Татьяна Николаева
Исповедь проститутки
– Хорошо, Софи, обещаю, – согласилась Ксюша. – Хотя мне всё равно кажется, что ты нагнетаешь.
Я понимала, что она ответила так, чтобы успокоить меня и поскорее закрыть эту тему. Но я не успокоилась. Мало того, холодок в глубине души, однажды поселившийся, не пропадал, а только сильнее беспокоил. Я знала, что, если Ксюша не расстанется с Игорем как можно быстрее, случится что-то непоправимое.
Чтобы отогнать дурные мысли, я переменила тему и весело сказала:
– Девчонки, предлагаю в ближайшие выходные сходить куда-нибудь вместе, отдохнуть, возможно, зажечь. Например, в какой-нибудь клуб. А я ещё и Томку с нами позову. Познакомитесь. Как вам моё предложение?
– А что, было бы неплохо, – согласилась Ксюша.
– С хорошей компанией везде хорошо, – добавила Натали. – Я с удовольствием!
– Вот и чудесно, – заключила я. – Выбирайте день, а я подстроюсь, возьму выходной.
* * *
В следующие выходные мы вчетвером – я, Тома, Ксюша и Натали, – забури́лись в ночной клуб и, как говорится, зажгли от души. Шампанское лилось рекой, потом пошла полировка коктейлями. Головная боль на утро была обеспечена. Но это будет только завтра, а сейчас душа требовала разгула. И мы отрывались на всю катушку.
В какой-то момент мы потеряли Ксюшу.
– Девочки, по-моему, среди нас кого-то не хватает, – сказала Томка. Как оказалось, она была самая трезвая из нас всех.
Мы с Натали переглянулись, затем огляделись по сторонам и в один голос сказали:
– Ксюша!
– Блин, вечно её куда-то заносит, – продолжала Натали нетрезвым голосом. – Совсем не умеет пить.
Она встала с мягкого диванчика и шатающейся походкой пошла прямо через весь зал по направлению к выходу.
– Так, Софико, по-моему, на сегодня хватит, – сказала Томка. – Поехали по домам.
– Согласна, – кивнула я и почувствовала головокружение. – О, надо поменьше бодаться, а то вертолётики кружат перед глазами. Да, Томка, поехали домой. Только надо найти Ксюшу и Натали.
Мы забрали с собой их сумочки и пошли к выходу.
Девочек мы нашли в дамской комнате. Нашей «даме» Ксюше было нехорошо, её стошнило, и теперь Натали умывала её перед зеркалом.
– Наверное, шампанского перекушали, – сказала Томка, громко икнув.
– Нет, – отозвалась Ксюша, – просто последний коктейль был лишний.
– Я думаю, и парочка предпоследних тоже, – добавила Натали, растирая холодной водой потёкшую косметику по лицу подруги.
Когда Ксюша подняла своё лицо от умывальника, вид у неё был плачевный: потёкшая тушь измазала веки и щёки, намокшие волосы прилипли ко лбу и вискам, и в довершение образа громкая икота сотрясала Ксюшу, словно разряды электрического тока.
– Так, девочки, в таком виде выходить не годится, – сказала я. – Натали, идите с Томкой вызывайте такси, а я пока приведу в порядок Ксюшу.
Тома и Натали вышли, а я достала влажные салфетки и стала оттирать с Ксюшиных щёк чёрную тушь. С трудом, но у меня это получилось: чёрные потёки под глазами и на щеках я убрала. Зато я так натёрла ей кожу, что теперь её щёки горели, будто по ним надавали пощёчин.
– Ну, по крайней мере, чисто, – сказала я вслух, критическим взглядом осмотрев свою работу. – Так, теперь добавим немного красок.
Я достала из Ксюшиной сумочки помаду и, как мне показалось, довольно неплохо, а главное, ровно, накрасила ей губы. Затем я убрала волосы с её лица и зачесала их назад, и Ксюша снова приобрела аккуратный вид. Ну, во всяком случае, мне так казалось.
Но, когда за нами вернулась Натали и увидела спящую стоя Ксюшу с натёртыми до красноты щеками, накрашенными губами и зачёсанными назад волосами, будто застывшими от сильного порыва ветра, она сползла по стене от смеха.
– Ты чего? – спросила я, недоумевая и покачиваясь, как берёза на ветру.
Сквозь смех она спросила:
– Это ты её разрисовала? Или она от стыда так покраснела?
