Сергей Эрнестович Поляков
Феноменология психических репрезентаций
1.9.2. Прообразы, или сенсорные впечатления
У. Джеймс (2003) пишет:
Ощущения – непосредственные результаты воздействия нервных токов на сознание, когда эти токи входят в мозг и прежде чем они пробудили некоторые ассоциации с прошлым опытом. …Очевидно, что такие непосредственные ощущения могут существовать только в первые дни жизни. Но они совершенно невозможны у взрослых с их воспоминаниями и множеством приобретенных ассоциаций. …У новорожденного мозг образует абсолютно чистое ощущение. Но опыт оставляет свой след… Следствием этого являются другой род чувств и высшая степень суждения [с. 14].
Действительно, видимо, есть основания говорить о первичных, данных нам от рождения ощущениях, точнее, сенсорных впечатлениях, или прообразах, упоминаемых в литературе. Они радикально отличаются не только от образов, но и от ощущений взрослого человека. Главным их отличием является бедность их значения или даже вовсе его отсутствие.
Большой толковый психологический словарь (2001) определяет впечатление как:
…предполагаемый нервный эффект стимуляции. Эта модель употребления – своего рода физиологическая метафора для обозначения всего, что возникает в мозгу… [с. 152].
Я тем не менее полагаю, что данное понятие обозначает не физиологическое, а психологическое явление, возникающее в результате взаимодействия с окружающим миром организма, не имеющего еще соответствующих моделей-репрезентаций.
Понятие прообраз широко используют Э. Бехтель и А. Бехтель (2005), которые определяют его как:
…периферический информационный поток, формируемый в процессе оптофизической дифференциации пространства и проецируемый в бинарную систему; транзиторную психическую конструкцию, участвующую в осуществлении опознания [с. 335].
Если первую часть этого определения принять нельзя в силу ее аморфности и неопределенности, то вторая часть имеет все-таки психологическую соотнесенность, и ее можно использовать при рассмотрении микрогенеза образа восприятия как один из ориентиров, пусть и туманных.
Как и почему происходит приобретение сенсорным впечатлением, или прообразом, понятного человеку значения, которое превращает впечатление уже в образ восприятия? Что такое сенсорное впечатление феноменологически?
Ф. Х. Олпорт (2002) пишет:
Предположим, мы смотрим на некоторый объект с целью опознать его в условиях короткой экспозиции или при освещенности, недостаточной для его узнавания. Будем от пробы к пробе постепенно удлинять время экспозиции или увеличивать освещенность. Сначала мы увидим какое-то красное пятно округлой формы, но опознать объект еще не сможем, Экспозиция или освещенность увеличится, и мы вновь сделаем попытку опознать объект. Может последовать целая серия безуспешных попыток или ошибочных восприятий, и вдруг мы узнаем объект сразу: это – яблоко. Это не красный диск, не свекла, не круглый красный мяч, а яблоко. Мы не ошибаемся, так как объект имеет много характерных признаков. Мы не можем сказать, что это только цветовые впечатления; это также не одна только конфигурация. Хотя объект обладает определенной фактурой, организацией частей, непрерывностью контура и воспринимается как фигура на фоне, он представляется как нечто большее, нежели каждое из этих свойств. Он подчиняется закону константности величины и цвета, и легко может быть создана система отсчета для «яблок», устанавливающая, кажется ли предъявленный объект большим или маленьким яблоком [с. 73–74].
«Темное пятно» исходно является для нас таковым потому, что мы знаем, что такое «пятно» и что такое «темное». Если бы мы не знали этого, оно было бы лишь чем-то мелькающим в нашем поле зрения (если бы мы знали, что такое «мелькание» и «поле зрения»). Иными словами, если бы мы не имели никаких знаний о мире, как новорожденный, например, оно было бы чем-то воспринимаемым, осознаваемым, но абсолютно непонятным, ничего для нас не значащим и почти неспособным поэтому удержаться в нашей памяти. Мы смогли бы его запомнить, если бы оно чем-то привлекло наше внимание, а следовательно, получило бы поэтому некий смысл для нас, пусть даже только как некая непонятная сущность. Вот это непонятное, но воспринимаемое нами «нечто» (впоследствии «темное пятно» и даже «яблоко») и есть прообраз, или сенсорное впечатление. Следовательно, прообразы – это вполне осознанные, быстро сменяющие друг друга в нашем сознании чувственные впечатления, в данном случае – зрительные, не имеющие для воспринимающего ясного или хотя бы как-то понятного ему значения. При концентрации на них внимания и удержании их в сознании они могут превратиться в осмысленные[64], то есть понимаемые[65] в разной степени образы, приобретшие почему-либо то или иное значение.
