Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: на заре новой эры
Группировка «Запад»
Спустя три дня. Сердцеземье.
Когда-то это были таможенные руины – былое напоминание о прошлом величии и богатстве континента. Товара было так много, что Святой орден поставил здесь таможню, чтобы она брала деньги с торговцев проходящих с запада, иначе рынок Арка бы обесценился и рухнул. Тут хранились самые большие сундуки с золотом и серебром, склады ломились от изъятого в пользу страны излишка, а службу несли могущественные армии. Но время шло и Эндерал накрывали тучи, а потом по приказу Тручессы вся торговля была сильно порезана и таможенный пост оказался никому не нужен – больше не шло никакого товара, предприятия закрывались и в стране вспыхнул кризис, превративший это место в руины. Кризис, бушевавший до начала деятельности Велисария.
«Но всё меняется, не так ли?» – объявилась мысль в душе. – «И даже самые безнадёжные ночи не кажутся столь мрачными, когда в этой темноте видится рассветный свет наступающего дня».
Теперь, медленно ступая среди палаток, обступая часовых, и взирая на отстроенные крепостные стены. Стиснутая между огромными скалами стена и утопающая в зелени, она стала ограждением от врага, а за ней появились баррикады, палаты, башенные нагромождения и караульные посты, среди которых рассеяны разожжённые костры, наполняющие лагерь светом.
И здесь вижу не просто армию, а целое собрание войск. Поставив щиты у палаток, выказав из темноты символы льва и крестов, расселись у костров воины, отличные друг от др. Одни пьют эль и пиво, другие согреваются мёдом, одни отращивают бороды и завязывают их в косы, другие держат их распущено, одни колют татуировки и пишут инальско-руническим письмом, другие держат тело в чистоте и используют буквицу. Но сколько бы различий между ними не было, их объединила, объединяет и во веки веков скрепит ярость и огонь в сердце, храбрость и любовь к родной земле.
Под ночным летним небом, усеянным бесконечными мириадами звёзд, сидят воины, присланные из дружин Свяослава и воинств Конана. Вместе они готовы подороже продать жизни, но не отдать западное побережье врагу.
– Сдюжим их, как думаешь, Ролаф? – спрашивает мужик возле костра, у которого я прохожу. – Ворогов тьма, супостатов немерено. В бою-то мы вступим за землицу родную, но вот главное, чтобы супостат не сдюжил над нами.
– Не знаю, Димитрий. Я не боюсь их числа, пусть они бояться меня! – солнцебережец схватился за рукоять топора. – И моего оружия! Конан заставит заткнуть глотки неримцев.
– Ролаф, ты храбрый мужик. Когда закончим со всем этим, давай ко мне в Речное! – речник хлопнул по плечу воина. – У меня там жёнка. Угощу тебя в нашей таверне лососем. А перед этим мы полютуем. И с такими воинами, как ты мы сдюжим.
– Может ты ко мне!? А!? Выпьем нашего чёрного эля?
– Разберёмся, – Димитрий швырнул в костёр сена кусок и огонь взвился к небу, резко всё осветив. – А сейчас нам нужно готовиться к сече.
По всему лагерю подобные разговоры и пересуды, смешанные с конским ржанием, лязга затачиваемых клинков и редких приказов командиров, а всё дополняет военное «амбре» – сочетание ароматов капусты, нужников и раскалённого металла. Воины готовятся к сражению, которое должно состояться с недели на неделю и собирают все возможные силы в единый кулак.
– Как тебе воевать-то против Коарека? – снова звучит солдатский вопрос.
– Да нормально. Токмо сучьи дети расплодились и много их.
– Говорят-то, шо в Нериме есть такие животные. Огромные, лысые и с клыками у длинного носа.
– Клыками? Да не слухай всяких речей шутливых. Такое привидеться может только от передоза светопылью.
– Ой, да ладно тебе. Может такое и есть, токмо нужно будет туда съездить и проверить. И ответить за то, что они тут делают.
– Давай о приятном. Щас бы медку. Чтобы согреться.
– Или элю приятного. И потанцевать, и к моей любимой. Какие она готовит отбивные.
