Степан Витальевич Кирнос
Во имя порядка: на заре новой эры
Глава 24. Душевные разговоры
«Не следует нам, чтящим Творца и стремящимся к совершенству, упиваться вином, ибо от него происходит блуд, страсть и беда».
– Из книги Предание
Спустя час. Подгород. «Ложный пёс».
Обстановка здесь привычно угрюмая, местами мрачная в освещении и удручающая. Старые полуразвалившиеся столы, табуретки и стулья, ходящие ходуном от старости, пол на котором раскинуты доски, сквозь которые продавливается грязь и влажная земля.
Мы расселись за небольшим квадратным столиком, вдыхая смешанные ароматы сырости, вонь отходов, что тянется снаружи, прогорклого пива, кислого вина и сногсшибательный запах креплённой настойки. Возле меня сидят двое – темноволосая девушка в лёгкой одежде и светловолосый парень, в кожаной куртке с синими рукавами. Пред нами большая банка с тёмной жидкостью, три кружки, наполненные до краёв жидкостью, от которой в нос забивается «благоухание» солода, и две тарелки с грубо нарубленными кусками сыра.
– Что-то ты какой-то пришибленный, – стал говорить Джеспар, держась за кружку. – Сегодня день великой победы. Вы спасли мир от безумства Арантеаля и отбили Арк.
Мне же становится труднее с каждой секундой. Действие препаратов, которые мне давал апотекарий, медленно проходит и перед глазами встают картины бойни, перекошенные от боли лица, крики и вопли, перезвон клинков и разрывы артиллерии – звучат в ушах.
– Зелья… то, что мне давал О’Брайенн стало проходить. Улицы, вымазанные кровью, оружие и поля тел. Фух, – мотнув я головой тут же залил горло горьким тёмным пивом, – я такое никогда не видел. Эти бомбы… страшное зрелище. И столько огня, столько всего видно было.
– Ты слишком много придаёшь значения этому всему, – Джеспар приложился к кружке, – забудь. Главное, что ты выжил, что ты сейчас ешь и пьёшь и что в этой таверне кипит жизнь.
– Главное, что вы спасли людей, – на этот раз заговорила Калия, ещё не разу не прикоснувшись к горькой жидкости, – а это главное. Не думай о битве. Думай о том, сколько жизней вы спасли.
– Постараюсь, – я отпил ещё немного пива, и чувство теплоты разлилось у меня внутри, – в конце концов, они сами виноваты в том, что пошли на всё это.
– Вот и чудно, – Джеспар посмотрел в сторону, где за другим столом люди радостно отмечали победу. – Я всегда говорил, что таверна – это прекрасное место, где звучит чудесная музыка, раздают выпивку и весело, хоть вне её может твориться сущий ад.
– И то правда, – соглашаюсь я, допивая пиво, чтобы отогнать воспоминания о бое приятным охмелением.
– Это хорошо, – тихо твердит Калия. – Нам всем нужно отдохнуть после произошедшего и как-то уложить это. «Высшие», Арантеаль, безумие и штурм. Я до сих пор не могу всё это осмыслить. Фриджидиэн, может расскажешь нам о том, как вы подготовились к войне?
– Думаю, что наша история и дела не такие интересные, как ваши. Да и я слышал, что кто-то из вас двоих закрутил роман с «чудом» из Нерима. Честно, про это я не хочу сегодня знать, а вот про то ваши путешествия я бы послушал. Замок на севере, город звёздников, град тысячи заливов, исследование светоча, – я налил ещё пива. – Расскажите, что вы там видели?
– Замок на севере, – голос Калии стал более раздражённый, – тут рассказывать нечего. Был один учёный, который пытался воскресить свою… умершую в детстве дочь с помощью чёрного камня. Или не умершую, как говорил Велисарий. Там…, – речь девушки ещё сильнее задрожала, и мне понятно, что для девушки, которая горит всей душой за благо обычных людей, не поднимет меча зазря или ради корысти, такое отношение к тому, что она увидела в замке естественно; но мне кажется, что есть что-то ещё, что причина её боли по той девочки куда глубже, будто бы она её лично бы знала… – Он стаскивал трупы животных, варил какие-то мази, большинство помещений у него было завалено телами людей, производил эксперименты на живом и даже отравил звёздника, чтобы никто не проник в комнату с его дитя, – Калия приложила лицо к ладоням. – Простите, мне трудно всё это вспоминать, – её рука потянулась к кружке и резко приложила к губам; пиво смочило её горло и тут же раздался кашель. – Как вы можете пить эту гадость?
