Сергей Александрович Арьков
Тёмный легион
Первую волну десанта к тому времени нашинковали мелкими кусочками, но сверху продолжало сыпаться подкрепление. Уже каждый из защитников крепости рубился во дворе с тремя мертвецами, и не у всех это получалось успешно. Краем глаза Владик заметил паренька, который кромсал зомби топором, как вдруг подкравшийся сзади враг сильно ударил его локтем по затылку. Герой пал на землю, у Владика от такого ужаса подломились ноги, и он с разбега шлепнулся на колени. Вот она, жуткая правда войны. Все врали компьютерные игры, где в случае гибели всегда можно начать с последнего сохранения, а если ввести нужные коды, то вообще не умрешь. Жизнь оказалась страшной и одноразовой.
Повернув голову, Владик вновь увидел Машку. Та продолжала борьбу на земле, теперь уже отбиваясь от двух мертвецов. Те почему-то стремились не закусать ее, но обездвижить. У одного в руках была проволока, второй хватал девушку за ноги. Машка визжала и колола недруга ножом в шею. Результата эта тактика не имела, зомби, похоже, даже ничего не чувствовал.
Цент как всегда был в центре внимания. Изверг оказался в своей родной стихии, и полностью отдался любимому делу. Рубил мертвецов шашкой, колол костяным копьем, бил ногами, одного повалил, и прыгнул на него сверху, сокрушив врагу кости. При этом успевал выкрикивать такие зверские обещания, что от него шарахались даже мертвецы. Вокруг него громоздилась целая куча отсеченных конечностей и голов. Два мертвеца, потеряв страх, бросились на изверга. Цент резко развернулся и рубанул шашкой, снеся обе головы за удар. Обезглавленные тела пробежали мимо, слепо ловя руками воздух. Другой бы на этом и успокоился, но не Цент. Догнал, порубил руки-ноги, тела попрал и оплевал обильнее верблюда.
Теперь на Машку напали уже трое. Один зафиксировал ей руки, двое других вязали ноги проволокой. Девушка дергалась и кричала, но ничего не могла поделать. Ее меч валялся рядом, а все соратники были слишком заняты, и не могли прийти на помощь.
– Иду, любимая! – вновь закричал Владик, и попытался встать. Попытался, и не смог. Коварный организм подло лишил его контроля над собой. Но Владик не сдался. Другой бы сдался, но не он. Как был, так и пополз в атаку на коленях. Затем, чтобы ускориться, встал на полный привод. Перед собой не смотрел – слишком страшно. Двигался на Машкин крик, не очень представляя себе, чтобы будет делать, когда доберется до места схватки. Станет сюрпризом, если не умрет от страха. Хорошо бы сделать это в объятиях возлюбленной, хоть какое-то утешение.
Пока остальные кто трусил до потери пульса, а кто бился из последних сил, Цент наслаждался жизнью. Еще до начала битвы он для себя решил твердо, что если изрубит на куски меньше сотни мертвецов, то перестанет себя уважать. Вот так вот, и никаких компромиссов. Либо нагромоздит гору тухлого мяса, либо постановит считать себя программистом и проживет остаток жизни в состоянии презрения к себе недостойному. Для Цента это было хуже смерти. Да что там, это было хуже возврата к временам порядка и стабильности. Он твердо решил выполнить план, и взялся за дело со всей ответственностью. Рубил мертвецов, ломал им кости, сыпал в их адрес оскорбления, а заодно подавал пример соратникам. Те слишком долго просидели за высокими стенами, и зомби вблизи видели нечасто. По этой причине многие вначале оробели, даже местами запаниковали. Но Цент первым набросился на зомби, стал рубить их, уверяя однополчан, что дело это нетрудное и весьма увлекательное, так что вскоре остальные втянулись в процесс.
– Кто убьет десять мертвецов, тому палка сервелата, – крикнул Цент, решив подстегнуть воинский дух рати обещанием щедрых бонусов. – Кто убьет двадцать, тому бутылка шампанского и плавленый сырок. А кто принесет мне голову некроманта, тому мешок тушенки и высочайшее дозволение сфотографироваться со мной великим.
