Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 3
Помня крик Невлоя на Сажанее, К”ньец успел подтолкнуть Ф”ента, и путры зажали лапинами уши, да и Камрат пожалел, что не сделал того же самого.
Звуки, рождённые Невлоем и отражением, послужили каким-то сигналом, и нарушили сумерки: то здесь, то там загорались и через короткое время гасли вечные светильники. Но в той стороне, откуда по утверждению Сестерция пришла команда, и куда выдвинулся Камрат с Невлоем и путрами, появился постоянный свет и медленно стал приближаться к вышедшим на поиск.
– Надо вернуться, Камрат, – сказал Невлой. – Это, по всему, к нам.
– Похоже… Будем отходить. Ф”ент… К”ньюша… Отходим к Сестерцию.
– Мыши!.. Бегут!.. – откликнулся К”ньец.
– Везёт нам на мышей… Даже здесь, – буркнул Камрат и резко кинул хопсу: – Отходим!
Сестерций встретил их известием:
– К нам идут, – помедлил и договорил тише упавшим голосом: – торны…
– Торны?.. Здесь? – разом воскликнули Камрат и Невлой.
– Ты не ошибся, – следом участливо спросил Камрат, так как ему показалось, что Сестерцию не по нраву появление каких-то чужих торнов, отчего его стала заливать синяя аура.
– Они как будто торны… Не вьючные и не настоящие. Я их слышу. Они проверяют порядок.
– Порядок? Конкретнее можешь?
– Здесь кто-то побывал в подземелье. Они проверяют.
– Значит, точно, нас, – сказал Невлой. – Здесь побывали только мы.
Под ногами замелькали юркие тельца мышей, они набежали со стороны, но явно убегали от приближающихся блюстителей порядка. К”ньец поймал их с десяток и суетливо, отвернувшись ото всех, засунул в карманы куртки: неожиданное лакомство для себя и К”ньяне. Ф”ент прихлопывал то одну, то другую мышь, отбрасывал их ногой и злословил по поводу охоты К”ньеца.
– Ты, собака, ничего не понимаешь, – огрызался хопс, но съесть хотя бы одну, а так хотелось, на глазах людей не решался.
Свет подступал, но в нём пока что никто не появлялся, зато Сестерций монотонно повторял:
– Они идут…
Наконец, высветились три человекоподобные фигуры, средняя из них хромала, на каждом шагу припадая на правую ногу.
Теперь и над людьми загорелись вечные светильники, а проверяющие порядок подошли к ним вплотную. Камрат отослал путров за спину.
Подошедшие чем-то и вправду походили на торнов и внешним видом и одеянием, только по сравнению с Сестерцием и вьючными торнами они были мелковаты, не выше полу бермета, да и то за счёт чалмы, добавляющей им почти четверть роста. На их суженных к подбородку ностах висели узкие явно металлические полоски, отчего каждое движение блюстителей порядка сопровождалось мелодичным звоном.
Стоящий в середине торн что-то сказал, похоже, спросил. В ответ Камрат развёл руками – не понимаю.
– Он сказал… спросил… он говорит: ещё один человек, – перевёл Сестерций.
– Ты знаешь язык древних?
– Нет. Я понимаю … воспринимаю, что они хотят сказать. Мы взаимодействуем… Не знаю, как это называется. Наверное…
– Оставим, как называется, – остановил его Камрат. – Ты сможешь им ответить?
– Да.
– Тогда скажи, что мы и вправду люди.
Как там общался Сестерций с торнами, Камрата не интересовало, а вот способность к тому – обнадёживала найти пропавших членов команды.
– Ты один человек… – сказал Сестерций.
– Как один? А Невлой что же?
– Он уже не человек… Он был человек.
Камрат не понял, а Невлой оглушительно захохотал.
– Надо же! – проговорил он сквозь смех.
– Что?.. – опешил Камрат. – Правда?
– Правда, Камрат. Всё – правда. Я – двейрин. Но и человек… Не в том суть. Ты, Сестерций спроси, где они видели других людей? И где они сейчас?
– Да, да, Сестерций, – поторопил торна Камрат.
Сестерций на мгновения замер.
– Видели двоих. Они в…приперте.
– Где?
– В приперте… Он так передал… сказал… Это помещение… для таких, как они.
– Ладно. Они живы?
– Да.
– Мы можем их забрать?
