Вадим Иванович Кучеренко
Сокровища Замка Тамплиеров
Глава 18.
Проводив взглядом полицейскую машину, Ульяна села за руль своего автомобиля и въехала во двор. Она не стала загонять «Seat – Leon» в гараж, ворота которого были закрыты, а припарковала его во дворе. Баулы с деньгами Ульяна решила оставить в багажнике до утра. Она чувствовала себя беспредельно усталой. И тело, и мозг, утомленные пережитым днем, требовали отдыха.
Когда она вышла из автомобиля, то увидела Фолета, терпеливо поджидавшего ее.
– Может быть, на ночь опустим решетку и включим рубильник? – спросил он. – Обезопасим себя от непрошенных гостей.
– Это ни к чему, – ответила Ульяна. – Не будем ничего менять в нашей жизни из-за Ламии. Не доставим ей этой радости.
Фолет кивнул, молча соглашаясь. Ульяна помолчала, думая, не слишком ли она беспечна, а потом сказала:
– Милый Фолет, мне не удобно просить, но… В общем, не могла бы твоя жена остаться в замке не только в эту ночь, но еще на несколько дней? Мне бы очень этого хотелось. С ней я чувствую себя в большей безопасности.
– Не беспокойся, Мара проживет в замке столько, сколько ты захочешь, – ответил Фолет. – Она благодарна тебе за все, что ты сделала, чтобы спасти ее мужа. – Старичок лукаво улыбнулся. – То есть меня. Она просила, чтобы я при случае передал это тебе.
– А что я сделала? – искренне удивилась Ульяна. – Мне кажется, я только мешала ей. Она бы справилась с Ламией и без меня.
– Ты хотела отдать Ламии замок тамплиеров в обмен на мою жизнь, – напомнил ей Фолет. – Ни я, ни Мара – мы никогда не забудем этого, поверь. И будем вечно тебе благодарны.
Голос старичка дрогнул. Чтобы не расплакаться самой, Ульяна поспешила сказать:
– Не хочу об этом даже слышать, Фолет! Неужели ты думаешь, что я могла поступить иначе? Хорошего же ты был обо мне мнения!
Старичок снова улыбнулся.
– Иди спать, – сказал он с отеческими интонациями в голосе. – Ты устала.
– Мне еще надо прибрать в столовой, – вздохнув, ответила Ульяна. – Ты поможешь мне?
– Мара уже все убрала, – сказал Фолет. – И уложила спать Ксиу. Артур не лучшая нянька для ребенка, не в обиду ему будь сказано. Мара сказала, что проведет эту ночь в комнате мальчика, если ты не возражаешь, конечно. Вдруг он проснется посреди ночи и испугается, вспомнив о том, что пережил за этот день. Мара не допустит этого. Она это умеет. Ксиу будет спать сном младенца. А тебе самой нужно хорошо отдохнуть. И о многом поговорить с Артуром.
Фолет, хотел он этого или нет, ответил на все мысли, беспокоившие Ульяну. Она не смогла ничего возразить. Молча поцеловала старичка в заросшую мягкими пушистыми волосами щеку и ушла, оставив его во дворе. Она знала, что сам он не сомкнет глаз всю эту ночь, охраняя покой и сон обитателей замка. В том, что случилось, Фолет корил себя. И она все равно не смогла бы его разубедить. Да у нее сейчас и не было на это сил.
Ульяна поднялась наверх и вошла в свою спальню. Артур сидел в кресле у окна и смотрел на луну, висевшую в небе над замком тамплиеров, словно большой китайский фонарик. Луна светила так ярко, что можно было даже не зажигать света. Ульяна подошла к мужу и присела к нему на колени, прижалась всем телом и с облегчением вздохнула. Она снова была дома, в уюте и безопасности. Ей ничто не угрожала, пока она находилась в объятиях мужа.
– О чем ты думаешь? – спросила Ульяна чуть погодя. – Обо мне, я надеюсь, а не о парижских красотках?
Артур невольно улыбнулся.
– Все мои мысли всегда только о тебе, – сказал он, целуя ее. – Ты знаешь это. Хотелось бы мне знать, о чем думаешь ты. Только скажи правду. Или промолчи.
