Сергей Александрович Арьков
Стражи Ирия
А про себя взмолился всем богам, реальным и вымышленным, чтобы в том автомобиле оказались добрые и отзывчивые люди, не имеющие привычки равнодушно проходить мимо чужой беды. А помолиться следовало, и крепко, ведь подобных людей, которые и прежде были в дефиците, в нынешние страшные времена на свете осталось исчезающе мало.
Глава 16
Инга вела машину, и хотя трасса перед ней была пуста, она старалась сильно не гнать. Главным образом потому, что не очень понимала, куда им спешить. Они возвращались в кошмарный город, где загипнотизированные люди строили что-то непонятное и зловещее. Одного визита в то жуткое место девушке хватило с избытком, и она не рвалась посетить его повторно.
На заднем сиденье, вольготно разбросав свои самодержавные телеса, заливисто храпел Цент. Рядом с ним сидел Коля, и тихим голосом пел хиты русского шансона. Князь доходчиво объяснил ему, что сможет сладко спать лишь под эти мелодии, и намекнул, что если поток вокала вдруг прервется, то прервется и его монарший сон. А следом за ним прервется и жизнь нерадивого певца. Цент выразился предельно ясно: я проснусь – ты умрешь. Коля не усомнился в словах сурового изверга, поэтому пел уже три часа кряду, ни на секунду не замолкая. Репертуар давно шел по кругу, ибо Коля плохо знал русский шансон, но Цент не просыпался, из чего следовало, что певец пока справляется со своими нелегкими обязанностями.
– У меня уже голова от тебя болит, – страдальчески морщась, пожаловалась Инга. – Прекрати эту вокальную пытку. Не проснется он, не бойся.
Коля ничего ей не ответил, и пения своего не прервал. Он и сам уже устал от вокальной пытки, но прекращать ее и не думал. Слишком велик был риск, что ужасный Цент, оказавшись в тишине, пробудится и осуществит свои кошмарные угрозы. А те были столь страшны, что Коля готов был петь сколь угодно долго, лишь бы не изведать обещанные ему муки.
На самом деле, опасения Коли были напрасными. Сон у Цента был богатырский, крепкий и долгий, что называется – здоровый. Спать он мог по двенадцать часов в сутки, и разбудить его было непросто. К тому же, в настоящий момент, Цент, вместо сна, вновь угодил в знакомую вязкую пустоту. На этот раз он быстро понял, где находится, и что ему надо делать. Он просто пошел вперед наугад, и вскоре увидел впереди знакомый костер, а вокруг него знакомые лица.
– Мужики, здорово, – поприветствовал князь стражей Ирия. – Как сами?
– Привет! – радостно помахал ему ручкой Изяслав Противный, нарядившийся в облегающую мини-кольчугу с глубоким декольте и латные сапоги на шпильках. Цент ему, разумеется, ничего не ответил, старательно сделав вид, что не замечает нетрадиционного богатыря.
– Мы слышали, что силы тьмы расправились с твоими людьми, – произнес Яромир, кивком головы поприветствовав гостя. – Сочувствуем твоей утрате. Но надеемся, что траурные мероприятия и продолжительную скорбь по убитым друзьям ты отложишь до лучших времен.
– Настанут ли они? – усомнился Цент, усаживаясь на травку возле костра.
– Это уж от тебя зависит, – заметил Добрыня.
– Да я-то постараюсь, – вздохнул Цент. – Конечно, помощь была бы не лишней, но раз уж некому помогать, буду справляться сам. У меня, кстати, вопросы есть. Раз уж я снова тут, можно их задать?
– Задавай, – дозволил Ярополк, ножом срезая кусок мяса с туши над костром, и протягивая его гостю.
– Вот за это спасибо, – поблагодарил Цент, приняв мясо. – Значит, чего я узнать хотел: что там эти злые богини строят?
– Врата, – кратко ответил Ярополк.
– Понятно. И куда эти врата ведут?
– В одно не самое приятное место. Это темница, из которой не сбежать даже самому могущественному божеству. Там была заточена великая тьма. Заточена, как мы надеялись, навечно. Но если богиням удастся достроить врата, они смогут выпустить ее на волю.
