Татьяна Николаева
Исповедь проститутки
– Спасибо, товарищ полковник, – сказал Исаенко и вышел.
Полдела было сделано. Теперь оставалось ждать.
14
Да, ждать всегда нелегко. Я лично терпеть не могу чего-то или кого-то ждать. Я ужасно нетерпеливая. Особенно в такой момент, когда всё, казалось, уже вот-вот прояснится и сложится в общую картину. Я так хотела, чтобы следователь Исаенко поскорее достал доказательства вины Игоря и арестовал его. Я с упоением представляла себе, как мы с Натали придём на судебное заседание и увидим своего врага, убийцу Ксюши, за решёткой. Я мечтала, как буду свидетельствовать против него, как смогу больше не бояться его.
В комнату вошла Моника.
– Слушай, Марго, я тебе сейчас такое расскажу, – сказала она, плюхнувшись ко мне на кровать. – Сейчас в пятой комнате один клиент, он уже второй час развлекается с Ингой и Анфисой. Они там такое вытворяют!
Моника загадочно улыбнулась и подкатила глаза к потолку.
– А ты откуда знаешь, чем они занимаются? – спросила я.
– Да так, проходила мимо, и случайно увидела, – Моника подмигнула.
– Твоё любопытство тебя погубит, – сказала я с улыбкой. – А если кто-нибудь увидит, как ты подсматриваешь?
– Да у них просто дверь была не прикрыта, вот и увидела невольно, – снова подмигнула Моника. – Сходила бы, глянула одним глазком.
– Этого ещё не хватало, – ответила я, – у меня, к счастью, нет наклонностей эксгибициониста.
– Зря, там много интересного было, – сказала Моника, потягиваясь на моей кровати. – И парень такой красавчик, высокий, солидный.
– Ага, все они с виду солидные, – усмехнулась я, – а как в койку лягут, так весь их лоск и солидность куда только и деваются!
– Ой, ты такая зануда, – улыбнулась Моника.
– Никакая я не зануда, – ответила я, – просто, несмотря ни на что, пытаюсь оставаться нормальной. Хотя, скажу тебе, это уже нелегко. Ладно, шутки шутками, а мне пора собираться. Мне через час ехать на заказ. Мой постоянный клиент, ещё с «шестёрки», объявился, разыскал меня, козёл старый. Даже цена в полтора раза выше не отпугнула его. Соскучился, хочет видеть меня. Ждёт у себя дома. Наверное, устроит романтический ужин, зажжёт свечи, откроет шампанское, а потом повалит меня, даже не дав допить бокал. Бр-р, – я передёрнулась.
Мне предстояла встреча с Сергеем, который не появлялся уже больше двух месяцев, с тех самых пор, как я перешла на «девятку». Я надеялась, что он пожалеет платить такие деньги и оставит, наконец, меня в покое. Мне мало кто из клиентов бывал симпатичен, но этот тип вообще вызывал во мне резкую антипатию и отвращение. И предстоящий вечер был для меня настоящей пыткой.
Я отправилась в ванную. Стоя под душем и освежая своё тело перед тем, как предоставить его в распоряжение этого похотливого старого развратника, я молила про себя:
«Хоть бы не на всю ночь!»
Час этого кошмара ещё можно было как-то вытерпеть. Но провести с Сергеем целую ночь, выслушивать его однообразные примитивные признания, трахаться с ним по первому же зову, как только напомнит о себе его эрекция, предоставлять ему свой рот и свой зад для пущего разнообразия – это было выше моих сил.
Однажды Сергей уже брал меня на всю ночь. Но тогда в мои услуги ещё не входил «анал» и многое другое. Так он, помню, уморил меня просьбами и мольбами уступить ему мою попку.
«Ну, хоть разочек, Марго, – шептал он мне в ухо слюнявым ртом, – я жажду побывать там. Умоляю тебя, моя девочка, разреши».
И, когда я в очередной раз отказывала, он переворачивал меня и вылизывал, словно кот кошку, пыхтя и сопя. А я вынуждена была стонать и выгибаться, как пантера, изображая огромное удовольствие от его ласк, которые на самом деле доставляли мне лишь мерзкое отвращение и боль.
