Сергей Александрович Арьков
Стражи Ирия
Подтянувшиеся соратники от вида расчлененных вражеских тел едва в обморок не попадали. Судя по всему, они были из того сорта людей, которые наивно верили, что можно победить в войне, осыпая врагов поцелуями и тиская оных в страстных объятиях.
– Эти люди ведь ни в чем не виноваты, – попыталась напомнить князю Инга. – Они жертвы зла.
– Плевать мне, кто и в чем виноват! – резко ответил Цент. – Слишком многое стоит на кону, чтобы разбираться, кто тут злодей, а кто жертва. К тому же все невинно убиенные попадут в рай, так что о них можно не волноваться.
Войдя в здание, они не встретили внутри никакого сопротивления. Людей вообще не было видно, хотя Владик знал, что богинь обслуживает довольно большой штат сотрудников. Возможно, этой ночью все они получили отгул за хорошую работу. Или же богини в курсе визита незваных гостей, и потому отослали куда-то свою прислугу, чтобы не путалась под ногами.
Тут Владика охватил липкий ужас, и отнюдь не безосновательно. Мало того, что он не сумел выполнить порученное ему задание, так он еще привел Цента в логово темных богинь. Едва ли те похвалят своего слугу за подобное поведение. Тут уже не приходилось мечтать о долгой и счастливой жизни в новом мире. Тут бы помереть без зверских мучений.
– Что застыл? – грубо спросил Цент у погрязшего в кошмарных думах Владика, и толкнул его в спину, придавая разгонный импульс. – Шевелись, прыщавый. Веди меня к своим подружкам.
– Нам наверх, – пискнул Владик, указав на лестницу.
– Как скажешь. Но помни – если попытаешься забыть дорогу, я буду беспощаден.
Они отшагали положенное число этажей, и оказались напротив нужной двери. Владик молча указал на нее пальцем, давая понять, что они на месте. Цент вытащил из-за пояса волшебный топор, махнул им пару раз, для разминки, после чего обратился к Инге и Коле.
– Вы, двое, уходите отсюда.
– Уходить? – удивилась Инга. – Но разве тебе не нужна помощь?
– Здесь вы мне ничем не поможете, – мрачно проронил Цент. – Порождений тьмы можно убить только небесным оружием. И лишь крутому перцу такое по силам. А у вас ни небесного оружия нет, ни подобающей крутости.
Цент обнял Ингу, затем похлопал Колю по плечу, едва не сломав тому ключицу.
– Ступайте, и молите светлых богов, чтобы они даровали мне победу, – торжественно произнес Цент. – А если мне, сражаясь за свет и добро, суждено погибнуть, то сохраните память о великом герое Центе. Я не стану описывать вам памятник, который надлежит воздвигнуть в мою честь, скажу лишь, что он должен быть высотою сто метров, и отлит из чистого золота. Каждый день пусть воздаются почести сему монументу, возлагаются к его подножию венки, воспеваются гимны. А рядом с ним пусть будет и другой памятник, но уже не герою и спасителю человечества, но позорному трусу, предавшему род свой. Памятник Владику слепите из навоза и грязи, прыщи сделайте из гнилой картошки, и каждый день воздавайте ему дань позора – плюйте в него, кидайтесь тухлыми яйцами, осыпайте проклятиями.
– Если каждый день этим заниматься, то когда же работать? – спросила Инга.
– Ну, не целый же день вокруг памятников хороводы водить, – объяснил Цент. – Утречком встали, быстро сходили к моему величественному монументу, возложили цветы, вознесли хвалы. Затем дошли до позорной статуи Владика, оплевали ее, забросали грязью. И все, можно приниматься за работу. Вечером, после работы, можно повторить ритуал. Тут ведь главное не время почитания памяти героя, а регулярность.
– Хорошо, мы все сделаем, – пообещала Инга, и они с Колей поспешили к лестнице. Владик попытался последовать за ними, но тяжелая ладонь Цента упала на его плечо, тормознув программиста на месте.
– Далеко ли ты собрался, прыщавый? – спросил герой девяностых.
– Но у меня ведь нет небесного оружия, – пропищал тот. – Я в бою с темными богами бесполезен.
– Бесполезен ты всегда и везде, и в бою, и в мирной жизни.