Двухлетний ребенок видит лозунг и буквы лозунга, но не понимает его смысл. Лозунг для него не более чем промелькнувшее, ничего не значащее, а потому непонятное зрительное впечатление – прообраз. Лишь с появлением в этих его визуальных впечатлениях какого-то «личностного смысла» [А. Н. Леонтьев, 1983а, с. 237], хотя бы в форме осознания того, что это – особый предмет или даже того, что отдельные элементы этого изображения представляют собой буквы, ребенок начинает не просто обращать внимание на эти сенсорные впечатления, но и понимать факт их наличия. Они становятся для него значимыми, а потому в определенной степени понятными, то есть превращаются для него в образы, имеющие элементарное значение.
Исходя из сказанного, сенсорными впечатлениями, или прообразами, я называю не имеющие еще понятного субъекту значения перцептивные явления, возникающие в сознании вследствие врожденной способности к формированию мгновенных перцептивных образов.
При кратковременном предъявлении наблюдателю объекта в его сознании может не возникнуть ничего, возникнуть «нечто» непонятное ему или возникнуть узнаваемый им в разной степени визуальный образ. Это непонятное наблюдателю, но осозноваемое им «нечто» и есть сенсорное впечатление. Способность формировать сенсорные впечатления присуща человеку от рождения. С течением времени впечатление может приобретать некое значение, превращаясь в «несущий смысл» психический феномен, то есть, говоря метафорически, не имеющий исходно значения, «пустой» психический феномен со временем может приобретать смысл (значение) для человека, превращаясь в полноценный, хотя и понятный ему в разной степени образ восприятия.
Отличие сенсорного впечатления (или прообраза) от мгновенного образа восприятия заключается в отсутствии у первого и наличии у второго значения, хотя бы в минимальной степени понятного наблюдателю. Для того чтобы трансформироваться в понятный мгновенный образ восприятия, сенсорное впечатление должно актуализировать в сознании соответствующую модель-репрезентацию, если таковая уже есть в сознании. Возникающие сенсорные впечатления по разным и порой не вполне понятным причинам могут актуализировать либо не актуализировать в сознании соответствующие им модели-репрезентации – свои значения, если таковые уже сформированы у наблюдателя. Во втором случае они остаются непонятными и бесследно исчезают. Сенсорные впечатления, естественно, участвуют в формировании новых моделей-репрезентаций еще пока неизвестных субъекту предметов.
Э. Бехтель и А. Бехтель (2005) считают прообразом:
…все то, что субъект воспринимает, но не идентифицирует как конкретный объект. …Эпизоды такого в чистом виде мы можем проследить на некоторых кинематографических приемах, когда оператор дает объект в настолько необычном ракурсе, что вы его не можете опознать. Например, на огромном экране появляются какие-то непонятные размытые цветные пятна. Постепенно они уменьшаются в размерах, становятся более четкими, приобретают определенные формы, и вы видите что-то похожее на глаз, который в упор смотрит на вас. Все то, что вы воспринимали до опознания глаза, было фактически прообразным восприятием… [с. 218].
Вряд ли с авторами можно согласиться полностью, так как если я воспринимаю уже эти пятна как объект (хотя и не могу его опознать) и считаю их образом чего-то, пусть и непонятного мне, то это уже не прообраз, а непонятный образ восприятия. Авторы поднимают также вопрос о длительности существования прообраза и его возможной структуре:
Вероятно, она может быть идентифицирована с эконической или эхоической памятью и составляет 0,125–0,250 с. Длительность существования ко-образа должна быть значительно меньше, поскольку для сличения с прообразом предъявляется большое количество ко-образов. Саккадические движения глаз совершаются с частотой 30–70 раз в секунду. Это означает, что с такой же частотой меняется картина восприятия, падающая на сетчатку и подающаяся в центральный конец анализатора для обработки. Если к этому добавить движения глаза, определяемые физиологическим нистагмом и дрейфом глазных яблок, то частота смены картин восприятия возрастет еще больше. Однако фактическое время экспозиции еще меньше, поскольку требуется определенное время для перемещения глазных яблок, когда изображение не фиксируется. Можно считать, что время зрительной экспозиции составляет тысячные доли секунды [с. 219].