– И тогда всем крышка? – попытался угадать Цент.
Ярополк отрезал себе мяса, основательно угостился им, и предложил:
– Давай-ка, новенький, я тебе кое-что растолкую. Тот мир, в котором ты живешь, не всегда был таким, как ныне. В прежние времена он был населен всевозможными чудовищами, что обретались в лесах и реках, в горах и полях, и шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на кого-то из них. Боги, творя наш мир, творили его коллективно, но общего плана у них, похоже, не было. Поэтому налепили всякой дряни видимо-невидимо. А потом еще предложили нам, людям, со всей этой мерзостью мирно уживаться. Как будто это возможно!
– Что, сильно мешали? – участливо спросил Цент.
– Еще бы! Представь – хотят люди рыбку в озере половить, не со зла или ради забавы, а в целях пропитания. А им, значит, русалки, что в этом озере живут, и заявляют: хрен вам, соседушки, а не рыбка. Это озеро наше, мы тут живем, и ваши удочки да сети терпеть не намерены. А если кто из вас упорствовать будет, так мы того упорного и утопить можем. Ну, как тебе такое нравится?
– Да они попутали! – гневно вскричал Цент, потрясенный наглостью мифологических существ. – Да их самих за хвост и на сковородку! Да по ним уха плачет!
– Вот, то-то же, – одобрительно кивнул головой Ярополк. – Вижу, ты наш человек, понимаешь суть проблемы и кто в ней виновен. Но ведь не только в русалках дело. Вот, надо, допустим, леса нарубить, ну, на дом там, или для иных нужд. А в лесу дриады, лешие, еще какие-то – их там, в чащах, каких только ни жило. Выползают из своих зарослей, и заявляют – лес, дескать, наш. И деревья в нем рубить мы не дозволяем. А если кто ослушается, тому и сгинуть недолго. Неплохо, да?
– Да мочить их всех надо! – бушевал взбешенный Цент. – Это меня там с братвой не было, я бы им живо объяснил, кто на планете хозяин. Что они вообще о себе возомнили? Человек – хозяин мира! И все в нем принадлежит ему.
– Да это что, – отмахнулся Ярополк. – Даже в болото за ягодами и то ходить не дозволяли. Кикиморы говорили, что беспокойства не желают, и ежели к ним не перестанут шастать, так они всякого, кто в болото сунется, в этом же болоте и утопят.
– Болота осушить, кикимор отправить в лагеря истребления! – постановил Цент, ударяя кулаком по земле. – Ну, мужики, у меня просто слов нет. И как только предки терпели такую вопиющую наглость?
– Терпели как-то, – вздохнул Ярополк, – пока терпение не лопнуло. Хоть и завещали боги в мире жить, но ты пойди, уживись с этой нечистью, которая тебя ни к реке, ни к лесу, ни даже к болоту не пускает. Да что там – болото, поля распахивать запрещали. Хоть ложись и с голоду пропадай. Вот каких славных соседей навязали нам боги.
– Ненавижу соседей! – признался Цент. – Помню, были у меня одни соседи, тоже на любителя. У них там ребеночек завелся, и ну орать день и ночь. А стены в наших домах не толще картона, и звук пропускают так же хорошо. И вот ты такой спать ложишься, а у тебя, под ухом, будто поросенка режут. Режут, режут, а зарезать никак не могут. Ну, я человек терпеливый, три дня выдержал. На четвертый день пошел в гости, просто поговорить. И знаете что – помогло. Даже никого госпитализировать не пришлось. Я там в щадящем режиме сработал – костей не ломал, колюще-режущих ран не наносил, битой по головам не бил… сильно. Просто объяснил им правила проживания в многоквартирном доме. И им, и ребеночку их. Ребеночек, кстати, самым понятливым оказался. Я от него с тех пор ни одного звука не слышал. Когда они съезжали, ему уже лет девять было, так он за все это время слова не произнес. А как меня видел, так сразу в штаны накладывал. И он, и его родители.
