Сергей Быков.
История
Он встретил своего врага!
– Стой Тыхта! Стой!
Один из отступающих Старых Людей остановился и повернувшись, недоумённо, посмотрел на слишком большого человека из Маленьких Людей, идущего следом. Он прятал своё тело в чешуйчатуюброню словно большой ящер, изредка встречающейся далеко на юге. Тыхта однажды видел такого издали. Остановились и несколько других охотников.
– Стой Тыхта!
– Откуда ты знаешь моё имя, Маленький Человек?
– Не узнал? Ах да! – Сильвер снял с себя шлем – А так!
– Кто ты?! – тот, кого Сильвер назвал Тыхта совсем не понимал кто это передним.
– Не узнал! А я вот тебя сразу! Ты постарел Тыхта, постарел. А вот я вырос, да! Но узнал тебя сразу. Детская память, знаешь ли очень цепкая бывает.
Тыхта всё равно смотрел не понимающе.
– Уже забыл, как много раз бил меня? Как издевался? Просто так, ради развлечения. Вижу забыл! Сколько тебе тогда было? Четырнадцать, пятнадцать? Ты уже тогда здоровый был. И уже тогда злой!
– Кто ты?! Я не помню тебя!
– А помнишь маленькую женщину, из народа Маленьких Людей которую звали Белый Цветок и которую ты изнасиловал на глазах её маленького сына? – Сильвер говорил холодно и спокойно – Просто потому, что тебе так захотелось, потому, что ты был сильный, а она слабая, а её маленький сын и вовсе, против тебя букашка!
Глаза неандертальца расширились, в них стало проступать понимание.
– Но этот маленький мальчик сумел оставить тебе на память вот это! – Сильвер чиркнул себя по щеке, намекая на характерный зигзагообразный шрам на лице Тыхты.
– Угох-х-х! – словно змея зашипел Тыхта.
– Узнал падаль! – удовлетворённо оскалился Сильвер – Узнал!
Остальные охотники, внимательно слушавшие разговор, сделали движение чтобы обойти Сильвера, но Тыхта остановил из растопыренной пятернёй.
– Не надо. Это моё дело!
– Да! Это наше дело! Ах, если бы только знал, как я рад тебя видеть Тыхта! Так и хочется задушить тебя в объятьях!
– Как же ты выжил!? Я думал вы с матерью уже давно выскочили переваренными костями из задницы гиены!
– Как видишь – выжил. Наверное, очень тебя хотел повидать, отблагодарить за всё хорошее…
– Вижу вырос. А как мать? – Тыхта гнусно ухмыльнулся – У тебя нет случайно меньшого братика или сестрички?
– А ты что, способен на такое? – Сильвера невозможно было вывести из себя. Гнев, боль ярость бессилия, всё давно перегорело и сплавилось в одно, холодное чувство, чувство мести. Думал ли Сильвер, что когда-нибудь он сможет вытащить наружу это чувство и предъявить его тому, кому оно было предназначено. Мечтал – да, надеялся, но…. И вот теперь, эти смешные, жалкие потуги разбудить в нём какие-то другие эмоции.
– Я и сейчас могу заделать детей любой женщине. – наливаясь кровью заорал Тыхта.
– О, кажется я ткнул в больную точку? Но не надо так волноваться, все твои проблемы, Тыхта, уже в прошлом. Скоро ты уже совсем ничего не сможешь! Не то, что делать, даже думать не сможешь. Нечем будет! Потому, что я отрублю тебе твою поганую голову!
– Тыхта, друг! – подал голос один из охотников – Убей его и вырви его сердце, мы съедим его вместе!
– Друг? – Сильвер с интересом посмотрел на говорившего – У такого шакальего дерьма есть друг? Наверное, такое же шакалье дерьмо!
Неандерталец зарычал.
– Тихо Бырг! Я сам перегрызу ему глотку! Мы сожрём не только твоё сердце, но и печень и тупые мозги, и…
– О нет-нет мой прожорливый недруг, путешествие по узкой тропе в Туманную Долину Предков, вечно б тебе не найти туда дороги, нельзя совершать на полный желудок. Этот путь следует проделать налегке.
