Вадим Иванович Кучеренко
Сокровища Замка Тамплиеров
Глава 10.
Первым мертвых лошадей обнаружил Хуанито. Сначала он не мог поверить своим глазам. Переходил от одной лошади к другой, приподнимал им головы, гладил холки. Слезы текли из его глаз, он не замечал этого. Потом он закричал. Это был долгий протяжный крик без слов, подобный жалобному волчьему вою.
На крик прихромал Фолет, затем прибежали горничные, Алисия, Беатрис и Доротеа. Позже всех пришли Агата, степенная женщина средних лет, исполнявшая в замке обязанности экономки, о чем свидетельствовала позвякивавшая на ее поясе связка ключей от всех дверей, и Гомес, встрепанный и как будто немного помятый. Гомес, от которого все еще пахло вином, долго не мог понять, что произошло. Он всех расспрашивал, пытаясь выяснить подробности, пока на него не шикнул сердито Фолет.
Все громко и вразнобой обсуждали, как сообщить о происшествии хозяйке замка, когда в конюшню вошла Ульяна. Следом за ней вбежал Ксиу. Позади него шел Артур. Все трое были в костюмах для верховой езды. Они собирались совершить конную прогулку перед отъездом Артура. Об этом просила Ульяна, и муж и сын уступили ей, пожертвовав своими традиционными утренними раскопками.
Они не сразу поняли, что произошло.
– Мама, а Варвар еще спит? – с недоумением спросил Ксиу.
Ульяна беспомощно посмотрела на мужа, не зная, что ответить. Артур опустил руку Ксиу на плечо и привлек к себе. Он не хотел, чтобы мальчик видел эту ужасную картину. Но Ксиу вырвался и подбежал к одной из мертвых лошадей. Присел перед ней, поднял ее голову и опустил себе на колени, ласково гладя по холке и повторяя: «Варвар! Варвар!». Он любил свою лошадь. Сам ухаживал за ней, кормил и чистил мягкой щеткой, когда это разрешал Хуанито. Ксиу долго не мог поверить в случившееся. А убедившись, что она не дышит, мальчик разрыдался.
Плакала и Ульяна. Только Артур, как истинный ученый, сдержал эмоции и, вместо того, чтобы проливать слезы, попытался определить причину смерти лошадей. Но он был биолог, а не полицейский, поэтому не заметил крошечных ранок на лошадиных шеях. Лошади казались абсолютно здоровыми, тем не менее, они были мертвы, причем умерли все сразу – и Варвар, и Гунн, и Пришелец. Это казалось необъяснимым и таинственным, и поставило в тупик не только Артура, но и всех остальных. А особенно Хуанито.
Только Фолет казался менее растерянным и более задумчивым, чем другие, как будто он о чем-то догадывался. Но он так и не смог оформить свои догадки в слова, а потому ходил по двору, погруженный в свои думы, невнятно бурча что-то себе под нос. Но когда у него спрашивали, что с ним происходит, он только отмахивался и отвечал невпопад.
После того, как в замке побывал полицейский, лейтенант Гарсия, которого, как позже выяснилось, никто не вызывал, Ульяна распорядилась немедленно похоронить лошадей. Стояло лето, и днем было слишком жарко, чтобы откладывать это неприятное дело даже на несколько часов. Кроме того, она опасалась, что лошади умерли от какой-то инфекции или заразной болезни, а это могло угрожать безопасности людей, живших в замке.
Яму за конюшней, быстро разобрав ее заднюю стену, вырыли Гомес, Хуанито и Артур. Фолет только мешал им, путаясь у всех под ногами. Но когда трупы лошадей начали скидывать в яму, он собрал всю свою волю и проявил недюжинную силу, которой никто от него не ожидал. Могилу закидали землей, стену конюшни наспех восстановили, ворота закрыли на замок и даже задвинули засов, как будто опасаясь, что неведомая зараза может вырваться наружу.
К полудню все было заончено. Ключ от замка Хуанито оставил у себя, повесив его на шею, и Фолет этому не воспротивился. Обычно все ключи от дворовых построек старик хранил сам.