– О Ламии, – призналась Ульяна. – А вдруг она действительно любила Анжело Месси? И искренне винит меня в том, что он пренебрег ею? А потому решила отомстить. Но я не виновата, поверь!
– А кто он такой, этот Анжело Месси? – спросил Артур. – Помимо того, что он бывший владелец этого замка и что он завещал свое состояние Ксиу, хотя он, как ты утверждаешь, и не отец твоего сына.
– Он сумасшедший, – ответила после недолгого молчания Ульяна. Она не хотела говорить об Анжело Месси, но знала, что должна была все рассказать мужу, причем намного раньше. И сейчас решила искупить свою вину. – Мне кажется, что после того, как он приобрел этот замок, Анжело Месси вдруг решил, что он – первый магистр ордена тамплиеров Гуго де Пейн. И что он живет уже тысячу лет, воюя со всем миром – то с неверными, то с церковью, а то и с человечеством. Но это еще не самое худшее, к сожалению.
– А что может быть хуже паранойи? – с сомнением спросил Артур. – Бедный малый!
– Хуже то, что он всерьез решил уничтожить человеческую расу, – ответила Ульяна. – Оставить в живых, быть может, полмиллиарда человек, которые будут обслуживать Орден тамплиеров, магистром которого он продолжал себя считать. Он захотел стать владыкой мира и перекроить его по своему разумению. Ты слышал о Джорджийских скрижалях?
– Кое-что, – кивнул Артур. – Если мне не изменяет память, это что-то вроде постапокалиптического послания человечеству, начертанное на гранитных плитах, установленных в одном из американских городков. А почему ты спрашиваешь?
– Это дело рук Анжело Месси, – пояснила Ульяна. – Но он пошел еще дальше. Он хотел расшифровать рукопись Войнича, надеясь узнать из нее секрет вакцины, способной сделать людей невосприимчивыми к болезням, но одновременно бесплодными. Он рассчитывал, что после массовой вакцинации человечество вымрет само, лишившись возможности зачинать и рожать детей.
– Бред какой-то! – возмутился Артур. – Да он не только сумасшедший, но еще и безумный маньяк. И как только ты умудрилась с ним познакомиться?
– Я была юной и глупой, – вздохнув, ответила Ульяна. – Анжело Месси вскружил мне голову ореолом таинственности, которым он себя окружал. Я как мотылек полетела на свет свечи и обожгла себе крылышки. Мы встретились, он пригласил меня в ресторан, я не смогла отказаться. Он напоил меня, а затем… Скажем так, воспользовался моим беспомощным состоянием. Это была всего одна ночь, о которой я пожалела уже наутро. Ты веришь мне?
– Да, – тихо ответил Артур. И поцеловал ее. – Ты не волнуйся. Если не хочешь, то можешь не рассказывать.
– Нет, я должна, – ответила Ульяна. – Я пожалела, но было уже поздно, Анжело Месси, овладев моим телом, посчитал меня своей собственностью. И, чтобы не потерять меня, он, словно паук, сплел сети, в которых я запуталась. Он сделал так, что меня обвинили в убийстве таксиста, в машине которого я ехала к Джорджийским скрижалям. А затем он внес за меня залог, вытащил из полиции и отправил на другой конец света, в Пекин, где за мной должен был присматривать, а. вернее, надзирать, чтобы я не сбежала, старый китаец по имени Хенг Хо. По сути, я оказалась в заточении в доме этого старика. Анжело Месси думал, что теперь я никуда не денусь от него, страшась Интерпола, который начал меня разыскивать после побега из Америки. Так бы оно и случилось, наверное, но у Хенга Хо был сын, который полюбил меня. Это и был настоящий отец Ксиу…
– А ты любила его? – тихо спросил Артур.
– Я? – Ульяна задумалась. – Я была в отчаянии. Загнанная, словно дикий зверь, в ловушку, никому не нужная, всеми преследуемая. Мне было нечего терять. Это была вспышка страсти, жажда любви, которая могла стать последней в моей жизни. Я бросилась в это, словно в омут. И долго верила, что это была настоящая любовь, которая случается только раз в жизни. Она подарила мне Ксиу, и только поэтому я не могла о ней жалеть. Но мы были вместе слишком недолго, чтобы это оставило неизгладимый след в моей душе. Со временем я начала забывать о тех днях, и даже черты лица отца Ксиу постепенно стерлись из моей памяти. А потом я встретила тебя. И вот это чувство уже было действительно настоящим.
