Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: на заре новой эры
– Спасибо, – я склоняю голову в знак почтения. – Во благо Эндерала.
Сыны и дочери простоты
Спустя два дня. Речное
В просторной горнице и дышится свободно. По крайней мере мне так уж точно после знойного востока будет хорошо оказаться в родных широтах. Моё горло греет медовуха, заботливо выставленная слугами по воле здешнего правителя, а глаз услаждает вид крепких деревянных стен у которых ютятся полки с многочисленными книгами, и сервисом. Что-то родное…
Сидя за широким столом передо мной открыта книга, где страница за страницей рассказываются славные истории заселения Эндерала и героизм его воителей, архитекторов, учёных и деятелей искусств. Моя одежда удобна – это алая туника поверх которой кожаный жилет, такого же материала штаны и мягкие сапоги. На поясе всё тот же верный меч, но другим оружием мне дал убедить местного держателя власти командир помочь нам в великом деле спасения родины. Как сказал Велисарий – «ты, как законник, имеешь самый жгучий меч в устах, которым способен сделать больше чем просто острой железякой».
Я ждал минут двадцать с момента прихода, прежде чем мне ко мне спустился человек, которому не столь давно пришло письмо о переговорах, и он охотно ответил согласием. По ступеням отстукивал каблук высоких сапог, потираемый краями светло-коричневого пальто, расшитого мехами и больше напоминающего кафтан. Голова тронута драгоценной сединой, лицо покрыто морщинами, и выражает полное спокойствие, я бы даже сказал смиренность с происходящем.
– Господин мэр, – я встал, склонив голову в почтении, что вызвало резкую неприязнь у мужчины.
– Без «господ», – он махнул рукой и протянул ладонь. – Посмотри, у меня такие же мозоли, что и у большинства речников.
«Ох, удивительно», – подумал я. – «Спустя долгое время я вижу, человека на использующего своё высокое положение как причину возвышаться над другими».
Дальше он мягко похлопал меня по руке и предложил выйти за дверь, на что я дал полное согласие. Там, за порогом я снова рад видеть простую сельскую жизнь. Приземлённые бревенчатые дома стали типичным пейзажем Речного, возле которого торжеством зелени и свежести царствуют леса, между коих голубыми прорезями текут реки и ручьи. Впереди моё ухо ловит звуки живой торговли – на немного суженной площади местные торговцы раскинули лавки с навесами, где ароматом манит душистый хлеб и овощи, свежее мясо, глаз цепляет сверкающиеся бутыли, внутри которых самые различные магические жидкости, а тех, кто ищет приключений ждут оружейники и бронники с небогатым выбором брони из кожи и клинков из железа.
– Хорошо у вас, – я тихо выдохнул. – Честно, я бы хотел у вас поселиться когда-нибудь. Наверное, после того, как всё кончится.
– Благодаря вам и одной личности тут всё стало спокойнее, – улыбнулся Югар.
– Кто это?
– Человек с запада, за которым тянется печальная история. Теперь это протеже самого Арантеаля, – я заметил, что на мраморных щеках Югара проступил лёгкий румянец, а лик освежила счастливая улыбка. – Благодаря помощи этой личности, я вернул себе жену.
– Хорошо, – неприязненно пропустил я, подозревая о ком может идти речь. – Давайте вернёмся к тому, что нас ждёт.
Югар ничего не сказал. Его ноги понесли в сторону площади и спустя пять минут были уже на краю ристалища торговцев. Народ приветствовал своего мэра – тут и там раздались бодрые возгласы:
– Благослови вас Мальфас!
– Да будут лета ваши долгими!
– Крепкого вам здравия!
– Вечного союза с Матильдой!
Последнее вызвало у мэра еле заметную оскомину, но сдержав себя он столь же благодушно приветствует людей – его рука поднимается вверх, а на губах улыбка. Я же стою рядом с ним как болванчик, с каменным лицом, не желая хоть как-то участвовать в этом. Да и как бы я сделал?