Когда начали рыть яму, на помощь взрослым пришел Ксиу. В руках у него была лопата, купленная для поиска кладов. Но его отослали прочь по настоянию Ульяны. Она считала, что это жуткое зрелище не для ребенка с еще не сформировавшейся психикой. Однако ее забота была запоздалой. Загадочная смерть лошадей стала для всех настоящей трагедией, но Ксиу она просто потрясла. Он впервые видел смерть так близко, и это стало для него слишком тяжелым испытанием. Мальчик после слов матери покорно ушел, а затем долго и безутешно плакал в своей комнате, пока Ульяна, по совету Агаты, не дала ему успокоительного настоя из трав, а затем еще и таблетку снотворного.
– Выспится – и все пройдет, – уверяла Агата, морща свое личико старой девы в гримасе, которая должна была подтвердить справедливость ее слов, основанных на личном жизненном опыте. – Дети быстро забывают горести.
Ульяна не была в этом уверена, помня, что у самой Агаты детей никогда не было, но все-таки последовала ее совету. Ксиу вскоре заснул, но и во сне продолжал что-то жалобно бормотать и всхлипывать. Ульяна укрыла его одеялом, постояла немного, пытаясь разобрать невнятные слова, но не смогла и вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Она не ушла бы от сына, но со двора через открытое окно доносились возбужденные голоса, и ей надо было узнать, что происходит. Она была не только матерью, но и хозяйкой, и отвечала за все, что происходит в замке.
Во дворе собрались все обитатели замка, кроме Артура. Они обсуждали, ехать ли им в Леон, как это было запланировано ранее. Юные горничные, Алисия, Беатрис и Доротеа, не видели в смерти лошадей причины, которая помешала бы им совершить эту увлекательную поездку. Их поддерживал Гомес. Хуанито и Агата возражали. И только Фолет хранил молчание. Ульяна, немного постояв и послушав, вмешалась в разговор.
– Разумеется, надо ехать, – решительно сказала она. – Слез было пролито достаточно. Я опасаюсь, что еще немного, и уровень воды в реке поднимется настолько, что затопит замок.
Она пыталась шутить, чтобы подбодрить людей, которых она всех любила. А их добровольная жертва все равно не смогла бы ничему помочь или изменить ситуацию. Воскресная поездка в Леон была такой же традиционной, как и танцы по праздникам в замке. И Ульяна не видела смысла в том, чтобы отменить ее.
– Хуанито, дорогой, – обратилась она к конюху, глаза которого после ее шутки снова начали наполняться влагой. – Как говорят в России, слезами горю не поможешь.
– Я знаю, – хмуро кивнул Хуанито. – Но мне жалко не только лошадей, а еще и себя.
– Это еще почему? – удивилась Ульяна.
– Мне ведь теперь придется уйти, – пояснил бывший конюх.
Ульяна поняла то, что он не договорил, и с улыбкой положила руку на его плечо.
– Никуда ты не уйдешь, Хуанито, – сказала она. – Работы в замке непочатый край. Без тебя мы просто не обойдемся.
Глаза мужчины засияли от радости. А потом снова загрустили. Но это была уже грусть о лошадях, а не о своей дальнейшей судьбе. И она была светлой, а не мрачной, как за минуту до этого.
Ульяна видела, что все вокруг тоже рады ее словам. И не только из-за того, что любили, как и она, Хуанито, всегда отзывчивого на чужие просьбы. Люди поняли, что случись что-нибудь неприятное с ними, они также могут рассчитывать на доброту и помощь хозяйки замка. Голоса их сразу изменились, даже послышался смех. И только Фолет продолжал хранить хмурый вид. А когда все пошли к микроавтобусу, собираясь ехать в Леон, он не тронулся с места.
– А ты, Фолет? – мягко спросила его Ульяна, провожавшая всех. И шутливо предупредила: – Смотри, уедут без тебя.
– А кто останется с мальчиком? – спросил ее старичок.
