Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: на заре новой эры
Благородная кровь
Спустя два дня. Арк
Квартал знати в столице как всегда прекрасен, свеж и внушителен. Тут вы не встретите нищих, убогих или калечных – только приятные лица, полные напыщенности и один их вид скажет вам – «как ты здесь оказалось, ничтожество»? Над головой расстелилось чудесное лазурное небо, одним видом внушающее умиротворение. Принц Даль’Мит будет искать в несуразице смысл и пытаться его принести на крыльях песни… это так «красиво», что его из жалости охота огреть булавой по голове. Глаз радуют аккуратные и грациозные дома, в два, а то и три этажа. Камень и дерево сплелись в вечном союзе, радуя глаз и даруя надёжные жилища. Под ногами стучит каблук о хорошо положенную брусчатку, ухо ловит трели птиц и журчание кристально прозрачной речки, рассекающей весь квартал.
Наслаждаясь торжеством утончённой роскоши, граничащей между суровостью холодного севера и южной мягкости да помпезности форм, я с неприязнью подмечаю, что здесь живут те, кто мог бы изменить жизнь Эндерала к лучшему всего за пару месяцев. Власть здешних аристократов такова, что они с лёгкостью могли бы свергнуть Святой орден и править самостоятельно. Каждое их поместье – это сосредоточение богатств, власти, на которую приходится по едва ли не тысяч душ ратных и рабочих. Могущественные лорды держат в подчинении наёмные рати, фабрики, кузни, шахты и добрую часть торговли. Их власть крови и золота трудно оспорима, а поэтому они стали бы одним из самых нужных союзников. Союзников, которых нет никакого желания привлекать, из-за их устоев.
– Только в этот раз я помогаю тебе Са’Ира, – девушка, идущая рядом со мной, поправила кинжал на поясе, отвлекая меня от мыслей. – Только потому что, что это может помочь Эндералу и простым людям, я иду с тобой.
– Ничего не могу поделать, – я мягко сказал. – Нам ответили, что смогут уделить внимание только на маскараде.
– Ты мог мы меня не уговаривать, – я обратил лицо к девушке – это чуть выше среднего стройная девушка, чей лик обрамлён стриженным до шеи волосом цвета угля, украшен тёмно-сапфировой маской, упирающейся на нос; ветерок слегка трепещет её насыщенно-чёрное платье. – И меня бы не пришлось трогать. Поверь, я не слишком хорошо переношу шумные компании, но ради… народа готова.
– Калия, ты так прекрасно выглядишь в этом платье, я бы и подумать не мог, что атлас и тушь способны из алмаза сделать бриллиант, – подметил я её красоту и то, что мне непривычно видеть её в праздничной одежде и с подведёнными бровями; хотел бы я добавить ещё пару слов о цене в тысячу медяков за него, на которые раскошелился Велисарий, но понял, что если это сделать, то она по гордости своей мечом и огнём разорит все ближайшие пещеры вытаскивая из них добро, уничтожит всех заблудших, лишь бы расплатиться с командиром.
– Прошу тебя, оставь эту лесть аристократам, – раздражённо бросила она. – Платье неудобное, да и ты ведёшь меня не в самое приятное место. Там обитают люди, которые могли бы накормить тысячу голодающих, но кормят только себя.
– Я полностью согласен, – холодно вторю её позиции, поправив скромный красно-серый камзол. – А теперь нужно собраться, нас ждут.
Мы миновали прекрасные дома и подошли к центру местного веселья, где крутятся истории со всего мира, и которое было арендовано аристократией для праздников. «Толстый леоран», распахнул ворота для тех, кто в списках, его двери, благоухающие прикреплёнными цветами. Впереди выступил крупного телосложения мужчина, на котором филигранной работы доспех, а бедро носит сияющую рапиру, голову прикрывает светло-багровый шаперон.
– Стойте, – остановил он нас. – Кто вы?
– Фриджидиэн из Арка, – твёрдо представился я. – Со мной Калия Закареш.
– Да, – подняв пергамент, пробежался по спискам охранник. – Вы есть. Нет приставки «Даль», но по какой-то причине вас внесли сегодня утром. Впрочем, милости прошу, – охранник отступил назад, и мы смогли пройти внутрь.
