда Харан, наконец, прервал наступившую тишину после выступления Свима.
– Давайте проверим, что они могут. Невлой, кто меня сможет…
– Любой!
– Ну… Скажи вот… этому, – Харан показал на стоящего с краю летающего торна, ничем не отличающегося от своих сородичей.
– Ты сам скажи.
– Что я ему скажу?
– Хо, хо!.. Я тоже не знаю. Орей, скажи, чтобы он слушал меня.
Казалось, через силу Орей проговорил:
– Слушайтесь все этого человека от моего имени. Я ему разрешаю назначать полёты с людьми.
– Хо, хо!.. Эй, ты?.. Да, да, ты! Человек хочет испытать тебя в полёте. Покажи, как на тебя сесть.
– И мне позови тоже, – вызвался Свим. – Харан что, пушинка. Пусть попробуют меня поднять.
– И мне! – закричал Лепток, подбегая к Невлою.
– Хо, хо!… Кто ещё?
– Пока хватит! – смеясь, остановил Камрат молодых дурбов, пожелавших проверить не столько возможности летающих торнов, сколько самих себя.
Пока Харан и Лепток приглядывались, с какой стороны подступиться к торнам, Свим уже сидел на своём. Выбранные людьми торны покорно становились на четвереньки и слегка раздвигали крылья. Между ними находилось углубление с невысокой спинкой для седоков. Они могли в полёте чувствовать себя уверенно: сидение, опора для рук и ног. Торны разбег начинали медленно друг за другом, но делали не более двух десятков шагов, поджимали ноги и отрывались от земли подскоком, полого поднимаясь вверх, почти касаясь травы.
– А ведь взлетели! – восхищённо проговорил Малион под бодрящий хохот Невлоя и шум команды.
– Прекрасно! Лететь – не идти, – сказал Камрат. – Но не хотелось бы оставлять моблы. И ещё… Т”евара. Он по весу стоит пятерых. Да и вообще, путры. Захотят ли торны взять их на себе?.. И Сестерций… Ты заметил?
– Не будем его пока трогать. Его аура уже спокойнее. Приходит в себя. А путры… Думаю Орей и Невлой как фохты… Надо же! Никогда не подозревал в Невлое проявления какого-то представителя древних биологов.
– Закреплённое наследство?
– Возможно. Но как они определили в них это наследство? Сестерций общается с Невлоем уже несколько месяцев, и ничего не знал о нём.
– Да, похоже, Сестерций даже не предполагал, что кроме вьючных, есть ещё и летающие торны. Впрочем, так же как и мы, – продолжал рассуждать Камрат. – И мне, кажется, хотя я не могу утверждать, но воспоминаний о третьей ветви торнов не сохранилось. Даже в легендах… Странно, не кажется ли тебе?
– Я тоже не слышал… Да, вот… Ольдим?.. А ты что знаешь о торнах, предназначенных для полёта людей?
Ольдим, занятый необычным зрелищем, вначале коротко отозвался:
– Ничего! – Но тут же изобразил на лице игру глаз и рта и уже серьёзно и пространно рассказал: – Как-то в Габуне кто-то говорил, что торны могут летать. Не знаю, что он имел в виду, но они и точно могут приподниматься над поверхностью земли и скользить над ней. Это, в сущности, не полёт. Поэтому я тогда возразил, считая, что способность летать торнов просто подверглась переосмыслению. Максимизации. Да и не все они могут подниматься. Сестерцию вот это не удаётся. А поистине о летающих торнах, крылатых на моей памяти никто не упоминал. О них не вспоминает ни фольклор, ни поэзия…
– Камрат! – позвал Невлой. – Астаматасита говорит…
– Кто?
– Это его так зовут, – указал Невлой на летающего торна, первым подлетевшего к ним. – Астаматасита.
– Он что у них самый-самый многоимённый? – удивился Ольдим.
– Нет.
– Так что он говорит? – напомнил Камрат.
– Они видели людей… То есть кого-то, похожих на нас. А раз мы люди, значит, те тоже люди.
– Где они их видели? Это интересно!
– На дороге… Бегства.
– Невлой, – Камрат терял терпение, – ты можешь сказать, где это? Бегства кого?
– Сам пока не могу понять. Эта дорога когда-то была основной, ведущей к Узлу Перехода… Буду выяснять.
