Татьяна Николаева
Исповедь проститутки
Я посмотрела на Таю. По наивности можно было подумать, что она проявляет заботу обо мне. На самом же деле я прекрасно понимала: она просто боялась, что я могу сорваться и бросить всё, вернуться в нормальную жизнь. Таисия видела, что у меня кризис, депрессия, и мне нужна смена обстановки, отдых. Вон, Жанна «провалялась» неделю в больнице, и теперь как рвалась обратно в бой.
В любом случае я была благодарна Тае за то, что она отпускала меня.
– Можешь ехать хоть завтра, – сказала Таисия.
– Я уеду к выходным, в пятницу, – ответила я. – Мне так будет удобнее.
– Без проблем, – улыбнулась Тая. – В пятницу, так в пятницу.
– Спасибо, – сказала я и выдавила из себя подобие улыбки.
– Всё, иди, отдыхай, – сказала мне Тая. – И не раскисай, Марго. Помни и не забывай, почему ты здесь, ради чего ты всё начинала. Ты сильная, ты справишься, я знаю. Знаю таких, как ты. Сама такая же. Таких, как ты, нельзя согнуть, нельзя сломать. Проще уничтожить, чем сломить твой дух. Помни об этом.
Я вышла из комнаты и пошла в ванную. Мне хотелось побыть одной, хотелось плакать. У меня в жизни действительно наступил кризис. События последних двух недель пошатнули мою нервную систему: встреча с Игорем, моим заклятым врагом, выкидыш у Жанны, все эти клиенты, сменяющие один другого, их стоны вожделения и агонии экстаза, все эти разговоры об одном и том же, на одну и ту же тему – секс, секс, секс… Классика, минет, глубокий минет, анал, поза 69, крепкая эрекция, слабая эрекция, кончил, не кончил, «хочу тебя», «возьми его, детка», «сделай это, малыш»… От всего этого кру́гом шла голова, и тошнота подступала к горлу. Меня везде преследовали одни и те же образы, звуки, запахи.
Стоя в ду́ше под струями тёплой воды, я расплакалась, разревелась от жалости к само́й себе.
– Что я здесь делаю? Как я здесь оказалась, в этом чудовищном месте? Как я могла такое допустить в своей жизни? – говорила я сквозь слёзы. – Я не хочу здесь находиться. Я хочу домой, к маме.
Спустя полчаса, я вышла из ванной, закутанная в махровый халат, с опухшими от слёз глазами, и вернулась в комнату. Там никого не было. Камилла наверняка сидела в соседней комнате у Розы и Алисы. Я порадовалась этому обстоятельству. Мне сейчас не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.
Я включила радио и села перед окном. С грустью и каким-то упоением я наблюдала, как за окном на город опускались сумерки: постепенно зажигались огни фонарей и витрины магазинов и кафе, на темнеющем небе тускло светили первые вечерние звёзды. Сотни машин проносились мимо, по тротуарам нескончаемым потоком шли люди. Все они куда-то спешили; каждый был занят своими мыслями, своими заботами: кто-то ехал с работы, кто-то спешил на свидание, кто-то шёл в кино; где-то встречались, где-то расставались. В каждую минуту времени что-то происходило, кто-то был чем-то занят – одновременно делались тысячи дел, произносились миллионы слов, происходили сотни тысяч всевозможных событий.
Где-то сейчас был и он – Виктор. Где? С кем? О чём он сейчас говорит, о чём думает? Что он делал вчера, и что будет делать завтра? Вспоминает ли обо мне, хоть иногда?
Мысли снова вернули меня к нему. Зачем? Зачем я вспоминаю о нём снова и снова, причиняя себе новую боль? Да, всё ещё больно, ещё мучительно больно думать о нём, вспоминать наши ночи любви, наши стоны и переплетения тел, его сильные руки и нежные губы, горящий взгляд и страстный шёпот. Почему я решила, что для него всё это имеет такое же значение, как и для меня? Откуда взялась эта мания, эта зависимость?
Я хотела вырвать его из своего сердца, забыть – забыть всё: его лицо, его голос, его глаза, его запах. Но память снова и снова возвращала меня в то недавнее время, когда Витя был в моей жизни, пусть даже так нелепо, так неправильно, в обмен на деньги – но он был со мной. И пускай бы так и продолжалось всегда, пусть я не знала бы всей жуткой правды о своей роли в его жизни.