Обойдя кострища и мелкие палатки, я нахожу то, что мне нужно – широкий пёстрый шатёр, простёршийся подле крестных ворот, ведущих внутрь таможни. Полевой штаб полковника встретил меня воинами, несущих длинные алебарды и закрывшими мне путь внутрь.
– Я – Фриджидиэн из Арка, прибыл к полковнику Даль’Аглену.
Алебарды раздвинулись, и я смог пройти внутрь. За покровами ало-белой ткани меня уже ждал высокорослый черноволосый кучерявый мужчина с пронзительным взглядом и аристократическими чертами лица. Он склонён над картой, простёртой на столе, а возле него пара сундуков, бочка для умываний и кровать.
– Мессир Даль’Аглен, – приветствую я полковника, в алом камзоле поклоном.
– Господин Фриджидиэн, – приветствует он меня ответным поклоном и отбросив ненужный официоз, мы заключаем ладони в рукопожатии.
– Вас не впустили? Почему?
– Нет, господин. Воевода Эрсмарк посчитал, что мы можем встретиться и здесь, а целый полковник Стражи Арка может подождать и за пределами старой таможни.
– Что ж, – я решил найти этому объяснение. – Весьма понятно с его стороны, учитывая, что сейчас безопасность превыше всего.
– Безопасность? Да кто сунется в лагерь с тремя тысячами воинов?
– Ладно, давайте вернёмся к делам войны, резко я перехожу на другую тему. – Сколько у Арка осталось воинов?
– У нас слишком мало сил. Из пяти полков аркской армии осталось только два41… мой и городской. Башни мирадов захвачены и «Крыло мирада» перестал существовать. Портовый полк также был рассеян, а подразделения сердцеземского были полностью разбиты ещё в начале войны и отчасти пополнили мои соединения.
– Печально. Старая армия Эндерала практически уничтожена, а Арантеалю на всё – плевать.
– Но вместо неё вы выковали другую, – аристократ погладил маленькую бородку. – Я всё ещё помню, как вы приходили ко мне, чтобы усадить за стол переговоров трёх мужиков, а сейчас они громят врага на всём западном побережье. Ваш командир сделал невозможное – помирил непримиримых, восстановил не возрождаемое. Теперь неримляне бояться его, не решаются на столь резкие действия. Если бы не он, то враг давным-давно разорял бы север, восток и окружил Арк.
– Мне лестно слышать это, но всё-таки я прибыл сюда, чтобы вас просить о большем, чем просто окружения и манёвры, – мой голос стал глубже. – Эта война неумолимо катиться к своему пику. Штурм Арка близок.
– Я прибыл тоже просить, – Даль’Аглен дотянулся до бутылки и налил в фужер белое вино. – Вас о помощи, но думаю, что наши цели расходятся.
– И что же вы хотите? – я чуть приподнял лицо. – Чтобы мы отдали наши войска под ваше распоряжение? Или иного повода я просто не вижу.
– Не совсем, – аристократ стал водить пальцем по карте. – Враг рано или поздно прорвётся к северным частям, а север к югу. Вы уже остановили их попытку во время «Баррикады» пробиться, а ты лично разбил диверсионную команду, которая разоряла юг Фермерского берега.
– Откуда вы знаете?
– У Арка отличная разведка, но вот удовольствие этим пользоваться имею я один, поскольку Арантеаль не видит в этом интереса… он полностью занят некем светочем.
– Так что же вы хотите, мессир полковник? – спрашиваю я сурово.
Он ничего не отвечает. Его пальцы «обняли» стекло фужера, а затем он поднял его к губам и испил вина. Я почувствовал тонкий страх, трепет и волнение, поселившиеся в полковнике. Аристократ допил напиток, и снова наполнил фужер. Через пару десятков секунд я стал свидетелем, как вся бутылка оказалась в полковнике, давая алкоголю побороть тень страха.
– Я хотел бы вас попросить… чтобы, когда вы добьётесь успеха… когда всё завершится и над Храмом солнца будет реять двуглавый орёл… когда Нерим уйдёт. Короче, в новой стране, я был при хорошей должности. Чтобы меня не трогали, чтобы, когда свершиться суд над хранителями, я был бы свободен ото всех обвинений!