Аромат цветов и духов овладел моим носом, а ухо пленило чудесное женское пение. Арк всегда отличался любовью к струнным, но здесь самые искусные мастера арфы, которые из углов доносят божественную музыку.
Я не узнал Толстого Леорана. Ныне он выглядит мистически… свечи и приглушённые фонари создают томную мрачноватую атмосферу, столы убраны прочь и перед нами широкое пространство, где между колонн и в залах танцуют люди. Девушки и мужчины в изысканных, багряных, лиловых и чёрных одеждах – кто-то пьёт вино, кто-то слился в аккуратном вальсеватом движении тел, а кто-то предаются праздным разговорам:
– А вы знаете, что сейчас творится в Святом ордене?
– Кстати, есть мнение, что Арантеаля и Натару связывают не только служебные связи…
– А как вы думаете, что будет с Арком, ведь есть мнение, что запад готовит войну против нас…
Люди сюда пришли отдохнуть, предаваясь вину, танцам и разговорам. И каждый похож отблеском и «сиянием» глаза из-под масок.
Пойдя чуть дальше мы нарвались на мужчину с подносом, на котором красиво переливаются гранатовыми цветами вина, янтарными – бренди и коньяки. Вежливо отстранившись от него, я продолжил путь, ища тех, к кому мы пришли.
– А Лишари Пегаст, она ничего не скажет? – внезапно спросила Калия. – Я видела, как вы вместе гуляли во дворе Храма. Да и она недавно рассказывала, что встретила какого-то парня, с которым ей приятно.
Что-то, похожее на тепло и радость тронуло грудь тёплым прикосновением. Эти слова почему-то вызвали у меня радость, чувство странного торжества, которые тут же были сдавлены:
«А правда ли это?»
– Я был бы рад её сюда позвать, – резко я молвлю. – Но боюсь, с ней ход сюда был бы заказан.
– Почему я?
– Но только с вами, как с хранительницей Святого ордена я могу попасть на их собрание.
– Я ведь не из рода аристократов.
– Но вы из высокой организации, при высоком статусе, – я дал ответ. – Поэтому нас и смогли внести в списки.
Наш разговор прервал молодой аристократ, вышедший из толпы танцующих и ловко обходя людей встал возле нас. Чёрный камзол переливается блеском пуговиц, голова покрыта широкой шляпы с перьями. Я услышал шершавый, чуть грубый голос:
– Рад вас приветствовать здесь, достопочтенный мессир и прекрасная леди, – мужчина чуть поклонился. – Я – Штеппфан Даль’Кир, третий судья Арка. А вы – Фриджидиэн.
– Мессир судья, я ведь тоже немного знаком…
– Я знаю, что вы учились в схоле на законника, но позвольте – там недостаточно профессионально преподают право. Закон – мой хлеб и мой меч… моя жизнь, – эти слова укололи мою гордость, он, опьянённый от своего превосходства спокойно это говорит, веря в эту действительность. – Станцуете со мной? – тягостно предложил Штеппфан, посмотрев на Калию.
– Идите, – Закареш отстранилась от меня, но не пошла к судье. – Я – не умею танцевать и не стану.
– Тогда может обсудим…
– Ох, по-другому вы от меня не отстанете, – «шероховатым» голосом оборвала его Калия, – хорошо, лишь бы вы дали спокойно Фриджидиэну выполнить его дело.
Я пошёл дальше, думая, насколько сильна рана в душе судьи о девах, что он зацепился за соломинку, чтобы поговорить с Калией. Впрочем, меня ведёт долг, и я быстро миную знатный народ, чтобы вихрем взлететь на второй этаж. Там же, постукивая каблуками о деревянный настил, взирая с балкона на танцующих, собрались люди и аэтерна в вычурной одежде, обвешанные кольцами и ожерельями, сверкающими рубинами, изумрудами, сапфирами и бриллиантами. Один их вид говорил о всей роскоши и богатстве, коими они обладают, и той силе, что помогает им обладать.