Но даже страшная обида и моё растоптанное самолюбие, даже испытанные унижения и боль не помогали мне справиться с моей пагубной любовью, с этим наваждением. Наоборот, всё это лишь усугубляло моё состояние, мои душевные терзания вопросом: «Почему так? За что?»
Я устала. Я вновь утратила душевный покой и равновесие. Я ничего не хотела, ничего уже не понимала: что правильно, что неправильно. Я хотела одного – сбежать подальше, и как можно скорее.
Но надо было ещё пережить завтрашний день, как-то справиться с собственными эмоциями, чтобы не сорваться и не выкинуть какую-нибудь непоправимую штуку. Я сейчас находилась в таком состоянии, что просто не контролировала себя.
* * *
К моему удовольствию, по счастливому стечению, на следующий день у меня не было ни одного клиента. Весь день я находилась на базе; приходили разные люди, но, по счастью, выбирали других девочек. Меня никто не беспокоил.
Вечером я вышла прогуляться по городу, чтобы скоротать остаток этого дня, и чтобы поскорее наступило завтра. Я прошлась по Крещатику, поглазела на витрины магазинов и кафе, вышла на площадь, покружила там около часа. И, когда совсем стемнело, вернулась обратно.
В пятницу утром я покинула базу с большим сомнением, что вернусь обратно.
7
Оказавшись, наконец, дома, я почувствовала огромное облегчение. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, окружённой заботой. Не надо было ничего решать, ни от кого прятаться. Всё было так спокойно и незыблемо, что казалось, это вовсе другая планета, другая вселенная.
Я начала понимать, в чём заключалась моя главная проблема: попав в жёсткие условия взрослой жизни, мне само́й пришлось резко повзрослеть. Этот процесс – моего взросления – произошёл слишком быстро, слишком резко, и задел меня намного глубже, чем это происходило у остальных моих сверстниц, продолжавших нормальную размеренную жизнь. В их жизни все эти процессы происходили естественным путём, без болезненных превращений. А я, решив кардинально изменить свой образ жизни, образ мыслей, столкнулась с проблемой вечного конфликта: по-старому я не хотела, по-новому ещё не научилась, не привыкла.
Все эти дни дома я размышляла, я прислушивалась к себе и старалась найти ответы на свои вопросы. Как-то мне вспомнились слова Таисии во время нашего последнего разговора: «Помни и не забывай, почему ты здесь, ради чего ты всё начинала».
– Да, она действительно права, – сказала я вслух, сидя в своей комнате у окна и пытаясь читать какую-то книгу. – Неужели все мои жертвы были напрасны? Неужели моё падение было зря? Ведь бордель – это не конечная цель, а лишь переход, середина пути, инструмент для достижения чего-то большего в моей жизни. Это же не навсегда, это временно.
Я отбросила книгу в сторону, – всё равно я не помнила, что прочитала, строчки не проникали мне в голову, – и схватила календарь. Сегодня была среда, восьмое октября. Я должна была вернуться обратно ещё позавчера.
– Господи, что я наделала? Истеричка! – ругала я себя.
Я схватила телефон и набрала номер Инессы. В трубке послышался знакомый голос:
– Алло. Кто это?
– Инесса, это я, Марго, – сказала я приглушённым голосом и подошла к двери, чтобы прикрыть её плотнее.
– Марго, ты где? – спросила Инесса.
– Я дома. Таисия отпускала меня на три дня домой, но я не вернулась вовремя. Что мне теперь делать?
– Ну ты даёшь, Марго! – затараторила Инесса. – Бегом хватай шмотки и возвращайся. Может, и пронесёт. Я, если что, тебя прикрою.
– Спасибо тебе, моя дорогая, – сказала я. – Завтра же с самого утра я приеду. А Тая не спрашивала обо мне?
– Ты знаешь, странно, но не спрашивала, – ответила она. – Ладно, завтра, так завтра. Не подведи только меня.
– Хорошо, хорошо, не беспокойся, – заверила я Инессу. – Завтра к полудню я уже буду на месте.
* * *
Я не нарушила своего обещания, данного Инессе. Около двенадцати я была уже на базе и отзвонилась ей, чтобы «отчитаться».