– Раз так, то, можно, я пойду с ними? – слезно попросил Владик. – Я бы помог твой памятник построить.
– Вот уж теперь я точно тебя никуда не отпущу! – заверил страдальца Цент. – Зная феноменальную кривизну твоих рук, я не могу допустить, чтобы ты принял участие в возведении моего памятника. И потом, разве ты не хочешь еще раз повидаться со своими подружками?
– Они мне не подруги, – ответил Владик.
– Конечно же, нет. У таких, как ты, нет друзей и подруг. Кто, в здравом уме, захочет дружить с тобой?
С этими словами Цент толкнул его к двери.
– Вперед, прыщавый! Не трусь. Худшее, что могло с тобой произойти, уже случилось – ты родился на свет. Все остальное неизбежно пойдет тебе на пользу.
Дверь в апартаменты была не запрета. Цент и Владик беспрепятственно проникли внутрь.
– Входите, входите, незачем стесняться, – раздался громкий женский голос, заставивший Цента вздрогнуть, а Владика содрогнуться.
Мгла сидела в кресле, возле стола, и насмешливо взирала на вторгшихся в ее обитель незваных гостей. На ее прекрасное тело был наброшен какой-то легкомысленный полупрозрачный халатик, закинутая на ногу нога игриво покачивалась, перебирая пальчиками. На столе стояла откупоренная бутылка вина и наполненный бокал. Рядом, на большом блюде, лежали гроздья крупного винограда.
– Признаться, я не ждала гостей в столь поздний час, – все тем же насмешливым тоном произнесла богиня. – Но, тем не менее, я рада вашему неожиданному визиту. Нынче в мире стало ужасно скучно, не с кем обмолвиться словом. А приятного собеседника не наколдуешь никакими чарами.
– Это одна из них? – шепотом спросил Цент у Владика.
Программист судорожно кивнул головой.
– Да, да, одна из них, – рассмеялась Мгла. – Входи, отважный витязь, не стой в дверях.
Одной рукой сжимая рукоять топора, а второй придерживая за плечо ненадежного Владика, Цент прошел вперед, и остановился в двух метрах от богини. Та взирала на него насмешливо, без тени страха. Она покосилась на волшебную секиру, чье лезвие пылало синим огнем, но скорее с интересом, чем с опаской.
– Итак, – произнесла Мгла, сладко потянувшись в кресле, отчего ее острые соски едва не прорвали тонкую ткань халатика, – что же привело сюда стража Ирия?
– Ты знаешь, – прогудел Цент, не сводя мрачного взгляда с богини. Соблазнительная внешность не сбила его с толку. Он знал, что перед ним чудовище, исчадье зла.
– Полагаю, предлагать тебе сделку бессмысленно? – лукаво прищурившись, спросила Мгла. – О, я бы многое могла дать тебе, храбрый воин. И не только то, о чем ты думаешь, пожирая глазами мое прекрасное тело. Я вижу твою душу до дна, вижу даже то, чего не видишь в себе ты сам. Ты честолюбив, властен, ты жаждешь богатств и отнюдь не стремишься к смерти. Откровенно говоря, я удивлена, как такой эгоист, как ты, вообще сумел стать стражем Ирия. В тебе нет ни грамма человеколюбия и альтруизма.
– Меня не спрашивали, хочу я быть стражем или нет, – проворчал Цент. – Поставили перед фактом.
– Ах, как это типично для светлых богов, – рассмеялась Мгла. – Они всегда поступают так со своими рабами – ставят перед фактом.
– А ты со своими рабами поступаешь иначе? – спросил Цент.
Богиня вдруг перестала улыбаться. Лицо ее потемнело, стало злым, а взгляд исторг такой заряд ненависти, что Владик невольно пошатнулся.
– Своих рабов я лишаю воли, лишаю их того, что делает людей людьми, – чуть слышно прошипела Мгла. – Но не тебе, садист и убийца, упрекать меня в жестокости. Я все о тебе знаю. Нечего разыгрывать из себя благородного рыцаря, одержимого желанием борьбы за свет и добро.
– Я обычно борюсь сам за себя, – признался Цент. – За свет и добро борюсь вполсилы и в свободное от работы время.
