Виктор Васильевич Ананишнов
Реликтовая популяция. Книга 3
– Как далеко от нас? В свиджах?
– Они не знают такого измерения.
Рядом, урча от натуги, опустился летающий торн со Свимом. Дурб легко соскочил с него на землю.
– Молодец! – похвалил он торна. – Камрат! Это даже… даже лучше, чем на шаре. И быстрее… Да, тут невдалеке от нас, в свиджах десяти, остатки большого поселения. Через него идёт широкая дорога, делая колено на юг.
– Дорога Страха, – предположил Малион. – Мы, в конце концов, должны на неё выйти.
– Может быть… А что? – у Ольдима глаза стекли вниз. – Это, по всему, и есть дорога Бегства!
– Неужели кто-то сунулся сюда по дороге Страха? – Камрат посмотрел в мутную даль, пытаясь в ней что-либо рассмотреть.
– Отчаянные! – сказал Малион. – Прошли!
– Но барьер? Или эта дорога открыта до самой Скалы? Тогда что же?.. – Камрат помолчал. – Никто об этом не знал?.. Ой-Мой!.. Ей-Фей!.. Что вы знаете. Там есть барьер?
– Есть, – уверенно отозвался Ей-Фей. – А вот пропускной режим для прохождения разных разумных может быть в его различных местах выборочным. Мы о том знали. Но там основным барьером служит сама дорога, кто бы по ней ни шёл.
– Тогда… – подражая Свиму, сказал Камрат, – если дорога Бегства есть дорога Страха, то кто-то по ней всё-таки прошёл… Правда, если там и вправду люди.
Приземлился Харан с тем же известием, что и Свим – о посёлке и дороге.
Третий участник пробного полёта – Лепток – ничего не видел, кроме как захватывающий дух уходящей из-под ног земли.
Молодые дурбы подступили к Орею – всем хотелось ощутить вкус необычного полёта. Их остановил окрик Невлоя:
– Стойте! Нельзя их использовать впустую. Они быстро выдыхаются. Камрат! Либо все, либо пока никто!
– На всех их сразу не хватит, – заметил Ольдим. – Да ещё с рюкзаками. Тоже вес немалый.
– В две партии, пожалуй, получиться, – сказал Малион. – Но путры… Моблы…
Молодые дурбы далеко от шеренги летающих торнов не отходили. Ждали, когда собравшиеся вокруг Камрата решат, и можно будет занять место на спине биороботов. Даже Зливан остался вместе с ними.
Глава 32
Свалившийся поистине с неба дар возможности покрывать без труда большие расстояния по воздуху вдохновлял, но и из-за новизны ограничивал желания. Оттого пришли к выводу – на летающих торнах добраться до посёлка, виденного Свимом и Хараном. И только после такой предварительной проверки результатов перелёта строить планы на будущее.
Казалось бы, полёт опробован, влезай на летающего торна и – лети. Просто! Просто?.. Отнюдь. Возникли пока что неразрешимые проблемы.
Знающие наотрез отказались лететь.
– Бросить их, пусть добираются пешком! – Свиму не терпелось ещё раз сесть в удобное место на спине торна и ощутить непередаваемое чувство полёта. – А лучше поднять их под руки и посадить. И привязать, чтобы слезть не могли, а летели!
Ей-Фей глянул на него из-под густых бровей, и Свим, только что вдохновлённый своими предложениями, поперхнулся и смолк, не понимая, что с ним произошло.
Знающих, конечно, пешком никто не собирался отправлять вслед улетающим. Их можно оставить на платформах, но они тоже создавали неурядицу – на торнов не взгромоздишь, а оставлять их не хотелось. Подступили по этому вопросу к Сестерцию…
А Сестерций до сих пор не мог прийти в себя.
Появление третьей ветви родственных ему созданий, да ещё способных летать постепенно проникали в его сознание как явь, отчего многие его системы выходили из равновесия. А общение с ними Невлоя через него, хотя он не принимал в этом чувственного участия, вообще выбило из него всякое представление, что же вокруг него происходит.
Вот он стоит, как древний истукан, вскинув комп, между людьми и собратьями по происхождению, с него волнами опадает разноцветные ауры, показывающие борьбу его существа привести все его системы в норму, и бессмысленно глядит перед собой, даже глаз повернуть не может.