Позже он мог разбудить меня посреди ночи и, практически на сухую, въехать в меня, ничего не подозревающую. И, вместо того, чтобы спать хотя бы те несколько часов, оставшиеся после изнуряющего вечера, я вынуждена была трахать его, подставляя грудь под его ласки и поцелуи.
А финальной сценой была порция ещё и утреннего секса, от которой меня просто чуть не стошнило. Казалось, этот «Казанова» никогда не угомонится. Где только силы брал? Да только я после той ночи взяла на сутки выходной, приходила в себя и «залечивала раны» – он оставил мне в память о том кошмаре сплошные натёртости и затёкшие конечности, так что я весь день потом еле передвигалась.
Я ненавидела его. Я ненавидела всех мужчин, которые постоянно, практически без перерыва, хотели секса, хотели разврата. Я постепенно пришла к выводу, что все мужчины такие – независимо от возраста и социального положения, от своего происхождения и материального достатка, – все одинаково жаждут совокупления. И, чем больше, чем чаще, чем разнообразнее, – тем круче.
Ласки и поцелуи мужчин перестали доставлять мне удовольствие, в них я видела лишь одно желание и стремление мужчин возбудиться, достичь максимальной эрекции перед совокуплением, и сильнейшей потом эякуляции. И мы, женщины, и они сами, мужчины, – делаем всё для того, чтобы именно они, мужчины, испытали сильнейшее наслаждение. Они были мне противны и ненавистны. И, чем больше я их узнавала, тем более омерзительны они для меня становились.
С недавних пор я стала замечать в себе подобные перемены. Я просто как-то задала себе вопрос: «Зачем я продолжаю всё это терпеть? Что меня здесь держит? Ведь у меня уже давно была на руках необходимая сумма, чтобы окончить школу моделей. Почему я не брошу всё?»
И я обнаружила, что хочу уже несколько другого, нежели хотела раньше. Мои приоритеты поменялись за этот неполный год моего теснейшего общения с мужским полом и близкого знакомства с ним. Теперь я не просто искала известности и славы, я стремилась к большему: мне было нужно поклонение и полная власть над мужчинами. Я хотела подняться над серой массой, ощутить себя королевой, богиней. А для этого мне мало было просто сводить с ума всех подряд мужчин. Теперь уже мне было необходимо завоевать более сильных и состоятельных, более избалованных мужчин, повелевать ими, использовать их максимально. Я хотела добиться успеха на ином поприще, нежели просто модельный бизнес, где нами, наивными дурами, пользуются так же, как и здесь, в борделе. Нет, это уже было не для меня. Во мне проснулись амбиции, моё растоптанное и оттраханное во все щели самолюбие требовало полного удовлетворения. Мужчины должны страдать и погибать из-за любви и страсти ко мне – вот какова была моя новая цель.
– А любовь? – спросила меня как-то Томка, когда я поделилась с ней переменами, произошедшими со мной. – Разве ты не хочешь любви, счастья?
– Любви… – повторила я и задумалась на мгновение. – А любви, Томка, нет. То есть, взаимной, счастливой любви, о которой в книжках пишут, – такой любви нет. Есть страдания и боль, есть предательство и измена, есть секс и похоть. А ещё есть деньги и власть. Вот к этому я и стремлюсь. Вот тогда я буду в полной мере удовлетворена.
Помню, Томка тогда странно так на меня посмотрела, со смешанным чувством тревоги и сострадания, так что захотелось упасть к ней на грудь и расплакаться. Но я сдержала порыв. Я решила быть сильной, – сильной и непоколебимой.
* * *
Я вышла из ванной, всё ещё находясь под влиянием мечущихся в хаотическом сумбуре мыслей. На мне был махровый халат, а на голове тюрбан из полотенца. В тот момент, когда я выходила, дверь пятой комнаты распахнулась, и оттуда вышла обнажённая Анфиса, притворно хохоча и что-то выкрикивая обратно в комнату. Оттуда послышался ответный смех на её глупые шутки и какие-то пошлости в ответ.