…время существования блица, судя по всему, составляет несколько тысячных секунды… Блицы, полученные в пределах одного масштаба восприятия, накапливаются, наслаиваясь друг на друга. В этом случае прообраз представляет собой конструкцию, соответствующую не одному, а многим блицам, то есть становится кумулятивной конструкцией [с. 220].
Приведенные данные интересны тем, что, несмотря на совершенно иные подходы, авторы пришли примерно к тем же результатам, что и я. Не вижу смысла резко разделять мгновенные образы и сенсорные впечатления, так как они различаются, как мне представляется, лишь наличием или отсутствием понятного субъекту значения. Соответственно, продолжительность сенсорных впечатлений равна длительности мгновенных образов и составляет миллисекунды и десятки миллисекунд.
Текущее восприятие следует рассматривать, по-видимому, как поток прообразов, лишь небольшая часть которых, актуализируя элементы значения, как-то понятные наблюдателю, трансформируется в мгновенные образы. Даже узнаваемые образы понятны ему в очень разной степени. Ясные и относительно ясные мгновенные образы сменяются в сознании вовсе непонятными сенсорными впечатлениями. Произвольному воспоминанию впоследствии доступны только образы, которые к тому же были зафиксированы памятью. Сенсорные же впечатления исчезают безвозвратно. В абсолютном большинстве случаев они даже не привлекают к себе внимания. Именно поэтому большая часть воспринятого «проходит мимо» нас, а у исследователей возникает предположение о наличии в нашем сознании некоего «фильтра» или «схем», выступающих в роли последнего. В общем-то, имеющиеся в сознании воспринимающего модели-репрезентации окружающего мира можно рссматривать как своеобразный метафорический «фильтр», отбирающий только те впечатления, которые способны актуализировать эти имеющиеся модели репрезентации.
Так как различия между мгновенными образами и сенсорными впечатлениями заключаются лишь в наличии или отсутствии значения у тех и других, то есть фактически в их способности вызывать ассоциации, можно говорить о непрерывном континууме перцептивных явлений, располагающемся между двумя полюсами. На одном находятся почти совершенно «пустые» сенсорные впечатления, не пробуждающие в сознании почти никаких ассоциаций – «пустые» чувственные репрезентации (новорожденных). На другом – максимально понятные, имеющие сложное значение мгновенные образы восприятия. И те и другие осознаются, то есть существуют в сознании, но одни бессмысленны и непонятны, другие – наполнены субъективным смыслом. Нераспознавание сенсорного впечатления может быть обусловлено не только отсутствием необходимого значения у возникающего впечатления, но и качествами самого сенсорного впечатления, обусловленными условиями процесса восприятия: продолжительность, освещение, помехи и др.
Человек, владеющий китайским языком, видит в китайском иероглифе понятный ему символ. Человек, не знающий китайский язык и письменность, понимает только, что видит непонятный иероглиф. Ребенок же лишь понимает, что видит нечто. Следовательно, и образ восприятия может быть понятен нам в разной степени. Такие в разной степени понятные нам образы постоянно присутствуют в нашем восприятии. Множество сенсорных впечатлений, непрерывно появляясь в сознании и исчезая затем из него навсегда, чтобы никогда более ничем нам о себе не напомнить, создают своего рода перцептивный «фон», который постоянно и малозаметно для нас присутствует в сознании. На этом «фоне» возникают «фигуры» – мгновенные образы восприятия, некоторые из которых даже фиксируются памятью.
Наряду с прообразами и мгновенными образами восприятия, которые формируют то, что можно назвать «перцептивной плоскостью» сознания, в последнем почти постоянно присутствуют образы представления и воспоминания, образующие другую, относительно самостоятельную плоскость психических феноменов – «плоскость представлений и воспоминаний». Причем, как свидетельствует интроспекция, большинство возникающих в сознании визуальных образов представления тоже не имеют ясного для субъекта значения, что обусловлено, в первую очередь, кратковременностью их существования.
