Сергей Александрович Арьков
Тёмный легион
– Давайте не пойдем туда, – взмолился Петя. – Тут посидим, подождем. Рано или поздно мертвецы вылезут наружу.
Цент отвесил ему бодрящий подзатыльник, и высказался в том духе, что настоящие герои подвигов не ждут, а сами идут и ищут их.
– Не бойтесь заранее, – советовал он. – Кто знает, что внизу? Вот спустимся такие, а там столы накрыты, на них еды всякой горы, водка, коньяк, девки голые. То-то будет сюрприз. Разве это не круто?
– Нет там еды и девок, – мрачно проронил Владик. – Нас там убьют.
– Пессимисты идут первыми, – заявил Цент, и сделал приглашающий жест. Владик окинул безрадостным взглядом вход в пещеру, черный, страшный, от которого за версту веяло могильным хладом и великим ужасом, зябко передернул плечами и покорно поплелся вперед. За ним последовали берсеркеры и Цент. Уже через десяток шагов от входа их окутала непроглядная тьма, и всем четверым пришлось включить фонари. Те выхватили из мрака земляные стены тоннеля, уводящего в неведомые глубины, а так же чей-то ботинок, что одиноко валялся на полу. Поскольку зомби не пользовались ни одеждой, ни обувью, был сделан вполне закономерный вывод, что ботинок потерял один из пленников. Следовательно, все они, в настоящий момент, находились где-то внизу.
– Глядишь, найдем их, освободим, – отдался фантазированию Цент. – Больше народу – больше сила.
Владик горько всхлипнул, прекрасно понимания, что это пустые мечтания. Уж он-то знал, как именно Легион содержит свой запас мяса. Сейчас все, захваченные в Цитадели люди, в бессознательном состоянии лежат в коконах из мертвой плоти. И едва ли их удастся пробудить без помощи некроманта. Но вслух Владик ничего не сказал, потому что это не имело значения. Освободят они кого-то, или нет – не важно. С Легионом не совладать, от него не скрыться. Если даже Цитадель не выстояла под натиском его армии, что может сделать горстка людей, забравшаяся прямо в логово демона? Здесь, в этом страшном подземелье, они не найдут ничего, кроме собственной гибели.
В какой-то момент они добрались до распутья. Главный тоннель шел дальше, но от него отделялся боковой коридор. Владик узнал это место. Данный путь вел в пещеру, где он впервые встретил некроманта. Был великий соблазн промолчать, но Владик не смог. Он бы предпочел погибнуть как можно скорее, чем и дальше блуждать по этим кошмарным подземельям.
– Нам туда, – произнес он, указывая дорогу.
– Гляжу, ты тут как дома ориентируешься, – проворчал Цент, толкая программиста вперед. – Ну, давай, веди нас к своему лучшему другу.
– Он мне не друг, – попытался оправдаться Владик. – Я просто хотел выжить.
– Да, в этом весь ты, – презрительно бросил Цент. – Ничто тебя не интересует, кроме собственной шкуры. А вот задумывался ли ты хоть раз о судьбе всего человечества? Нет, ты, эгоистичное животное, только о собственном благополучии пекся.
Владик предпочел ничего не отвечать на прозвучавшую критику. Спорить с Центом было бесполезно, тот ведь родился на свет всегда и во всем правый.
До апартаментов некроманта добрались без приключений, и обнаружили их пустыми. Хозяина не было на месте. Свечи не горели, генератор молчал.
– Неплохо тут этот вурдалак устроился, – заметил Цент, обводя жилище демона лучом фонарика. – Ковры, мягкая мебель, даже телевизор. Не хватает только коллекции порно и холодильника с пивом.
Не застав Легиона дома, отправились на его поиски. Путь был один – вниз. Тоннель продолжал спускаться по спирали, уводя в зловещие недра. Здесь, на значительной глубине, он был основательно укреплен массивными опорами в виде бревен, потолок подпирали толстые доски. Было очевидно, что обустройство всего этого подземелья стоило мертвецам колоссального труда. Впрочем, почему бы не организовывать стройки века, когда под твоим началом идеальные труженики, не ведающие ни усталости, ни голода, ни боли. Там, где живой человек возьмет умом и смекалкой, зомби сдюжит способностью пахать на пределе своих возможностей бесконечно долго. И еще неизвестно, кто в этом трудовом соревновании окажется победителем.