Впрочем, с существованием летающих собратьев он постепенно смирился. Может быть, это и есть туки, которым «не сиделось на месте, и их унёс ветер в неизвестность» – так было записано в его памяти.
Инкубаторы «высиживали» новых торнов с минимальной программой, способной лишь дать им возможность двигаться без ущерба для себя и накапливать нужный объём энергии. Затем наступал недолгий, но ответственный период ввода новых программ и информации. И здесь-то на этом этапе происходило медленное, из века в век, отсеивание того, что не находило потребности в активной жизни биороботов в изменяющейся окружающей среде. Накладывалась новая, нужная информация, а прежняя, не находящая применения в новых поколениях торнов, вводилась как бы для повышения интеллекта, но в сокращённой, а, порой, фрагментарной форме. Таковыми, по-видимому, были сведения о туках. Возможно, тысячи лет назад сведения о летающих торнах считались актуальными, но «их унёс ветер», и настоящие торны никогда с ними больше не встречались.
«Это туки» – твердо решил Сестерций, избавивших его от одного шокирующего явления. Но имелось и второе, не менее сильное явление – воскрешение Великого Биолога в лице Невлоя и Орея.
Туки назвали их фохтом… Сельдой и Лейдой…
А настоящие торны имени своего Великого Биолога не помнили. Как будто даже на произнесение и знание его ещё изначально был наложен запрет из-за боязни появления прямого потомка их Создателя, могущего повлиять на жизнь и быт их клана, как Орей или Невлой.
Конечно, ни Невлой, ни Орей, не сам фохт, а прямой наследник естества фохта, обладающий всеми его качествами и правом управлять своими творениями. А всё потому, что имя его и облик не потерялись в тысячелетиях. Туки назвали их, а Орей и Невлой «вспомнили», кто они есть.
А если фохт и их, настоящих торнов, Творец? И вдруг сейчас Орей начнёт понуждать его к каким-то действиям?
Понуждать его, Сестерция, свободного до сего времени в поступках и суждениях!
И тогда всё накопленное им извне, всё приведшее его к своей исключительности, как для него самого, так и для окружающих, рухнет, погребая под собой его независимое бытие в этом мире.
И он со страхом ждал…
Невлой со своим общением с туками словно пронизывал его, не касаясь чувств и естества. И всё-таки… Постепенно обретая устойчивость, он мгновениями будто со стороны получал пронизывающий его квант энергии: – Берегись!
Но настойчивость Камрата и Малиона, да обидные реплики Свима, наконец, стали успокаивать бешенный суматошный бег импульсов его системы управления вначале центра, а затем и тела… Он смог понимать смысл задаваемых ему вопросов со стороны людей и логично отвечать на них.
– Сестерций! Ты меня слышишь? – пробился в его сознание многократно прозвучавший голос Камрата.
– Слышу…
– Вот и хорошо.
– Наконец-то, – вздохнул и Малион.
– Надо бы давно по компу его стукнуть…
– Оставь, Свим!.. Сестерций, поверь, мы так же, как и ты, впервые видим… сельдов и тоже поражены…
– Они туки!
– Ага! – Камрат обрадовался поправке и многозначительно переглянулся с Малионом. – Значит, туки. Это они так сами себя назвали?
– Мы их так называем.
– Вы?.. Так ты о них знал?
– Нет!.. Их ветром унесло!.. Больше ничего не знаю!.. – отрывисто выкрикнул Сестерций
– Я же говорил… – Свим и впрямь хотел постучать кулаком по компу Сестерция.
– Свим!.. Сестерций, как оказалось, мы сможем на туках полететь, но не хотим оставлять моблы. Если ты их поведёшь без людей и путров, с какой скоростью они могут передвигаться? Самое большое?
– Десять свиджей в минт.
– Сколько?!. – недоверчиво воскликнули, пожалуй, все, обступившие торна.
– Десять свиджей в минт, – монотонно повторил Сестерций.
– Это же… – задохнулся от негодования Свим. – Что же ты молчал? Ну, консервная банка!.. Чего мы тогда едва-едва идём?.. Да нет, Камрат, – возразил он на его знак помолчать, – ведь мы могли бы взять с собой не два, а пять… Да даже десять моблов. И мчаться!
