Татьяна Николаева
Исповедь проститутки
– Что «так что»? – передразнила я. – Что значит это твоё обобщение? Ты уверен, что тебе удастся избежать наказания? Ты уверен, что всё предусмотрел и все следы замёл? Может быть и так. Но только в одном ты просчитался. Головорезы, которых ты нанял, не справились с заданием. Женя оказался им не по зубам. Он сумел сбежать от них. Как они ни старались, он остался жив, и сейчас готовится давать показания.
Я с упоением наблюдала, как при моих словах Игорь менялся в лице. Чувства и эмоции настолько быстро сменяли друг друга, что он не успевал совладать с ними. Всё – от удивления до растерянности, от гнева до испуга – отразилось на его перекошенном лице. Я бы многое отдала, чтобы ещё раз повторить это мгновение.
В следующую минуту он взял себя в руки и ледяным тоном сказал:
– Ты врёшь. Ты всё придумала.
– Интересно, зачем мне это? – ответила я. – Я сказала правду. Я просто хочу, чтобы ты знал, что на этот раз тебе не уйти.
– Уж не ты ли мне помешаешь? – с насмешкой спросил Игорь. – Или ты думаешь, я поверил, что ваш Скворцов выжил после встречи с теми ребятами? Это вряд ли. А если и так, то…
Игорь вдруг резко поднялся, нашёл телефон и набрал номер.
– Спрашивать у тебя, в какой больнице Скворцов, бесполезно, не так ли? – бросил он через плечо.
Я отвернулась.
– Я так и думал, – сказал он. – Алло, Стас. Это я. Поступила информация, что наш потерянный друг нашёлся. Да. Сейчас в какой-то больничке отдыхает. Проверить бы надо. И навестить не мешало бы, ну там, апельсин всяких, яблок принести.
Я с ужасом слушала этот разговор. Я невольно сделала протестующий жест в сторону Игоря, но он подскочил ко мне и толкнул в грудь так, что я влипла в диван.
Закончив беседу по телефону, он отпустил меня и сказал:
– Тебе придётся немного задержаться, детка. До тех пор, пока мне не перезвонят. А то ещё, чего доброго, захочешь предупредить своего приятеля Исаенко.
Я в отчаянии закусила губу. Провести здесь неведомо сколько времени, в компании своего лютого врага – было для меня перспективой не из лучших. Но самое главное, что меня сейчас беспокоило – слышит ли нас Исаенко? И справятся ли его люди, находящиеся возле Жени, с людьми Игоря, когда они, рано или поздно, найдут его?
Я растерянно посмотрела на свой телефон, лежавший спокойно неподалёку. Продолжается ли связь? Или она оборвалась? А если прервалась, то как давно? Сколько успел услышать Исаенко? И слышал ли он главное: что Игорь отправил к Жене «посетителей»? Я не знала ответа ни на один из своих вопросов. Взять в руки телефон я тоже не решалась.
«Уж будь, что будет, – решила я. – Только бы Женя остался жив. И лишь бы скорее мне отсюда выбраться».
* * *
Прошло около двух часов, когда в гробовой тишине раздался звонок.
– Алло, Стас? – ответил Игорь.
Я встрепенулась и напрягла слух, пытаясь уловить, о чём идёт речь.
– Тебя плохо слышно, – сказал Игорь. – Ты где? А, за городом? Связь гуляет. Понятно. Как там наш пациент? Да ты что? Вот не повезло парню. А я-то надеялся, он поправится. Ну что ж, так тому и быть. Надеюсь, в этот раз всё прошло чисто? Это гарантировано? Отлично. Ладно, возвращайтесь. Вы там не сильно засветились? Хорошо. Всё, до связи.
Я следила за каждым его движением. Я не могла понять, почему он так доволен. Неужели у следователя что-то пошло не так? Неужели на этот раз у Игоря действительно получилось? А я просто сидела и ждала, пока Женю там убивали.
– Ну что, моя милая София, ты оказала мне большую услугу, – сказал Игорь, садясь в мягкое кресло. – Спасибо, что предупредила. Твоя информация подтвердилась, мои люди проверили. Далеко же вы спрятали своего друга. Ну ничего, ребята поправили эту оплошность.
