Вадим Иванович Кучеренко
Наследник волхва
Глава 24. Михайло соглашается
И в самом деле, вскоре из-за дерева, которое огибала тропинка, показался человек. Это был мужчина, высокий, широкоплечий, но двигался он так стремительно и бесшумно, что казался тенью, отбрасываемой на землю солнцем. Когда он подошел ближе, Ирине показалось, что она узнала его.
– Это твой муж, – произнесла она с тревогой. – Как он узнал, где мы? То-то нам сейчас будет!
Марина вгляделась в мужчину, и смущение на ее лице сменилось радостью.
– Это не Олег, – сказала она с облегчением. – Это Михайло!
– Они очень похожи, – заметила Ирина. – Как такое может быть?
– Ничего удивительного, – сказала Марина, в радостном волнении забыв, что она не хотела говорить об этом малознакомой ей Ирине. – Олег – двоюродный внук волхва Ратмира, а Михайло – его родной сын. В них течет одна кровь. А отсюда и…
– Подожди, – не дала ей договорить Ирина. – Позволь-ка мне самой разобраться во всей этой катавасии. Если я правильно поняла, то Михайло – дядя твоего мужа, и он же сын бабки Ядвиги. Следовательно… – И она воскликнула: – Да вы же родственники со старухой! Не мудрено, что она так ласково с тобой разговаривает, тогда как на всех остальных смотрит лютым зверем. А я-то голову ломаю, не пойму, в чем тут подвох!
– Молчи, – прервала ее Марина. – Михайло уже близко, он может тебя услышать. Помни – при нем ни слова о бабке Ядвиге!
Михайло приблизился и скупо улыбнулся Марине. На Ирину, которую видел впервые, он посмотрел настороженно – она была для него чужаком. Зато Ирина не сводила с него восхищенных глаз, смущая Михайло.
– Здравствуй, Михайло, – приветствовала его Марина. – Как говорится, на ловца и зверь бежит.
– В самую точку, – вмешалась в разговор Ирина. – Я так и подумала, что к нам идет медведь, когда Марина сказала, что слышит хруст ветки.
Молодая женщина изобразила испуг, зная, как мило она выглядит при этом.
– Я так перепугалась!
– А это и был медведь, – спокойно сказал Михайло. – Вышел зачем-то из леса к тропинке. Может быть, преследовал добычу и увлекся. Но меня он не видел. Я этим воспользовался и нарочно сломал ветку, чтобы напугать его. Медведи ведь очень пугливы, несмотря на свою силу. Вы бы видели, как он бежал – только пятки сверкали.
О своем мужественном поступке Михайло рассказывал так бесхитростно, не рисуясь, что Ирина была поражена. Она еще не встречала таких мужчин. От Михайло так и веяло несокрушимой мужской силой, которую Ирина ценила превыше всего, но очень редко встречала.
– Бедняга! – с сочувствием произнесла Марина по своей привычке жалеть всех, кого только можно.
– Зверя пожалела! – возмущенно воскликнула Ирина. – А если бы медведь на нас напал? Что бы тогда?!
– А я думала, когда ты мне говорил о тропинке, что дело только в болотах и оврагах, – вздрогнула от ужаса Марина, представив картину встречи с диким медведем. Только сейчас она осознала, какая опасность им могла грозить.
– И в них тоже, – сказал Михайло. – А насчет напал – это вряд ли, если бы вы не сошли с тропинки, У меня с ними договор – тропинку, ведущую от Усадьбы волхва к моему дому и далее к Зачатьевскому озеру, они обходят стороной. И не трогают тех, кто по ней идет. Это для них запретная зона. Так что вам ничто не грозило.
– Это с кем договор – с медведями? – усмехнулась недоверчиво Ирина.
– С медведями, кабанами, волками и прочими лесными обитателями, которые могут представлять опасность для человека, – ответил Михайло. – Почему вас это удивляет? В городе свои законы, в лесу – свои. Но они есть. Без этого был бы хаос, и кровь лилась бы рекой. А это никому не надо. Даже диким зверям, как бы странно подобное ни казалось. Поверьте мне.
– Вам – поверю, – игриво произнесла Ирина. – Как не поверить такому мужчине?! Кстати, меня зовут Ирина. А вас Михайло, я знаю. Я так много хорошего о вас слышала! И вот теперь убедилась, что все было правдой. Я вами просто очарована!