Я, в трепете и почёте склонил голову в приветствии, а они даже не шелохнулись – для них я – жалкая букашка, пришедшая лепетать о каком-то благе для народа. Кто-то из них сделал шаг вперёд и снисходительно заговорил:
– Мы – собрание знати и не побоюсь таких слов – держатели Арка, готовы выслушать тебя о делах, что писал нам Велисарий, Фриджидиэн, – аристократ слегка склонил голову, давая право мне говорить.
– Достопочтенные мессиры, я прошу вас помочь нам. Как вы знаете, с запада идёт огромное войско – два корпуса готовы обрушиться на наши земли и предать всё огню, – я стараюсь убедить их, что в случае неприсоединения, пламя и меч нового порядка пожрут богатые поместья и вытащат всё золото.
– Конечно, – фыркнул кто-то из аристократов. – И чтобы мы были спасены, обязательно должны присоединиться к вам. Послушайте, милостивый мессир, мы наслышаны, что Велисарий вокруг себя собирает всякую рвань – оборванцев-бандюганов, крестьян, пустынников. А теперь вы хотите, чтобы мы встали рядом с ними? Чтобы наша драгоценная кровь лилась с их… багряной мутью? Чтобы наследники Сельны и благородных встали в один ряд с этими… неправедными и вонючими?
Я и раньше знал, что знать не слишком трепетно относится к обычному эндеральскому народу, но сейчас я увидел всю глубину падения её в идею «высокородия». Конечно, они из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие передавали привилегии крови. От времён самого Мальфаса и первых его вассалов, основавших Арк этот порядок стоит нерушимым законом.
– И какие слова вы нам готовы сказать? Что вы принесёте аркской знати? Мы ведь сами способны отбиться от нападения, – продолжает наседать аристократ. – Он не посмеет напасть на нас.
– Едва ли, милостивые мессиры, ибо с ним сорок тысяч воинов.
– Милостивый мессир, под нашей властью находятся лучшие воины – наймиты и кондотьеры со всех уголков Вина. А наш почтенный друг, который отлучился для дел на своём поместье имеет целый полк панцирной пехоты – «Изумрудные знамёна». Латники крови и наёмные контингенты морской пехоты, да ещё и целый флот. Не думаю, что Коареку хватит мужества, чтобы с нами схватиться, – пояснил один из тех, кто носит почётную приставку «Даль» к фамилии. – Если с нами считается Святой орден, то и этому лишенцу с запада придётся.
Кажется, они уверовали в неуязвимость себя. Опять мне приходится иметь дело с человеческой глупостью и упрямством, слепотой, из-за личных амбиций, идей и желаний. Я бы хотел рассыпаться вдохновенной тирадой, но у меня на это уже нет сил. Вместо этого я решаю использовать аристократизм против его же носителей:
– Уважаемые мессиры, Таранор Коарек на всех парусах мчится сюда, чтобы огнём и мечом насадить новую истину. Вам придётся расстаться не только со своими богатствами, которые пойдут на содержание его армии, так ещё и отказаться от своих традиций и устоев, – я стал нагнетать обстановку. – А его «Вольный народ» это собрание всех низших сословий, захвативших власть. Подумайте, если они свергли королей и аристократию у себя, то каков шанс, что они пощадят её здесь? – я задал риторический вопрос, аккуратно взяв вино с рядом стоящего столика.
– Наши традиции, наши ритуалы – это священное! – вспылила кто-то из дам. – Он не смеет их нарушить!
– Боюсь, что этому человеку всё равно, – смиренно я вторю своей мысли. – Он идёт сюда, чтобы всё перекроить, чтобы вы уверовали в его идею «Очищения», – я отпил немного из бокала. – Как думаете, кто первый с списков врагов озверевшего народа, свергшего аристократию?
Мои слова заставили смолкнуть собравшихся мессиров. Неважно, какие у них были фамилии, не имеет значения, чем они владели – сорок тысяч клинков и ярость двух корпусов сделает всех равными.
– У вас есть выбор, – холодно продолжаю я. – Или встать рядом с обычным людом или погибнуть от его рук.
