Татьяна Николаева
Исповедь проститутки
– Без проблем, малыш, – ответил он. – Сколько?
– Ещё по пятьсот каждой, – сказала я. – Итого, полторы.
– Даю штуку, – сказал Рома и стал шарить руками по дивану в поисках своих штанов. – Пойдёт?
– Пойдёт, – улыбнулась я.
Рома нашёл свои штаны в коридоре. Он отсчитал ещё тысячу гривен и протянул мне.
– Девчонки, вы супер, – сказал он. – Такой вечеринки у нас ещё не было. Только дороговато.
– Не торгуйся, милый, – улыбнулась я. – Дёшево бывает только на окружной.
– Звоните, если что, – сказала Алиса. – Будем рады снова к вам приехать.
– Обязательно, – ответил Рома. – Вы теперь отныне мои главные гостьи. Вот только денег надо ещё накружить, и тогда… Ну, в общем, не прощаемся.
– Чао, мальчики, – сказала Алиса с самой невинной улыбкой, будто все эти минувшие два часа она здесь пьесу разучивала, а не предавалась сексу во всех его проявлениях.
– До свидания, девочки, – ответили остальные. – Ещё увидимся.
Мы покинули «объект» в прекрасном расположении духа. В руках мы держали шесть тысяч гривен, из которых отдать надо было всего половину.
– Ну, Марго, ну молодец, – не прекращала радоваться и хвалить меня Роза, – она ещё и чаевые из них выцыганила.
– А как же, – улыбнулась я, – за хорошую работу надо хорошо платить. Я права? А ведь мы же хорошо поработали, верно?
– Не знаю, как у вас, а у меня до сих пор коленки дрожат и скулы сводит, – отозвалась Алиса. – Такое ощущение, что целый полк меня поимел.
– Вот видишь, – согласилась я. – У меня то же самое: всё дрожит, ноги трясутся, скулы болят. Так разве мы не заслуживаем хорошего поощрения?
– Так, только теперь главное, не проболтаться, сколько их было на самом деле, – сказала Алиса.
– Девочки, запомните: мальчиков было четверо, – сказала Роза. – Четверо клиентов, два часа. Кстати, сколько будем отдавать сейчас Лерке?
– Ну, ты же сама только что сказала: четверо, два часа, – ответила я. – Значит, как за два часа, по тысяче двести.
– Это три шестьсот, – посчитала Роза. – Нам остаётся… – и она опять в уме посчитала: – по восемьсот каждой. Марго, я тебя обожаю!
И она обняла меня за шею и поцеловала. Она раздала нам по восемьсот гривен, остальные деньги сложила в сумочку и удовлетворённо вздохнула.
Мы вернулись на базу.
Остаток ночи прошёл относительно спокойно. Был ещё клиент у Алисы, и уже под утро ко мне заявился Сергей, мой самый первый, и с того раза постоянный, клиент. Он навещал меня стабильно два раза в месяц, иногда чаще.
Увидев его, я упала духом. После вечерней оргии я была, словно выжатый лимон, а представив, что сейчас мне придётся целый час ублажать этот «крепкий орешек», ещё и танцевать перед ним (а он, я была уверена, потребует стриптиз), я внутренне содрогнулась.
«И что тебе не спалось, старый хрыч! – выругалась я про себя. – Надо же, прямо как на работу, в пять утра, вместо утренней зарядки».
Но делать ничего не оставалось. Надо было принимать клиента. Оставшись с ним наедине, я не спешила встать с кровати, а осталась на шёлковой постели, в прозрачном синем пеньюаре.
– Что это ты, Серёжа, так рано пожаловал? – спросила я, подпирая голову рукой. – Не спалось, милый?
– Не спалось, Марго, – ответил он. – Два часа назад вернулся из командировки, и сразу к тебе.
– Так, может, я тебе приготовлю тёплую расслабляющую ванну, сделаю массаж? Ты ведь устал, наверное, с дороги?
– Устал немного, – сказал он. – Но, спасибо, я уже принял душ дома. А расслабляющую ванну и массаж мы отложим до следующего раза, когда я заберу тебя на всю ночь.
«О нет! – взмолилась я, – только не это. Всю ночь с тобой я не выдержу. Это смерти подобно. После целой ночи с тобой меня на носилках надо будет уносить!»
