Сергей Александрович Арьков
Тёмный легион
– Но что плохого случится, если люди узнают и о моем подвиге? – захныкал Владик. – Ведь это же я сделал.
– Владик, солнышко, возьми себя в руки, – потребовал Цент. – Во-первых, тебе все равно никто не поверит. Начнешь рассказывать, что ты победил некроманта, люди тебя на смех поднимут. Во-вторых, гордыня первейший из грехов, а ты очень не крепок в борьбе с дьявольскими соблазнами. Твоя тяга к хвастовству происходит от греховности твоей гнилой сути. Борись с этим. Мирская слава тлен, лишь спасение души имеет значение. Вот и займись этим. А почивать на лаврах предоставь другим. Я, к примеру, готов смиренно нести этот крест. Пусть меня величают героем, пусть воспевают, пусть восхищаются мною. Будет тяжело, но я выдержу. А ты слаб. Ох, Владик, как же ты слаб. Не потянуть тебе бремя славы. Сломаешься. Пропадешь. Нет уж, забудь об этом. Не всякий рожден для славы. Я вот рожден. А ты рожден для чего-то другого.
Владик еще пытался протестовать, напирал на то, что так несправедливо, но Цент решительно пресек протесты, пригрозив программисту луковой диетой.
– Больше работай, меньше думай о славе, – посоветовал он. – Возможно, когда-нибудь ты удостоишься права записать на свой счет какой-нибудь незначительный подвиг, но до того дня еще очень далеко.
– Но ведь я уже совершил подвиг! – не унимался страдалец.
– Мало его совершить, надо еще это доказать. Я говорил с Машкой и Алисой, говорил с берсеркерами. Никто из них не помнит, что именно ты убил Легиона. И я, если честно, тоже сомневаюсь, что так все и было. А что если никакого подвига и не было? Вдруг ты все это просто выдумал, и сам себе внушил? Подумай: разве мог ты повергнуть ужасного монстра?
Владик понял, что на его глазах происходит бессовестная фальсификация истории, и почел за благо закрыть тему. Потому что вслед за одной фальсификацией, могла последовать и вторая, и третья, и как бы ни оказалось в итоге, что он вообще сражался на стороне сил зла, и заслуживает сурового наказания.
– Я буду говорить, что Легиона убил ты, – сдался великомученик.
– Это правильно, – одобрил Цент. – Твой первый шаг в борьбе с гордыней. Борись с ней, Владик, или мне придется наставить тебя на путь борьбы с твоим самым главным грехом – чревоугодием. Ты ведь не хочешь, чтобы я подверг тебя месячной луковой епитимии?
При одном упоминании лука Владику делалось дурно, и он охотно отрекся от всех своих подвигов, как настоящих, так и будущих.
Крепость потихоньку восстанавливалась, поисковые группы вновь стали выезжать за продовольствием. Собранная Легионом армия мертвецов иногда создавала проблемы, но теперь, лишенные разумного руководства, они не представляли значительной угрозы и легко уничтожались. Куда больше людей тревожила предстоящая зима, холодная, голодная, в подлатанной, но не восстановленной до конца Цитадели. Впрочем, после войны с Легионом и чудесного спасения люди смотрели на предстоящие трудности с некоторой долей оптимизма. Раз уж им удалось пережить столкновение с этаким чудовищем, то уж как-нибудь перезимуют.
Цент непрерывно подбадривал всех, обещая по весне процветание и благоденствие.
– Нам, ребята, только зиму протянуть, а уж там жизнь наладится! – заверял он доверчивый электорат. – Поля засеем, скотину заведем, пивоварню построим.
Люди верили новому вождю, хотя порции стали еще меньше, а качество еды хуже. Но сейчас все хотя бы понимали, чем вызван продовольственный кризис. Дороги занесены снегом, через который поисковикам всякий раз приходится пробиваться, расчищая путь. Искать пищу трудно, времени и сил на это уходит много. Нужно радоваться тому, что есть, и надеяться на лучшее.