Мэр без слов идёт дальше, и спустя десять минут, постукивая по запылённой брусчатке каблуками, мы вышли к небольшому спуску вниз. Глаз радуется сколько не от вида множества простых домов, сколько от того, что здесь всё ещё кипит жизнь, что смерть не прибрала это место в свои холодные владения. Я рад зреть и золото пшеницы, растёкшейся на широких полях, и где усердно работают крестьяне. От них зависит – не станет ли ценой золота зерно на рынке Арка или добрые горожане так же продолжат есть и пить.
– Югар, – с волнением начал я.
– Посмотри, – Югар ладонью окинул лежащие перед нами поселение, – обычные люди… они ведь не готовы сражаться, они никогда не видели жестокой войны, не знают, что такое… битва. Они мечей, топоров и копий не держали. Только плуги, лопаты и грабли, – с неописуемой печалью молвит Югар. – Им не совладать с армиями запада.
– Но угроза куда будет опаснее, чем вы можете себе представить, – стал я настаивать.
– В письме Велисарий Флав всё отлично расписал. Лишних слов не нужно. Я понимаю, какая угроза идёт к нам и поверьте, с радостью помог бы… но, – замялся Югар, и я понял, что к чему.
– Но боюсь, мы слишком близко к Арку, чтобы принимать столь важные решения, завершил я за него.
– Да. Есть конечно ополченцы, которыми руководит Свяослав, но сами понимаете, что такое ополчение, а что… регулярная армия. Да и командующий штатными войсками откажется от сотрудничества с ополчением.
– Кто они, – потребовал я. – Эти командиры.
– Полковник Жак де Даль’Аглен. Он командует здешним полком аркской стражи, – холодно ответил Югар. – Так же есть и воевода ополчения, и тысячник народный.
– И как же я вас смогу убедить их нам помочь?
– Знаешь, приди ты ко мне раньше, я бы нашёл чем тебя занять, но протеже Арантеаля перетянуло народную молву на себя. Тебе придётся сделать то, что сможет убедить народ в том, что дело Велисария – правое.
– Политика…
– Не совсем она. Пойми, мы народ простой и души у нас – простые. Мы любим тех, кто нашу трудную жизнь делает проще, – Югар перевёл взгляд на рынок. – Посмотри. Там всё, что на прилавках выращено и сделано нелёгким трудом. Бандиты, дикие маги и прочие гады… раскиданные по лесам.
– Понимаю-ю, – протянул я. – Скажите, Югар, что можно сделать?
– Помолви со Свяославом, Жаком де Даль’Агленом и Мстиславом. Если поможешь им в решении их дел, или сможешь убедить, то возможно они и согласятся помочь. Завтра я соберу местный вечевой совет и там всё решим, – мэр повернулся и медленно пошёл вперёд, оставляя меня с моими мыслями, как остановился и тихо вымолвил. – Я на вашей стороне.
Что ж, пока командир размышляет на тему, как лучше укрепить Златоброд, куда направить ресурсы и как убедить в своей правоте народ, мне выпала интересная задача – нести его идею и слово. Я говорил с бандитами, убеждал восточную знать… теперь же предо мной обычный народ. Мне придётся воззвать к их долгу, чтобы спасти эту землю. Либо к более низким желаниям.
Вдохнув и выдохнув, я двинулся назад. В первую очередь, стоит обсудить обстановку с представителем столичной власти. От этого нужно будет уже думать дальше.
Пройдя через рынок, я упёрся в серокаменный храм. Массивная часовня Мальфаса при одном только виде внушала холодное отчуждение, ощущение собственной ничтожности перед Рождённым светом. Выполненная в простом и монументальном стиле, немного угловатая, облачённая в неизменную серость, она отталкивает меня одним только видом.
Обойдя её справа, я нахожу небольшую каменную лестницу, уходящую под часовню и как можно быстрее, спускаюсь. Тут, придавленный «религиозным авторитетом» Святого ордена, ставку устроил полковник.
Не отворив двери, меня тут же остановил крупный мужчина. Его одежда – пылающего красного цвета табард, с грозным белоснежным львом поверх кольчуги. Отличает от воинов-аркчан его лишь нашивка на правом плече с изображением солнца. Видимо это символ их полка.
Раздался басовитый грубый голос:
– Кто вы и для какой цели сюда прибыли?
– К полковнику.