– Надо нам было о том тогда спрашивать Сестерция. Не помнишь, как мы эти два сами толкали? – Харан встал между Свимом и Сестерцием.
– Это точно, – уныло подтвердил слова Харана Ольдим.
– Но нам такая скорость не нужна. При такой всё, что на поверхности мобла, ветром сдует, – сказал Камрат.
– Это точно…
– Но со скоростью полёта этих… туков, вполне будет нормально, – рассудил Малион. – Отпадает проблема Знающих и Т”евары. Пусть они сидят на моблах.
– Пусть, – согласился Камрат.
Однако оказалось, что лететь не горят желанием не только Знающие. Вообще, с появлением туков, путры старались быть от них подальше. Поэтому при распределении членов команды кто и когда полетит, а сделать это решили в два приёма, то Ф”ент, скуля, поджал хвост, а Р”япра спряталась за Т”евару и наотрез отказалась лететь. А Т”евара, опережая решение воспользоваться моблами, а не лететь, заявил:
– Я не полечу! Я лучше пробегусь. Мы так медленно идём, а я люблю бегать. Зачем мне лететь?
– Кто тебе не давал бегать, – как всегда теперь с вызовом спросил его Свим.
Т”евара хрюкнул от недогадливости человека.
– А куда здесь бежать? Бежать назад, а потом догонять? А там, – он показал лапиной направо от дороги, – кто-то пляшет, а там, – повернулся он налево, – кто-то кувыркается. Так к ним бежать что ли?
Свим с удивлением осмотрел подёрнутые мглой горизонты по сторонам дороги, но ни прыгающих, ни кувыркающихся не увидел. Правда, там порой возникали светотени.
– Вот бы и узнал, кто они такие, – нашёлся он.
– Зачем?
– Всё! – отвлёк их Камрат. – Малион, отправляйтесь.
Первая партия забирала только мужчин, из них здесь оставались Камрат, Невлой и Орей. Первым из путров вызвался лететь К”ньец.
– Ты, К”ньюша, прочувствуй, как это подействует на тебя, и передай свои впечатления Зливану, – напутствовал его Камрат.
Зливан должен был вернуться с несколькими туками, чтобы доложить о переброске первой группы, а туки дополнить оставшихся летающих сородичей и забрать вторую партию.
Рюкзаки Камрат распорядился на всякий случай мужчинам взять с собой, а женщины полетят без них, сложив на моблы.
Первая партия улетела. Не прошло и блеска, как туки вернулись с Зливаном, восхищённым полётом.
– Никогда в жизни! – говорил он с придыханием. – Это как в сказках о древних!
К тому времени моблы со Знающими, Р”япрой и Жаристой, решительно усевшейся рядом с Сестерцием на первой платформе, были уже в пути. Т”евара, урча и хрюкая, бежал вдогонку за ними.
Женщинам и путрам оседлать туков пришлось помогать. Кроме Гелины. Она смело подошла к торну и, когда тот встал на четвереньки и услужливо подставил спину, внешне спокойно вспрыгнула на него. Так её действия виделись со стороны. Сама же канила едва перевела дух лишь после того, как почувствовала под собой надёжную опору.
Камрат успокаивал Грению, а она никак не могла оторвать рук от него. То же самое испытывал Зливан, усаживая и успокаивая Думару. Впрочем, с ними всё обошлось без эксцессов. Зато Илона надолго задержала отлёт второй партии. До того она отказалась ехать на моблах, а теперь с безумными глазами, визжа, бегала среди туков и увёртывалась от ловивших её Камрата и Зливана. А призывы Гелины не доходили до неё.
Илона вообще, казалось, пребывала вне команды, хотя порой выказывала свой капризный характер, а смирялась лишь только под взглядом Гелины и её слов увещевания. Если у многих уже проявились какие-то признаки необходимости пребывания при Аба-Ава для достижения Узла Перехода, то Илона «отличилась» лишь своей пропажей в городке развлечений с Лептоком. Лепток с тех пор обходил её стороной, да и молодые дурбы, возможно, со слов Лептока так же относились к ней с прохладцей.