– Да… Они не ходят… Пока…
– То есть?..
– Тогда пусть они их к нам сами приведут, – сказал Невлой, пока Камрат размышлял над услышанным.
– Их привести или привезти?
– Привезти! – решил Камрат и пояснил Невлою: – Они, думаю, тоже, как все наелись и напились, вот почему ходить не могут.
– Разумно. Конечно, пусть везут. Сестерций!
– Их везут! – тут же отозвался торн.
– Вот-это-да-а, – подражая Свиму, протянул Камрат. – Но тогда… Они, может быть, нас и к Скале выведут? Или дорогу укажут?.. Подождём наших и спросим.
– Если это наши, – сказал Невлой, но, подумав, добавил: – Впрочем, кому ещё здесь быть?
К”ньец украдкой, за спинами людей и торна, всё-таки съел одну мышь. Его поступок не заметил даже Ф”ент, так как его отвлёк какой-то странный звук: кто-то мелкими перебежками подкрадывался к ним из тёмной части подземелья. И не один. Он толкнул хопса, уже готового повторить удачный приём с очередной мышью.
– Слышишь?
– Слышу. Везут.
– Я не о том. Кто-то там, – обернулся и махнул лапиной. – Послушай!
К”ньец покрутил ухом, жаль, не осталось второго, и ничего подозрительного не услышал. К тому же Невлой закричал:
– Вон они!
Два кресла с Илоной и Лептоком выскочили из-за столба, вверху переходящего в арку, и повисли перед стражами порядка. Люди спали, Лепток даже похрапывал.
– Хо-хо! – приветствовал их Невлой. – Хороши. Мы их ищем, а они…
– Мы можем их забрать? – спросил Камрат.
– Да… Но мы только ждём подтверждения харта.
– Я их сейчас разбужу, – подошёл к спящим Невлой.
– Нет… Надо ждать подтверждения харта, – предупредил местный торн.
Невлой поднял голову, в упор посмотрел на стража порядка и крикнул в его ност:
– И не будет! Особый случай!
Дикий недавний хохот двейрина и теперь грубый его окрик внешне на местных торнов не произвели впечатления. Но они явно удовлетворились его заявлению об особом случае. По-видимому, так когда-то в давние времена и бывало.
– Мы понимаем… Забирайте!
– Хо-хо! – торжествующе отозвался Невлой. – С ними надо построже.
– Давай буди их! – поторопил Камрат, трезво рассуждая: кто знает, что или кто эта неведомая харта. Вдруг вмешается, они же здесь наводят порядок давно забытых эпох. Не драться же с ними.
– Разбужу! А ты спроси их, могут ли они показать нам дорогу к Скале?
– Сам давно о том думаю… Буди! А я…Сестерций, спроси, знают ли они, как пройти к Скале Перехода?.. Ну, что? Не тяни!
– Но они… – Сестерций замер, возможно, ещё раз проверяя правильность сообщения, переданного стражами порядка. – Они не должны этого знать… Мы – тоже.
– Почему?
Сестерций долго не отвечал.
– Они передают так… Сюда люди приходят для… отдыха глаз… Здесь для людей уй-юй… А транстерн… Они так это называют. Он им только помеха и отвлекает людей…
– Камрат! – взвыл Ф”ент. – На нас напали!.. Ой! Кошка, бей их, бей! Копытом их, копытом!
Камрат резко обернулся к путрам, они отбивались от каких-то созданий, имеющих, казалось, только скелет, обтянутый лоснящейся голой кожей. Ф”ент крутился с кинжалом в руках, а К”ньец орудовал мечом. Но тела этих юрких, едва ли больше кинжала стехара, зверушки обладали удивительной гибкостью, растяжкой и даже ломкостью, порой складываясь вдвое и втрое, так что ноги и оружие в лапинах путров не доставали их, встречая каждый раз пустоту, а те успевали их, похоже куснуть – у стехара показалась кровь на ноге.
Камрат тоже выхватил меч и бросился на помощь друзьям.
– Человек, остановись! – прогремел голос Сестерция. – Нельзя так с ними поступать!
– Можно!.. Видишь, они напали – махнул мечом Камрат и… никого не зацепил.
Непостижимым образом зверушка или какое-то создание древности, увернулось от клинка меча, хотя Карат был уверен в своей реакции и точности.