– Пока всё тихо, – сказала мне Инесса. – Тая о тебе не говорила.
– Лера-администратор сказала, что Тая была здесь в понедельник, как раз, когда я должна была вернуться, – ответила я. – И что сегодня она опять будет.
– Блин, не получится отбрехаться, – с досадой сказала Инесса. – Она всё помнит и ничего не упускает. Она, скорее всего, приказала администраторам, как только ты вернёшься, ну, если вернёшься, сразу звонить ей.
– А я и не собираюсь ей врать и отнекиваться, – ответила я. – Если скажет «до свидания», я распрощаюсь.
– Ладно, удачи тебе, Марго – сказала Инесса и повесила трубку.
Около четырёх часов приехала Таисия. Лёгкий холодок волнения пробежал у меня по спине. Я знала, что она здесь сегодня из-за меня.
Роза с Алисой и Камилла вышли из комнаты. Мы с Таей остались вдвоём. Я была напряжена.
– Как съездила домой? Как отдохнула? – спросила Тая.
В её голосе не было недовольства или упрёка. Я решила не ходить вокруг да около и сразу перейти к главному.
– Таисия, я нарушила нашу договорённость и вернулась только сегодня, вместо понедельника, как обещала, – сказала я.
– Я знаю. Но это не имеет никакого значения, – ответила она, немало удивив меня. – Главное, ведь ты вернулась. Сама. Тебя никто не заставил, значит, ты сама приняла это решение, осознанно. Я права?
– Абсолютно, – ответила я, чувствуя огромное облегчение.
– Ну вот, – продолжала она. – А прибыла ты в понедельник, или двумя днями позже, это уже формальности. Главное, чтобы твои мысли были в порядке.
– Понимаю, о чём вы, – улыбнулась я. – Я в полном порядке. И готова продолжать работать. Просто, если в другой раз у меня опять снесёт крышу, вы отпустите меня на реабилитацию?
– Договорились, – улыбнулась в ответ Таисия. – Но только если твою крышу будет сносить не чаще одного раза в месяц. А там у тебя и так законные три-четыре выходных подряд.
– Не будет, обещаю, – сказала я твёрдо.
– Я знала, что не ошиблась в тебе, Марго, – сказала Тая, – знала, что ты сильная. Если что, звони, не стесняйся.
С этими словами Тая протянула мне свою визитку. После чего попрощалась со мной и вышла. Вернулись девочки и окружили меня.
– Ну что? Ну как? Что она тебе говорила? – наперебой спрашивали они. – Оштрафуют тебя?
– За что? – удивилась я.
– Ну как же? – сказала Алиса. – Ты ведь не вернулась в срок. Опоздала на два дня.
– Девочки, здесь всё-таки не тюрьма строгого режима, – ответила я. – Расслабьтесь. Вы не в рабство себя продали. Одно дело – соблюдение внутренней дисциплины, и совсем другое дело – моё личное время, моя собственная жизнь и моё здоровье, как физическое, так и психическое. И, самое главное – это свобода выбора. Только вы сами выбираете для себя – делать что-либо или не делать, поступать вам так или иначе.
Алиса задумалась.
– Знаешь, Марго, всё, что ты говоришь, очень хорошо и интересно, – сказала Роза. – Вот только не все осознают эту свою свободу, и далеко не все умеют правильно ею пользоваться.
– Да, не все, – согласилась я, – поэтому за них принимают решения другие, все, кто угодно, только не они сами.
– Ой, девочки, я вообще мало что понимаю из того, что вы сейчас говорите, – сказала растерянно Алиса. – Что я должна выбирать? В чём моя особая свобода?
– Никакая не особая, а просто свобода, как она есть, – ответила я горячо. – Ваше право выбора. К примеру, я здесь, потому что я так выбрала на определённом этапе своей жизни, потому что я так захотела, и продолжаю оставаться здесь, потому что опять же я сама так решила. Меня никто не заставил, я сама. Понимаешь? А ты? Почему ты здесь?
Алиса пожала плечами.
– Слушай, Марго, ты прямо бунтарь, – вмешалась Камилла. – С тобой хоть на баррикады.