Слова его отпечатались шоком. Я даже и не думал, что может зайти всё далеко. Постоянно сражаясь или проводя время у постели Лишари, сам высыпаясь на армейских подстилках, питаясь галетами и вином, я пропустил тот момент, когда люди и аэтерна стали смотреть на Велисария с Оборонным советом, как на новую силу, существующие в противовес Святому ордену. Но это видит полковник и понимая, что дни Ордена сочтены он решил выбить место под солнцем в будущем Эндерале.
– Что простите… я не понимаю о чём вы говорите, мессир полковник! – честно призенаюсь я.
– А куда тебе… просто дай мне гарантию, что, когда всё кончится и Стража Арка будет распущена, меня не выкинут на улицу, как отработку.
– Боюсь, что не в моей компетенции давать такие гарантии.
– Говори зачем ты пришёл.
– Я прислан Велисарием, чтобы сделать вам предложение. Вы вольётесь в состав западной группировки и примите участие в битве за Арк.
– У меня есть командующая – Альма. Я не могу пойти против её приказа, который строго предписывает мне держать позиции в Речном, – гордо заявил полковник. – Но я могу отступиться от приказов Альмы, ведь если вы выиграете Нерим, то Оборонный совет станет единственной значимой силой.
– Я понимаю и знаю, чего вы хотите, – допустив, что Велисарий может что-то делать, явно несвязанное с государственным переворотом и изменой, я отчасти соглашаюсь с Даль’Агленом. – Но как я, обычный эмиссар Совета могу вам что-то гарантировать?
– Держи, – полковник шлепком ладони «положил» бумагу на стол, тот жалобно скрипнул. – Это приказательная грамота, в которой чёрным по белому написано, что «эмиссары Оборонного Совета наделяются полномочиями заключать договоры в пользу и на благо Эндерала». Ты понимаешь, что ваш Совет становится больше похож на орган власти, чем на кружок по интересам.
Бутылку вина выпил полковник, но вот голова закружилась у меня. Ох, как же трудно принять это, принять мысль, что времена прошлые минули, что вскоре страна станет совершенно иной и я, наверное, уже воюю не за родину, а нахожусь на острие политических интриг. Я это понял ещё в тот момент, когда Велисарий призвал под свои стяги ралаимов и бандитов, обещая им свободу и землю, но надеялся до последнего, что всё это будет проходить в лоне старых порядков. Как же я ошибался.
Неужто операция «Союзная решимость», начавшаяся с подписания договора в Даль’Галар станет отправной точкой для ещё большего скрепления отношений внутри союза и осмысления себя ничем иным, как политической силой, в руках которой армии, экономика и народ? Но ради чего всё это делает Велисарий? Своё утешение я обнаруживаю в мысли, что всё это для блага страны, для её спасения и улучшения. Что ж, если это так, если Велисарий видит в новой стране единственный шанс на выживание, то я пойду на шаг, граничащий с изменой:
– Мессир, какова боеспособность вашего полка?
На этот вопрос он взбодрился и захмелённо стал молвить:
– Мои регулярные части всё ещё держат Речное. Две тысячи солдат против вашего в три, но мои – более подготовленные. В составе полка единственная эндеральская аркская кавалерия, и множество лучников.
– Вы нам угрожаете?
– Нет-нет… ты погоди. Я говорил о наших способностях. Не более того.
– Здесь, если вы присоединитесь, будет пять тысяч солдат, – теперь я стал водить по карте пальцем. – Западная группировка войск, состоящих из дружины Свяослава, воинства Солнечного Берега и вашего полка сможет в течении полутра дней достичь западного побережья.
– Артиллерия?
– Пушки… мы не успели подогнать артиллерию на Фермерский берег, слишком опасно стало и вся она осела в Арке. Другая часть батарей из Речного идёт к вам.
– А как насчёт… гарантий?
И опять этот вопрос. Он что – издевается надо мной?
