Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 3
– Мы тебя слышали, Сестерций. Но нам открыли выход, – сказал примирительно Камрат. – Что ещё чувствуешь?
– Надо отсюда уходить. Здесь стоять нельзя.
– Куда идти, знаешь?
– Нет.
– Так спроси их! – не выдержал Ольдим.
У него складывалась каматана об их, по всему, бессмысленном и непрестанном хождении по лестницам вверх-вниз. И как раз следовало бы знать, какое направление из трёх выбрать. Рифмовалось же «упрямо – прямо».
– Они советуют…
– Не тяни! Что они советуют?
– Лучше идти прямо.
– Я так и думал! – обрадовался Ольдим.
– А чего молчал? – неприветливо спросил Харан. – Камрат спрашивал…
– Идём прямо! – подал команду Камрат и первым стал подниматься по длинной с широкими ступенями лестнице.
В конце её даже не оказалось площадки, просто последняя ступень стала первой, ведущей опять, но круче, вниз.
И тут Камрату показалось, что он знает, как всё произойдёт вскоре: они подойдут к какой-то двери, её надо будет с силой толкнуть. Правда, что их ожидает за дверью, он не представлял. Однако надеялся на выход за пределы пропускного пункта к дороге на Скалу.
И дверь появилась после ещё тройного лишённого смысла подъёма и спуска. Обыкновенная дверь, как все двери в городских домах и хабулинах. И Камрат, не раздумывая, толкнул её от себя и вышел под солнечный свет раннего утра.
– Наконец-то! – воскликнул кто-то, выражая общую радость.
Но радость вскоре переросла в горечь.
Вначале озаботились Гелиной. Она едва не потеряла сознание от подъёмов и спусков. Харан её поддерживал, но даже при помощи со стороны молодых дурбов, не мог заняться ею как врач. Сейчас её усадили на моблу. Харан и Невлой хлопотали вокруг неё, а остальные сгрудились, ожидая результатов их забот. К тому же светило солнце, вокруг простор и проклятые лестницы позади – всё это будто затмили глаза, а когда отвлеклись и прозрели…
– Мы же опять вышли к городу, – неуверенно проговорил Орей.
– Да, да, – недовольно хрюкнул Т”евара.
Команда оказалась перед пропускным пунктом, выпустившим её из левой пристройки к входу. Разочарование и возмущение. Их обманули! А они уже уверовали в своё людское превосходство, что им все древние системы подвластны.
– Ну, я этим шутникам… Я им! – потряс Свим перед собой остатками меча.
– Может быть, и точно забросать этот пропускной пункт камнями? – предложил Зливан.
И нашёл поддержку у молодых дурбов. Они стали рыскать глазами, ища пробивное, по их мнению, оружие против обманщиков. А этого «добра», камней, вокруг валялось много. Здесь когда-то, по-видимому, стояли скульптуры на постаментах. Со временем они развалились. Дурбы бросились к ним, намереваясь тут же вооружиться и с запасом.
Овех, оттеснённый в сторону, обежал куст, в надежде найти новую развалину и поражённый остановился. Здесь на нетронутом временем цельном камне возвышалась слегка потемневшая, но всё ещё светившаяся, будто переменчивым внутренним светом, статуя девушки. Её оголённое гибкое тело находилось, словно в движении. Но не это поразило Овеха, а облик статуи – это была точная копия Грении.
Он долго не мог поверить увиденному, ходил вокруг, протирал глаза, а Грения как будто следила за ним и старалась показать себя во всей красе…
Камрат, да и большая часть команды не разделяли вспышки разгромить что-либо камнями. Инцидент, конечно, нёс в себе неприятный факт отказа пропустить людей и путров к дороге, ведущей к Скале. Однако следовало разобраться, на чём настаивали Малион и Харан, почему их не пропустили и, к тому же заставили свершить утомительный поход по лабиринту лестниц? Считать такой вариант шуткой со стороны привратника, как предположил Ольдим, вряд ли стоило, хотя, кто знает, чем руководствовались древние? Вдруг из города некие горячие головы после чрезмерного возлияния в городе развлечений случайно или намеренно попадали сюда, и их таким способом, впрочем, не очень-то оригинальным, преподносили урок наказания и возвращали назад. А иных оправдательных предположений не находилось.