Спустившись на порядочную глубину, они вновь достигли развилки. В это раз, из основного тоннеля отходили сразу три ответвления. Пока берсеркеры пытались понять, какой из путей выглядит менее опасным, Цент с блеском решил вставшую перед отрядом проблему.
– Разделимся для экономии времени, – предложил он. – Каждый проверит по одному коридору. Через пять минут встречаемся на этом месте. Так, ты идешь туда, ты туда. Владик, а ты вон туда. Ну, чего ждем? Вперед.
– Нам нельзя разделяться, – захныкал Петя, а его друг согласно закивал головой. – Во всех фильмах ужасов герои сначала разделяются, а затем их по одному убивают.
– Тебе что, станет легче, если нас убьют всем коллективом? – удивился Цент.
– Нет. Но просто вместе у нас больше шансов выжить.
Но Цент заявил, что не считает выживание группы приоритетной задачей, и потребовал исполнять приказ.
– А если мы наткнемся на зомби? – спросил бледный Вова.
– А оружие вам зачем? – резонно заметил Цент.
– Но ведь мертвецов им не убить.
– Зато можно избавить от мучений себя. Ствол в рот, палец на спусковой крючок, и не успеешь опомниться, как твои мозги будут разбрызганы по потолку, а душа понесется в Вальхаллу. Впрочем, если вы предпочитаете медленную и зверски болезненную смерть от зубов чудовищ, то валяйте. Но помните – вкусных программистов мертвецы едят с ног.
Берсеркеры пытались еще поспорить, ибо им ужасно не хотелось разделяться, но Цент положил конец дискуссии, предъявив на обозрение секатор. Пришлось повиноваться. Петя и Вова обнялись как в последний раз, прощаясь друг с другом со слезами на глазах. Владик надеялся, что коллеги обнимут и его, но те и не вспомнили о младшем рядовом. Зато о нем не забыл друг Цент. Обниматься, к счастью, не полез, зато выразил надежду, что Владика схватят монстры и ввергнут в муки адовы.
– Если начнут пожирать заживо – кричи что есть силы, – советовал Цент. – Я хочу это слышать.
Изверг так надоел со своей жестокостью, что Владик, забыв о страхе, первым бросился в свой тоннель. Старался не думать ни о чем, просто шел вперед, желая оказаться как можно дальше от терзателя из девяностых. При этом про себя думал, что если его все же схватят и начнут поглощать, нужно постараться не заорать на все подземелье. До ужаса не хотелось радовать Цента своими предсмертными криками. Он бы, конечно, мог застрелиться, но ему так и не выдали огнестрельного оружия. Разве что броситься на меч, или перерезать им горло? Мера ужасная, но на фоне съедения заживо, вполне приемлемая альтернатива.
Но вместо орды мертвецов, Владик вдруг увидел впереди свет. Это было невероятно. Он знал, что ни рядовые зомби, ни сам Легион, не испытывают потребности в освещении, и вполне комфортно чувствую себя в кромешной тьме. Свет нужен только людям. Свет и тепло, волны которого Владик ощутил всей кожей. Боясь увидеть что-то ужасное, и одновременно сгорая от любопытства, Владик почти побежал вперед, и внезапно очутился в небольшой пещере с узким входом. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не то, что открылось его неподготовленным очам.
Машка и Алиса, живые и здоровые, были привязаны за руки к какой-то деревянной раме. Из одежды на красавицах осталось лишь нижнее белье, и тут бы им замерзнуть, если бы не калорифер, подключенный к мерно гудящему бензиновому генератору. От него же питалась и единственная лампочка. Пленницы находились в сознании, и едва Владик ворвался в пещеру, разразились вначале удивленными, а затем радостными криками.
– Скорее, развяжи нас! – требовали хором девушки. – Быстрее, пока не появились мертвецы.