А он тем временем продолжал:
– А сегодня, мася, у меня к тебе не совсем обычная просьба. Сегодня я бы хотел, чтобы ты ничего не делала, я всё сделаю сам. Мало того, я хочу, чтобы ты даже сопротивлялась мне, чтобы мне приходилось брать тебя силой. Ты понимаешь, о чём я?
«Ах, ты, старый плут, извращенец, – сказала я про себя. – Мало того, что ты любитель молоденьких девочек, так ты ещё и насилие любишь, педофил хренов?!»
А вслух я произнесла:
– Конечно, понимаю. Это даже к лучшему.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Сергей.
– Только то, что сегодня у меня именно такое настроение – непокорное, – ответила я.
«Мне несложно будет сыграть сопротивление, – думала я, – потому что я терпеть тебя не могу».
Он почему-то вызывал во мне самое сильное отвращение. То ли потому, что был почти втрое старше меня, то ли потому, что от него прямо исходили похоть и разврат. Было очевидно, что нормальный секс не удовлетворяет его, он лишь приносит разрядку, но не даёт истинного наслаждения, такого, как всевозможные извращения. Я не удивилась бы, если бы он попросил меня помочиться на него, или заказал бы страпон.
Меня передёрнуло от секундного видения. Единственное, что я сделала бы с ним с большой охотой, так это поиграла бы в «госпожу». О, наверняка, БДСМ-игры удались бы мне особенно хорошо именно с Сергеем. Я бы с радостью отхлестала его кнутом или отпинала бы ногами, не позволяя даже прикоснуться ко мне.
Я и не заметила, как он тем временем подошёл и присел у моей кровати. Он наклонился к моим ногам и стал ласкать их, гладить, целовать и тереться о них своим лицом.
– О, Марго, – сказал он хрипло, – как я скучал по тебе. Я не видел тебя целых две недели. Я не переставал думать о тебе, моя девочка.
Он стал подниматься выше, обласкал мои коленки, затем ещё выше. Я не двигалась с места и наблюдала за происходящим, лёжа на боку. Тогда Сергей развернул меня на спину, задрал пеньюар и стянул с меня стринги. Его влажные глаза были полуприкрыты. По телу моему пробежала дрожь отвращения. Он руками развёл мои ноги и запустил туда одну руку. Я застонала, но никак не от наслаждения. Тогда он развязал завязки на моём пеньюаре и раскрыл его, оголив мою грудь. Дальше последовали длительные, влажные ласкания моей груди, шеи, живота. Он облизывал меня, снова измочив всю, отчего меня опять всю затрясло.
На минуту он отстранился от меня, выпрямился и снял с себя всю одежду. Я увидела его наполовину эрегированный пенис и отвернулась. А Сергей склонился надо мной и опустил своё лицо мне между ног. И снова я не почувствовала ничего, кроме боли. В какой-то момент я не выдержала и воскликнула:
– Осторожнее, милый! Ты всё-таки имеешь дело с нежнейшим участком на моём теле. С ним надо поделикатнее.
К моему удивлению, его не обидело моё резкое замечание. Наоборот, он стал проявлять меньше стараний, и мне хотя бы перестало быть больно.
«О, нет, он опять онанирует!» – вскричала я про себя, увидев, как свободной рукой он массировал свой член, доводя его до пиковой эрекции.
Сергей стонал и вздыхал, а я хотела сбежать отсюда или потерять сознание, настолько омерзительно мне было.
В какой-то момент он встал с кровати и подошёл вплотную к моему лицу, тыча в него своим пенисом. Но я отстранилась и сказала твёрдо:
– Нет, сегодня ты всё делаешь сам. Я так пожелала.
Он взвыл, активно задвигал рукой, а свободной достал с тумбочки презерватив. Через полминуты он уже лез на меня сверху, бормоча слова нежности и страсти.
– Боже, какая же ты сладкая, – шептал он и хотел уже поцеловать меня в губы, но я отвернулась.
Я вся напряглась и сказала:
– Оставь меня в покое! Я не хочу, слышишь. Не хочу!
Его это подхлестнуло, и он уже стал было примеряться въехать в меня. Но я двинула тазом в бок и свела ноги вместе. Он зарычал.
– Слезь с меня. Я не хочу! – повторила я.
Мне действительно больше всего на свете сейчас хотелось, чтобы Сергей ушёл. Но он это принял за хорошую игру с моей стороны, поэтому всё больше заводился с каждой новой моей попыткой сопротивления.