– Хватит разговоров! – Тыхта повелительно махнул рукой, и стоявшие невдалеке охотники стали неспешно отступать к своим. Никто не имеет право встревать в поединок, который идёт до смерти. Таков закон! Люди, с обоих сторон, уже поняли, что предстоит и стали подбадривать поединщиков криками. Строй Маленьких Людей начал ритмично бить в щиты.
– Ты, я гляжу в авторитете!? – Сильвер кивнул на безропотно подчинившихся охотников.
– Я вождь! Уже давно! Старый вождь был слаб, я занял его место!
– Где шкуры потерял, вождь?!
– Ты!!! – Тыхта в ярости раздувал ноздри – В священную битву охотник должен идти только с оружием…. Хотя откуда тебе знать, выродку, наши обычаи. Сам, я гляжу, трясёшься за свою никчёмную жизнь, вон как на себя всего навешал.
– Хм, – Сильвер саркастически хмыкнул и одевая шлем добавил – Я мог бы тебе ответит, да ты не поймёшь…
Тыхта был вооружён коротким массивным копьём с большим наконечником из чёрного обсидиана в одной руке и тяжелым каменным топором в другой. Приблизив к лицу рубило Тыхта прищурившись посмотрел на Сильвера и оскалившись произнёс.
– Этим топором я убил сегодня много Маленьких Людей, – он провёл языком по тёмно-бурой, от запёкшейся крови, поверхность кремня – скоро и тебя убью. Не поможет даже то, что на тебе одето!
– Любишь лизнуть тяжелые предметы? Что ж, я дам тебе «лизнуть» мою Шестерёнку! Начнём, пожалуй….
Они медленно стали кружить, внимательно наблюдая друг за другом. Тыхта, не смотря на возраст был сухощав, мускулист и подвижен. Его тело покрывали характерные шрамы, что говорило о том, что он не раз сражался не только с хищниками, но и с людьми тоже. Постоянно делая плавные, завораживающие движения копьём и топором,он, раскачиваясь всем телом, то наступал, то отступал… Опытный гад.
Сильвер выставив вперёд свою искусственную ногу, прикрывшись щитом, и спрятав за спиной, в вытянутой на отлёте руке шестопёр, лишь только поворачивался к противнику лицом, практически не сходя с места. Вдруг, прервав плавные движения Тыхта стремительно сблизился и резко ударил топором в голову и, через мгновение, ткнул копьём в живот. Сильвер ловко парировал оба удара щитом и выбросил встречный Шестерёнкой! Лишь согнувшись в полуприсяди и шустро отскочив в сторону Тыхта вывернулся из-под удара. Покивав головой, будто соглашаясь сам с собой он снова начал кружить вокруг Сильвера. При очередном плавном круге оружием он опять резко атаковал. Улар топором сбоку и выверенный, много раз отработанный укол в опорную ногу противника, в его икроножную мышцу. Не раз и не два, в длинной и насыщенной схватками жизни Тыхте это приносило успех. Острый наконечник из обсидиана легко прокалывал плоть и разрезал её при рывке вбок, после такого, надо было только чуть-чуть побегать от противника и подождать, когда он истечёт кровью… Главное попасть при ударе в мясо, а не в кость. Но Тыхта уже давно не промахивался, особенно когда враг стоит на опорной ноге и практически не двигается, как этот дурак Угох!
Топор Угох успел отбить своей странной дубиной, а копьё, как и должно было, ударило в ногу, но почему-то удар вышел тугим – «неужели попал в кость» – мелькнула стремительная мысль в голове Тыхта.Он привычным движением вывернул древко расковыривая рану, но не тут-то было. Копьё застряло. Мгновения хватило Сильверу чтобы ударить краем щита в основание копья, там, где крепился наконечник. Жалобно дзынькнув он обломился. Немаленький кусок обсидиана так и остался торчать в ноге. Это так поразило Тыхту, что на чуть-чуть, буквально на пару секунд выбило из сосредоточенности боя. Сильверувполне этого хватило чтобы перейти в атаку. Резко, перехватив рукоять шестопёра посередине, Сильвер стал наносить стремительные удары блокируя щитом, редкие и неубедительные ответные выпады. В одной из атак Сильвер стремительным тычком выкинул руку вперёд и расслабил пальцы, держащие рукоять шестопёра. Неожиданно удлинившись Шестерёнка ударила Тыхту прямо в солнечное сплетение, с такой силой, что из его рта вылетел сгусток крови. Неандерталец ещё только сгибался от удара как получил ещё один в бедро, от которого что-то там хрустнуло, и оно взорвалось болью. Но Тыхта не успел прочувствовать всю гамму ощущений, ибо удар шитом в голову с боку опрокинул его на землю.