– Да, я даю вам гарантию, что, когда всё узакониться в политическом плане, вы не окажитесь брошенными на произвол судьбы. Полковник Даль’Аглен, вот вам слово эмиссара Совета, я дал время поразмыслить ему пьянцеватой мыслью, осознать, что теперь он в безопасности, и продолжил. – А теперь, пожалуйста, вы ответьте нам взаимностью. Как вы точно сказали – противник наступает, скоро начнётся решающее сражение, и без вашей поддержки мы не сможем тут справиться.
– И какая цель у «Запада»? Вы здесь соберёте пять тысяч мужиков для чего?
– Цель группировки – прийти на помощь тогда, когда это будет необходимо… тогда, когда призовёт Велисарий. В случае стремительного наступления противника, его попытки отрезать Арк от Речного и Солнечного берега, мы нанесём контрудар.
– Не думаю, что у вас что-то получится, даже с моей помощью, – Даль’Алглен поставил на стол новую бутылку и только собирался её откупорить, как я вспомнить урок Калии и схватил её, не дав даже и фужера налить.
– Говори, что ты знаешь, – требую я.
– Вы нанесли отличные контрудары в районах гор Фростклифф, добив сопротивление противника в тех местах и полностью лишив его возможности действовать на других направлениях, – полковник указывал на карту и перевёл палец в сторону Фермерского берега. – Но здесь к марш-броску собираются десять тысяч воинов второго корпуса. Вы не удержите их там и они прорвутся в Сердцеземье, а там на подхвате и первый корпус. Вас попросту окружат, но уже в двое-трое превосходящими силами.
– Как такое возможно? – я стал вглядываться в карту в поисках ответов.
– Пять тысяч поддержат тех, кто ушёл с северных сердцеземских побережий, – Даль’Аглен жадно взглянул на бутылку и потянул к ней руку, но тут же опустил. – Ладно… противник планирует наступление, – полковник показал на местность возле местечка «каменное укрытие». – Здесь Нерим возводит передовой лагерь. Там, как сообщает разведка, небольшой отряд, но полным-полно припасов, складов и денег для оплаты жалованья.
– Выставляют всё нужное для армии так дерзко? На передовую? – меня объяли сомнения насчёт достоверности этого.
– Видимо, они не ждут вашего нападения. Скажи мне, Фриджидиэн и кто ударит по нему?
– Ничего нет, – я вспомнил, что войска аристократии Арка у столицы прикрывают её от ударов с севера, Единая армия изнеможена ещё операцией «Баррикада», группировка «Запад» ждёт момента для удара; ничего нет, чтобы садануть даже по передовому лагерю.
– Вот именно, – пальцем он погладил бумагу, выводя дугу от маяка к Золотого леса до южного устья. – Всё остальное, что было – чистая пыль, неважность, которую Нерим выкинул на растерзание вам. Всё решится здесь, – палец остановился к западу от Арка.
– А как же вражеские отряды под «Тремя реками» и Дюнным? – на этот раз от неожиданной информации моё горло засушило, а душа так и требует испить бутылку вина, что так искушающе вертится в руках.
– Да. Это были не просто отвлекающие манёвры. Солдаты, сколоченные из остатков первого удара и небольших подкреплений, должны были сыграть роль необходимой жертвы.
– И чего же Коарек ждал от них?
– Они хотели рассеять ваши силы, но ты, мальчик со своими друзьями, смог нейтрализовать их до того, как они нанесли бы какой-либо ощутимый вред, – полковник сложил руки на груди. – Теперь сам решай, что делать. Ваши силы скованны, а десять тысяч неримлян вскоре пройдут маршем прям под стены Арка.
Полк Даль’Аглена поможет нам, это ясно и закреплено. Группировка «Запад» собрана, но что делать с новой угрозой? Операция «Союзная решимость» прикрыла Арк с севера армиями аристократии, а всадники из Дюнного и кочевого народа всё ещё в пути и не смогут принять участие в бою. К тому же мы не учитывали, что враг начнёт прорываться к побережью столицы, теперь это самая уязвимая зона. Удар вражеского молота там может оказаться сильнее всего.