– Ну же, малыш, не будь такой жестокой, – бормотал он, двигая тазом из стороны в сторону и пытаясь снова проникнуть между моих ног. – Ты же видишь, как я тебя хочу. Моя Марго. Моя королева. Я никогда так никого не хотел, как тебя. Я не причиню тебе боли. Дай хоть минуточку. О, Марго!
Я сопротивлялась, сжимала ноги, но Сергей был на пике возбуждения, и силы его утроились. Он накрыл мой рот поцелуем, а руками быстро и резко развёл мои бёдра в стороны и тяжело провалился между моих ног. Я всё ещё пыталась вырываться, но через мгновение ощутила неминуемое проникновение.
От бессилия и отвращения я задрожала. Из глаз моих непроизвольно полились слёзы. Я больше не сопротивлялась и лишь молила бога, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
А Сергей переворачивал меня то на бок, то на живот, то ставил на четвереньки и неистово вбивал в меня своё орудие. Наконец, он начал содрогаться всем телом, и откинул голову назад, тяжело дыша и громко пыхтя. Всё было кончено.
Я упала на постель, «растерзанная» физически и душевно. Было такое ощущения, что мне в душу справили нужду. Я вытерла слёзы. Хоть бы он поскорее убрался.
Сергей полежал ещё несколько минут, остывая и приходя в себя. Затем встал с кровати и поднял с пола брюки, достал кошелёк и отсчитал деньги.
– Это за час, как обычно, – сказал он. – А это лично тебе.
И он положил на тумбочку двести гривен.
– Ты умница, ты лучше всех, моя девочка, – продолжал он. – Могу я как-то пригласить тебя в ресторан?
Я чуть с кровати не свалилась.
– Я бы с радостью, – ответила я, подбирая правильные слова и убедительные аргументы, – но нам не разрешают общаться с клиентами.
– А если я оплачу? – настаивал Сергей.
– Ты знаешь, у нас есть администратор, с ним и договаривайся.
– О’кей, поговорю с Аллой, – улыбнулся он. – Мне с тобой так хорошо, что я не расставался бы с тобой ни на день.
Я выдавила из себя подобие улыбки.
Наконец, он ушёл. Я отнесла Лере шестьсот гривен, свои двести «чаевых» убрала в сумочку.
– Я иду в душ, – сказала я устало. – Надеюсь, сегодня уже никого не будет.
– Ладно, как скажешь, – ответила Лера. – У нас, если что, есть ещё Камилла и Роксана. Они сегодня пробездельничали всю смену, ни одного захо́да.
– Вот и хорошо, – сказала я с облегчением. – А я спать. За расчётом зайду, как обычно, после душа.
* * *
Я с наслаждением легла в чистую постель, предварительно сменив бельё на свежее, предвкушая скорый сон и отдых. Я всегда после рабочей смены меняла простыни и наволочки на чистые – такой у меня был заведен порядок. Я не могла после десятка разных клиентов снова и снова ложиться в постель, которая хранила их запахи, пот и всё остальное. Но я была чуть ли не единственной в своём роде, «слишком щепетильной», по словам Камиллы. Многие девочки преспокойно себя чувствовали в «общаковой постели», не парясь, как говорила Камилла, над такими пустяками.
«И это здесь, где были молодые и в общем-то более-менее ухоженные девушки, – думала я. – А что тогда творится на «тройке» и «четвёрке», где, по словам Инессы, «неликвид» и стареющие проститутки на закате своей деятельности?! Даже представлять не хочу!»
8
В конце сентября, ещё до моего отъезда домой, произошёл один неприятный инцидент: у Агаты пропали деньги, довольно крупная сумма – тысяча гривен. Тогда она не стала поднимать шум, так как не была на сто процентов уверена, сколько именно денег лежало в её «тайнике» на тот момент, когда это случилось. Тайником, конечно, было сложно назвать то место, где она хранила свои деньги – это был ящик с бельём в её шкафу. Девочки вообще не отличались фантазией в выборе тайников для хранения своих «кровно заработанных» – кто в шкафу, кто в тумбочке, кто вообще под матрасом. Но, в конце концов, не в сейфе же нам запирать свои деньги друг от друга.