Их поцелуй был долгим. Но Ульяна нашла в себе силы оторваться от губ мужа. Ей надо было закончить свою исповедь.
– Я уже сказала, что это длилось недолго. Вероятно, Анжело Месси узнал о нашей связи. Он прилетел в Пекин и убил моего нового любовника. Мне удалось сбежать чуть раньше, иначе, я думаю, он убил бы в тот день и меня. Впрочем, он все равно расправился бы со мной рано или поздно, потому что прощать он не умел, и считал, что я его предала. Но мне повезло. Ему отомстил за смерть сына Хенг Хо. Старик отравил Анжело Месси. А затем Хенг Хо исчез, возможно, опасаясь возмездия или сам став жертвой мести. Но перед этим он завещал все свое состояние будущему внуку, Ксиу, который тогда еще даже не родился. Хенг Хо спас меня. Получив эти деньги, я смогла сбежать на край света, в Нью-Плимут. Там я какое-то время чувствовала себя в безопасности. Но потом кошмар начал возвращаться. Я потеряла банковскую карту, на которой лежали все мои деньги. Беременная, в чужой стране, без копейки в кармане… Я была готова решиться на самоубийство. Пойми и не осуждай меня.
– Никогда, – сказал Артур. – Но почему я должен тебя осуждать?
– Потому что именно тогда я совершила поступок, в котором сейчас искренне раскаиваюсь, – ответила Ульяна. – Верно говорят, что беда не приходит одна. Я потеряла банковскую карту, а через день ко мне пришел человек, назвавшийся партнером юридической компании «Мартин Крюгер, Эргюс Бэйтс и Анжело Месси». Его звали Эргюс Бэйтс, и он сказал мне, что Анжело Месси перед смертью написал завещание, где отписал моему будущему сыну, которого он считал своим, все свое состояние. Я была на грани отчаяния. Это было спасение. Та самая соломинка, за которую хватается утопающий. Ты понимаешь?
– Да, я понимаю, – кивнул Артур. Он внимательно слушал Ульяну, которая, рассказывая, словно заново проживала те далеко отстоящие по времени события. И искренне сочувствовал ей.
– И я ухватилась за эту соломинку. Я не стала говорить Эргюсу Бэйтсу, что Ксиу не сын Анжело Месси. Я промолчала, а, по сути, обманула его. Так мой сын стал законным наследником Анжело Месси и владельцем замка тамплиеров. А спустя восемь лет мне аукнулось это. Я едва не потеряла своего сына. И я думаю, что это запоздалое возмездие за мой проступок. Я не должна была обманывать даже ради собственного спасения. Тогда бы и Ламия не появилась снова в моей жизни.
– Не кори себя, – сказал Артур. – Тогда, в Нью-Плимуте, ты поступила правильно. Никто не вправе бросить в тебя камень, даже твоя собственная совесть. Чтобы иметь право на это, надо пережить то, что пережила ты. Тебя оправдывает то, что ты спасала Ксиу, пусть еще и нерожденного. Ведь если бы ты не сделала этого, он мог не родиться никогда.
– Да, – содрогнувшись при одной мысли об этом, сказала Ульяна. – Это было бы ужасно, ты прав. – Она помолчала, а потом спросила: – А знаешь, что для меня было бы не менее ужасно?
– Что?
– То, что я не встретила бы тебя.
Артур приник к ее губам своими жаркими губами, и на этот раз Ульяна не оторвалась от них. Она закрыла глаза, чтобы полнее ощутить свое счастье. От этого поцелуя у нее закружилась голова. А потом она начала целовать его сама. И это доставило ей не меньшее удовольствие. Потом они разделись и легли в кровать под балдахином. И долго любили друг друга, почти опьянев от наслаждения. А когда они насытились своей любовью, то еще долго лежали, обнявшись, пока их не сморил сон.
Уже почти задремав, Ульяна сонно спросила:
– Знаешь, о чем я сейчас думаю?