Живя в лесу, Михайло не привык к женскому вниманию и кокетству, тем более такому неприкрытому. Не зная, как реагировать на откровенные заигрывания Ирины, он не стал продолжать разговор, который его смущал, а обратился к Марине, неуклюже меняя тему.
– Откуда вы идете? – спросил Михайло. – Я был в Усадьбе волхва, и Олег сказал мне, что ты ушла в Кулички. Но если так, то вы сделали изрядный крюк и возвращаетесь совсем с другой стороны.
– Я действительно была в Куличках, – покраснев, ответила Марина. – А потом мы с Ириной решили найти тебя. Поэтому и возвращаемся со стороны твоего дома.
– Вот вы и нашли, – улыбнулся Михайло. – Так зачем вы меня искали?
– Даже не знаю, с чего и начать, – призналась Марина.
– С главного, – подбодрил ее Михайло. В его глазах промелькнуло удивление. – Ты же знаешь, я не люблю шелуху слов и обиняки.
– Речь пойдет об обряде зачатия, – собравшись с духом, сказала она. – Помнишь, их проводил волхв Ратмир? И ты даже принимал в них участие.
Михайло нахмурился. Напоминание о языческом обряде было ему явно неприятно.
– Это было давно, – произнес он, смотря в сторону. – Почему ты вспомнила об этом?
– А ты мог бы провести такой обряд сам, без Ратмира? – спросила Марина, не отвечая на его вопрос.
– Наверное, мог бы, – сказал Михайло. – Но ты же знаешь, после того как Карина осудила эти…, – он запнулся, словно не желая повторять то, что сказала Карина и подбирая нужное слово. – Обряды… Я пообещал ей не участвовать в них. Ни в качестве помощника жреца Велеса, ни как жрец Перуна.
– Я прошу тебя нарушить свое слово, – сказала Марина. – Всего один раз. А если понадобится, то я скажу Карине, что ты сделал это по моей просьбе. Я думаю, что она поймет, и не осудит тебя.
– Думаешь? – покачав головой, спросил Михайло.
– Нет, не думаю, я уверена в этом! – воскликнула Марина. – Все-таки она моя сестра. И даже больше, чем просто сестра – близнец. Мы с Кариной две половинки одного целого. У нас всегда были схожими и мысли, и чувства. Поэтому мы понимали друг друга даже без слов.
Михайло недоверчиво взглянул на нее.
– Так не бывает, – сказал он. – Ты – это ты, а она – это она.
– Проверь, и ты убедишься, – предложила Марина. – Я бы написала ей, чтобы она подтвердила мои слова и попросила тебя о том же, о чем прошу я. Но на это уйдет слишком много времени. А его очень мало. Так что тебе придется поверить мне на слово. Или отказать мне. Но знай, что в таком случае ты отказываешь и Карине.
Марина никогда не была такой настойчивой, и это произвело впечатление на Михайло.
– Хорошо, – сказал он. – Я проведу обряд, если ты настаиваешь. Но помни, что ты обещала насчет Карины.
Марина вымученно улыбнулась. Эмоциональная вспышка обессилела ее, она едва держалась на ногах. Она и сама не понимала, почему так близко к сердцу восприняла просьбу Ирины. Но ей казалось, что это очень важно не только для молодой женщины, но и для нее самой. Ощущая в себе новую жизнь, Марина чувствовала себя счастливой, и ей хотелось, чтобы вокруг нее все были счастливы.
– Вот и хорошо, – сказала она устало. – Спасибо тебе! – Она обратилась к молодой женщине: – Ирина, благодари Михайло!
– А при чем здесь твоя подруга? – спросил удивленный Михайло. – Разве ты просила не для себя? Я думал…
– Что ты, Михайло! – невольно рассмеялась Марина. Она поняла, почему он так изумленно смотрел на нее и так упорно отказывался. – Как ты мог такое подумать? Речь шла о Ирине.
– А я думал, что ты говоришь о себе, – повторил Михайло. Он был в растерянности.
– Мне это без надобности, – сказала Марина. – Я и без языческих обрядов уже…
Она не договорила, покраснев от смущения. Но Михайло понял ее и искренне обрадовался.
– Ты сказала об этом Олегу? – спросил Михайло, понизив голос, чтобы его не услышала Ирина. – Он будет счастлив.