Проходя мимо их комнаты, я старалась не заглядывать внутрь. Но любопытство всё же взяло верх, – Моника заинтриговала меня своими рассказами, – и я непроизвольно повернула голову. Поперёк широкой кровати лежал на животе обнажённый мужчина, а сверху на нём сидела Инга и изображала что-то наподобие лёгкого расслабляющего массажа. Они о чём-то разговаривали, Инга то и дело громко смеялась, а Анфиса пищала из коридора, чтобы они без неё не веселились.
Уже отворачиваясь, я взглянула на лицо мужчины, и… О ужас! Я узнала его. Я узнала ненавистные черты своего кровного врага. Поддавшись инстинктивному порыву, я опять повернулась, чтобы убедиться в правильности своих предположений. И в эту секунду он глянул на меня. На мгновение я увидела его глаза – глаза насильника и убийцы, в чём я не сомневалась.
Его взгляд изменился – выражение неги и безмятежности на его лице сменилось озадаченностью. Всё это длилось не больше секунды, но за одну эту секунду вся жизнь промчалась у меня перед глазами. Сомнений не было – это был Игорь. И он меня узнал.
Я добежала до своей комнаты и спряталась, плотно прикрыв за собой дверь. Я стояла, прислонившись к стене, и слышала, как стучит моё сердце. Ноги дрожали, а на спине выступил холодный пот. Меня охватила паника. Грудь вздымалась от прерывистого дыхания, а руки судорожно сжимали по́лы халата.
– Что делать? Что делать?! – говорила я вслух, пытаясь собрать мысли в кучу. – Но как?! Как такое возможно? Как он попал сюда? Господи. Почему именно сюда? Мало ему, что ли, борделей, что он приволокся именно в наш?! Что же мне делать?
И вдруг пришло решение.
– Надо поскорее убраться отсюда! Тогда он не увидит меня и решит, что ему показалось, что он ошибся. Скорее уехать на заказ!
Найдя, что это прекрасный и единственный выход, я стала поспешно собираться. Я молнией носилась взад и вперёд, сбрасывая халат и натягивая на себя вещи. Накраситься я решила в машине, пока буду ехать на встречу. Оставалось только высушить волосы. Я расчесала их щёткой и включила фен.
Словно вспышки, возникали сцены из прошлого: жестокое лицо Игоря, смеющиеся глаза, боль и стыд, а потом страх – леденящий кровь ужас перед этим человеком. Я думала, что спряталась здесь от всего, что меня ранило, тяготило и пугало, в этом порочном мире, куда не ступает нога обывателя и не заглядывают любопытные взгляды. Обычно такие места люди обходят стороной и шарахаются, как от чумы. Я думала, что спряталась от всех, от него. И вот он в нашем борделе, по какому-то чудовищному, дьявольскому совпадению, нашёл меня здесь, где долгие месяцы я чувствовала себя в безопасности.
Я наклонила голову вперёд, чтобы высушить волосы снизу. Сквозь шум фена я услышала, что дверь открылась, и в комнату вошла Моника.
– Моника, закрой, пожалуйста, дверь, – попросила я. – Я тебе сейчас такое расскажу. Я здесь встретила…
Я как раз подняла голову и откинула волосы назад, и замерла на полуслове. Передо мной стоял Игорь. Земля ушла у меня из-под ног. Я ахнула и инстинктивно отшатнулась от него. А он неподвижно стоял посреди комнаты, и на его губах играла злорадная, торжествующая улыбка.
Я выключила фен и стала расчёсывать волосы, стараясь унять дрожь и держаться как можно спокойнее. Наконец, он заговорил:
– Боже мой, кто бы мог подумать! Прелестная София, соблазнительная стриптизёрша, теперь ещё и профессиональная проститутка. Ну надо же, как удивительно видеть тебя здесь. Удивительно и, тем не менее, логично и закономерно. Хотя, честно говоря, я не думал, что ты опустишься до борделя. Но, как говорится, каждому своё. Да-а, не ожидал тебя здесь увидеть.
Его насмешливый тон и жестокие слова больно ранили меня. Но я сохраняла достоинство.
– Что тебе надо? – спросила я, продолжив собираться. – Ты, кажется, неплохо провёл время? Почему бы теперь тебе не отправиться домой?
– Чего мне надо? – переспросил Игорь, и глаза его сверкнули. Он стал приближаться ко мне. – Чего мне надо, спрашиваешь? А ты сама как думаешь?