– К сожалению, «Кочевник» разрушен, а таверна в квартале знати теперь лазарет, – расстроено сказал Джеспар, встав с места и подойдя к держателю сего места; через пару секунд он вернулся, а на столе зазвенел бокал и тёмная бутылка. – Вот, для прекрасной дамы.
– Что это?
– Хорошее вино. Оно не часто здесь появляется, так что я отдал за него половину своих медяков.
– Калия, что с твоим детством? Ты же выросла в Подгороде? Где твои родители?
– Я не знаю, – дама наполнила бокал бардово-тёмной «водой» и немного отпила. – Помню, как очнулась посреди деревни, а она была разрушена. Выжжена, – Калия быстро оставила от вина в бокале только каплю на дне. – Простите, я не хочу об этом говорить.
– Ладно, оставим этот замок. Джеспар, я слышал, что тебя видели на востоке Эндерала. Говорят, у тебя там раньше дом был. Как же ты его потерял?
– Детство… – парень взглянул в кружку, где будто бы как в зеркале увидел прошлое. – Мой отец был идиотом. Он заседал в трибунале, был упёртым как баран и проклятым идеалистом. Трибунал вёл дело против парня, который убил двух шлюх. Его отец имел связи с Ралатой, но моему отцу всё равно. Двенадцать судей оправдали парня и только мой отец голосовал за обвинение.
– В официальных документах, – стал вспоминать я бумаги из архива, – говорится, что поместье Даль’Варека было уничтожено группой бандитов. Но как я понимаю…
– Да! – перебил Джеспар. – Бандиты не ходят с лучшими мечами, не способны перебить охрану поместья и сжечь его дотла. Отец… из-за его идеализма… Я с сестрой спасся потому что отправились в «экспедицию». Решили погулять вне дома и спаслись, вот ирония.
– Сестра?
– Это горькая история, – Джеспар опустошил кружку и поморщившись, продолжил говорить. – Адила, её звали Адила. После того, как поместье сожгли судьба нас разделила. Была она в апотекариях, а потом ушла.
– Почему?
Прежде чем Джеспар ответил бы, его рука обхватила банку и кружка опять полнится пивом, которое тут же исчезло за губами парня.
– Недавно, совсем недавно наш «прорицатель» вышел на её след. Какой-то безумец убивал насильников, работорговцев и прочую шваль. Кого-то в кислоте утопил, кого-то крысам скормил.
– Ты ведь не хочешь сказать…
– Да! – стукнул кулаком об стол парень, его чувства выдают, что за каменной стеной безразличия, которую всегда выстраивал Джеспар, кроется чувственность и травма, которую он пытается задавить, его голос стал ровнее, он успокоился с остатками бесстрастия продолжил. – Она… я с «прорицателем» вышел на её след, и в пещере. Она сильно изменилась, стала проклятой фанатичкой. Она убивала, и готова была продолжить. При ней был чёрный камень. Проклятая реликвия нашей семьи.
– Чёрный камень, – задумался я. – Нечистый артефакт, могущество тьмы. Что было дальше?
– Она умерла. Не от моей руки, – словно успокаивая себя сказал это парень. – Ладно, я предлагаю сменить тему. Как вам идея?
– Согласен, – с этими словами я снова отпиваю из своей кружки. – Джеспар, ты ведь раньше был на Киле и даже Кире?
– Да. Но там творилось такое дерьмо, что и говорить об этом не хотелось. На Киле мы попали жуткое месиво из восстаний, боёв и интриг. А Кира… ну её.