Спустя две недели после победы над силами тьмы, Цент стоял на крепостной стене, обозревая заснеженные окрестности. Те вновь выглядели мирно и безопасно, но сердце бывшего рэкетира было не на месте. И отнюдь не зомби беспокоили его, хотя собранные Легионом мертвецы иной раз набредали на Цитадель целыми группами, и приходилось брать в руки волшебный топор. Из головы крутого перца не шло то, что он повидал в раскопанных некромантом подземельях. Вначале Кощей, теперь вот эта безымянная богиня, которую Легион называл дочерью великой матери. Сколько еще этой древней нечисти вылезет на свет божий? И устоят ли против нее остатки человечества? Обитатели Цитадели не смогли успешно противостоять даже некроманту, который никаким богом не был. Что же будет, если придется иметь дело с существом более могущественным и опасным?
Цент догадывался, что ему следует делать. Собирать уцелевших людей. Те еще бродили по миру, поодиночке и небольшими группами, где-то, возможно, существовали подобные Цитадели поселения. Разрозненные и слабые, они станут легкой добычей для сил зла. Только собранные вместе, сплоченные, хорошо подготовленные и вооруженные, люди смогут дать отпор древним богам.
Хаотично блуждающий взгляд Цента зацепился за черную точку на заснеженном поле. Подняв к глазам бинокль, Цент разглядел Владика, что в гордом одиночестве долбил ямы под опорные столбы новой ограды. Как и следовало ожидать, особого трудолюбия программист не проявлял, и тыкал ломом мерзлую землю чисто для вида. Кого-то он, возможно, и сумел бы обмануть, но только не Цента. Тот снял с пояса рацию и нажал кнопку вызова.
– Владик, прием! – произнес он. – Слышишь меня?
Сквозь треск помех из рации послышался голос программиста:
– Я слышу, слышу.
– Хорошо. Хотел сообщить тебе последние новости. Сегодня у тебя на ужин лук в собственном соку.
Информацию Владик обдумывал долго, после чего, разумеется, начал задавать глупые вопросы.
– Почему? – спросил он. – За что? Я же работаю.
– Ты не работаешь, ты имитируешь работу. Учти, если к вечеру не выдолбишь два десятка ям, то всю неделю будешь питаться одним луком. Одним, в смысле – одной штукой.
Из рации донесся горький всхлип, и Владик отключился. Цент вновь посмотрел на своего подопечного через бинокль, и, к немалой радости, обнаружил, что тот прекратил валять дурака и всерьез взялся за дело.
Спустя минут десять на стену поднялись заместители верховного вождя Андрей и Алиса, а так же Машка с ними. Все трое только что вернулись из рейда, и вернулись не с пустыми руками. Андрей протянул Центу завернутый в пакет спецзаказ, и князь всея Цитадели поспешно спрятал гостинец под бушлат. Разумеется, вождь человечества и в мыслях не имел тайно закидываться под одеялом тушенкой, запивая оную коньяком, пока простой люд вынужден был кормиться супом на бульонных кубиках. И хоть делал он это, но отнюдь не из прихоти и потакания чревоугодию. Просто он ведь кто? Вождь! На нем вся крепость держится. Ежели питаться как все, то есть похлебкой с ароматом нестиранных носков, то где возьмутся силы для осуществления руководящей деятельности? Так что приходилось буквально через силу питаться хорошо, ни в чем себе не отказывая. Каждый раз, погружая в себя полную ложку тушенки, забрасывая в рот консервированную рыбу, хрустя сухариками и наполняясь пивом, Цент ясно осознавал, что делает это не для собственного удовольствия, но ради блага всего человечества. И от осознания этого поглощаемые им продукты становились еще вкуснее.
– Как съездили? – спросил Цент, вновь поднося бинокль к глазам. Слежку за Владиком нельзя было прерывать ни минуту. Только отвернись, он тут же бездельничать начнет.
– Нормально, – отчитался Андрей. – Встретили нескольких мертвецов на дороге. Похоже, они приходят из могильника на шум моторов.