– Нет, не может быть, – я замотала головой. – Нет, ты не мог. А я… Ведь я сама тебе рассказала. Но этого не могло произойти. Этого не должно было произойти! Как же… Я не понимаю.
Игорь смотрел на моё смятение и смеялся.
– Моя бедная София, – проговорил он с насмешкой, как обычно. Самообладание вновь вернулось к нему. – Неужели ты до сих пор не поняла: ты пешка в чужой игре. Так было, есть и всегда будет. Даже смешно и жалко смотреть на тебя сейчас. У тебя такой вид, как будто ты что-то потеряла. Поезжай домой, я тебя не задерживаю больше. Всё, что могла, ты уже сделала.
Я даже не почувствовала облегчения от того, что могу, наконец, покинуть это жуткое место. Я была в полном смятении, и меня охватывала паника. Неужели Женя погиб, и теперь уже по моей вине? Как такое могло случиться? Как Исаенко мог это допустить? Что пошло не так?
Я вышла за дверь и дрожащей рукой набрала номер Исаенко. Прежняя связь уже давно была прервана: Игорь отобрал у меня телефон, пока ожидал вестей от своих людей.
– София! – услышала я бодрый голос Исаенко. – Наконец-то! Слушайте…
– Борис Витальевич, там Женя… – начала я, и голос осёкся, слёзы душили меня.
– С Женей всё в порядке, – ответил он. – Слушайте внимательно, София. Идите сейчас же в лифт и спускайтесь вниз, я вас здесь встречу. Идите и не оборачивайтесь. Быстро.
Я поспешила к лифту и спустилась на первый этаж, где меня ждал Исаенко.
– Вы большая умница, София, – сказал он мне, – отчаянная и смелая. Но мы потом обо всём поговорим. А сейчас у нас важная операция. Идите в мою машину. Сержант, проводите девушку.
Уже уходя, я слышала, как Исаенко дал команду группе захвата, и через пятнадцать минут увидела из окна машины, как вывели арестованного Игоря и повели в другую милицейскую машину.
Проходя мимо Исаенко, он приостановился и процедил сквозь зубы:
– Вы совершаете серьёзную ошибку. Я и дня у вас не пробуду, как мои адвокаты вытащат меня на свободу.
– Не в этот раз, Плетнёв, – спокойно ответил Исаенко, – не в этот раз. У меня предостаточно материала, чтобы засадить тебя пожизненно. Наркотики и финансовые махинации – это самое безобидное, что тебе вменяется в вину. Так что расслабься, Плетнёв. Пришло время ответить за свои деяния.
– Хрена лысого у тебя получится, следак! – прошипел Игорь.
– Уже получилось, – сказал Исаенко. – В машину его!
* * *
Меня колотило так, что дрожали коленки и стучали зубы. Даже в милицейской машине, в наручниках, Игорь всё равно ещё представлял для меня угрозу. Даже теперь я не могла справиться со своим страхом перед этим человеком, перед возможной встречей с ним.
– На этот раз он не отвертится, – ответил Исаенко на мои сомнения. – Уж будьте уверены, София, мы надолго его посадим. Ему не помогут ни его деньги, ни покровители, ни юристы. Наш адвокат Прохоров, проворный малый, столько нарыл на этого Плетнёва! Не волнуйтесь, София, вы его больше не увидите.
Слова следователя немного успокоили меня и подарили надежду. Я поверила ему, и тяжесть частично ушла с моей души. Я устало уронила голову ему на плечо, а он по-отечески ласково похлопал меня по руке.
– Давайте, я отвезу вас домой, – предложил он.
– Нет, отвезите меня, пожалуйста, в больницу к Жене, – попросила я. – Я должна удостовериться в том, что с ним всё в порядке.
Исаенко скомандовал, и мы умчались по направлению из города, в загородную клинику, где нас ждали Женя Скворцов и Натали – ждали с новостями о поимке Плетнёва.