В таверне появилось ещё несколько человек, и они отлично одеты от большинства нищих. Их скрашивает доспех – кольчуга и поверх неё тёмно-лиловые тряпки, наспех отчищенные от грязи, крови и сажи. Один из них взглянул мне прямо в глаза, его сухие губы расплылись в улыбке, а горло выдало радостный возглас:
– Вот и наш молодец! – мужики подошли к нам, их повёл тот, кто узнал меня. – Вы бы ведали, как он дрался. Сущий лев!
– Конан, – узнал я вошедшего, – хорошо вы там поработали.
– Да. Когда почил офицер этих тварей, мы ударили в северную часть фронта ихнего и надавали им по заднице. Как они драпали от нас!
– Фриджидиэн, ты нам не рассказывал, как ты бился на улицах. Это так не по-дружески, – посмеялся Джеспар.
– Пива, милсдари! – крикнул Конан. – Дайте нам бочёнок. Сегодня я угощаю.
– Жалко с нами Лишари нет, – потянулась за сыром Калия.
– Конан, благодарю! – уже чувствуя, что меня начинает дурманить алкоголь, вольность в поведении просыпается и желание выветрить память о словах Лишари бросает меня. – Давай выпьем за победу, что б её, – Калия неодобрительно взглянула на меня.
– По-нашему!
Конан попросил у держателя таверны две кружки по пол-литра каждая и налил туда душистого светлого пива до краёв в большие кружки. Подтянув к себе массивную тару, отягощающую руку, мы столкнувшись кружками, я облегчил её. В горло «рекой» потекло горьковатое пиво, вылилось за края и хлынуло на одежду, а у Конана оно потекло по бороде. Мы осилили его одинаково и стукнули кружками о стол да так, что он бедный заскрипел.
– Хах-хах! – Конан ударил меня ладонью по плечу. – И даже не упал. А ты парень резкий.
Я посмотрел на Калию и Джеспара, пока принимал «удар в голову» от пива. Мы втроём, израненные и с больными душами, сидим тут и заливаем эмоции. Кто-то горе, кто-то ненависть и боль, а я призрак обиды и образы боя, которые практически покинули меня. Души, все наши души изранены. Как по мне, Джеспар впал в отстранение от эмоций только потому, что в его душе травма, или множество «повреждений», старое ранение и единственная возможность больше не ощущать боли – это уйти в безразличие. А Калия? Я даже не знаю, что с ней было, не могу представить страдания души, но видимо они сильны. По крайней мере, она выросла в Подгороде, на её глазах умирали бедные люди и часть её жизни – это ревность о них, насколько я помню. Но все мы здесь, рассказали истории, и понимаю, что передо мной не эгоистичный наёмник, а несчастный человек, что Калия – ревностная служительница Святого ордена, но её усердие – это также уход от внутренних проблем.
– Конан, – полупьяный я решил послушать историю старого бандита, а ныне целого короля. – Как ты дошёл до… преступности?
– Да что тут говорить. Был я с родителями на ферме, рос прытким мальчуганам, помогал им. Но в один долбанный вечер пришли святоши из ордена и обвинили их в ереси.
– А было основание?
– Отец не кланялся Мальфасу, не появлялся в местном храме на службах, вот на него и донесли, – Конан отпил из кружки, вновь наливая.
– И что дальше?
– Один из этих недолюдей хранителей нашёл у отца статуэтку из пирийского храма и принял решение – казнить, обвинив в отречении от Мальфаса.
– Это… не слишком хороший последователь Мальфаса, – заступилась за Святой орден Калия.
– Я остался один… их увезли в тюрьму, где должны и были провести суд и привести приговор. А у меня оставалась одна дорога – в бандиты, чтобы как-то себя прокормить. Так я попал в свою первую шайку.
– Интересно…
– Ладно, – Конан продолжил говорить, – завтра мы всё довершим парень. Благодаря твоему патрону мы всё завтра доведём до конца. Слышь парень, – Конан сунул мне стальной шар, – я знаю, что ты орудуешь огненными палками. Вот держи, этот шарик какой-то маг заколдовал. Пихнёшь его в палку.
– Пон-нимаю, с-с-спаибо, – захмелёно выговорил, смотря на то, как предо мной начинают «плясать» образы таверны.
– Что там у вас с Лишари? – спросила Калия. – Ты говорил с ней? Ради неё ты столько сделал.