– Дурочка, чего ты ржёшь? – сказала я и подошла к Натали. – У Ксюши просто тушь потекла, а я немного привела её в порядок.
– Нет, это нельзя просто так оставлять, – гоготала Натали, держась за живот. – У тебя, кажется, на телефоне есть камера? Надо запечатлеть. Обязательно.
Она не отстала от меня, пока я не достала свой телефон.
– Давай, щёлкни пару раз, – просила Натали, продолжая смеяться. – Я, боюсь, не смогу, выроню.
И она опять покатывалась от смеха.
Я пожала плечами, мысленно выругалась на пьяную подругу и повернулась в сторону Ксюши. Тут я на секунду замерла и тоже начала сползать по стене рядом с Натали.
Наша Ксюша стояла, изо всех сил держа равновесие и покачиваясь при этом, как во время качки на корабле. Её красные опухшие щёки горели, как два фонаря; губы, неровно мною накрашенные, были несимметричны, а волосы, казалось, были специально уложены назад сильным феном для рекламы супер-стойкого мусса для волос. И самое комичное в облике Ксюши было то, что она при всём этом спала, время от времени подпрыгивая от икоты.
Я сделала несколько кадров в профиль и анфас.
– Завтра полюбуется на себя, – сказала я, смеясь, и убрала телефон в сумку. – Где Томка?
– Ой, – спохватилась Натали, – она же нас на улице ждёт, в такси.
– Так пошли скорее!
Мы взяли Ксюшу под руки и пошли к выходу, шатаясь и смеясь. Выйдя на улицу, я стала оглядываться в поисках ожидающего нас такси.
– Натали, где такси, где Тома? – спросила я.
– Вот беда мне с вами, – выругалась Натали, придерживая Ксюшу за талию. – Да вот они.
И она указала мне рукой прямо перед самым моим носом, где стояла машина с открытыми дверцами, а спереди рядом с водителем сидела Томка.
– Ну, слава богу, – сказала она, выходя из машины. – Вы там ещё догуливали, что ли? Я уже устала вас ждать.
– Нет, просто Софи приводила в порядок Ксюшу, – сказала Натали, давясь смехом. – Полюбуйся на шедевр.
И она круто развернула Ксюшу лицом к Томке, отчего Ксюша чуть не упала, громко икнула и открыла глаза.
– Девочки, где музыка? – спросила она в полном недоумении. – Почему не танцуем?
– Всё, баста, домой! – ответила ей Натали.
А Томка рядом ржала, согнувшись почти пополам и приговаривала:
– Всё, не могу больше. Софико, ты самый крутой стилист в Киеве!
– Так, всё. Хватит! – топнула я ногой. – Быстро в машину. По домам!
Я схватила Ксюшу и стала запихивать её в такси.
Вдруг я услышала чей-то окрик:
– Ксюша!
Я посмотрела в ту сторону, откуда звали, и обмерла. Это был Игорь.
– Как?! – я глухо вскрикнула. – Откуда он узнал, что мы здесь?
Я вмиг протрезвела, как будто и не пила весь вечер. Я не хотела, чтобы он меня узнал, поэтому стала яростно запихивать Ксюшу в такси. Но она сопротивлялась, пытаясь выбраться обратно.
– Игорь. Игорёк! – звала она. – Отпустите меня. Он приехал за мной.
– Всё ясно, – сказала я. – Это ты его вызвала. Но зачем?!
– Как зачем? – удивилась Ксюша. – Я соскучилась и позвонила, чтобы мой Игорёк приехал и забрал меня.
– Вот дура, – выругалась я тихо. – Натали, помоги мне усадить Ксюшу в машину. Ей нельзя в таком состоянии никуда ехать, только домой. Вдруг ей станет плохо?
Натали послушно кивнула и стала помогать мне заталкивать сопротивляющуюся Ксюшу обратно в такси.
– Отпустите, я хочу к своему любимому Игорьку, – хныкала она. – Игорёк.
Мы уже почти справились, но тут я увидела, что Игорь направляется к нам.
– О нет, только не это, – сказала я. – Натали, держи её, а я сяду с другой стороны, чтобы она не сбежала.
Я оббежала машину и нырнула в салон с противоположной стороны в тот самый момент, когда Игорь подошёл к нам.
– Натали, – позвала я, – меня здесь нет. Это не я с вами, поняла?