Множество представлений и воспоминаний, появляясь в сознании на очень короткое время, создают свой «фон», на котором в виде «фигур» возникают отдельные привлекающие к себе внимание образы представления и воспоминания. «Фоновые» феномены не фиксируются памятью и, исчезнув, не могут быть более никогда возвращены в сознание. Хотя в сознании сохраняется воспоминание, может быть, правильнее сказать – понимание самого факта их наличия и исчезновения. По крайней мере, в процессе рефлексии удается обнаружить их существование в сознании в данный момент и понять, что они постоянно присутствуют в нем.
1.9.3. «Итоговый» образ восприятия
Многие авторы, в том числе, например, А. Н. Гусев [2007, с. 234], отмечают, что в кинематографе и мультипликации чрезвычайно важно, чтобы соседние кадры отличались друг от друга незначительно, иначе нашей зрительной системе не удается «сливать» их в одно плавное изображение. В связи с этим возникает вопрос: а что это за «слитое изображение», точнее – образ? И что представляет собой процесс трансформации образов отдельных кадров в некий объединенный «итоговый» «плавный» образ движущегося объекта?
То, что наше сознание формирует итоговые образы восприятия из последовательностей мгновенных образов, подтверждается хорошо известными всем нам фактами. Например, если быстро вращать горящий уголек или фонарик, они воспринимаются нами в виде огненного или светящегося круга. Иными словами, наше сознание создает некий синтетический, итоговый за период образ, складывающийся из множества мгновенных образов восприятия, который к тому же сохраняется потом в памяти. Процесс формирования «итогового» образа восприятия наглядно проявляется и в так называемом феномене стробоскопического движения. При последовательной асинхронной демонстрации наблюдателю двух близких неподвижных объектов с асинхронностью около 100 мс обычно воспринимается лишь один объект, движущийся от места первого предъявления к месту второго.
Ч. Осгуд [2002а, с. 151] описывает эксперименты Брауна и Вота (1937), которые, используя специальный аппарат, последовательно зажигали источники света А, Б, В и Г (рис. 31) по кругу в контролируемом темпе. При большом интервале между вспышками четыре вспышки воспринимались как отдельные и последовательные. При уменьшении интервала возникал феномен фи-движения (ложного движения), когда одно световое пятно начинало описывать углы квадрата. Иными словами, происходило как бы связывание вспышек между собой. Образ воспоминания первой вспышки связывался с образом восприятия второй вспышки и т. д., формируя некий новый синтетический образ квадрата, не соответствующий физической реальности.
При дальнейшем уменьшении интервала этот синтетический образ еще более видоизменялся: траектория светового пятна становилась сначала дугообразной, и потом превращалась в круг, заключенный внутри действительных местоположений источников света. Лишь при уменьшении интервала до 50 мс образ вновь становился более адекватным реальности, так как все 4 источника становились видимыми одновременно. В этом случае повторное включение каждого источника происходило через 50 × 4 = 200 мс, или 5 раз в секунду. Этого времени оказывалось, видимо, недостаточно для исчезновения предыдущих образов восприятия (или образов воспоминания) каждого из четырех источников, и они сливались с вновь возникающими образами восприятия новых вспышек, создавая иллюзию постоянно горящих источников.
Рис. 31. Световые источники, последовательно зажигаемые по кругу
В данном наблюдении важно то, что взаимодействие многих непрерывно возникающих новых образов восприятия и сохраняющихся в сознании образов воспоминания приводит к появлению синтетических «итоговых» образов восприятия иллюзорных объектов, не соответствующих воспринимаемой в этот момент физической реальности.
А. Н. Гусев (2007) отмечает, что М. Вертхаймер, изучая фи-феномен, подчеркивал, что:
…эта иллюзия движения явно выходит за пределы того, что дано глазу непосредственно, и поэтому служит примером организующей деятельности нашего восприятия [с. 232].
Б. М. Величковский (2006) обращает внимание на то, что:
…если признаки объекта (цвет или форма) отличаются друг от друга, то в процессе движения происходит соответствующая трансформация восприятия – примерно в середине траектории иллюзорный объект меняет свой цвет на цвет второго объекта [с. 336].