Я замерла на месте и, словно кролик на удава, смотрела на приближающегося Игоря, не в силах пошевелиться. Кровь отлила от лица, руки похолодели. Страх сковал и парализовал меня. Я попыталась увернуться в сторону, но он схватил меня за руку и притянул к себе. Я смотрела расширенными от ужаса глазами, а он возвышался надо мной, словно сам дьявол. У меня судорожно сжималось горло и дрожало всё тело. А он, видя моё состояние, только улыбнулся и наклонился ко мне.
– Тебя мне надо, моя обворожительная, обольстительная София, – сказал он мне в самое лицо. – После той нашей памятной встречи я лишь ещё больше, ещё сильнее возжелал тебя. А ты так внезапно исчезла куда-то. И там, возле клуба так ловко вырвалась от меня. Но теперь ты никуда от меня не вырвешься и не убежишь.
– Отпусти меня!
Я рванулась от него, но он только крепче схватил меня и сжал в стальном кольце своих рук.
– Я слишком долго ждал нашей встречи, чтобы теперь отпустить тебя, – сказал он хрипло и обрушился на меня, словно коршун на добычу.
Я барахталась и вырывалась, кусаясь и крича, требуя, чтобы он отпустил меня. Но он лишь смеялся и отвечал мне:
– Давай, детка, кричи, отбивайся, можешь даже исцарапать меня в кровь, я всё равно получу то, за чем пришёл.
Он сорвал с меня юбку и в клочья разорвал кружевные трусики. Я кричала и просила:
– Не надо! Отпусти меня. Не трогай меня! Не надо!
Он швырнул меня на кровать и стал расстёгивать свои брюки. Я воспользовалась паузой и, повернувшись на живот, попыталась сбежать. Но Игорь в один прыжок настиг меня и за ноги притащил к себе. Я продолжала пинаться ногами и отбиваться. Но теперь я была в ещё более невыгодном положении – лёжа на животе.
Игорь подтащил меня к себе, а я всё ещё барахталась, не оставляя надежду высвободиться от него. Тут я обернулась и увидела его торчащий пенис, готовый вонзиться в меня. Я закричала и в очередной раз попыталась вырваться. Но он одним сильным рывком притянул меня к себе.
Я снова почувствовала разрывающую боль, как и в первую нашу встречу. Я закричала, из глаз брызнули слёзы. Я хваталась руками за одеяло, стягивая его, и корчилась от боли, всё ещё пытаясь вырваться. Но Игорь крепко держал меня за бёдра и с силой и каким-то животным рёвом насиловал меня. Я скоро выбилась из сил и уже перестала бороться, и лишь напряглась, сотрясаясь от его свирепых ударов тазом, моля бога, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Наконец, он издал громкий стон, переходящий в крик, сжал меня в руках так, что мои кости затрещали, и вскоре всё закончилось. Он отпихнул меня от себя, а сам повалился на бок на кровать. Я сползла на пол, подальше от него. Игорь тяжело дышал, приходя в себя.
– Ну и вымотали вы меня сегодня, милые шлюшки, – сказал он, улыбнувшись. – Все соки из меня выпили.
– Ты будешь гореть в аду, – с презрением и ненавистью ответила я.
Он рассмеялся.
– Не злись, София. Лучше послушай, что я тебе скажу.
Он встал, не спеша застегнул брюки и продолжал:
– Я предлагаю тебе быть моей любовницей. Я ещё в прошлый раз тебе это говорил. Лучше не сопротивляйся, а соглашайся. Я буду хорошо тебе платить. Сколько ты здесь получаешь? Тысячу в день? Полторы? Я буду платить тебе две тысячи в день, или даже три. Ну, не упрямься. Подумай хорошенько: три тысячи в день, и тебе не придётся для этого трахать разных мужиков, а только меня одного. Слышишь? Что скажешь?
– Этому не бывать никогда! – ответила я со всей ненавистью, которую я к нему испытывала. – А когда тебя, наконец, посадят за решётку, это будет самый счастливый день в моей жизни!
– Вот глупая, – он весело хмыкнул. – Ну кто меня посадит? Следователь этот твой Исаенко, или его шестёрка Скворцов? Кишка тонка, да руки коротки.