– Камрат, нельзя!.. – кричал Сестерций. – Это игра!
– Какая игра? – Камрат промахнулся опять и, наконец, глянул на торна. – Что за игра?
– Они играют!.. Они для игры.
– Хо-хо!
– Ничего себе игра. Они вон Ф”ента укусили.
– Они не могут кусать. У них нет зубов.
– Ф”ент! К”ньюша! Остановитесь! Это игра!
– Как нет зубов? А это что? – пожаловался стехар и показал на ранку ниже колена.
Он жаловался, так как нападение неведомых тварей обидело и испугало его не на шутку. А ранка появилась от его суматошного размахивания кинжалом, он порезал себя сам и не заметил, и теперь ему хотелось найти поддержку у Камрата, что его и вправду укусили.
Но Камрат уже видел правоту Сестерция, переданную от стражей порядка. Зверушки-игрунки, Сестерций назвал их каким-то длинным мудрёным словом или фразой – плайванчион, при ближайшем рассмотрении, не имели даже рта, но узкие подвижные губы, возникающие по всей поверхности головы. Да и сама голова походила на чуть сплющенный с боков шарик с тремя бегающими вслед за губами то ли глазками, то ли просто быстро меняющими цвет точками.
Впрочем, уследить за ними оказалось делом безнадёжным. Они роились под ногами людей и путров, не касаясь их, и на каждое в ответ движение людей или путров отвечали немыслимой игрой своих тел: коснуться их тоже не удавалось. Вот, казалось бы, попали в зажим руки и ноги, но непонятно каким невероятным образом избегали захвата, создавалось впечатление, что часть их тела, попавшее в безвыходное положение, на мгновение исчезала вообще, появляясь уже на свободе.
Усилия Невлоя разбудить незадачливую парочку, наконец, удались. Лепток раскрыл глаза и бессмысленным взором огляделся, долго соображая, где и с кем он. Илона, раскрыв припухлые губы, тут же закричала, чтобы её, в конце концов, оставили в покое и не мешали веселиться, но увидев склонённое над нею лицо Невлоя, испуганно замолчала и стала, как и Лепток, оглядываться, порывисто крутя головой. Узнала Камрата и успокоилась, было, но ощутила себя сидящей в неудобной позе, в сумраке и в отсутствии перед ней всей команды.
– Камрат, что со мной?.. Что с нами?
– С нами ничего, с вами тоже, – оторвался Камрат от, завораживающей взгляд игры зверушек: так и хотелось забыть обо всём и заняться только ими, руки так и чесались поймать хоть одну. – Сестерций, пусть они уберут их, этих…– он пнул ногой игруна, который, казалось, так и стремился попасть под носок сапога, чтобы его поддели, но… мимо.
– Разве тебе не нравиться? – спросил Сестерций, передав вопрос от местных торнов.
Сам Сестерций на возню вокруг него с игрунами, словно не замечал.
– Нравиться, но пусть уберут!
– Сестерций, ты, что не слышишь, что говорит Камрат? – подстегнул торна Невлой. – Пусть не мешают!
– Они передают… Люди всегда радовались… Плайванчионы тоже радуются…
– Мы здесь не для игры, – оборвал его Невлой, тут же приказал Лептоку и Илоне: – А вы вставайте!
Зверушки всё-таки отступили от разумных и замерли в ожидании – не позовут ли? Не позвали, и они короткими побежками с остановками скрылись в тёмной части подземелья.
– А мы вернёмся к разговору о дороге к Скале, – удовлетворился Камрат тем, что перед глазами перестали мелькать игруны глянцевитыми блёстками. – Сестерций, если они не знают, как к ней пройти, то спроси у них хотя бы…
– Они не должны знать, – напомнил торн. – И мы, попав сюда, в уй-юй, тоже
– Это я уже слышал. Узнай, почему между мавшами и другими роботами там, наверху, идёт война? И чем это грозит нам, людям?
– И какого Края они за нами увязались? – добавил Невлой, поддерживая вставшую Илону, ноги её не держали, подламывались.
У Сестерция, похоже, что-то не заладилось в общении или понимании со стражами порядка. Да и те тоже стал переминаться с ноги на ногу, словно им необходимо куда-то бежать, а их задерживают. А Сестерций дёргался, несколько раз порывался чего-то сказать, чалма его сползла на глаза, он её сбил на затылок, оголив часть безволосого черепа.