Жаркая сеча должна была отнимать силы, но Цент, напротив, ощущал неимоверный духовный и телесный подъем. Давно уже ему хотелось славно навалять кому-нибудь за правое дело. Свое дело Цент априори считал правым, а всех с этим несогласных считал мишенями. И рубил их с плеча, без всяких церемоний.
Впрочем, счастье героя продлилось недолго. Вскоре Цент стал замечать, что многие бойцы, будучи моложе и проворнее, вот-вот обойдут его по числу уничтоженных покойников. Тут бы порадоваться за юную поросль, что конкретные пацаны и реальные телки унаследуют землю, а не программисты какие-нибудь, но Цента взяла досада. Не старик он еще, чтобы одной стариной трясти, еще силен и отважен. И не дело ему, герою девяностых, известному истребителю зомби, древних злых богов, гаишников и прочих вредных существ, плестись в хвосте, пока другие бьют рекорды и супостатов. Кровь из носу, но нужно доказать и себе и людям, что он еще не списанный материал.
А тут и случай кстати представился. С ночных небес во двор шлепнулся зомби-рекордсмен, двухметровый шкаф квадратных габаритов. Цент, сам будучи немаленькой комплекции, редко встречал людей крупнее себя. Не в смысле жирнее, а в смысле страшнее, свирепее и опаснее. Но вот этот субъект при жизни как раз таким и был. Да и после смерти не утратил своих черт, что и доказал тут же после приземления, одним ударом отправив в глубокий нокаут подскочившего к нему с секирой бойца. Тут решила попытать счастье какая-то девица, которой, похоже, никто не сообщил, что баба есть существо низшее и весьма неполноценное, и уж если мужик не осилил, ей и подавно нечего лезть. Но отравленная бациллой феминизма дева ничего такого не знала, думала, похоже, что баба глупая и мужик богоравный между собой во всем ровня, вот и бросилась на гигантского мертвеца со своим маленьким мечом, каким разве что на кухне хорошо орудовать. И тут же осознала, что совершила ошибку, потому что меч ее вонзился в тело зомби и там застрял между ребер, а мертвец, даже не поморщившись, отвесил обидчице такую увесистую оплеуху, что барышня как стояла, так и легла. Легла, правда, не стразу, метра три пролетела по воздуху.
Пронаблюдав все это, Цент понял, что вот этот противник по нему. Со всякой мелкотой любой справится, даже баба неразумная, а к серьезному недругу требуется героический подход. Вскинув шашку над головой, Цент зычно крикнул, привлекая всеобщее внимание, ибо был не чужд низменной гордыни и жаждал славы:
– А теперь я!
После чего бросился на мертвеца, завывая зверем неистовым. Несся как паровоз, очами сверкал, что маяк в ночи, рев исторгал такой, что у самого живот прихватывало. Многие, в том числе и зомби, оторвались от битвы и следили за ним. Цент понял, что это успех. Пробил час славы. Сейчас он увековечит свое имя в истории, впишет его золотыми буквами в анналы, встав в один ряд с былинными богатырями и великими полководцами.
Цент уже видел себя в бронзе на гранитном постаменте, но тут произошло что-то страшное. Нижняя часть его разогнанного до первой космической скорости тело неожиданно вошла в тесное соприкосновение с неким препятствием. Цент почувствовал, что летит носом вперед, навстречу эпическому позору, а в голове оформился только один вопрос – обо что он так неудачно споткнулся? Что за коварное препятствие встало между ним и вечной славой? Вроде бы двор чистый, зацепиться не за что. Тогда что же это?
Пал несостоявшийся герой так унизительно, что возблагодарил бога за конец света. Не случись он, и сотни мобильных телефонов случайных прохожих уже фиксировали бы момент его позора, а назавтра эти невыносимые кадры уже украсили бы собой первые полосы интернета. И все бы над ними ржали, оставляя уничтожающие самолюбие комментарии, а там, чего доброго, и жабы бы пошли малевать.