Эндерал… истерзанный войной и кризисом, готовится встретить последние битвы. Интересно, чтобы на всё это сказал Арантеаль Теалор, Натара’Даль Верам, Джеспар или Калия, когда увидели? Вряд ли они знают о тех судьбоносных битвах, что гремят над их родиной, вряд ли слышали имена героев, которые отдали жизни, чтобы Коарек не сплясал на их костях. Вместо этого они предпочитают бороться с «высшими», не понимая, что вещами материальными их – не победить, ибо как можно куском металла и источниками энергии изгнать тех, кого мы сами привлекаем своими чёрными мыслями и поступками. Я видел этих тварей и знаю, что они из себя представляют. О, как же важно знать имена героев, и битвы за страну, чтобы не заниматься пустым делом, не искать врага там, где его нет и не придумывать ложные поводы для героизма. Арантеаль же ищет чего-то что словно оправдает его… объяснит весь смысл его службы и долга.
– Так что будем делать? – спросил полковник и проникновенно взглянул на меня.
– Значит следующий удар будет нанесён по передовому лагерю, – с лёгкой улыбкой, звучит мой ответ.
– Какими силами? Кого ты призовёшь в этот бой? Больше некого, – так уверенно твердит полковник,
– У нас есть те, кто как раз подходит для таких операций, – вспомнил я о самой неприглядной стороне жизни Арка. – Кто, кто рождён, чтобы наносить удары из тени. Кто сам, как тень.
С тишиной погибели
Спустя два дня. Сердцеземье.
Мы наступаем из мрака леса подобно смертоносным фантомам, и врагу, который устроил себе лагерь на опушке несдобровать. Я иду вместе с жестокими фанатиками на которых кожаная тёмно-фиолетовая броня и маски, скрывающие меланхоличные лики. Пока наши братья и сестры отражают мелкие атаки на востоке, мы несём кару здесь. В моей руке меч, но едва ли он мне понадобиться, когда рядом со мной идут воины мрака и мастера тихой смерти.
Наступая сквозь холодный мрачный подлесок, мы вышли на опушку, с которой открывается прекрасный вид на неримский лагерь. В тени деревьев, за мокрыми ветвями кустарников и пригибаясь к влажной насыщенно-зелёной траве, мы хищным взором смотрим на четырёхугольное строение, разбитое прямо на изумрудной полянке. Столь дерзко и столь опрометчиво, у них должны иметься веские основания и козырь в рукаве, чтобы так выставлять не более трёхсот воинов. Это не может быть «Экспедиционная гвардия» – элитный отряд лучших воинов из всех подразделений, что прибывал с Коареком на дальнем острове. Это нечто иное. Возведя укрепления на виду, они подают себя как лакомое яство, на голубом блюде и явно что-то тут не так.
Движение впереди. Мы погрузились ещё глубже в спасительную зелень, уподобившись хищникам перед атакой. Я махнул рукой, и правая оконечность рассеянного отряда пришла в движение, создавая удобный коридор… удобный для засады, ибо кто-то идёт сюда, гремя щитами и лязгая мечами. Под моим началом две сотни полноправных братьев и сестёр из Ралаты, которые есть суть мастера тени и скрытности, и искусные лучники, что мне сегодня и нужно.
Вот показался враг – отряд неримских солдат, чьё вооружение – это простые копья и массивные щиты, а ведёт их офицер запада – высокий латник с плюмажем из перьев на шлеме. Патруль, вышедший прямо к нам, ничего не подозревает. Ещё бы!? Армии тут и подавно не было, Сердцеземский полк был разбит севернее в неизвестном нам сражении и теперь всё тут должно быть чистым, как раз готовым для вторжения и быстрого продвижения войск. Но только не в мою смену!
Неримляне аккуратно стали втягиваться в лес. Офицер предусмотрительно сдёрнул массивный цвайхандер, а солдаты подняли щиты. Но чтобы они не делали, они уже прошли в лес, попали под тени деревьев, минули первых ралаимов и оказались в наших руках.
– Давай, – шепчу я и рядом прильнувший к земле ралаим поднялся, держа в руках лук.
За ним последовали и остальные пять десятков воинов мрачного дела. Из травянистого подлеска встали приглушённые размывающей очертания магией фигуры, одетые все как один – тёмно-фиолетовый кожаный панцирь поверх кольчужной рубахи, уходящей в плотные штаны и крепкие сапоги. Это лучники, которые с невообразимой скоростью возложили стрелы и спустили их. Метательные снаряды со свистом слетели с тетивы, означив начало стремительного столкновения.