Ситуация была неприятная. Хуже всего, когда происходят подобные вещи и неизвестно имя вора, все без исключения остаются под подозрением. Все начинают думать друг на друга, косо посматривать и приглядываться, кто сколько тратит и, кто сколько перед тем заработал.
Новенькие девочки, Кристина и Снежана, вспомнили, что незадолго до этого у них тоже пропадали деньги. Они тогда решили, что просто ошиблись в подсчётах или были невнимательны. Но теперь стало ясно, что никто не ошибся, а они также стали жертвами воровки.
– Может, это кто-то из клиентов? – предположила Жанна.
Она никогда не отличалась остротой ума и здравым смыслом речей.
– И как ты до такого додумалась? – резко сказала Ирма. – Клиент никогда не остаётся в комнате надолго один. Не больше минуты. А для того, чтобы что-то найти, открыть шкаф, порыться в тумбочке или обшарить постель, надо по меньшей мере минут пять. Клиенты отпадают.
– Значит, это кто-то из своих, – сказала Агата. – Либо администраторы, либо мы.
– Администраторы тоже не в счёт, – сказала Камилла, – они тоже не бывают в наших комнатах сами, когда нас нет.
– Тогда остаёмся только мы, – заключила Жанна.
– Девочки, а вы заметили, что все кражи происходили на вашей смене? – вдруг осенило Камиллу.
– И точно, – согласилась Агата. – Сейчас я пострадала, перед тем Кристина и Снежана. А у вас точно ничего не пропадало? – обратилась она к нам.
– Нет, вроде бы, – ответили Ирма с Роксаной.
– Да нет, не пропадало, – согласились мы с девочками.
– Странно, что бы это могло значить? – сказала в задумчивости Агата.
– А тут и думать нечего, – усмехнулась Ирма. – Воровка на вашей смене.
– Я бы не стала так категорично утверждать, – вмешалась я. – Это могло быть простым совпадением.
Я не могла, разумеется, поручиться за своих подружек, хотя они казались надёжными девочками. Но, самое главное, я не хотела исключать из числа подозреваемых саму Ирму. И не потому, что питала к ней неприязнь, а потому что она могла вполне оказаться той самой нечистой на руку. Я видела, как вольно и свободно ведёт она себя здесь, прямо по-хозяйски. А, зная её прошлые заслуги, несложно было сопоставить факты, и – Ирма вполне подходила под подозрения.
Она зыркнула на меня весьма недоброжелательно. Ведь мы шестеро уже сейчас могли остаться вне подозрений. Но я не хотела исключать коварную Ирму, пусть даже ценой собственной репутации.
– Ну что ж, Марго права, – сказала она, отводя от меня свой сверлящий взгляд. – Значит, воровкой может оказаться любая из нас.
Мне показалось, кто-то вздохнул, будто бы с облегчением, но я не уловила, кто именно.
Мы разошлись с неприятным осадком, обсуждая потом в своих тесных кругах, кто бы это мог быть вероятнее всего.
Девочки стали более щепетильно подходить к вопросу выбора «тайников», хотя вариантов, соглашусь, было немного. К тому же, все начали вести строгий счёт хранящимся деньгам, а некоторые даже вели записи в своих блокнотах.
Администраторам мы тогда ничего не стали рассказывать, решили разобраться во всём самостоятельно.
* * *
С тех пор прошло три недели. Мы уже и подзабыли о той неприятности, слегка расслабились и перестали хотя бы смотреть на всех с подозрением.
Воришка больше не проявлял себя, и мы уже решили, что всем этим неприятностям положен конец. Но в тот вечер случилось нечто, пролившее свет на всю эту историю.
Наша смена как раз опять работала в ночь. Близилось время пересменки. Мы с моими девочками уже были готовы к работе и лишь подводили перед зеркалами глаза и губы. Как вдруг до нас донеслись чьи-то крики. Мы с Камиллой выскочили в коридор.
– Откуда кричали? – спросила Камилла.
– Не пойму, – ответила я.
И вдруг снова приглушённые крики: «Помогите!»
– Это со стороны кухни, – сказала Камилла и бросилась туда.
Я рванула следом. Из комнат выходили девочки и в испуге оглядывались по сторонам. Мы пробежали коридор. В кухне никого не было.
– Тихо! – сказала Камилла и прислушалась. – Это здесь!