– Зря ты иронизируешь, Камилла, – сказала я ей, – просто я не согласна мириться с несправедливым и потребительским отношением к себе, с ущемлением моей свободы, с унижением и хамством.
– А я не иронизирую, – ответила она. – Я просто не па́рюсь над такими вопросами.
– Каждый выбирает для себя сам, над чем ему париться. Я – над этим вопросом, ты – над другим, над тем, к примеру, как ты сегодня выглядишь, побольше бы клиентов и подольше бы продержаться на «шестёрке».
– Девочки, девочки, перестаньте, – вмешалась Роза, – а то вы так и до ссоры договоритесь.
– Не преувеличивай, Роза, – отмахнулась Камилла, – чего нам ссориться? Тем более, из-за таких пустяков, правда, Марго?
– Конечно, – ответила я, – тем более, «из-за таких пустяков». Каждому своё.
В комнате повисло молчание. Каждая из нас думала о своём, ну, если вообще думала. Я имею в виду Камиллу. Она чем-то напоминала мне Ксюшу, не желавшую видеть дальше своего носа и забивать свою хорошенькую головку всякими «глупостями» и «пустяками». У Камиллы, по её мнению, были главные достоинства и козыри – это грудь пятого размера – колыбель для страждущих и жаждущих мужчин, и серебряные шарики пирсинга в её подвижном гибком языке, тоже, кстати, для них же, для страждущих и так далее…
Сегодня я впервые ясно увидела, что отличаюсь от них, что мы с этими девочками – основным контингентом борделя – совершенно разные. Для большинства из них ублажать клиентов, подчиняться, мириться, унижаться и трястись за своё место в этом сомнительном «санатории» – это не вынужденная необходимость, это образ жизни. Они не умеют ничего другого, и не хотят ничего другого делать.
С одной стороны, данное открытие меня порадовало. С другой стороны, я понимала, что от этого мне будет нелегко здесь, будет трудно уживаться с остальными.
«Ну и пусть, – подумала я. – Как-то же уживалась раньше».
Тишину в нашей комнате нарушила Ирма. Она вальяжно и по-хозяйски вошла к нам и уселась в кресло.
– Чего молчим? – спросила она бесцеремонно. – Я думала, здесь вовсю идёт празднование по случаю возвращения блудной королевы.
И она зыркнула на меня, не сумев подавить в интонации и во взгляде зависть и злобу.
– Тебе чего, Ирма? – спросила я. – Ты зашла лично удостовериться, или просто соскучилась?
– И не надейся, – холодно ответила она.
– О, интересно, – сказала я иронично. – Помнится, ты как-то даже в подруги набивалась, а сейчас молнии пускаешь. Что случилось, Ирма?
– Ты что-то путаешь, Марго, я не набивалась ни в какие твои подруги. Мне просто любопытно, отчего к тебе такое особое отношение? Чем ты заслужила такую щедрость и милость хозяев?
– О каком особом отношении ты говоришь?
– Ну как же? – Ирма забросила ногу на ногу. – С тобой носятся, как с хрустальной вазой, снисхождения тебе разные, поблажки. Откуда такая честь?
– О чём ты? – снова спросила я.
– Не прикидывайся, что не понимаешь, Марго, – сказала Ирма, прищурив глаза. – То, за что любую другую девочку наказали бы или оштрафовали, тебе легко сходит с рук. Тебе чуть ли не в ножки кланяются. Что ты за рыбка такая золотая?
– Скорее, курица, несущая золотые яйца, – поправила я её. – А тебе не кажется, что ты слишком много внимания уделяешь моей персоне? Ты следишь за мной, что ли, или под дверью подслушиваешь? Не могу сказать, что мне приятно, но такая твоя заинтересованность всё же льстит.
– Слушай, Ирма, а может, ты завидуешь Марго? – вмешалась Камилла.
– Ты дура, что ли? – грубо сказала Ирма. – Что ты несёшь? Чему я завидую?
– Ну как же? Ты сама только что всё объяснила. Особое отношение, поблажки и всё такое. Бедняжке Ирме не хватает хозяйской милости и любви, – Камилла подкатила глаза к потолку.
Роза с Алисой захихикали.
– Заткнись! – вскочила Ирма. – Я вообще не с тобой разговаривала.
В дверях нашей комнаты появилась Роксана, соседка и с недавних пор подружка Ирмы.