– Вот и у предков наших терпение иссякло этаких соседей под боком выносить, – кивнул головой Ярополк. – Перестали, значит, с ними церемониться. Русалок сетями вылавливали. По лесам пожары пускали, тамошних обитателей на простор выгоняли, где разделаться с ними несложно. Труднее всего пришлось с нечистой силой, что в глухих и недоступных местах проживала. Пока кикимор из болот повывели, много времени утекло. Ты ее, заразу, найди там вначале, да поймай, да убей. А она ведь, бессовестная, еще и сопротивляться станет. Но потихоньку стали справляться с нечистью, отвоевывать себе землицу да водицу. Но тут уже боги вмешались. Нашлись среди них заступники и для русалок, и для дриад. К счастью, и мы не остались без небесного покровительства. А чтобы ловчее нам было всю эту погань бить, даровали нам боги оружие, ими самими выкованное. Такое, как твоя секира. Она-то, пожалуй, одна за минувшие века уцелела, а прежде небесного оружия было много. С его помощью мы живо очистили для себя землю, всех, кто мешал, под нож пустили. Тогда-то и началась война среди богов, ну и мы в нее втянулась, помогли, чем смогли. А верховодила богами, что на род людской ополчились, великая темная богиня по имени Марена. С непомерным трудом удалось одолеть ее и заточить в темницу между мирами, где лишь хлад лютый и тьма вечная. Потом с ее детишками разобрались, у нее их было порядочно, чисто мать-героиня. Каких убили, каких заточили. В общем – справились. Но и нам эта победа недешево досталась. Немало героев погибло среди людей, и среди светлых богов уцелели не все. Вот какой ценой, братец, достался нам этот мир. Не на блюдечке был преподнесен, но добыт в кровавой войне. И вот теперь недобитые темные боги возжелали отнять у нас завоеванный трофей. Они хотят дать этому миру новое начало, запустить его заново, со всей их любимой нечистью, девственными лесами и чистыми водоемами. Только без нас, без людей.
– Как это – без нас? – ужаснулся Цент. – Да куда без нас-то? Зачем он вообще нужен, мир этот, если нас в нем нет? Ну, пацаны, не знаю, как вы, а я просто переполнен праведным гневом.
– Вот и направь его в нужное русло, – дал совет Яромир. – Разберись с темными богинями, не дай им освободить Морену, и, тем самым, спаси людской род. Или ты хочешь, чтобы нашим миром завладели какие-то русалки да лешие?
– Я им завладею! – грозно взревел Цент. – Они еще не ведают, с кем связались. Да я им….
Князь хотел в подробностях расписать, что он сделает со всеми, кто попытается раззявить рот на принадлежащий конкретному пацану мир, но тут потустороннее общение с душами мертвых героев прошлого внезапно прервалось. Только что Цент сидел у костра посреди пустоты и гнул пальцы опахалом, и вдруг вновь очутился в салоне автомобиля, притом в весьма неудобной позе. Почему-то он сполз куда-то под сиденье, так что на поверхности торчала только голова и правая нога. Мало того, временно помилованный Николай, которого Цент обязал услаждать свой слух приятными песнопениями, очутился сверху князя, навалившись на оного своей костлявой тушей, будто так и надо.
– Коля, сегодня я познакомлю тебя кое с кем, – проворчал Цент, пытаясь вновь вползти на сиденье. – Это мой старый друг, молоток. Им я основательно простучу все твои суставы. Буду простукивать до тех пор, пока они не превратятся в труху.
– Я ни в чем не виноват, – захныкал Коля, у которого после трехчасового вокального выступления пересох рот и распух язык.
– Все так говорят. Но стоит подвергнуть их основательной пытке, как сразу же вспоминают за собой немалое число прегрешений. Один такой мне еще в девяностые попался. Послушать его – чисто ангел. Только нимба над ушами не хватает. Но стоило мне устроить ему запекание сфинктера путем внедрения в оный безотказного паяльника, с одновременным извлечением левого глаза ржавым гвоздиком, как мнимый ангел тут же вспомнил обо всех своих черных делишках. Начал с самого детства, поведал, как мучил домашнего кота, потом сообщил, что восемь раз не уступил место в автобусе пожилым людям. Ну и дальше в том же духе. Сам про себя думал, что ангел, а оказался натуральной гнидой. Ты тоже вспомнишь о себе немало плохого, когда я зажму в тиски твою мошонку.