– О, у тебя появилась девица? – Конан снова налил себе пива.
– Не совсем так, – чуть приподнял ладонь Джеспар. – Я тут побеседовал с очевидцами, апотекарием, да и когда ты, Фридж, говорил с мятежниками, – парень посмотрел на меня и увидел, что мне трудно даже из банки вылить пиво. – Лучше за него я скажу, как думаешь?
– Да, всё пошло под гузно ватиру, – пьяно промолвил я. – Я для неё всего лишь друг.
– Понятно, – буркнул Конан. – Далее можно ничего не лепетать.
– Фриджидиэн, – обратился ко мне наёмник, – не зацикливайся на ней. Мало ли девиц на этом свете? Выпей, отвлекись.
– Согласен, – я допиваю ещё одну кружку пива, чувствуя, что мне уже хватит и вместо этого тянусь к сыру и хлебу, поставленные Конаном.
– Ладно, Фриджидиэн, – встала Калия, – ты всё-таки сам решай, что с этим всем делать. Скажу тебе одно – когда ты уходил к мятежникам, Лишари говорила, что её интересен был кто-то из велисаритов, а общалась она преимущественно с тобой, – девушка допила вино из бокала и устремилась к центру таверны.
– Подожди, мне тоже проветриться нужно, – качнувшись, поплёлся за Калией.
Мы подошли к центру таверны, полностью забитой танцующими людьми и посмотрев на Закареш, я интуитивно предположил, что она хочет присоединиться к толпе пляшущих.
– Ты умеешь? – спросила она.
– Только если импровизировать.
Калия начала, попыталась потанцевать, она выдвинула ногу вперёд, я же параллельно убрал стопу назад, но даже с импровизацией у меня плохо. Такое, непривычное, количество алкоголя ударило по моему сознанию, тело не устояло, и чтобы не повалиться в грязь лицом, рухнул на Калию. Уткнувшись лицом в её тёплое плечо и обхватив за талию, я всё ещё не упал.
– Ох, Си’Ира, как же ты напился.
– Кали-и-я, – язык заплетается, ноги как ватные в голове всё кругом, но я держу себя, – что ж-же с тобой? О кха-кой тьме в себе ты говорила?
– Неважно, – она стала медленно ритмично двигаться, и я за ней повторяю это, ощущая, что мы медленно отходим в сторону. – Это доставило мне множество трудностей, много… зла. Лучше скажи, что ты нашёл в Лишари?
– Трудно объяснить. Она весела, вольна в чём-то, красива. И с ней…
– Понимаю. Ладно, – Калия протянула мне серебряное кольцо, – я только сейчас вспомнила, что Лишари просила тебе его передать в подарок за пирийские побрякушки.
– Спасибо.
– А теперь пойдём. Тебе нужно протрезветь перед завтрашним днём, – сказав это, Калия потянула меня прочь из таверны, с чем я согласен. Пора отдохнуть перед важным событием.
Глава 25. Первый совет
«Все советники – мужи благородные, но вот сам Совет – злая бестия»
– Из книги «О власти».
Следующий день. Десять часов утра. Речное
Утро, это был бы чудесный день, если бы не клубок мыслей, который меня не отпускает со вчерашнего дня и ничего не может от него отвлечь, вместе с лёгкой болью в голове. Ни изумительная погода – лазурный небосвод и ясное солнце, вкупе с приятным ветром, гуляющим по улочкам деревни; ни мягкая одежда – шёлковая рубашка цвета угля на которую ложится камзол, ноги укрыты сапогами под колено и штанами; ни даже немного принятого утром бренди, которое я вчера захватил из «Пса», чтобы малость забыться перед сном. Что-что, а таверны Подгорода будут работать несмотря ни на что. Да, мы вчера неплохо поседели, обсудив планы на будущее и поговорив о прошлом. Но ничего из этого не может вырвать у меня мысли о Лишари, которые засели в разуме подобно глубоко вогнанная заноза в плоть.
«Друг», – про себя горестно усмехаюсь я. – «Как пить мёд с подонком, который тебя отравит, так пожалуйста, а вот… ладно. Что есть, то есть. Ох, Лишари, как же меня занесло с тобой».