– По какому праву?
Моим ответом стала грамота, которую Велисарий выпросил у Арантеаля. Там, чёрными строками по веленевой бумаге, написано, что я имею право допуска к любым слугам Святого ордена, кроме высшего командования и главных духовных лиц. И бугай подчинился сим простым словам, проведя меня за дверь.
В холодных казематах меня резко ослепило. Солнечный свет сюда практически не проникал и только тусклое свечение факелов и свеч разгоняло темень.
– Сюда, – повёл меня стражник и я покорно последовал за ним во мрак подземелий.
Тут и там на меня уставились зеницы озлобленных людей. Исхудавшие, скованные цепями и дотирающие старье преступники взирают на меня. Стражники, расставленные по углам, внимательно смотрят, чтобы те не совершили дерзости. С лёгкой отрадой я подметил, что здесь особо толстые прутья – эти отбросы, нарушившие закон, не посмеют больше чинить крамолу. Минуя первую секцию, бугай с неестественной для его веса нырнул за угол, там оказался небольшой коридор.
Спустя ещё пять минут прогулок я стоял перед худощавым, с волнистым кручёным смольным волосом, и мраморным лицом, отражающим благородство. Его одежда немного иная, нежели у остальных воинов – панцирь с геральдическим львом, поверх которого алая накидка с белыми вставками по краям. Окинув меня оценивающим взглядом, заставившим испытать неудобство, он махнул рукой и заговорил, поднявшись со стула:
– Сержант, свободен.
– Есть.
– Я – командир третьего аркского пехотного полка «Солнечное заречье», – с лёгким поклоном поприветствовал меня полковник.
– Эмиссар «Общества спасения Эндерала», Фриджидиэн из Арка, – так же с поклоном ответил я ему и показал грамоту, заверенную печатями Арантеаля, Натары и Велисария.
– Ага, – полковник сел за стол, став накручивать ус. – И что же вам от меня нужно? Не думаю, что вас привёл сюда обыденный случай.
– Да. Я пришёл, чтобы обсудить одно дело, – я погрузил руку в сумку, и найдя что-то мягкое зацепился за это и протянул бумагу полковнику, которую он с большой осторожностью взял. – Это письмо от Велисария. Там всё изложено.
Он с вниманием смотрел на изложенное, на степень угрозы и цифры, на доводы и убеждение, пока я переглядывался с лейтенантом тюремного управления, заполнявшего бумаги по заключённым.
– Хм, интересное предложение. Только причём здесь я? – полковник отдал мне письмо обратно. – Я служу центральной власти, мой патрон – командующая Элен, а она Арантеалю. Я вам ничем не смогу помочь.
– Мне нужно, что бы вы дали…
– Ах вот что. Что ж, прекрасный ход, господин мэр. Дайте предположу – он вас ещё погнал испросить благого произволения у Свяослава и Мстислава?
– Да, – смущённо согласился я. – А вы откуда знаете?
– Даже не стоило и напрягать вместилище интеллекта, – полковник приложил руку к виску и поднял одну из своих бумаг, коих на столе – мириад. – Тут, в Речном, несмотря на картину покоя и умиротворения, есть определённая напряжённость. Я послан сюда два года назад не только, чтобы усилить существующий гарнизон, но и… успокоить население.
– Успокоить?
– Да, из-за политики Святого ордена местный народ несколько оказался не готов нести новые обременения и выживать в условиях изменяющегося мира. Чтобы не допустить распространения идей мерзопакостного вольнодумства, нас прислали сюда, – полковник взял в руки бумагу, я только успел прочитать одно слово – «Приказ», и понял, что на основании её они здесь.
– И какие же у нас стороны в этой игре? – я мягко спросил.
– Свяослав – представитель местных… патриотов, выразимся так. Он и его ополчение четыре года мягко настаивает на том, что Речному хорошо было бы Святого ордена, – Жак взял другой лист. – Мстислав. Он придерживается умеренной политики и представляет деловитых горожан.
– А Югар Стенопёрый пытается удержать здесь баланс и не привести к конфликту, – усмехнулся я и т кут же посерьёзнел. – Ваша диспозиция?