Стараясь не смотреть по сторонам, но, тем не менее, прекрасно видя боковым зрением многочисленных свидетелей своего позора, Цент обернулся, желая выяснить причину свержения себя обожаемого в бездну стыда. И даже не удивился, когда увидел на пути своего следования только одно препятствие, которое по-прежнему было там – Владика. Программист стоял на четвереньках и кричал что-то о своей большой и чистой любви, о том, что он мужик и самец, и еще много всякой напраслины на себя возвел, что уже нельзя было оставлять безнаказанным. Но то были мелочи. Потому что за срыв подвига ему уже светила вышка.
– Все, хватит с меня! – прорычал Цент, медленно вставая с жесткой и холодной земли. – Лопнуло терпение, как воздушный шарик. Доигрался, очкарик.
Цент рванулся к Владику с целью убить и слегка прикопать, но тут чьи-то железные пальцы вцепились ему в плечо. Спасибо рефлексам, только они и спасли, потому что Цент, одновременно с поворотом головы резко присел, пропуская над собой пудовый кулак исполинского зомби. Рванулся в сторону, высвобождаясь из стальной хватки. Ключица затрещала, но выдержала. Цент порадовался крепости своих костей, и тут же перешел в контрнаступление. Владика решил убить чуть позже, никуда он не денется, а вот с зомби нужно разобраться сейчас же. Момент, конечно, упущен, но еще не поздно хотя бы частично восстановить спущенную в унитаз репутацию героя.
Шашка и копье валялись на земле, наклоняться за ними было долго и опасно. На такой случай Цент всегда носил в карманах два не лишенных изящности кастета. Вот, наконец, пригодились, не зря, значит, подобрал и не выбросил.
Первые два удара в голову мертвец будто и не заметил. Решил он, видимо, что Цент слабак и программист. Но тут бывший рэкетир показал супостату, что тот конкретно ошибается. Пробил так, что кастет, погнувшись о лобную кость зомби, больно сдавил пальцы. Мертвеца ударом отбросило назад, из расколотого черепа полезла, пузырясь, какая-то коричневая субстанция, источающая невыносимый смрад. Здоровье его от этого, понято, не ухудшилось, но зато Цент выиграл время и успел подхватить шашку.
– За живых! – заорал Цент, чисто для того, чтобы все живые опять на него посмотрели, и убедились, что прошлый инцидент был лишь досадной случайностью, произошедшей по вине крайне вредного и неприятного живого организма, который очень скоро станет организмом мертвым. А когда привлеченные зрители вновь повернулись в его сторону, налетел на мертвеца и рубанул шашкой так, что снес тому голову одним ударом. Затем, довершая триумф, отделил недругу вначале руки, затем ноги, а то, что осталось, пронзил волшебным копьем. После этого самооценка заметно подросла и окрепла, но, что интересно, желание убить Владика несколько ослабло. Цент решил, что сперва увековечит себя подвигами, а умучить очкарика можно и после, если тот, разумеется, переживет сегодняшнюю баталию.
А Владик продолжал спасать возлюбленную. Он уже сделал для этого немало – преодолел на четвереньках два десятка метров. Оставалось примерно еще столько же. Машку к этому времени уже связали, и теперь ее контролировал один зомби, а остальные защищали добычу. Машку попыталась спасти Алиса, и вначале у нее неплохо получалось, но и ее мертвецы взяли числом. Повалили, и тоже стали вязать. Владик понял, что хочет спасти и ее. Он всех спасет. Всех красивых девушек. И за это они полюбят его. Ну, хотя бы одна из них. Хотя бы разок.
Оборона, начавшаяся вполне успешно, вскоре стала проседать. Уже не только Машка и Алиса лежали на земле со скрученными проволокой конечностями, но и еще несколько бойцов. Так же часть защитников валялась просто так, то ли без сознания, то ли вовсе убитые. На ногах оставались немногие, и Цент был в их числе. Теперь и извергу приходилось худо. Со всех сторон на него наседали мертвецы, норовя не столько убить или пленить, сколько завладеть его волшебным копьем. Похоже, зомби поняли, что это очень опасное оружие, и его владельца нужно нейтрализовать. Пока не получалось, но ведь еще не утро.