Сильвер подошел и склонился над поверженным врагом. Тыхта дышал с трудом, хрипло, его глаза с пытались сосредоточитсяна фигуре, склонившейся над ним. Изо рта шла кровь. Сильвер практически не слышал разочарованных и горестных воплей Старых Людей, и восторженного рева своих. Он весь был здесь и сейчас, рядом со своим поверженным врагом.
Расшатав и вынув из протеза обсидиановый осколок Сильвер с интересом осмотрел его со всех сторон и небрежно откинул в сторону.
– Я же тебе говорил, детская память очень цепкая. Не знаю кто тебя научил, но ты ещё в детстве не раз, и не два распарывал ногу своим противникам в драке острым сучком. А помнишь Хыха? Своего, как бы друга. Которому ты, когда вы уже были почти взрослыми, распорол икру зазубренной костью, привязанной к кривой палке. Не помню, чего вы там не поделили, но он потерял много крови тогда, рана загноилась и он, вскоре, умер. Ты убил друга Тыхта, убил подлым приёмом. Не знаю почему тебе сошло это с рук. Когда я увидел, что ты держишь в руке короткое копьё, я сразу понял, что ты часто используешь этот приём. Наверное, твои об этом хорошо знают, а вот чужие… – Сильвер покачал головой.
– Как? – Расширенными глазами Тыхта прикипел к зияющей дырке в ноге Сильвера. Неандерталец постепенно приходил в себя, взгляд всё больше приобретал осмысленность, хотя было видно, что ему очень, мягко говоря, хреново.
– А ты не заметил разве, что это, – Сильвер постучал по протезу обёрнутым только шкурой и перемотанными кожаными ремнями, тогда как другая нога была полностью защищена роговыми пластинами – отличается от этого?
Тыхта непонимающе смотрел на Сильвера.
– Прав Горький Камень, нет в этом мире случайностей! Мне надо не проклинать ту гиену, а благодарить – Угох заговорил совсем непонятно для Тыхты – И Вику, и сына, и тебя, как оказалось, преподнесла на блюдечке!
– Не понимаю? – прохрипел Тыхта.
– Это ловушка на тебя дурака! Нога-то, гы-гы, не моя!
– Ты злой Дух! – Тыхта вдруг всё понял! Не могли маленький мальчик и беспомощная женщина выжить в прериях. Но он выжили. У человека не может быть чужой ноги, но он видит это, сейчас, сам, собственными глазами. Угох аккуратно положил свою страшную дубину, снял странную, но такую эффективную, круглую штуку с руки и произнеся фразу на неизвестном языке достал большой хищно загнутый нож из блестящего тёмно-желтого камня. И хоть Тыхта и не понял, что сказал Угох, но этот страшный нож всё сказал за него.
– Ну, что ж. – Сильвер вынул из ножен здоровенный бронзовый клинок, который вождь и его сын почему-то называли – кукри. Ну, кукри, так кукри. Главное и режет, и рубит прекрасно! – Преступим к последней части Марлезонского балета…
Глаза Тыхты глядящего с ужасом на нож полезли из орбит. Неловко перевернувшись и став на карачки, он пополз прочь от Сильвера тихо подвывая. Собрав последние силы Тыхта поднялся на ноги и качаясь и едва не падая поковылял в сторону своих соплеменников, которые орали, но не чем не могли помочь. Табу. Сильвер посмотрел на нож в своей руке, а потом на щит и пробормотав – «всегда хотел это попробовать» – схватив его за ребро могуче размахнулся и метнул в удаляющегося врага. Можно смело утверждать, что Сильвер, первый в истории дискобол! Вращаясь вокруг своей оси, щит стремительно пролетел эти семь-восемь метров, на которые успел отдалиться Тыхта, и ударила того в затылок. Тыхта кулем повалился на землю. Горестный вой неандертальцев перекрыл восторженный рёв кроманьонцев. Сильвер, здесь и сейчас, был их кумир, их воплощённый бог битвы. Что бы не произошло дальше – их легенда!