19
Михаил Васильевич Вениаминов находился в автомобиле, когда ему на телефон позвонили. Он как раз занимался организацией очередного мероприятия для господина Дашкова, и вёл переговоры о месте проведения и предполагаемом формате мероприятия. Он решил, что это звонят из конторы по его запросу, и был крайне удивлён, услышав знакомый голос своего «делового партнёра» Юрия Юрьевича:
– Михаил Васильевич, надо немедленно встретиться, – сказал Юрий Юрьевич встревожено.
– Что-то произошло? – спросил Михаил Васильевич.
– Произошло, дорогой. Катастрофа. Со мной только что общался господин Костюк. Мы с тобой в полном дерьме, дорогой Михаил Васильевич. Так что, не медли, приезжай сейчас ко мне. Всё и узнаешь.
Михаил Васильевич обеспокоенно оглянулся, будто за ним кто-то гнался, и скомандовал водителю:
– Разворачивай машину. Мы едем в другое место.
Он назвал адрес Юрия Юрьевича, и уже через двадцать минут входил в просторную светлую гостиную его загородной виллы. Хозяин вышел ему навстречу, и Михаил Васильевич с порога спросил:
– Что стряслось? У вас был очень неспокойный голос.
– Труба нам с вами, Михаил Васильевич, – ответил Юрий Юрьевич, закрыв двери и приглашая гостя присесть на мягкий диван. – Если только мы не исправим то, что натворили.
– Да что мы такого натворили? – Михаил Васильевич терял терпение. – Вы говорите загадками. Впервые я вас не понимаю.
– Около двух месяцев назад вы обратились к господину Костюку, чтобы помочь какому-то вашему коллеге решить проблему с навязчивым следователем, помните?
– Конечно, помню, – ответил Михаил Васильевич. – По-моему, тогда там всё благополучно устроили, насколько я помню?
– Тогда да. А теперь? – спросил Юрий Юрьевич.
– А что теперь? – Михаил Васильевич терялся в догадках, что могло произойти.
– Вы слышали, что вашего так называемого коллегу два дня назад взяли на горячем? Он там такого накуролесил. Нанял каких-то братков, а те чуть не убили молодого мента, – сказал Юрий Юрьевич, пристально глядя на Михаила Васильевича.
Тот изменился в лице, и это не ускользнуло от внимания Юрия Юрьевича.
– Вижу, не слышали, – сказал он не без удовольствия, что первым сообщает эту новость Вениаминову. – В прокуратуре уже интересуются, по чьему заказу дело вашего «протеже» было передано им, и на каком основании его пытались «замять». Так вот, по мнению серьёзных людей, на этот раз вашему «другу» не выкарабкаться. Там целый перечень статей, включая связь с преступной группировкой, убийство и торговлю наркотиками. Вы понимаете, куда я клоню?
Михаил Васильевич в упор смотрел на собеседника, слушая его слова. В его мозгу в бешеном потоке метались мысли в поиске скорого решения и выхода из сложившейся непростой ситуации.
– Вы понимаете, что это означает? – продолжал Юрий Юрьевич. – Нам с вами не простят того, что мы вмешали сюда имя господина Костюка. К тому же, на вашего «клиента», Плетнёва, так, кажется, его фамилия, собираются нажать, чтобы он начал давать показания. И, поверьте, если ребятам из отдела по наркотикам удастся его разговорить, а в этом я не сомневаюсь, то он сольёт им всю информацию, включая и вас самого, как одного из главных заказчиков, а вместе с вами и меня и многих других. А этого никак нельзя допустить. И уж тем более, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в этом деле всплыло имя господина Костюка. В противном случае, тюрьма покажется вам раем по сравнению с тем, что ожидает нас с вами, если господина Костюка впутают в это грязное дельце. Вы меня понимаете?
– Я вас прекрасно понимаю, – ответил Михаил Васильевич. Никогда он не был так серьёзен и сосредоточен, как сейчас. Решалось не просто его дальнейшее будущее. Под угрозой была не только его свобода, но и сама жизнь, он ясно понимал это.
– Что вы намерены делать? – спросил Юрий Юрьевич после паузы.
– Здесь не много вариантов, – ответил Михаил Васильевич. – Плетнёв не должен начать давать показаний.
– Правильное решение, – согласился Юрий Юрьевич. – Вашего «протеже» надо слить, чтобы рано или поздно он не слил всех нас.