– О том, что я самый лучший муж на свете, – ответил Артур, тоже уже почти спящий.
– И об этом тоже, – не смогла удержаться от улыбки Ульяна. – Но еще о том, куда скрылась Ламия. Меня это трево…
Не договорив, она заснула. Артур уже спал.
Глава 19.
После того, как Ламия скрылась за потайной дверью, оставив своих врагов в каминном зале, она быстро спустилась по винтовой лестнице, которая привела ее во внутренний двор. Выйдя из башни, Ламия с облегчением увидела, что стальная решетка поднята, и путь свободен. Стараясь держаться в тени, которую в свете луны отбрасывали стены замка, она пробежала дворик, арку, подъемный мост. Сбежала с холма, не чуя под собой ног. И только оказавшись в роще, под защитой деревьев, она остановилась, чтобы перевести дух. Здесь ее не могли увидеть с крепостных стен, а она легко заметила бы погоню, если бы кто-то из обитателей замка вздумал ее преследовать. И успела бы скрыться.
Но за ней никто не гнался. Замок тамплиеров, освещаемый луной, казался призрачным и пустынным. Ночную тишину не нарушали ни голоса людей, ни птичьи или звериные крики. Даже ветер стих, и деревья не шумели листвой. Весь мир словно замер. Или вымер.
И Ламия поняла, что ей опять повезло. Врагов неожиданно оказалось слишком много, она была бессильна противостоять им. Ее внутренний голос подсказал ей, что надо не сопротивляться, а спасать свою жизнь, бежать. И ее бегство было не проявлением трусости, а разумным, лучшим выходом из создавшейся ситуации. Она сумела избежать гибели или плена, грозившего ей. Как говорили древние, сujusvis est errare – каждому свойственно ошибаться. Но не ей, Ламии. И она в очередной раз доказала это.
Ламия торжествующе рассмеялась, подумав об этом. А потом вспомнила, что при бегстве, думая только о своем спасении, оставила в замке книгу о кладах, «Detur digniori». И зашипела от злости.
Ламия испытывала сожаление при мысли о ста миллионах евро, которые уже почти лежали в ее кармане, но потеря книги, которую она уже рассматривала как свою собственность, привела ее в бешенство.
Но возвратиться за книгой она уже не могла. Авантюризм Ламии не достигал размеров безрассудства. Она любила деньги. Но свою жизнь ценила превыше всего. А в замке ей угрожала смерть. Она не могла забыть, как возле ее плеча просвистела и вонзилась в дверь тяжелая, остро заточенная секира, брошенная Марой. Ламия с ненавистью подумала, что старуха оказалась намного опаснее, чем она предполагала. Да и Ульяну она тоже недооценила.
– Ведьмы, – злобно прошипела Ламия. – Вы еще пожалеете!
Но она и сама понимала, что это была только пустая угроза. Едва ли ей удастся повторить свою попытку. С этого дня обитатели замка тамплиеров будут настороже, особенно Фолет. А мимо него в замок тамплиеров не проскользнет даже мелкий зверек. Он охраняет замок даже лучше, чем стальная решетка под током. Его можно было обмануть только внезапностью, что и сделала Ламия. Но второго подобного шанса ей не представится. Надо будет придумывать что-то новенькое и неожиданное. А пока затаиться. Наверняка хозяйка замка тамплиеров, эта рыжеволосая ведьма, обратится в полицию, и ее, Ламию, будут разыскивать. Поэтому ей необходимо как можно скорее на какое-то время убраться из этих мест, а еще лучше из Испании и, быть может, даже из Европы.
Придя к такому решению, Ламия подумала, что на всей земле есть только одно место, где она могла бы чувствовать себя почти в полной безопасности. Это остров Кеймада-Гранди. Скалистый бесплодный кусок суши, похожий, если смотреть на него сверху, на распластавшуюся по поверхности воды змею. Здесь она когда-то родилась и, покидая его, надеялась, что уже никогда не вернется. Но жизнь рассудила иначе.
Ламия решила покориться судьбе, которая возвращала ее в родные места. Каким бы ужасным этот остров ей ни казался, это было лучше, чем умереть на чужбине.