Я видел, как Сильвер подошел к лежащему неандертальцу, как ухватившись за сальные волосы приподнял того над землёй и одним мощным стремительным ударом отсек голову! Если бы наши могли кричать сильнее они бы кричали, но это уже вряд ли! И в этот момент моё сердце пропустило такт. Предчувствие беды захлестнуло меня с головой!
– Сильвер, – прошептал я одними губами – уходи!
Но Сильвер меня, конечно, не услышал. Он повернулся к нам лицом, он воздел руки вверх в победном жесте. В одной блестел клинок кукри, а в другой моталась голова поверженного врага. Он что-то восторженно кричал, а толпа тысячекратно отвечала ему…
– Сильвер! – взревел я – Уходи оттуда!
Стоящие рядом и ликующие Ярик, Большой Ёж, Сарыч и некоторые другие охотники, кто поближе, удивлённо посмотрели на меня.
– Сильвер, уходи-и-и…. – да разве он меня мог услышать!
Из клубящейся толпы Старых Людей вылетел камень, ударил Сильвера промеж лопаток и отскочил в сторону. Вероятно, сам удар не принёс никакого вреда, но это было для него так неожиданно, что Сильвер втянул голову и обернулся с удивлённым и даже обиженным выражением лица. В этот момент ещё один камень ударил его в шлем так, что его слегка мотнуло в сторону. На несколько мгновений пала тишина. Все не просто замолкли, все просто остолбенели. Небо и земля поменялись местами! Вместо дневного Ока взошло Ночное! Случилось немыслимое! Нарушено Табу! Неандертальцы преступили закон! Я говорил, что общепринятых законов здесь немного, но чтутся они неукоснительно. И вот… потрясены основы! Никто не имеет права вмешиваться в поединок! Эх люди, люди, вы только ещё в начале этого печального и разрушительного пути.
Вылетевшее копьё Сильвер отбил рукой и не дожидаясь продолжения, швырнул отрубленную головув толпу неандертальцев, ипроворно подхватил щит, валяющийся рядом. В ответ, дико завизжав они кинулись на него. Сильвер не побежал, с его-то ногой, он принял единственное, но убийственное решение, шагнул навстречу врагам.
– Нет! – закричал рядом Ярик – Нет! Нет! Нет!
Волна голых тел моментально поглотила Сильвера. С диким, яростным воплем весь наш левый фланг сорвался в атаку, они помчались с озверелыми, перекошенными гневом лицами, потрясая оружием, перепрыгивая трупы, спотыкаясь, падая, сбивая и давя своих же! Через несколько секунд сорвался и правый фланг. Старые Люди с радостным воплем устелились им навстречу!
– Это пи…ц! – прошептал я.
Весь цент повернул головы и смотрел на меня. Десятки глаз, требовательно, осуждающе, ждущие. Удивляюсь как они ещё держат дисциплину…ещё чуть-чуть…. Но раздумывать некогда! Не можешь предотвратить – возглавь!
Воины! – заорал я – Не рассыпать строй! Шагом! Убьём преступивших закон всех до одного! Вперё-ё-ёд!
– Да-а-а-а!!! – взревел строй и двинул в гущу сражения.
– Не рассыпаемся! Держим строй! Строй! – надрывался я, идя за спинами наступающих. Не отставал от меня и Ярик с вождями, надсаживая горло.
– Строй! Строй! – кричали и сами охотники стараясь идти в ногу. «Нам нужен барабан» – мелькнула у меня совершеннонеуместная сейчас мысль.
– Строй! Строй! – кричали охотники, но перешагивая павших, спотыкаясь и оскальзываясь он всё равно рассыпался. Когда на нас накатила волна Старых Людей охотники, сохраняющие хоть какое-то подобие линий, удерживали их недолго. Сразу в нескольких местах произошли прорывы. Управление окончательно было потеряно, заварилась безобразная свалка всех против всех. Худшее, что с нами могло случиться, то, чего я так боялся. Вот сейчас и настанет час неандертальцев, более рослых и физически крепких. Но оказалось не все так просто. Сейчашнее охотники – это не они же утром! Это утром они мандражировали и откровенно боялись Старых Людей. А потом они их убивали! И такие страшные, поначалу, Старые Люди вполне себе умирали! А потом Старые Люди нарушили закон. Они подло напали на человека, который честно победил в поединке. И в глазах охотников, Старые Люди изверглись на уровень подлых гиен, трусливых шакалов! И те, и другие опасны, особенно когда в стае, но что с ними делают охотники? Правильно – убивают! Старый Человек, теперь не человек, он шакал, гиена! Так убьём же…. Мотивация страшная штука, могучая. И эта мотивация уравновесила физические данные неандертальцев, а может и перевесила….