– Мы не назвали пароль, вот думаю в чём причина, – вспомнил Малион. – И, возможно, кто-то из нас этот пароль знает.
– Не уверен, – возразил Харан, но без нажима, поскольку выразил своё сомнение больше для себя, чем для других.
– Если кто-то знает, то уже назвал бы, – уныло произнёс Ольдим, опуская глаза на уровень рта.
– Но о пароле было сказано вскользь, – задумчиво проговорил Камрат. – Попробую ещё раз опросить…
Никого опросить он не успел. Крики и смех перекрыл его слова. Команда рассыпалась и бросилась в ближайший кустарник, оставляя его и Малиона одних.
– Опять что-то…
– Камрат!.. – донеслось из-за кустов.
Камрат побежал на зов, ожидая какой-то новой неприятности. Люди и путры столпились вокруг статуи, обнаруженной Овехом. И все находили, что перед ними Грения. А сама Грения, пряча глаза, затаилась за спинами других.
Камрата тоже ошеломила такая схожесть. И здесь Грения предстала перед ним обнажённой…
Почти на блеск забылись все невзгоды и заботы.
Грения!.. Он восхищался ею!..
О заботах ему напомнил Малион:
– Ты хотел спросить…
– Да… – Камрат с усилием отвёл глаза от статуи, тряхнул головой. – Послушайте меня все! – крикнул он, прекращая гвалт, поднятый не в меру оживлённой команды. – Для прохода нужен пароль. Вспомните! Вдруг кто из вас знает.
Он выкрикнул и подумал о безнадёжности своего призыва, как раздался робкий голосок:
– Надо сказать слово «ратафино»…
Люди и путры расступились, чтобы увидеть, кто это знает пароль. Ею оказалась Р”япра.
– Р”япра?.. Ты?..
Камрат с удивлением смотрел на неприметного в их команде выродка. Впрочем, он знал, ведь ему кто-то подсказал в полусне, о роли или одной из ролей Р”япры в походе к Скале. Недаром же она попала в команду. Но всё равно он не ожидал, что именно она носительница пароля.
Р”япра пыталась спрятаться за кого-нибудь, чтобы не оставаться у всех на виду. И на вопрос Камрата, отозвалась так, словно у неё перехватило дыхание:
– Д-д-да.
– А что означает это слово?
– Н-не знаю.
– Гелина и Грения, а вы? Можете перевести это слово?
Те, переглянувшись, отрицательно покачали головами.
– Пароль может быть ничего не значащим словом, – сказал Невлой. – Сочетание звуков, не более того.
– Может быть… Но Шельма! – вдруг вспомнил Камрат позывной яхты, доставившей их в Примето. – Тоже непонятное слово. Так, Малион?
– Шельма?.. Я тогда просто знал, как её позвать. А что означает… Не вдавался в подробности.
– Если это так, то зачем нам знать значение этого слова? – сказал Харан. – Пароль! Подойдём и проверим… Камрат?
– Так и сделаем… Невлой, что?
– Надо поесть, Камрат. А то мы опять куда-нибудь всунемся, где не присесть. А здесь места на всех хватит.
– Но, Невлой…
– И, правда, пора, – сказал Харан. – Пароль проверим чуть позже, не беда, но зато сытыми.
– Хо-хо! – отозвался Невлой.
Предложение поесть перед новым походом к привратнику, где можно ожидать новых каверз с его стороны, все встретили с энтузиазмом. И не только из-за того, что проголодались, но и потянуть время – только вышли из строения, и опять в него входить никому не хотелось.
Оттого ели не торопясь. Молодые дурбы, нет-нет, вскидывали глаза на статую и потом переводили взгляд на Грению, вводя её в смущение.
Она и сама украдкой посматривала на своё изображение, замечая всё новые совпадающие подробности своего тела и статуи. И никто даже не догадывался, что, например, небольшая царапина на статуе чуть повыше левой груди совпадала с полоской у неё, оставшегося от шрама, полученного в детстве на том же самом месте.
Грения порывалась сказать о своём наблюдении Гелине, но канила, медленно жуя, сидела в глубокой задумчивости и никого и ничего, казалось, не видела и не слышала.
Внезапная слабость, захватившая её при выходе, испугала её. Всё как будто прошло, но неприятный осадок остался, затаился во всех членах. К тому же обеспокоенность Харана… Она вздыхала. Что её ждёт спустя месяц-два?..