– Да, – открывает рот аристократ. – Мы это поняли и знаем, что в случае нашего поражения. Да, риски велики, но скажи, Фриджидиэн, мы прольём крови больше всех, заплатим непомерные деньги и… где…
– Ваши выгоды, – по наитию я подумал завершить фразу.
– Оставь выгоды жалким торгашам! – фыркнул аристократ. – Мы – сыны и дочери благородных кровей и защита родины наша святая обязанность, только мы можем сделать это сами, без черни. Я хотел сказать, что… Велисарий мог бы помочь нам избавиться от одной вехи, что сдерживает нас.
Аристократы Арка, как же они были падки не столько на богатство, сколько на родовую власть и поддержание её. Думается мне, что из всей этой ситуации они увидели шанс, желанную возможность укрепить собственное властвование.
– Скажу тебе так – Арку пора выйти из тени Святого ордена, – подтвердил мои догадки аристократ.
– Я вас понял, – я же не могу пообещать им независимость – Велисарий меня убьёт, но с другой стороны нужно хоть как-то зацепить этих напыщенных павлинов, чтобы притащить их на собрание. Что ж, если для спасения Эндерала, для блага его народа, предстоит давать самые сумасбродные обещания, и давать самые безумные надежды, то стоит сделать это.
– Так какое будет ваше положительное решение?
– Я думаю, что Велисарию будет, что вам предложить, – с особой осторожностью я говорю. – Вам стоит только прийти на заседания. Куда и когда указано в письме.
– Мы рады, мессир, что мы смогли прийти к соглашению, – аристократ махнул мне рукой, как собаке. – А теперь ступай, мы наговорились с тобой.
Я поспешил как можно быстрее уйти отсюда – мои ноги пронесли меня на первый этаж, рассекая толпы знати. Как только Калия увидела меня, тут же вынырнула из тёмного угла, оставив Штеппфана.
– И как же тебе благородство их крови? – тихо спросила она.
– Кровь то благородная, а вот цели самые прозаические.
Глава 5. Новая экономическая политика
«Но не осуждай меня, отец, нет … осуждай свою жадность, ибо со временем она заставила тебя продать свою честь»
– Из книги «Жадность и честь».
Спустя день. Арк. Храм Солнца.
– А теперь услышь слово истины, сказанное в Предании, – такой фразой мы завершили общую молитву и перешли к изучению Предания, находясь в одной из комнат жилых помещений; тут помимо меня ещё и Гаспар, который нашёл в молитвенном времени покой и отдых от бесконечной работы.
Исаил открыл толстую книгу, поднеся к ней свечу, чтобы лучше видеть текст и стал читать:
– Предание, чтение Свитков о жизни зарождении. Когда создал Творец тварей земных, и насадил растение, то было решено создать и существ по образу и подобию Его, чтобы так же свободно творили и были крепки волей. И так появились первородные мужчина и женщина и ходили в кущах садового дворца они, не зная ни в чём нужды. Но вот пришёл в Его дворец отступник и мятежник великий – Тель-Имальтхаати и возненавидел творения рук Его. И искусил их через истоки воды, из которых запретил пить Творец, ибо познают тогда они тление и смерть и дадут начало цикличности – проклятию в родах вечных, когда все потомки будут умирать, а их жизненная сила станет «плотью» для духов-мятежных. Но стали противиться первородные мужчина и женщина, говорили – «к чему нам такой Отец, который воспрещает нам делать того, что захотим. Да ты и сам виноват, что сделал нас столь слабыми и дал жену мне – немощную, не способную меня и себя уберечь от искушения». И сказал тогда Творец – ступайте в мир, да будут периодов концы, когда на земле беззаконие переполнится. И станет залогом смерти – дух в вуали, в виде женщины, и будет она началом смерти для родов ваших. Но для исполнения спасения, да будут оставаться мужчина и женщина после вас, которые после того, как предыдущие падут, снова заселят землю и мир.
Прочитав Предание, Исаил закрыл его и потушил свечу, что означало конец маленькой службы. В тёмной комнатке, где мы еле как вмещаемся наступила полная тишина и Исаил решил добавить от себя:
– Благослови вас Всевышний. Ступайте с миром.