Однако все понимали, что её появление в команде неспроста. Недавний пример с Ореем многих убедил не только в важности предназначения кого-то, но и самих себя в этом походе к Скале…
Громоподобно хохотал Невлой. Туки не понимали, что происходит у людей, с отсутствием Сестерция общение с ними усложнились.
– Мы тебя оставим здесь одну! – пообещал Камрат.
Наконец, Орей что-то донёс до Астаматаситы. Летающие торны перестроились, встав в круг. Илона оказалась в центре. Один из туков схватил её и вкинул себе на спину. Звенящий крик оборвался.
–Уф! – подошёл к Камрату запыхавшийся Зливан. – Все готовы.
– Я тоже.
Камрат подошёл к торну, сел на него, почувствовал, как под ним тело тука меняет свои очертания, подстраиваясь к его габаритам – сидеть удобно и надёжно. Помахал рукой Орею.
Взлетели…
Весенний полёт на воздушном шаре – медленный, тихий, спокойный – совершенно не походил на сегодняшний. Шар – мёртвое образование, а сейчас Камрат чувствовал под собой живое тело, оно меняло форму, ощущалось движение.
А сам полёт!.. Каждый взмах крыльев то поднимает вверх, то бросает вниз так, что захватывает дух от падения и лёгкости во всех членах. Но вот опять скачок вверх – тяжесть опускается на плечи, спина тука подаётся вглубь.
Рядом летит Грения. Радостно смеётся и машет ему рукой.
Три-четыре минта полёта, как внизу показался посёлок в виде звезды о трёх концах неравной длины.
Троичность диктовалась дорогами. Одна – та, ведущая от пропускного пункта, вливалась тонкой серой полоской в центре посёлка в другую, широкую, словно покрытую серебром. Сюда она подходила с востока и под углом уходила на юго-запад.
Поскольку летели невысоко, может быть, в двух канторах над поверхностью, то, обгоняя моблы, успели обменяться несколькими словами с Сестерцием. Они уже находились на подходе к посёлку. Т”евара не отставал от них.
На перекрёстке дорог первая группа шумно встретила прибывших во главе с Камратом. Сюда тут же влетели моблы. Теперь со всей определённостью можно было говорить, что первый пробный перелёт совершён удачно и есть смысл его использовать впредь. Скорость передвижения увеличивалась в разы.
– Астаматасита просит отпустить их до завтра, – сказал Невлой Камрату сразу после приземления. – У них там, в Большом Гнезде сегодня что-то намечается серьёзное.
– А они завтра прилетят точно?
– Точно! Хо!.. Они вернутся, так как хотят взять с собой Орея и показать его всем тукам. Он потомок того, кто научил их летать. Он – Лейда!
Камрат глянул вверх. Солнце едва достигло полудня.
– Спроси вот что у них… Да! Они же видели где-то людей.
– Я уже спрашивал. Здесь недалеко по дороге от Болота Первого.
– Вот-вот! Сегодня надо бы их увидеть. Спроси, могут ли они мне оставить одного тука. Я слетаю, посмотрю и сразу вернусь. Если близко, то это недолго.
Невлой пообщался с Астаматаситой.
– Они должны собраться в своём Гнезде к вечеру, поэтому могут ещё послужить людям. Хо-хо! – хохотнул довольно Невлой. – Послужить людям, а? Хорошо звучит!
– Они для того и созданы, – сказал присутствующий при разговоре Малион; он на полёт Камрата имел своё мнение. – Тебе одному лететь не следует. Я полечу с тобой.
– Камрат, возьми и меня, – подскочил Свим, оттолкнув Зливана, готового предложить себя в напарники Камрату.
Камрат засмеялся.
– Понравилось летать? Но… Полетим втроём. А ты Зливан со своими дурбами посмотрите, что здесь в посёлке осталось.
– Да ничего здесь не осталось! – повёл вокруг взглядом Зливан. – То ли смерчи тут прошлись такие, что страшно подумать. То ли люди постарались…
Посёлок и вправду представлял собой картину полного разгрома. Руины, словно кому-то понадобилось пробивать в них сквозные отверстия, сорванные крыши, разбросанные глыбы остатков вечных стен. Проходы между ними и подходы ко многим из них завалены вырванными дверями, обломками и частями каких-то устройств.
– Посмотрите всё же, – попросил Камрат, садясь на тука.
– Посмотрим, – без охоты пообещал Зливан.