– Добрый вечер, – услышала я знакомый голос, от которого душа моя похолодела. – Что с Ксюшей?
– Ничего, – ответила Натали, – кроме того, что она немного перебрала шампанского.
– Она позвонила мне и попросила её забрать отсюда, – продолжал Игорь.
– С ней уже всё в порядке, – сказала Натали, – мы едем домой. Тома, садись.
– А кто это с вами? – спросил Игорь. – Мне показалось, или это была София?
– Тебе показалось, – ответила Натали.
– А, по-моему, нет, – не отставал Игорь. – По-моему, это была именно София.
И он попытался заглянуть внутрь машины, но ему загородила дорогу Томка.
– Прошу прощения, – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы язык не заплетался, – могу я присесть на своё место?
– Пожалуйста, – Игорь отступил в сторону.
Но тут, о ужас! я увидела, как он стал обходить машину, подходя к моей дверце. Я вся затряслась.
Я резко защёлкнула замок на двери, вжалась в сиденье и попросила водителя:
– Прошу вас, заводите, поехали.
– София, это ты? – звал Игорь, стуча в окошко. – Я знаю, что это ты. Опусти стекло.
Тут Натали возмутилась:
– Я что-то не пойму, Игорь, при чём тут София? Здесь твоя Ксюша. Тебе не кажется, что стоило бы о ней позаботиться, а не искать Софию? Интересно, зачем она тебе понадобилась?
– Слушай, Натали, или как там тебя, – не очень-то приветливо отозвался Игорь, – мне надо всего лишь пару слов сказать Софии. Её ищет Виктор. Пусть выйдет, я ей скажу всего два слова, и вы поедете.
И он снова нагнулся к дверце.
– Эй, парень, не расколоти мне стекло, – сказал водитель.
– Ладно тебе, папаша, ничего с твоей колымагой не случится, – ответил Игорь. Он терял терпение. – София, открой мне. София!
Водитель выругался и завёл мотор.
– Так, вы едете или остаётесь? – строго спросил он и уже почти сдвинулся с места.
Томка и Натали попрыгали в машину и уже на ходу захлопнули двери.
– София! Стерва, вернись! – кричал Игорь.
Я зажмурилась и закрыла уши руками.
– Кто этот бешеный? – спросил таксист, сворачивая в соседнюю улицу. – Что ему от вас надо?
– Да, Софи, может, ты объяснишь нам, что ему было надо от тебя? – спросила Ксюша, наблюдавшая за всем происходящим сквозь пелену алкогольного опьянения.
Я сидела в углу заднего сиденья, как затравленный зверь, и смотрела на девочек. Сердце в груди бешено стучало, на спине выступил холодный пот.
– А что это с ним было? – спросила Натали. – Я никогда прежде не видела Игоря таким. Софи, ты знаешь что-то такое, чего не знаем мы?
– Я знаю лишь одно, – сказала я, – это страшный человек, опасный и жестокий.
Я отвернулась в окно. Остаток пути мы ехали молча. Высадив Ксюшу и Натали у их дома, мы поехали дальше, к общежитию Тамары.
– Давай, ты переночуешь сегодня у меня, – предложила Тома. – На твоё место ещё никого не поселили, кровать свободна.
– Да ладно тебе, – сказала я, – всё в порядке.
– Нет, не в порядке, – настаивала Тома. – Всё, я не принимаю никаких возражений. Сегодня ночуешь у меня, завтра посидим ещё, поболтаем, а потом вернёшься к себе. Успеешь ещё насмотреться на своих соседок и их посетителей.
У меня не было сил спорить, и я согласилась. Хотя почему-то именно в борделе я чувствовала себя защищённо и безопасно. Я словно укрывалась в другом мире, где меня было не достать никому.
Такси остановилось напротив входа в общежитие, и мы с Томой вышли на свежий ночной воздух. На часах было начало третьего.
– Ничего себе, погуляли, – сказала Томка. – Хорошо, что завтра выходной.
– Уже сегодня, – поправила я.
– Да, точно, уже сегодня, – согласилась она.
– Ну, и как будем пробираться? – спросила я. – Все двери давно закрыты.
– А как ты пробиралась полгода назад, помнишь? – улыбнулась Томка.
– Вспомним старые добрые времена? – спросила я её.
– Ну да, – кивнула Томка. – Главное только, чтобы эта змеюка Алёна окно на шпингалет не закрыла. А то придётся ночевать на лавочке.