Она указала на дверь ванной, за которой слышалась возня и глухие звуки ударов. Камилла со всей силы рванула дверь, сорвав замок, и мы в ужасе застыли от увиденного. На полу корчилась и извивалась Элла, закрывая голову руками, а над ней склонилась Ирма и что было силы била её по лицу. Она снова и снова заносила кулак над головой несчастной Эллы и молча и жестоко обрушивала на неё удары. Элла плакала и умоляла:
– Не надо, Ирма. Прости, пожалуйста, перестань. Ирма, пожалей.
А с другой стороны стояла Роксана и молотила её ногами в бока и по рёбрам.
Камилла, недолго думая, схватила Ирму за волосы и рванула на себя. Ирма вскрикнула и, не удержав равновесие, рухнула на пол. Роксана застыла от неожиданности, тогда Камилла пробралась к ней и вытащила её за ворот кофты в коридор. Роксана споткнулась о лежащую на полу окровавленную Эллу и тоже упала бы, но Камилла удержала её на весу своими сильными руками. Затрещала материя, и кофта на Роксане разорвалась в клочья.
– Ты что творишь, сука?! – взревела Ирма, придя в себя после падения.
– Лежать, падла! – взревела Камилла.
К этому времени уже все девочки сбежались сюда, в том числе и Алла-администратор. Увидев открывшуюся картину, она всплеснула руками и заорала на всю базу:
– Вы что, охренели?! Что это за беспредел, мать вашу?!
Я переступила через сидящую на полу Ирму и прошла в ванную, где на полу продолжала лежать и плакать Элла. Она закрыла лицо руками и рыдала, что-то бормоча.
– Элла, убери руки от лица, я гляну, в порядке ли ты, – попросила я, присев к ней.
– Нет, не надо, – плакала она.
А потом внезапно опустила руки и повернулась к Ирме:
– Ирмочка, прости, я больше не буду, – умоляла она сквозь слёзы.
У неё были разбиты нос, губа и бровь. Всё лицо было залито кровью.
– Элла, иди сюда, – просила я, – тебе надо умыть лицо.
Но она меня будто не слышала. Она протягивала руки к Ирме и умоляла:
– Прости меня. Я не хотела.
– Ни хрена не понимаю, – выругалась Камилла. – Ты чего у неё прощения просишь? Это ведь она тебе рожу расквасила, а не наоборот.
– А если ни хрена не понимаешь, – оскалилась Ирма, поднимаясь на ноги, – так и нечего вмешиваться.
– Как бы там ни было, и чем бы она перед тобой ни провинилась, – сказала я, – но ты могла её убить.
– Да уже почти убила, – кивнула Камилла на стоявшую на коленях Эллу, которая истекала кровью.
– Так, я ничего не поняла! – громко сказала Алла. – Объясните, наконец, что случилось и почему вы с Роксаной такое сотворили с Эллой?
– А вот пусть сама Элла обо всём и расскажет, – сказала Ирма.
– Элла, говори, за что тебя избили? – строго сказала Алла.
– Нет, не надо, прошу вас, – плакала Элла.
– Давай, давай, сознавайся, – твердила Ирма, глядя на неё сверху вниз. – Говори, сука!
– Не надо, Ирмочка, пожалуйста, не говори ничего, – умоляла Элла, сложив на груди руки. – Я всё тебе верну. Только не рассказывай.
Казалось, Ирме нравилось продолжать издеваться над бедной девушкой. Она смотрела на умоляющую Эллу, стоявшую на коленях, и в глазах её не было ни жалости, ни сожаления.
– Так, всё, хватит! – сказала я и силой подняла Эллу с пола. – Я не могу больше на это смотреть. Что бы она ни сделала, она не заслуживает такого унижения и твоей жестокости!
Я силой развернула Эллу к себе и открыла кран холодной воды. Раковина умывальника заполнилась кровавыми струями. Элла продолжала плакать и стонать от боли, когда я осторожно её умывала.
– Я жду объяснений, – сказала Алла. – Кто-нибудь, наконец, скажет, что здесь произошло?
– Ладно, раз эта крыса не хочет говорить, я сама расскажу, – грубо сказала Ирма.
Элла рванулась из моих рук, но я удержала её на месте.
– Всё равно мы должны узнать правду, – сказала я ей.
Элла, казалось, сдалась и обмякла в моих руках. Она лишь ниже опустила голову и закрыла глаза.