– Так что же ты хочешь для себя? – спросила Мгла, которая перестала хмуриться и вновь заулыбалась. – Тебя назначили стражем Ирия вопреки твоему желанию. А чего ты хочешь сам? Скажи. Для нас, богов, нет ничего невозможного.
– Позволь я кое-что расскажу тебе о конкретных пацанах, – сквозь зубы процедил Цент. – Ты, видимо, привыкла иметь дело с лохами, и не сталкивалась прежде с крутым перцем. Конкретный пацан не ждет подачек от богов, царей или судьбы. Ему вообще не нужны ни боги, ни цари. Он сам себе и царь и бог. И все, что нужно, он получат сам, своей силой, крутостью, наглостью и упорством. И он бывает очень недоволен, когда кто-то пытается отнять у него то, что он добыл себе честным воровством, благородным разбоем и возвышенным мародерством. Это я тебя имею в виду, отрыжка далекого прошлого!
Цент оттолкнул в сторону взвизгнувшего Владика, и бросился на богиню, занеся над головой топор. Мгла продолжала сидеть в кресле и с улыбкой взирать на пылающую синим огнем секиру, падающую на ее голову.
Топор пропорол кожаную обивку кресла. Цент удивленно моргнул, тупо глядя перед собой. Богиня исчезла.
– Промазал, – насмешливо сказала она, появляясь уже по другую сторону стола.
Цент услышал шаги за своей спиной и поспешил обернуться. Перед собой он увидел огромную мускулистую бабу со зверским лицом и кроваво-красными глазами. Не успел опомниться, как рука колоссальной бабы взметнулась вверх, пальцы сжались в кулак, и вот уже крутой пацан летел на пол, повергнутый могучим ударом в грудь.
Цент растянулся на твердом полу, мучительно пытаясь сделать вдох. Ощущение было такое, словно в грудь копытом лягнул норовистый жеребчик. Центу было с чем сравнивать. Его лягали. Правда то был не жеребчик, а ретивая кобылка, но и она приложила так, что потом три дня не мог на ноги встать, а чудом уцелевшие ребра перестали болеть только через месяц.
Так вот, удар у богини был не хуже, чем у ретивой кобылы.
Выпавший из руки топор откатился далеко к стене, но даже будь он рядом, Цент едва ли сумел бы им воспользоваться. Тут бы каким-то чудом затолкать воздух в легкие, не до сражений уже. А сам, тем временем, подумал, что ударь богиня не в грудь, а в голову, и здесь бы земной путь крутого перца завершился. Завершился бы не бесславно, все же погибнуть в бою с силами ада весьма почетно, но Центу отчаянно не хотелось умирать вот так. То есть, к смерти он был готов, но ему хотелось бы забрать с собой хотя бы одну из демонических баб.
– Так-так, – кровожадно ухмыляясь, протянула страшная мускулистая бабища, чья половая принадлежность не сразу бросалась в глаза. Когда она напала на Цента, тот подумал, что это какой-то здоровый мужик, и только теперь, валяясь на полу, сумел разглядеть скудное наличие вторичных половых признаков.
– Так это и есть последний страж Ирия? – спросила мужиковатая баба, легко способная остановить на скаку коня, доехать на нем до горящей избы, войти внутрь и убить там всех.
– Судя по всему, он самый, – ответила ей вторая демоническая особь, более женственная, но не менее злобная. Она подошла к выпавшему из геройской руки топору, склонилась над ним и с интересом осмотрела трофей.
– Да, это небесное оружие, – утвердительно произнесла она. – Сколько горя принесло оно, оказавшись в людских руках! Ну, ничего. Вскоре те боги, что дали его этим лысым макакам, заплатят за свой опрометчивый поступок.
Владик все это время прятался в углу, отчаянно надеясь, что его никто не заметит. Но вот Мгла подняла свой взгляд и нацелила его на программиста.
– А, и ты здесь, – произнесла она с улыбкой. – Очень хорошо. Подойди.