Уже свиджа через три стали видны одинокие фигуры людей на обочине дороги.
– А ведь это… Кемеш! – узнал Свим.
– Кемеш! – крикнул Камрат.
Глава 31
Оприты продвигались вперёд, а во что-то играющие тени отступали, всё больше убеждая – это галлюцинация. К ней уже стали привыкать, оттого расслабились и пошли свободнее, лишь порой отмечая изменения в динамике игры теней.
– Берегись!.. Сверху!.. – душераздирающий крик застал Кемеша, когда он отвлёкся по нужде.
Оказавшись в неудобной позе, он глянул вверх и от увиденного выдавил из себя лишнее. Закрыв небо, на него падало нечто страшное: покрытые перьями ноги с отливающими синевой громадными когтями.
Кемеш упал набок и покатился по откосу дороги, перевернулся через голову и, обдирая оголённые части тела, ввалился в разлапистый куст. Над головой гаркнуло, как гром прогремел, и небо очистилось.
Сквозь ветви куста он мог видеть: стая чудовищных по размерам птиц атаковали его банду. Оприты отбивались мечами, некоторых из них уже терзали птицы, разрывая на куски. Иных хватали когтями и поднимали вверх, но ноша оказывалась тяжёлой, её выпускали, и жертва камнем падала вниз за дорогой.
Крики людей утонули в шуме крыльев и клёкота.
– А-а!
Кемеш бросился к ближайшему от него оприту, который готов был уже упасть и быть убитым. Нависшая над ним птица в два раза превышала его по размерам, а размах крыльев достигал не менее пяти берметов. Её вертикально поставленный хвост как у рыбы гнал воздух. «Неужели это самаберсы, что могут перелетать с планеты на планету?» – билось в голове Кемеша. А руки, ноги, всё его существо кинулось в схватку, преодолевая встречный ветер.
Он подпрыгнул, махнул мечом, но только дотянулся до перьев крыла. Сделал бросок вперёд к поверженному оприту, сильно, до боли в плече, размахнулся и когтистая лапа, нависшая уже для того, чтобы схватить, отлетела отрубленная в сторону. Самаберс издал звук, бросивший своей мощью Кемеша к земле. Упав, Кемеш лёжа выбросил руку с мечом и проколол твёрдую подошву второй ноги птицы. Кровь хлынула на Кемеша. Птица дёрнулась в бок, Кемеш, захлебнулся и меча не удержал. Одежда, избавляясь от чуждой человеку органики, вскипела…
Он сидел рядом с опритом, не подающим признаков жизни, горло его было разорвано до позвонков. И тут же Лакой – целый и невредимый, но едва подающий признаки жизни и безумно вперивший свой взгляд в небо. Кемеш сидел и видел ещё три фигуры людей, пришедших с ним сюда. А остальные растерзаны до неузнаваемости, а то и унесены. Кто-то, по-видимому, успел сбежать. А, машинально подсчитав, включая себя, обнаружил – спаслось только пять человек, в том числе и Оконд, чудом оставшийся в живых, так как был не вооружён, и отбиваться не мог.
Кемеш сидел, живые медленно подтягивались к нему, образовали кружок. Молчали, уставив взоры в землю. Селек, молодой, всего года два, как появившийся в банде, обхватил голову руками и раскачивался, словно не мог удержать равновесия. Рядом с ним могучий Поприн, казалось, до сих пор не мог отдышаться после схватки с самаберсами.
– Кемеш! – вдруг долетело до них сверху.
Оконд выдавил из себя хриплым стоном:
– Опять они… – и распластался на земле.
Птицы падали вниз.
Вождь разгромленной банды действовал инстинктивно, ибо в голове его стоял шум, а заговорившая вдруг птица, да ещё о его имени, вконец помутила его сознание. Ведь такое может послышаться перед неминуемой смертью, несомой этими кровожадными созданиями. Навстречу птицам вскочили только он и Поприн. Кемеш махнул рукой, только сейчас заметил – меча в ней нет. Покрутился на месте, своего не нашёл, вырвал из рук растерзанного оприта его меч.
– Кемеш!
Птицы подлетали. Их оседлали люди.
Он кинулся с поднятым клинком навстречу им. Не добежал. Птицы сели, с них соскочили седоки. Дурбы… Рослые, сильные. Направились к нему.