– Ты убийца, и твоё место – за решёткой, – сказала я, подняв валявшуюся на полу юбку и надевая её. – И я, и Натали, и даже Виктор, мы все будем свидетельствовать против тебя.
– О, ты снова о нём, – оскалился Игорь и сел в кресло, – о моём дружке́ Викторе. Бедняжка София. Неужели ты настолько глупа, что до сих пор влюблена в него? Ведь он бросил тебя. Использовал и выбросил, как ненужную вещь. Ты до сих пор не поняла, что произошло? Ты не нужна Виктору, у него семья, жена, которую он обожает. Он счастлив, как никогда. А ты была лишь эпизодом в его жизни, не спорю, ярким, но всего лишь эпизодом, каких было и будет ещё множество.
– Не правда! – крикнула я. – Ты всё врёшь. Что ты можешь знать об этом? Что ты вообще можешь знать о любви?!
– О-хо-хо, о любви! – он опять рассмеялся. – О любви?! О чём это ты, милая? О какой любви ты тут размечталась? Что за глупые фантазии?! Боже мой, в каком веке ты живёшь? Ты что, бульварных романов начиталась? Ха-ха-ха!
Игорь видел, какую боль причиняют мне его слова. Я была ещё слишком молода и эмоциональна, ещё не научилась скрывать чувства и не поддаваться на провокации. Моя душа всё ещё была жива и не зачерствела окончательно.
Я понимала, что веду себя неправильно, что стоит сохранять спокойствие и не реагировать на его слова. Но ничего не могла с собой поделать. Мало того, что, изнасиловав меня уже во второй раз, он теперь унижает меня, плюёт и топчет остатки моей гордости, так он ещё и высмеивает мои чувства к Виктору, в такой вульгарной форме говорит о самом прекрасном, что было в моей жизни, грязными насмешками попирает мои воспоминания и тайные надежды, опошляя и тем самым развенчивая мою сказку. Я не могла больше слушать его, видеть его смеющееся лицо. Ненависть и гнев оглушили меня. Я с криком бросилась на него, желая выцарапать ему глаза. Но Игорь с проворностью и скоростью гепарда вскочил на ноги и выставил вперёд обе руки. Одной он ловко схватил меня за руку, а второй вцепился мёртвой хваткой в горло.
– Ты что, детка? Потише, – приговаривал он, сжимая сильнее моё горло. – Так ведь и покалечить ненароком можно. Что это ты бросаешься на людей, как дикая?
Я задыхалась и чувствовала, как мои глаза выкатываются из орбит и наливаются кровью. Я открывала рот, пытаясь вдохнуть, но стальное кольцо его пальцев сжималось всё сильнее.
«Боже мой, – пронеслось у меня в мозгу, – неужели сейчас всё и закончится, так нелепо и глупо? Так же, как и с Ксюшей. И даже никто не придёт мне на помощь. А завтра в газете или по местному каналу в новостях сообщат, что в очередной раз убита очередная проститутка. И мои родители обо всём узнают в один день: и о том, что их дочери больше нет, и о том, что она была путаной. Какой позор. Господи, а ведь на мне даже нет трусов…»
Не знаю, почему мне вдруг подумалось об этом. Меня душат, я практически уже задохнулась, а меня занимает мысль о том, как я буду выглядеть, когда меня найдут. Не всё ли равно? Даже смешно. И всё-таки, это нелепо и по́шло.
Я стала слабеть и обмякла в руках Игоря. Тогда он, наконец, отпустил меня, и я сползла на пол. Схватившись за горло, я стала кашлять и хватать воздух ртом, пытаясь отдышаться. Болели глаза и всё лицо, как будто полопались все сосуды и даже кожа на моём лице. Я продолжала откашливаться, а Игорь стоял всё это время надо мной и молчал.
Когда я немного отдышалась, он присел на корточки и взял меня за подбородок.
– Ты премилая кошечка, – сказал он, – такая строптивая. Это совсем не свойственно девушкам твоей профессии. Но мне так даже больше нравится. Короче, моё предложение остаётся в силе, пока что. Так что думай, детка, но не затягивай. А то я ведь могу и передумать. А пока будешь обслуживать меня по высшему разряду. У вас ведь здесь элитный бордель? Вот и отрабатывай бабки.