– Помните наши неприятности месяц назад? – обратилась Ирма ко всем. – Тогда у многих из вас пропадали деньги. Угадайте, кого я сегодня застала в своей комнате за тем же самым занятием?
Все взоры обратились к Элле.
– Да, вы всё правильно поняли, – продолжала Ирма изобличающим тоном, – нашу тихоню Эллу. Она рылась в моих вещах и в моей сумочке в тот самый момент, когда я вернулась в комнату из ванной.
– Элла, это правда? – спросила Агата. – Получается, это ты воровала у нас деньги. Но как ты могла? У своих? Почему?
– Так, стоп! – перекрыла всех громким возгласом Алла. – Что ещё за история с кражами?
– Месяц назад у некоторых девочек пропали деньги, – ответила Роксана. – Мы тогда не стали говорить никому из администраторов. Решили сами всё уладить.
– И я вижу, уладили, – Алла кивнула на опухшую Эллу.
– А что с ней ещё оставалось делать? – воскликнула Ирма. – Не по головке же её гладить за такое! Она крыса, воровала у своих!
– Слушай, Ирма, – вмешалась опять Камилла, – оставь свои зоновские выражения и порядки. Достала уже всех своими «понятиями»!
– Не хами, коза, – оскалилась на неё Ирма. – Ты вообще в последнее время суёшь свой нос, куда не следует. Я ещё с тобой разберусь.
– Что я слышу? Ты мне угрожаешь? – улыбнулась Камилла. – При свидетелях? Неразумно, Ирма.
– Да пошла ты, сучка пирсингованая, – опять выругалась Ирма.
Камилла громко рассмеялась в ответ.
– Для начала следовало выяснить, почему она это сделала, – сказала я, обнимая дрожащую Эллу. – Что её толкнуло на воровство? Может, у неё что-то случилось в жизни, что ей понадобились деньги? Может, ей помощь нужна? А ты покалечила её!
– Помощь?! – вскричала Ирма. – Воровке помощь? А может, ей ещё и денег надо было предложить?
– Может быть, – ответила я. – Смотря, какая у неё ситуация и для чего ей нужны эти деньги.
– Не строй из себя святую! – сказала Ирма, сощурив глаза. – Здесь этого никто не оценит.
– Так, всё, хватит перепалок! – сказала Алла. – Заткнитесь все! В любом случае для начала нужно разобраться в ситуации, Ирма, а потом уже руки распускать. А можно и вообще без мордобоя обходиться. Взяли моду – рожи друг другу «поправлять»!
Ирма в бессильном гневе сжала губы. Она обвела нас всех презрительным взглядом и сказала:
– Как хотите. Только я предупреждаю при всех: если я ещё раз увижу эту крысу в своей комнате, её ждёт новое наказание. И мне плевать на вашу демагогию! Тогда уже никто не сможет её защитить.
Сказав это, Ирма развернулась и протиснулась через толпу девочек. Роксана молча последовала за ней.
Теперь, когда главная зачинщица драки удалилась в свои апартаменты, можно было спокойно поговорить с Эллой. Никто из девочек не уходил, все ждали объяснений.
– Девочки, Элла вся в синяках и ссадинах, – сказала я, – её надо отвести в комнату.
Мы с Камиллой помогли ей дойти до комнаты и уложили на диван.
– Надо обработать раны, – сказала Алла. – Я принесу перекись и бинт.
Через минуту она вернулась и перед самой дверью крикнула в коридор:
– Роксана! Иди, сядь на моё место, подмени на время.
Мы обработали раны на теле и лице Эллы и смазали их мазью, которую принесли Алла.
– Чёрт, – выругалась Алла, – здесь разлился огромный синяк. Это по меньшей мере неделя, пока можно будет уже замазывать эго тонако́м. Да и губа разбита. Блин, девки, от вас одни убытки. Надо же было тебя угораздить с Ирмой связаться! Зачем тебе понадобилось воровать у неё?
Элла потупила взгляд и молчала.
– Блин, Элла, не включай мороз, – снова выругалась Алла. – И так из-за тебя переполоху, теперь ещё и на неделю из графика выбыла. Если Таисия об этом узнает, тебе несдобровать. Так что не молчи, если хочешь, чтобы мы тебя прикрыли, рискуя своими задницами.
– Говори, Элла, не бойся, – сказала Агата, – хуже уже всё равно не будет.
Элла подняла на нас заплаканное, опухшее от побоев лицо и снова опустила.