Камрат подошёл к нему, притронулся к руке.
– Что-то сложное? – спросил участливо.
– Нет… Да… Они мало знают о том, что наверху. Но… Как будто там все… либены защищают людей. Вот почему у них вражда.
– Невлой, ты слышал эту нелепицу? Они, оказывается, и те и другие защищают. Тогда от кого? Друг от друга?
– Слышал, – отозвался Невлой, ему приходилось держать в руках падающих Лептока и Илону. – Значит, надо держаться как можно дальше от тех и других… Эти пришли в себя, – тряхнул он удерживаемых, – и могут уже идти. Нам бы пора уходить отсюда, пока не появиться ещё что-нибудь. Не игруны, так… бегуны какие-нибудь.
– Пора… Но наверху нам спросить будет не у кого, а эти торны могут хоть что-то подсказать. Так что… Сестерций, спроси, если мы здесь, в подземелье города пойдём от дома к дому, то куда выйдем?
– Попадём в похс, – тут же отозвался Сестерций. – Я их уже спрашивал.
– А что собой представляет похс?
– Об этом знает только харт.
– Угу! А где этот харт?
– Он здесь повсюду.
– Хо-хо! – отметил Невлой ответ Сестерция. – Они нас что, за нос водят?
– А мы можем… Вернее ты, Сестерций, сможешь связаться с хартом? Спроси их.
– Это не рекомендуется.
– Ты им скажи… И резко так, – посоветовал Невлой. – Я вижу, они бояться, когда на них прикрикнешь. А ты, Камрат, сделай недовольное лицо и… больше жестов. Их дело ублажать людей… Ну, Камрат!.. Так. Вот и пусть исполняют твою волю… Сестерций, что?
– Харт может говорить с человеком, если ему разрешит конкаркум.
– Так пусть требует разрешения! Человеку надо!.. Знаешь, Камрат, ведь о подобной системе, когда никто ничего сам не решает и не делает, а ссылается на других, упоминается в некоторых анналах. Но никто этому не верит. Считают, что древние не могли так запутывать дела. Но, оказывается, так оно и было. И конкаркум сошлётся на какой-нибудь тарарам, а тот ещё на кого-то, пока голова у нас не закружится, и мы откажемся что-либо узнавать.
Камрат кивнул, соглашаясь с Невлоем. Но Сестерций сказал иное:
– Конкаркум требует подтверждения, что в уй-юй появились люди, о которых он стал забывать.
– Мы люди! – Камрат и без подсказки со стороны двейрина повысил голос.
Повысил, но уже перестал надеяться что-нибудь получить вразумительное в ответ. И точно сошлются на «тарарам».
– Конкаркум считает, что люди сами в состоянии разобраться, куда и с кем им идти.
– Хо-хо! Хороший ответ!
– Да уж, – усмехнулся Камрат, – лучше некуда. Что ж, будем сами разбираться… Но жаль. Хоть бы намекнули.
Глава 22
В доме все люди, за исключением Малиона, спали.
Выслушав Камрата с комментариями Невлоя о встрече со стражами порядка и отказе подсказать дорогу к Скале, Малион вместе с ними тоже посетовал на неудачу.
– А что здесь? Тихо? – спросил Камрат, устраиваясь так, чтобы можно было расслабиться.
Лицо Малиона скривилось в усмешке.
– Тихо, это точно. Но кто-то нас навещал. И тоже, по всему, для проверки порядка.
– Торны?
– Торны?.. А-а, ты о тех, что вам встретились в подземелье. Нет. Те, с кем столкнулись вы, имели, как я понял, материальное воплощение. А побывавшие здесь явно фантомные образования. И не торны, а в облике обычных людей.
– И что они? – заинтересовался Лепток. Войдя в дом, он тут же расположился спать со всеми, но уснуть не успел. Заслышав новость от Малиона, он поднял голову и поворачиваясь на бок. – Летали?
– Как сказать. Фантомы… Но ходили.
– Ты с ними смог…
– Нет, – Малион понял вопрос Невлоя с полуслова. – На меня они не обратили внимания, хотя я и голосом и жестами пытался как-то с ними пообщаться, но меня они словно не видели. Их занимали спящие, особенно долго они стояли над Ореем и Гелиной… Вот я и подумал…
– Проверка состояния спящих после, так сказать, развлечений? – подсказал Камрат.