Владик и сам понимал, что нужно спешить, но вид прекрасных женских тел, которые прежде он наблюдал или из кустов, или в своем похотливом воображении, лишил его ума и воли. Тут бы подбежать и освободить красавиц, но герой застыл столбом, диким взглядом уставившись на объекты вожделения. По его подбородку хлынул водопад слюны, Владик издал утробный звук и выронил меч.
– Что это с ним? – забеспокоилась Алиса. – Уж не превращается ли он в зомби?
– Владик, ты меня слышишь? – пыталась докричаться до паренька Машка. – Владик, солнышко, что с тобой?
Но Владик ничего ей не ответил. Невыносимо долго половое воздержание сделало свое черное дело. Стоило увидеть все то, о чем он до кровавых мозолей мечтал долгими ночами, как контроль над собой был утрачен. Притом где-то в глубине сознания остался крошечный участок, сохранивший хладнокровие. Этот участочек кричал, умолял весь остальной организм скорее освободить пленных красавиц, забрать их, и убираться отсюда. Плевать на Цента и берсеркеров, он сюда пришел за девушками своей мечты, и больше ни за чем. Но напрасны были эти призывы, Владик продолжал стоять и пускать слюни.
Минуты через три в пещеру ворвался Вова, и едва не налетел на Владика.
– Ты что тут стоишь? – удивился он. – Эй?
– Освободи нас! – хором вскричали Машка и Алиса.
Вова глянул на них, пошатнулся, и рухнул на пол без чувств.
– Что же это делается? – ужаснулась Алиса. – Это какое-то колдовство. Один застыл, второй упал. Неужели происки некроманта?
– Ну, где вы там застряли? – возмутился Петя, через три минуты вбегая в пещеру. Споткнувшись о своего распростертого на полу друга, берсеркер грохнулся так, что едва не переломал себе все. Стеная, он оглянулся, пытаясь выяснить причину падения, и, к ужасу своему, выяснил.
– Вова? – прохрипел он. – Вова, брат! Что с тобой?
Подняв взгляд, он увидел рядом застывшего столбом Владика. Глаза программиста были широко распахнуты, вся грудь, штаны и ботинки оказались залиты слюной, продолжающей щедро сочиться из неумно приоткрытого рта.
– Что с вами? – испугался Петя. – Вы заколдованы?
– Освободи нас! – закричали девушки, привлекая к себе внимание очередного кандидата в спасители.
Петя повернулся в их сторону, секунд пять неотрывно смотрел на открывшуюся очам картину, затем вдруг резко вскочил на ноги и стремглав бросился вон из пещеры. Впрочем, успех не сопутствовал ему – промахнувшись мимо выхода, берсеркер врезался в земляную стену и упал без чувств рядом со своим другом.
– Я думаю, некромант нас заколдовал, – сделала неутешительный вывод Алиса. – Люди видят на нашем месте настолько ужасных монстров, что либо каменеют от ужаса, либо падают в обморок, либо обращаются в паническое бегство.
– Господи! Только бы можно было как-то снять эти чары! – испугалась Машка, представившая, что аналогичным образом на нее до скончания дней будут реагировать все мужики. В том числе и Андрюша, если, конечно, тот еще жив.
Минут через десять в пещеру ввалился Цент. Тот был дьявольски зол на своих подручных, которые ушли и с концами, и для себя решил, что не накажет их лишь в том случае, если те пали смертью храбрых. Если же гибель их окажется недостаточно храброй, бывший рэкетир не исключал возможности изощренного глумления над останками.
– Вы что тут, спите что ли? – рассвирепел он, увидев Петю и Вову, валяющихся на полу. – Эй, а ты чего?
Он подошел к Владику и дернул его за плечо. Программист никак на это не отреагировал.
– Они заколдованы, – крикнула Машка. – Не смотри на нас, а то тоже подвергнешься заклятью.
Цент посмотрел, но ничего сверхъестественного с ним не произошло, лишь про себя отметил, что девки весьма хороши, и не имей он за плечами столь горького опыта общения с женским полом, уж точно мимо бы не прошел.
– Что вы тут делаете? – спросил он, подходя ближе. – И почему в таком непотребном виде?
– На тебя не действует колдовство? – одновременно удивилась и обрадовалась Машка.