Наконец, Камрат встал, последний раз бросил взгляд на скульптуру.
– Пора!.. Поднимайтесь!.. Р”япра, будешь рядом со мной! Идёмте!
Знакомый вход в пропускной пункт открылся команде всего берметов через сто. Где же они тогда бродили столько времени?
Раздавшийся, было, вопрошающий голос прервался от окрика Свима:
– Заткнись! И слушай людей!.. То-то!
– Так его! – поддержали Свима молодые дурбы и тоже наперебой стали выкрикивать свои предложения заткнуться, помолчать, не каркать…
– Р”япра! – разошёлся Свим. – Говори пароль, пока он молчит!
Р”япра испуганно прижалась к Камрату.
– Я бою-юсь…
– Ты чего?.. – подступил к ней Ольдим. – Чего боишься? Сказать? Так давай я скажу!
Камрат поднял руку, призывая всех к молчанию.
– Пароль знает только она. Ей и сказать его… Давай, Р”япра… Говори!
Р”япра сжалась в комок. И так не обладательница громкого голоса, она едва выдавила из себя:
– Рата… фино… Туманная.
Все замерли. Пелена перед ними рассеялась.
– Так бы давно, – недовольно буркнул голос, словно уставший от наплыва посетителей, идут и идут – тоска. – Проходите!
За порогом всего в ладонь шириной тянулась вдаль дорога, начало которой в оставленном городе развлечений, а окончание… где-то… Может быть, и у Скалы.
Глава 27
Жуперр выслушал Тлумана без видимого интереса, словно даже с досадой, как о помехе чему-то более важному. Тлуман замолчал на полуслове и вопросительно посмотрел на руководителя Тескома. Наверху завозился Сунда. Жуперр долго изучал пальцы своих рук. Тлуман не выдержал.
– Что-то случилось?
– Случилось… Вернее, происходит. В Курме внезапно рухнула койна…
– Курма? Это же за Ритолой. В Пустыне Снов.
– Да. Люди и путры бегут через Ритолу. Там тоже неспокойно. А бегут в Керпос, к нам…
– Нападение?.. Кто?
– Пока не знаем. На кого напали, тех уж нет. А уцелевшие несут… кому что взбредёт в голову.
Тлуман хмыкнул.
– Пустыня Снов. Кому что присниться.
– Да уж… – вздохнул Жуперр и вскинул глаза на собеседника. – Но не только это происходит. Высыхает Болото Первое.
– И?.. – дрогнул Тлуман. – Угарунт тоже под нападением?
Он родился в Угарунте и вырос в нём, оттого о Болоте Первом знал больше, чем о Втором. Первое, конечно, не могло соревноваться со Вторым по части известности сказаний и легенд, но и имело свою тайну: на дне его якобы когда-то находились заводы по производству страшного оружия уничтожения всего живого на Земле и в пределах Солнечной системы. И само Болото будто бы рукотворное, чтобы обезопасить разумных от возможности ненароком воспользоваться этим оружием древних.
Так оно или нет, но отчаянные одиночки, а то и целые ватаги искателей приключений, пытались узнать, что, собственно, покоиться на дне Болота, но ничего, кроме разочарования не находили. Впрочем, на представления остальных людей их неудачи не влияли – древние сказания оставались незыблемыми в своём содержании. Кроме того, за Болотом затаились неведомые земли. О них не сохранилось практически ничего, кроме как – там, за ним и горной грядой находилась столица древнего мира…
– Хуже, Тлуман! Хуже! – пристукнул Жуперр ладонью о столешницу. – Болото высыхает, потому что почти пересох Сенер. А у Болота, по-видимому, есть где-то сток. За два последних дня уровень воды понизился почти на три бермета. Представляешь?
– Представляю…
Но Тлуман в эти моменты представлял не ушедшее в новые берега Болото, а Гнилой Проток, один из истоков дельты Сенера, над которым возвышался Угарунт. Когда-то это был полноводный поток, но за века и тысячелетия Сенер пробил себе новые пути к Болоту, оставив городу мелкое, зарастающее тиной подобие реки. И оно, естественно, пересохло в первую очередь.
– Хорошо, что представляешь. А это означает одно…
– Край!