– Я сама вправе выбирать себе клиентов, – прохрипела я.
– Что? Не слышу, – он притворно наклонил ко мне ухо, всё ещё не выпуская из руки мой подбородок. – Что ты там пробормотала насчёт прав? У тебя нет никаких прав, ты сама лишила себя какого-либо права выбора, когда избрала свой путь. Так что, не смеши меня, София, или как там тебя. Я буду трахать тебя, когда пожелаю и как пожелаю. Ты ведь здесь именно для этого, чтобы удовлетворять все пожелания клиентов? Вот и отлично. Я твой клиент, и плачу́ тебе, как подобает.
Игорь отпустил меня, поднялся на ноги и достал из кармана деньги. Затем отсчитал тысячу и положил на край кровати.
– Кажется, мой друг тебе платил гораздо меньше? – сказал он с усмешкой. – Скажи мне, а разве платят за секс, когда любят? А, София?
Я, наконец, поднялась с пола и посмотрела на Игоря исподлобья.
– Убирайся, – сказала я, собрав все свои силы и всю свою смелость. – Ты омерзителен.
– Ты зря пытаешься оскорбить меня громкими словами, – улыбнулся он, и что-то нечеловеческое было в его улыбке. – Ты никто, ты грязная проститутка, ты хуже грязи. А грязь не может оскорбить или унизить, потому как она сама хуже всего, что может быть. Так что не утруждай себя. До скорой встречи, София.
Игорь подошёл к двери и уже оттуда добавил напоследок:
– Кстати, а знаешь, кто мне посоветовал пройтись по столичным борделям в поисках пропавшей Софии? Не догадываешься? Ну, конечно же, наш общий друг Виктор. Он ведь знал, как я жаждал пообщаться с тобой, так сказать, в непринуждённой обстановке. Вот и намекнул, где тебя можно найти. Обязательно отблагодарю друга. Ладно, заболтался я. Пора. Прощай, порочная София. Буду ждать новой встречи, моя милая грешница.
И он, наконец, ушёл. А я осталась наедине со всей той мерзостью, которую он на меня вылил. Мне было невыносимо противно, и больно, и обидно. Я не понимала, за что он так со мной. Что я сделала этому человеку, что он так издевался надо мной и просто уничтожал. Я видела, какое удовольствие доставляло ему унижать меня, делать мне больно физически и морально – удовольствие жестокого и безжалостного садиста.
Игорь изнасиловал моё тело, изнасиловал мою душу, низверг меня на самое дно и смешал с грязью, думая, что сам он при этом возвысился. Унижая и топча меня, он утверждался как самец, как завоеватель и собственник, как существо высшего происхождения. Жалкое зрелище.
Но тогда мне так не казалось. Тогда я была раздавлена и размазана по асфальту. Жгучая обида душила меня. И я расплакалась.
«Значит, всё-таки, это правда? – говорила я себе. – Я не нужна Виктору, и никогда не была нужна. Он передал меня следующему клиенту, когда я надоела ему самому. Ненавижу. Ненавижу, – твердила я. – Ненавижу его».
Время остановилось. Я ничего не чувствовала, кроме боли и обиды; ничего не хотела, кроме как умереть.
* * *
Я умылась, привела себя в порядок, припудрила опухшее от слёз лицо и отправилась к клиенту, который уже заждался меня.
Сергей не согласился отменить или хотя бы перенести нашу встречу на пару дней, сказав, что жутко соскучился и не может больше ждать. Я ещё больше возненавидела его за это. Он даже не обратил внимания на то, что я была заплаканная. Его занимала одна-единственная мысль – поскорее забраться мне под юбку, и совсем неважно при этом, что я пережила за час до того.
Но чего я ожидала от него? Я для него всего лишь объект вожделения и инструмент удовлетворения его животной страсти. И наплевать, что было вчера, наплевать, что будет после этого. Важен лишь данный момент, когда я рядом, и через минуту он уже будет меня трахать. Неважно, что было прежде – скольких клиентов я обслужила перед ним; неважно также, что будет потом – куда я отправлюсь и чем буду занята. Даже если бы после этого я умерла или у него перестал бы стоять член, это всё равно было бы не так значительно, как то, что он сейчас выплёскивает свою страсть, воплощает свои самые яркие фантазии и просто взрывается мощными оргазмами, сминая меня и словно пропуская через мясорубку. Как будто те два месяца, что он не навещал меня, он вообще воздерживался от секса.