– Что здесь происходит? – спросила она. – Чего шумим?
– Да вот, королева со своей свитой слишком дерзят, – ответила Ирма, снова овладев собой, как только почувствовала поддержку.
– Ирма, почему тебе не сидится на месте спокойно? Почему ты такая злая? – спросила я.
– Потому что терпеть не могу таких, как ты, – процедила она сквозь зубы, – важных, церемонных, любимчиков хозяйских.
– Мне кажется, ты говоришь так, потому что сама хотела бы входить в число «любимчиков», но по каким-то причинам не входишь, – сказала я спокойно.
Ирма сверкнула глазами.
– Не перегибай палку, Марго, – сказала она, глядя мне в глаза. – Ты, наверное, забыла, где находишься. Ты не во дворце, ты в борделе.
– Я так понимаю, абсолютно всё, что бы я тебе ни сказала, ты воспримешь, как оскорбление. Поэтому я не вижу смысла продолжать эту пустую словесную перепалку. Я лишь добавлю одно: везде, где бы ты ни находилась, будь то дворец или бордель, не надо терять своё лицо.
– Нет, вы только послушайте её, – Ирма не унималась. – Ты слышала, Роксана? Она будет нас учить?!
Я отвернулась и больше не вступала в дискуссию.
– Слушай, Роксана, уведи отсюда свою подругу, – сказала Камилла. – А то она так противно визжит, что распугает сейчас всех клиентов.
– Прикуси язык, Камилла, – ответила Роксана. – Идём, Ирма. Не о чем с ними говорить.
– Терпеть не могу эту выскочку, – отозвалась Ирма, выходя вслед за Роксаной.
– Вот сука, – выругалась Роза и прикрыла за ними дверь. – Одна паршивая овца всю воду баламутит, никому покоя не даёт. Хоть бы её перевели куда-нибудь, или вообще выгнали.
– Ой, да не обращайте вы на неё внимания, – сказала Камилла. – Она оттого и бесится, что никому уже сделать ничего не может. Разве что только языком чесать да нос свой длинный везде во всё совать.
Дверь снова открылась, и в комнату вошла Лера.
– Так, девочки, скоро смена начинается. Я надеюсь, у вас везде полный порядок? – спросила она. – Где надо, всё побрито, всё помыто? Или надо проверять?
– Лерик, ты же знаешь, мы всегда в полном порядке, – сказала Камилла.
– Знаю, но на всякий случай уточняю, – ответила Лера. – Звонили операторы из офиса: тебя, Роза, вызывают на вечеринку. Вообще, там целая компания, поэтому договорились о трёх девочках, так что решайте, кто поедет с Розой. Через полчаса будет машина.
– Ура, вечеринка, – запрыгала Алиса, – обожаю вечеринки. Я с тобой.
– А третья кто? – спросила Роза.
– Если хочет, пусть Марго едет, – предложила Камилла.
– А ты? – спросила я.
– Да что я там не видела? Я в прошлый раз была, – сказала она и сладко потянулась на кровати. – Так что поезжай ты. А я вас лучше здесь подожду.
– Так, всё, решено, – сказала Лера, – едут Роза, Алиса и Марго. Отлично. Значит так, почасовые расценки парни знают. Деньги берёте вперёд. Ну, в общем, всё, как всегда. Презервативы вот, держите, по упаковке каждой, и ещё одна про запас. Всё, удачи.
Лера отдала нам презервативы и вышла. А мы кинулись по своим комнатам краситься и одеваться. Через полчаса мы все трое в полной «боевой готовности» были уже в холле.
– Водитель ждёт внизу, – сказала Лера. – Удачи.
Мы спустились на улицу и сели в машину. Водитель отвёз нас по указанному адресу.
Мы поднялись на шестой этаж и позвонили в дверь. Из квартиры раздавалась громкая музыка, поэтому нам пришлось звонить несколько раз. Наконец, послышалось щёлканье замка.
– Ну, наконец-то, – сказала Роза, – а то я уже думала, облом.
Дверь открылась, и на пороге показался симпатичный и весьма подвыпивший парень.
– Добрый вечер, – улыбнулась Роза. – Здесь проходит супер-вечеринка, на которой не хватает женского общества?
Лицо молодого человека расплылось в улыбке.