И только сейчас Ульяна вспомнила, что она сама собиралась ехать в аэропорт, чтобы проводить Артура.
– Надеюсь, ты не будешь его будить, чтобы взять с собой в аэропорт? Ему надо поспать.
– Значит, я никуда не поеду, – сказала, печально вздохнув, она. – Артур поймет.
Это было бы впервые за годы их совместной жизни, когда она не провожала бы Артура до аэропорта. Ради этого Ульяна даже научилась водить автомобиль. И Фолет это знал.
– Я хочу остаться с Ксиу, – сказал он. – И не спорь. Я так решил.
Ульяна знала, что переубеждать его бесполезно. Но все-таки попробовала.
– Но ведь ты хотел выбрать подарок для Мары, – напомнила она.
– А на что тогда нужны друзья, если не на такой случай? – философски заметил Фолет. – Хуанито и Гомес справятся и без меня. Главное, чтобы об этом не узнала Мара. Но не думаю, чтобы они проболтались. Они не хуже меня знают, какой Мара бывает в гневе.
И старичок хитро улыбнулся. Ульяне не оставалось ничего другого, как смириться с его решением. Микроавтобус выехал из замка без Фолета.
Вскоре уехали и Ульяна с Артуром. За рулем небольшого, но имевшего мощный двигатель серебристого автомобиля марки «Seat – Leon» сидела Ульяна. Рядом разместился Артур. Оба были немного печальны, но пытались скрыть это друг от друга.
Перед отъездом они зашли в комнату Ксиу, который продолжал спать. Мальчик уже не ворочался и не всхлипывал. Его личико разгладилось и словно даже посветлело. Ульяна решительно, как до этого Фолет, отклонила предложение Артура остаться в замке с сыном, сказав, что доверяет своему дворецкому. И это было действительно так. Она поцеловала сына на прощанье. Артур тоже. Для него Ксиу был не приемным, а родным ребенком. И он очень не хотел на этот раз уезжать, оставляя сына и жену одних. Но Ульяна настояла на его отъезде. Она гордилась мужем и его успехами в науке. И очень боялась, что они с Ксиу могут стать ему помехой. Поэтому Артуру, как он ни возражал, пришлось ехать в аэропорт. Могло показаться, что это улетает не он, а Ульяна.
Оставшись в одиночестве, Фолет настороженно оглянулся вокруг. Его давно уже не оставляло ощущение, что за ним кто-то пристально наблюдает. Это было очень неприятное чувство. Двор был пуст. Но он не смог избавиться от своей тревоги даже после того, как убедился, что никого нет и в замке. Только Ксиу спал в своей кровати, безмятежно посапывая. Фолет заботливо поправил одеяло, которым был укрыт мальчик. И вышел из комнаты, чтобы продолжить обход.
Но далеко он не ушел, потому что в полусумраке коридора увидел очертания какой-то женщины. Она стояла рядом с рыцарскими доспехами, как будто до этого пряталась внутри них и только что сняла их с себя.
– Привет, Фолет, – с усмешкой сказала она. – Как жизнь?
В прежние годы Фолет не раз встречал Ламию в замке, куда она приезжала с его бывшим владельцем, Анжело Месси. И теперь старик сразу ее узнал. А по ее словам понял, что она его тоже не забыла. В прошлом они недолюбливали друг друга. Однажды Ламия даже попыталась уговорить Анжело Месси избавиться от Фолета, который неслышными шагами ходил по замку и возникал внезапно в самых неожиданных местах, пугая ее и заставляя всегда держаться настороже.
То, что она снова и так неожиданно появилась в замке, встревожило Фолета. А затем он вспомнил о мертвых лошадях, и мрак в его голове рассеялся. Только Ламия могла совершить такое злодеяние. Фолет хорошо знал, кто она и на что была способна.
– Зачем ты убила лошадей? – спросил он.
– А зачем ты служишь людям? – в свою очередь спросила она. И с угрозой произнесла: – Вот бы узнал об этом твой бывший хозяин!