– Он не виноват, – подала голос Инга, и голос этот был встревоженный.
– Не заступайся за Николая обреченного и не пытайся спасти его от заслуженных истязаний, – проворчал Цент, который терпеть не мог доброхотов, что постоянно норовили помешать ему пытать людей. – Я ему честно сказал – пой или умри.
– Он пел, поверь! – крикнула Инга. – Пока я не ударила по тормозам.
– А за каким чертом ты это сделала? – вознегодовал князь. – Ты же сказала, что умеешь водить машину.
– Да погляди ты вперед! – рявкнула Инга.
Цент высунулся между передними креслами, и бросил взор сквозь лобовое стекло. И сразу же увидел там причину экстренной остановки.
Прямо по трассе, им навстречу, перла огромная толпа мертвецов, которая занимала и всю дорогу, и обочины. Цент не успел выразить свое удивление данным явлением, как обнаружил причину, спровоцировавшую массовый зомби-марафон. Этой причиной, разумеется, был живой человек. Он бежал впереди тухлой орды, притом бежал не быстро, постоянно оступаясь на ровном месте, и непрерывно оглядывался назад. Будто рассчитывал, что преследующая его армия зомби в какой-то момент чудесным образом исчезнет, растворившись в воздухе. Видимо, этому наивному человеку так никто и не сообщил, что в суровом мире, где ему выпало счастье жить, подобных чудес не происходит.
– Вот же идиота кусок! – обрадовался Цент, которому всегда поднимало настроение созерцание чужих неприятностей.
– Он уже еле бежит, – заметила Инга. – Еще немного, и совсем выбьется из сил.
– Сдавай тихонько назад, – попросил князь, торопливо перебираясь на переднее сиденье и извлекая из бардачка пачку сухариков. – Хочу посмотреть, чем все это кончится. Эй, бездарный шансонье, подай-ка мне баночку пива.
– Чем все это кончится и так ясно, – проворчала Инга. – Мы что, не станем его спасать?
– Зачем? – искренне удивился Цент, засыпая в рот сухари и наслаждаясь прекрасным зрелищем. – Видно же, что это какой-то тупица. Умный в такой ситуации не оказался бы. Ну и зачем нам нужен это недалекий субъект? К тому же, не в моих правилах вмешиваться в ход естественного отбора.
– Да он ведь сейчас погибнет! – возмутилась Инга. – Нельзя же просто смотреть на это.
– А ты не просто смотри, – поделился советом Цент. – Возьми сухариков, пива. Нынешние времена так скупы на зрелища. Раньше можно было в кино сходить, или в цирк, а теперь приходится ждать, когда повезет увидеть что-то, вроде этого. Представь что мы в театре.
– В театре людей не убивают, – проворчала Инга.
– Это ты девяностые не застала. Тогда еще как убивали.
К этому времени и толпа зомби, и их добыча, приблизились настолько, что Цент едва не пронес охапку сухарей мимо рта. Ему вдруг показалась знакомой фигура беглеца. А когда тот, заметив их автомобиль, стал размахивать руками и визгливо кричать, у князя холодок пошел по коже. Этот бегущий по трассе дурень очень уж сильно напоминал ныне покойного Владика.
Спустя секунду Инга тоже его узнала.
– Это же Владик! – закричала она. – Это наш Владик!
– Нет! – замотал головой Цент. – Не может быть! Наш Владик сложил головушку в страшном городе. Он мертв. Светлая ему память. А это просто кто-то похожий на него. Не будем поддаваться на провокацию и поедем своей дорогой.
Но обмануть Ингу не удалось, да и себя тоже. Беглец, и его преследователи, настолько приблизились к автомобилю, что отпали последние сомнения – по трассе бежал именно Владик, самый настоящий и живой.
– Это он! – воскликнула Инга. – Это точно он!
– Подожди, – пробормотал Цент. – Не торопись с выводами. Вдруг мы выдаем желаемое за действительное, и нам просто кажется, что это Владик?