– Вот именно. За Краем у подножия Керекту образуется море. И если оно обрушит Край…
– Гибельная Волна? Похоронившая Икрус… Тибол…
– Хант тоже, – мрачно продолжил Жуперр перечень смытых волной городов в стародавние времена.
– Тогда впору бежать в Ритолу, а не обратно.
– Одно другого стоит. Я вот посмотрел… – показал Жуперр на лист карты, лежащей перед ним на столе, – Керпос, пожалуй, в безопасности, какой бы волна не была. Она пойдёт по Впадине. А Кунш под угрозой. Особенно его Вторая Пристройка.
– Вторая рухнет, наверное. Плохо, конечно, но она потянет за собой и часть Гарады с хабулинами и дуварами. Они там глубоки… В Кунше знают?
Жуперр кивнул.
– Кое-кто уже стал перебираться в Бофот. Если ненадолго, то Бофот выдержит. А если придётся кому-то осесть в нём, проблем не оберёшься, – он вздохнул. – По всей бандеке… и за её пределами одно и то же. В одночасье. Будто накопилось и прорвало… В Габуне опять стычки. А Сопт наводнили малаки. И наши, и чужие. Время Три-Бланки…
– И Аба-Ава.
Они помолчали.
– Гиблая Волна, если анналы говорят правду, выплеснется в Болото Первое, а оттуда во Второе, – сказал Жуперр. – Как раз напротив Скалы. Если она, конечно, располагается там, где показано на моей карте. Там, за Дорогой Страха глубокая ложбина. Могут пострадать люди.
– Не знаю, грозит ли это Аба-Аве, а вот Кемеш может поплатиться. Он же пошёл к Дороге Страха.
– Не он один. Во Второе ринулись не только банды. Со всех сторон, кому не сидится в городах.
– Видел…
– Копают и что-то находят… Но и тонут. А в устье Ренцы на них нападают монстры… Фу!… Одно к одному. Голова кругом.
– Что решил? – осторожно спросил Тлуман; Жуперр явно не зря завёл с ним разговор о любителях покопаться на дне Болота
– Решил…– Жуперр выпрямился. – Ты возьмёшь крин бойцов, спустишься по Ренце до Болота и дальше. И… – Жуперр опять вздохнул и опал плечами. – Выгоняй из него всех! Кого уговорами, а кого и взашей! Времени у тебя осталось мало… Чем дальше, тем хуже, а за Краем воды накопилось уже много.
– Дно Болота под Угаритом тоже копают?
– Тоже. Но там больше понимают опасность от многоводия Сенера… Собирайся! – резко бросил руководитель Тескома
Он занялся своими руками и не отрывался от них, пока Тлуман не вышел. Его мысли, думы вернулись к неожиданному, как всегда, сеансу связи с агоровцем. Он-то и нарисовал мрачную картину неприятностей, охвативших Сампатанию и соседние с ней бандеки. Засухи, участившиеся жесточайшие збуны… Дикие и полу разумные покидают насиженные ареалы обитания и устремляются к городам людей, ища спасения за койнами, и переполняя их. Кланы и малаки выродков, презрев все законы, вторгаются в населённые людьми пункты. Наладившиеся было связи между городами после столичного бунта батлана Зиберлана, обрываются…
Одно к одному…
Ренца оставалась полноводной, но насытить Болото Второе не могла. Во время весеннего половодья, необычно высокого в этом году, произошёл её прорыв в бухту Каперов, невдалеке от Габуна, и большая часть речного стока теперь изливалась в Крапатский залив. Оттого-то так стремительно осушалось Болото. Дно его уже осваивала растительность, привнесённая сушей. Но глубокие ямы, длинные извилистые углубления всё ещё заполняла вода, кипевшая от существ, не успевших отступить вслед за новыми берегами. По зеленеющим перемычкам ползли, извиваясь, искавшие убежища рыбы, земноводные, насекомые. А вокруг рыскали дикие хищники и выродки, привлечённые обилием пищи. Впрочем, люди тоже не отставали от них…
Три небольших судна с тескомовцами отдались медленному течению реки. Устье старого истока обмелевшей Ренцы, сделав крутой поворот по дну Болота, несло их теперь почти в противоположную сторону от Крапатского залива, постепенно углубляясь в пределы Болота и отрезая широкую полосу осушенного дна. До бывшего берега простиралось ровное, словно выглаженное поле. В мутном мареве порой можно было видеть гряду возвышенностей, огибаемую рекой. Она не давала её водам прорваться в Болото коротким путём.