– Кемеш, опусти меч! – крикнул Свим. – Мы прилетели не для того… Это Камрат… а я – Свим…
– А-хх-а! – выдохнул Поприн.
А для Кемеша вокруг как будто чуть посветлело. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от клочков тьмы, мешающих ему воспринимать действительность.
И всё-таки он стоял в ожидании нападения. Уверения дурбов, прилетевших на птицах… других птицах, что ему как будто ничто не угрожает, он никак не воспринимал. Но ведь дурбы… Это и они не давали Кемешу объективно воспринимать обстановку. То, что от банды с ним осталось только четверо, воспринималось проще. За свою жизнь Кемеш испытал множество потерь. Бывало, и в одиночестве оставался.
А тут. Свим, Камрат – имена, набившие оскомину с весны. Всем они не давали покоя – Тескому, Фундаментальной Арене, с ними, похоже, встречались чуть ли ни все вожди банд. Сколько о том небылиц наслушался от каждого, не счесть.
Камрат… Мальчик… Присмет искал мальчика. Знающие видели в нём Предвестника. А Свим с друбой от Хлена едва не перессорил вождей на Сажанее. С ними сбежал этот прохвост Ф”ент, а Хлен говорил о Сестерции…
Кемешу ни Камрат, ни Свим (третьего прилетевшего вместе с ними он не знал) не были врагами, тем более что подсказка Свима покинуть затерянную на краю Заповедника Выродков базу его банды, уберегла от неприятной встречи с тескомовцами. А они, безуспешно гоняясь за Камратом, настроены были решительно и могли неудачу погони выместить на нём и его опритах. Он тогда поверил. Можно ли верить сейчас?..
Дурной шум в голове не проходил, как ни старался Кемеш от него избавиться.
Свим скользнул взглядом по истерзанным телам убитых опритов. Давно он не видел ничего похожего. Обычно, прорубаясь сквозь людей или выродков, он оставлял поле боя за своей спиной, а сейчас наткнулся на подобное побоище. Плечи его дрогнули от холодка, пробежавшего по спине.
– С кем это вы здесь? – спросил он, и… глаза его загорелись, он разглядел мечи, которые, что ни говори, а уже никому не принадлежали.
Наконец-то! Свим, не слушая ответа, обошёл Кемеша и Лакоя. Наткнулся на качающегося Селека, обошёл и его. И оказался в центре недавней схватки. Только здесь понял, что рубились не мечами, хотя у большинства тех, от кого осталось хоть что-то, в руке был зажат меч. Свим мог выбирать.
Кемеш, вначале отрывисто и сбивчиво, глотая воздух, но потом связно рассказал Камрату и Малиону, что здесь произошло с его бандой.
– Значит, самаберсы, – задумчиво сказал Камрат. – Вот что. Малион, ты вернись в посёлок и скажи Сестерцию, чтобы привёл сюда моблы. И захватил бы Харана. А мы их со Свимом подождём.
– Сестерций! – встрепенулся Кемеш. – Этот правдоискатель!.. Пройдоха!.. Хлен говорил… Так он так и остался у вас, уйдя от Хлена?
– Так и остался, – подтвердил Камрат, провожая взглядом летающего торна с Малионом.
– Он и у меня когда-то побывал. Я уж думал, что никогда с ним не встречусь. А встречусь так… И вот… – Кемеш покрутил головой и от вновь возникшего в ней шума и того, что он вспомнил. – Круг, похоже, замкнулся. Да-а… Мне когда-то предсказали… Темно, правда… Когда, мол, круг замкнётся, и торн вернётся, я узнаю, кто я и своё место в этом мире… Да-а…
– Не Индрис ли тебе такое предсказал? – спросил Свим, играя найденным мечом.
Кемеш нахмурился, вспоминая.
– Его как будто звали иначе… Давно было…
Сказал и надолго замолк.
Камрат и Свим оставили его в покое, осмотрели останки людей. Среди них уже копошились какие-то юркие зверьки.
– Скоро от них ничего не останется, – печально заметил Камрат.
– А чем мы можем помочь?
– Мы когда-то хоронили… – напомнил Камрат.