Снова попытавшись в неудачной попытка раздавить мысли о ней, я прохожу дальше. Речное – довольно чудное поселение к западу от Арка, раскинутое у быстротекущей речки, где в низовье разбиты поля с пшеницей, а на самом высоком ярусе часовня и дом мэра, ставший местом заседания для Сената. И теперь среди одноэтажных просторных деревянных приятных домиков бродят потоки новых стражников Речного, наёмников и обычных солдат, которые внимательно следят, чтобы порядок соблюдался, и никакая мышь не проскочила. Вообще Речное – довольно спокойное место, наименее пострадавшее от войны, поэтому его и выбрали для заседания.
Я оказываюсь на подобии рыночной площади – здесь несколько прилавков, позади меня большой дом и доска с объявлениями, а впереди бывшая часовня Мальфаса – серокаменное строение, уходящее в скалу. Вдохнув полной грудью ощутил, как тут витает аромат свежей выпечки.
– Фриджидиэн, – говорит мне сзади кто-то голосом низким, но женственным, и я увидел, как ко мне подошла девушка с коротким чёрным волосом, платком синего цвета на шее, ложащегося на серые рукава и панцирь, а ноги защищены латами. – И ты здесь.
– Калия Закареш, – опознаю я девушку. – Ты всё-таки решила принять участие в нашем заседании?
– Нормально. Если Велисарий просит, то почему бы и нет? Только бы поскорее это закончилось, чтобы я могла вернуться к медитациям и покою. Как ты после вчерашнего?
– Хорошо… честно, я не знаю, что там у него за планы на тебя, – я показываю на двухэтажный коробчатый особняк мэра. – Пойдём.
– А что у вас там с Лишари? – спросила она.
– Что у нас может быть? Я вам вчера рассказывал, что мы просто друзья, – неприязненно ответил я, вспоминая, что её ответ для меня вчера оказался сильно досадным, такое ощущение, что у меня ёж поселился в груди. – Честно, я не понимаю, чего она хочет, чего ждёт от мужчин.
– Ну она… сложная женщина, как я думаю. Джеспар рассказывал, что тот… Карим, он был патологический лжец, она желала его исправить. Возможно, её привлекает этот тип мужчин.
– То есть ты мне предлагаешь бухать, сношаться с девками, посещать бордели и постоянно лгать?
– Клянусь светочем и прорицателем, это тебе бы не пошло! – нас останавливает еле грубоватый женский голос и повернув голову я замечаю, как к нам подхрамывает высокого роста девушка; её тёмные длинные волосы подхватывает ветер, а глаза уставлены на нас.
– Лишари, – приятно удивлён я, с ёкнувшим сердцем, тут же переходя на упрёк. – Как ты… тебе нужно же лежать в лазарете. Ты как вчера вышла из комы.
– Это я её привёл, – к нам подошёл мужчина в чёрной тканевой длинной одежде. – На заседании Сената меня и её пригласили.
– О’Брайенн, – я сложил руки на груди. – Я не удивлён, но, впрочем, давайте поспешим.
– Фриджидиэн, а что вы так обсуждали?
– Да, так – говорили о качествах парня. А ты как считаешь, что должно быть в мужчине… или что тебе нравится? – с чувством неприятной тревоги спрашиваю я.
– Хорошо, если бы он не был соплёй или нытиком. Вообще чудесно, если в парне есть какая-то острота.
– Как думаешь, во мне она есть?
– Есть…, – протянула девушка, – но немного не то.
«Хм, проклятье», – подумал я, попытался загнать как можно поглубже вспыхнувшие чувства – болезненную тоскливость, уныние и какую-то чёрную досаду. Чтобы сменить тему, я спрашиваю у апотекария:
– Расскажи свою историю О’Брайенн.
– Я родился в семье апотекариев, и мой путь был предрешён. Я рассказами матери и отца был вдохновлён, думал, что работа апотекария это лучшее, но мой романтизм разрушился, когда один странник мне приволок свою жену, которую пырнула в живот девочка, заражённая красным безумием. Там-то началась реальная практика.
Мы подошли к дверям, где тут же нас остановило перекрестие алебард, опущенных воинами в лиловой форме с изображением чёрного геральдического орла.