– Да, он должен замолчать навсегда.
– Вот и займись этим, дорогой Михаил Васильевич, – сказал Юрий Юрьевич, подавшись вперёд. – Организуй всё «в лучшем виде», как ты умеешь. А иначе не сдобровать нам с тобой, уж будь уверен.
Господин Вениаминов покинул виллу Юрия Юрьевича и поспешил обратно в город, чтобы безотлагательно встретиться с нужными людьми, с которыми он договорился о встрече ещё из машины.
Часть третья
Эскорт
1
Лето 2011 г.
Прошло уже два года после вышеописанных событий. За это время многое изменилось. Год назад мы с Томкой выдали замуж нашу Натали. Она совсем потеряла голову от любви. Она долгих два месяца выхаживала своего Женю после того нападения, и теперь они ни на минуту не расстаются. Даже когда он на службе, они беспрестанно перезваниваются, как в первый месяц их отношений.
Натали решила круто изменить свою жизнь. Она окончательно оставила танцы в ночном клубе, поступила в институт на заочное отделение и устроилась на работу. Теперь она посвящает всю себя лишь Жене, и танцует теперь только для него.
Я по-доброму ей завидую, нашей милой Натали. И несказанно рада за неё. Она нашла свою любовь, свою судьбу. И всё благодаря кому? Благодаря нашей бедной Ксюше. Если бы с ней не случилось это страшное несчастье, то мы не пошли бы в милицию, и Натали вряд ли встретила бы своего Женю Скворцова. Так что Ксюша, сама того не зная, оставила светлый след в этой жизни. И она была, наконец, отомщена.
А сейчас по порядку о событиях двухлетней давности.
Летом 2009-го года, после поимки Игоря, предстоял громкий судебный процесс. Под подписку о невыезде его, к счастью, не отпустили. Следователь Исаенко в сотрудничестве с отделом по борьбе с наркоторговлей собрал множество материалов и фактов, подтверждающих участие Игоря Плетнёва в финансовых махинациях, в поставках и торговле наркотиками, а также его связь с преступной группировкой, с бандитами и исполнителями, которым он «заказывал» своих конкурентов по бизнесу. Им он «заказал» и Женю Скворцова. Именно арест этой преступной группировки и был главным козырем Исаенко против Игоря.
Плетнёв ведь не знал в тот памятный день, что главарь Стас и его подельники уже в руках Исаенко, когда он разговаривал с ним самим по телефону, вернее, думал, что с ним. На самом деле Игорю звонил человек Исаенко после того, как Стас со своими людьми нашёл клинику, где находился Женя, и пришёл, чтобы завершить начатое. Здесь его и взяли, как говорят, на горячем: и его, и всю его команду. А потом с его телефона позвонили Игорю и от имени Стаса отчитались о проделанной работе. И я, и сам Плетнёв тогда поверили, что Женю убили.
И когда Женю Скворцова привезли из больницы на первое заседание суда и вызвали, как одного из главных свидетелей по этому делу и как пострадавшего, Игорь глазам своим не поверил. Он долго растерянно озирался из своей клетки, но ему уже никто не мог помочь. Свидетельские показания соседки Элины Владиславовны и консьержа Сан Саныча, записи с видеокамер парадных и лифтовой кабины, и в довершение аудиозапись с моего телефона, где Игорь фактически сознался в убийстве Ксюши и нападении на Женю, – всё это сделало своё дело – Игорь, наконец, осознал всю тяжесть нависшего над ним обвинения. Адвокаты советовали ему сотрудничать со следствием, которое на тот момент ещё не было закрыто. Игорь, понимая, что ситуация безвыходная, дал своё согласие. Он сознался во всём, и готовился давать информацию. Но до второго судебного заседания он не дожил. Его нашли в собственной камере повешенным.