– Мы пытаемся благим расположением к народу, ему всячески помогая, а иногда силой и угрозой убеждаем народ, что хорошо со Святым орденом.
– И вы даже не проводите силовых акций? – наигранно-театрально удивился.
– Я не дурак как та…, – Жак не стал говорить имя, но я понял о какой женщине идёт речь. – Я понимаю, что сулит для Арка разорение ещё одного поселения. Операция по… усмирению приведёт к такому кризису в Арке, что знать мышей начнёт жрать. Речное – крупнейший поставщик зерна, хлеба, мяса, мёда и дерева в Арк, чтобы не несли золотолюбы из «Серпа».
– И какими силами сейчас располагает ваш полк?
– Силы… смешно сказали. У меня в десяти ротах нет ни одной, где бы было хотя бы и сотни человек. Подразделения рассеяны и раскинуты. Только в Речном собраны три роты числом в сто сорок человек, – Даль’Аглен положил руку на стопку бумаг и с тенью понурости продолжил. – Тут отчёты о потерях за четыре года. Кто-то погиб в стычке с бандитами, кто-то сам переметнулся к ним, кто-то дезертировал. А подкреплений почти нет.
– Контингенты?
– У меня практически нет тяжёлой пехоты. Большинство – это обычные стрелки и лучники.
– Что ж. Во всяком случае, что мне просто нужно ваше согласие, чтобы мэр нам помог, – я стал аккуратно подводить к делу.
– И вот дам я его тебе, – резко поднял голову Жак. – И вы начнётся сосать ресурсы из тела Речного, а как же мои ребята? Ты же не притащишь с собой из Арка пару тысяч воинов? Такими силами располагает только Свяослав, но он отказывается с нами даже говорить, – тут же Жак смолк, в его очах промелькнула искра, он как будто зацепился за хорошую мысль и от сего у меня дёрнуло край губы и глаз – мне придётся разбирать их политический треугольник с тремя «тупыми» углами. – А ведь тебя Свяослав не знает. У меня идея.
– Я даже знаю какая…
– Если сможете обеспечить, чтобы местное ополчение нам помогло, чтобы Свяослав не направлял норов свой против нас, а мы вместе ловили бандитов, то я поговорю с Югаром. Пойми, – Жак коснулся небольшого сосуда и отпил из него, а я уловил прелестный аромат коньяка, – Югар не просто так тебя гоняет. Если сейчас он даст разрешение, то группировки могут сменить милость на гнев от того, что с ними не посоветовались.
– А что с Мстиславом? Что от него требуется?
– Хорошо, что ты уже согласился помочь, – обрадовался Даль’Аглен. – Хочет, чтобы я отправил воинов на поля. После недавних нападений, болезней и нищеты в Речном не хватает рук. Земли обрабатывать некому.
Проклятье… почему именно мне приходится решать всю это гнусь? Почему… я бы лучше написал какой-нибудь закон или отправился воевать против врага мечом и щитом, а не заниматься политиканством. Но таков приказ, Велисарий ждёт, что я выполню задачу, что приведу властителей к нему, попутно распутывая клубки противоречий. Что ж, да будет так.
– Да, – я даю тяжкое согласие. – Давайте я поговорю с ними, – Жак благословил меня резким взмахом руки, приказывая идти прочь, но напоследок я дал полковнику причину радоваться. – И… мы решили проблему с бандитами.
– Хорошо, теперь я смогу помочь Мстиславу, – радость на лице полковника быстро сменилась сосредоточением. – Капитана Гайа ко мне!
Выйдя из казармы, меня обдал лёгкий бриз и свежесть, которые я даже не заметил. Голова кипела от задач, да и где мне найти этого Свяослава? Что ж, что-то мне подсказывает, что его нужно искать на противоположной стороне оплоту столичной власти, но с другой стороны, уж очень сильно мне захотелось выпить, интересно в «Пчеле» ещё подают медовуху?
Спустя полчаса ходьбы через град, я оказываюсь в приятном месте – справа и слева меня окружают деревянные стены, пропитанные бодрящим ароматом можжевельника и выпивки. В полуденный зной тут особо никого нет, а поэтому я едва ли не единственный посетитель. Бард решил отдохнуть и «утопил» лицо на столе, а рядом с ним стоит недопитая кружка эля.