Мы бились! Мы втыкали друг в друга копья, разбивали плоть и кости топорами и дубинами, резались кремневыми ножами, грызли зубами, душили…. Выли, орали, сипели. Уже никто никого не боялся. Неважно, большой ты или маленький, сильный или слабый, только злость, только бешенство, только ярость…
Я уже не мог нормально рубить в такой толкучке и неразберихе, в основном колол и резал. Руки постепенно наливались свинцом, дыхание уже давно было на грани. Рядом сражался, прикрывая меня щитом, Ярик. Его секира давно была выщерблена от многочисленных столкновений с кремневыми наконечниками и деревянными дубинами, недалеко ушедшими по крепости от камня. Теперь он скорее драл секирой, а не рассекал плоть. Отрубить кисть как это он сделал сегодня утром–это уже вряд ли. Где-то потерялся Большой Ёж, какое-то время рядом держался Сарыч, а потом пропал. Прибился, в круговерти боя малый, которому я дал клевец, и прилип, прикрывая меня, с другой стороны. Сколько я получил ударов, за это время, не счесть. Но доспех пока спасал.
Делая очередной шаг, я вдруг испытал такую боль, что в глазах потемнело. Непроизвольно заорав, я выронил Прелесть и упал, хватаясь за ступню.
– Отец! – истошно закричал Ярик тут же подскакивая ко мне – Отец! Что?
– Нога! – Сквозь зубы прошипел я.
– Прикрой! – крикнул Ярик щитоносцу с клевцом, но тот и сам уже догадался и стал чуть впереди нас. Повезло, драка сместилась чуть в сторону. Ярик схватил ступню и задрал её повыше – Бля! Шип!
– Тяни!
Ярик несколько раз пытался зацепить деревяшку пальцами, но только вызывал новые приступы боли, кончик торчащий из ступни был слишком короток.
– Зубами! – крикнул нервно оглядывающий на нас парень со щитом.
Ярик недолго думая последовал его совету. Уцепив шип молодыми, крепкими зубами он, с натугой, не быстро, но вытянул бамбуковый колышек.
– Уу-у-х-х же тыбл-я-я… – по другому не скажешь! – Я поднялся, опираясь на протянутую руку и подобрал свою Прелесть.
– Ты как?
– Нормально, жить буду. Вперёд!
Не успели мы сделать нескольких шагов, как впереди сражающиеся охотники стремительно начали подавать назад, раздаваясь в стороны, спотыкаясь об лежащих под ногами и падая. Сквозь них вопя и молотя дубинами прорвались какие-то совсем дикие неандертальцы. Такие же голые, но испещрённые белёсыми шрамами сделанными совершенно сознательно. Какой-то грубый, незамысловатый узор, на лицах, груди и руках. Черепа их были голые за исключением небольшого пучка волос на макушке. Похоже волосы были выщипаны. Так же как борода и усы! Но самое главное, это подпиленные на конус зубы! Мать вашу – подпиленные на конус, как у акулы, зубы! Всё это промелькнуло мгновенно, а в следующую секунду мы врубились друг в друга. Всё завертелось, закрутилось. Ярика «оторвало» от нас и сместило в сторону, где он вместе с несколькими щитовиками сдерживал напор конкретных людоедов, обмениваясь с ними ударами.
На меня налетел здоровый дядя и обрушил каменный топор сверху. С близи стало хорошо заметно, что он как следует вымахался. Мы все уже прилично устали. Удар был не таким уж страшным, как могло показаться со стороны. Экономней надо быть, дружок, экономней. Поймав удар дубиной на древко, пнул ногой в мускулистый живот и тут же добавил шлемом в покатый лоб неандертальца. Готов! Парень прикрывавший меня тут же пробил упавшему затылок клевцом. Ещё один набежав ухватился рукой за край щита, который держал парень. и потянул его на себя. Да что ж вы все за щит-то цепляетесь! Свистнув, моя прелесть отсекла ему руку по локоть. Пока неандерталец разевал рот в беззвучном крике и зажимал фонтанирующую культю другой рукой, побегавший мимо нас какой-то молодец врезал орущего Старого каменным топором так, что мелкие ошмётки костей и мозгов залепили мне всё лицо.