Но даже до Кеймада-Гранди надо было еще добраться. Преодолеть несколько границ и океан. Это было не так-то просто. Трудности могли возникнуть даже с тем, чтобы покинуть пределы Испании. И время в этом играло едва ли не решающую роль.
Свой автомобиль Ламия, направляясь в замок тамплиеров, оставила в роще. И сейчас укоряла себя за это. Если ролс ройс кто-нибудь нашел и угнал, ее шансы на спасение становились еще мизернее. Ей придется добывать новую машину. А это немалый риск, да и потеря времени, которого у нее и так очень мало.
Размышляя об этом, она прошла несколько сот метров и с замиранием сердца углубилась в рощу, в которой должна была находиться ее машина. Еще издали Ламия увидела темное пятно, почти сливавшееся с деревьями. Ролс ройс стоял там, где она его оставила, на первый взгляд целый и невредимый. Она почувствовала радость, как при игре в рулетку, когда после целой серии проигрышей ей удавалось угадать заветную цифру.
Ламия открыла дверь своего автомобиля и села в кресло водителя с таким чувством, будто вернулась домой. Не глядя, протянула руку, чтобы открыть ящик для перчаток, в котором она перед уходом оставила ключ зажигания. И наткнулась на чье-то колено.
Ламия испуганно вскрикнула от неожиданности.
В салоне вспыхнул узкий луч света, на мгновение ослепивший ее. Прикрыв глаза ладонью, она увидела, что в кресле напротив сидит мужчина, который и светил фонариком ей в лицо. В другой руке у него был пистолет, который был также направлен на нее.
Ламия узнала мужчину. Это был полицейский, которого она уже видела дважды за этот день в замке. Каким-то образом он нашел ролс ройс и поджидал ее, притаившись в салоне. Она была погружена в свои мысли и, кроме того, слишком спешила, а потому не заметила его. И попалась в западню, как глупая мышка.
Ламия едва сдержалась, чтобы не зашипеть от злости на себя. Гримаса исказила ее лицо. Увидев это, полицейский ухмыльнулся.
– Что, не ожидала? – спросил он, явно торжествуя. – Только не делай глупостей. Ты у меня на мушке. И я намного сильнее тебя. Тебе не удастся убить меня, как водителя грузовика. Кстати, где твое орудие убийства? Ты спрятала электрошокер в машине или носишь с собой?
Полицейский, радуясь своей удаче, был слишком разговорчив, и он дал Ламии время прийти в себя. Злобную гримасу на ее лице заменил страх, который Ламия искусно изобразила.
– Неужели вы способны обидеть беззащитную девушку? – спросила она тоном маленького испуганного ребенка, который безотказно действовал на мужчин, вызывая у них непреодолимое желание встать на ее защиту. – Что же, стреляйте! Денег у меня все равно нет. Вы выбрали не ту жертву.
Мигель Гарсия озадаченно посмотрел на нее.
– О чем это вы? – спросил он, невольно опуская пистолет и переводя луч фонарика с лица Ламии на ее грудь. Грудь была полуобнажена и высоко вздымалась при каждом вздохе. Луч света дрогнул, опустился было вниз, но затем снова вернулся на грудь. – Я полицейский.
– О, какое счастье! – радостно воскликнула Ламия. – А я вас приняла за грабителя!
Лейтенант Гарсия недоверчиво покачал головой и произнес:
– Ламия Ламиани, вы арестованы по подозрению в убийстве водителя грузовика Антонио Фернандеса, которое вы совершили прошлым утром. А также в причастности к гибели лошадей в замке тамплиеров минувшей ночью.
Но она не смутилась, и тем более не стала признавать свою вину, а жалобно ответила:
– Этого не может быть, господин полицейский! Всю прошлую ночь я провела в подвале замка тамплиеров, запертая на замок в тесной сырой комнатушке и связанная, – в глазах Ламии появились слезы. – Мне угрожали пытками, не давали спать, истязали голодом и жаждой. Так что я не повинна в смерти этих несчастных животных. Как и в убийстве какого-то водителя грузовика. Если я в чем и виновна, так это в наивности и слепой доверчивости. Но ведь за это не арестовывают, господин полицейский? Или в вашей прекрасной Испании все возможно, были бы деньги, влияние и власть?