– Да как кажется? – возмутилась девушка. – Вот же он, смотри!
На самом деле, Цент прекрасно видел Владика, да и слышал тоже. Программист яростно размахивал руками и хрипло орал одно и то же – умолял, чтобы его спасли от лютой смерти.
– Мы спасем его! – решилась Инга, разворачивая автомобиль.
– Подожди, давай это обсудим, – предложил Цент. – Нужно все взвесить, выработать план действий. А это дело не быстрое, и за час не управимся….
Но Инга уже развернула автомобиль, и теперь сдавала назад, навстречу Владику. Тот, словно почуяв скорое спасение, открыл в себе второе дыхание и побежал быстрее, увеличивая дистанцию между собой и толпой мертвецов.
– Коля, открой дверь, – потребовала девушка.
И Коля подчинился. Даже забыв спросить дозволения у находящегося в салоне князя. Цент понял, что поторопился отсрочить юноше смертный приговор. Тот явно не оценил временного помилования, иначе помнил бы о субординации.
Потный, задыхающийся Владик ввалился в салон, а следом за ним уже накатывалась волна мертвецов. К счастью, Инга проявила завидное хладнокровие. Остановила машину, переключила передачу, и стала спокойно набирать скорость. Зомби, которые почти заполучили в свои лапы порцию свежего мяса, издали коллективный стон разочарования.
– Спасибо! – истекая слезами и благоухая потом, бормотал Владик, еще не успевший прийти в себя после пережитого кошмара. – Спасибо вам, люди! Вы спасли меня от жуткой смерти.
– Ты бы не радовался раньше времени, – посоветовал Цент.
Владик вскинул голову, и глазам своим не поверил. На переднем сиденье гордо восседал старый друг Цент, за рулем находилась Инга, а рядом с собой программист обнаружил Колю.
– Это вы, – выдохнул Владик. – Вы нашли меня!
– Да никто тебя не искал, – тут же грубо сообщил Цент, спуская слугу с небес на землю. – Мы вообще ехали по своим делам, и наткнулись на тебя случайно. Ребята тебя даже подбирать не хотели, заявили – пошел он, этот Владик, наблюдали мы его, дескать, в гробу. Скажи спасибо, что я сумел их переубедить.
– Спасибо, – сказал Владик.
– То-то же. Хотя теперь я думаю, что поторопился с твоим спасением. После всего того, что ты сделал….
– Что я сделал? – испугался Владик, который вдруг решил, что Цент мог каким-то образом прознать о его общении с темными богинями и порученном ему задании.
– Он еще спрашивает! – возмущенно вскричал князь. – А кто симулировал собственную смерть? Я уже и траур по тебе относил, и положенные восемь литров слез выплакал, и помянул тебя раз пятнадцать, даже панихиду собрался заказать. А теперь выясняется, что все это было напрасно. Ну и подлец же ты! Ничего у тебя святого нет.
Владик растерянно хлопал глазами и не находил слов. Уже не в первый раз ему приходилось оправдываться за то, что он выжил.
– Мы думали, что ты сгинул в том городе, – сказала Инга. – Какое счастье, что ты сумел спастись. Но как тебе это удалось?
– Вот именно, – поддакнул Цент. – Уж я-то хорошо тебя знаю, и мне точно известно, что самостоятельно ты даже по нужде в кусты не сходишь. Никогда не поверю, что ты сумел сам выбраться из того города. Признавайся, кто тебе помог?
Владик нервно заерзал на сиденье. Злодей из девяностых обладал нехилой проницательностью, и, что верно, хорошо его знал. Опасаясь, что Цент путем допроса заставит его проболтаться, Владик стал выкручиваться, как умел.
– Да, мне помогли, – произнес он.
– Кто? – потребовал ответа князь.
– Члены сопротивления.
– Кого? – вздрогнула Инга. – Сопротивления? Что это такое?
Пути назад не было, и Владик продолжил врать:
– Не все люди в городе находятся под гипнозом. Есть те, кто просто притворяется. У них там тайная подпольная организация. Они и помогли мне выбраться.