– Тпфу! Тпфу! – я не как не мог проморгаться от такого «душа", поспешно растирая ладонью кровавую кашку. Бе-е! Противно! Но рефлексировать некогда. Сбиваю удар дубиной в сторону. Прикрыть парня. Глубокий выпад, Прелесть легко входит в тело противника… и тут, краем зрения вижу, как Ярику упавший неандерталец грызёт ногу. Один из тех, которые с коническими зубами. Парень кричит от боли и бьёт того своей зазубренной секирой раз, другой, третий. Он тоже устал, секира почти не рубит. К ним подскакивает ещё один здоровый неандерталец и бьёт Ярика коротким копьём в грудь, но наконечник лишь бессильно соскальзывает в сторону. Парень пошатнулся, а неандерталец, не растерявшись, секущим ударом снизу бьёт Ярика по лицу длинным обсидиановым ножом. Только в последний момент парень успевает отклонить голову, но острое лезвиеразрезаетплоть… Даже отсюда видно, как летят брызги крови… Я, с диким криком, с двух рук, кидаю мою Прелесть! Старый Человек замахивается ещё раз, и тут ему в бок вонзается лезвие фальшиона. Удар такой силы, что сносит его в сторону!
И вэтот миг на меня кидается ещё один татуированный. Отбив первый удар баклером, я хватаюсь за нож, он хватает меня за руку с ножом. Размахивается и снова бьёт дубиной. Но я успеваю подставить баклер ребром под кисть держащую дубину. Поверьте – это больно. Его пальца непроизвольно разжимаются, и дубинка улетает куда-то мне за плечо. Неандерталец орёт от боли и хватает меня за горло цепкими пальцами, сдавливает так,что не вдохнуть, как говорится, не пёрнуть! Пытаюсь оторвать его руку от горла, а свою, с ножом, освободить. Боремся налегая друг на друга, неустойчиво шатаясь на павших телах, он силён, но и я не хуже, для него это явно неприятный сюрприз. Рычим, хрипим, вдруг с боку появляется парень-щитовик и хрясть, неандертальца по лысой макушке, обухом клевца! Глаза у того закатились под лоб он резко обмяк и стал заваливаться на меня всё-ещё держа за горло. Я попытался отступить в сторону, но пораненная нога подвела, от боли подогнулась, попытался переступить другой, оскользнулся на чём-то теле, и бесславно рухнул накрываемый тяжелой тушей неандертальца. Ноги подогнуты, рука с баклером прижата к телу, только правая рука и плечо свободны. Хорошо хоть нож именно в ней. Неандерталец жив собака, заворочался. На него с диким криком налетел парень и стал долбить в спину и шею клевцом словно шахтёр-стахановец уголь киркой!
– Всё, всё, уймись – закричал я ему – он уже всё!
– Он дёргается? – бешено вращая глазами кричит парень.
– Это агония! Помоги встать!
– Сейчас – парень хватает за плечи убитого и пытается его приподнять. Но уцепится ему не за что, тот абсолютно голый, а небольшие ладони парня никак не могут обхватить покатые валуны мышц, лишь скользят по потной, грязной, окровавленной коже оставляя на ней глубокие борозды от ногтей. Я тоже ни чем не могу ему помочь, совсем нет точки опоры. На мне кабан больше сотни лежит, подо мной кто-то склизкий лежит, у самого ноги калачом, да ещё в доспехе как краб….
– За руку тащи, в сторону!
– Ага… – кивает он, но тут рядом возникает охотник из Старых Людей и ударяет парня по голове. «Вьетнамская шляпа» слетает с него, и он, тихо всхлипнув, падает куда-то в сторону, вне поля моего зрения. Неандерталец тяжело дышит, он делает шаг по направленью упавшего парня, и получается так, что перешагивает через меня. Толи не заметил, толи посчитал безопасным…
– На, сука! – я, с короткого размаха воткнул нож прямо туда, куда не дай бог, любому мужику! Он тонко закричав согнулся, и я ещё несколько раз ударил ножом снизу в верх уже куда-то в область бока и груди.