Тлуман долго не решался высадиться и начать облаву на любителей рискнуть и посмотреть воочию, что здесь, на осушенном дне, происходит, а то и чем-то поживиться. В душе даже не возникало стремление к тому. Одно, что пока на глаза никто не попался, чтобы применить силу или уговоры, а другое – так хотелось медленно и спокойно плыть в невесть, куда их вынесет древнее ложе реки. Вот она сделала резкий поворот к югу, и когда-то, по-видимому, крутой левый берег сейчас осушился покатыми горбами низких холмов.
И только к вечеру решено было высадиться на ночёвку. Небольшое возвышение уже основательно высохло, чтобы на нём расположиться более-менее комфортно. К тому же, ещё до высадки, оглядывая мутный горизонт, заметили расплывшиеся огоньки костров – кто-то тоже устраивался провести ночь невдалеке от тескомовцев.
– С них и начнём? – кринейтор стоял плечо к плечу с Тлуманом и зевал. – Пугнём? Или будем уговаривать?
– Там их, похоже собралось немало… Не очень-то пугнёшь. Да и ночь… Н-да… – Тлуман подался чуть в сторону от кринейтора, но в тесноте судёнышка, по сути дела, большой лодке, для таких движений было тесновато, вокруг почти крин бойцов. – Знать бы, так остановились бы раньше.
– А чего? Они нам не помешают… До утра.
Тлуман глянул на кринейтора, его слова ему показались легкомысленными. В конце концов, не для того он сюда направлялись, чтобы им никто не мешал.
– Они нам – да. Но мы им… Кто там? Костров много. Если сброд какой – одно… А банда?.. Поздно. Причаливаем! А ты своим крином обеспечь заслон с той стороны.
Высаживались неспешно. Тихое плавание расслабило бойцов, многие успели вздремнуть. И сейчас вяло реагировали на команды кринейторов и купоренов. Впрочем, последние находились в том же состоянии, что и их подчинённые. Лодки наполовину вытащили на берег. Вначале озадачились – откуда у нежданных соседей топливо для костров. А, оглядевшись, сами заготовили дрова. Они были везде. Река в половодье нанесла целые завалы из хвороста и даже стволов деревьев, а участившиеся збуны высушили их. Да и донная тина стала сухой.
Не прошло и полблеска, как запылали костры для каждого – не мелочились – купора.
– Что дров много – хорошо, – сказал Поликан, один из кринейторов. – Но збун, другой, и всё это вспыхнет. А огонь… Огонь пострашнее будет воды.
Тлуман, выслушав Поликана, понял, что его всё время тревожило. Обилие горючего материала его смутило при высадке, но не более того, а тревога появилась. И вот кринейтор подсказал.
– Это ты точно подметил. Загорится, так бежать будет некуда. Ещё одна забота! – с досадой сказал Тлуман. – Надо предупредить и наших и тех, чтобы непотушенными хотя бы костры не оставляли.
– Ты думаешь, они нас послушают? – кивнул Поликан в сторону неведомых соседей. У тех костры, похоже, были разложены большими, оттого горели ярко. – Ещё один Кемеш найдётся…
– Не трави душу, сам о том думаю. Но и предупредить надо. На то мы и Теском.
– На то и Теском, – равнодушно поддакнул Поликан. – А они там не любопытные. Кто у них под боком расположился, узнать не спешат.
– Мы тоже… Утром узнаем… Сменишь крин Мунта своим в полночь. А пока поспите.
– За день отоспались, – сказал Поликан и тут же, как недавно Мунт, зевнул во весь рот. Засмеялся. – Чем больше спишь, тем больше спать хочется.
До утра и вправду никто из соседнего лагеря не поинтересовался стоянкой тескомовцев. Ночью, сменив крин Мунта, Поликан решил-таки посмотреть, кто есть кто рядом, но в темноте провалился в грязевую яму и едва не захлебнулся вытесненной им самим жижей. Благо, пошёл не один, бойцы помогли выбраться ему из западни. Возможно, этим, как меланхолично заметил Тлуман утром, заключалось нежелание соседей общаться с тескомовцами.