Владик удивился, почему Цент не покличет со стен подмогу, но когда задрал голову, все понял. На стенах уже вовсю кипел бой. Зомби сумели подтащить лестницы и поставить их, после чего пошли на приступ. Защитники рубили поднимающихся мертвецов топорами и мечами, прицельно отстреливали из автоматов и винтовок, но тухлую орду невозможно было остановить. На место каждого нейтрализованного зомби вставал новый, и не было им числа. У людей на стенах уже руки отваливались от усталости, они с трудом поднимали топоры, чтобы рубить мертвецам головы и конечности, а те все лезли и лезли, как фарш из мясорубки.
Владик вдруг осознал, что это конец. Непонятно, о чем думал Цент и обитатели крепости, когда предпочли оборону паническому бегству, но теперь стало очевидно, что они просчитались в своем выборе. Нужно было договариваться с Легионом, или убегать без оглядки. Ну, хотя бы рискнуть пробиться через кольцо окружения, кому-нибудь бы это удалось. А теперь конец всем. Владик, будучи эгоистом, на всех чхать хотел, печалило его только то, что эти все и его утянут на дно.
Он почти добрался до возлюбленной, и уже даже стал думать, как бы ее вообще спасти, потому что рядом со связанными красавицами топтались пять мертвецов, как тут на них налетел внезапно пожаловавший Цент. Шашка в его руке пела веселую песню победы, копьем он метко тыкал покойников, а тем, что лезли кусаться, бил по зубам с локтя. Не успел Владик опомниться, как изверг расправился со всеми зомби и быстро развязал обеих девушек.
– У меня уже пот с задницы стекает кипящей струей, а вы тут валяетесь, как на пляже! – разозлился Цент, разматывая проволоку с рук соратниц.
В этот момент к ним подбежал паренек, и завопил, что на южной стене прорвались мертвецы.
– Они ужасны, – завывал несчастный. – Им нет числа.
– Соберись, герой! – дико заорал на него Цент, так что юноша от испуга тут же раскинул под собой водоем. – Сейчас организуем контрудар, выбьем нехристей с наших позиций. Так, где мои берсеркеры?
Из всех берсеркеров под рукой оказался один Владик, куда делись Петя и Вова никто не знал, их вообще не видели после начала сражения. Владик заподозрил, что у ребят был план по уклонению от самоубийства, и они его успешно осуществили. Слились куда-то, едва началась заваруха, а коллегу-программиста с собой не позвали.
Цент, похоже, тоже догадался, что берсеркеры дезертировали.
– Да, обманулся в людях, – горько вздохнул он. – А ведь как прикинулись-то! Каких берсеркеров из себя изображали. Я ведь их еще и тушенкой своей кормил….
Вспомнив об этом, Цент схватился за сердце.
– Мертвецы уже на стене, – напомнила Алиса.
– Да знаю я, знаю, – отмахнулся Цент. – Что мне твои мертвецы. От них ли все зло на белом свете? Сомневаюсь в том весьма нешуточно. Вот программисты, это дело другое. От них натерпелся я горя и нахлебался страданий. Одни прикинулись хорошими, и жрали тушенку мою, и пили коньяк мой, и мне теперь с этим жить. А другой….
Цент, не договорив, покосился на Владика, что стоял перед ним на четвереньках.
– Другой и вовсе такое свершил, что до сих пор не верится, – все же выговорил страшные слова Цент. – До какой же низости нужно опуститься, насколько облик человеческий утратить, чтобы в час суровых испытаний и тяжких невзгод, воспользовавшись моей доверчивостью и наивностью, коварно проникнуть на склад и сожрать там все сухарики со вкусом холодца и хрена?
– Не сгущай краски, – попыталась утешить Цента Машка.
– Краски не сгущать? – взревел Цент, и рубанул шашкой пробегавшего мимо зомби. – Да ты была ли на том складе? Вот сходи и посмотри. Не всякое сердце выдержит такое зрелище.