– Он мертв, – тихо сказал Фолет. – Не тревожь его прах.
– А если он явится с того света и накажет тебя? – насмешливо спросила Ламия.
– Однажды он чуть не убил меня, – сказал Фолет. – От его меча меня спасла Ульяна. Она гостила тогда в замке. Это ответ на твой вопрос, почему я служу людям. Не всем. А только Ульяне и тем, кто ей близок – ее мужу и сыну.
Лицо Ламии исказила злобная гримаса.
– Но они наши враги! – прошипела она. – Или ты забыл об этом, старик?
Фолет прекрасно помнил о тысячелетней вражде между людьми и духами природы, к которым принадлежали он сам и Ламия. Вражда это началась, когда люди, бывшие пришельцами из космоса, освоились на Земле и начали захватывать новые территории, необходимые им для выживания. Они не могли поступить иначе, потому что размножались с невиданной быстротой. Их становилось все больше и больше, а землей, водами и лесами владели духи природы, которые не хотели уступать чужакам ни пяди своей исконной территории. Вспыхнула война, которая принесла поражение духам природы, потому что хотя они и жили намного дольше людей, но их было мало, а на смену одному умершему человеку приходили сотни и тысячи. Люди победили численностью, подобно тому, как армада африканских муравьев пожирает слона, вставшего на ее пути.
Чтобы окончательно сломить врага, люди начали применять тактику «выжженной земли», истребляя леса, осушая водоемы, приводя в негодность плодородные почвы. Люди подрубали корни, которые давали духам природы возможность питаться живительным соком породившей их матери-земли. Конечно, тем самым они наносили вред и себе, сначала, быть может, даже не понимая этого. А когда поняли, было уже поздно. Процесс оказался запущен, и он стал необратим. Землю окутали зловонные туманы, воздух испортился и стал почти непригоден для дыхания, озера, реки и моря наполнились ядовитой водой, медленно, но неотвратимо убивающей все живое. Духи природы рассеялись по белу свету, словно превратившись в гибкий тростник, который самый мощный ураган может только согнуть, но не сломать и не вырвать с корнем. Они пытались выжить, потому что сохраняли надежду пережить смертоносную эпидемию, которую принесла планете человеческая раса, как крысы приносят чуму в города. Одни духи природы жили в местах, куда еще не ступала или не могла ступить нога человека, другие поселились среди людей, приняв их образ и подобие. Но не их образ мыслей. И храня в своей душе ненависть к людям.
Об этом Ламия сейчас напомнила Фолету. Сама она происходила из древнего рода ламиаков – духов, умеющих принимать змеиный облик и при необходимости или из прихоти безжалостно убивающих всех, кто вставал на их пути. Фолет принадлежал к народу, представителей которого люди окрестили домовыми, считая их то защитниками домашнего очага, то злобными существами, способными из-за нанесенной им даже невзначай обиды погубить человека, удавив его сонного подушкой. Бывший владелец замка тамплиеров Анжело Месси, как он называл себя в мире людей, был рарогом, и по-настоящему его звали Рур. Рароги испокон века были беспощадными наемными убийцами и воинами, они умели воплощаться в хищных птиц с пламенеющим оперением. Но, несмотря на разнообразие и отличия, все они были духами природы, врагами человеческой расы. И это объединяло их, как самых разных по происхождению людей – одна религия.
Но все это Фолет знал и без нее. Однако если юная Ламия свою ненависть к людям почерпнула по большей части из древних преданий и недолгого общения с Руром в ту пору, когда была его любовницей, то Фолет был уже стар, он много пережил и передумал на своем веку. И имел собственные, выстраданные им убеждения. Поэтому он спросил:
– А чем мы лучше людей?
– Да ты понимаешь, что говоришь, старик? – почти задохнулась от злобы Ламия. – Или ты сошел с ума от старости?
Но Фолет не стал отвечать на оскорбление или обижаться. Для него было важнее донести свою мысль до Ламии. И он попытался объяснить ей свои слова.