Оставив крин охранять лодки и лагерь, Тлуман во главе двух направился к ночной стоянке разумных, порой вслух бормоча речь, приготовленную им при встрече. В этой речи была заминка и существенная – Тлуман не знал, с кем будет иметь дело. Если люди – надо уговаривать, а выродки – речь короче, просто припугнуть вначале…
Однако ни тех, ни других на месте не оказалось. Лишь кострищи на истоптанной и замаранной фекалиями высотке. Здесь ночевали и люди и выродки.
Тлуман с укоризной посмотрел на Поликана.
– Ни звука не было, – стал оправдываться кринейтор. – Ближе к ним стояли Лехон и Подрач. Они бы услышали…
– И не видел?.. Видишь, у них здесь находились и выродки. Те выяснили, пока вы тут… – с досадой сказал Тлуман. – Выяснили, кто мы и сбежали. И бежали… смотри, не к бывшему берегу, а вглубь Болота.
– Так мы что, догонять их будем?
Тлуман не отозвался. Казалось бы, благородная экспедиция тескомовцев по спасению разумных от возможного наводнения и, как он обнаружил, пожара, дала сбой при первом же соприкосновении с теми, кого они вознамерились спасать. И уходят всё дальше по осушённому дну Болота. На возвращение понадобятся дни. А округа может вспыхнуть при первом же збуне.
Впору самим бы спастись.
– Никого догонять не будем! – наконец, решительно сказал он.
Тескомовцы примолкли в ожидании, а что же будет?
Но о том и сам Тлуман не знал.
Глава 28
– Нет, К”ньюша, зря я ввязался в этот поход к Скале!
К”ньец мяукнул от неожиданного признания Свима.
Только что они шли рядом, К”ньяна с ними, обменивались ничего не значащими фразами, как обычно у них происходило в дороге по бандеке. Путь далёкий, округа примелькалась – о чём говорить? Идёшь и идёшь себе… И нежданно такое заявление. От кого? От Свима!.. От Свима, всегда жаждущего чего-то нового, необычного, а оно у них по пути к Скале встречается постоянно.
И вот – в его словах явное разочарование…
А Свим и вправду вдруг ощутил пустоту от ходьбы к Скале. Предсказание Индриса о некой его важной роли в некоем великом грядущем деле померкло. Казалось бы, всё так начиналось и продолжалось прекрасно: Камрат-мальчик, Клоуда, Малион с Невлоем, Шельма, чудесный вход в Примето, бабка Камрата и её наставления, проникновение за барьер вокруг Скалы, город развлечений, пропускной пункт… И вот – пустота. Он не туда попал, увлёкся, где-то свернул не туда и упустил шанс предсказаний Индриса. Идёт он теперь не во главе, а просто в команде, где ни его суждения, ни его действия, по сути, никому не нужны, а то и не одобряемы. Да и предложить что-нибудь он не может, потому что не туда попал.
Всё чаще стал думать – он ушёл, а как там Кло?
– Но Свим… – К”ньец оглянулся на К”ньяну, словно ища в ней поддержку. – Мы же не просто так попали в команду Камрата… Аба-Ава. Нас отбирали. И тебя тоже. Мы все здесь для чего-то нужны.
– Вот-вот! Для чего-то. А для чего? Ты вот знаешь, для чего здесь ты?
– Не знаю… Пока не знаю. Но Р”япра тоже не знала. А она знала пароль. И, наверное, мы что-то знаем.
– Знала… Не знала… – отмахнулся Свим. В словах К”ньеца ему стали чудиться нотки наставлений, которых он не любил, от кого бы они ни исходили, тем более от путра. – Ты, может быть, и знаешь, а я нет! Ничего не знаю, и знать не хочу!
Как он хотел, чтобы сейчас что-нибудь подвернулось такое, что можно было бы сломать, разбить, а тут вокруг ничего!
– Но, Свим… – сказала К”ньяна. (Свим удивился – голос её похож на голос К”ньеца и это «Но, Свим…»). – Хотим ли мы знать или нет, но, по-видимому, всё-таки знаем. И наши знания должны проявиться, если не в дороге, так на подступах к Скале или уже на ней. Наше знание в нас.