Я и Гаспар, чуть поклонившись вышли в коридор, оставив Исаила за личной молитвой.
– Ну, как продвигаются твои дела? Как наработки, Гаспар? – спрашиваю я, пока мы идём из комнат для жилья.
– Да не очень. Магистры не особо жалуют меня, Мерраджиль мало молвит. Да и пороху с железом недостаточно.
– Понимаю. Ничего, надеюсь, пройдёт достаточно времени, и мы снова заслужим их доверие. Пойми, все они служат Ордену, забыв о народе Эндерала. И наш уход все восприняли, как… личное предательство, как не желание противостоять приближающемуся апокалипсису.
– Это так.
– Так что там у тебя с оружием? – спрашиваю замедляя шаг, когда мы практически подошли к выходу. – Ты вроде собирался создать новый чертёж.
– Собирался. Да только материала не хватает.
– Верно… Орден перетащил столько кусков древнего устройства из пирийских руин, на мираде, а вот о порохе из Дюнном никто думать и не собирается. Да и металл тебе же нужен?
– Именно.
Гаспар, одетый в белую плотную рубаху, крепкие штаны и фартук, открыл мне дверь, и я вышел из здания, оказавшись на улице. Стоит прекрасная погода – прям радует глаз – светло, чуть тепло и ветрено. Я, облачённый в тёмного цвета лёгкую рубашку, с сумкой из кожи, кожаные брюки и сапоги под колено, ощутил всю прохладу от порывов воздуха и нежность солнечных лучей. Посмотрев на Гаспара мне стало немного тоскливо на душе. Все знают, что он родом из одного поселения на севере, которые ныне лежит в руинах. Он, минув все этапы до ключевого испытания посвящения в Орден, отказался его проходить, да и магический дар был его слаб. В итоге, он мог протирать скамьи в Храме, но из-за его инженерного таланта, парень быстро сдружился с магистрами. Немного нелюдимый Гаспар был на хорошем счету, несмотря на отстранённость в общении.
Мы никогда его не спрашивали, почему он так сторонится людей, но он сам однажды поведал нам эту историю. Однажды в детстве он вместе с родителями был на рынке, во время одного из праздников, посвящённых Мальфасу. Во время шествия толпа разъединила его с родителями… это была случайность, но Гаспар два часа пробыл без родителей в незнакомом месте, где всё страшно, где всюду незнакомые галдящие и страшные люди. И в итоге, после того, как его нашли, заплаканного и испуганного, он стал обходить стороной большие скопления людей, чувствуя в них не уют, так же как и я чувствую страх, оставаясь в полной кромешной тьме. Для меня это стало… побочным эффектом от испытания.
Испытание… для меня это стало чем-то жутким. Сначала, когда у тебя проявился дар магии, тебя заберут из родного дома, потом станут морить постами и вычиткой молитв, что именуется «хождением по воде»… что ж, стоит сказать, что это снимает крайне неприятный эффект от «дара» магии, когда сознание не справляется с потоками информации о возможностях – чародейскую лихорадку. А потом, чтобы стать хранителем, я прошёл испытание… пара километров ходьбы через шепчущий лес – место, где сама кора деревьев светится удивительным сиянием перламутра, испитие зелья на Посту – постройки, которую возвели первые люди Эндерала, восславив Мальфаса, а затем я испытал погружение во тьму…
– Эй, Фриджидиэн, – тряхнув меня, из раздумий вывел Гаспар. – Ты чего задумался?
– Да так… воспоминания. Не могу никак от них отделаться. Скажи, Арк сможет устоять перед Неримом? Эти стены и ворота. Мне кажется, что их ничто не возьмёт, если только на штурм города не бросить десять тысяч солдат.
– Ты прав, но как долго мы просидим так? Вон, вчера Велисарий прошёл по стенам и оружейным.
– И?
– Ох он вчера бесился. Пушек мало, пороха тоже не очень, снарядов – токмо треть.
– Арантеаль… нет чтобы думать об обороне города, он живёт идеей остановки апокалипсиса. А если Нерим возьмёт Арк, как он будет останавливать свой конец света? Ладно, а куда Тручесса смотрела в своё время?