Иными словами, сознание наблюдателя трансформирует в итоге мгновенные образы восприятия в какие-то новые синтетические, «слитые» или итоговые образы, которые к тому же репрезентируют отсутствующее в реальности движение объекта. Автор продолжает:
…Деннет осторожно формулирует… гипотезу «множественных набросков». Многочисленные латентные описания текущих событий сосуществуют одновременно, причем одни из них могут усиливаться по мере поступления новой информации, тогда как другие – ослабевать. …Гипотеза множественных набросков пока сама имеет довольно эскизный характер, не позволяющий делать экспериментально проверяемые предсказания [с. 337].
Мне представляется, что эти самые «множественные наброски» есть не что иное, как множество мгновенных образов восприятия, воспоминания и представления, следующих друг за другом или, возможно, даже сосуществующих друг с другом в сознании.
Х. Шиффман (2003) указывает, что:
…на восприятие конкретного сигнала влияют все фоновые раздражители, включая те, что предшествовали ему, а в некоторых случаях и те, что возникли после него [с. 86].
Наличие мгновенных образов, суммируемых и трансформируемых сознанием по каким-то пока неясным алгоритмам, позволяет понять, как именно такое возможно.
Анна Трейсман и Г. Шмидт (A. M. Treisman & H. Schmidt, 1982) изучали, что происходит при одновременном восприятии разных объектов с теми из них, которые находились вне фокуса внимания. Основной задачей испытуемых было обнаружение идентичности двух черных цифр, высвеченных в одной части поля зрения. Именно там фокусировалось внимание испытуемых. В другой, игнорируемой части поля зрения предъявлялись буквы разного цвета. Могли предъявляться розовая T; желтая S и синяя N. После того как испытуемые сообщали о числах, их просили сообщить о любых буквах, которые они видели, и о цвете этих букв. Испытуемые сообщали о восприятии иллюзорных соединений особенностей букв (например, розовая S) почти так же часто, как и о наблюдении реальных качеств объектов.
Данные эксперименты свидетельствуют, что мгновенные образы восприятия сменяются неким итоговым образом, сохраняющимся в памяти, о наличии которого человек отдает потом себе отчет. Причем этот итоговый образ может являться комбинацией элементов, составлявших разные мгновенные образы восприятия, их своеобразным «сплавом».
К феномену, который я рассматриваю как формирование «итогового» образа восприятия, имеет непосредственное отношение другое явление, заключающееся во влиянии предшествующего образа восприятия объекта А на последующее восприятие объекта Б.
В психологической литературе широко обсуждается прием, впервые использованный советским режиссером Л. В. Кулешовым (Л. В. Кулешов, 1941; Л. Кулешов, А. Хохлова, 1975), который чередовал в своих фильмах кадры, изображавшие ничего не выражающее лицо актера, с кадрами, демонстрирующими мертвую женщину, тарелку супа или играющую девочку. В результате зрителям лицо казалось печальным, задумчивым или счастливым. Данный феномен демонстрирует, что никак не связанные между собой по содержанию мгновенные образы восприятия либо даже последовательности из многих мгновенных образов восприятия каждая, которые появляются в сознании друг за другом, участвуют в формировании какого-то нового интегративного образа, который сохраняется затем в памяти.
Э. Бехтель и А. Бехтель (2005) так описывают восприятие кинофильма:
Если первым кадром показать стоящую на стоянке автомашину, а вторым – взрыв, то зрителем эта последовательность будет восприниматься как взаимосвязанные события – взрыв автомашины. Хотя во время съемок никакая автомашина не взрывалась, оба кадра снимались раздельно, и в фильме они даны тоже так (следовательно, это наше сознание формирует некий итог увиденного. – Авт.). Установление причинно-следственных отношений этих двух событий и есть психическая функция, в основе которой лежит феномен взаимодействия по смежности. У плохого режиссера, не умеющего следовать такому закону, могут быть совсем неожиданные результаты. Я недавно видел киножурнал, в котором вначале была показана палуба большого современного корабля, а следующим кадром – солдаты в шинелях времен Гражданской войны, бегущие в атаку с винтовками наперевес. У зрителя вначале возникает совершенно полное убеждение, что солдаты бегут по палубе, хотя режиссер хотел показать совсем другой сюжет, и в дальнейшем это становится понятным (то есть разные последовательные мгновенные образы опять порождают некий новый итоговый образ. – Авт.) [с. 165].