Владик мелкими шажками приблизился к богине. Шагать широко побаивался, опасаясь внезапного кишечного спазма. А причин для него хватало. Ведь он так и не сумел выполнить задание богинь, и вместо того, чтобы принести им только мистическую секиру духов, притащил в комплекте с ней и Цента. Владик гадал, какая кара ожидает его за провал секретной миссии. Лишат ли его обещанной награды в виде долгой и счастливой жизни в новом возрожденном мире, или лишат самой жизни, прямо здесь и сейчас. Чтобы богини сгоряча не сделали с ним чего-нибудь ужасного, Владик начал оправдываться прежде, чем ему задали какие-либо вопросы.
– Знаете, я пытался, – принялся монотонно мямлить он. – Я честно пытался. Но он догадался обо всем.
– О, ничего страшного, – улыбнулась Мгла. – Все ведь, в итоге, сложилось хорошо.
Но Владик не считал свой доклад полным. Он решил поведать о пережитых им муках, рассчитывая на то, что хотя бы они зачтутся. В школе ведь ставят тройки за старание даже круглым дуракам. А у него не старание, у него страдания.
– Он меня пытал, – глотая невольно брызнувшие из глаз слезы, стал жаловаться на свою тяжкую судьбу Владик. – К дереву привязал, огнем жечь грозился. Хотел раскаленным шампуром мне соски прижечь. Угрожал стерилизацией.
– Да, да, все это очень печально, – равнодушно произнесла Мгла. – Но теперь тебе не о чем волноваться, милый Владик. Больше этот злой человек тебя не обидит. А сейчас, будь ласков, подними с пола небесное оружие.
Владик послушно подобрал секиру и прижал ее к груди.
– Не дело бросать где попало столь опасные и могущественные предметы, – сказала Мгла. – Нужно поместить небесное оружие под охрану, пока мы не придумаем, как его уничтожить.
– Очкарик! – хрипло прокричал Цент с пола. – Какого черта ты стоишь? У тебя волшебный топор! Руби этих сучек с плеча!
Владик выпучил глаза, и крепче прижал к себе секиру. При этом он постарался сделать вид, будто слова Цента относятся не к нему, а к кому-то другому.
– Иуда! – взревел конкретный пацан. – Предатель! Почему я не оскопил тебя в дороге? Почему не умучил в той роще? Чертовы доброхоты меня отговорили! А ведь я чувствовал, я ведь знал, что тебе нельзя верить. Очкарик, в последний раз прошу – одумайся! Тебя бог накажет!
Мгла звонко рассмеялась и сказала красному от бессильной ярости Центу:
– Будь добр, говоря о богах, уточняй, кого из них ты имеешь в виду. Кто из нас накажет Владика?
– Я сам его накажу! – прорычал Цент. – Если потребуется, с того света вернусь, но его покараю. Слышишь, прыщавый мерзавец! Тебе не избежать возмездия. Оно будет….
Тут к разгорячившемуся Центу подошла Погибель и, издевательски улыбаясь, пнула героя ногой в бок.
– Не шуми, насекомое, – посоветовала она, с явным наслаждением любуясь корчами Цента, повторно отведавшего силу божественного удара. – С того света он собрался вернуться, герой! А попадешь ли ты туда? Тебе разве никто не сказал, что грядет? Все ваше мерзкое племя исчезнет навеки, будто его никогда и не было.
Она обнажила меч и нависла над Центом.
– Если ты не против, я возьму твою голову в качестве сувенира. Тебе-то самому она уже не пригодится. А я ее засушу и на стенку повешу. Обожаю оригинальные предметы декора.
Погибель уже приготовилась обезглавить Цента, но тут в дело вмешалась Мгла.
– Оставь его, сестра, – произнесла она.
– Почему это? – возмутилась Погибель. – Он нам не нужен.
– Это последний из стражей Ирия. Предлагаю преподнести его в дар нашей матери. Живым. То-то она обрадуется такому презенту.
Погибель секунду раздумывала, стоя над Центом с обнаженным мечом, затем выпрямилась и убрала оружие в висящие на поясе ножны.
– Что ж, это неплохая идея, – признала она.
Заметив, что Цент позволил себе облегченно выдохнуть по поводу несостоявшегося обезглавливания, Погибель криво усмехнулась и сообщила ему:
– Рано радуешься, червяк. Когда попадешь в руки нашей матери, сто раз пожалеешь, что не умер здесь и сейчас. Твой скудный мозг не в силах вообразить и сотую долю ожидающих тебя мучений. А когда мама натешится с тобой, я все равно заберу твою голову. Она будет дивно смотреться на медальоне.