Машка ничего не ответила, потому что увидела на стене Андрея, который храбро рубился с превосходящими силами мертвецов. Зомби сумели завладеть частью стены, и теперь активно наполняли ее, поднимаясь по лестницам. Некоторые сразу прыгали во двор, другие оставались наверху, атакуя защитников.
– Андрюша, я иду! – закричала Машка, и бросилась в бой. Алиса устремилась следом за ней, после чего Цент просто не мог оставаться на месте – бабы могли поперек него совершить все подвиги, а он, тем самым, останется без вечной славы.
– Вставай, берсеркер, пробил час геройства, – проворочал Цент, вздергивая Владика на ноги. У того от рывка забурлило в животе, а изо рта изверглась благородная отрыжка, содержащая в себе ароматы колбас, сухариков и тушенки. Цент как все это учуял, так аж замахнулся кулаком, дабы убить предателя на месте, но тут Владика спасли зомби, набросившиеся на них. Пришлось извергу сперва заняться ими.
– Бери оружие и пошли на стену! – потребовал Цент, снося голову последнему мертвецу. – Вот, топор чей-то валяется. Хватай и пошел вперед!
Владик подхватил секиру, получил могучий удар пяткой в крестец, и вприпрыжку помчался к лестнице. Цент, впрочем, вскоре нагнал его.
Машка и Алиса уже рубились наверху, попутно расчистив дорогу основным силам. Цент толкал Владика перед собой, теперь уж твердо решив не выпускать очкарика из виду до тех пор, пока тот не падет страшной смертью. Не дай бог опять убежит на склад, и дожрет последнее, тогда вообще жить незачем.
На стене кипел бой. Мертвецы напирали, защитники оборонялись. Но если за спинами зомби стояла несметная рать, то каждый выбывший из строя боец живого ополчения оказывался серьезной потерей. Мертвецы не убивали своих врагов, ограничивались отправлением в нокаут или пленением.
– Расступись! – заорал Цент, когда они с Владиком оказались на стене. – Дорогу! Выпускаю берсеркера!
Владика он толкал перед собой, крепко держа программиста за плечи. Страдалец рыдал и пытался вырваться, но тщетно. Заботливые руки садиста не позволяли ему сойти с гибельного пути.
– Сейчас берсеркера прямо в их гущу зашвырну, а мы следом навалимся, – растолковывал Цент, проталкиваясь сквозь соратников. – Владик, ты уж давай, покажи, на что способен. Зря, что ли, тебя готовили? Не щади никого, ни их, ни себя. Себя в частности.
– У меня живот прихватило! – закричал Владик, видя, как расступаются последние защитники, а дальше простирается сплошное море мертвечины.
– Вот потому-то оно и называется – не щадя живота своего, – пояснил Цент. – Ты его тоже не щади. Живот прихватило, голова заболела…. Терпи, ты же мужик. Да и мучиться осталось чуть.
А в следующую секунду Владик уже летел в самую гущу зомби. Цент швырнул его с такой силой, что не врежься страдалец в мертвецов, неминуемо вылетел бы за стену. Столкновение вышло жестким, но доспехи защитили и не дали погибнуть. Владик повалился на зомби, которых сбил с ног своим телом, а сам подумал, что в бой следовало бы идти нагишом. Броня не спасет его, она лишь продлит его муки перед неминуемой гибелью.
– В бой! – заорал Цент, и люди дружно ударили по мертвецам. Владик, барахтаясь, попытался сползти с шевелящихся под ним тел и утечь в сторонку, но на его спину тут же наступило минимум три ноги. Над ним закипела битва, слышались ругательства защитников и рычание зомби. Сверху на страдальца посыпались отсеченные конечности и головы, а так же водопадом обрушился текущий по венам мертвецов зловонный гной. По спине уже не просто топтались, на ней скакали как на батуте. В какой-то момент Владик почувствовал, что из него заживо выдавливают внутренности. Закричал, но вопль отчаяния потонул в грохоте битвы. И только когда в нос шибанул характерный аромат, мученик сообразил, что выдавили из него пусть и обильно, но отнюдь не внутренние органы.