Инга была поражена поступившей информацией, а вот Цент скептически нахмурился. Он-то знал, с кем имеет дело – с древними и весьма могущественными богами. И что-то ему с трудом верилось, чтобы те не заметили у себя под носом какой-то тайной организации подпольщиков. Да и что там еще за подполье? Кто его организовал? В чем суть его деятельности? Если эти люди не находятся под властью гипноза, почему они до сих пор не покинули город?
На все эти вопросы напрашивался один простой ответ – Владик попросту врет. Оставалось только выяснить причину, заставившую программиста взяться за сочинительство сказок. Сделать это можно было грубо, методом физического воздействия, либо тонко, хитро выведя лживого очкарика на чистую воду. Цент решил избрать второй путь. В конце концов, подвергнуть Владика пытке можно в любой момент.
Инга же, тем временем, засыпала Владика вопросами касательно действующего в городе подпольного сопротивления. Программист, как мог, выкручивался, но, не имея большого опыта бессовестного вранья, вскоре начал сбиваться и противоречить самому себе.
– Как много у них людей? – допытывалась девушка.
– Ну, я точно не знаю, – отвечал ей Владик, изо всех сил стараясь не покраснеть. – Я ведь видел не всех.
– А где у них штаб-квартира?
– В подвале.
– Ты там был?
– Нет.
– А откуда ты тогда знаешь, что она в подвале?
Владик нервно заерзал на пятой точке.
– Мне рассказали, – как умел, выкрутился он.
– А в чем состоит их план? – спросила девушка.
– Они хотят спасти всех людей в городе.
– Это не план, это цель. А в чем состоит их план? Как именно они собираются спасать людей?
Владик с ужасом понял, что еще немного, и его расколют. А ведь за него еще не брался Цент. Князь сидел на своем месте, хрустел сухариками, помалкивал и внимательно прислушивался к допросу.
– Ну, меня во все тонкости плана не посвящали, – пробормотал Владик.
– Но в общих-то чертах тебе должны были сказать.
– Они сказали, но в очень общих. Сказали, что они готовят восстание.
– Восстание против кого? – подал голос Коля.
Владик с неприязнью покосился на юношу, как бы желая сказать – ты-то еще куда лезешь, без тебя тошно.
– Да, действительно, против кого восстание? – подхватила Инга. – Кто наш враг?
– Темные силы, – втянув голову в плечи, промямлил Владик. Он только что поймал в зеркале заднего вида взгляд Цента, и все понял – князь его раскусил.
– Это понятно, – согласилась Инга. – Но все же хотелось бы какой-то конкретики. Кто эти темные силы? Сколько их? Как они выглядят?
Пока Владик придумывал ответы для сыплющегося на него вороха вопросов, Цент заметил съезд с трассы, и сказал Инге.
– Сверни-ка туда. Поищем тихое местечко, остановимся, перекусим, спокойно поговорим.
После этих княжеских слов ужасные предчувствия охватили Владика. Перекусывать Цент вполне успешно мог и на трассе, для этого ему не требовались никакие особенные места. А вот для осуществления пыточных процедур требовались. Изверг сам неоднократно признавался, что любит терзать людей на лоне природы, в березовой роще, на берегу пруда, на полянке, поросшей душистыми травами. Не за этим ли они покинули трассу? Что, если злой князь, почуяв ложь в словах слуги, вздумал вырвать из того правду вместе с кишками? Это он мог, ибо ничто так не радовало Цента в жизни, как пожирание шашлыка и истязание людей.
– Если в городе действует сопротивление, нужно наладить с ним контакт, – заметила Инга. – Они могут оказать нам помощь в спасении людей.
– Наладим, – заверил ее Цент, следя за дорогой. – Вон, смотри, поворот на грунтовку. Сверни туда.
Ухабистая грунтовка привела их к небольшой роще на краю поля. Рощица выглядела весьма живописно, и состояла, преимущественно, из дубов, с редкими вкраплениями кленов и берез.
– Вот хорошее место, – постановил Цент. – Тормози. Здесь и бросим якорь.
Владик на заднем сиденье в три ручья истекал потом. Он уже понял, зачем Цент привез его сюда. Живописная дубовая роща идеальное место для пытки.