С этими словами Погибель лягнула Цента еще раз.
В апартаменты вошли люди, принесшие с собой веревки. Но Погибель не доверила им столь ответственного дела, и сама упаковала Цента, а когда тот пытался вяло сопротивляться, охотно пускала в ход кулаки. Демонстрируя солидный навык, богиня быстро и качественно увязала крутого перца по рукам и ногам.
– Заприте его где-нибудь, – приказала Мгла своим рабам. – Пусть ожидает своей участи.
Рабы подняли Цента на руки и понесли к двери, словно скатанный в рулон ковер. Тот бросил на Владика злобный взгляд, и процедил сквозь зубы:
– Из-под земли достану!
Владик вздрогнул. Не смотря ни на что, угрозы Цента пугали его. Если кто-то и мог возвратиться с того света, дабы осуществить ужасный акт возмездия, так это изверг из девяностых. Раз уж речь идет о том, чтобы умучить несчастного программиста, его даже смерть не остановит.
– Остановит, еще как остановит, – заверила Владика Мгла, вновь подслушав его тревожные мысли. – Не переоценивай своего приятеля. Он всего лишь человек.
– Так вы не сердитесь на меня за то, что я привел его к вам? – еще раз уточнил Владик.
– Нет, не сердимся. Ты все сделал правильно. Так даже лучше, что последний страж Ирия оказался у нас в плену. Мама будет рада такому подарку.
– Идем со мной, – приказала ему Погибель. – Надо отнести небесное оружие в безопасное место.
По лестнице они спустились на нижние этажи и достигли квартиры, перед которой стояли два охранника с каменными лицами и пустыми безвольными взглядами. Погибель распахнула дверь, приглашая Владика с его ношей войти следом.
– Вот, оставь секиру здесь, – сказала она, указав рукой на кухонный стол.
Владик сгрузил топор и поспешил за богиней к выходу. Когда они покинули квартиру, стражники заперли за ними дверь и вновь застыли двумя безмолвными статуями.
– А что мне теперь делать? – растерянно спросил Владик у Погибели.
– Что хочешь, – небрежно ответила богиня, чьи мысли были явно заняты чем-то другим.
– А наш уговор, насчет моего перемещения в новый мир и долголетия, он еще в силе? – робко поинтересовался программист.
Погибель бросила на него насмешливый взгляд, и произнесла странным тоном, в котором Владику почудились издевательские нотки:
– Не волнуйся, дружок. Ты свое получишь. Сполна.
Сказав это, она удалилась, а Владик остался стоять на лестничной площадке в сильнейшей растерянности. Богини не наказали его за провал порученного задания, но ведь они, в конечном итоге, получили то, что хотели. Но вот получит ли он обещанную награду? Владику показалось, что теперь, когда он стал не нужен богиням, они утратили к нему всяческий интерес, и могут легко позабыть о данных обещаниях. И это при условии, что они вообще собирались их выполнять.
Докучать вопросами Погибели он побаивался, эта свирепая женщина внушала ему страх и ужас. Владик решил подняться к Мгле и поговорить с ней. Ведь та всегда была ласкова и приветлива с ним.
Но когда он отшагал десятки этажей вверх, то обнаружил у дверей в покои Мглы вооруженную охрану, которой раньше здесь не было. Владик робко приблизился к двум автоматчикам, которые внимательно следили за ним недобрыми взглядами, остановился на почтительном расстоянии, и спросил:
– Могу я поговорить с госпожой?
Никакого ответа не последовало. Загипнотизированные люди, подобно роботам, выполняли заданную программу. Охране не полагалось вести переговоры с посетителями, их задача заключалась ровно в одном – не допускать никого в покои своей повелительницы. И когда Владик все же попытался подойти к дверям, стражники стремительно и синхронно опустили автоматы, направив стволы на нарушителя. Программист попятился, прекрасно понимая, что эти лишенные собственной воли люди не станут с ним церемониться, и если он подойдет к двери слишком близко, просто застрелят его.
Тем не менее, он не сдался, и попытался докричаться до Мглы. Стражники никак не реагировали на его вокальные потуги, равнодушно взирая на рвущего глотку программиста.