Дело об убийстве было закрыто, и дальнейшее расследование по делу о наркотиках – тоже. Исаенко негодовал и досадовал. В его руках были все ниточки, ведущие далеко «наверх». И связующим звеном был Игорь, согласившийся давать показания, в обмен на пятнадцатилетний срок вместо «пожизненного». Поэтому те «большие люди», которые были замешаны в наркотиках и секс-торговле, не могли допустить, чтобы Игорь «заговорил», и их имена всплыли бы в этом деле. От него избавились, как от опасного свидетеля. Исаенко лишился своего главного звена в этом громком деле, которое грозило скандалом и разоблачением. Плетнёв был лишь поставщиком. А имена главных наркоторговцев и заказчиков так и остались в тени.
Ни я, ни Скворцов с Исаенко, ни на минуту не сомневались, что Плетнёва убили. Мы не верили в официальную версию о самоубийстве, зная характер Плетнёва. Он слишком любил себя, чтобы свести счёты с жизнью. К тому же он согласился сотрудничать со следствием в обмен на меньший срок. Он уже дал следователю Исаенко первоначальные показания, и готовился называть фамилии главных лиц во всей цепочке поставок и торговли наркотиками. Было ясно, что именно по этой причине от него избавились, как от ненужного опасного свидетеля.
Для меня же самое важное было то, что я больше никогда не увижу Игоря, своего заклятого врага. Я могла больше не бояться и жить спокойно.
* * *
Я дождалась-таки главного прорыва в своей карьере. Уже полгода, как я покинула «девятку» и перешла в эскорт. Я попрощалась со своими подружками: с Моникой, которая многому смогла меня научить, с девочками с «шестёрки» – Камиллой, Розой и Алисой. Они так и продолжали трудиться на своей шестой базе, продавая любовь за дёшево. Я же пошла дальше, как и предполагали Таисия и Михаил Васильевич с первого дня нашего знакомства, как стремилась я сама вот уже три года.
А теперь немного подробнее о моём новом месте обитания. Вилла «эскорта» представляет собой закрытый загородный дом с огромной придомовой парковой зоной за высоким забором и с охраной по периметру. Я и ещё десятка два таких же «моделей» живём здесь, словно в золотой клетке: нам нельзя покидать виллу без позволения. Среди нас есть и парни, как Ричард и Антон, мои давние знакомые. Я встретила их здесь, так же, как и Эмилию с «восьмёрки». Она узнала меня, но при встрече радость не отразилась на её высокомерной физиономии.
Романы между девушками и парнями были строго запрещены – наказанием было немедленное увольнение со штрафом. Вообще здесь было столько всевозможных правил и запретов, что можно было с ума сойти, пока всё выучишь и запомнишь. Особенно это касалось «приёмов» – вечеров, когда приезжали высокопоставленные гости. Самое первое правило, которое непременно следовало выполнять – это молчание, т. е. неразглашение имён посетителей и клиентов, а также какой-либо информации о них. Я даже теперь не решаюсь назвать их имена и должности, то ли по привычке, то ли по-прежнему из чувства самосохранения.
Вернёмся к правилам. Когда на вилле устраивалась вечеринка, то все девушки и парни обязаны были на ней присутствовать: от нас требовалось прогуливаться среди гостей, развлекать их разговорами, и быть постоянно в поле зрения. Запрещалось в чём-либо отказывать гостям, что бы они ни потребовали. Форма одежды соответствующая, иными словами, почти полное её отсутствие: у парней набедренная повязка, как у туземцев, у девушек тонкие стринги, лишь слегка прикрывающие лобок, и открытый бюстгальтер, лучше прозрачный.
В завершение такой вечеринки гости, как правило, расходились по апартаментам, прихватив с собой двух-трёх «моделей». Иногда это был смешанный «коктейль» из парней и девушек, и тогда в одной из спален устраивалась оргия, в продолжение которой клиента трахали по очереди то девушки, то парни.
Несмотря на строгий запрет разглашения имён и обсуждения клиентов, естественно, все мы обо всех всё знали. Довольно часто бывали новые лица, но, как правило, основной контингент был неизменным.
Через пару месяцев после моего приезда на виллу меня уже знали многие клиенты. Меня начали заказывать на выезд, а не только уводить в койку с закрытой вечеринки, т. е. я «окунулась» непосредственно в сам эскорт. Я сопровождала клиента на приём или раут, или в какую-нибудь поездку, с предоставлением полного перечня сексуальных услуг, по требованию клиента, в любое время и в любом количестве: никаких отказов или запретов, никаких капризов.