К”ньец мяукнул, Свим хотел возмутиться – и эта его наставляет, но тот и другой были поражены её словами и тем, как она их произнесла. Словно она говорила с ним как с несмышлёнышами, ничего непонимающими. А она как бы объясняет им суть того, чего они не могут взять в толк.
Свим фыркнул, повеселел, засмеялся. На его смех отозвался Невлой, остальные стали оглядываться, и кое-кто придвинулся ближе к источнику смеха.
Команда, понуро бредущая по дороге, оживилась на некоторое время.
Уже третий день они шли без приключений по хорошо сохранившейся дороге. Вокруг ничего примечательного. Порой в мутной дали проступали размытые и неустойчивые очертания то ли строений, то ли неровностей рельефа. А так – идеально прямая как струна дорога, конец её уходил в марево.
Однако шлось всё-таки легко, хотя и утомительно, оттого команда походила на чуть растянутую группу разумных, поднимающихся в гору. На платформы, ведомые Сестерцием, заплечную ношу уложили так, что в их торцах оставались свободные места, чтобы на них можно было сесть. Так что практически почти четверть команды могла одновременно отдохнуть, за одно и поесть, не прекращая движения.
Неутомимыми оказались лишь Камрат, шедший впереди, и Невлой, замыкавший с Т”еварой команду. Да ещё Сестерций. Светило солнце, а, значит, торну энергии хватало, чтобы идти без отдыха, двигать платформы и гордо нести свой, увенчанный чалмой, комп.
За день проходили свиджей тридцать. Ещё десяток дней и они окажутся на подступах к Скале.
Утром следующего дня путры стали проявлять беспокойство, ощущая какие-то перемены в атмосфере или в округе. Первой Ф”енту пожаловалась Х”вьюся. Но тот и сам готов был поджать обрубок хвоста и завыть, подняв голову к небу.
– Надо сказать Камрату, – излаял он.
– Что ты ему скажешь? – Х”вьюся знала о нечувствительности людей к тому, что сейчас переживала она и Ф”ент. – Он же человек. Чурба.
– Камрат не чурба! – Ф”ент едва разжал сведённые челюсти от сравнения Х”вьюси. – Он… Камрат!
Шедшая рядом с ними Р”япра, что-то проговорила плачущим голосом.
– Она тоже, – заметила Х”вьюся.
– Да. Я к Камрату!
Труся в голову растянувшейся вдоль дороги команды, Ф”ент видел безмятежные лица людей, а он уже поджал хвост, даже не заметив этого. Его обогнал К”ньец.
– Что, кошка, к Камрату?
– А ты, собака?
– Тоже… Надо предупредить.
– Да.
Где-то позади тревожно захрюкал Т”евара.
Камрат уже сам заметил что-то неладное и остановил команду. А когда К”ньец и Ф”ент поделились с ним своими подозрениями, Камрат велел всем взять свои рюкзаки и быть готовыми к возможным неприятностям. Из людей только Малион и Невлой, пожалуй, поняли его распоряжение, для остальных оно прозвучало неожиданно и неприятно – заплечные мешки тяжёлые. Но зато обратили внимание на необычное поведение путров: вой, мяуканье, хрюканье и едва слышный непрерывный звук, издаваемый Р”япрой.
Ещё звучали недоуменные вопросы, а перемены уже начались.
– Давление падает, – подал голос Сестерций.
Откуда-то накатилась волна холода и влаги, воздух загустел, сбивая дыхание, однако стал прозрачнее. Впереди наметилась светлая полоса, протянувшаяся поперёк дороги. На её фоне показались тёмные очертания человеческих фигур. Они передвигались относительно друг друга.
– Вот, наверное, и защитники, – высказал вслух почти общее мнение Малион.
Во всяком случае, с ним не согласился только Невлой.
– Я заметил… Давайте постоим без движений. Да, да, все постойте, где стоите… Видите, там тоже… стоят. Теперь смотрите, – Невлой сделал несколько шагов в сторону, впереди одна из фигур сделала то же самое.
– Наше отражение! – воскликнул Харан. – Я о таком явлении слышал.
– Зеркало!.. Мираж!…
Кто-то облегчённо рассмеялся, заухал Невлой.
Ф”ент придвинулся к К”ньецу.
– Кошка, ты видел, наших теней там нет.
– Видел, – уныло отозвался К”ньец.