– На меня вообще мало что действует, – не без гордости признался Цент. – Фактически, только радиация, алкоголь… ну и вот еще программисты на нервы действуют так, что будь здоров. Чего это вы голые?
– Это все некромант, – пожаловалась Алиса, пока Цент возился с веревками, что удерживали красавиц в плену. – Он не просто чудовище, он похотливое чудовище.
– Домогался? – смекнул Цент.
– Мягко сказано. К такому склонял, что вспоминать неловко.
– Настоящий злодей! – с чувством произнесла Машка. – Как начал предлагать шубы, сапожки, колечки…. Как будто меня можно так дешево купить! Но потом он пообещал подарить машину и свозить на юг…. Одному богу известно, какого труда мне стоило устоять.
– Говорил, что поселит нас во дворце, что все желания наши исполнит, – сетовала Алиса. – Он такой уродливый, кошмарный…. Но во дворце будет джакузи!
– Как же вы отказались от столь заманчивого предложения? – удивился Цент, освободив обеих. Девушки тут же бросились к своей одежде, что кучей валялась в углу пещеры.
– На самом деле мы не отказывались, попросили время подумать, – ответила Машка. – Ну, ты понимаешь, это был такой тонкий тактический ход.
– Понимаю. А с программистами что?
– Да мы не знаем, – призналась Алиса. – Они вбегали по одному, глядели на нас, и вот что получилось. Мы уж подумали, что это какие-то чары.
– Знаю я эти чары, – вздохнул Цент, а потому дождался, пока девушки оденутся, и лишь после этого привел берсеркеров в сознание. Первым реанимировал Владика – двинул тому коленом в пах. Программист сразу очнулся, но вместо реальности провалился в пучину боли. Тем же образом Цент пробудил Петю и Вову.
– Машенька, я иду! – сквозь слезы боли прохрипел Владик, корчась на земле и крепко сжимая ладонями отбитое хозяйство. – Я сейчас тебя спасу.
– Ты опоздал, – бросил ему Цент. – Ее уже спасли. В твоих услугах здесь больше никто не нуждается. Ну, вы разведали обстановку?
Петя сообщил, что его тоннель вскоре привел к запетой железной двери, неприступной на вид. На вопрос Цента, пытался ли берсеркер проникнуть внутрь, тот ответил, что от двери веяло таким потусторонним ужасом, что не осмелился.
– Ясно, – вздохнул лидер рейда. – Ну а у тебя что?
Вова отчитался, что его тоннель уводит куда-то вниз, в неведомые глубины, и, предвосхищая ожидаемый вопрос, пояснил, что вниз он не полез, потому что оттуда повеяло настолько замогильной жутью, что насилу ноги унес.
– Вот туда-то нам и надо, – обрадовался Цент. – Так, девчонки, заберите у программистов оружие, они все равно им пользоваться не умеют, и все за мной. Застанем монстра врасплох.
– Подожди! – испугался Владик. – Нельзя просто так идти к Легиону.
– Это почему же?
– Нам его не убить.
– Да ведь еще не пробовали, а ты уже сдался. В общем, слушайте мой не лишенный гениальности план. Врываемся в логово демона, и тут же, без приветствия, начинаем рвать гада на куски и ломать об колено. Главное, растерзать его в клочья и сжечь оперативно, пока он подмогу не покликал. Если истребим супостата, мертвецы лишатся контроля, и будут уже неопасны.
– А как же другие пленники? – забеспокоилась Машка, вспомнив о возлюбленном. – Не лучше ли будет вначале освободить их?
– Нет, это недопустимо, – отмахнулся Цент. – Во-первых, нас могут заметить, и мы лишимся эффекта неожиданности, а во-вторых, я бесплатно никого спасать не собираюсь. Прежде нужно о цене столковаться, а это дело не быстрое.
– Как ты можешь в такой момент думать о собственной выгоде? – не выдержав, возмутилась Алиса. – Здесь решается судьба человечества, а ты хочешь выторговать себе плату за спасение людей? Разве так можно?