– Вот именно.
– Может быть, Орею мозги вправляли? А Гелина?
– Она ждёт ребёнка.
– Ну, да, – кивнул Камрат, будто понимает поведение фантомов.
Но для него фраза Малиона была пустой, хотя и слышал её неоднократно. Вот и Свим, когда они выходили из Примето, на вопрос, почему Клоуда она не пошла с командой к Скале Перехода, так же сказал: «Она ждёт ребёнка…»
– Странная всё-таки была жизнь у древних, – сказал Лепток.
– Тебе не понравилось? – спросил Невлой. – То-то ты с Илоной…
– Я не о том. У них всё было под надзором.
– Э, нет. Это не надзор. Это… как сказать… помощники, – уточнил Невлой. – Не будь их, где бы мы вас ещё искали?
– Всё равно. Куда ни сунься, а за тобой кто-то подсматривает. Мой дурбалет не любил, когда кто-то подсматривал за нашими занятиями. Сердился.
– Ты говоришь о Канике Кике Костке?
– Да, – растерянно посмотрел на Малиона Лепток. – Вы его знаете? Он…
– Наслышан, – коротко бросил Малион и заговорил о другом: – Вы пока были внизу, я выходил посмотреть, что там снаружи делается.
– Надеюсь, никого?
– Да, чисто.
Камрат опять кивнул, давая знать, что предполагал – перед этим домом никого не будет.
– Они нас поджидают … охраняют у того дома, где мы были до того. – Жаль, что ни у стражей порядка, ни у фантомов мы не узнал, как выйти на дорогу к Скале, – сказал он.
– Но хорошо, что с ними встретились, – Невлой шумно передохнул, словно сбросил с плеч тяжёлую ношу. – С помощниками. Есть ещё надежда узнать кое-что от таких, как они..
– В доме изменения, – вклинился в разговор между людьми Сестерций. – Появились ещё закалочные. И раздаточные.
– А ты говоришь, что у древних была странная жизнь, – повернулся Невлой к Лептоку. – Вполне нормальная. Вокруг был не надзор, а всё делалось, чтобы людям обеспечить удобства. Нас здесь много, вот и появились дополнительные раздаточные и закалочные. Так-то.
Камрат осмотрел спящих людей и путров, переглянулся с Малионом в немом вопросе, ему показалось, что Проводник его понял, поэтому он перебил Невлоя, поучающего молодого дурба:
– Пора всех будить и выходить отсюда на улицу.
– Многим это будет не под силу, – засомневался Невлой. – Надо немного подождать, наверное. Много выпили… коввты.
– Я думаю, дополнительные закалочные появились как раз для таких, как они. Начнём с Харана… Ты, – Камрат повёл взглядом на Лептока, – тоже в закалочную! Невлой, Илону туда же!
Для путров побудка прошла спокойно. К”ньец и Ф”ент тут же их посвятили о своём пребывании в подземелье с красочными подробностями, упустив из рассказа нашествие мышей. Вообще-то, Ф”ент хотел затронуть и эту тему, но К”ньец его предупредил загодя:
– Ты что, собака, не понимаешь, что я кошка? Мышей кошки ели со дня своего сотворения. А вот вы жрали всякую падаль. И не тебе говорить о моём праве есть то, что мне полезно. Полезно, собака!.. Так что помолчи о мышах… – Но, видя, как шерсть на загривке Ф”ента поднимается от возмущения, хопс смягчил своё наставление: – Прошу тебя, не будем о том говорить. Другим не интересно…
– Мог бы сразу попросить, а не обвинять меня в том, чего я ещё не сделал.
– Я тебя не обвиняю, а… напоминаю. Если что не так, то…
– Ладно, кошка. Забудем, что там были мыши. Но ты с К”ньяной поделись добычей так, чтобы никто не видел.
– Так и сделаю, – заверил хопс.
Совсем по-другому пришлось поднимать молодых дурбов. Они всё ещё находились под дурманом выпитого. И только после закалочных, по-видимому, для того и предназначенных, обретали способность адекватно воспринимать происходящее вокруг них, и даже активно в нём участвовать, впрочем, по-своему: они жаждали вновь окунуться в сказочный мир огней и разгула.