– Да-а, – протянул он и пригласил нас войти. – Прошу вас, милые девушки. Проходите.
Роза переступила порог и, проходя мимо парня, приостановилась и поцеловала его в кончик носа.
– Я Роза, – сказала она низковатым голосом. – А это мои подруги, Алиса и Марго.
– А я Роман, – ответил он, растаяв от прикосновения Розы.
Алиса, проходя мимо Романа, провела рукой по его щеке и подмигнула:
– Привет, красавчик, как дела?
– Отлично, – сказал Рома и чуть не упал. – Особенно теперь.
Видно было, что его волнует и будоражит эта ситуация.
Я вошла последней.
– Привет, Рома, – сказала я. – Ты именинник?
– Нет, – ответил он, – сегодня нет именинников. У нас просто мальчишник.
– А-яй-яй, как нехорошо, – Роза с улыбкой погрозила пальчиком. – Значит, завтра кто-то из вас женится, «прощай, холостяцкая жизнь», а сегодня ещё можно, полный беспредел?
– Да никто не женится, девочки, – сказал Рома. – Просто мальчишник без повода. Так что расслабьтесь.
– А мы и не напряжены, – ответила Алиса и бесцеремонно опустила руку, ощупав его «достоинство». – В отличие от вас.
У парня перехватило дыхание. Он громко глотнул воздух.
Он вошёл в комнату и громко сказал:
– Друзья, смотрите, кого я вам привёл!
Со всех сторон раздались возгласы одобрения и восхищения.
– Налейте девушкам чего-нибудь выпить, – сказал Рома.
Мы присели на диваны. Я огляделась по сторонам и оценила обстановку: четверо в комнате и ещё, по меньшей мере, двое курили на кухне.
Нам подали бокалы с шампанским.
– Среди вас кто-нибудь танцует стриптиз? – спросил другой парень, высокий, с рыжими волосами и изрытыми оспой щеками.
– А как же, – ответила Роза. – Вот Марго. Она у нас профессиональная стриптизёрша.
Я видела, как у парней загорелись глаза.
– Тогда, может, вы нам станцуете для начала? – предложил он.
Друзья поддержали его громкими возгласами и свистом. На шум пришли остальные. Всего оказалось семеро.
«Ладно, справимся, – подумала я. – Где наша не пропадала».
Я уже встала под общий бурный восторг весёлой нетрезвой компании, но тут Роза остановила меня и деловым тоном сказала:
– Так, ребята, давайте всё по порядку. Расценки вы знаете. Мы работаем почасово. За первый час, пожалуйста, предоплата.
– Сколько? – спросил Рома, пританцовывая от нетерпения.
– Сейчас посчитаем, – ответила Роза, – нас трое, вас семеро. Участвуют все, или кто-то пас?
– Все, все! – отозвались парни.
– Тогда это два к одному, а значит, двойная оплата, то есть тысяча двести в час, каждой.
– Ого, – присвистнул один. – Не многовато ли?
– Малыш, если хочешь сэкономить, то можешь посмотреть со стороны, как развлекаются остальные, – сказала Алиса и мило улыбнулась.
– Вас вдвое больше, чем нас, – сказала Роза, – вот и посчитай.
Я видела, что ситуация набирает нежелательный поворот. Мы могли сейчас уйти отсюда ни с чем. Я решила вмешаться.
– Ну, зачем ты так категорично, Роза? – сказала я и повернулась к парням. – Я думаю, мы сможем пойти на кое-какие уступки. Мы что-нибудь придумаем, правда, девочки? Например, три тысячи в час вас устроит? Вы в казино больше спускаете.
– Пять штук за два часа, – ответил Рома после небольшой паузы. – Так годится?
– Я думаю, мы согласимся, – сказала я уклончиво. – Нам с девочками надо посоветоваться.
– Марго, что ты делаешь? – прошептала Роза, когда я наклонилась к ним с Алисой. – Это же почти в два раза меньше, чем должно быть.
– Ну, во-первых, не в два, а в полтора, – ответила я. – А во-вторых, кроме нас никто больше не знает, сколько их здесь, семеро, или пятеро, или вообще трое? Скажем, что их было, к примеру, четверо, и отдадим по обычному тарифу, а разница наша. Кстати, уже имеем предложение на два часа вместо одного. А можем пожадничать и вообще остаться ни с чем. Выбирайте.