В тот день я впервые в полной мере ощутила, скорее почувствовала, нежели поняла, всю мощь и силу власти секса над мужчинами. Нет, я всегда это знала. Но, одно дело знать, и совсем другое – ощутить на каком-то животном, подсознательном уровне.
Во все времена мужчины унижали и притесняла женщин, низводили их до уровня домашней утвари, придатка к мужчине, лишали всяческих прав. Женщин насиловали, избивали, клеймили и убивали. И всё это лишь затем, чтобы утвердить свою власть и первенство, чтобы попрать и разрушить истинную власть над ними самими – власть женщины над мужчиной. Вот потому, испытав сильнейшие переживания в объятиях женщины, утратив честь и опустившись на самое дно вожделения и страсти, мужчина стремится уничтожить объект и причину своего падения. Он вечно мстит женщине за свою слабость – слабость перед нею, женщиной.
* * *
На следующий день после вышеописанных событий я попросила выходной. Мне было необходимо оправиться от происшествий того дня. Я с самого утра позвонила Томке и потребовала во что бы то ни стало встретиться. Томка сказала, что весь день будет занята в колледже – сессия на носу, надо готовиться, но во второй половине, ближе к вечеру, обещала быть обязательно.
Тогда я позвонила Натали и сказала, что сейчас к ней приеду, если она не занята.
– Ну что ты, Сонечка! – воскликнула она. – Совсем не занята. Приезжай скорее, я жду.
Я вызвала такси и уже через полчаса была у Натали. Она так и жила по старому адресу, в прежней квартире, где некоторое время жила и я, и когда-то Ксюша. Тяжёлые воспоминания нахлынули на меня. Я вспомнила нашу весёлую, беззаботную жизнь втроём в этой уютной съёмной квартире, тот памятный визит Игоря; потом новый год здесь же, Виктор… Ксюша… Слишком много было связано с этим местом. Я тяжело вздохнула, не в силах справиться с накатившей тоской. А после вчерашнего потрясения нервы мои вообще расшатались и ещё не пришли в норму.
– Уйдём поскорее на улицу, – предложила я. – Погода такая чудесная, совсем тепло, пойдём, погуляем.
Натали внимательно глянула на меня.
– Что-то случилось?
Я с любовью посмотрела на неё.
– Моя добрая Натали, ты всегда была такой проницательной. Я тебе всё расскажу, чуть позже. А пока давай просто уйдём отсюда.
Натали быстро собралась, и мы вышли на улицу. В лицо нам ударил тёплый весенний ветер. Ярко светило солнце, даря ласковое тепло. На деревьях распускались набухшие почки, возвещая о приходе настоящей весны. Дышалось легко, и напряжение минувшего дня немного отступило.
Мы взяли такси и приехали на набережную. Всю дорогу мы болтали обо всём и ни о чём конкретно. Натали тактично и терпеливо ни о чём меня не спрашивала. На набережной было свежо. Прохлада здесь объяснялась близостью реки. Могучий Днепр оживал, освободившись, наконец, от ледяного плена. Но его холодные тёмные воды всё ещё хранили память о морозной зиме, отступившей совсем недавно.
Мы ушли вглубь аллей, подальше от берегов, и присели за столик одного из десятков кафешек, пестривших на каждом шагу вдоль набережной и в парках. Заказали горячий чёрный кофе и к нему лёгкие пирожные.
– Как дела с расследованием? – спросила я. – Что говорит твой Женя?
– Исаенко ждёт разрешение, чтобы поехать в «Оберег», – ответила Натали, не возразив и даже не обратив внимания на моё замечание «твой Женя». – Мы надеемся, что видео с камер наблюдения даст ответы на все вопросы и позволит, наконец, арестовать Игоря и предъявить обвинения.
– О, я с нетерпением жду этого! – сказала я. – Вчера Игорь был у меня.
– Как?! – вскрикнула Натали. – Как он тебя нашёл? Как это возможно?