– Не знаю. Эх, я бы вернулся за работу, только у меня материала нет совсем. Да и кузнецов местных подучил бы, что да как.
– Кстати, эта маленькая ручная пушка… эффективная вещь, я её «громыхатель», зову. Только недалеко стреляет, я второй раз пробовал – не очень.
– Понимаю. Я работаю над вещицей побольше – ручницей назову. А может «огневицею».
– А как твой прошлый проект?
– Ты о том. Почти всё готово. С ним мороки меньше чем с луками. Кстати, я передал его старые чертежи, и местные кузнецы обещаются что будут мастерить его.
– Хорошая это вещь – арбалет, – сказал я, сложив руки на груди и восхищаясь видами Храма солнца. – Чудесно… надеюсь в Ордене твою работу оценят. Ладно, – протянул руку для пожатия. – Мне нужно идти.
– Удачи. С миром.
Попрощавшись я направился к выходу из Храма, чтобы выполнить приказанное от Велисария. Что ж, стоит сказать, что его план пока выполняется, а главное, Арантеалю всё равно, что мы делаем… а Натара в статусе Тручессы, когда услышав о выросшей стабильности в регионе, перестала на нас смотреть, как костолом на жертву и посыпать проклятьями. Велисарий сначала занял замок «Златоброд», который оказался вычищен от тёмной силы и устроил там ставку Святого ордена и «Общества спасения», в которое командир стал принимать всех желающих. Затем он отчистил оставшуюся территорию Солнечного берега от бандитов, нежити, ватиров и тварей леса с помощью людей Конана и Свяослава, который теперь ходит с хромотой и клянётся в верности тем, у кого «такие громкие и убойные штуковины», как он сам и говорил. На востоке дюнники принялись наводить порядок – эскадроны пустынной кавалерии прочесали окрестности, наводя порядок везде, где можно. Но это ещё не всё, ибо как только местность стала безопасной, Велисарий отдал приказ о восстановлении разрушенных ферм и отправки в шахты экспедиций. Бывшие бандиты могли бы встать в пику, но Конан, которому Велисарий тайно пообещал титул в будущем и владения, пинками и матом направил часть своих ребят на горные и земледельческие работы… они не шахтёры и не фермеры, но это хоть что-то для начала работы на регионом. Да и некоторые «лихие люди», из мужчин и женщин, что образовывали подобие семьи, оценили возможность мирно осесть на земле. Сейчас стоят другие проблемы – обустроить Солнечный берег, возвести там укрепления, а так же снабдить Арк достаточным количеством пороха и железа. И тут вся инициатива столкнулась о суровую реальность, один из самых насущных вопросов этого мира – где взять деньги? Арантеаль согласился на переговоры с представителями родовой знати, фермерами, промышленниками и торговцами на выделение средств, но я не сильно уверен, что они пойдут нам на встречу. Остаётся только молиться, чтобы Всевышний вразумил их и аппетиты держателей экономических потоков не затуманили остатки любви к родине в них.
Я вышел за пределы Храма, протиснувшись через широкие ворота, спустился по ступеням, и оказался перед небольшим полем, где тренируются послушники. Мечи вязнут в манекенах, стрелы вонзаются в ткань – в общем новички наставляются во владении оружием. Помню и я когда-то был послушником… наивным, как щенок и думал, что в рядах Ордена я буду защищать страну… но всё оказалось куда приземлённее. Только собираюсь пойти в Квартал знати, где и намечена встреча, как мне на встречу попадается темноволосая девушка от которой несёт ароматом резких цветочных духов.
– Лишари! – воскликнул я, уже немного радуясь тому, что перед собой стоит темноволосая девушка с добродушным лицом. – Как ваш поход в тот город пирийцев?
– Всё хорошо, – фыркнула Лишари и мне явно стало понятно. – Ты куда-то шёл? Может и возле меня стоит пройти.
– Чем я тебя обидел? – с опаской спрашиваю я.
– Ничем.
– И всё же.