– Круто, – согласилась Алиса. – Марго права. Нас никто не заставляет выкладывать всю правду и отдавать все деньги. Я – «за».
– Я тоже, – сказала Роза.
Я видела, как у девочек загорелись глаза.
– Мы согласны на ваши условия, – повернулась я к парням. – Только оплата вперёд, полностью. И мы ваши на целых два часа. Поверьте, мальчики, вам так понравится, что вы не захотите нас отпускать.
– О'кей, – улыбнулся Рома и достал из кошелька деньги.
Он отсчитал ровно пять тысяч и протянул мне. Я пересчитала и отдала деньги Розе.
– Ну а теперь, может быть, начнём? – предложила я. – Сделайте приглушённый свет, а музыку, наоборот, можно погромче.
Ребята заулюлюкали, рыжий с оспинами на лице кинулся к выключателям и погасил верхний яркий свет, оставив лишь точечные светильники и настенные бра. Рома прибавил звук в стереосистеме.
Я ощутила кураж и прилив адреналина в крови.
– Девочки, повторяйте движения за мной, – сказала я, – это несложно.
Роза с Алисой встали и с удовольствием присоединились ко мне. Мы танцевали втроём, постепенно снимая с себя одежду и бросая её в руки разгорячённых парней. Забавно было наблюдать, как они пожирали нас глазами, как нарастало их возбуждение по мере нашего освобождения от одежды, как тянулись они к нам руками, пытаясь жадно ухватить.
Сильнее других неистовствовал Рома. Он просто не мог усидеть на месте, он кричал и мотал головой от восторга, особенно когда очередь у нас дошла до стрингов. Тогда он, не в силах больше держаться, подбежал к Алисе и схватил её за ягодицы. Алиса мгновенно среагировала и обняла Рому, впившись глубоким страстным поцелуем ему в губы, вопреки общепринятому правилу, что мы не целуемся в губы.
Рома в нетерпении потащил Алису в соседнюю комнату. Но они не дошли до неё, Рома повалил Алису прямо в коридоре, с остервенением сдирая с себя джинсы.
«Так, первый пошёл, – пронеслось у меня в голове. – Кто следующий?»
Я продолжала танцевать, Роза извивалась где-то рядом, обхаживая сразу двоих ребят, стонущих и охающих от её ласк.
Среди оставшихся четверых я выбрала самого молодого. Как мне показалось, ему ещё и восемнадцати не было. Я опустилась на четвереньки и поползла прямо к нему. Он понял, что я наметила его, и от волнения откинул голову на спинку кресла, хватая ртом воздух, а затем снова посмотрел на меня. Я уже была у его колен. Глянув на его вздутую ширинку, я улыбнулась и облизнула губы, отчего он снова откинулся на спинку кресла. Грудь его вздымалась от частого дыхания, как кузнечные меха.
Я встала перед ним на колени и расстегнула молнию на его штанах. Затем помогла ему освободиться от них, выпустив на свободу возбуждённый, горячий, подрагивающий от желания, пенис. Я натянула на него презерватив и склонилась над ним, крепко обхватив губами, словно тисками. Он взвыл и вскоре конвульсивно задвигал тазом. Я поняла, что развязка близка. Тогда я отпустила его и поднялась на ноги, сняла стринги и уселась на него верхом. Он обнял меня и стал целовать мою грудь, шею, плечи, потянулся к губам, но я мягко отстранилась. Он крепко сжал меня и стонал, уткнувшись в мою грудь.
Вдруг я почувствовала, что меня кто-то трогает за голову. Я повернулась и уткнулась в торчащий вздыбленный пенис другого парня. Он держал его рукой и тыкал в меня, вопрошающе глядя мне в лицо.
Какой-то чёртик засел во мне сегодня и подхлёстывал, заставляя куражиться и вытворять непристойные штуки. Я была уже сама изрядно возбуждена от всего происходящего со мной и вокруг меня. Из коридора доносились стоны и крики, рядом на соседнем диване расположилась Роза между двумя парнями – над одним она склонилась, стоя на четвереньках, в то время как другой, стоя одним коленом на диване, в исступлении трахал её сзади, крепко держа за талию.