– Не знаю, Натали. Видимо, нигде мне от него не спрятаться. Он пришёл вчера на нашу базу, два часа развлекался с девочками. А после «навестил» меня. Сначала мне показалось, что это чистая случайность, совпадение, что, пройди я минутой раньше или минутой позже, и он не увидел бы меня и не знал бы даже, что я здесь. Но он сказал мне такое…
Я задумалась, восстанавливая в памяти его слова.
– Он тебя… он опять? – Натали не решалась договорить.
– Да, он опять изнасиловал меня, – закончила я за неё. – А потом сказал, что это Виктор ему рассказал обо мне, о том, где меня искать.
– Сволочь! – сказала Натали гневно. – Вот уже законченная сволочь, пробы негде ставить. Скорее бы его уже посадили, и надолго.
– Это моё самое большое желание, – ответила я. – Он ужасный человек. Его даже человеком нельзя назвать. Я всегда чувствовала агрессию и опасность, исходившие от него. Жаль, что Ксюша не поняла этого сама и не ушла от него. Может быть, тогда она сейчас была бы с нами.
– Ты знаешь, Ксюша давно побаивалась его, – сказала Натали. – Она рассказывала мне такие вещи, что я содрогалась и поначалу даже не верила ей. Игоря не привлекает нормальный, человеческий секс. Ксюша говорила, что он любит всякие извращения и насилие. Он требовал от неё полного подчинения и часто заставлял делать такие вещи, от которых тошнота подступает к горлу. Ксюша противилась и возражала против подобных «игр», но это лишь распаляло его и доставляло дополнительное удовольствие, когда Ксюша, в конце концов, делала то, что ей совсем не по душе. Наручники и плётка – детские игрушки в сравнении с тем, что любил Игорь. Его излюбленной забавой было удушение во время самого акта. Он даже просил однажды Ксюшу, чтобы она удушила его шёлковым шарфом в то время, пока будет содомировать его фаллоимитатором.
– Боже, какой ужас, – я скривилась.
– Сейчас тебе рассказываю, а меня всю выворачивает, – сказала Натали, тоже скривившись. Потом продолжала: – Тут уже Ксюша наотрез отказалась и сказала, что уйдёт от него насовсем, если он ещё раз ей такое предложит. Одно дело – душить его шарфом во время секса, и совсем другое – трахать мужика в зад!
Сказав это, Натали вся передёрнулась. Я тоже невольно содрогнулась. Конечно, в моей жизни было во сто крат больше разврата, чем в жизни Натали, но даже на меня до сих пор наводили ужас и отвращение подобные забавы. А ведь Таисия неоднократно настаивала, чтобы мы осваивали страпон в отношении мужчин, и время от времени возвращалась к этой теме, руководствуясь знаниями психологии и догмой, что «вода камень точит».
– Я думаю, что именно во время одной из таких вот «забав» Игорь и задушил Ксюшу, – сказала Натали после некоторого молчания. – И, возможно даже, не случайно. Я думаю, в своих сексуальных «играх» он давно уже переступил черту; для него размыты и стёрты все границы, и теперь то, что повергает в шок нормального человека, для него норма и источник удовольствия. Он утратил свою человеческую природу и превратился в… нет, даже не в животное. Животное никогда не убивает ради забавы. Игорь превратился в монстра.
– Всё это верно, Натали, – согласилась я, – то, что ты сейчас говоришь. Но, поверь, он мог это сделать и не во время секса. Он неадекватен, и для него свернуть кому-то шею – ничего не стоит.
И я опустила ворот, открыв на своей шее синие следы от пальцев Игоря.
– Господи, Софи, что это?! – вскричала Натали. – Какие ужасные синяки! Это он с тобой такое сделал?
– А кто же ещё? – ответила я и вернула ворот на место. – Я прогоняла его, потом бросилась на него, хотела расцарапать его в кровь. И тогда он оставил мне на память вот это, чуть не задушив меня.
– Послушай, Софи, этого нельзя оставлять просто так, – горячо сказала Натали. – Давай сейчас же поедем к Исаенко, пусть зафиксирует синяки, назначит экспертизу, составит акт или протокол, ну или что там ещё.