– Знаешь, как поговорить, так ты рад, а как куда-то пройтись, ты сразу тащишь с собой хранительниц из Ордена. Я не против твоих отношений, но если у тебя кто-то есть, то может перейдём исключительно к рабочим моментам? Прости, я не хочу, чтобы в вашей мракобесной стране на меня вылили ушат помоев.
– Лишари, – мои пальцы её коснулись, и я слабо провёл по её ладони, понимая, что от чего-то она не в настроении. – Если бы там не было всё набито высокородными гусями, которые считают себя выше всех остальных, – я сделал речь едва тише. – Лишари, при виде тебя они бы зажглись таким негодованием, что этот костёр можно было бы увидеть в Нериме.
– Что?
– Так приказал Велисарий. Я всего лишь искал для нас союзников, – простой последовал ответ от меня. – Поверь, Калия там была как помощник. Без неё я бы просто туда не попал.
Я увидел, как Лишари изменилась в лице. Прежний оттенок гнева немного рассеялся, уступив эфемерной радости и облегчения, что не может разутешить и меня.
– Так как в Дотульгарде? Нашла, что хотела? – быстро сменяю я тему.
– Да всё пошло…, – с выражениями возмутилась она. – Какое-то оборванцы прорвались через стражу. Благо прорицатель и хранительница, как же её там… та самая Калия, быстро всё разрешили.
– Прорицатель… какое поэтическое название для обычного служителя Ордена.
– Ты не представляешь какие способности у этого создания. Я бы сказала, что оно уникально. Мы даже недавно с прорицателем сидели в таверне.
«Ох, вот это уж и впрямь неримское «чудо», – помыслил я и заговорил:
– Хм, – хмыкнул я и меня даже немного взяло чувство обиды, что Лишари была с этим прототипом Лорама «Водореза» в таверне, но я не знаю, откуда оно. – Понимаю. Кстати, я смотрю вас удалось найти какой-то механизм.
– Да. Пирийцы даже дали ему чудно название. Светоч. Он должен был бороться с циклом.
– С циклом? Значит он не вымысел? – с удивлением спросил я, ибо всё-таки нахожу ещё одно утвердительное подтверждение паранойи Арантеаля. – Да как, так то?
– Да. Теперь надо голову ломать, как справиться со всей этой пакостью. Зараза, как же это всё надоело.
– Расскажи чуть подробнее про этот цикл?
– Я думала старик Арантеаль вас просветил насчёт этого? Тут всё просто – когда наступает момент, какое-то важное ключевое событие, то вся цивилизация просто исчезает. Из текстов пирийцев говорится – они спасались от какого-то долбанного вознесения.
– То есть ты хочешь сказать, что пирийцы, цивилизация перед нашей, так же была уничтожена? Все люди просто… вознеслись? – мной овладевает удивление; не знаю почему, но слова от этой девушки для меня имеют вес и верю им…, наверное, мне просто не хочется признавать правоту о циклах из уст Арантеаля.
– Да, так и есть. Так же мы знаем, что перед тем, как они отправились ввысь, в их обществе гремела война. Религиозники и учёные сцепились насмерть. Вторые посчитали, что пора избавить мир от влияния мракобесия.
– Понятно. Что ж, печально осознавать, что мы можем закончить так же, – говорю я, припоминая, что нам известно о том, что Нерим два месяца назад стал единым государством и уже ведёт свои армии к Эндералу, чтобы… отчистить его от влияния религии. Какое-то неприятное сходство между историческими событиями; о Боже, как же не хочется верить в то, что все эти истории о циклах, когда мир перерождается, живёт и в один из моментов сходит с ума, а потом «возвышается», правда. Но мне придётся поверить Лишари.
– Эй, – посмотрела на меня Лишари, приложив руку к подбородку, и я вижу, что она надела золотистое пирийское кольцо на указательный палец правой руки. – Ты не хочешь ещё поговорить об этом?
– Да, я бы ещё тебя послушал и поговорил, но мне нужно идти, – с тяжестью говорю; не знаю почему, но мне охота продолжить с Лишари разговор, и я придумываю неожиданный предлог. – Может, как-нибудь обсудим всё это в таверне? Я заплачу за бренди.