Мигель Гарсия не мог скрыть своего изумления.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – признался он уже совсем не таким строгим тоном, каким говорил с ней до этого. – Кто вас пытал и почему?
– Кто? – переспросила Ламия. И, печально улыбнувшись, ответила: – Хозяйка замка тамплиеров. Почему? Вероятно, ей не понравился мой вопрос. Я спросила ее, за что она убила своего мужа, бывшего хозяина замка Анжело Месси. Но вместо ответа она приказала своим подручным бросить меня в подвал. Я была готова к самому худшему. Не знаю, почему меня не убили сразу. Возможно, им помешал ваш приезд, господин полицейский. Ведь это вы приезжали в замок вчера утром?
– Да, – растерянно кивнул он.
– Вот видите! – радостно воскликнула Ламия, как будто это доказывало правоту ее слов. – Они испугались полиции. Вероятнее всего, меня все равно убили бы этой ночью. Но один из моих мучителей – кажется, его зовут Фолет, – решил перед этим немного позабавиться со мной. Ну, вы понимаете, как… Он развязал меня, чтобы ему было удобнее совершить свое гнусное насилие. Я воспользовалась этим. Ударила его ногой и, пока он корчился на полу от боли, убежала из подвала. Неужели мой удар и мое бегство можно считать преступлением, господин полицейский?
– Разумеется, нет, – ответил Мигель Гарсия. И сказал: – Вы можете называть меня не господин полицейский, а лейтенантом Гарсией. Или Мигелем, если хотите.
– Хорошо, Мигель, – благодарно улыбнулась сквозь слезы Ламия. И продолжила свой рассказ, который, как она видела, произвел впечатление на полицейского. И изменил его отношение к ней. – На мое счастье, во дворе никого не оказалось, а решетка была поднята. Путь был свободен. И мне удалось скрыться из замка. Я собиралась обратиться в полицию, но сомневалась, что мне поверят. И, как вижу, была права. Ведь вы не верите мне, Мигель?
Лейтенант Гарсия не знал, что ответить. Он был в растерянности. Девушка казалась такой беззащитной и напуганной, что он уже почти поверил ей. Она просто не могла совершить тех ужасных преступлений, в которых он ее заподозрил. Если только он, Мигель Гарсия, в одночасье не сошел с ума и потерял способность видеть людей насквозь, чем он всегда гордился.
– Не спешите с выводами, – сказал он, не решаясь дать однозначного ответа. – Но поймите и меня. Как я могу поверить в то, что вы говорите? Ведь хозяйка замка тамплиеров…
– Разумеется, она ангел, потому что богата, – перебила его Ламия. – А я бедная девушка. Кто поверит в мою невиновность? Она так и сказала, когда я обвинила ее. И при этом смеялась мне в лицо. Но прислушайтесь к биению моего сердца, Мигель, разве оно лжет?
Ламия взяла руку полицейского и приложила ее к своей бурно вздымавшейся груди. Ладонь Мигеля Гарсия ощутила упругую и одновременно мягкую плоть. Это было приятное ощущение, которое заставило его вздрогнуть. Он не сразу отнял свою руку.
– Наверное, я напрасно вам все это говорю, – голос Ламии дрогнул. – Ведь вы должны защищать тот мир, где власть и богатство решают все, позволяют безнаказанно убивать, похищать людей, совершать любые преступления.
Ламии повезло, она сумела отыскать болевую точку в душе лейтенанта Гарсии. Он родился в бедной семье и искренне ненавидел представителей того мира, о котором она говорила и который для него самого был недоступен. Дьявол не случайно выдумал деньги, считал Мигель Гарсия. Разделив людей на бедных и богатых, сатана нашел благодатную почву, в которой мог сеять семена злобы, раздора и неверия и пожинать обильный урожай. В своих происках против рода человеческого он не мог бы выдумать ничего более действенного, чем деньги, которыми усыпана дорога в ад. Жажда денег является причиной подавляющего большинства преступлений, которые совершают люди, лейтенант Гарсия знал это, прослужив много лет в полиции.