Я всей грудью вдохнул и ощутил, что на мою радость тут царствует приятный запах мёда и душистых трав. За пару звенящих монет, на столе уже лежит зажаренная осетрина и вот-вот меня ждёт вкусный отдых от политических дрязг. Взявшись за кружку, я поднёс её к себе и уже ощутил дурманящий аромат мёда, его сладкий привкус.
– Мёда нам! Самого лучшего! – раздался ревущий голос, и этот крик оторвал меня от выпивки.
«Неужто!» – вскрикнул я мысленно – «Только стоит отдохнуть!»
Я увидел рослого, почти двухметрового мужика. Крепкого в плечах, с косой саженью. На нём блестит кольчуга, прикрытая пёстрым кафтаном с меховой обшивкой. Его широкое лицо, с большой чёрной бородой, полно жизни, оно багряно и говорит о силе мужика. Рядом с ним плетётся менее крупный мужик, но держащий прямую осанку, на нём более изысканное бардово-чёрное пальто, начищенные чёрные сапоги, а лицо его аккуратно, имеет тонкую вычесанную бородку, а в ухе сверкает серьга.
– Глаголю тебе Мстислав, что нам нужна твоё слово среди народа. Да и когда ты отправишь люд, чтобы ратовали под знаменем вольного Речного?
– У меня нет возможности тебя поддержать, друже. Ты слишком сильно противишься воле Арка, да и народу у меня мало, чтобы дать люду тебе в ополчение
«Смешно… Свяослав просит людей у Мстислава, чтобы те влились в его ополчение против Арка, а Мстислав просит народ у полковника. Приватности политики».
– Ах ты аспид! – оскорбился Свяослав.
Оба мужика подошли к моему столу и мирно сели рядом, хотя Свяослав смотрел на меня далеко не самым приятным взглядом. Похоже для них я – чужак, которого нужно хорошо расспросить и показать кто здесь власть.
– Кто ты бысть? – тяжело спросил крупный мужик.
– Я Фриджидиэн из Арка, – даю твёрдый ответ, отодвинув кружку с мёдом.
– Камо грядеши? Или по чью душу сюда нагрянул?
– Я ищу некого Свяослава и Мстислава.
– Что же, – Свяослав протянул руку мужик и в ответ я сделал тоже самое, – ты нашёл нас. А чего же ты не пьёшь наш мёд, аркчанин? Или он слишком горек для тебя? Можешь тогда катиться к себе и хлестать вино.
– Нет, – мои пальцы ощутили холод металла ручки кружки, и я подтянул к себе мёд, демонстративно отпив половину. – Я сюда пришёл, чтобы говорить с вами. – Взяв всё тоже письмо Велисария, я протягиваю его – Это того, кто жил здесь, и кто сейчас заботиться о родине, об Эндерале.
– Велисарий, – прошептал Свяослав, забирая у меня бумагу. – Хороший молодец, знатно у нас гонял всякую шваль. Последнее, что я слыхал о нём, так это то, что он отрядил куда подальше гавнюков из Ордена. Посмотрим, что он от нас хочет.
Свяослав… его присутствие вызывает у меня смешанные эмоции, странный он. С одной стороны, его ведёт благородная цель – могущество и слава родной земли, но сильно ограничен в мысли, невольно став жертвой идеи узкости. Для меня родина – пространство от гор Фростклифф, до Дюнного, от Тальгарда до Златоброда; для него же она ограничена реками, лесами и горами вблизи Речного. С другой стороны, он разрывает страну, его идея может дать трещину в обороне. И моя задача – нивелировать это любыми способами.
Внимательно смотря, мужик всмотрелся пытался совладать с тем, что Велисарий красиво изложил в письме. И с каждой строчкой его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее. Вскоре он просто откинул письмо, припав к кружке с мёдом, осушив её до дна.
– Хм, эти псы заморские тащатся сюда… и их много. Нужно головой работать, чтобы правильно молвить и зла не чинить.