– О-о-у, – губы украсила прекрасная улыбка, – если ты платишь, то я не против, – кстати, – девушка коснулась оружия у меня на поясе. – Тебе не стрёмно ходить с этой простой железкой? Давай я тебе хотя бы его зачарую.
– Хорошо, – снимаю я с пояса клинок с ножнами и передаю его Лишари. – На том и решили. Завтра.
– Хорошо. До встречи.
Я киваю в знак прощания и продолжаю движение, пока не спустился по крутому проходу. Там, в самом конце меня уже ждёт Арантеаль – высокого роста мужчина с седым волосом, плащ которого трепещется под порывами сильного ветра. Он делает шаг вперёд и приветствует меня:
– Здравствуй. Ну что, Фриджидиэн, ты готов?
– Пойдёмте. Чем быстрее мы раскошелим их, тем лучше, – я указываю на ворота, и мы проходим за них, а великий магистр не оставляет причитаний:
– Я понимаю ваше рвение, но не могу его разделить. Сейчас главное – справиться с циклом. Ты понимаешь, что до нас были сотни цивилизаций, которые не смогли справится с ним.
– Да…, – неловко начинаю я. – Лишари рассказала мне про этот цикл. Вынужден признать, что я с ней согласен.
– Фриджидиэн, – на сей раз привычно мерный и монотонный голос Арантеаля дёрнулся. – Ты не соглашался со мной, но после разговоров с ней так быстро признал эту угрозу? – с удивлением спросил великий магистр. – Это хорошо, что хоть она смогла открыть тебе глаза на происходящее. Только вот что за чары?
– Почему цикл? – смотря на водосток, сверкающая поверхность потока, в котором отражает солнце, а сама вода течёт в небольшой пруд, упирающийся в лестницу.
– Потому что основные события, этапы всегда совпадают. Сначала всё хорошо, но потом убивают тех, кого славили как богов. Потом болезнь. И в конце война. А потом и очищение.
– Болезнь? Вы о красном безумии? Когда меняется цвет глаз и люди становятся… сумасшедшими? Склонными к агрессии и разрушению?
– Да.
– Рождённые светом. «Живые боги»…, – тихо рассуждаю я, чтобы не спровоцировать народ. – Были убиты на другом континенте, Нериме, вашим сыном – Наратзулом. Как так, великий магистр? – меня всегда интересовал этот вопрос, но я его всё не решался никогда задать. – Скажите, почему ваш сын поднял восстание, объединился с протеже могущественного тёмного духа и уничтожил тех, кому вы служили? Это какая злоба и ненависть должны были его вести?
– Он обвинял их в том, что они забрали право людей на самоопределение. Он всего лишь хотел избавление от тирании теократии.
– От тирании? Ха, смешно, – усмехаюсь. – Вот нет теперь нет… объектов ненависти для свободолюбцев и как же «прекрасно» стал жить мир. Бунты, мятежи и конец света.
– Ты бы в своё врем это моему сыну сказал. Мне то к чему эти слова?
Я молча соглашаюсь с Арантеалем… ему не к чему подобное. Он уже испил часть своей чаши горя. В конце концов гибель сына, практически проваленный долг и Орден, который на последнем издыхании. Тут меня посещает мысль, что возможно его идея с циклом – способ ухода от проблемы или желание искупления?
Во всяком случае, мне сейчас не до этого. Спустившись по лестнице, с которой открывается прекрасный вид на разделённый рекой квартал, мы приходим к двери таверны «Толстый леоран» и я толкаю скрипучую дверь. За порогом оказывается пол, который выложен плиткой на входе, а затем всё облицовано камнем, моё внимание захватили небольшие толстые колонны, связанные в верху арками. Но мы идём дальше, обходя длинный деревянный стол и проходя туда, где играют барды и пляшет народ в вычурных одеждах на коврах, положенных на доски. И пахнет тут соответствующе – смешались ароматы жаренного мяса, душистого свежевыпеченного хлеба и сладкие веяния откупоренного вина и мёда.
– Эй, ешь, пей веселись! – кто-то кричит в порыве радости.