Исходя из всего этого, социальное неравенство в глазах Мигеля Гарсии было худшим из зол современного общества. И сейчас, после слов Ламии, его разум и душа пришли в разлад. Разум был на стороне хозяйки замка тамплиеров, но душа требовала встать на защиту Ламии Ламиани. Здравый смысл вступил в сражение с чувствами. И был близок к тому, чтобы потерпеть поражение.
Но прежде всего он был полицейский. И ему требовались факты.
– Предположим, все было именно так, как вы говорите, – сказал Мигель Гарсия. – Но что дало вам основание обвинить хозяйку замка тамплиеров в убийстве своего мужа, Анжело Месси?
– Анжело был моим мужем, а не ее, – кротко ответила Ламия. – Пусть только перед лицом Господа Бога нашего.
– Вот как? – с изумлением посмотрел на нее Мигель Гарсия. – Так вы были любовницей бывашего хозяина замка тамплиеров?
Но Ламия не стала задерживаться на обсуждении этого вопроса, который выставлял ее не в самом выгодном свете в глазах полицейского, а продолжила:
– Она коварно соблазнила Анжело Месси и, пользуясь своей беременностью и его добрым сердцем, заставила написать завещание. А затем жестоко убила. Ей были нужны только его деньги, и она их получила.
– Но это не ответ на мой вопрос, – возразил лейтенант Гарсия. – Если хотите, я могу повторить его. Что дало вам основание…
– О, нет, я его прекрасно помню, – жестом остановила его Ламия. В этом движении было столько грации, что Мигель Гарсия невольно залюбовался им. – Как и тот ужасный день, когда Анжело полетел вместе с ней в Нью-Йорк. Она уговорила его, ссылаясь на какие-то свои дела. Они улетели на его личном самолете, который взлетел – и уже не приземлился. Он просто исчез, как будто растворился в воздухе. Вместе со всеми, кто был на его борту. Поэтому у Анжело нет даже могилы.
– Но ведь, вы говорили, что они летели на одном самолете, – недоумевающе заметил лейтенант Гарсия. – Как же так вышло, что она осталась жива?
Ламии едва удалось скрыть торжествующую улыбку. Услышав вопрос полицейского, она поняла, что ее ложь достигла цели. Она прекрасно знала, что в том самолете, который после взрыва разнесло на куски в небе над Нью-Йорком, не было ни Анжело Месси, ни Ульяны. В нем находился только Альк, личный помощник бывшего хозяина замка тамплиеров. Но лейтенант Гарсия знать этого не мог. И он ей поверил.
Он был склонен поверить Ламии еще и потому, что не простил хозяйке замка тамплиеров смертельной обиды, которую, как считал полицейский, она нанесла ему. Мигель Гарсия не мог забыть унижения, которое он испытал, стоя у опущенной стальной решетки, преграждающей путь в замок. Он был уверен, что Ульяна смотрела на него из окна и смеялась над ним. Его самолюбие было уязвлено и жестоко страдало. От такой женщины, думал он в глубине души, можно ожидать что угодно. Даже убийства своего мужа.
– А как вы сами думаете, Мигель? – спросила Ламия.
– Я уже ничего не понимаю, – искренне ответил полицейский.
– Не обманывайте самого себя, Мигель, вы все уже поняли, – возразила Ламия. – Казалось бы, она тоже должна была погибнуть в той ужасной авиакатастрофе. Но внезапно, несколько месяцев спустя, она появилась в Испании и поселилась в замке тамплиеров, объявив себя его хозяйкой. Словно чудом воскресла из небытия. Вы верите, что такое возможно, Мигель?
– Нет, – вынужден был признать Мигель Гарсия. – Все это очень странно и наводит на размышления.
– Так размышляйте, Мигель! – потребовала Ламия. – И делайте выводы. Ведь вы полицейский, а не я. Я только бедная несчастная девушка, которая любила Анжело Месси и не забыла о нем после его смерти, как все остальные, обманутые или подкупленные его вдовой. О, деньги в нашем мире могут все! Не пытайтесь меня в этом разубедить.
– Вы говорили кому-нибудь о своих подозрениях? – спросил он.
– Только богу и вам, Мигель, – ответила Ламия, опустив глаза и краснея. – Не знаю почему, но вы вызвали у меня доверие. Мне кажется, я могу вверить вам свою жизнь и честь. Ведь я сирота и совершенно одна в этом мире. Меня некому защитить. Вокруг столько врагов и совсем нет друзей. Вы будете моим другом, Мигель?