– Мы, духи природы, разобщены, как и люди, – сказал он. – И, как они, ненавидим друг друга. Один народ готов истребить другой. Ламиаки – домовых, юды – эльфов, рароги – гамадриад и водяных. И это вместо того, чтобы создать единую расу, населяющую землю и противостоящую всем угрозам, которые несет ей космос. Ведь именно из-за этой вражды в древние времена наши предки и допустили, чтобы пришельцы из космоса поселились на планете. Они поступили и поступают точно так же, как люди, которые давно воюют уже не с духами природы, о существовании которых они даже забыли, а между собой. В то время как им надо объединиться и защитить себя от нового вторжения из космоса, которое может уничтожить все живое и даже саму планету. Вспомни о метеоритах. Многие из них в любую минуту способны прекратить наше существование. Я говорю наше, имея в виду и духов природы, и людей. По сути, мы зависим друг от друга. И наши народы могут выжить только при одном условии – не истребив друг друга, а образовав единую расу. Расу землян.
– Я не понимаю тебя, старик, – поморщилась Ламия. – Говори яснее, если хочешь мне что-то сказать. А лучше замолчи и выслушай меня. Я тоже могу рассказать тебе много интересного. И это будет намного важнее той чепухи, которую ты несешь.
Фолет грустно вздохнул. Он понял, что его слова не дошли до сознания Ламии. Возможно, она даже не слушала его. И он только напрасно потерял время. А ведь ему надо узнать, зачем она снова появилась в замке. И это сейчас действительно важнее, чем будущее планеты. Во всяком случае, для него.
– Говори, Ламия, – сказал он. – Я готов тебя выслушать.
Но он опоздал. До этого Ламия, убедившись, что она осталась в замке не одна, как она рассчитывала, подслушав разговор Ульяны и Хуанито, собиралась привлечь Фолета на свою сторону. Обычно для осуществления своего замысла ей было достаточно посулить вознаграждение или соблазнить жертву. До сих пор она не встречала никого, кто устоял бы против денег или ее тела. Однако, выслушав бред, который Фолет излагал ей с необыкновенным жаром, она изменила свое решение. Старик, несомненно, был предан хозяйке замка душой и телом. А все, что он говорит, подумала Ламия, только жалкая попытка обмануть ее, ввести в заблуждение, чтобы потом предать. В ее голове мгновенно созрел хитроумный план.
– Мне нужна книга, – сказала она. – В свое время Рур обещал мне ее подарить. Но сейчас я готова ее даже купить. Она дорога мне как память о прошлом.
– Что за книга? – с подозрением спросил Фолет. – Ты помнишь ее название?
– Разумеется, – уверенно ответила Ламия. – Манускрипт Войнича. Старая ветхая рукопись, потрепанная обложка. Двести сорок страниц текста. Грубо раскрашенные цветными красками иллюстрации. Ни золота, ни драгоценных камней на обложке. Надеюсь, ты не запросишь с меня слишком дорого за нее, Фолет? Повторяю, она мне дорога как память о Руре, я не собираюсь ее продавать. Да ее никто и не купит.
Ламия искусно мешала правду с ложью. Однажды Рур рассказал ей о манускрипте, который он выкрал из библиотеки какого-то американского университета, рассчитывая расшифровать его текст, написанный гусиным пером неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита. Рур надеялся узнать из таинственного манускрипта нечто, что могло бы ему помочь в войне с людьми. Это была одна из его идей фикс, навязчивая, почти маниакальная. Но у него ничего не вышло. Отчаявшись, он отправил этот манускрипт кому-то, кого считал более искусным в разгадке древних тайн. Но в результате рукопись затерялась. Так что в подвале манускрипта в любом случае не было.