Меня покупали на день или два, иногда даже на неделю, если речь шла о загранпоездке. Я изображала молодую счастливую спутницу, зачастую, престарелых мужей, деятелей различных сфер жизни. Но иногда случались клиенты и помоложе, лет до пятидесяти. Чего я только не насмотрелась за эти полгода, чего со мной только не вытворяли. Казалось, что фантазия человеческая просто не способна на подобные подвиги. Но, как оказалось, она не имеет границ, равно как не имеет границ изощрённость и развращённость этих представителей человечества, именующих себя мужчинами, особенно если это мужчины состоятельные и влиятельные, пресыщенные вниманием и ласками, мужчины, которые могут себе позволить в этой жизни всё.
Секс давно уже утратил для меня смысл и прелесть. Я разучилась возбуждаться от прикосновений и поцелуев, поскольку вижу вокруг себя лишь похотливые взгляды, оскалившиеся слюнявые рты и тянущиеся ко мне мерзкие руки, нахально и бесцеремонно лапающие меня где ни попадя. Я давно перестала быть женщиной. Секс-машина – вот более подходящее для меня определение.
Но, как говорится, нет худа без добра. За это время я совершенно забыла о Викторе. Его образ практически стёрся из моей памяти. Мы не виделись уже больше двух лет, и у меня даже не возникало желания встретиться с ним. Порой мне даже казалось, что вся моя прежняя жизнь, включая Виктора и всё, что с ним было связано, мне просто приснилось. Я больше не чувствовала боли и обиды, и лишь иногда обрывки воспоминаний бередили мою душу и нарушали покой, но, к счастью, ненадолго. Так бывает после особенно эмоционального сна: ты ходишь полдня под впечатлением ночного сновидения, но потом снова наступает ночь, и приходит новый день, и память стирает остатки вчерашних переживаний.
Я не хотела любви. Я боялась любви. Поэтому больше не стремилась её найти.
Стремления и желания мои были тщеславны и амбициозны. Я, как никогда раньше, хотела стать известной, успешной моделью, попасть в мир высокой моды, на обложки модных журналов, попасть в высший свет.
– А почему бы и нет? – говорила я себе. – Другим ведь можно. А я чем хуже?
Работа в эскорте, я это понимала, могла сослужить мне добрую службу. Я могла очаровать какого-нибудь престарелого клиента, пойти к нему в содержанки с условием, что он устроит мою карьеру – и тогда мой взлёт стал бы вопросом каких-то недель. Но этот вариант не слишком меня прельщал, и даже отпугивал. Я знала, что бывало в тех случаях, когда богатенькие дяденьки покупали карьеру своим молодым содержанкам или жёнам: те целиком и полностью тогда зависели от своих благодетелей. И в случае неповиновения или расставания карьера, и вообще вся благополучная жизнь этих бедных дурочек рушилась так же быстро и легко, как и дарилась прежде. Нет, мне не надо было так. Я не хотела зависеть от воли и настроения какого-нибудь избалованного старика-параноика, или молодого деспота.
Я выбрала для себя иной вариант: я буду присматриваться к своим клиентам, заводить с ними добрые отношения, и просить мелкие услуги в обмен на мою «благосклонность», так, чтобы в целом я не зависела от какого-то одного человека.
С первых же своих выходов «в свет» я стала претворять в жизнь свой план, и результат не заставил себя долго ждать – очень скоро мне повезло. Я завела знакомства в мире моды, у меня появились там высокие покровители, разумеется, из моих клиентов, которые легко, одним щелчком двух пальцев, решили мою судьбу. Просто однажды я проснулась моделью одного известного мужского журнала.
– «Девушка с обложки» будет чуть позже, – сказал мне Дэн, хозяин издания, – а пока ты будешь на центральном развороте октябрьского номера. О'кей?
Я притворно надула губы, как будто не вполне довольная результатом, хотя внутри ликовала от счастья. Ведь это была победа. Я – на центральном развороте журнала, миновав все школы моделей, кастинги, интриги. Всего несколько правильных шагов – и я на развороте мужского журнала. Да, через постель, да, за интимные услуги. Зато быстро и легко. До того легко, что до сих пор не могу поверить, что всё это происходит со мной на самом деле.