– К бою! – приказал латник и его солдаты попытались сформировать стену щитов, но часть из них даже не успела и щита поднять – их свалил шквал стали.
Пять других солдат дрогнули при виде призраков из Подгорода, и собрались бежать. С ужасом в глазах они ринулись прочь из тени леса, но их настиг ещё один вал стрел, оставив навечно лежать тела под покровом зелени.
– Твари! – воет от отчаяния офицер. – Всё равно вас всех сожрёт очищение!
Луки в унисон единого движения дрогнули и стрелы осыпали латника, но большая часть из них со звоном отскочила под стопы врага, но немного пронзили ноги и руки в местах сочленения, лишив его возможности биться. Мой ход.
Встав из травы, я поднимаю тяжёлый арбалет и возвожу его. Сильная отдача в плечо стала предтечей противного свиста. С гулким звуком болт пробил лату у горла, и офицер покачнулся. Из-под шлема раздался протяжный хрип, руки попытались найти опору, но не смогли… окружившие ралаимы ещё парой стрел прикончили его, опрокинув наземь.
– С патрулём разобрались, – обозначил я положение, опуская арбалет. – Но скоро они поймут, что что-то не так… когда не увидят его скорого возвращения.
Со всех кустарников и травяного полога ко мне стали стекаться малыми ручейками воины Ралаты в ожидании плана. Действительно, призванные для защиты страны, скреплённые узами договора, они не имеют права не откликнуться на зов и перед собой я вижу щедрость Подгорода. Двести умелых лучников, последователей фанатичного культа, они пришли, чтобы исполнить свой долг и показать Нериму, что нам есть ещё кого поставить на поле боя.
Вдохнув полной грудью свежего едва прохладного лесного воздуха, отвратив глаза от хмурых небес, я готов пойти в ещё одно сражение этой войны.
– Нужно незаметно атаковать стены, чтобы снять охрану и устроить в лагере кошмар, – тихо, едва ли не шёпотом молвит ралаим, потирая татуировку на лбу. – Тогда мы закончим всё быстро и эффективно. Но у нас это едва ли получится.
– Почему проблема? – спрашиваю я, понимая, что именно незаметность – главное их оружие, ибо они не чета ни хранителям в ближнем личном бою, ни солдатам в строю.
– Присмотрись, – ралаим показал на башни и у ворот, где позиции вместе с обычными солдатами, заняли и мастера моря возможностей в длинных мантиях. – Судя по всему они сделали ставку на магов.
Теперь понятна уловка врага, его ход, который и обеспечивает преимущество. Пролив множество бесценной чародейской крови при потере первого флота, в боях за Фермерский берег и в порту, Нерим выдвинул большую часть оставшегося отряда колдунов сюда. Их присутствие сильно перевешивает чашу весов в их сторону, обеспечивая им преимущество. Нужно что-то с этим делать.
– Вот это… с этим будет тяжело.
– Учитывайте, что они могут взирать, – ралаим вытянул руку, защищённую длинной перчаткой с обрезанными пальцами, став показывать на деревянные стены. – Скорее всего маги ведут отсюда наблюдение, просматривают всё своими магическими глазами.
– Нас в таком случае должны были уже заметить! – кричу я от негодования. – Зараза, как же плохо началось нападение.
– Не думаю, – воин Ралаты склонился над поверженным латником, ища на нём магические амулеты, поправив кожаную маску. – Если бы они и тут проглядывали. Здесь предел их чародейских способностей.
– Хорошо, – я показал на мертвого офицера. – Что с ним? Он под заклятьем обнаружения жизни?
– Нет. Он не прослеживался, амулетов нет, – ралаим быстро поднялся и собрал вокруг себя таких же таинственных воинов, чьи лица скрыты за масками, а глаза пылают холодным огнём.