Однако Фолет поверил Ламии, так убедительно она говорила. Он вспомнил, что однажды Рур привел Ламию в подвал, чтобы показать ей орудия для пыток и похвастаться древними книгами, украшенными алмазами. Фолет из любопытства сопровождал их. Оставаясь незамеченным, он подкрался и подслушивал. Мелькали в их разговоре и слова «манускрипт Войнича». В тоне Рура сквозили досада и злость, как это бывало, когда ему в чем-то не везло. Так что бывший хозяин замка тамплиеров действительно мог пообещать Ламии, что подарит ей эту потрепанную и ставшую для него бесполезной книгу. Анжело Месси был щедр, когда это ничего ему не стоило.
– Манускрипт находится в подвале, среди других книг, – жалобно произнесла Ламия. – Я даже помню, где он лежит. Если ты проводишь меня, я сразу его найду.
Фолет не заподозрил подвоха. Он был даже рад таким простым способом избавиться от Ламии. Фолет не хотел, чтобы она встречалась с Ульяной и пробуждала в ней горестные воспоминания о Руре и днях, проведенных в замке в качестве не то гостьи, не то пленницы. Старик хотел защитить Ульяну, которую любил, как дочь.
– Хорошо, – согласился он. И, спохватившись, поставил условие: – Но только ты сразу уйдешь. И уже никогда не вернешься в замок.
– Никогда, – охотно пообещала Ламия, в очередной раз солгав. – Поверь мне, Фолет!
Фолет всегда носил с собой ключ, который открывал все двери в замке. Он сделал Ламии знак следовать за ним, и они спустились в подвал. Старик вставил ключ в замочную скважину и попытался его повернуть, но дверь, заскрипев, открылась сама. Фолет удивился, но его успокоила мысль, что замок забыли закрыть Артур и Ксиу, когда были здесь в последний раз. Он часто корил их за это.
Он первым вошел в комнату, в которой Ламия провела эту ночь. И услышал, как дверь за его спиной закрылась с громким стуком. В замке со скрежетом повернулся ключ. Фолет развернулся и несколько раз ударил рукой, а затем ногой в дверь. Но та даже не дрогнула. За дверью раздался злорадный смех Ламии.
– Посиди, старик, взаперти и подумай о своей никчемной жизни, – прокричала она через дверь. – Если мне удастся все, что я задумала, то ты никогда уже не выйдешь отсюда, жалкий прислужник людей!
– Плохо ты знаешь мою Мару, – сказал Фолет, не испугавшись угрозы. – Она не допустит этого.
Но Ламия не услышала его. Она спешила. Ей надо было успеть подготовиться к встрече с Ульяной, которая могла вскоре вернуться из аэропорта. А еще Ламия хотела обезопасить себя от мальчишки, который также остался в замке.
Она поднялась в комнату Ксиу. Мальчик по-прежнему спал. Ламия еще раз поразилась тому, насколько он внешне был не похож на Рура. Но не успела задуматься об этом, потому что увидела на столе книгу с витиеватой надписью на обложке «Detur digniori». Именно ее читал вчера вечером мальчишка, утверждая, что в ней есть карта с отмеченным на ней кладом, зарытым в окрестностях замка тамплиеров. Помнится, она хотела отнять эту книгу, а сейчас та достанется ей безо всякого риска. Ламия усмехнулась. Правы были древние духи, утверждая: «Что ни делается, все к лучшему». Они выражали это кратко и емко: «Ad meliorem».
Она жадно схватила книгу и перелистала. В книге была не одна, а много карт. Но Ламия не стала их рассматривать, подумав, что на это у нее еще будет время. Бережно прижимая книгу к груди, она вышла из комнаты и закрыла ее на ключ, который прихватила с собой из подвала. Теперь даже если мальчишка проснется, то не сможет выйти из своей комнаты и помешать ей.
Настала очередь Ульяны. Для нее Ламия приготовила нечто особенное. И заранее радовалась, предвкушая, сколько горя принесет она сопернице.
Ламия спустилась в башню, где, как она знала, находился механизм, приводящий в действие металлическую решетку, преграждающую вход в замок тамплиеров. Он же пробуждал к жизни магические силы, которые делали крепость неприступной для любого насильственного проникновения извне. Когда-то ей показал этот рычаг Анжело Месси, и теперь она собиралась воспользоваться своим знанием.