– Скажу, – пообещала Марина. Она улыбнулась. – И Тимофею тоже, пусть порадуется. Старик давно мне уже намекал, что жрецу Горыне нужен наследник, которому он мог бы завещать Усадьбу волхва. Чтобы не пресекся род князей Полоцких. На тебя, Михайло, он не очень надеется. – Марина погрозила мужчине пальцем. – Ты сам-то о чем думаешь? Пора бы уже и тебе осчастливить Тимофея, подарив древнему роду волхвов еще одного будущего языческого жреца. Старик сойдет с ума от радости!
На Михайло было жалко смотреть. Он не знал, что ответить, и был до крайности смущен словами Марины. Его взгляд случайно упал на Ирину. И та воспользовалась этим. Ей надоело стоять и слушать разговор, из которого до нее доносились только обрывки. Она привыкла всегда и везде быть в центре внимания, и даже то, что Марина говорила о ней, не утешало молодую женщину. Она выступила вперед и спросила:
– Так дело в шляпе? Договоренность достигнута?
И весело рассмеялась, увидев, что Марина и Михайло взглянули на нее одновременно с одинаковым выражением лица. То, что эти лица выражали недоумение и досаду на ее бесцеремонную развязность, Ирину не беспокоило. Для нее было важно, что она привлекла к себе внимание. И снова стала главным действующим лицом.
Глава 25. Наедине
Михайло вызвался проводить женщин. Ирина с такой тревогой говорила о том, что медведь, которого Михайло отогнал от тропинки, может вернуться и встретиться им на обратном пути, что он не мог поступить иначе. Марина, которую заразило волнение спутницы, тоже не возражала и благодарно улыбнулась Михайло, когда он произнес:
– Я доведу вас до Усадьбы волхва.
А Ирина пошла еще дальше и поцеловала его. Михайло не ожидал этого и не успел избежать поцелуя. Почувствовав на своей щеке мягкие губы молодой женщины, он отпрянул и покраснел от смущения. Увидев это, Ирина чувственно рассмеялась.
– Вы мой герой, – сказала она, глядя на него затуманенными глазами. – С вами, Михайло, мне не страшен самый дикий и ужасный зверь.
Ничего не ответив, Михайло развернулся и пошел по тропинке в сторону Усадьбы волхва. Ирина поспешила следом, едва успевая за его размашистой поступью, выдававшей сильное волнение мужчины. Обычно он шел по лесу легким, неслышным шагом, не делая лишних движений. Марина замыкала колонну, отставая сначала на несколько шагов, а постепенно еще больше, но на это никто не обращал внимания. Могло показаться, что Михайло стремится убежать от преследовавшей его Ирины, однако ему этого не удавалось. Молодая женщина была в хорошей физической форме, и ее, как сильного ловкого зверя, не затрудняло преследование того, кого она выбрала себе в жертву. Она не оборачивалась к Марине, которая, отставая, иногда делала робкие попытки привлечь к себе внимание, окликая спутников. Но ее голос был тих и терялся в подступающих к тропинке зарослях. А кричать громче Марина не решалась, опасаясь, что медведь, о котором им рассказал Михайло, услышит ее и вернется. Она с тревогой озиралась вокруг, каждую минуту ожидая, что зверь внезапно выскочит из-за дерева и набросится на нее. И не раз прокляла себя за то, что поддалась жалости и решила помочь Ирине, жертвуя доверием мужа, а теперь еще, возможно, и собственной жизнью.
– Не делай людям добра и не получишь зла, – шептала она, дойдя до последней стадии отчаяния. – Прав был Тимофей, а я, дура, не верила ему…
Но едва они вышли из леса, и вдали показалась Усадьба волхва, покаянные мысли покинули Марину. Почувствовав себя в безопасности, она уже не жалела, что помогает Ирине, видя ее счастливое лицо.
Марина была слишком наивна и простодушна, чтобы понять, что так радует молодую женщину. Она приписывала это успеху в предприятии с обрядом зачатия, который, поддавшись на ее уговоры, согласился провести Михайло. И не понимала, что радостное оживление Ирины вызывает вовсе не это, а вспыхнувший в ней интерес к самому жрецу. А, быть может, Марина просто не хотела видеть этого и понимать, чтобы, поставив барьер между реальностью и своим видением реальности, продолжать жить спокойно и счастливо. Иначе ей пришлось бы объяснять себе странное поведение Ирины, желающей забеременеть, чтобы выйти замуж, и в то же самое время увлекшейся другим мужчиной. А это могло привести к непредсказуемым для душевного покоя самой Марины последствиям.