– Коля, накрывай поляну! – скомандовал Цент, открывая дверь и выбираясь наружу.
Юноша, получив приказ, бросился исполнять его с великим рвением. Вытащил из багажника раскладной столик и стулья, стал торопливо таскать консервные банки, пачки сухарей и чипсов, бутылки со спиртным. Инга тоже покинула автомобиль, и терпеть прохаживалась рядом с ним, любуясь окрестностями. Один только Владик не спешил наружу. Он сидел в салоне и исходил на ужас. У него практически не осталось сомнений в том, с какой целью Цент привез его сюда.
Вдруг чьи-то пальцы громко забарабанили снаружи по стеклу, и, от неожиданности, Владик едва не пустил под себя струю.
– Ты чего там сидишь, как засватанный? – спросил Цент, заглядывая в салон через стекло. – Выходи, Владик, тут хорошо. Природа, воздух свежий, здоровая пища. Подпольщики-то тебя, поди, не накормили.
– Я не голоден, – пискнул страдалец. – Я лучше тут побуду.
– Выходи, выходи, нечего салон собой ароматизировать. Пусть и он проветрится.
С тяжелым сердцем Владик выбрался наружу. К этому времени расторопный Коля уже закончил сервировку стола, и Цент, любуясь действиями нового мальчика на побегушках, невольно похвалил его за проявленное усердие.
– Вот что значит – правильная мотивация, – заметил князь, подступая к столу и роняя себя на раскладной походный стул. – Ничто так не стимулирует человека, как угроза мучительной смерти.
Инга тоже присела за стол, Коля остался стоять, ожидая дальнейших распоряжений. Те последовали.
– Знаешь что, разведи-ка костерок, – попросил его Цент. – Только не в роще, еще не хватало пожар устроить. Вот здесь, на голой земле.
– Зачем тебе костер? – удивилась Инга.
– У нас в багажнике полмешка картошки и три пачки копченых сарделек в герметичной упаковке. Думаю, если все это приготовить на огне, получится славное кушанье.
Инга посмотрела на стол, заставленный консервными банками, бутылками с пивом и пакетами с чипсами и сухарями, каковым изобилием можно было насыть человек десять, но от комментариев воздержалась. В конце концов, раз уж Цент что-то решил, он своего добьется, и спорить с ним бесполезно. И раз он нестерпимо возжелал печеной картошки, то так тому и быть.
А вот Владик отнюдь не был уверен в том, что костер понадобился князю для приготовления клубнеплодов и колбасных изделий. Куда более вероятно, что изверг собрался пытать своего слугу при помощи огня. Как именно – трудно сказать. Вариантов масса. Может нагревать железный прут, и совершать точечные прижигания. Может зачерпывать совочком угольки, и ссыпать их на программиста, наслаждаясь его истошным криком и запахом горелого мяса. А может просто привязать к большой палке, повесить над костром и медленно запекать заживо.
– Владик, ты чего к столу не идешь? – окликнул его Цент, заставив страдальца сильно вздрогнуть. – Какой-то ты странный стал после того, как пообщался с подпольщиками из сопротивления. Что они тебе наговорили? Или, чего доброго, обидели как-то? Если что, ты только скажи. Уж я с этими подпольщиками потолкую по душам.
– Нет, нет, всех хорошо, – поспешил заверить князя Владик. – Я просто задумался.
– Задумался? Ну, дружище, это дело хорошее. Иной раз всем нам нужно задуматься. Ты, вообще, о чем задумался-то? Просто так, о жизни, или о чем-то конкретном? Если есть какая-то проблема, поделись ею с нами. Мы поможем, и советом, и делом. Правда ведь?
– Конечно, – согласилась Инга. – Владик, не стесняйся, говори – что у тебя стряслось?
– Да ничего, – попытался сменить тему программист. – Все хорошо.
– Но ведь я же вижу, что тебя что-то гложет, – не отставал Цент. – Не держи это в себе, поделись с друзьями. И тебе сразу станет легче.
Тут Цент прервал свою речь и обратился к Коле, занятому разведением костра:
– Почему дров так мало? Больше неси. Это даже не дрова, это хворост. Сходи в рощу, поищи там большие ветки. А с этих прутиков и углей-то не будет.