– На! На! Падла! Получай!
Так, согнувшись буквой зю, неандерталец на меня и рухнул, окончательно придавив и руку, и плечо, и голову. Еще сто килограмм сверху. Теперь точно самому не подняться. Дышать было невероятно тяжело, измочаленный в спину акулозубый всё ещё противно дергался. Здоровое, мощное тело всё никак не могло признать, что оно уже умерло. Второй лежал тихо, но гораздо хуже, тёплая, солёная кровь, из какой-то раны текла прямо мне в рот! Я и смог лишь слегка повернуть голову чтобы она стекала в бок. Приходилось всё время сплёвывать застывающие сгустки в сторону и стараться дышать только носом. Проколотая ступня немилосердно пекла.
Шум битвы над головой продолжался. Кто – кого, не понятно. То и дело рядом, а иногда и через меня с криком и воплями перемещались люди, не добавляя мне здоровья, когда наступали на тех, кто лежал на мне сверху. Воздуха катастрофически недоставало. Сердце бухало словно кузнечный молот в груди. Вот она правда жизни, не тысяча, не десять тысяч, и даже не сто, храбрых и умелых героев бесславно сдохло под завалами тел, на полях сражения, за всю историю человеческих войн.
Какой-то бедолага громко стонал недалеко от меня, я его хорошо слышал сквозь шум битвы. Надеюсь это мой парень-щитоносец. Стонет, значит хотя бы жив пока…
– Тфу! – «Сука! Ты, утырок, хоть помылся бы перед смертью.– выплевывая очередной сгусток крови мысленно ругался я – Так и в натуре, загнуться не долго! Не захлебнёшься, так задохнёшься.»
На домной, снова послышалась движуха, одно время вроде как удалившаяся в сторону. Крики, глухие удары, вопли. Ближе, ближе. Кто-то, неожиданно для меня, прямо на тяжелом вздохе прыгнул, или упал, сверху на уже лежащих, что окончательно выбило дух. Сознание, наконец-то, милосердно покинуло моё избитое тело….
Трудно сказать сколько я провалялся в беспамятстве, но до конца сражения точно. Очнулся я когда меня уже откапывали.
– Здесь! Здесь! – услышал я звонкий голос Ярика. Ну, слава богу, жив парень!
Быстро приблизились возбуждённые голоса Артёма и Хвата. Спасибо тебе господи и эти живы!
– Где?
– Здесь!
– Сдёргиваем!
Вес давящий на меня резко уменьшился.
– Его рука! – снова закричал Ярик
– Ну-ка, аккуратно взяли! – скомандовал Артём.
Дышать сразу стало легко и свободно. Сквозь закрытые веки брызнуло яркое солнце. Я попытался открыть глаза, но засохшая кровь склеила не только их, но и губы, а также стянула всё лицо. Видок у меня сейчас, наверное,…
– Ба-атя! – послышался дрожащий голос сына. Жесткие пальцы принялись ощупывать мою голову. – Батя!
– Не истери! – одёрнул его Хват – Видишь веки дёргаются. Умыть надо. Слиплось всё!
– Воду, Ярик! И меха кусок отрежь!
«Почище» – добавил я про себя. Очень быстро на меня полилась вода и по лицу стали энергично елозить вонючей меховушкой. Но, всё равно было хорошо, ещё бы попить, во рту поселилась Сахара, и вовсе счастье настанет и благолепие….
Наконец глаза разлепились, и я увидел почти чёрное, в художественных разводах, от потёков высохшей крови, встревоженное лицо сына, склонившегося надо мной. За ним маячили рожа Хвата, расписанная не хуже, и Ярика. Половина головы его была замотана холстиной с торчащими волосками мха, специального, вымоченного в лечебных настоях, изготовленных для ран.
– Батя как ты?
– Пить!
К губам поднесли горлышко фляги, и я припал к живительной влаге. О-о, блаженство….
– Что? – спросил я первым делом, как только смог говорить, тыкая в Ярика пальцем.
– Глаз цел, – Ярик непроизвольно коснулся повязки – а так… шрам будет во всю рожу!