Ценой неимоверных усилий защитникам удалось сбросить зомби со стены. Этот короткий, но яростный бой был таким изматывающим, что Цент, скинув вниз последнего мертвеца, не устоял на ногах и сел на что-то живое и пищащее. Опустив взгляд, он увидел под собой старого знакомого, и не очень обрадовался.
– Ты опять живой? – проворчал он.
– Вальхалла, Вальхалла… – шептал Владик, глядя в пустоту мутными глазами.
Не успели ликвидировать один прорыв обороны, как начались неприятности на противоположной стене. У Цента уже ноги не шли, но встал, поднял людей и повел за собой. Впереди себя на пинках гнал берсеркера. Затоптанный Владик вначале прикидывался недееспособным, но когда Цент попросил у одного из соратников штык-нож с целью кастрации симулянта, встал и пошел. Шел, правда, неровно, сильно шатаясь, и постоянно порываясь присесть. Спасибо, что был Цент, который на пинки не скупился и не давал сбавить темп.
В бой вошли с ходу, без предварительной подготовки. Даже Цент, и тот едва стоял на ногах, да и шашка из ладони едва не выскакивала, а уж прочие и вовсе остались без сил. Машка ударила зомби мечом, и сама же упала, Андрей кинулся к ней, и упал сверху. Владик упал еще раньше – как и в прошлый раз, Цент швырнул его в самую гущу зомби.
Казалось, что мертвецы вот-вот опрокинут их, вот-вот посыплются во двор крепости, и тогда всему конец, но нет, выстояли. Каким чудом сумели отбиться, того не понял даже Цент. Когда стена снова оказалась под их контролем, бывший рэкетир обнаружил себя на четвереньках, с чудовищной отдышкой и полнейшим отсутствием каких-либо сил. Кое-как поднялся на дрожащие ноги, глянул вниз и даже выругаться не смог, пусть и хотелось чрезвычайно. Рубили их, кромсали, жгли, а войско мертвых как будто и не уменьшилось.
– Нам конец, – всхлипнула Алиса, сидя на куче отрубленных рук, ног и голов. Те вяло шевелились под ее задом, но девушка не обращала на это внимания.
– Да ну, вы что? – возмутился Цент. – Сдались? Посмотрите на меня! Я, старик, и то держусь. А Владик! Каков витязь!
С этими словами Цент вытащил из-под груды останков несчастного программиста, с прискорбием выяснил, что тот продолжает упрямо подавать признаки жизни, и предъявил его общественности.
– Вот с кого надо брать пример! – воскликнул Цент, и хлопнул Владика ладонью по плечу. После этого страдалец грохнулся обратно на кучу мертвечины.
– Вставай, богатырь! – потребовал Цент, толкая Владика ногой. – Покажи этим слабакам, что такое воинский дух.
Владик, в общем-то, успешно демонстрировал свой дух и из позы лежа. На призывы Цента он не реагировал, угроз больше не боялся.
– Оставь его, – попросила Алиса. – Все кончено, ты же видишь.
Цент обвел взглядом крепостную стену, и увидел на ней куда меньше защитников, чем было в самом начале. Поскольку те не валялись тут же убитыми или ранеными, напрашивался логичный вывод, что их уволокли наружу в качестве пленных. У Цента в связи с этим возникла слабая надежда, что некромант, получив порцию свежей человечины, прекратит штурм и отступит, но этого не случилось. Похоже, колдун решил взять все сегодня. И подготовился он к этому основательно.
– Что это? Что за звуки? – встревожилась Машка.
Цент и сам слышал какие-то ритмичные гулкие удары, будто кто-то бил по земле огромным молотом. Тревожили не столько сами звуки, сколько то, что они явно приближались. А тут еще и мертвецы прекратили лезть на стены и встали как вкопанные, будто чего-то поджидая. Немногие уцелевшие защитники крепости стали тревожно перекрикиваться, пытаясь понять, что происходит. Чаще всего с этим вопросом обращались к Центу, но тот лишь жал плечами и призывал к бдительности, а сам всматривался в окружающую крепость темноту и крепче сжимал древко волшебного копья.