– Я Фриджидиэн Ксиро. Заведующий протоколом. Со мной Калия Закареш, Лишари Пегаст и О’Брайенн. Всех вызывали на заседание.
– О, точно! – стража убрала алебарды. – Залетайте.
Мы прошли внутрь и перед нами теперь большая просторная комната, занимающая весь первый этаж. У бревенчатых стен справа и слева от нас стоят ряды деревянных стульев, у самых окон через который проникают лучи света, а дальше в самом конце, где виднеется лестница возле каменной кладки стоят одиннадцать резных деревянных тронов, за которыми расположились представители всех сил, готовых начать переговоры. Посредине же, на свободном месте, где раньше стоял стол теперь громоздится трибуна. Большинство мест заняты людьми, в дорогих костюмах, о чём-то шепчущихся, и уставивших взгляды на нас.
– Смотри как недобро зыркают, – встревожено сказала Лишари.
Девушки и О’Брайенн заняли свободные места, я же подошёл к небольшому письменному столику в углу и взялся за перо, чтобы начать записывать ход действий и движение заседания.
К трибуне выдвинулся чернявый немного смуглый мужчина среднего роста, который высоко подняв голову, звонким голосом заявил:
– Если все на месте и уже десять часов ровно, мы можем начинать заседание Первого совета?
– Да, – согласились люди, сидящие на тронах.
«Открытие заседания. Единогласно», – появляется у меня на бумаге.
– Хорошо, – продолжает парень у трибуны и вся зала моментально утихла, слушая его. – Тогда огласим список присутствующих заседателей, – мужчина стал вчитываться в какую-то бумажку. – Велисарий Флав, как Консул Оборонного Совета? Борек от Баронства Фермерского побережья? Югар Стенопёрый от Речного? Тициль «Брат-корысть» от Ралаты? Конан от Солнечного берега? Аль-Хаббад от Северной пустыни пороха? Корван «Теневой» от Лиги ковенов диких магов? Самаэль от Банка Арка? Шамиль от Дюнного? Глорвер от Золотого Серпа? Ксенон от знати и народа Арка?
Все слегка поднимались, когда их называли, чтобы обозначить своё присутствие. Список представителей был составлен видимо на рассвете, чтобы все, кто хотел участвовать, заявили об этом. Неважно. «Явка сенаторов установлена. Явились все», появляется у меня на бумаге, и мужчина продолжает:
– Сегодня мы собрались, чтобы обсудить проект Велисария о создании союзного государства и перехода от Оборонного совета к Эндеральскому Союзу. Но прежде чем мы начнём, я у делегатов спрашиваю – заявления, ходатайства имеются?
– Нет, – в один голос ответили люди на тронах.
– Тогда, переходим к рассмотрению основных документов, – ведущий подтянул к себе кипу бумаг; у меня же в протоколе появилась строчка «Заявок и ходатайств заявлено не было». – Флав Велисарий предлагает нам принять Хартию Эндеральского Союза, в которой устанавливается первоначальный состав участников нового государства – Аристократическая республика Арк, Вольная территория Подгорода, Королевство Солнечного берега во главе с Конаном, со столицей в замке Златобород, Княжество Речное во главе с его бывшим мэром и новым князем, Лига Ковенов со столицей в замке Даль’Галар, Баронство фермерского побережья, во главе с Бореком, в столицей в Дайри, Держава Дюнного во главе с Шаханшахом, Каганат Пороховой пустыни, во главе с Аль-Хаббадом со столицей в новом Аскамане. Так же, без территориальных образований, тут заседают и представители Банка и Золотого серпа, которые отстаивают свои интересы здесь.
– Дикие маги… ралаимы, – стал негодовать представитель аристократии, когда умолк ведущий. – С ними союз может оказаться слишком… сильно нарушающим наши устои. Я признаю их подвиг, но так ли они нужны?
– Они сражались вместе с нами, – стал давить Велисарий. – Их заслуга то, что вы тут сидите, а не кормите червей.
– У нас есть честь. Да, воевали, но якшаться? Это уже слишком.