– Надеюсь, вы не видите в неримлянах шанс на…
– Я имею разумение о войне и делах ратных и голову не терял! – резко перебил меня Свяослав. – И ведомо мне, что сюда идут они для дел чёрных. И потребуют они отказаться нас от нашей культуры, – Свяослав поднял голову и мне стало не по себе от тяжёлого мрачного взгляда. – Что ты хочешь?
– Мне нужно, чтобы вы поддержали Югара Стенопёрого. Он готов дать согласие содействовать Велисарию, только если его поддержат все три человека. А для этого нужно, чтобы… вы со своими дружинниками объединились с третьим пехотным полком из Арка.
– Что?! – проревел Свяослав. – Ни в жизнь! Ни за что в жизни я не восстану недалече с аркским аспидом! Нет уж… лучше ратовать против западников самими.
– И для чего вам это нужно? – я заглянул прямо в глаза Свяославу, став его сверлить злобой. – Зачем вы его сторонитесь, особенно когда вам угрожает тотальная гибель.
– Чтобы Речное живот имело долгий. Нас высосали денежными поборами. У нас нет ничего для нормального бытия. Ты посмотри. Речному нужен сильный властник.
– И вы станете новым правителем свободного Речного?! – вспылил я. – И разорвать страну на части ради своих личных интересов? Только потому, что вам показалось – Речное лучше выживет в одиночку.
– Не я…
– Жак, будь он сотню раз неладен, два года сдерживает. Два года они льют кровь, гоняя нечисть по лесам. Два года! И теперь он просит, что вы встали рядом с ним, желает вместе с вами добить тварей леса! Аркчанин, вместе с речниками!
– Тише, вошь столичная! – взревел Свяослав, крышка стола натужно затрещала от хлёсткого удара ладони речника. – Я понял, что ты молвишь.
– Свяослав, – надавил я. – Не будь, как те ублюдки. Родэрик и Пьялас. Я слышал, что в своё время они тоже были «хорошими мужиками» и хотели блага для Солнечного берега. Но один стал бандитом, а второй пиратствует. Они… увлеклись. Не желаешь ли и ты повторить их судьбу?
– Я имею в разумении вот что…, – Свяослав поджал губы, – что нужно сейчас едениться. Но народу меня мало, Мстислав вольную не даёт мужикам, чтобы они лютовать шли в ополчение моё.
– Потому что у меня никого нет! – фыркнул рядом сидящий мужчина.
– Жак де Даль’Аглен шлёт вам своё приветствие, – я подтянул кружку к себе и допил мёд. – Он согласился подрядить не меньше роты к вам на помощь, – я перевёл взгляд на Свяослава, давая ему понять, что жду от него утвердительного и чёткого решения. – И решили проблему с бандитами на Солнечном берегу.
– Если бы не неримская угроза, то всё было бы по-иному, – свинцовый дух слов его напряг меня. – Велисарий среди нас слыл мужиком честным, который лишнего не позволит, я верю ему. А посему вот тебе моё слово – сегодня же я нагряну к полковнику.
– Да будет так, – я встал из-за стола, протягивая осетра Мстиславу, – надеюсь, вы будете верными своему слову.
– Да, ради единого дела, готов я лютовать супротив неримлян, плечом к плечу с Велисарием.
Я спешно покинул Пьяную Пчелу. На сегодня для меня хватит политических ходов, переговоров и попыток убедить лидеров в том, что для спасения Эндерала от загребущих лап Коарека, его спесивых идей и жажды стать мессией нам придётся объединиться.
Вдохнув поглубже, я чувствую, что-то, что меня встретили ещё не все «прелести» жизни, ибо бандитские логова, восточные дворцы и сёла не смогут дать всех политических прелестей придворных интриг, которые способны предоставить аристократы и придворные интриги. Да, теперь мне предстоит окунуться с головой в Квартал знати Арка и убедить аристократов, что они должны встать единым фронтом с оборванцами с Золотого берега, простолюдинами из Речного и многими другими, против которых их благородство могло запротестовать. Осталось только придумать, как попасть в высшее общество.
– Калия, – словом вспомнил я о девушке, которая сможет теперь выбить мне приглашение в обитель носителей благородной крови. Осталось только попросить и надеяться, что письмо Велисария дошло до них.