И мы пошли вдоль стены к нашему окну. Томка попыталась влезть на парапет, но у неё ничего не получилось.
– Блин, Софико, как ты сюда взбиралась? – спросила она, повторяя попытку.
– Отойди, дай я, – предложила я и отодвинула подругу в сторону.
Затем я ловко взобралась на высокий парапет, ухватившись руками за металлический подоконник.
– Ты что, в цирковом училище училась, что ли? – спросила меня Томка.
– Нет, просто здесь есть свои секреты, – ответила я. – Так, посмотрим, что у нас с окном.
Я тихонько толкнула раму, и она поддалась.
– Ура, Томка, дверь открыта, – зашептала я.
– Вернее, окно, – исправила Томка.
– В нашем случае это дверь, – возразила я и открыла окно пошире.
Затем я стала потихоньку вползать внутрь, но бесшумно не получалось: то я зацепила ногой раму, то головой стукнулась в стекло.
На шум вскочила сонная Алёна и крикнула:
– Кто здесь?!
– Свои, – сказала я. – Успокойся, Алёна. Включи свет.
В темноте я увидела, как Алёна отпрыгнула к двери и стала шарить рукой по стене. Наконец, она нащупала выключатель и щёлкнула им. Комната ярко осветилась, ослепив нас обеих.
Когда глаза немного привыкли к яркому свету, первое, что я увидела, это была перепуганная Алёна с вытаращенными глазами и со скалкой в руке.
– О нет, только не это, – пролепетала она. – Опять ты? Снова меня так напугала! Чего тебя принесло? Ты же вроде здесь уже не живёшь? Тамара, как это понимать? Чего это твоя подруга опять припёрлась посреди ночи, и опять в окно?
С этими словами она глянула на постель Томы, но там никого не было.
– Где Тамара? – крикнула Алёна.
– Я здесь, не ори, истеричка, – послышался голос Томы из-под окна.
– Ну, чего ты стоишь, как каменная? – сказала я, кряхтя. – Видишь, я застряла. Помоги мне влезть, а потом вместе втянем Томку.
Глаза у Алёны расширились ещё больше, если это было возможно. Она замотала головой и забормотала сварливым тоном:
– Мало того, что сама таскается невесть где, так она ещё и подругу подключила. Вы мне теперь вдвоём будете в окно лазить?
– Блин, Алёна, не ворчи, помоги лучше, – позвала я.
– Давай, вползай быстрее, – рванулась ко мне Алёна, – а то и мне вместе с вами попадёт. У вас это передаётся от одного к другому, что ли, как болезнь?
– Ты о чём? – спросила снизу Томка, услышавшая последнюю фразу.
– О ваших ночных похождениях, – гаркнула Алёна в окно. – У вас что, секта какая-то? Или вы на шабаш летаете?
– Слушай, Алёнка, ты давай, завязывай со своими книжками умными, а то уже бог знает, что видишь в самых обычных вещах, – гаркнула в ответ Томка. – Ты никогда не ходила в клубы потанцевать, что ли? И никогда потом не возвращалась посреди ночи?
Я, наконец, сползла с подоконника на пол и затем выглянула в окно, чтобы забрать у Томы наши сумки.
– Да, по твоему молчанию понятно, что не ходила, – заключила Томка. – Скучно ты живёшь, Алёнка, тускло, серо. Вот не станет тебя, что о тебе другие вспомнят? «Она была… и вот её не стало». И всё.
– Так, замолчи, – зашипела на неё Алёна, – а то будешь взбираться сюда сама, как сможешь.
– Ладно тебе, не психуй, – ответила Томка, – давайте мне руки. Тяните меня.
Мы с Алёной взяли Томку за руки и с горем пополам, кряхтя и ругаясь, помогли ей взобраться в окно.
– Слушай, Алёнка, а может, в следующий раз с нами рванёшь, а? – предложила Томка, сидя на полу перед окном. – Погуляем, повеселимся, а ночью влезем в окно вместе. Как тебе такая идея?
– Так же, как и ты сама, никак! – огрызнулась Алёна. – Глупо, тупо и примитивно.
– Дурочка ты, – ничуть не обиделась Тома. – Это весело, интересно и незабываемо. Разнообразь свою серую жизнь, добавь в неё немного ярких красок. Ты сразу ощутишь разницу. И сама изменишься, перестанешь быть такой… нудной и раздражительной.