– Так и знал, что опять нас начнут в дерьмо макать, – возмутился Корван. – Причём, наши же союзники!
– У диких магов и Ралаты хороший потенциал в привлечении капитала, – задумался Самаэль. – Артефакты, магия… скажите, Ксенон, вы будете поддерживать идеи своей чести, когда Банк сочтёт ваши операции… неблагонадёжными.
– Что за…
– А так же, что будет, если мы начнём разрывать договора? Скажите, это стоит вашей чести?
– Хорошо, мы согласны, – податливо соглашается представитель Арка. – В конце концов, мне трудно это признать, но немного мы… стали ближе во время этой войны. И нет желания быть похожими на тех спесивых идиотов из «Вольного государства».
– Мы переходим к зачитыванию основной части Хартии, – подтянув к себе другой лист, продолжил ведущий. – Основное положение в части первой – Эндеральский Союз – государство с особым территориальным устройством, органы власти которого формируются на основании принятых союзных законов. Главный законодательный и судебный орган власти – Высокий сенат, состоящий из глав всех субъектов, которые в него входят, а также из представителей Банка и Золотого серпа. Глава Союза – Консул, избираемый Высоким сенатом на срок десять лет. Консул формирует Магистрартум – исполнительный орган Союза, состоящий из советников по каждому направлению. Трибунал союза – судебный орган власти, формируемый из одиннадцати членов, назначаемых Высоким сенатом. Так же, возможно формирование иных органов власти. Так же мы устанавливается, что Единая армия переформировывается в Эндеральский легион под началом Консула. Все согласны с основными положениями?
– Да.
«Делегаты соглашаются с территориальным составом и политическим устройством», – записываю я, продолжая слушать:
– Далее главной валютой признаётся серебряная эндеральская лира, состоящая из сорока эндеральских медяков. Так же допускается, чтобы каждый субъект имел свою валюту и финансовую систему.
Снова в ответ звучат согласия, и таким образом насчёт многого. Около получаса ведущий объявлял статьи Хартии, где говорилось о том, что каждый субъект сам формирует свою власть, о равных правах всего населения Союза, о принятии временного Уголовного уложения, необходимого для поддержания порядка, о недискиминации, об обязанностях Союза и субъектов. Мне только остаётся записывать в протокол их постоянные согласия, которые явно были получены Велисарием ещё до заседания на неформальных встречах. Но когда речь зашла о Святом ордене, слово взял мой командир:
– Вот и пришло время поговорить о статусе Святого ордена, – поднялся Велисарий с места. – Он долгое время правил страной, был ведущей силой, но сейчас он слаб. Он немощен. Поэтому мы тут и собрались. Я расформировываю «Общество спасения Эндерала» – его братия вернётся в Святой орден, если захочет. Также я предлагаю Святой орден лишить возможности влиять на политику Союза и её субъектов и отдать ему территорию Храма солнца.
– Святой орден…, – с трясущимся голосом поднялась Калия, – он столько правил, тысячелетия его власти не могут пройти просто так. Он – культурная сущность нашего народа.
– Которая уже не играет существенной роли, как и «Общество спасения», – твёрдо заявляет Велисарий. – У Святого ордена больше нет ресурсов и сил, чтобы контролировать территорию Эндерала. И победу мы одержали силами не Святого ордена, а теми, которые удалось собрать. Люди юга, севера и востока пошли на битву не под знамёнами Святого ордена. Мессиры, – ко всем обратился Велисарий. – Вы же не будите против такого положения дел?
«Принято решение о переустройстве Святого ордена и отделении его от государственного аппарата», – возникает у меня строчка в протоколе.
– Помимо этого, – всё продолжает Велисарий. – Мои братья по оружию из пусть возвращаются в Святой орден, я же туда не вернусь. А новым великим магистром предлагаю назначить Калию Закареш. Она лучше всего подходит на эту должность.
– Я… я, – замешкалась девушка, садясь на место. – Не могу.
– Я думаю этот вопрос мы решим на дополнительном заседании, – предложил Борек – худой седовласый с лысиной мужчина в синем пальто.