Зливан, как только очнулся, стал даже покрикивать на Сестерция, чтобы тот скорее открыл выход в подземелье. Он тут же получил болезненный толчок от Жаристы, а Невлой и Харан вдвоём с трудом справились с ним, вталкивая в закалочную. Но из неё Зливан вышел с теми же намерениями, и сильно разочаровался, что праздников больше не ожидается, а надо будет выйти на улицу.
Орей, проснувшись, долго осматривался в полном недоумении. Его глаза бегали по лицам людей, которых он словно бы видел впервые, по личинам неизвестных ему путров. Наконец, он как будто узнал Малиона, виденного им на Сажанее. Старательно обходя других, он подошёл к нему и вполголоса спросил:
– Где мы? – и повёл вокруг взглядом человека, попавшего в незнакомую обстановку.
Малион отметил его волнение и совершенно иное поведение до этого момента. Сказал:
– Всё в порядке, успокойся. Ты был, по-видимому, в доре… Поэтому не помнишь, как попал к нам в команду… Мы идём к Скале Перехода.
Орей хмыкнул и недоверчиво улыбнулся, как если бы услышал шутку розыгрыша над собой. Но тут же согнал её и стал с подозрением вглядываться в окружающих его разумных, и начал узнавать:
… ну, да, настоящий торн…
… эта злая женщина, что хладнокровно убила болтуна и пьяницу Пустора…
… и эта образина со страшным лицом…
Как же он оказался среди тех, кто прорывался тогда через опритов, и через него, естественно?.. А где же Кемеш? Тескомовцы?..
Последнее, что он помнил из той жизни – это несильный толчок одного из усатых выходцев якобы из-за Края, и – вот он теперь попал к тем, за кем гонялся.
– Но как я к вам?… Кемеш?.. Мы шли за вами…
– Забудь о Кемеше! А как попал к нам, узнаешь походя. Сейчас нет времени разъяснять. Лучше подготовься к выходу.
Малион покинул растерянного Орея и подошёл к Невлою. Близко наклонясь к нему, шепнул:
– Слышал? – Невлой на вопрос Малиона кивнул. – Пожалуй, он был не в доре.
– Наверное. Я бы сразу узнал. А так думал, чудит он или от века был такой.
– Но тогда… Неужели был погружён в сумрак? Но кем? Он же помнит погоню за нами в банде Кемеша. И тескомовцев. Потом – провал.
– Перед входом за грань, значит… – Невлой внимательно посмотрел на Орея, всё ещё ошеломлённого произошедшей с ним истории. Предположил: – Либо кто-то в банде Кемеша, либо… Знающие. По-видимому, всё-таки они. Если бы у Кемеша, то Орей был бы не один.
– Знающие… Но почему молчали? Ведь Орей пришёл к нам и бесновался при них.
Невлой перевёл взгляд на Знающих. Посланцы из-за Края смирно сидели парочкой на платформе с опущенными вниз усами, отчего их лица вытянулись и приняли вид – вот-вот заплачут. Они ещё не знали своей роли, их подсказки в ситуациях, сопровождавших команду, не имели смысла, оттого на них не обращали внимания при решении каких-либо вопросов, отчего они страдали. Закалочные им были не нужны. Они сидели, о них в общей суете забыли.
– Что я знаю о погружении в сумрак… – нахмурил лоб Невлой. – Мало. Но в дору кого надо я перевожу сам. А в сумрак как будто можно погрузить извне через кого-то. Чаще через физический контакт… прикосновение… Так вот, для передачи импульса больше всего подходят Знающие… Но любопытно… Мы, значит, тоже можем попасть под него.
– Весёлое дело! – покрутил головой Малион. – А через нас с тобой? Мы же с ними прошли ту же подготовку… Точно, весёлое дело… А?.. Нас Камрат зовёт.
– Слышу.
– Ему надо сказать об Орее и…
– Надо ли? – засомневался Невлой. – Если и мы носители подобного импульса?
– Надо.
– Вот послушайте, что говорит Сестерций, – встречал Камрат, подошедших на его зов.
Он и Свим нашли свободное место между моблами, перед ними стоял торн. Малион и Невлой стеснили их.
– У нас тебе тоже любопытный разговор есть.
– Сейчас?
– Потом. Послушаем Сестерция
– Хорошо. Сестерций, рассказывай, как мы с тобой договорились, – сказал Камрат.