Ламия подняла глаза и уже не отводила их от глаз лейтенанта Гарсии. И он почувствовал, что теряет волю. Его разум словно заволокло туманом. И из этого тумана прозвучали слова, произнесенные странно изменившимся голосом Мигеля Гарсии, но, тем не менее, принадлежавшим ему:
– Я ваш друг, Ламия. Я сумею вас защитить.
– Не обращайся ко мне так официально, – улыбнулась она. – Это пугает меня. Чувствуешь, как бьется от страха мое сердце?
И она снова взяла руку Мигеля Гарсии и приложила к своей груди. На этот раз лейтенант Гарсия не отнял свою руку. Вместо этого, словно помимо своей воли, он начал ласкать груди девушки. Это было восхитительное чувство. Ламия опустила свою руку между его ног, нежно погладила. От возбуждения он задрожал. Торопливо расстегнул брюки. Ламия, скинув с себя трусики, приподнялась и одним ловким движением села на него сверху. Стала двигаться вверх и вниз. Он застонал. Приник ртом к ее груди. Она тоже застонала. Ее движения все убыстрялись. Он обхватил руками ее бедра и помогал Ламии, приподнимая и опуская ее. На самом пике экстаза он громко вскрикнул, напугав и заставив замолчать ночных птиц, и затих, припав головой к груди Ламии.
Ламия сразу же остановилась, с холодным презрением глядя на его макушку, на которой уже начала проявляться плешь, грозившая в скором времени превратиться в лысину. Затем, брезгливо освободившись из его потных рук, пересела в свое кресло. Надела трусики. Она была холодна и спокойна, словно ничего не произошло. Но внимательно следила за полицейским, ожидая, когда он придет в себя.
Совсем иное чувствовал Мигель Гарсия. Никогда в своей жизни он не испытывал такого блаженства, которое подарила ему близость с Ламией. Он даже не знал, что такое возможно. Национальная полиция, карьера, перевод в Мадрид – все это казалось ему сейчас ничтожным, не стоящим того, чтобы тратить на это свою жизнь. Любить Ламию, удержать ее возле себя, наслаждаться ею каждый день и каждую ночь – это было единственное, что имело смысл. То, чего он хотел по-настоящему. Все остальное было самообманом. Он вдруг понял это.
Мигель Гарсия открыл глаза и встретил смущенный, как ему показалось, взгляд Ламии. В порыве страсти он порвал бретельку ее платья, и теперь она стыдливо прикрывала руками свою грудь.
– Теперь ты будешь думать обо мне плохо, – тихо сказала она дрожащим голосом. – Что я развратная и все такое. Но поверь, я еще ни с кем и никогда так себя не вела. Ты просто свел меня с ума, Мигель. Я впервые встречаю такого мужчину, как ты.
Мигель Гарсия просиял от счастья и гордости.
– Ну, что ты, малышка, – немного покровительственно произнес он. – Разве я могу подумать о тебе плохо! Хорошего же ты обо мне мнения.
Ламия ничего не ответила, радостно улыбнувшись. Она казалась счастливой. Мигель Гарсия неожиданно для самого себя спросил:
– А ты не хотела бы поехать со мной в Мадрид?
– В Мадрид? – не сумев скрыть удивления, спросила она. – Ночью?
– То есть не сейчас, а когда меня переведут из Гражданской гвардии в Национальную полицию, – несколько смешался Мигель Гарсия. – Но это будет скоро, я уверен. – И для большей убедительности он соврал: – Мне сегодня утром сказали, что мой рапорт подписан. Остались сущие формальности.
– Конечно, хочу, – сказала Ламия. Ее глаза сверкнули, словно ей в голову пришла какая-то удачная мысль.– Но не могу, к сожалению.
– Почему же? – спросил он, чувствуя разочарование.
– Потому что мне надо вернуться в замок тамплиеров, – пояснила Ламия. – А после этого я едва ли смогу куда-нибудь поехать, если только на сельское кладбище. Она не повторит своей ошибки и не выпустит меня живой.