– Простите меня, – пробормотала она. – Мне надо было отдать долг.
– Долг? – удивилась Алла. – Откуда у тебя могут быть долги? Ты ведь неплохо зарабатываешь, клиенты у тебя всегда есть.
– Это старый долг, я должна была уже много лет, – ответила Элла.
– Подожди, – прервала её Алла. – Откуда у тебя многолетние долги? Тебе ведь всего двадцать лет. Ты что ещё в школе задолжала?
– Ну, не много лет, я ошиблась, – сказала Элла, – года три-четыре. Я тогда занимала на переезд в Киев, на первое время, пока устроюсь.
– А родители твои знают о твоих долгах? – спросила Зара, сидевшая рядом и гладившая её по голове.
– Мои родители вообще ничего не знают, – ответила Элла. – Отец всю жизнь пил, пьяный избивал мать и нас с сестрой. Мать в конце концов тоже спилась. Вот мы и сбежали из дому. Сначала мы были вместе. А потом сестра укатила за границу, здесь оставаться – понту никакого не было. Я тоже хотела с ней уехать, но она меня не взяла, у неё там какой-то хахаль нарисовался, а я помешала бы. Я её с тех пор больше ни разу не видела.
Все молчали. У каждой была своя история, но здесь… Бедная Элла.
– А воровать зачем? – спросила Агата. – Могла бы попросить, и мы выручили бы тебя, дали бы, сколько надо.
– Простите меня, – сказала Элла и опять расплакалась.
– Ладно плакать-то, – буркнула Камилла, – слезами тут не поможешь. Сколько ты должна?
– Тысячу, – сказала, всхлипывая, Элла.
– Ого, – присвистнула Алла. – Интересно, сколько же ты занимала?
– Много, – ответила Элла. – Глупая была. Девочки, миленькие, выручите меня, займите мне эти деньги, а то мне завтра надо отнести.
– Ладно, хорошо, – сказала Камилла. – Мы тебе дадим эти деньги, безвозмездно, если ты пообещаешь больше не воровать.
– Обещаю, обещаю! – горячо затараторила Элла. – Камиллочка, девочки, я обещаю. Спасибо вам.
– Так, Агата и Снежана с Кристиной уже, считай, выручали тебя, когда ты у них деньги взяла. Ирма с Роксаной не участвуют, администраторы тоже не в счёт, – подытожила Камилла. – Остаёмся мы шестеро. Это по… – она подсчитала в уме, – почти по сто семьдесят гривен. Или, может быть, кто-то не может или не хочет участвовать?
– Нет, нет, скидываемся все, – ответили девочки.
– Вот и хорошо, – сказала Камилла. – Мы пойдём, а ты отдыхай и выздоравливай. И больше не воруй. Нехорошо это, тем более у своих.
Мы все разошлись по комнатам, Алла вернулась на свой пост.
– Что-то тут не то, – сказала Алиса, когда мы вчетвером вошли в их комнату. – Это что же получается, сколько она ни зарабатывает, а зарабатывает она неплохо, у неё не хватает денег даже долги отдать?
– А может, она пересылает часть денег матери, чтобы хоть как-то её поддержать? – предположила Роза.
– Мне кажется, она вообще всё наврала про свою семью, – сказала Камилла. – Вы видела, как она меняла свои слова: то многолетние долги, то всего три года?
– Согласна с Камиллой, – сказала я в задумчивости. – Что-то тут не то. Надо бы понаблюдать за Эллой. И, кстати, с кем она живёт, с Жанной? Надо постараться у Жанны разузнать.
* * *
Разговоры с Жанной ничего не дали. Она вообще молола какую-то чепуху, путалась в собственных словах, в общем, вела себя точно, как Элла накануне.
– Тупая малолетка, – негодовала Камилла. – Она никогда умом не блистала, а после беременности, кажется, совсем отупела.
– Ладно тебе ругаться, – сказала я. – Она просто растерялась.
– Или вообще ничего не знает, – вступилась Роза.
– А если не знает, так какого чёрта мямлить?! – вскричала Камилла. – Так бы и сказала: «Я ничего не знаю».
– Значит, остаётся понаблюдать за само́й Эллой, – сказала Алиса, – как она дальше будет себя вести.