Торн испустил дымчатую ауру, но тут же убрал её и начал ровным голосом:
– Этот дом уже знал, что мы в него войдём… – но, увидев поднятые в вопросе брови Свима, мол, до того было сказано не так, поправился: – Он был готов нас принять, если мы войдём в него. Все дома знают о нас и готовы нас приютить хотя бы на блеск… Они будут рады… И если мы не придём в них, они обидятся.
Сестерций замолчал и как будто к чему-то прислушался.
– Как вам эта… – Камрат кашлянул, – шутка? Этих домов здесь несколько сотен. И каждый рад, как вы слышали, нашему приходу в гости, но и может обидеться, коль не побываем в нём.
– Это далеко не шутка, – сказал Свим. – Надо уходить из этого города, пока не поздно. Наверняка, здесь некоторые дома уже из ума выжили. В Примето такие есть в некоторых дуварах. Хозяева их обходят стороной, а то и замуровывают. Войдём в такой дом, и не выйдем.
– Знать бы, куда выходить… Впрочем… А что? – Невлой обратился к торну: – Скажи им… предложи или попроси, так лучше будет, показать нам дом… Последний дом, из которого видно дорогу, ведущую к Скале Перехода… Хо-хо!.. А что? Пусть только покажут, мы от него сможем…
– Подожди, Сестерций! – остановил торна Малион. – Думаю, такой вопрос в лоб не даст результата. Вы же уже столкнулись с этим в подземелье. Здесь тоже, наверное, такая же соподчинённость кому-то и свои интересы. Просто так нас из города не выпустят. Даже если покажут этот последний дом, из которого видна дорога.
– Пусть покажут. Выйдем на улицу и – напролом! – предложил Зливан, но никто не поторопился его поддержать.
– Опять мавши набегут…
– Но мы не знаем направления, куда идти…
– На пролом – это, в крайнем случае. Но люди же сюда приходили не навсегда, – сказал Ольдим. – Повеселились, и – домой.
– То есть какой-то возможен мирный выход, – закончил его мысль Малион. – Вот его и надо искать. Так и вопрос Сестерцию надо ставить.
– Ага! Мол, наелись и напились, повеселились, теперь пора восвояси, – со смешком проговорил Свим, и, серьёзнее: – Может быть, так и объявить им, что нам надо вернуться на Скалу.
– Это тоже вопрос в лоб, – сказал Камрат.
Пока люди думали и обсуждали, как получить ответ, в принципе, неизвестно от кого, Сестерций, оставленный ими в покое, погрузился в сложную структуру города. Он уже многое понимал в ней, порой ощущая себя частицей этой структуры с определённым условием сосуществования с ней. Он постепенно становился не инородным вкраплением, а сопричастным ко всему механизму жизни города, созданного когда-то людьми и для людей, но на тысячи лет покинувшие его. И эта покинутость изменила и исказила некоторые основные функции систем, вплоть до забвения своего предназначения.
Неожиданное появление столь долго ожидаемых людей всколыхнуло все городские ячейки от домов до общего управления городом. Но оказалось, что не все они смогли восстановиться, а иные выполнять свои обязанности.
Люди предполагали, а Сестерций уже уверенно знал об опасности большой доли домов для людей и, особенно, для выродков. Команде повезло, пройди она ещё пару кантров по подземелью, то могла бы подняться в такой чреватый опасностью дом. Кое в каких домах произошли изменения, словно они впали в безумие, так как сохраняемая веками нормальная их жизнедеятельность не выдержала времен.
Нет, все люди и путры, конечно, остались бы живы, но неприятностей натерпелись сполна.
Так что предложение людей идти от дома к дому страдало незнанием того, что каждый дом для них подготовил, чем встретит: добром или ужасом. А заполучить людей жаждали все, поскольку это было их назначение, которое надо свято исполнять.
И, тем не менее, город представлялся как единый организм, управляемый из единого центра, но Сестерций его не находил, ибо уже знал – этот центр (харт) не имел определённого местоположения, а состоял из рассеянных частиц содержимого всего города. И чем больше Сестерций проникал в харт, тем с большей тревогой ощущал себя втянутым в эту всеобщую совокупность взаимодействий отдельных частиц харта.