Законы апперцепции используют опытные кинорежиссеры. Вначале герой несколько раз показывается крупным планом. Это формирует у зрителя соответствующее представление. В последующем герой может показываться уже любым планом, поскольку зритель восполняет воспринимаемое в настоящий момент с экрана теми представлениями, которые он сформировал ранее. И даже если герой показан со спины, зритель все равно проецирует на него представление, сформированное ранее при просмотре крупного плана, и может представить себе выражение его лица. Если эта последовательность нарушается, то зритель вынужден «доконструировать» образ героя в условиях перцептивного дефицита, что вызывает определенные трудности [с. 261].
В исследованиях Ш. Мерфи и Р. Зайонца (S. Murphy, R. Zajonc, 1993; 1995) испытуемым на очень короткое время предъявлялись зрительные стимулы позитивного или негативного содержания (например, улыбающееся или злое лицо). Затем их просили оценить фотографии людей с нейтральным выражением лица по шкале «позитивное лицо – негативное лицо». Те испытуемые, которым предварительно предъявлялись «позитивные» стимулы, более позитивно оценивали предъявленные лица по сравнению с теми испытуемыми, которым предъявлялись предварительно негативные стимулы.
Формирование «итогового» образа зависит еще от одного важного обстоятельства: периода времени между окончанием предъявления первого объекта и появлением второго объекта. Он определяет, повлияет ли второй мгновенный образ восприятия на образ воспоминания первого. Б. М. Величковский (2006) сообщает о зависимости эффективности опознания первого объекта от задержки предъявления второго объекта.
Испытуемым показывался ряд букв, причем одна из букв маскировалась кольцом или сплошным диском, перекрывавшим критическую позицию. Если меткой был диск, то при одновременном показе с буквами успешность восприятия букв на критической позиции была минимальной, затем – примерно в течение третьей секунды – она улучшалась. Если меткой было кольцо, то при нулевой задержке испытуемый просто видел букву в кольце и успешность воспроизведения была максимальной. При росте асинхронности предъявления… кольца (то есть при увеличении периода времени между предъявлением буквы и кольца. – Авт.) восприятие буквы ухудшалось, и при асинхронности порядка 100 мс наступал момент, когда кольцо как бы «стирало» букву – феноменально оно окружало пустое место. При увеличении задержек до 200–300 мс кольцо переставало оказывать какое-либо влияние на восприятие и воспроизведение вновь улучшалось [с. 192–193].
Из приведенных данных можно сделать вывод, что последовательные мгновенные образы при возникновении их с интервалом примерно до 100 мс приводят к сохранению в памяти суммарных, или итоговых, образов. В данном случае – буквы в кольце. Но при интервале около 100 мс они перестают сливаться и второй образ просто замещает собой первый, кольцо стирает букву. При увеличении интервала до 200–300 мс первый образ уже успевает сохраниться в памяти и образ кольца его не стирает.
Г. Глейтман, А. Фридлунд и Д. Райсберг (2001) пишут, ссылаясь на Вертхаймера:
Представьте себе, что мы включили на мгновение свет в какой-то точке поля зрения и сразу же выключили его, а после определенного временного интервала (30–200 мс) включили свет в другой точке. В результате мы получим псевдодвижение. Кажется, будто свет переместился из одной точки в другую, хотя не было никакого движения между этими двумя точками пространства… Этот феномен просто ошеломляет: если правильно подобрать временные интервалы, псевдодвижение невозможно отличить от настоящего движения (Wertheimer, 1912) [с. 259].
Мы имеем здесь два (или даже больше) разных мгновенных образа восприятия, различающихся местоположением источника света. Их последовательное появление может приводить к сохранению в памяти итогового образа иллюзорного движения источника света.
Все приведенные эксперименты свидетельствуют о сложном микрогенезе образов восприятия, в процессе которого могут возникать и сохраняться в памяти «итоговые» образы восприятия, не соответствующие воспринимаемым объектам. Более того, наше сознание способно удерживать сразу несколько последовательных феноменологически трудно квалифицируемых образов (восприятия? воспоминания?), анализировать их все сразу в целом, делая из них своего рода чувственные выводы в виде новых «итоговых» образов (восприятия? воспоминания?).
Очевидно, что для лучшего понимания механизмов микрогенеза образа необходимо продолжить аналогичные исследования.