– Я смотрю на них и думаю о тех, кого мы убили. Да, Камрат, да! Убили, прокладывая себе дорогу через опритов, выродков и всякого сброда, что не давали нам пройти. Мы их не хоронили… А вот мечи надо собрать. Пригодятся.
Спустя праузу после отлёта Малиона на дороге появились моблы. Свесив ноги с торца первого из них, сидели Сестерций и Жариста, на втором – Харан.
А Кемеш вновь впал в прострацию – не спиться ли ему едва ли не сказочный сон. Вначале пояснение Камрата, отнюдь не мальчика о летающих торнах, предназначение которых заключается в переброске людей на большие расстояния. Потом появление каких-то плоских образований, так же несущих людей по воздуху… С детства слышанные сказки…
И вот он – Сестерций, не подающий знака, что знаком с ним. Этот зануда когда-то побывал и в его банде, потом где-то пропадал, а потом объявился у Хлена… Может быть, и Хлен здесь?
Кемеш моргал, встряхивал головой, но не мог избавиться от навязчивых мыслей, уносящих его далеко отсюда.
А вокруг…
– Харан, посмотри этого, – указал Камрат на кровоточащее плечо Оконда.
– Сейчас… – Харан развёл руки Селека, посмотрел ему в глаза. Строго приказал: – Очнись!… Вот так-то. Встань и пройдись!
Селек поднялся, сделал несколько шагов.
– Теперь ты… – Харан склонился над Окондом. После беглого осмотра раны сказал: – Ничего страшного. В посёлке нашли закалочные… Заживёт.
Зато с Лакоем у него быстрого осмотра и диагноза не получилось.
– Странно… – порой приговаривал он. Наконец, поднялся с коленей. – Пусть его Невлой посмотрит. Потом закалочная… Не знаю что с ним.
– Он долго ходил по этой дороге, – подсказал Оконд.
– И что?
– Она как-то на него подействовала. С ним это как раз случилось, когда он находился на ней… Стал кричать. Упал. Нам пришлось его нести.
– Надо отсюда уходить. Самаберсы могут вернуться… Камрат, ты помнишь, кравели говорили, что самаберсы обязательно возвращаются?
– Помню, Свим, помню. Но там кравели, а здесь – люди, – с надрывом отозвался Камрат. – Никогда не думал, что такое увижу.
– Я там, – Свим кивнул в сторону схватки банды с птицами, – кое-кого прикрыл, но… Нам не закопать всех…
– Не повторяйся… Будем уходить. Сестерций, мобл к Лакою… Кемеш, ты с ним! Всем…
– Я же говорил!.. – плачущим голосом крикнул Оконд. – Вон они! Летят!
Усевшиеся, было, на платформах оприты сползли на землю. Помянул Край Харан. Камрат окинул быстрым взглядом мутное небо, заметил всего две птицы. Жариста прильнула к Сестерцию, а тот спокойно произнёс:
– Это туки… На них Невлой. Я знал…
– И молчал? – возмутился Свим.
Наглядевшись на обезображенные трупы опритов, Свим представил себя, вернее то, что могло остаться от него после налёта самаберсов, даже, несмотря на ворох мечей, что он собрал и теперь вновь мог постоять за себя. Но и оприты, тоже могли, а… что от них осталось…
Сестерций на выкрик Свима благоразумно промолчал. Одно, что не хотел услышать от него новых обвинений, но в основном, чтобы не привлекать к себе внимания Кемеша, время от времени останавливающего на нём свой недобрый, как ему казалось, взгляд. С Кемешем он расстался из-за несогласия порядками, установленными в банде. Чаще всего из-за нападения на вьючных торнов. Отобрали у них вьюки, и отобрали, но зачем некоторых из них калечить?
Невлой прилетел с Зливаном.
Зливан увидел разбросанные части тел опритов, на въедающихся в них проворных, похожих на мышей, зверьков и наотрез отказался уходить отсюда, пока останки не будут похоронены.
– Я сам…
Невлой, держа за руку Лакоя, которого осматривал вместе с Хараном, переглянулся с Камратом, требуя поддержки желанию молодого дурба. Камрат согласно кивнул в ответ. Сейчас их здесь много – справятся.
Общими усилиями собрали всё, что осталось от людей, в глубокий бочаг и забросали его травой, вырванной с землёй.