И вот оно появилось в свете прожекторов. Очертаниями напоминающее коротконого человека с длинными, почти до земли, руками, это существо, метров восьми в высоту, медленно шагало к Цитадели. Трудно было представить, сколько мертвой плоти пошло на его изготовление, сколько труда пришлось положить, чтобы собрать его скелет из толстой арматуры. Это было чудовище, каких еще мир не видывал. Цент тоже прежде ничего такого не наблюдал, и теперь он чувствовал себя последним программистом. Что уж говорить об остальных, тех страх лишил и воли, и разума.
– Боже мой! Неужели это явь? – простонала Алиса, непроизвольно крестясь. – Неужели оно настоящее?
Защитники разглядели исполина, и началась неизбежная паника. Люди бросились со стен во двор, к автомобилям, и напрасно Цент кричал им, что дезертиров ждет жестокая расплата. Он и сам чувствовал, что угрозы прозвучали неубедительно. Тут бы пристрелить парочку трусов, но что-то подсказывало Центу, что это не поможет. Потому что даже ему самому хотелось бросить позицию, и бежать без оглядки от этого кошмарного великана.
– Что происходит? – простонал Владик. – Почему так тихо? Почему никто не стреляет? Это уже Вальхалла, да?
Он кое-как поднял себя на четвереньки, задрал голову и узрел исполинское чудовище. Секунду Владик тупо смотрел на великана, что приблизился настолько, что навис над стеной, затем уста его разверзлись, и из них ультразвуковым потоком хлынул неудержимый пронзительный визг.
Гигантский мертвец остановился напротив стены, секунду помедлил, а затем его огромные руки начали неторопливо подниматься для сокрушительного удара. Уцелевшие защитники Цитадели, к этому времени, уже давно сбежали со своих позиций, на поле боя остались только Цент, ибо являл собой пример безграничной отваги, да Владик, который и рад бы был сбежать, но сил на это уже не осталось. Бывший рэкетир выпустил в исполина несколько пуль, а когда осознал их полную неэффективность, перехватил костяное копье для броска и кинулся в атаку.
– За девяностые! – хрипло орал он во все горло. – За свободный рынок!
Великан уже начал опускать свои руки, дабы гармошкой смять стену крепости, но, в этот момент, брошенное Центом копье вонзилось в его неохватное тело. Оно едва-едва проникло в тухлую плоть, из которой состоял монстр, но даже этого жалкого укола оказалось достаточно. Исполин содрогнулся, из его пасти вырвался негромкий рык, после чего вся эта многотонная туша рухнула прямо на стену, помяв несколько контейнеров, и образовав собой отличный мост для армии мертвых. Те тут же воспользовались им, и муравьями полезли вверх по телу великана. Впрочем, им уже никто не оказывал сопротивления. Находящиеся в сознании защитники были деморализованы. В панике они метались по двору, пытаясь открыть заклинившие ворота, вопили, рыдали и взывали к небесам.
– Ну, вот и все, – выдохнул Цент. – Не сложилось.
После чего белкой сбежал со стены и бросился к танку. Об управлении данным транспортным средством он имел некоторое представление, оставалось лишь надеяться, что обитатели Цитадели не слили с него все топливо.
Двигатель запустился с пятой попытки. Кое-как развернув машину, Цент направил ее на ворота. Те, разумеется, не выдержали такого удара, и были вырваны с мясом. Танк вывалился наружу, и Цент прибавил ходу, желая одного – убраться как можно дальше от павшей крепости. Хотелось надеяться, что на это хватит топлива, и что зомби не станут преследовать его бесконечно. О судьбе сотен людей, оказавшихся в лапах некроманта, танкист-самоучка старался не думать, и у него неплохо получалось. Цент всегда предпочитал думать только о себе, потому и был до сих пор жив. Он ведь не бог, чтобы печься обо всем роде людском. Себя бы сберечь, и то хлеб.