– Только так и можно, – проворчал Цент. – А по-другому и не бывает. Это в глупых сказках герои все такие самоотверженные и бескорыстные, что ни денег им не надо, ни жизнь своя не дорога. Готовы седалище вдоль и пополам расколотить ради спасения какого-то левого контингента, который, может быть, и спасибо за это не скажет. В реальности все иначе. Я уже однажды мир спас, и что получил за это эпическое свершение? Меня осыпали сухариками? Окатили пивом? Ввергли в шашлычное изобилие? Погрузили в океан женской ласки? Ни одна собака даже не прибежала спасибо сказать, да и хорошо, что не прибежала – за простое спасибо без солидного материального довеска я бы сразу на месте пришиб. Второй раз на грабли эти не ступлю. Теперь о награде наперед оговорено будет, и уж вы поверьте мне на слово – немалой будет награда та. Но о ней мы позже поговорим. А сейчас идем убивать некроманта, он на этом свете и так уже сильно задержался.
Спорить с Центом не стали, и не только потому, что это было весьма рискованно. Все понимали, что до тех пор, пока повелитель мертвых излишне активно мертв, никому из них не уйти из его владений. Владик, правда, был за то, чтобы отступить, перегруппироваться, отсидеться в безопасном месте, а там, глядишь, само все как-нибудь рассосется, но его мнение никого не интересовало. Больше других оно не интересовало Цента, который вдруг решил, что программист пойдет первым.
– Почему я? – всхлипнул Владик, которого сильная рука изверга грубо схватила за шкирку и вытолкнула на передовую.
– Дело опасное, – объяснил ему Цент. – Без потерь не обойдется. А кого нам терять, если не тебя? Или ты хочешь, чтобы я собой пожертвовал?
– Но почему жертвовать именно мной? – не унимался страдалец.
– Обосновать научно не могу, – сознался терзатель. – Просто хочется.
Обнаруженный Вовой тоннель уводил куда-то вниз, в недра земные. Владик в нерешительности замешкался, но Цент не позволил ему поддаться малодушию, и сильно толкнул кулаком в спину.
– Иди, очкарик, – напутствовал он. – Я сразу за тобой.
Берсеркеры тоже сильно трусили, и было ясно, что в случае боестолкновения с силами противника, толку от них не будет никакого. Вся надежда Цента была на освобожденных из плена девчонок, ну и на себя, куда уж без этого.
Вова сказал правду – чем глубже они спускались по тоннелю, тем неуютнее становилось всем. Пробрало даже Цента, который вообще отличался феноменальной устойчивостью к воздействию тонкого мира. Впрочем, дело, пожалуй, заключалось в том, что он повидал на своем веку немало страшных вещей, и все их совершили люди. Только комнатные существа, вроде Владика, могли всерьез бояться монстра, что якобы обитал у них под кроватью. Но Цент знал правду. Не воображаемые чудовища совершают кошмарные поступки, и не их следует страшиться. Человек – вот кто истинный творец ужасов и злодеяний.
Но здесь, на немыслимой глубине, в этих черных тоннелях, прорытых руками живых мертвецов, в отважное сердце активного участника первичного накопления полезли липкие и холодные щупальца иррационального страха. Этот страх был почти осязаем, он был реален и им буквально пропитался сам воздух. Цент не являлся мнительной и суеверной неженкой, не трепетал перед неведомой опасностью и не увлажнял штаны от каждого шороха, донесшегося из темноты. Но в том-то и дело, что навалившийся на него страх не был рожден его собственным организмом, но исходил откуда-то извне. Что-то в этих подземельях генерировало его, источало, будто трупный смрад, пропитывало им воздух и отравляло всякую живую душу.
Цент покосился на соратников, и с облегчением выяснил, что он-то, на самом деле, весьма неплохо сопротивляется этому загадочному темному воздействию. А вот личный состав возглавляемой им малой дружины балансировал на самом краю натуральной паники. При этом девушки держались заметно лучше парней, хотя и они были бледны, неистово потели, и тряслись мелкой дрожью. Машка, при этом, обнаружила в себе изрядную религиозность, и теперь сквозь стучащие зубы бормотала самодельные молитвы, ибо иных не знала.