Не признаваясь самой себе, но, вероятнее всего, еще и по этой причине Марина с радостным облегчением простилась со своими спутниками, когда они дошли до Усадьбы волхва. Она помахала им рукой, открыла ключом-секирой калитку и скрылась за оградой, которая надежно защищала ее от всех неприятностей и жизненных коллизий. А Михайло остался наедине с Ириной, как гладиатор в Древнем Риме, брошенный на арену на съедение хищникам.
– А тебе разве не в Усадьбу волхва? – растерянно спросил он, увидев, что Марина скрылась за оградой одна.
– Мне в Кулички, – сказала Ирина, искренне наслаждаясь его смущением. –Неужели, проводив Марину, ты сочтешь свою миссию выполненной и бросишь беззащитную женщину одну в чистом поле?
Ее тон был интимно-волнующим, и это его совсем доконало, Михайло тяжко вздохнул и с тоской оглянулся на лес, из которого они вышли. Лес приветливо шумел за его спиной, словно обещая защиту и безопасность. Но Ирина не дала ему времени на раздумья. Она взяла Михайло под руку, тесно прижавшись к его плечу своей мягкой грудью, и с улыбкой произнесла:
– Идем, мой герой! Ничего не бойся. Здесь не лес, и я никому не дам тебя в обиду.
И Михайло не оставалось ничего другого, как пойти, чтобы не показаться смешным – если не в глазах Ирины, то в собственных.
А она шла и болтала без умолку, часто смеясь и все теснее прижимаясь грудью к Михайло.
– Надеюсь, тебя не затруднит проводить меня до дома бабки Матрены, где я поселилась этим утром по великой милости Марины и ее мужа? Представляешь, они изгнали меня из Усадьбы волхва под тем предлогом, что у них нет комнаты для гостей. А ведь я крайне неприхотлива и могу жить поистине в спартанских условиях. Даже в избушке на лесной поляне. Если не веришь, то можешь проверить. Пригласи меня пожить в своем доме на недельку, и сам убедишься. Это будет волшебная неделя! Каждое утро на рассвете мы будем купаться в Зачатьевском озере, а по вечерам любоваться закатом солнца. Прекраснее этой картины нет ничего на свете! Я всегда мечтала о такой жизни на лоне природы. Город – это ужасно. Там не увидишь ни рассвета, ни заката, только уродливые бетонные коробки, пыльные улицы, шум, гам, суета…
Михайло ничего не отвечал, да ей и не требовались его слова. Ирине достаточно было того, что Михайло уже не делал даже робких попыток вырваться из ее цепких объятий. Она походила на удава, который медленно, но верно заглатывает кролика. Ее голос обвораживал Михайло. Ее запах приятно дразнил его обоняние, обволакивая разум. Ее чувственные прикосновения погружали его во тьму желания, в которой он терялся и становился беспомощным, как корабль в густом тумане.
– Еще сегодня утром я чувствовала себя несчастной, – щебетала она. – А сейчас я счастлива, как никогда в жизни. Мне хочется смеяться, танцевать, петь. Это какое-то наваждение! – Повернувшись к нему и будто ненароком прижавшись всем телом, она прошептала ему на ухо, обжигая его горячим дыханием: – Хочешь, я спою для тебя? Для одного тебя?!
Не дожидаясь, пока он согласится, Ирина запрокинула голову и запела, словно не нуждающаяся в музыкальном сопровождении певчая птичка. У нее был сильный, звонкий и красивый голос. Он разносился далеко по окрестностям и улетал в небо над их головами, по которому, словно яхты под светлыми парусами по голубым водам, плыли облака.
– Иду и напеваю.
Такой я человек!
Прекрасен вечер мая
И двадцать первый век.
Ирина смолкла и с улыбкой пояснила:
– Песня от лица мужчины, пусть тебя это не удивляет. Ты поймешь почему, когда дослушаешь.
Сказав это, она продолжила:
– Иду и улыбаюсь
Прохожим и цветам,
И думами не маюсь,
И промаху не дам.
Не прерывая пения, Ирина, грациозно нагибаясь, сорвала несколько полевых цветов, прижала их к груди и с лукавой улыбкой взглянула на Михайло, словно безмолвно укоряя его за то, что он не догадался сделать этого сам и подарить ей.
– Еще я утром злился,
Что мир ко мне жесток,
А ныне примирился -
Ведь был я одинок!
Все видел в желчном свете;
И плакал, и хандрил
На голубой планете.
Каким слепцом я был!
Все изменилось разом,
И ты тому виной.