– Что это тогда? – без надежды на ответ спросила К”ньяна. – Не зеркало?
– Может быть, мы себя просто не видели из-за людей, – с надеждой сказал К”ньец.
– Так оно, наверное, и было, а мы… – Х”вьюся не договорила.
– Авво!.. – только и мог выдавить из себя Ф”ент; ничего хорошего хотя бы для себя он не ждал.
– Двинулись! – тем временем подал знак рукой Камрат.
Но отражение, несмотря на оживлённое перемещение, не изменилось и постепенно стало размываться. Кто-то уже приготовился сбросить заплечный мешок – стали привыкать, что можно нагрузить платформы и идти налегке. Вновь, было, наступила обыденность последних дней идти по бесконечной дороге.
Однако тени впереди снова обрели чёткие очертания, но это уже были фигуры отнюдь не людей. Воздух задрожал от басовитого звука.
Команда остановилась опять. Люди и путры скучились вокруг Камрата.
– Я пойду и посмотрю, кто там, – вызвался Свим, осматриваясь вокруг себя – не выразит ли кто-либо желания составить ему компанию.
Таковых не нашлось. Впрочем, обдумать своё согласие пойти с Свимом никто не успел.
– Нет! – твёрдо произнёс Камрат. – Пойду я. И со мной…
– Я пойду с тобой, – не менее твёрдо сказал Малион и придвинулся ближе к Камрату, кого-то, оттеснив от него плечом.
– Да, ты… Но и Грения. Вдруг придётся вступить в переговоры. И… Сестерций!.. Пойдёшь со мной? Сдаётся мне, твоё чутьё понадобиться нам.
– Пойду.
– А моё чутьё разве не пригодиться? – задрал вверх обрубок хвоста Ф”ент и победоносно посмотрел на К”ньеца.
– Хо-хо! – грохнул Невлой. – Мы там все можем пригодиться. А, Камрат?
Камрат растерянно осмотрелся, хмыкнул и засмеялся, подражая двейрину.
И вправду смешно получилось.
В который уже раз люди разряжали обстановку, смеясь взахлёб. Ну, право, чего они испугались? Теней? Да на их пути кого уже не побывало: гурты, бандиты, монстры, мавши, пресловутый харт…
Смех изменил настроение. Эти странные тени теперь представлялись нечто новым, может быть, даже интересным, а то и забавным явлением.
– А! Идём все, – сказал Камрат.– А ты, Свим, если хочешь, можешь… впереди.
– Могу! – отрывисто отозвался Свим и, прежде чем люди и путры команды тронулись навстречу теням, затрусил вперёд, почти не сгибая в коленях свои толстые ноги.
За ним, пролаяв нечто не членораздельное, кинулся вдогонку с поднятым вверх хвостом Ф”ент.
Убежав берметов на сто, Свим вдруг остановился и медленно попятился назад под защиту команды. Отступая, едва не упал, споткнувшись о стехара, хвост которого уже был между ног, а сам он припал к земле и словно уменьшился вдвое.
А из теней выделились две антропоидные фигуры – копии Сестерция в тяжёлых пёстрых тюрбанах и с одеялами через левое плечо. Они источали ядовито-синюю ауру гнева. Следом за ними обозначилось ещё одно создание, удивительно похожее на стол – узкая плоская столешница на четырёх гнутых ножках.
– Сестерций! Торны?
Сестерций не отозвался. Перед ним и вправду объявились потомки Акарака – он чувствовал ошеломляющее их родство, отчего его системы управления сбились, и он едва устоял на ногах. Но и те, похоже, ощутили его присутствие, их поступь обрела неустойчивость. Зато стол легко словно скользнул между ними навстречу команде, а когда остановился в берметах трёх от неё, то затуманился облаком, в котором проступили округлые черты лица человека.
– Приветствую вас… – начало оно торжественно, но тут же лицо видения дрогнуло, исказилось, будто скопировало Ольдима. – Кто вам позволил войти на территорию охраняемого Оазиса Обмена и Надежды? – закричало оно, широко разинув рот. – Как вы, жалкие, осмелились…
Голос пропал. Лицо оплыло струями цветных строчек. Облако колыхнулось как от порыва ветра.
– Я тебе покажу!.. – взъярился Свим, чувствуя поддержку команды. – Узнаешь, какие мы жалкие!