– Зато вы такие клёвые, интересные и весёлые, – огрызнулась в ответ Алёна. – Я гляжу, веселье из вас так и прёт – перегарищем на всю комнату.
– Ой, да ну тебя, – пробормотала Томка, подползая к кровати. – С тобой тяжело разговаривать.
– Вот и не разговаривай, сделай милость, – сказала Алёна. – И не забудьте свет погасить. Я не собираюсь полночи тут за вами ухаживать.
Томка, уже было умостившаяся на кровати, со вздохом встала и пошла, всё ещё пошатываясь, к двери, чтобы выключить свет.
– Не тонкий ты человек, Алёна, не дружелюбный, – сказала она, щёлкнув выключателем. – Нет, чтобы посочувствовать соседкам, войти в положение, предложить помощь, а ты… Эх!
– Хватит там стонать, – буркнула Алёна. – Угомонись уже.
Тома, пробираясь в темноте к своей постели, налетела на Алёну. Та взвизгнула, выругалась и отпихнула Томку, да так, что она в один прыжок оказалась в кровати.
– Вот спасибо, – раздался в темноте её голос, – а то я бы ещё долго так кружила в темноте. Всё-таки у тебя доброе сердце.
Я громко рассмеялась, не в силах больше сдерживать смех. Томка тоже смеялась. Алёна что-то ворчала, ругая нас.
Ночка выдалась весёлая, особенно для Алёны.
* * *
Утром наступило тяжёлое похмелье. Превозмогая головную боль, мы сходили в душ, после чего выпили по кружке горячего крепкого чая и почувствовали себя легче.
– Слушай, Софико, – сказала Тома, доливая нам в чашки чай, – я вот всё думаю и никак не пойму: что от тебя вчера хотел Игорь? Почему он был такой агрессивный?
Воспоминания, словно молния, пронизали всё моё тело. Я вспомнила вчерашний вечер, наш крутой девичник, классное настроение, – и в один миг всё это было перечёркнуто встречей с Игорем. Я содрогнулась.
– Софико, что с тобой? – спросила Тома. – Что у вас произошло? Между вами словно кошка пробежала. Что ему от тебя надо?
– Два месяца назад этот урод предложил мне деньги за секс с ним, – ответила я. – Как шлюхе, как проститутке. И, когда я отказала, он меня изнасиловал, прямо в нашей квартире.
– Да ты что?! – ужаснулась Тома. – И что ты сделала? Ты сказала хоть кому-нибудь? Ты заявила на него?
– Тома, о чём ты говоришь?! – возмутилась я. – Заявить на него? Куда? В милицию? И что бы я там сказала? «Ой, вы знаете, я стриптизёрша, и меня изнасиловал один из посетителей клуба. Но вы ничего такого не подумайте. Я порядочная стриптизёрша, я не проститутка». Ты вообще слышишь себя, что ты говоришь? Да меня никто и слушать не стал бы, ещё и виноватой бы сделали. С меня даже синяки и побои никто не снимал бы. Я только наслушалась бы там оскорблений, и унижений натерпелась бы. И это ещё в лучшем случае. А в худшем могла ещё и сама загреметь за решётку: за проституцию.
– Да-а, дела, – протянула Тома. – Ну а Виктору своему ты сказала? Он бы этого так не оставил.
– Да ничего бы он не сделал, – вздохнула я. – Виктору до меня нет никакого дела, и никогда не было. У него жена. Любимая. Они счастливы. А что я? Я так, временное увлечение, подружка на стороне, всё тот же «секс за деньги», отношения без обязательств. Он использовал меня, Томочка. Поэтому я говорю тебе, что ничего он не сделал бы Игорю, даже слова не сказал бы. И вообще, может, он сам уступил меня своему дружку, у них это запросто. А тот просто оказался непереборчив в средствах завоевания. Сказал «моя», значит, «моя», независимо от твоего желания или нежелания.
– Да-а, – снова протянула Тома. – Так а что ему сейчас-то от тебя надо?
– Не знаю, Томочка, и знать не хочу, – ответила я. – И очень его боюсь.
– А Ксюша знает обо всём этом? – спросила Тома.
– Нет, конечно! Это было бы небезопасно для неё. Да и поверила бы она мне? Она так прикипела к нему, что, боюсь, неправильно восприняла бы моё признание, приревновала бы и, ещё чего доброго, обвинила бы во всём меня.
– Ты так думаешь?