Со мной…
Вдруг, замолчав, она подбежала к Михайло и заглянула в его глаза, а потом, засмеявшись, отпрянула и продолжила пение.
– Со мной, зеленоглазым,
Идешь, смеясь. Со мной!
Шальная ты бабенка,
Беспутная краса.
Похожа на ребенка,
Но – ноги! Грудь! Коса!
Так сердце отдал Еве
Наивнейший Адам.
Я тоже королеве
Своей, что есть, отдам.
При этих словах Ирина протянула букетик из полевых цветов Михайло, а потом жестом попросила вернуть. Он так и сделал. Она подняла цветы над головой и сделала несколько танцевальных па, грациозно изгибаясь.
– И пусть ее корона –
Ромашек скромный ряд,
Она достойна трона.
Любого. Всех подряд!
Так вот разгадка рая…
Был не дурак Адам.
Ему я, напевая,
Сегодня честь воздам.
Ирина неожиданно приблизилась к Михайло и, воспользовавшись тем, что он не ожидал этого, поцеловала его. И тут же со смехом начала кружиться вокруг него, словно не давая схватить себя в объятия.
– А кто придумал, будто
Он жил, жену кляня,
Тот был занудой жутким
И не поймет меня.
Ведь в этот вечер мая
Мне истина дана.
Внемлите все, я знаю:
Ты – Ева. Ты – она!
Глава 26. Наваждение
Ирина закончила петь и, словно в изнеможении, почти упала на грудь Михайло. Тому не оставалось ничего другого, как подхватить ее. Прильнув к мужчине и глядя на него затуманенными глазами, Ирина прошептала:
– А ты хочешь, чтобы я стала твоей Евой?
Михайло, который поддерживал ее, но не пытался прижать к себе, недоуменно спросил:
– А кто это?
Ирина невольно рассмеялась.
– Ты шутишь? – спросила она. Но, видя, что Михайло серьезен, пояснила: – Это жена Адама, первого человека на земле, сотворенного Богом. Или ты и про Адама ничего не слышал, живя в своем лесу?
Михайло недоуменно пожал плечами, подтверждая ее подозрение.
– А ты вообще выходишь из леса?
– Как видишь, – ответил простодушный Михайло. – Мы же сейчас в поле.
– До Куличков и обратно? – продолжала выпытывать она. – А дальше Куличков ты когда-нибудь забредал?
Михайло посмотрел на нее почти виновато. Его взгляд был красноречивее слов.
– И даже в городе никогда не был? – почти с ужасом воскликнула Ирина.
– А что мне там делать? – спросил Михайло. – Ты же сама только что говорила, что там ужас кромешный.
Сраженная своим же оружием, Ирина замолчала, не зная, что сказать.
– Ну, я не знаю, – пробормотала она растерянно. – Странный вопрос… Так, ради интереса хотя бы.
– Мне не интересно, – равнодушно сказал Михайло. – Олег рассказывал, что в городах повырубили все деревья, а взамен на улицах и площадях поставили растения в деревянных кадках. Это как же надо ненавидеть мать-природу, чтобы додуматься до такого! И после этого ты хочешь, чтобы я поехал в город?
В его голосе прозвучал почти ужас.
– Не все так плохо, как тебе кажется, – заметила Ирина. – В том городе, где я живу, много парков, а в них много зелени.
– Городские парки – это те же резервации, в которые переселили жалкие остатки природы, – сказал Михайло. – Скажи, а вот ты бы сама хотела жить в резервации?
Ирина невольно отрицательно покачала головой.
– Тогда почему ты говоришь, что парки – это не так плохо?
– Но я все-таки человек, – хмыкнула Ирина. – А деревья – они неживые.
– Ошибаешься, – убежденно заявил Михайло. – Деревья – живые. Озеро – живое. Цветы, которые ты сорвала – тоже были живыми, пока ты их не погубила. Все на земле – живое. И сама Земля тоже живая. А тот, кто этого не понимает, тот просто…
Он замолчал, подыскивая слова. Но Ирина, видя, что Михайло разгневался, поспешила перевести их разговор, который неожиданно принял неприятное для нее направление, в шутку.
– А ты знаешь, за что Господь Бог прогнал Адама и Еву из рая?
Михайло растерялся. И не сказал тех слов, которые уже были готовы сорваться с его языка и могли показаться Ирине обидными. Это была ее маленькая победа. Она торжествовала, готовясь дать решительное сражение.