Наконец, дверь апартаментов распахнулась, и на пороге предстала Мгла.
– Кто здесь орет? – сердито спросила она.
– Это я! Я тут! – привлек к себе божественное внимание Владик.
Мгла, как показалось программисту, посмотрела на него с неприязнью.
– Что тебе нужно? – спросила она холодно.
Владик смутился.
– Я просто хотел уточнить… – забормотал он.
– Мне сейчас некогда, – прервала его Мгла. – Ступай отсюда. И не ори больше у меня под дверью.
С этими словами богиня скрылась в своих апартаментах, а Владик, вконец растерянный, побрел вниз по ступеням. Тревожные думы одолевали его. Богини дружно охладели к нему, более того, им, как будто, неприятно было даже видеть своего слугу, с которым они совсем недавно были так ласковы. Владик попытался взбодрить себя, увериться в то, что они просто заняты, и у них нет на него времени, но внутренний голос упорно твердил, что дело тут в чем-то ином. Неужели его обманули? Неужели все обещания темных богинь были ложью? И вместо того, чтобы отправить его в новый прекрасный мир и одарить долголетием, они собираются сделать с ним что-то ужасное. Но что? Умучить? Отдать на растерзание своей матери? Или же они просто позволят ему исчезнуть вместе со всем человечеством?
Владик спустился на нижние этажи, и здесь был привлечен манящим запахом пищи. Тут трудились повара, готовя кушанья для своих повелительниц. Ведомый восхитительным запахом, Владик вскоре добрался до огромной кухни, занявшей сразу несколько квартир, и здесь, на месте, попытался выпросить себе немного еды, ибо был зверски голоден. Но повара, занятые работой, игнорировали его, а когда он попробовал самовольно взять со стола вымытую и очищенную морковь, один из них, недолго думая, метко и беспощадно ударил его половником по пальцам, едва их не переломав.
Дуя на отбитую ладонь, Владик, со слезами на глазах, попытался объяснить этим черствым людям, что служит богиням и его хозяйки не станут возражать, если он получит порцию еды. Но это не принесло никакого результата. Повара не обращали на него внимания, а предпринять повторную попытку хищения пищи Владик побоялся, небезосновательно опасаясь, что в следующий раз его попотчуют не половником по пальцам, а разделочным ножом под ребра.
Всеми отвергнутый и голодный, Владик вышел из дома и уселся на ступенях крыльца. Трупы зарубленных Центом охранников все еще валялись на своих местах, и убирать их, похоже, никто не собирался. Инги и Коли нигде не было – судя по всему, они, получив от Цента свободу, тут же воспользовались ею, чтобы убраться подальше. Конечно, в бегстве этом не было смысла, от того, что уготовили миру темные боги, не сбежать и не спрятаться. Но так уж устроен человек, что не желает он смиряться с неизбежностью своей гибели. Всегда цепляется за надежду на спасение, а в особо тяжелых случаях это спасение придумывает в виде второй загробной серии, что начнется сразу же за могильной чертой, и вот уж она-то точно продлится вечно и будет наполнена сплошным счастьем и довольством.
Владик попытался утешить себя тем, что уж у него-то все схвачено, что уж ему-то волноваться не о чем. То, что есть здесь и сейчас, это лишь преддверие долгой и счастливой жизни в новом прекрасном мире. Там он вскоре забудет обо всех пережитых ужасах: о зомби, о демонах, о Центе. Без Цента любое место покажется раем.
Но всякий раз, с поразительным упорством, в голове его вспыхивала одна и та же нехорошая мысль – богини обманули его. Воспользовались им, когда в том была нужда, а после выбросили за ненадобностью. Его не пленили, как Цента, поскольку он не представлял никакой угрозы. И не убили, ведь скоро он и так погибнет вместе со всем человечеством. От него просто отделались, как от назойливой мухи, прогнав и посоветовав не путаться под ногами.
Владик обхватил себя руками и едва сдержал страдальческий стон. Если богини обманули его, жить ему осталось считанные дни, если не часы. А умирать Владику не хотелось. Не для того он столько выстрадал, чтобы просто исчезнуть вместе со всем человечеством.
– Что же делать? – пробормотал Владик. – Что делать-то?
Но на этот извечный вопрос ответить ему было некому.