Он сопротивлялся, но чтобы узнать безопасный выход из города, к тому же на дорогу, ведущую к Скале, надо было ещё глубже проникнуть в харт, а, значит подвергнуть себя риску попасть в зависимость, из которой будет трудно выбраться.
Зато харт явно знал ответы на вопросы людей. Надо только вникнуть, впитать это знание в себя.
Однако что-то мешало, уводило все старания торна от конечного понимания харта и своего места в нём. Он ожидал, что, в конце концов, в рассеянном разуме харта найдётся и его какая-то функция, а, зная её, можно будет вникнуть или проследить взаимосвязи и дойти до общего назначения харта и, значит, связи его с внешним миром. Интеллект настоящего торна позволял ему (и Сестерций надеялся) стать не только управляемой частицей, но и управляющей, хотя бы в части внесистемных отношений с хартом.
Поиск его стремительно расширялся, но всё равно, раз за разом появлялось нечто, приводящее его помыслы к ледяному склону, ведущему к вершине, а он, ступив на него, соскальзывал в низ, к подножию. Приходилось всё начинать сначала.
Слова Свима о том, что людям надо возвращаться, подсказали Сестерцию выйти на прямую связь с хартом, но уже не с вопросом, а утверждением прав людей выйти из города после развлечений туда, куда им надо.
И его обращение подействовало. Создалось такое впечатление, что харт только того и ждал и отозвался неожиданно грубо, поскольку если бы это было сказано, то прозвучало бы так: – «А кто их здесь держит? Пусть уходят!..»
Сестерций напомнил: нужен выход к дороге, ведущей к Скале Перехода.
Отзыв: – «У них есть допуск?»
Сестерций: – «У них есть всё, что нужно».
Отзыв: – «Они могут идти».
Сестерций: – «Им надо знать, как выйти на эту дорогу».
Отзыв: – «Им этого не надо знать».
Сестерций: – « Но тогда, кто их выведет на дорогу?»
Отзыв: – «Для того у них есть ты… Выводи!»
Торн, услышав о своей роли, словно стукнулся компом о камень, что на некоторое время вызвало суматошный переполох в его нервной сети организма, так восприняла она утверждение харта.
Были задеты сразу все чувства, управляющие биороботом:
он не знает, как вывести людей, и это вызывало раздражение, так как харт, по сути, отмежевался от него, отклонил свою сопричастность единства с ним, тем самым, ослепив его;
вспышка неуёмной гордости за себя, ибо, что бы делали люди без него, а это говорило об их вторичности как разумной расы на Земле;
растерянность – можно ли спросить харт, каким образом или путём он может вывести людей из города к дороге на Скалу?
А люди вокруг уже непосредственно обращались к нему, что-то требовали от него…
Сестерций стоял, покрываясь ядовитой сине-фиолетовой аурой, стекающей от компа вниз.
– Оставьте его на время, – сказал Малион. – Он сейчас, видите, невменяем. Надо переждать.
– Нечего пережидать. Он так может простоять долго. А надо стукнуть ему как следует по компу, вот тогда у него там всё и встанет в нужном порядке, – вспыльчиво посоветовал Свим.
– Сам себя стукни! – не сдержалась Жариста. Она почти вплотную подошла к Сестерцию, но не рискнула притронуться к ауре. – Он сейчас думает о нас, а тебе только бы стукнуть, – договорила она с упрёком.
– Женщина говорит правду, – глухим голосом поддержал её Невлой. – Сестерций что-то узнал важное. На уяснение этого ему как раз и нужно время… Я чувствую.
– Помочь ему можешь? – спросил Камрат.
– Пытаюсь… Но только, чтобы удержать его с нами.
– Он хочет от нас уйти? – всполошилась Жариста.
– Нет. Его поглощает город… У них общая основа, возможно воссоединение…
– Тогда его надо… – Жариста вскинула глаза на Свима и отвернулась, так как чуть ли не высказалась подобно дурбу, как поступить с Сестерцием.
– Надо подождать.
Ждали, но напряжение нарастало, переходя в беспокойство: чего следует ждать?
– Он уже и вправду кое-что знает, но не всё, – нарушил молчание Ей-Фей, слезая с платформы и направляясь ближе к торну. Люди перед ним, теснясь, расступились. Знающий вплотную, даже погрузившись в ауру, подошёл к Сестерцию, топорща усы, постоял, словно прислушиваясь к чему-то, повторился: – Знает, но не всё…