Со всех сторон раздавались стоны, вздохи и крики экстаза, перекрывая музыку.
Я схватила напрягшийся пенис полуобнажённого парня и стала массировать его, крепко сжимая в руке. Потом я приостановила скачку на первом и прошептала ему в самое ухо:
– Подожди секунду, милый. Сейчас продолжим.
Я достала из упаковки второй презерватив и подала стоявшему передо мной парню:
– Надень это пока, малыш.
Пока тот поспешно напяливал презерватив на свой пенис, я встала с первого и развернулась к нему спиной. Прогнувшись перед ним, я наклонилась ко второму и глубоко взяла ртом его пенис, сжав рукой мошонку. Он застонал. Я собиралась уже опуститься обратно на первого, но тут он внезапно подался вперёд и притянул меня за бёдра к себе. Через секунду я почувствовала его горячий рот на своём клиторе. Теперь была моя очередь ахнуть. Мои ноги подкосились, и я, наверное, упала бы, если бы он не держал меня крепко за бёдра. Я громко стонала, не прерывая минет второму.
Рот этого мальчика был настолько нежен и мягок, что, наверное, ещё немного, и я бы испытала оргазм. Но он оторвался от меня, а затем аккуратно усадил на свой раздувшийся пенис. Теперь я заняла более удобное положение по отношению ко второму и имела возможность делать глубокий минет.
В какой-то момент я почувствовала себя нанизанной на шампур, так неистово они оба с двух сторон вколачивали в меня свои орудия. Первый, сзади меня, стал ускорять темп и учащённо дышать. Затем он напрягся, выгнулся и затрясся в нахлынувшем оргазме, снова откинувшись на спинку кресла. Через минуту с ним было «покончено», а второй и не думал ещё «сдаваться».
Я прервалась, встала с первого парня, лежавшего сейчас почти поперёк кресла и приходившего в себя после пережитого экстаза, и оттолкнула второго на диван. Он плюхнулся, ничего не понимая, а я подскочила к нему и возобновила минет.
Вскоре я увидела краем глаза, как следующий натягивает презерватив и подходит ко мне сзади. Я уже не контролировала ситуацию. Это был повальный «трах», жёсткая групповуха, настоящая оргия, в которой партнёры сменяли друг друга, требуя своей порции удовольствия.
Эта оргия мало напоминала наши секс-вечеринки три-четыре года назад. Тогда это был хаотичный, неопытный, смешной секс малолеток. Тогда было просто интересно ощутить себя взрослыми. Теперь же мы, жрицы любви, дарили полное, сильнейшее наслаждение мужчинам, дарили умело, профессионально.
Наша сегодняшняя оргия, с небольшими перерывами и постоянными сменами действующих лиц, длилась больше двух часов. Когда, наконец, всё стихло, мы с девочками, как по команде, встали в полный рост и огляделись по сторонам. Вокруг в разных расслабленных позах сидели и лежали, кто на диванах, а кто и просто на полу, все семеро молодых «бойцов», и отходили после двухчасового секс-марафона.
Я нашла среди всеобщего хаоса свои вещи и надела стринги и кружевной чёрный бюстгальтер. Мои туфли на высоких шпильках всё это время оставались у меня на ногах. Пожалуй, единственная вещь, которая не мешала в сексе, и даже наоборот, добавляла огня и страсти.
Роза налила в бокалы шампанское и передала нам с Алисой. Мы с удовольствием освежились прохладным напитком.
Ребята тоже стали понемногу оживляться, о́хая и рассыпаясь комплиментами и восторгами по поводу прошедшего вечера. Я увидела Рому, полулежавшего на диване. Он ещё остывал после недавнего общения со мной. На правах завершившей его акцию, и потому вытянувшей из него больше всего сил и наслаждения, я подошла и присела на диван рядом с ним.
– Ромчик, милый, – обратилась я к нему сладким голосом, – нам уже пора уходить. Ты не мог бы немного доплатить за дополнительные услуги?
– За какие услуги, малыш? – спросил он, приоткрыв глаза.
– Каждый из вас сегодня получил минимум по две порции сладкого, – ответила я всё тем же обволакивающим голосом. – А это по пять клиентов каждой из нас. К тому же, времени прошло больше, чем два часа, которые были оплачены.