Я не могла дождаться выхода октябрьского номера, чтобы поскорее купить себе. И, когда журнал, наконец, оказался в моих руках, я с замиранием сердца раскрыла его на середине. Там красовалась моя фотография – я абсолютно голая, в соблазнительной позе, лежу на меховой накидке: моя рука закинута за голову, рот чувственно приоткрыт, все изгибы моего тела приковывают взгляд. Я осталась довольна: часы изнурительной фотосъёмки – ничто в сравнении с тем, что получилось в результате.
– Вот и сбылась твоя мечта, Софико, – сказала Томка, когда мы встретились после почти двухмесячной разлуки, – выходит, всё было не напрасно.
– Что именно? – спросила я.
– Ну, все твои старания, унижения, все эти бордели, «шестёрки», «восьмёрки», «девятки».
– Не знаю, подруга, – ответила я. – Наверное, да. Если бы я пошла тогда прямым путём, возможно, сейчас я тоже добилась бы уже чего-то? А сколько мне для этого пришлось бы пройти унижений и чужих постелей?! И то ещё неизвестно, помогло бы это или нет.
– Не факт, – сказала Томка. – Была бы где-нибудь на рекламе телефона или ещё какой-нибудь ерунды. А так ты успешная, хоть и начинающая модель, ты уже звезда! Тебя хотят, тебе завидуют, на тебя онанируют подростки в туалетах, и не только подростки. Я думаю… нет, я уверена, тебя хотят все мужики, которые покупают этот журнал.
Я ещё раз глянула на разворот. Да, тут не поспоришь. Вышла я чертовски здорово!
– Интересно, увидит ли это фото Виктор? – осторожно спросила Томка.
– Не знаю, – я пожала плечами. – Наверное, увидит. Он же читает мужские журналы. Этот – один из самых популярных. Так что, всё возможно.
– Ну… и? – Томка приподняла брови.
– Что «ну и»? – переспросила я.
– Тебя это никак не волнует?
– Почему это должно меня волновать? – удивилась я.
– Ну как же? – недоумевала Томка. – Ведь он же… Ведь вы же…
– Что «мы»? – спросила я. – Нет никаких «нас», Томочка, уже давно нет. Да и были ли? Я благополучно всё забыла, всё оставила в прошлом, и перевернула страницу. Я живу сегодня, и думаю о завтра. Вчера меня не волнует. В прошлом остаётся столько всего, о чём не хочется вспоминать. Вот я и стараюсь не помнить. Мне так легче. Я так решила.
– Просто я так надеялась, что ты оставишь, наконец, это ремесло, – с досадой сказала Томка. – И я так надеялась, что вы с Виктором опять…
– Тома! – прервала я её. – Это уже навязчивая идея какая-то. Избавляйся от неё. А бордель я обязательно оставлю. Только не сейчас. У меня, видишь ли, контракт на два года. Так что, ещё больше года я должна работать в «эскорте». Иначе, в случае досрочного расторжения там такая неустойка – целое состояние. Да и не спешу я пока уходить. Мне нужно время, чтобы свои позиции укрепить.
Томка моя после окончания колледжа осталась в Киеве, поступила на работу на какой-то завод технологом. У неё всё в жизни складывалось благополучно. Вот и надеялась она, что вытащит меня из того «дерьма», в котором я уже четвёртый год барахталась. Не хотела она понять и принять, что мне в сущности нравится моя жизнь, мне нравятся шумные вечеринки, клубы, компании, мартини и шампанское рекой, дорогие машины и толстые кошельки моих ухажёров и поклонников, роскошные подарки и охапки роз от них.
Я, наконец, была в центре внимания, я чувствовала себя уверенно и возвышенно. Я была королевой на балу жизни и брала всё, что хотела. Мне всё было доступно.
* * *
Мои известность и популярность росли с каждым днём. Со временем мне стали поступать предложения от других изданий. Но я пока что отказывала им всем, не хотела распыляться раньше времени. У меня сейчас был популярный мужской журнал, где мне в ближайшие месяцы светила «обложка».