– Согласен, – Велисарий сел на место. – Я ещё хотел бы поговорить с вами об отмене «пути». Эта жизненная система, когда человек живёт профессией своих родителей, не даёт развиваться нашему обществу. Сковывание людей в одной социальной горизонтальной фармации лишает реализации возможностей молодого поколения.
– Но ведь она, система, столько времени с нами была и обеспечивала стабильность нашего общества! – вознегодовал представитель Арка. – Мы не можем просто так её выкинуть. Это получается, что каждый оборванец может стать нам ровней?
– Я предлагаю следующее, – слово взял Корван. – Каждая территория сама утверждает – следовать «пути» или нет. Это будет справедливо.
– Но как так!? – не унимается аристократ. – Теперь нам придётся общаться на равных с теми, кто ещё вчера служил нам, с теми, кто собирал последние медяки. Это возмутительно!
– Не все территории готовы следовать этому безумию под названию «путь».
– Милостивые судари, это уже не Совет, а попрание наших ценностей! – аристократ гневно сплюнул на пол. – Ещё немного, и мы покинем это место!
– Договоры и деньги, – решил надавить представитель Банка. – Добрый мессир, только вы тут против нового порядка вещей.
– Банкир, – прорычал представитель аристократии. – Наша честь стоит дороже денег!
– Да, так будет лучше, – соглашается Велисарий, оборачиваясь к представителю знати. – Без вхождения в Союз, единственное на что может надеяться Арк, так это на свои стены, господин. Вы не сможете пережить ещё одного нападения армии Нерима, вас вроют в городские улицы, добрый господин.
– Ладно, – тяжело выдохнув, с грузом на сердце даёт согласие делегат от Арка. – Пусть будет так.
«Принято решение – система «путь» на усмотрение властей субъекта», – записываю я в протоколе с интересом продолжая наблюдать за продолжением заседания.
– Теперь, – продолжает Велисарий. – Я хочу, чтобы нам один из апотекариев сообщил о своих достижениях в области разработки лекарств.
– Да, – с места встал О’Брайенн. – Мне удалось вывести антидот, который может предотвращать распространение Красного безумия среди населения. К тому же, я веду разработку лекарства от него и помимо этого с помощью вытяжки из одного редкого гриба мне удалось создать… вещество сильно стимулирующую работу сердца и мозга, – апотекарий показал на Лишари. – Благодаря средству вот эту девушку удалось вывести из комы.
– Оу, – смутилась Лишари. – Это действительно так.
– И что же вы хотели об этом сказать, мессир Велисарий? – спрашивает Борек.
– Я бы хотел, чтобы при Сенате так же своё место в дальнейшем имела Лига апотекариев, либо чтобы она получила особый статус, как и Святой орден. Без их наработок или спонсирования деятельности апотекариев, стране может прийти конец от чумы, а не от неримских клинков.
– Хорошо, – соглашаясь, голову склонил Борек. – Так же предлагаю решить этот вопрос на дополнительном заседании, которые мы посвятим Святому ордену и Лиге апотекариев.
«Вопрос вынесен на дополнительное заседание, место и время которого будут решены позже», – записываю я.
– А теперь поговорим о неприятном, – грозно начал Велисарий. – Вчера вечером мне пришло известие, что после нашего перемирия с Неримом часть радикалов-неримцев откололась от основных войск и объединилась с пустынными войсками мятежников из «Вольного государства»
– И что же? – спросил представитель аристократии.
– А то! – вспылил смуглый черноволосый представитель державы востока, на котором я приметил крепкий кожаный жилет поверх рубашки. – Они готовят нападение на Дюнное. Объеденные силы неримцев-фанатиков и предателей из мятежного государства. Сегодня-завтра они уже будут у нашего порога.
– И что же ты хочешь? – надменно вопрошает аристократ.
– Я прошу, чтобы вы нам помогли, чтобы Арк отправил нам на помощь армию. Я понимаю, сейчас у нас перемирие с Неримом, но это другое дело!
– Нет, это слишком много, – отмахнулся аристократ. – Битва с земляками неримцев может спровоцировать Нерим прийти им на помощь, а это новая война. Нельзя позволить втянуть нас в войну. Если перемирие падёт это поставит под угрозу наши крепости в Сердцеземье. Многие пострадают.