Владик в ужасе пошатнулся. Он понял, какой страшной пытке решил подвергнуть его истязатель из девяностых. Пытке углями.
– Владик, подходи к столу, – позвала его Инга.
– И вот еще что, – крикнул вслед уходящему за дровами Коле Цент. – Поищи там крепкую ровную палку метров двух, березовую или дубовую. И, главное, толстую.
Владик, шагнувший к столу, едва не упал лицом в землю. Он ошибся. Цент не станет пытать его углями. Изверг из девяностых решил заживо запечь его на вертеле. Для того ему палка и понадобилась.
– Владик, ты какой-то бледный, – заметила Инга. – Тебе нехорошо?
– Это все от недостатка питания, – озвучил свое профессиональное мнение Цент. – Этот Владик хуже маленького ребенка – то не буду, это не хочу. Каша да щи ему не еда, конфеты только подавай. А ведь неуемное поглощение сладостей верный путь к подрыву здоровья. Да еще эти его вегетарианские заскоки. Вбил себе в голову, что мясо вредно, и вот к чему это привело: на ногах едва стоит, иммунитет ослаблен, в речи прослеживаются четкие признаки горячечного бреда. В который раз тебе говорю, друг Владик, оставь ты свои глупости, и начни полноценно питаться.
– В самом деле, – согласилась Инга. – Сядь и покушай с нами. Тебе сразу станет лучше.
Владик уже хотел подсесть к столу, но тут появился Коля, волокущий из рощи отличную березовую ветку. Та была будто по заказу – прямая, толстая, и достаточно длинная, чтобы привязать к ней человека и подвесить над огнем.
– О, самое оно! – похвалил слугу Цент. – А теперь поройся в багажнике, и поищи там что-нибудь, похожее на шампуры.
Шампуры! Владика будто окатили ледяной водой. Нет, его ждет отнюдь не казнь на вертеле. Истязатель собрался ввергать его в пучину боли путем прижигания каленым железом.
– Владик, что с тобой? – всерьез обеспокоилась Инга. – С тебя пот градом льется, и тебя всего шатает. Ты болен? Подхватил какую-то инфекцию.
– А вот питался бы по-человечески, ни одна зараза бы не пристала, – заметил Цент, принимаясь за третью банку тушенки.
Тут прибежал Коля, и радостно доложил, что нашел в багажнике настоящий шампур.
– Ну, значит все готово, – потер ладони Цент. – Разводи огонь, сейчас приступим.
Владик вспомнил о волшебном ноже, что дала ему Погибель. Богиня сказала, что это оружие мгновенно убивает все живое одним прикосновением. Это, пожалуй, был выход. Нет, бросаться с ножом на Цента Владик не собирался, ибо понимал, что это бесполезно. С всесильным извергом ему никогда не совладать. А вот избавить от страшных мук самого себя он был в состоянии. Достаточно одной крошечной царапины, и все. Он даже ничего не почувствует. В противном же случае его ждет целый аттракцион боли, ибо Владик вдруг понял, что Цент не собирается останавливаться на какой-то одной пытке. Он применит их все, поочередно: и угли, и вертел, и каленое железо. И, вероятно, на этом его фантазия не иссякнет. Еще что-нибудь придумает. Много-много всякого.
Пока Владик прикидывал, как бы расстаться с жизнью наименее болезненным образом, Цент уплетал тушенку и горя не знал. Не знал он его ровно до тех пор, пока не повернул голову, и не увидел рядом с собой Изяслава Противного собственной призрачной персоной. В этот раз Изяслав превзошел сам себя – вырядился в красный сарафан вульгарного покроя, из-под которого торчали волосатые и кривые ноги всадника, накрасил губы и надушился без чувства меры.
От неожиданности тушенка пошла Центу не в то горло, и он долго кашлял, пытаясь вытряхнуть кусок мяса из дыхательных путей. Инга стала бить его по спине, затем к ней подключился Коля. Изяслав сидел рядом, кокетливо теребил полы сарафана, и очаровательно улыбался.