– Во всяком случае, не исключаю такой вариант, – сказала я. – Ксюша хорошая девочка, милая, нежная, но чересчур наивная и доверчивая, и недальновидная, мягко говоря. Я очень хорошо к ней отношусь, поэтому переживаю за неё.
– Ну, может, Ксюше он ничего не сделает? – сказала Тома. – Она ведь, вроде как, с ним.
– Да, – согласилась я, – надеюсь, что она в безопасности.
* * *
После обеда я попрощалась с Томой и вернулась к себе на базу.
– Ну, как погуляли? – спросила меня Камилла, как только я вошла в комнату.
– Великолепно, – ответила я. – Некоторые так набрались впечатлений, что сегодня половину не помнят.
Я имела в виду Ксюшу. Она действительно вчера перебрала с алкоголем и сегодня даже не вспомнила о последних событиях вчерашнего вечера. Об этом мне по телефону рассказала Натали.
Я открыла в телефоне вчерашние фотографии, сделанные в дамской комнате клуба, и показала Камилле. Она громко зареготала, глядя на великолепную Ксюшу – творение моих рук вчера.
– Да, боец, – говорила она сквозь смех. – Гляди, как держится. Мы тоже так умеем. Когда идём в клуб?
– Ой, только не это, – замотала я головой. – Я ещё от вчерашнего не отошла.
– Ладно, не будем торопиться, – согласилась Камилла. – Через недельку-другую, да?
– Хорошо, – ответила я.
В семь часов, строго по расписанию, мы с девочками заступили на ночную смену. Я снова окунулась в привычную уже мне атмосферу секса и разврата, и постепенно отвлеклась от недавних потрясений и переживаний, переключившись на другие события и мелкие приключения, которыми были насыщены будни в борделе. Приятный клиент, неприятный клиент, оставил чаевые, торговался по цене, два захода за смену, шесть заходов за смену, Ирма поругалась с Роксаной, Жанна попала в больницу – все эти происшествия бурно обсуждались, вызывая общее веселье или возмущение, зависть или сочувствие.
Кстати, последнее событие всколыхнуло всех, даже тех, кто не питал к Жанне положительных эмоций. Я имею в виду и себя тоже.
Это случилось примерно через неделю после нашего девичника. У Жанны, как обычно, был клиент. Что там у них произошло, никто не знает – то ли он что-то сделал не так, то ли сама Жанна слишком активно на нём скакала, только вдруг мы услышали крики того самого клиента. Мы повыскакивали из комнат в коридор и увидели голого бледного мужика, который метался по коридору и кричал:
– Помогите, она, кажется, рожает!
Мы с девочками вбежали в комнату, откуда выскочил тот мужик, и увидели на кровати скорчившуюся от боли Жанну в луже крови. От увиденного мы на секунду онемели. Первой очнулась Люся. Она скомандовала:
– Так, бегом все отсюда! Кто там сейчас свободен, заберите клиента и успокойте его, как следует. Лучше дуэтом, и бесплатно.
При слове «бесплатно» Ирма, уже, было, рванувшая за клиентом, тут же затормозила и отвернулась в сторону, будто её это не касалось. Роза вздохнула и сказала Алисе:
– Ну что, идём, найдём пострадавшего и устроим ему час забытья?
– Идём, подруга, – притворно ахнула Алиса и улыбнулась, – сегодня у нас благотворительная акция.
Девочки ушли, и я увидела, как они взяли горе-клиента под руки, обняли его и повели в свою комнату, успокаивая его на ходу и приговаривая ласковые и утешительные слова.
Люся тем временем позвонила Таисии и, по её указанию, не стала вызывать скорую, а велела Агате и Заре одеть стонущую Жанну в халат и дожидаться приезда Таисии.
– Марго, – обратилась она ко мне, – отнеси вещи клиента отсюда в комнату Розы.
Она протянула мне мужскую одежду и туфли и выпроводила за дверь, вслед за всеми остальными. Я подошла к двери в комнату Розы и Алисы и прислушалась. Там было тихо. Тогда я осторожно приоткрыла дверь и вошла, чтобы сложить вещи где-нибудь с краю на диване или кресле.
На кровати я увидела великолепное трио – клиент лежал навзничь на подушках, а над ним склонились полураздетые Алиса и Роза. Он ахал и охал, а девочки порхали вокруг него, сменяя друг друга и томно воркуя при этом.