Кемеш долго стоял над ямой без движения и приходил к пониманию, что больше никогда не будет создавать банды, так как он подошёл к тому рубежу, к которому стремился всю жизнь. Теперь его одолевало смутное беспокойство – а что там, за рубежом? Обычно быстро мыслящий и принимающий решения, он чувствовал своё бессилие что-либо предпринять, потому что оказался в плену чужих представлений. И не только навязываемых со стороны, но и в нём самом.
Глава 33
Летающих торнов отпустили – всем нашлось место на моблах.
Камрат предупредил Сестерция об осторожности – оприты были не готовы к такому способу передвижения, а за Лакоем и Селеком вообще приходилось всё время присматривать. Лакой лежал на платформе пластом и при резком ускорении или торможении мог с неё соскользнуть, а Селек тоже порой норовил свалиться наземь. Поприн, примостившийся на краешке мобла, цеплялся ногами за землю. Да и Кемеш машинально шарил руками вокруг себя, словно не доверял устойчивости платформы.
Зато Оконд примостился между Хараном и Невлоем и с удовольствием отдался плавному полёту.
Наступил уже поздний вечер, когда моблы достигли посёлка.
За время отсутствия Камрата молодые дурбы во главе с Малионом и не без помощи путров обследовали большую территорию. Уничтожение поселения коснулось не только его поверхностной части, но и подземных помещений и сооружений. Но кое-где остались островки былой системы обеспечения древних разумных энергией, пищей и закалочными.
– Мы здесь отыскали-таки несколько местечек. Одно совсем не плохое, – сказал Малион, встречая Камрата. И будто извинился: – Правда, под завалом и глубоко под землёй… Едва нашли Но там есть всё! Похоже какое-то специальное помещение.
– Хо, хо! – По запаху нашли? – ехидно спросил Невлой. – Под завалом и глубоко?
– Не по запаху, а по грохоту, – засмеявшись, ответил Малион. – Авех провалился. Полез…
– Как он? – обеспокоился Зливан.
– Синяки набил. Отсиделся в закалочной.
– Нам всем в них отсидеться надо, – сказал Харан. – Но этих, – повёл он рукой в сторону опритов, – в первую очередь.
Завал от рухнувшего когда-то строения был, но поверхностный: балки, плиты, а под ними в подземелье вела обычная лестница, возможно, во время Оно подвижная, сильно замусоренная, но проходимая.
– Мы здесь немного почистили. Любопытный… мусор! – Малион отодвинул какой-то короб к стене. – Вот какая-то тара. Когда-то её не просто вскрывали, а рвали, вытаскивая содержимое.
Кемеш со всеми опускался вниз, и чем ниже, тем с большим нарастанием чувства окончательной потери прошлого – не было его у него! Хотя, смутно вспоминал он, с ним нечто подобное уже случалось. Это когда он, разочарованный бессмысленным бытием в родительском дуваре, впервые ушёл в оприты. Отец не понял его поступка и, встречая сына в предзимье, вернувшегося домой, старался, как можно меньше с ним общаться, да и вообще встречаться. Мать поступала как отец, и только после его смерти стала относиться более лояльно к увлечению сына.
Лестница всё-таки когда-то была подвижной, так как вела глубоко под землю. Ниже – меньше мусора. Сход с неё открывал большое помещение. Несчётное число мелких светильников, а они часто покрывали стены, пол и потолок, создавали иллюзию призрачности всему тому, что здесь находилось, в том числе людям и путрам. Вытянутая вперёд рука словно растворялась в воздухе.
Камрату долго не удавалось окинуть одним взглядом, как тут разместилась команда. Лишь слышен шум и говор.
– Здесь можно потеряться, – сказал он.
– Мы сюда пришли, был нормальный свет. Потом вот это. Но через блеск уже привыкнешь, – заверил Малион. – Это вначале всё плывёт перед глазами. До слёз.
Ф”ент при виде Кемеша поджал хвост и юркнул за Х”вьюсю, хотя Кемеш вообще ничего не видел. Взор его, куда бы ни падал, натыкался на яркий луч светильника, как будто специально встроенного так, чтобы ослепить вошедшего. Но всё это ему что-то напоминало, он даже вспомнил – видел совсем недавно во сне.