Как же я хотел бы, чтобы пушки были с нами, чтобы лагерь окружили батареи из катапульт, требуше и мортир, но у меня ничего этого нет. Вместо этого только двести ралаимов, хоть и безупречных во владении луком, но даже они не способны справиться с несколькими десятками воинов элиты среди чародейского слоя Нерима. В ответ на наш град стрел они могли ответить огненным дождём, грозой с испепеляющей нас молнией, или же морозной бурей, которая за секунды острым льдом снимет с нас кожу. Придётся импровизировать…
– Мы не можем окружить их и атаковать с четырёх сторон? – предложил кто-то из ралаимов. – Застанем их врасплох.
– Нет. Сколько бы нас не было, но маги есть суть сила. Мы даже можем атаковать много раз, но что им стоит выставить ментальные щиты? Что им стоит окопаться магией и сидеть до прихода основных сил? – отверг план предводитель ралаимов. – Нам нужна внезапность, нужно застать их врасплох. Что ж, – он взглянул на меня и от его бездушного взора я вздрогнул. – Тогда… остаётся лишь один вариант.
Я не мог не согласиться с предложенным им планом. Что ещё остаётся применить в этом случае, как не тактическую хитрость, основанную на жажде неримлян поквитаться, получить важное преимущество, перед решающей битвой. Позволив исполнить задуманное, я завожу запястья за спину и даю из обмотать верёвкой, накинуть на себя плащ. Теперь он… решил меня сдать, как пленника!
Подчинившись, ралаим скрутил меня и повёл вперёд, к лагерю. Выйдя из леса и явившись на просторном поле, у лагеря сразу поднялась мешкотня. Стрелки на стенах стали стекаться к воротам, всё внимание под козырьками башен направлено на нас.
– Скажи, ралаим, во имя чего ты сражаешься? – согнутый, я спрашиваю у моего «конвоира». – Вам ведь всегда было плевать на «детей солнца».
– Так и есть, но дети солнца нам пообещали и дают то, от чего мы не способны дать отказ, – едва ли не шепчет ралаим. – Ты борешься за свою родину. И я тоже. И за то, чтобы служить Отцу и по приказу его. Чтобы то, что создали мы, просуществовало вечно, а Нерим желает это разрушить.
– Что ж, достойная цель. Но те, кого вы режете, тоже сражаются за родину и по приказу её… недопророка.
– Я не нахожу разницы в называние цели у нас и у него, но суть… у нас разная и мне плевать, какими высокими идеями они оправдывают свои действия. Как говорил наш новый Отец – «облекитесь в броню вашей праведности, ибо вы идёте на встречу с врагом во имя Ралаты». А теперь молчи, иначе нас могут раскрыть.
Подойдя к примитивным, сколоченным из досок, воротам мы вышли к охранению их. Четыре солдата, с алебардами на плечах, облачённые в привычные цвета Нерима и возглавляемые магом, с жёлтой накидкой, которая скрыла его лицо под капюшоном.
– Эй! Стой! – крикнул солдат с волосами и усами окраски пшена, изготовив алебарду; его оттенявшее добротой лицо стало озлобленным. – Чего идешь? И кто этот вязанный с тобой?
– Я пленил вражеского командира! – стал бахвалиться ралаим и театрально ударил в рёбра. – Сдам его за награду вашему начальству.
– Подожди, – солдат приблизился ко мне на столько, что я ощутил его зловронное дыхание и смрад от одежды; ненависть к эндеральцам и религии его переполнила настолько, что он не выдерживает – плевок в лица размазался по щеке неприятной жижей, а затем последовал быстрый и больнючий удар под дых, у меня же перехватило дыхание, стало трудно дышать, а он излил «серенаду» гнева. – Вот так с этими суками-то надо обращаться. Они моего брата-то положили в гавани Арка. И друга моего – Ронольда, а у него жонушка да дети в Вавероке. И он был единственный их кормилец.
«Не нужно было идти сюда. Сидели бы дома, растили детей и жили бы радостно, а не пёрлись на войну. Но раз пришли на нашу землю, так получите последствие», – хотел бы ответить, но молчу.
– Хорошо, – на этот раз слово взял доселе молчавший чародей; он встал напротив меня, ощупал по старинке, промяв ноги, руки, бёдра, и проведя на скорую руку осмотр он закончил его. – Хорошо, вы можете пройти в лагерь. Только без шуток и всяких выходок.