Алиса посмотрела в мою сторону. Я знаками объяснила свою миссию и бесшумно проскользнула обратно в коридор, прикрыв плотно дверь.
Не прошло и двадцати минут, как приехала Таисия. Вместе с ней пришёл какой-то человек, по всей видимости, врач. Они прошли в комнату Жанны и вскоре вышли оттуда, ведя под руки стонущую бледную Жанну. По ногам её стекали тонкие струйки крови.
– Вы с ума сошли, Таисия, – услышала я приглушённый голос врача. – Вы хотели, чтобы эта девочка умерла прямо здесь?! Как вы могли допустить такое? Вы показывали её специалисту?
– Около месяца назад мы возили её на УЗИ, – отвечала бледная Таисия. – Тогда было всё в порядке. И Жанна чувствовала себя хорошо.
– Какой срок ей тогда ставили? – спросил доктор.
– Пять с половиной месяцев, – сказала Таисия.
– Значит, сейчас имеем двадцать восемь-тридцать недель, – сказала доктор. – Рано, ещё очень рано. Ребёнка можем не спасти.
Больше я ничего не услышала. Они скрылись за дверью.
Остаток дня я не переставала думать о бедной Жанне. Спасли её или нет? Выжил ли ребёнок? И что будет дальше?
К вечеру все немного успокоились: клиент после «благотворительного сеанса» Алисы и Розы ушёл довольный и расслабленный. Ему сказали, что с предыдущей девочкой всё в порядке, она сейчас в больнице, и состояние её нормальное. В комнатах тоже ничто не напоминало о дневном происшествии – окровавленную простыню вместе с верхним тонким матрасом Люся сразу же собрала и отнесла в химчистку, следы крови на полу тоже убрали. Так что внешне вообще казалось, что ничего и не случилось. Но вечерний звонок Таисии снова всех переполошил. С Жанной уже всё было в порядке, после операции она лежала под капельницами, её состояние не вызывало тревоги. А вот ребёнка не спасли. Он родился недоношенным и почти сразу умер. Это была девочка.
Позже от Инессы я узнала, что девочка родилась с множественными патологиями, которые, останься она жива, превратили бы её жизнь в сущий ад.
* * *
Я была, пожалуй, единственная, кто не порадовался возвращению Жанны через неделю и не пожелал ей скорейшего выздоровления и возвращения к работе.
В тот же вечер приехала Таисия.
– Жанна, – обратилась она к несостоявшейся мамаше, – доктор сказал, что ещё минимум неделю секс тебе не светит, а лучше две недели, для надёжности. Можешь на это время съездить домой.
– Я не хочу никуда ехать, – ответила Жанна. – Я останусь здесь. И через неделю начну понемногу заступать.
– Как знаешь, – сказала Таисия. – Только целую неделю чтоб даже близко к мужикам не подходила. Поняла? Ни здесь, ни на гульках. Мы и так из-за тебя чуть не влипли. Лера! – обратилась она к администратору, третьей сменщице Люси и Аллы. – Ты поняла? Чтобы эту нимфетку держали подальше от клиентов, хоть паранджу на неё надевайте, хоть пояс верности. И остальным передай моё строгое распоряжение. Не хватало нам ещё здесь криминала!
– Поняла, – ответила Лера.
– А ты, – Тая снова обратилась к Жанне, – лучше начинай понемногу анал осваивать. Это и дороже вдвое, и безопаснее в плане нежелательной беременности. И вообще, детка, предохраняйся со всеми, а не только здесь, на работе. В твоих же интересах.
Жанна кивнула.
– Ну, так что ты скажешь насчёт анала? – настаивала Таисия.
– Не знаю, – неуверенно сказала Жанна. – Я боюсь.
– Чего ты боишься? – засмеялась Таисия.
– Ну, не знаю, – Жанна сконфузилась. – Боюсь, что там может порваться, или…
– Вот дурёха, – снова звонко засмеялась Таисия. – Девочки! – позвала она остальных. – Я обращаюсь ко всем, и в особенности к тем, кто ещё не практикует анал. Пора начинать. Чего вы ждёте? Это же ваши деньги. Ведь вы можете зарабатывать вдвое больше за то самое время. Чего вы боитесь?
Она посмотрела на девочек. Все жались друг к дружке и отводили глаза. Из всех двенадцати сотрудниц только трое – Ирма, Элла и наша Камилла, практиковали анал. Девочки молчали.