– Да, надо бы зачистить то место, – вздохнул Цент, опуская бинокль. – Но сейчас туда лезть нереально. Снега по самый пупок. Подождем, может, оттепель нагрянет. Тогда и наведаемся в гости. Там вообще много дел: мертвецов порубить, пещеру завалить. Осталась у нас еще взрывчатка?
– Найдется, – заверила его Алиса. – На это дело точно найдется.
Ей, как и всем остальным, кто был в курсе всех событий, было крайне неуютно проживать в такой близости от усыпальницы древнего злобного бога. Даже тот факт, что божественное сердце было пожрано Центом, и чудовищное создание из далекого прошлого лишилось шанса на воскрешение, не вселял уверенности в завтрашнем дне. Кто их знает, этих богов, на что они способны? Где гарантия, что чудовище так и останется навеки грудой истлевших костей?
– Ну, вот и славно, – сказал Цент. – Взорвем эту нору, и дело с концом. А на мертвецов у нас теперь управа есть – волшебный топор. Уж с этой-то штукой праздник на нашей улице.
– Но что же будет дальше? – с тревожным чувством произнес Андрей. – Мы думали, что самое страшное это зомби-апокалипсис, а теперь выяснилось, что все куда серьезнее. Зловещие древние боги пробуждаются. Как мы сможем им противостоять?
– Как-нибудь справимся, – обнадежил его Цент. – Мы же крутые перцы, а крутые перцы никого не боятся, ни демонов, ни богов. И потом, после благословенных девяностых и многолетнего сожительства с Анфиской мне никакие потусторонние сущности не страшны, пусть приходят хоть по одной, хоть всем коллективом.
Впрочем, его напускная храбрость не вселила оптимизма в соратников.
– Это ведь не просто какие-то зомби, – поежилась Алиса. – К зомби я уже привыкла. Это ведь боги. Как устоять против них?
– Устоим! – сквозь зубы процедил Цент, вновь поднося бинокль к глазам. – Кровь из носу, а устоять мы должны. Нельзя же допустить, чтобы явилась какая-то темная сила, и начала свои порядки насаждать. Не нужен нам никакой порядок. Мы отныне люди вольные, сами себе господа и слуги, а кто иначе думает, пускай катится куда подальше. А если придется драться за нашу свободу, значит, будем драться. Так драться, как еще никто не дрался. С зомби, так с зомби. С богами, так с богами. С кем угодно. Всем рога посшибаем или падем геройски, но под чужим порядком ходить не будем…. Нет, ну вы поглядите на него!
– Что такое? – испугались соратники.
– Да это же просто какой-то неисправимый человек! – возмутился Цент, который только что обнаружил, что Владик опять работает вполсилы.
Он схватил рацию, и гневно прокричал в нее:
– Очкарик! Я только что проконсультировался с диетологом. Он категорически советовал исключить из твоего рациона мясо, рыбу, овощи, фрукты, мучное и все остальное. Считаю, нужно послушать врача. Он врач, ему виднее.
– Дал бы ты ему отдохнуть, – посоветовала сердобольная Алиса. – Ведь он так долго не выдержит.
– А кому сейчас легко? – пожал плечами Цент. – Не те нынче времена, чтобы о восьмичасовом рабочем дне заикаться. Грядут великие труды и великие битвы. Нам нужны пахари и воины. Либо очкарик станет кем-то из них, либо до весны не доживет. Хватит уже с этим балластом нянчиться. Я приложу для этого все силы.
– Для того чтобы не дожил? – спросила Машка.
– Для того чтобы из него толк вышел. Хоть какой-то. А не выйдет, то с чистой совестью умою руки. У меня и без него забот хватает. Кто знает, что готовит нам грядущее? Какие еще чудовища повылезают на свет божий?
И Цент дерзко, с вызовом, воззрился в заснеженную даль, словно говоря: придите и возьмите, древне боги, если у вас кишка прямая не тонка. Дерзните, попытайте счастье, но помните – не с безропотными лохами предстоит вам иметь дело. Встретят вас свободные люди, осененные крутостью и конкретностью, и посмотрим тогда, что сильнее – ваша древняя магия или наша бейсбольная бита?