– Послушай, Марго, – сказал мне как-то Дэн, когда я была у него дома. Мы сидели на мягком диванчике и пили коктейли перед камином. – Почему ты не бросаешь бордель? Ведь ты уже достаточно успешна, во всяком случае, у тебя хорошая перспектива, есть хороший старт. Почему ты продолжаешь этим заниматься?
– А почему нет? – спросила я. – Тебя что-то смущает? Насколько я понимаю, ни одна более или менее успешная модель не осталась целомудренной на пути к успеху.
– Да, ты права, мир бизнеса не знает жалости и сострадания, – ответил Дэн. – Здесь, если ты можешь что-то дать, значит, ты можешь и получить что-то взамен. И, в конце концов, все остаются довольны, все получают, что хотят.
– Ну вот, я получила, что хотела, – засмеялась я. – И, если бы я была свободна, то вскоре бросила бы тебя. А так ты можешь звать меня, сколько угодно – я буду с тобой, сколько пожелаешь.
Дэн как-то странно посмотрел на меня и спросил:
– Ты это серьёзно?
– Конечно, серьёзно, – ответила я, продолжая смеяться. – Ты платишь, я работаю. Что тебя не устраивает?
– Да всё меня не устраивает, – резко ответил он. – Именно то, что для тебя это лишь работа.
Я перестала смеяться, подсела к нему ближе и положила голову ему на колени.
– Дэн, послушай, но ведь для меня это и правда работа, – сказала я как можно мягче. – Ведь мы с тобой и познакомились благодаря тому, где и кем я работаю. Где ты впервые меня увидел? На вилле «эскорта». Что ты там делал? Не жену ведь себе искал, и даже не подругу. Ты взял меня на ночь. Всё по-честному.
Он наклонил ко мне лицо.
– Марго, ты разве не понимаешь? – спросил он. – Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне.
«Ну вот, началось, – подумала я. – Опять всё с начала».
– Дэн, это ты не понимаешь, – сказала я вслух. – Я проститутка, и этого не изменит никто. Я не смогу принадлежать тебе одному, потому что я принадлежу всем, и никому одновременно.
Вдруг странное ощущение дежавю охватило меня. Такие же точно слова уже звучали когда-то, только тогда всё было наоборот. Их говорил мне Виктор, а я хотела принадлежать только ему одному. Вспомнился тот день, когда он спустил меня с небес на землю своей «правдой». Да, он был прав, и я только что, спустя столько лет, сама повторила его слова: «Я проститутка, и этого уже не изменить». Правда больно резанула и тогда, и сейчас, даже закружилась голова.
– Зачем ты так, Марго? – сказал Дэн. – Мне абсолютно всё равно, кем ты была раньше. Меня не волнует, сколько мужчин у тебя было до этого. Бросай всё и переезжай ко мне. Я выплачу компенсацию за тебя, об этом даже не думай.
Я не слушала его, мысленно я погрузилась в прошлое. Как я ни старалась убежать и спрятаться от него, оно всё равно настигало меня время от времени и придавливало, наваливаясь всей тяжестью. Так и сейчас, я словно переместилась на мгновение в иную реальность, и сидела теперь, оглушённая и растерянная, ничего не слышала и не видела вокруг.
– Ну, что скажешь? – повторил свой вопрос Дэн.
– Это невозможно, – ответила я. – Вызови мне машину. Я хочу уехать домой.
– Домой?! – вскричал Дэн. – Ты называешь это место домом?!
– Господи, я устала, – сказала я ослабшим голосом. – А как ещё, по-твоему, я должна называть то место, где я живу, пусть и временно? Прошу тебя, Дэн, отвези меня туда.
Дэн вызвал для меня машину, и уже на выходе я повернулась к нему и сказала:
– Дэн, прости, если я была резка с тобой. Но, пойми, моё прошлое всегда будет преследовать меня. Ты хочешь меня лишь потому, что я не принадлежу тебе, и ровно до тех пор. Но, если бы я согласилась на твоё предложение, поверь, очень скоро я наскучила бы тебе.