Но, как мы ни пытались, ничего путного из этой затеи у нас не вышло. Главное неудобство состояло в том, что мы с ней работали в разные смены, и пересекались в течение дня не больше двух-трёх раз, и то мельком. Всё было, вроде бы, как всегда, ничего необычного.
Однажды Камилла не выдержала и, когда Элла проходила мимо нас, вдруг остановила её и спросила прямо в лоб:
– Элла, у тебя всё в порядке?
Элла вздрогнула и отпрянула назад, словно перед ней стояла Ирма, а не Камилла.
– Ты чего? – удивилась я. – Чего так испугалась?
– Ничего, – растерянно ответила она. – Я не испугалась. Я просто… задумалась.
Она явно нервничала, и это было видно. Её глаза бегали, губы дрожали, и к тому же, у неё была дурацкая привычка: она постоянно смыкалась и чесалась, будто у неё была чесотка или дерматит. То она тёрла руку об руку, то почёсывала голову, то шею, то лицо. Было очевидно, что ей неспокойно и, возможно даже, она чего-то или кого-то боится.
– Элла, успокойся, – снова сказала я. – Мы не причиним тебе зла. Наоборот, мы хотим помочь тебе и беспокоимся, всё ли у тебя нормально.
– У меня всё нормально, – повторила она за мной. – Я в порядке.
– Чего ты тогда дёргаешься, как ненормальная? – спросила Камилла.
Элла задёргалась ещё больше. Она стала оглядываться по сторонам в поисках пути отступления.
– Ты что, дикая?! – резко сказала Камилла.
– Камилла, перестань, – прервала я её. – Ты видишь, она нервничает? Элла, – обратилась я к ней, – расскажи, что у тебя происходит. Кого ты боишься? Тебе кто-то угрожает? Или, может быть, Ирма тебе не даёт покоя?
– Нет, всё в порядке, Марго, – ответила она, – не беспокойся, Ирма меня не трогает. Она после того случая вообще смотрит на меня, как на пустое место.
– Элла, если тебя всё же что-то беспокоит, не держи в себе, поделись с нами, – мягко сказала я. – Возможно, мы сможем тебе помочь.
– Хорошо, если что-то будет, я обязательно скажу, – ответила она впопыхах. – Мне надо идти.
И она проскользнула между нами, как змейка.
– Ты что-нибудь поняла? – спросила Камилла, глянув на меня.
– Ничего не поняла, – призналась я. – Но мне кажется, у неё не всё спокойно в жизни. Как бы не ввязалась наша Элла в какую-нибудь тёмную историю. Надо не спускать с неё глаз. Поговори с Зарой и Агатой, пусть они тоже понаблюдают за ней, на своей смене.
– Ой, да ну её к чёрту! – ответила Камилла. – Не слишком ли много внимания и чести одной персоне?
– Камилла, как ты можешь так говорить? – возмутилась я. – Может, ей нужна наша помощь, а она не знает, как сказать об этом?
– Да мало ли кому нужна помощь, – раздражённо ответила Камилла. – Всем не поможешь.
– Как хочешь, – сказала я.
Я поняла, что на Камиллу рассчитывать не сто́ит.
«Ладно, задействуем остальных», – решила я.
Мне почему-то была симпатична эта хрупкая девушка. Элла была на год старше меня, но на вид ей было не больше семнадцати. Она была невысокого роста, худенькая, с коротко стриженными волосами и узкими, как у подростка, бёдрами. Мне было жалко её, по-дружески жалко, и я очень хотела помочь ей. Я не знала точно, как именно помочь, в чём проблема Эллы, но я чувствовала: что-то с ней не так.
* * *
На следующий день Элла была весела и общительна, порхала по коридорам и совсем не напоминала вчерашнюю мрачную, перепуганную, словно загнанную в угол, дикарку.
– Ничего не понимаю, – делилась я с девочками за обедом, когда мы вчетвером сидели на кухне. – Вчера Элла была, словно перед казнью, испуганная, потерянная, а сегодня летает и щебечет, как птичка.
– Может, влюбилась? – предположила Алиса.
– Или помирилась со своим милым, – сказала Роза. – А вчера ещё была в ссоре.
– Возможно, возможно, – сказала я. – Тогда это многое объясняет в её поведении.
Камилла ничего не высказывала в отношении Эллы. Её раздражала подобная опека. Она нормально относилась к Элле, но по-прежнему считала, что мы уделяем ей недопустимо много внимания.