– Вот тут Жанна предположила, что от регулярных половых актов в анус он у неё может порваться, – сказала Таисия. – Глупости. Вы каждый день ходите в туалет, и ничего, не порвался ещё ни у кого. Дурочки, вы себе не представляете, сколько желающих добраться до ваших попок. Вы бы почитали, что они на сайтах пишут. Наши операторы только и читают: «анал, анал, анал». Это же ваше золотое дно, вы теряете деньги. Клиентам не интересна обычная классика. Профессионально сосать и красиво раздвигать ноги умеют все. Их этим не удивишь. А вот оттрахать ваши тугие попки – за это они готовы платить любые деньги.
Я видела, как Таисия, словно удав перед кучкой кроликов, гипнотизировала всех, завораживая своими речами и радужными перспективами. Её слова, подобно яду, проникали в мозг и отравляли сомнительными перспективами лёгкой наживы, заражали алчностью. Она говорила настолько твёрдо и убедительно, что даже мысли не возникало с ней спорить. А если кто и решался вставить возражение, то она ловко опротестовывала его, словно бывалый адвокат на судебном процессе.
В конце концов, она добилась того, что половина девочек пообещали попробовать включать время от времени анал в свой арсенал услуг.
– Ну вот и чудненько, – сказала Таисия, чуть ли не потирая руки. – Вот увидите, вы останетесь довольны, что наконец решились.
В это время у неё зазвонил телефон.
– Что? – закричала она в трубку. – Тогда скажи им, что на хрен повылетают с базы, пойдут на окружную работать. Что значит «не хотят»? А ты объясни им, особенно Мелинде и Нино, что без дополнительных услуг они на хрен никому не нужны. Им уже и двести пятьдесят никто не хочет платить. Конечно, за эти деньги можно тёлку в ночном клубе укатать на минет или разовый секс. Римма! Я тебе говорю, укатывай их, объясняй преимущества. А то они хотят и денег больше зарабатывать, и жопы свои сберечь. Боятся они, видите ли, что под старость испражняться будут стоя! Недержания они боятся! Что за бред! Римма, ты всё поняла? Я сейчас на «шестёрке». Потом к вам заеду.
– Ну вот, – сказала она, выключив телефон, – всё те же проблемы. И эти старые клячи тоже боятся за свои жопы, берегут их непонятно для кого. Девочки, ещё раз повторяю, не верьте никому, всё это бред. Ничего с вашими дырочками не сделается. Как растянутся, так и стянутся обратно.
– Ни хрена подобного, – прошептала мне на ухо Алиса, – я слышала, что если часто давать в зад, то потом будут разные проблемы, в том числе, и недержание. А она говорит «не верьте».
– Конечно, – ответила я шёпотом, – не свою же она задницу подставляет под удар, а наши. Так с чего ей вдруг нас жалеть?! Зато прибыль с нас можно увеличить в полтора-два раза при прежних затратах. О своих карманах печётся, и уж никак не о наших.
– Да уж, – шепнула Алиса. – Сучка.
Таисия пробыла у нас ещё около часа, прошлась по комнатам, пообщалась с новенькими, а потом и со мной.
– Ну что, Марго, как тебе здесь живётся? Как твои успехи? – спросила она меня.
– Спасибо, Таисия, – сказала я с лёгкой улыбкой, – всё в порядке. Набираюсь опыта, как вы мне рекомендовали.
– То, что рекомендации выполняешь, молодец, – похвалила она. – А с переездом на «восьмёрку» придётся немного подождать. Там сейчас перенаселение. Вот откроем ещё две базы, тогда расселим девочек, а то везде, знаешь ли, аврал: все хотят работать, а мест на всех не хватает.
«Ой ли, – сказала я про себя с сарказмом. – Столько желающих продавать себя за деньги, а вы не успеваете всех трудоустроить. Благодетели».
А вслух я ничего не ответила, чтоб не сказать лишнего или вообще грубость какую-нибудь.
– Что с тобой, Марго? – спросила Тая. Она, словно рентген, видела насквозь. – Что с настроением?
– Не знаю, – призналась я. – Просто паршиво на душе. Всё как-то навалилось. Хандра, депрессия, всё бесит.
– Ясно, – сказала она. – Такое иногда случается. Крышу может сорвать у кого угодно. Давай поступим так. Даю тебе три дня выходных. Съезди домой, отдохни, отвлекись. Согласна?