А вот на берсеркеров и примкнувшего к ним Владика смотреть было просто тошно. Эти балансировали не на краю паники, а на грани натурального безумия. У Вовы так яростно тряслась нижняя челюсть, что он походил на зомби. Сходство усиливал абсолютно пустой взгляд дико вытаращенных глаз. Его друг Петя выше пояса выглядел заметно лучше, но обширное мокрое пятно на штанах однозначно указывало на то, что и второй берсеркер вот-вот сломается.
Но все же лидером по погружению в глубины ужаса традиционно выступил Владик. Когда Цент глянул на этого перца, ему даже стало не по себе – до того ужасный вид имел программист. У него и челюсть тряслась, и взгляд был дикий, и штаны отсырели, а еще его шатало, как пьяного, и Владик периодически смачно бился туловищем о деревянные подпорки.
Поняв, что еще немного, и он потеряет личный состав, а заодно и себя самого, Цент решил действовать на опережение. Остановившись, и дав знак остальным следовать своему примеру, он обратился к подчиненным с такими словами:
– Вот что, братцы и сестрицы, вижу я, скверные дела тут творятся. Не знаю, как вы, а вот лично я как-то неуютно чувствую себя в этих норах, и чем дальше, тем оно только хуже.
– Неуютно, это мягко сказано, – заметила Алиса, зябко ежась и со страхом поглядывая по сторонам. Не ей одной мерещилось, что из окружающей тьмы за ними наблюдают чьи-то крайне недобрые глаза.
– Это какое-то колдовство, – озвучила свое мнение Машка. – Черная магия.
После этих слов Владик зашатался, схватился рукой за стену и ссыпался на пол. Девушки и берсеркеры бросились к нему, чтобы помочь, но почти тут же шарахнулись назад, ибо Владик встретил сердобольных людей мощнейшей волной смрада.
– Этот запах…. Он тоже часть черной магии? – попыталась дознаться Алиса.
Цент не стал скрывать от коллектива страшной правды.
– Увы, – проронил он. – Хотелось бы мне сказать, что исходящий от Владика аромат вызван наложенным на него дьявольским заклинанием. Но, боюсь, здесь замешаны не темные чары, а куда как более зловещая сила. Я уже давно подозревал о чем-то таком, а теперь почти уверен, что программист проклят.
– Проклят? – испугался Вова. – Кем?
– На этот вопрос у меня еще нет однозначного ответа, – признался Цент. – Но склонность Владика к хаотично-взрывным отправлениям естественных потребностей является, очевидно, результатом воздействия на его болезненный организм столь могущественных сил, что ум человеческий не способен даже осознать их.
– Необязательно, – засомневалась Алиса. – Возможно, у него это началось после какой-то тяжелой психологической травмы.
– Да какие травмы? – возмущенно фыркнул Цент. – Этот фрукт всю жизнь за компьютером просидел, из дома раз в три года выходил. Где он мог травмироваться? Ну, разве что, когда увидел Маринку голой, тут-то его и контузило.
– Кто такая Маринка? – спросил Петя.
– Бывшая невеста Владика. Собирались расписаться, но на счастье программиста грянул зомби-апокалипсис, и избавил его от жуткой участи. Ему бы радоваться, а он никак не поймет, каким везунчиком является. Потому что, между нами, лучше три раза пережить конец света, чем вступить в законный брак с Маринкой.
– Неправда! – возмутился Владик, который не знал, от чего ему хуже – от зловещего психического воздействия неизвестной черной силы, или от речей Цента.
– Тебя спросить забыли! – презрительно бросил ему изверг. – Уж я-то Маринку знал дольше, чем ты. Этакую змею ни в одном серпентарии не сыщешь, хоть все объезди. Еще скажи спасибо, что я не все поведал тебе о ее прошлых подвигах. Не хотел шокировать твою тонкую душевную организацию.
– Мариночка была хорошая, – захныкал Владик.
– Не хорошая, а просто единственная, которая тебе дала, – безжалостно возразил Цент. – И вообще, хватит об этой Мариночке вспоминать. Не то место, чтобы о ней речи вести. Ведь и накликать недолго. Слишком тут к аду близко.
– Вот тут ты прав, – поддержала его Алиса. – Мы все это чувствуем. И это не просто мнительность. Там, внизу, под нами, что-то есть. Что-то плохое.