– Шрам – херня! Девки даже любить больше станут! А как вообще…
– Кирдык людоедам, батя! Тут, на поле, перебили почти всех. Кто побежал, за теми погнались у кого ещё здоровье не закончилось. Думаю, будут гнать до последнего.
– Поднимите! – ступня болела сильно. Наступать на неё было практически невозможно.
Меня ловко подхватили и поставили на ноги. Ярик тут же протянул мне мою Прелесть. Скособочившись я тяжело опёрся на неё, и окинул взглядом открывшуюся панораму… Да – а! Зрелище. Всё окружающее пространство было завалено избитыми, покрытыми рваными ранами телами. В навал, то там, то сям возвышались кучи трупов. Некоторые противники так и замерли навсегда переплетённые руками и ногами. Среди тел бродили одинокие охотники или немногочисленные группы. Собирали оружие, извлекали своих из мешанины тел, и оттаскивали в сторону, добивали раненых. Безжалостно чужих, иногда, скорбя и сожалея, своих.
Огромные тучи мух радостно жужжа, резвились в воздушных потоках насыщенного смрада, оседая полчищами на остывающие трупы. Откуда из столько? Кстати, и вороньё клубилось среди деревьев на холмах, время от времени тревожно каркая. Самые смелые уже перепархивали, с тела на тело, по краям поля боя. Высоко в небе кружили более серьёзные падальщики.
– У-у, твари, слетаются! – я погрозил кулаком небу – Как наши? Все живы?
– Живы все, – Артём кивнул головой – Степень целости разная, но жить будут. Вот только Сарыча пока не нашли.
– Может за неандертальцами погнался?
Артем в сомнении поджал губы, но промолчал.
– Вряд ли – Хват тяжело вздохнул – он малый исполнительный. Сказали не гнаться за отступающими, если что, он и не погонится. Надеюсь, что он забил болт на дисциплину в этот раз….
– Тут он где-то, если … – я не договорил – с нами был рядом, потом потерялись. Надо где-то здесь искать. Пацан ещё с моим клевцом должен быть. Ярик знает о ком я, тоже бы найти….
– Поищем отец – сын положил руку мне на плечо – сейчас надо идти к Сильверу!
– Сильвер! Он жив! – вот это радость так радость! Но глядя в глаза Артёма я понял, что слишком поторопился…
– Он плох, совсем плох! Надо торопится. Мне кажется он и держится только для того, чтобы с тобой повидаться…
Да, Сильвер был плох. С него даже не стали снимать доспех, когда извлекли из-под завала тел. Никто не надеялся, что он жив, когда его искали, но Сильвер всё-ещё дышал, и даже был в сознании, хотя и стоял одной ногой за кромкой. С такими ранами не живут. Там, у нас, в будущем, с его здоровьем,его точно бы спасли, но не тут…
Правая часть лица представляла сплошное месиво из разодранного мяса, кое где, сквозь чёрные запёкшиеся сгустки крови проглядывала кость. Глаза не было видно. Кажется, он вытек. Челюсть деформирована, скорее всего сломана, борода торчала слипшимися от крови сосульками. Кисть на правой руке почти отсутствовала, так, только рваные остатки вывернутого мяса с торчащими, кое-где белыми костями. Крук просто перетянул руку под локтем ремнём, чтобы остановить кровь. Весь доспех был в прорехах, в двух местах не хватало целых кусков. В одной такой прорехе торчал обломанный кусок тоненького древка. Даже не хочу думать,что там на другом его конце. Всё было очень плохо. Ужасно. Сильвер лежал, еле-еле вздымая грудь. Розовые пузыри тихо вздувались и лопались на губах. Глаз был закрыт.
– Сильвер, – позвал я его тихо – Сильвер, друг…
Он услышал, вздрогнул, с трудом поднял веко, долго фокусировал на мне взгляд мутного зрачка, пока, наконец, не признал.
– Фошшть… – еле слышно выдохнул он. – фошшть…
– Я тут друг, я тут! Как ты!
– Фссё…. Сказать…. Надо… – раненый говорил чуть слышно, с большими паузами. Все молчали, подавшись к нему, ловя каждое его невнятное слово.
– Говори Сильвер, все сделаем.
– Сын… Падаван… – Сильвер замолчал, кровавые пузыри стали вздуваться и лопаться активней.
– Что? Что Падаван, Сильвер?