– Молчишь? – спросила Ирина с улыбкой. – Тогда я скажу. За то, что Ева, срывая плод с древа познания добра и зла, сломала ветку. А Адам был садовником в Эдемском саду, где росло это самое древо. И он разозлился на жену из-за сломанной ветки и накричал на нее. А она не сдержалась и тоже стала кричать в ответ. Они долго ссорились, пока от их криков у бога не разболелась голова. И он изгнал эту парочку из рая, сказав, что создал их не для того, чтобы мучиться от головной боли. И какой отсюда вывод?
Михайло покачал головой, давая понять, что не знает.
– А вывод такой: зачем нам с тобой спорить, рискуя повторить судьбу Адама и Евы? Лучше жить в мире, согласии и любви. Разве не так?
Михайло кивнул, соглашаясь. Гнев в нем уже остыл, и он снова стал спокойным и добродушным, каким был по большей части времени.
– В таком случае предлагаю скрепить наше соглашение поцелуем, – сказала Ирина. – Таков древний обычай. Ведь ты же не дикарь, чтобы отвергать законы, принятые в цивилизованном мире?
– Либо древний, либо в цивилизованном, – улыбнулся Михайло. – Ты уж определись.
Он улыбнулся, и Ирина с облегчением поняла, что в очередной раз дух победил плоть. Ее женская находчивость одолела дикую мужскую натуру Михайло. Теперь она почти не сомневалась, что окончательная победа будет за ней, и Михайло падет к ее ногам. Но не следовало торопить события. И без того за столь короткое время ей удалось так много, что она даже не ожидала.
– Так что насчет поцелуя? – требовательно спросила Ирина. – Ты не уходи от ответа!
И Михайло сдался на милость победителя. Он сделал шаг и, обняв Ирину, приник к ее губам своими.
Их поцелуй длился целую вечность. Во всяком случае, так показалось Ирине. Когда Михайло отпустил ее, разжав свои объятия, у нее кружилась голова и подкашивались ослабевшие ноги. Если бы это был не Михайло с его старомодными предрассудками и почти первобытным отношением к жизни, она, без раздумий и промедления, отдалась бы ему тут же, посреди цветущего поля, среди полевых цветов и благоухающей травы. И это был бы самый незабываемый и потрясающий акт плотской любви с мужчиной в ее жизни. А подобных совокуплений, признаться, раньше было немало, и она давно уже считала, что ее трудно чем-то удивить. Но то, что она испытала сейчас от поцелуя Михайло, потрясло ее. Ирина едва справилась со своими чувствами, чтобы ее победа не обратилась в поражение.
– Надо будет при случае повторить, – сказала она, пытаясь за развязным тоном скрыть истинные чувства. – А пока, извини, мне пора. У меня еще уйма дел. Ты даже представить себе не можешь сколько. И одно важнее другого. Так что сейчас мы расстанемся, а встретимся вечером. Жди меня на закате на этом же самом месте.
Михайло не стал спорить и настаивать. Он тоже был взволнован, но не настолько сильно, чтобы потерять голову. И… он любил другую. А то, что случилось сейчас, шло не от сердца. Он и сам не понимал, что это было и почему так вышло. Ему было нужно время, чтобы все обдумать.
Не произнеся ни слова, и даже не попрощавшись, он повернулся и направился в сторону леса, который темнел вдалеке. За разговором они уже перешли мостик через овраг, и здесь, как посчитал Михайло, на окраине поселка, Ирина могла не опасаться, что ей встретится медведь или другой дикий зверь. Страшнее гусей бабки Матрены в Куличках никого отродясь не было.
Ирина с удивлением посмотрела ему вслед, но не стала окликать. Она все еще не могла привыкнуть к простоте Михайло и его привычкам, которые ей, избалованной мужским вниманием, казались слишком грубыми. Впрочем, как и вся его жизнь. Ирина лукавила, когда говорила о своей мечте жить на лоне природы. Она ни за что не променяла бы комфортное городское существование на прозябание в глуши. Даже по большой любви.
«Ни за какие коврижки», – подумала она. Но вкус поцелуя Михайло все еще сохранялся на ее губах, и решимость Ирины выглядела не столь непоколебимо, как обычно. Она сама это чувствовала и была сильно удивлена. Чтобы избавиться от этого непривычного ощущения неуверенности в себе, она поскорее отерла губы ладонью. Стало немного легче. Вместе с ароматом поцелуя поблекло и наваждение.