– Хорошо, – кивнул ралаим.
Перед нами распахнули врата и ралаим спешно повёл меня вперёд. Идти стало труднее – боль от ударов мешала двигать ногами и не позволяла в полную меру осмотреться. И всё же я поднимаю голову, чтобы заметить ровный ряд палаток, башни и стойки с оружием, у которых курсируют солдаты и множество магов. Тут и там среди цветастых навесов работу ведут маги – кого-то поучая, наставляя, работая с тонкими энергиями или же отдыхая. Лагерь, помимо вони нужников и запаха столовой дарит ещё тонкие ароматы трав и зелий. Тут и там разожжены кострища, от которых исходит горький дым сожжённых дров.
– Вот, скоро в бой, – сетует солдат. – Ох, как же достала эта война.
– Ты что-то имеешь против нашего славного пророка Коарека? – с подозрением спросил другой воин. – Что-то мыслишь против его праведного правления, так сказать.
– Да нет. Он наш пророк новой эры, и это я не оспариваю. Но мне охота домой, охота поцеловать Верону, да и маленьких понянчить.
– Да. И я хочу вернуться в Эрофин. Там меня родня уже похоронила, наверное.
– Война – это зло, – шепчет ралаим. – В начале люди озверели от крови, потом пришли Рождённые светом, ставшие тиранами и установили шаткий, но порядок. А потом они умерли… и люди снова взялись за старое. Не уж то, чтобы между родом смертным мир был, нужны деспоты?
– Надеюсь, что скоро всё это закончится.
– Это может кончиться только если нас всех озарит слишком большая любовь, либо мы вновь попадём под власть тиранов, либо если мы истребим друг дуга, – сказал ралаим, возведя суть вопроса в мировой абсолют и мысля только так.
Три ряда палаток тянутся от начала лагеря к его окантовке, где на небольшом искусственном возвышении стоит командирская – вся чёрная, как уголь, со знаменем своей страны у входа. Там стоят два латника, скрестившие вход массивными глефами, и несущие службу столь долго, что оба часто переминаются с ноги на ногу и опираются на частенько оружие.
– Пора, – шепнул ралаим.
– А-а-а-а! – прокричал я и упал, став театрально орать. – Проклятые неримляне! Будь вы все сожжены и дери вас за ногу! Сдохните! Сдохните! Вы уже мертвецы!
– Заткните эту паскуду кто-нибудь! – закричал неримец.
Это то, что нужно было – те, кто смотрел вовне обратили внимание на нас, все воззрели на сцену моего безумства, что просто чудесно. Они как минимум на секунды десять отвлекутся, чего уже достаточно, чтобы мы исполнили задуманное.
– Вставай! – ралаим пнул меня по спине до хруста костей. – Будь хоть в последние минуты жизни мужиком! – ещё один удар стал предтечей речи. – Знаете, я его схватил его, когда он вымогал у народа простого денег. Говорил, что ему на нужды культа Мальфаса, и если они не расстанутся со своими кошельками в его славу, то расстанутся с жизнями. Я и повязал его.
– Веди его давай, – указал неримец на меня.
Подняв меня, мы двинулись дальше. Латники уже раздвинули три глефы, им рассказали, что сюда привели пленного командира и спустя пару минут я и ралаим взирали на здешнего повелителя.
У большого стола высится фигура, защищённая черного цвета рясой, на груди его сияет панцирь, красующийся блещущей гравировкой разных символов и букв. Справа от него кровать, тумба и пару стульев, вместе со столом, на котором раскиданы тёмно-сиреневые пирийские камни и начертана пентаграмма. Слева пространство загораживают кованные сундуки с деньгами и пара клетей в которых мне предстает зрелище не из приятных – пара молодых девушек, на которых из одежды только рванные куски серой ткани. Их лица, какими бы красивыми и милыми не были, неприятны, ибо осквернены побоями, а кожа тела являет следы истязаний – кровавые порезы, гематомы и высеченные символы тёмной магии, которыми их про клеймили. Завидев нас они лишь жалобно простанали и пустили слёзы, ибо больше им делать ничего не остаётся.