После этих слов Петя и Вова вцепились друг в друга, а Владик заскулил, как побитый щенок.
– Но что там может быть? – спросила Алиса.
Цент с Машкой переглянулись, после чего герой девяностых произнес:
– Возможно, очередное наследие предков.
– О чем ты? – не поняла Алиса.
– Долго все рассказывать, – заговорил Цент, – но если вкратце, то мы, в общем, знаем, почему случился весь этот замес с зомби-апокалипсисом. Даже имели сомнительное счастье воочию наблюдать его виновника. Дело-то было вот как: один тупой перец с гнилыми зубами и волосатыми ушами решил отомстить всему миру за все хорошее, и пробудил к жизни одного древнего бога. Только не смейтесь, но звали этого бога Кощеем.
Странно, но Алиса не засмеялась. Берсеркеры тоже. Отчего-то им совсем не было смешно.
– Ну, мы, то есть, в основном – я, этого осла проучили, всех его шестерок перебили, а бога повторно упаковали под грунт. Вот только бог этот не один был. И, как я понял, раньше они обитали в этом мире. Потом что-то случилось, и обитать перестали. Либо ушли куда-то в другие миры, либо, как Кощей, лежат где-нибудь под толщей земли, и ждут, когда очередной дурак их раскопает и пробудит.
– Ты думаешь, что там, внизу, какой-то древний бог? – дрогнувшим голосом спросила Алиса. То, что рассказал ей Цент, звучало невероятно, но девушка почему-то сразу поверила в это. Да и Машка подтвердила слова Цента, сообщив, что сама видела Кощея и его гробницу. Владик тоже мог бы похвастаться, что и он принимал в победе над Кощеем посильное участие, но страдальцу даже вспоминать об этом не хотелось. А от одного только предположения, что где-то здесь лежит какой-то родственник Кощея, Владика тянуло вымолить у соратников легкую и быструю смерть.
– Не знаю, кто там, – пожал плечами Цент. – Я об этих древних богах мало что знаю. Следовало бы кого-нибудь из Последнего ордена оставить в живых, дабы впоследствии подвергнуть изощренным пыткам и вытянуть из негодяев всю информацию. Теперь-то я это понимаю, но тогда не до пленников было. Мир спасали. Я и Машка. С нами еще был Владик, но он мир не спасал, так и знайте. Больше под ногами путался, то и дело порывался дезертировать, и ныл непрестанно. А еще от него пахнет плохо, что вы и без меня прекрасно знаете. Вот и вообразите, каково это, спасать мир, когда тебе в нос постоянно шибает этакое амбре, что аж слезами заливаешься. Тут, значит, из последних сил пытаешься противостоять силам тьмы, а этот перец, знай себе, гремит задом, что твоя царь-пушка. Чтобы бороться со злом в таких невыносимых условиях, одного героизма недостаточно.
– Я уверена, что Владик делал все это не нарочно, – попыталась оправдать программиста Алиса.
– Нарочно или нет, но его зловонные ветра ничуть не облегчали мне жизнь, – пожаловался Цент. – Что там говорить – свет еще не видывал таких грандиозных вонючек!
После этих слов все, кроме Владика, засмеялись, отчего давившее на психику ощущение жути заметно ослабло.
– Как будто стало легче, – заметила Машка.
– Вот-вот! – обрадовался Цент. – Чтобы рассеять темные чары, нужно насмехаться над очкариком. Сейчас я вам такого о нем расскажу, что вас никакое колдовство не возьмет.
– Возможно, насмехаться именно над Владиком необязательно, – предположила Алиса. – Достаточно просто веселиться.
– Нет, ты ничего не понимаешь в оккультных таинствах, – гнул свое Цент. – Нужно глумиться именно над прыщавым перцем. Иначе не сработает. Идемте дальше, а я вам по дороге поведаю парочку забавных случаев из жизни некого программиста. Эй, Владик, ты идешь?
Страдалец кое-как поднялся на ноги, с обидой глядя на спутников.
– Слушайте первую историю, – затянул небритый былинщик. – Это сказ о том, как Владик пошел в разведку, а вернулся с полными штанами. Дело было месяца два назад, или около того. Остановились мы, значит, проездом в одной деревне….
